СА. Глава 34

В целом маленький коллектив нашей в/ч был неплохой и достаточно дружный. Я старался всем уделить внимание, но больше всего общался с Орестом и Жекой. Однако главным моим другом стал Сергей Леднёв, с которым я сошёлся в сержантской учебке.

 Он стал сержантом в учебном подразделении полка, сменив всем осточертевшего Пегого. Когда я приезжал в полк после дежурства, то обязательно встречался с Сергеем. Нам было о чём поговорить. Он был старше меня на семь лет и опытнее ну если не в семь раз, то в два раза уж точно. Имел высшее образование, которое я только собирался получить после армии. Рассказывал мне много интересных вещей и об учёбе, и о литературе, искусстве, музыке, театре.

 От него я впервые услышал о Франце Кафке, произведения которого в Советском Союзе, как известно, не издавались. Сергей читал Кафку в самиздате. Я тогда и не подозревал, что основатель литературы абсурда станет одним из моих самых любимых писателей.

Запомнилось как Сергей сказал: «Все люди делятся на две категории: те, которые хотят знать всё о ничём и те, кто хочет знать ничего обо всём». Такую оригинальную трактовку узких специалистов и энциклопедистов я слышал впервые, и она мне очень понравилась. Себя Сергей относил к энциклопедистам, также, как и я себя. Правда Сергей честно признавался, что о многом не имеет никакого представления: в растениях не разбирался. И я говорил, что ботаника для меня запредельная область. В этом мы сходились.

Однажды Сергей задал мне какой-то психологический тест – уж не помню в чём он заключался – с использованием рисунка системы координат x,y,z. Что-то там нужно было выбрать на этих прямых. Сергей меня сразу предупредил: «Только не выбирай ноль». Но мне-то как раз и хотелось выбрать именно ноль. Я ему сказал об этом, хотя мне почему-то и не хотелось ему это говорить.

- Ну ноль – это ноль, ничего. Это не интересно, - пожал он плечами.
Я ему не стал возражать, не стал спорить. Мне интереснее всего был ноль. Это только с точки зрения пространства и времени ноль ничто. С точки зрения интрокосмоса ноль это начало всего, вход в бесконечность, врата в бездну. Это преддверие тайны. Это некий предкрипториум, предмистериум, за которым развёртываются мистериальные миры… Ноль – вход в зазеркалье.

Именно этот ноль и явился первым разногласием и антагонизмом в наших отношениях. По мере того, как мы узнавали друг друга, появлялись и другие, что в конце концов… Но об этом позже. Сейчас же горизонт был абсолютно безоблачным, за исключением маленькой тучки в виде нолика.

Мои встречи с Сергеем, как правило, были кратковременны, а нам хотелось подольше пообщаться. Вот он и предложил однажды встретиться ночью в учебном классе для телеграфистов. Сергей отвечал за этот класс и носил ключи от него всегда с собой. Мы договорились, что я возьму гитару и куплю чего-нибудь выпить. Не водку, конечно, что-то поизысканней, но в пределах наших скромных солдатских финансов. Он знал, что я имею доступ в ресторан аэропорта «Рига». И там действительно был неплохой выбор, но… Это гадкое «но» всегда влазит в самый неподходящий момент и портит всю малину.

Во время дежурства средь бела дня я взял ключи от калитки, отъединяющей ЦУП от остальной территории аэропорта и спокойно пошёл в ресторан. Солдатам строго запрещено во время боевого дежурства отлучаться с узла связи без приказа. Но я пошёл в наглую, руководствуясь соображением, что если хочешь надёжно что-то спрятать, положи его на видное место.

 Если пойти в ресторан ночью, когда обычно и ходят в самоволки, и когда бдительность ответственных офицеров усиливается, особенно после последнего нашего похождения, то можно нарваться на неприятность. Если застукают, сразу начнут шманать, поднимут вой, мол, опять пьянка и т.д. А днём… днём не стандартно ходить в самоход. Днём могут вообще не заметить моего отсутствия.

