Фриц

Наше с братом детство было наполнено украинскими стихами, поговорками и прибаутками, шутками на родном языке мамы. Часто она рассказывала о подругах, одноклассниках, имена и фамилии которых, я помню по сей день. Очень нравилось ей вспоминать, как жила она в доме своей бабушки Марии - матери отца, которая в свою очередь тоже любила рассказывать ей о нелёгкой жизни - довоенной, военной и послевоенной. Этой историей поделилась со мной мама, которую однажды рассказала её бабушка.

Шла Великая Отечественная Война. Немецкие войска вели свои кровавые операции на востоке, а в центре и в западной части Украины вольготно чувствовали себя, как дома. В их деревне немцы жили почти в каждом доме. Запуганные жители резали последний скот и кормили нежеланных "гостей". Под дулом Маузера хозяева домов предоставляли крышу над головой и молились, чтобы дожить до утра.

Рожь уже убрали и посушили, самое время было её смолотить. На всю деревню имелись лишь одни жернова (каменные диски, служащие для перемалывания зёрен в муку) и находились они у соседа через дорогу - столетнего деда Герасима, дом которого был оккупирован немецкими солдатами. Делать нечего, нужно  кормить семью и Мария с детьми отправились к соседу.

С дрожью в голосе бабушка рассказывала, как подошли к ним два фрица и на своём языке - дерзком, пугающим частыми шипящими и звонкими звуками, громко возле них разговаривали.  Показывали пальцами и смеялись. Винтовки висели у них на груди, до блеска начищенные сапоги блестели на солнце. Чистая, глаженая форма завершала их лощённый внешний облик. Мария с детьми молотили зёрна и мечтали поскорее справиться с работой.

Никто в открытую не смотрел на фрицев, все боялись. И лишь краем глаза Марие удалось разглядеть лицо одного из солдат. Оно было испещрено глубокими рубцами, как от порезов. Один, полностью белый глаз, не имел зрачка, видно мужчина был слеп на него.

Когда мука была готова и её расфасовали по мешкам, Мария с детьми беспрепятственно вышли со двора, чему были несказанно рады.

Шло время, кровавая война оборачивалась в нелучшую сторону для солдат немецкой армии. Они уже давно покинули деревню и двинулись на восток для подкрепления армии новыми силами. А жизнь деревенских продолжилась - голодная, холодная, с похоронкой в каждый дом, однако не под прицелом вражеских автоматов.

Наступила весна и Мария с соседями отправились в Олевск на рынок. Дорога была дальняя, гружёная подвода (грузовая телега, управляемая лошадьми) потихоньку катилась по грязи, худые лошадёнки еле передвигали костлявые ноги. Несколько часов такой езды, изрядно уморили людей. Каждый уныло смотрел вперёд. И тут лошадь начала как-то странно себя вести. Она будто чего-то испугалась и жалостно заржала, замедлив ход. Все вытянули головы, чтобы разглядеть и понять чего или кого она испугалась.

По обочине бежал человек. Он то и дело наклонялся к земле, собирал бор (всевозможная лесная трава) и кору, пихал это себе в рот и продолжал бежать, жуя собранное. Когда лошадь поравнялась с человеком, Мария  узнала в беглеце того фрица с порезанным лицом. Он остановился перед задержавшейся около него подводой и показывал пальцем на свой рот. Немец хотел есть. Кто-то из людей отломил ему кусок хлеба и протянул. Тот взял его грязной по локоть рукой и принялся жадно есть. Пытаясь что-то произнести набитым ртом, он кивал головой. Все поняли, что благодарит за еду. Лошадь двинулась вперёд,  немец продолжил свой беглый путь, опередив всех. Исхудавший, грязный, в оборванной амуниции и совсем в других уже сапогах он, как загнанный волк, искал спасения где-то там впереди.

Заехав в город, каждый отправился сперва по своим делам и примерно только через час Мария с соседями оказались на рынке. Заезжая в раскрытые ворота рыночной площади они увидели толпу людей, шепчущихся между собой. Подойдя ближе, услышали, что был пойман и убит фриц. Пробираясь сквозь толпу Мария приметила знакомые сапоги. Руки, грязные по локоть и усыпанное глубокими шрамами лицо. Человек лежал среди огромной торговой площади. Один, окружённый напуганными жителями города и близлежащих деревень. Мёртвый вытянул длинные руки и ноги, закрыл глаза. Если бы не красное пятно на груди, можно было бы подумать, что он спит. Крепко он сомкнул свои очи, опустил вниз уголки губ и принял вид глубоко уснувшего от усталости человека. Мария отвернулась и заплакала.
"Неужели войне конец?" - спрашивала она себя и не верила, что это действительно уже было так...