Загадки прошлого

    Лето – это именно то время года, когда  физиологически человек ощущает себя в наиболее комфортном состоянии, находясь в гармонии с природой. Вероятно, поэтому  его приход радует  больше, чем наступление зимы.
    К общей семейной радости очередной трудовой отпуск, пришелся на летний период. После косметического ремонта квартиры, мы запланировали  съездить на недельку в деревню, где еще год назад жила моя бабушка. За все прошедшие годы всего  несколько раз удавалось найти время, чтобы ее навестить. Постоянно  мешала бытовая рутина: рождение детей, их болезни,  семейные проблемы. Стыдно, стыдно! Я часто  сожалела об этом. И теперь, когда дети подросли, решила непременно туда поехать.
     Бабушки уже нет в живых.  Но в ее доме должны  были собраться  родственники на поминки по случаю годовщины ее  смерти. Не приехать и в этот раз, было бы кощунством.
     Больше всех радовались дети, когда узнали о  поездки в деревню. В  их возрасте хочется расширить горизонты видимого мира, а любая дорога – это новые впечатления и «приключения», как выразилась десятилетняя дочь.  Только  мы с мужем явной радости не испытывали, зная, что отдохнуть не получится.
     В деревню с узловой станции отправлялся только один поезд. Ждать его пришлось полдня, что было очень утомительно, учитывая, что вечно грязные скамейки маленькой станции были либо заняты, либо поломаны.
     Настроение немного улучшилось, когда мы, выйдя из электрички, направились по «большаку» к деревеньке, спрятанной вдали от железной дороги.
                ***
     До чего же здесь было хорошо!  Красота здешних мест завораживала. Прошло чувство усталости и раздражения.
     На исходе дня солнце висело низко. Его лучи  заигрывали с нами сквозь кроны  растущих по обе стороны дороги деревьев. Эта старая аллея, ведущая  к деревне, в конце    словно  «обрастала»  домами. Разве можно было сравнить деревенскую улицу с городской?! Нет асфальта (этого душного панциря земли),  множество зелени, все наполнено свежим живительным ароматом трав, запахами почвы и упоительно чистым воздухом!
      Спешить совсем не хотелось, оттого мы шли медленно, ощущая умиротворение и  спокойствие.
                ***
      Нахлынули воспоминания детства, когда родители привозили меня к бабушке на все лето, которое искрометно проносилось вместе с ватагой голых загорелых ног на пыльных деревенских дорогах. Лишь зверский аппетит заставлял детей  расходиться вечером по избам. Меня отмывали  в тазу с нагретой за день на солнце водой, кормили, а потом бабушка брала меня с собой «на посиделки».
      - Пойдем перед сном на скамеечке отдохнем, - говорила она.
     Вдоль улицы, у забора каждого дома рядом с калиткой или в палисаднике стояли лавочки, где  после хлопотного трудового дня собирался весь деревенский люд. Эта традиция была негласно узаконенной потребностью.
      К  нам подсаживались бабушкины соседки, а бывало, мы шли на лавочку, где уже сидели другие. Для меня такие посиделки были интереснее, чем просмотр телепередачи «Спокойной ночи малыши».
     Каких только историй и рассказов я не услышала! Были и «житейские», как любила выражаться моя бабуля, и такие, которые я слушала, раскрыв рот. Одна из таких историй вспомнилась мне, когда мы шли в деревню,  и я решила рассказать ее «своим».
      