Но в ресторане меня ждало это самое «но». Тех вин, не дешёвых, но и не слишком дорогих, в этот день, как назло, не было. Были дорогущие, не по нашему карману, вина и коньяки. И водка. Водку не хотелось. Водка исключалась. Водка не вписывалась в наш эстетический формат. Что же делать?

 Я ещё раз внимательно просмотрел все полки, уставленные дарами зелёного змия, и… увидел зелёную бутылочку. Вернее, бутылочка-то была прозрачная, а вот жидкость в ней была сочно-зелёного цвета. «Что ж это такое?» Зрение у меня не стопроцентное, поэтому прочитать каракули на ценнике мне не удалось.

 Увидев мои затруднения, продавец сказал, как мне показалось, с насмешкой: «Это мятный ликёр». Цена была вполне приемлемой, и выхода другого не было. Ну не бежать же ночью на «точку», где продаётся только вонючий «Кристалл». Тогда уж лучше здесь купить «Посольскую» – всё-таки более благородная водка. Но водка, как было уже сказано, не входила в наши планы. Ну что ж, мятного ликёра я ещё в своей жизни не пробовал. Я, конечно, понимал, что это нечто архиприторное, и пить его надо маленькими дозами, а вообще лучше использовать для приготовления коктейлей, но… Опять это «но».

Я купил ликёр.

Продавец хоть и пытался скрыть иронию, но у него это плохо получалось. Интересно, что он думал? Может так: «Солдаты допились до чёртиков – водка им надоела. Захотелось экзотики» или так: «Идёт к барышне на свидание. Водку брать слишком грубо, а на вино денег не хватает. Но мятный ликёр!.. Бедная барышня». Впрочем, мне было глубоко начхать, что он думал.

 Жестом вестернского ковбоя я сунул бутылку в сапог и вольяжной походкой направился к выходу. Я не думал о безопасности – мне хотелось произвести впечатление на продавца. Однако на лестничной клетке чёрного хода (а в ресторан мы всегда ходили только через чёрный ход) я опомнился и посмотрел на свою ногу в деформированном сапоге: «Блин, да тут и слепой увидит, что там бутылка. Нет, надо за пазуху».

 Я сунул бутылку под гимнастёрку и стал похож на слегка беременного солдата. «От ёлки! Да куда ж её?..» Я сдвинул бутылку под гимнастёркой набок. Через несколько шагов бутылка переместилась опять в район живота. «Да что ж так и идти? И что брехать, если…» Да хоть что бреши, а видно, что за пазухой нечто в форме… ну в той самой всем известной форме». И тут я принял единственно возможное решение – я сдвинул бутылку в район спины, поставив ей вдоль позвоночника, ремень затянул потуже, а гимнастёрку наоборот подтянул кверху, чтобы она топорщилась пузырём вокруг тела.

С обратной стороны калитки меня уже поджидал дежурный офицер – всё тот же полковник, который пьяненьким в туалете валялся и который был дежурным, когда мы отмечали 100 дней. Он понимающе и с поддёвкой улыбался, а его сизый нос шевелился как у хомяка, чуя где-то поблизости любимую жидкость. Я с каменным выражением лица (во всяком случае мне так представлялось) твёрдой рукой открыл калитку.

- Ну что, Зарницын, опять с боевого дежурства отлучаешься, опять наступаешь на грабли…
- Да я, товарищ полковник, на минуточку и вовсе не за тем о чём вы подумали. Здесь моя девушка в ресторане официанткой работает, у неё смена заканчивается, и она сегодня уезжает к родственникам на две недели в Лимбажи. Хотелось с ней повидаться…

От такой наглой и неожиданной лжи нос и глаза полковника застыли, образовав оловянный треугольник. Через минуту офицер опомнился и осмотрел меня – ничего подозрительного.

- Иди, и чтоб это было в последний раз, Зарницын. Разгулялись. Девушки… Дома будешь к девушкам на свидания бегать. Здесь тебе не сельский клуб – армия как никак, боевое дежурство.

- Так точно товарищ полковник, - и я медленно, чтобы бутылка под гимнастёркой не перекатывалась, пошёл на узел связи. Дежурный смотрел мне в спину, но я старался не думать об этом. Заметил он что-то или нет – не знаю, он мне об этом не доложил.