Книга 2. Легенда о падающей Бальтире. Ч. II. Гл. 2

ГЛАВА 2. Погружение



    На остров опустилась ночь. Глубокий небесный купол раскрылся, вспыхнули звёзды и созвездие «Око Вселенной».

     Вчера Грэм бросился в тихие волны - хотел вытащить Либель на поверхность. И он бы справился, если бы не внезапно сформировавшийся гигантский вал. Он закрутил его тренированное мускулистое тело и с грохотом выкинул на песчаный берег. Задев затылком ступень мраморной лестницы, он потерял сознание.
     Человеческая психика уникальна и не изведана. Пережитый стресс, удар о камень могли помутить его рассудок.

     Сегодня ступени мраморной лестницы увлекали решившегося на безумный поступок мужчину всё дальше и глубже, когда опомниться будет поздно. И он не сопротивлялся.  В его страдавшее от утраты сердце ворвалась такая нестерпимая боль! Она не отпускала. И как спасение у страдальца возникла иллюзия, что избавиться от изматывающей муки можно, если последуешь за умершими в иной мир. Голос разума: «Остановись! Со временем ты справишься с болью и продолжишь жить полноценной жизнью» - не достиг его сознания.

   Нащупывая ускользавший из-под ног скользкий мрамор, Грэм остановился, когда тёплые воды колыхались по самые плечи. Его трясло. Окаменевший взгляд уставился в небесную твердь, откуда за каждым его шагом наблюдало вселенское Око. Грэм задал себе вопрос: «Что дальше?»

   Он был отличным ныряльщиком. Глубокий вдох, мощный взмах руками и вперёд в бездонную бездну. Следующие ступени лестницы могли быть последними.
 
   Дыхание – неотъемлемая часть жизни. Проплыв несколько метров, он будет вынужден набрать воздух. И всё, хотя жизнь могла сложиться иначе.

   Мысли готового свести счёты с жизнью мужчины отчаянно заторопились. Самая пронзительная о горькой судьбе маленького Сабори расколола череп несчастного Грэма буквально пополам: «Твой сын принадлежит тому, Кто его заждался». В ответ ещё не сломленная сила духа выдавила из его уставшей головы побудительный мотив к разумному действию: «Чтобы отстоять сына, пора вернуться». Вернуться? Грэм схватился за голову и сжал виски руками:

  - Кто толкает меня на это? Почему я должен убить себя, когда основные религии мира утверждают, что суицид – тупиковое действие. Все отчаявшиеся страдальцы отправляются не в то место, где воссоединяются с дорогими душами, а в противоположную сторону, поэтому их встреча в Вечности не возможна!

    Разумный довод. Грэм последовал бы ему, если бы его затуманенный взор снова не поймало мистическое Созвездие. Было ли это самовнушение? Возможно. Как допустимо и то, что, вселив в него мужество, Оно сподвигло, его воскликнуть:

- Вернуться? Мой сын унаследовал звёздную кровь. Его ждёт великое будущее, а меня непокорённые вершины!

   Лестница продолжала манить в глубину. Сделав глубокий вздох, Грэм-десятый ушёл под воду.

   Человек с древних времён пытался покорить морские глубины, что очень опасно. У организма есть свои пределы.
   Достичь высоких результатов возможно только благодаря постоянным тренировкам. Чтобы длительное время находится под водой без акваланга, нужно уметь задерживать дыхание. Такие погружения, когда на время забываешь об устойчивой почве под ногами, были увлекательным хобби Грэма. А в студенческие годы любимым видом спорта с хорошими показателями и призовыми местами. Его лучший результат как ныряльщика – 100 метров. Его личный рекорд по задержке дыхания составлял 11 минут.

    Через 8 минут активного движения в голову Грэма прокралось сомнение, граничившее с естественной в такой ситуации паникой от понимания того, что ему уже не выплыть.

Когда окончательно устанут мышцы, он сдастся и на инстинктивном уровне сделает вдох, чтобы получить глоток воздуха. За несколько секунд вода заполнит дыхательные пути, далее последует разрыв лёгких, и всё. Он потеряет сознание и умрёт. Вот только во имя чего?

Белые ступени продолжали спускаться в пучину, отчётливо проступая сквозь толщу воды.

- Не удивлюсь, если загадочная лестница тянется до самой Луанской впадины. Увы, к её сокровенной тайне мне уже не приобщиться - подумал Грэм, прежде чем сделать отчаянный бросок к ближайшей ступени, чтобы на неё опуститься. А что потом? Потом, собрав остатки самообладания, он закроет глаза, сделает глубокий вдох и отдаст неизвестности тело и душу.

    Это была последняя, отчётливая мысль, однако, ни ожидаемой боли, ни ощущения жуткого горения в грудной клетке от заполнившей её солёной воды не последовало! Казалось бы угасшие мысли снова ожили и закрутились с бешеной скоростью: не утонул, не потерял сознание…

    Сквозь плотно закрытые веки извне прорывался свет. Вдохнув полной грудью, Грэм открыл глаза. Переход из небытия к неудержимой жажде жизни оказался настолько стремительным, что Грэм не почувствовал, как всего на секунду потерял сознание. А когда открыл глаза, обнаружил себя в толще воды, в освещённым рассеянным светом туннеле. По-прежнему на мраморной лестнице, упорно тянувшейся в сторону Луанской впадины.