                ***
      Поговаривали, что эти места хранят немало тайн и загадок. Одна из них – тайна зеркальных карт.
      Давным-давно, еще в XVII веке отряды Лжедмитрия II, окрещенного «Тушинским вором», хозяйничали в окрестностях удельного княжества Звенигород, а жена его Марина Мнишек, временно поселилась в городке, пока для нее строился дворец.
      Смолоду  ее «грех попутал», как говорила бабушка: она пристрастилась к картам и всему бесовскому, играла и гадала.
      Звенигород был  скучным городишком, поэтому она заказала своему мастеру в Польше  нарисовать ей колоду карт. Мастер тот, якобы, водился с нечистой силой. Сделав ей карты, он вложил в них одну чародейскую – «зеркальную».
      По виду она  не отличалась от остальных, но  могла менять свою масть, превращаясь из одной в другую. Кому  попадала, тот уже не мог справиться с азартом, пока не проиграет все «до нитки» или не свалится замертво. Могла она сделать своего хозяина очень богатым человеком, а также была  способна  причинить непоправимое, если на нее посмотреть при свете луны. 
       И вот, когда Мнишек осталась одна в горнице, она принялась подносить по очереди каждую карту под лунный свет.
     Что открылось ей, никто не знает.  Она никому не сказала, только за ночь княгиня постарела на несколько лет, лицо осунулось и посерело.
      Один из приближенных  посоветовал ей спрятать зеркальную карту в ларец и закопать  в селе  под хлевом, где есть теленок или ягненок. Марина выполнила совет, но печальной судьбы так и не избежала.
      С тех пор находилось много искателей  захороненного ларца. Якобы, он все же был  найден и находится  именно, в этих землях.
      Бабушка всегда заверяла:
    - Именно в нашей деревне хранится тот ларец со злополучной  зеркальной картой  и у него есть хранитель, для того, чтобы он не достался  басурманам, которые мечтают завладеть ею.
                ***
       Находясь под впечатлением от этой старинной, так до сих пор и не разгаданной тайны, мы и не заметили, как оказались окружены маленькими утопающими в море зелени похожими один на другой домишками. Всматриваясь  в просветы  разросшихся вдоль улицы кустарников, я сразу же узнала бабушкин дом. Открыв калитку,  ощутила пугающую тишину. Может потому, что не было привычной «живности» во дворе: птиц, скота, которые бегают на   деревенских подворьях. Только густая трава выше щиколотки настырно застилала каждый сантиметр свободного места,  намереваясь  занять не только двор, но и землю под  строениями, вытеснив их, будто за ненадобностью.
      В последние годы бабушка   жила одна, а ее дочь, моя тетя,- на  соседней улице.
      Но поминки принято отмечать в том доме, откуда провожали усопшего в последний путь.
     Я не сразу увидела  тетю Веру и других родственников,  собравшихся у сарая. Кто стоял, кто присел на корточки и все  они  что-то рассматривали.
      – Странно, почему все собрались у сарая, а не в доме?  - подумала я.
      Смущала  тишина. Лица моих родственников выражали испуг. Лирика, навеянная идиллией природы и воспоминаниями, сразу пропала.
       Мы подошли к собравшимся, и только теперь поняли причину  их странного поведения. В один миг в безмолвном ужасе наши лица вытянулись…
       Под  стенкой сарая  в густой траве лежал в грязной, испачканной землей одежде, покойник, … наша бабушка!
       Мои, обращенные к родственникам, полные ужаса  глаза искали объяснения  происходящему. Только  каждый из присутствующих сам хотел  получить ответ на вопросы: «Как? Откуда? Почему? Не сон ли это?».
        Год назад бабушка умерла.  Ее похоронили на местном кладбище и поминали на  девятый и сороковой день.
        А сегодня утром тетя Вера пришла  привести в порядок дом: расставить и накрыть столы для поминок.  Она стала выносить из дома табуретки, чтобы удобнее было мыть пол в нежилом доме, где скопилось много пыли. Мебель решила поставить к стенке сарая.
       И тут… просто лишилась дара речи! Руки и ноги не слушались ее.
       Как долго она так простояла,  Вера не знала.   Когда ступор прошел, тетя  бросилась к себе домой, размахивая руками, словно мельница, перепугав мужа, заикаясь,  не способная  что-либо сказать. Вместе с ним  они вернулись на бабушкино подворье.
       Вера надеялась, что на нее нашло наваждение,  и сейчас придут другие, и оно рассеется. Однако ее ожидания не оправдались.  Родственники  вели себя  также: кто заикался, кто молчал, кто оглашал двор воплем.
      Весь день родные приходили, смотрели и уходили. Возвращались снова и снова,  но ничего  не менялось. Невозможно было понять, каким образом, почему и как погребенный покойник оказался здесь?!
   
     День клонился к закату, а усохшее тело бабушки,  явившееся по пояс, в то время как нижняя его часть находилась в земле, не хотело покидать мир живых.  Кощунственная мысль пришла в голову, будто бабушка в ознаменование своей годовщины приложила титанические усилия и  проделала сложный подземный путь с сельского кладбища сюда, чтобы порадовать родственников. А выбравшись на поверхность в тени под стенкой, вдруг успокоилась. 
      Когда окончательно стемнело, мы пришли к единственному, как нам тогда показалось, решению: поминальную миссию все равно нужно выполнить, а завтра, в годовщину смерти мы  перезахороним покойную  с соблюдением всех церковных обрядов.
      Мы стали расставлять столы и лавки. Состояние страха и подавленности не покидало нас.
      Дети же бегали, громко общались, пересказывали друг другу случай с бабушкой, добавляя все новые и новые версии события. Для них эта история походила на сбывшуюся  наяву сказку.  Во дворе все время толпились люди. Я уже не знала кто родня, а кто соседи. Все поселковые побывали здесь, чтобы посмотреть на чудо. Приходили  даже старушки с палочками, которые по состоянию здоровья, уже никуда не ходили дальше своего двора.
      Одна из них, с трудом удерживая вертикальное положение, сказала:
      - Я знала, знала! Это она в нашей деревне была хранительницей секрета той карты. Видно ушла, никому его не передав. Вот и не берут ее на тот свет! -
      Отклика на ее слова не последовало, да и кто что мог ответить?
      
      После поминок все стали расходиться по домам. Последними, кто покидал бабушкин двор, были я со своей семьей и моя тетя с мужем.
     - Надо бы накрыть тело на ночь, - посоветовал мой муж. Тетя Вера взяла со стола скатерть и направилась к сараю. Она опустилась на колени и тут… сухая голова покойницы ожила! Бабушка уже не походила на кроткую старенькую старушку. Словно сам бес вселился в нее!  Маленькие глазки открылись и засветились в темноте дьявольскими огнями! Рот перекосился, а руки с костлявыми длинными пальцами взметнулись к тете! Рот покойницы уподобился зияющей дыре, из которой змеей вылез тонкий язык.
                ***
      Как мы бежали!!!
      Спринтерскими способностями я никогда не обладала, но сейчас ветер свистел в ушах. Муж подхватил на руки младшую дочь, а старшая сама не отставала от нас. Куда гнал нас страх? Не знаю.
      Через какое-то время силы, появившиеся в момент агонии страха, нас покинули,  и мы буквально ввалились  в чужой двор на краю села.
      На порожке дома  в свете лампочки сидели  две женщины и чистили картошку. Чуть дыша, мы пытались объяснить, что приехали на поминки.  Женщины  сказали, что  тетя Вера  заранее договорилась с соседями о размещении гостей на ночь, чтобы не оставлять их в пустом доме покойной и ушли готовить нам место для сна. Опешив от резкого перехода из одного эмоционального состояния в другое, будто, оттолкнувшись от одного полюса, где ужас, страх и моментально попав на другой, где жили люди привычной жизнью, мы ощутили эффект глотка чистой воды.  Сложившаяся ситуация отрезвила и успокоила нас. Через  какое-то время пришла способность здраво размышлять.
      Уехать сейчас нельзя. Поезд  будет только завтра. Ничего не оставалось, как остаться и переночевать в деревне.
      Всю ночь мы с мужем ворочались с боку на бок. Утром, выйдя на воздух, мы ощутили реальность обычной деревенской жизни: свиристела  птичка, горланили петухи, а взошедшее солнышко радовало глаз. Во дворах кормили скот, гремели посудой. Лаяли собаки. Вчерашний день казался наваждением. Но нам нужно было идти  в злосчастный бабушкин дом, где остались наши вещи.
   
      Во дворе уже были люди. Женщины накрывали столы. Поздоровавшись со всеми, я направилась  к сараю. Кроме примятой травы там ничего не было!
      - Как это понимать? -
     Все пожимали плечами, не находя никакого объяснения. Родственники старались занять себя каким-нибудь делом. Только тети Веры среди них не было, и никто не знал, где она. Все молча сели за столы, молча встали, молча разошлись по домам.

                ***
      С каким облегчением мы возвращались домой, стараясь забыть поминки, как страшный сон.  Теперь я уже не берусь утверждать наверняка, происходило ли все случившееся в реальном времени или это было какое-то наваждение? Только мне вспомнилась фраза из одного фильма:
      - Прошлое, как багаж, который нужно оставлять швейцарам, приезжая в гостиницу или оставить  этот груз в церкви на исповеди у священника. -

    …но тетю Веру так никто больше и не видел…


лето 1995г