    По признанию учёных, наука ещё фактически не приступила к изучению таинственного мира морей и океанов, обитатели которых живут по своим законам. Но самое глубокое место в мире – знаменитая Луанская впадина, глубина которой достигала пятнадцати километров, была нанесена на морские карты ещё при Крэйндаре. Находившаяся рядом с двугорбым островом она вытянулась в сторону Лазурного моря на 2000 километров, на треть своей длины углубляясь в его воды. Ширина океанской пропасти тоже впечатляла – около 80 километров, а уж давление на такой пугающий глубине было вообще гигантским! Выше нормального атмосферного давления не в десятки, а в тысячу раз! Как много неизвестного хранило это место!

Не веря в своё спасение, Грэм сделал несколько вдохов и выдохов и, восстановив дыхание, сравнил себя с проплывавшей мимо рыбиной. Видимо, тоже удивлённой пребыванием на такой глубине неизвестного ей создания.

Переворот в сознании Грэма случился также быстро, как возвращение к жизни. Морская пучина по какой-то причине стала ареалом его жизненного пространства. Предоставив ему возможность завершить то, на что толкало его Провидение или что-то иное.

Чем глубже дно океана, тем меньше дневных лучей проникает сквозь толщу воды. Страшная глубина Луанской впадины причина того, что в ней, казалось бы, всегда должны царить гигантское давление, холод и мрак. На краю гигантского провала Грэм трепетал, как загнанный зверь, которому охотники не оставили выбора. Или отравленные стрелы, или отчаянный прыжок в пропасть, на далёком дне которой наблюдалось какое-то неясное свечение.

Грэм сошёл с обрыва и нырнул в пропасть, дышалось легко и свободно. Он плыл, не ощущая чудовищного давления, холода и непроглядного мрака, придерживаясь замеченного с высоты светового ориентира. По мере погружения он становился ярче и объёмнее из-за приближения к какому-то светившемуся подводному объекту.
 Пловец преодолел значительное расстояние, без преувеличения, с «крейсерской» скоростью, пока в изумлении не завис над огромным сооружением под прозрачным куполом! Похожим на двухкилометровую трёхгранную пирамиду с как бы утопленным в ней строением, напоминающим чёрный замок. Вместе они имели вид монолитного блока довольно-таки грозного вида с внутренней площадью и широкой лестницей, поднимавшейся к главному входу грозной цитадели – двухсотметровой Башне с отходившими от неё крыльями, отчего величественное сооружение напоминало окаменевшую птицу, свившую гнездо на дне океана неизвестно зачем и неизвестно когда.

- Никто и ничто не сгонит её с насиженного места. Ни годы, ни холод, ни мрак – подумал Грэм, подплывая к невидимой преграде. – Вот с какой целью прилетал на Сорэму Крэйндар. Посетить заветное местечко, а не учить нас грешных.

   Утвердившись в своём предположении, Грэм невзначай коснулся прозрачного купола – и уже стоял на широкой лестнице перед входом в Башню. Она не пустовала!

   По трём пологим маршам на площадь перед Башней замка поднимались две шеренги странных изваяний, карикатурно напоминавших людей. Две шеренги по двадцать фигур в каждой. И чем ближе к Башне каменные истуканы находились, тем заметнее нарушался их строй. Тем явственнее проявлялось смятение на лицах колоссов. Один упал на колени, другой цеплялся за плечо того, кто упал. Неимоверное страдание читалось на его уродливом каменном лице.

Не отдавая отчёта своему поступку, весь в напряжении Грэм поднимался вместе с ними, пока не остановился перед входом в Башню. Дверей нет. Открытый, прямоугольный проём. Грэм вошёл внутрь и замер. Только сейчас его великий ум заработал в полную силу. Он стал самим собой, обретая собственное «Я».

Двухсотметровая Башня состояла из двух вложенных один в другой цилиндров с восьмиметровой галереей между ними. Через десятиметровую стрельчатую арку, а их во внутреннем цилиндре было восемь, Грэм спустился по крутой лестнице на зеркальный пол. Дошёл до середины и остановился. Внутри громады воздвигнутой руками неизвестной звёздной Цивилизации, Грэм-десятый вдруг ощутил солидарную гордость за человеческий разум, соорудившей космическую базу на краю его Галактики.

    Продолжая пребывать во власти эмоций, Грэм ещё раз осмотрелся. Погребальная тишина, странный мерцающий свет и отражение гигантского ока на зеркальном покрытии. Грэм с недоверием посмотрел в открытый проём над головой. Возникшее в толще океане Созвездие было точной копией того, с которым он только что «распрощался» на берегу океана. Видение длилось мгновение, но его хватило, чтобы Грэм сообразил, что сейчас случится.

    Ослепительный всполох, скатившийся по гладким стенам цилиндра до зеркального пола, казалось, взорвал гигантскую Башню изнутри! В следующую секунду академик обнаружил себя в лишенном координат месте, в центре которого возвышался черный Куб!


ГЛАВА 3. Портал