Ночь темна перед рассветом

Виктор Матюк

Ночь темна перед рассветом

Ночь темна перед рассветом и зимой и летом,
Северный ветер притих, нет проблем никаких,
Сыпучий иней с запахом полыни и доныне держится среди голых ветвей,
А у корней голых дерев от мороза оцепенев, роковую опасность презрев,
Сидит ощетинившийся злобный волк, для него неба кров - надёжное убежище,
По крайней мере оно выглядит, как очередное посмешище над лютым зверем!
Будут потери у него, жалкое убожество и больше ничего одиноко прячется в тени,
Душа в смятении, сердце тревожат сомнения, на его примере подрастающее поколение
В раздумья себя погружает, он с судьбиной в прятки играет, и в неведении пребывает: что и как?
Разве можно под деревом укрываться и на холодной земле ночью от стужи спасаться?
Предсказывать его судьбу просто-напросто не хочу,
Он уже преодолел полосу препятствия, она ему по плечу,
Теперь лютый зверь тяжело вздыхает, так часто в жизни бывает,
Когда в песок уходит талая вода, а голод и нужда, ветер и пурга
Заметает одинокого седока, в глубоком снегу конь падает на ходу,
От него мало прока, одна надежда на милость бога! У коня ноют бока,
Он бежал издалека, пока не наткнулся на матёрого волка, началось погоня,
Крики, визг и стоны, вблизи трухлявого пня оборвалась тропа для коня
И рухнул наземь из последних сил, его круп остыл, хозяин коня обматерил,
Но попоной хребет накрыл! Ночь темна и холодна, как не выпить вина из фляги до дна,
Но она пуста! Божье слово стареющему витязю в пути помогло, что было, то прошло!
Дальше что? Волк притаился и ждёт, что произойдёт, когда он в два прыжка
Вонзит острые зубы в лихого коня, видавшего виды седока? Он не потерялся в тиши степей,
Волк же притаился среди огромных ветвей, не было времени подумать ему о судьбе своей!
Затруднен привычный бег, что же скажет ему напоследок человек? Его голову посеребрил снег,
Прежних сил давно уж нет, существо одинокое ждёт милости высокой, но откуда ей взяться?
Пришло время на милость сдаваться закоренелому врагу в лютый холод и пургу!
Не замерзать же одному на белом и холодному снегу?! Волк зрит, как снег в глаза седоку летит,
А вьюга свистит, стонет и плачет, судьба своими вехами путь для отступления вот-вот обозначит,
Так мужик судачит, вьюга тропы заметает, а ледяной дождь заливает поля, просеки и леса!
Унылая пора на смену осени пришла, бог тревоги посреди долгой дороги всаднику ниспослал,
А он своей рукой послание любимой женщине намедни написал,
Чтобы неугодно было холуям заходить без молитвы в православный храм!
Рассвет с сумерками встречается, убывает свет, мысль развивается так и сяк,
Она петляет среди паутин седых, среди терний сплошных есть один триптих,
Он мелькнул на краткий миг перед очами, всадник развёл руками,
И Луна осветила его лицо холодными лучами, страх словами не передать,
Ну, что можно сказать о положении том, когда волк не виляет хвостом,
 А судорожно хватает воздух ртом! Судьба пошла на излом,
В грудь проник смертельный ад, потемнел волчий взгляд,
Волк этой встрече не рад! Всадник только голову склонил,
Рукой шарф зацепил, его конь затрясся и отскочил на метр или два,
Делу не помогут слова! С улыбкой немой всадник выслушал приговор судьбы злой! 
Ничто в тот момент хищнику не помогло, заскрипело под всадником седло,
Он вытащил из-за него старое и захламленное от времени ружьё!
Злость пламенем очи застилает, никто своего исхода заранее не знает,
Утварь в сумке дребезжит, седло скрепит, ночной порой свет пробежал узкой полосой
 По степи чужой, он резанул по волчьим очам, конь прижался к стогам, покрытым снегом,
Душа его металась между землёй и небом! Не хлебом единым жив человек,
У него сил на борьбу больше нет, видит человек, что медленно приближается рассвет,
Мужик ведёт себя как аскет, у него выбора нет, конь замедлил бег, справа от него кювет!
Сегодня воскресенье, у всадника есть надежда на спасенье,
Дай бог, ему поможет небес благословение не свалиться с ног,
Луч световой тотчас оказался за широкой мужской спиной,
Душа разорённой семейной войной остановилась перед белоснежной стеной,
В момент такой даже отчаянный изгой будет ошарашен девственной красотой!
Прошлое осталось в ложе сна, вокруг безмолвная пустота, ни травинки, ни куста,
Только волчьи клыки, словно в поле сорняки, заставляют вспомнить все грехи
И впасть в уныние, они усланы синим инеем, и ищут спасение в глубоком укрытии!
Человек не торопит события, в утро раннее он сокращает расстояние до лютого зверя,
В победу веря, не бередит душу о потерях, он с похмелья, было время золотое,
Когда он многих женщин путал с женою, пока не стал изгоем в мире пустом,
 Где золото, никель и хром облагораживают каждый знатный дом!
Темна ночь, волк бросает наутёк, убегает прочь, мужик насквозь промок,
Его плащ измок, а из сапог струится пот, старик до нитки промок,
Дело приняло совсем не тот оборот, как ожидалось, предполагалось,
Что чудище то, что под дерево ночью прилегло, недалеко отсюда ушло!
Сказать необходимо: смерть промчалась мимо, по милости высокой
Всадник одинокий спокойно проведёт ночь, его встретит боярская дочь,
Время летит, конь, как вкопанный стоит и весь дрожит, всадник зрит,
Как между дерев, опасность презрев, пробирается матёрая волчица,
Почему ей ночами не спится? Она услышала волчий крик, он ту волчицу на бегу достиг,
Неужто её собрат погиб? Он успел свою подругу об опасности возвестить,
Как ей быть? Идти на помощь или ноги уносить подальше? Ветер затих,
У мужика обострился простатит, в паху болит и рука дрожит,
В самое сердце стремглав проник огромный ледник!
Голос волчицы охрип, а мужик погладил собственный кадык
И тихо сам себе говорит, что доступ к телу открыт!
В каком ухе звенит? Кто об этом несчастье волчью стаю возвестит?
Карта бита – нечем крыть! Конь глубоко дышит, он приближение волчицы слышит,
Но боязни нет, приближается рассвет, а ночь покидает родимые места,
Поспала и хватит! Всадник бдительность не утратит, он чужую мысль на лету
Рано поутру перехватит, но истерику не закатит, опосля стаканом палёной водки
Промочит лужёную глотку! Волчица, к земле припав, учуяла запах прошлогодних трав,
Ночь и свет, нет известных примет! На трусости запрет, рассвет меняет цвет ночи,
Многих волков видят уставшие очи, во тьме ночной вьюга заметала след чужой,
Звериный вой завис над всей округой, белый свет вновь затмился свирепой вьюгой!
Всадник у неба спросил: «Не напрасно ли он в схватку с волчьей стаей вступил?» 
В жизни суждено одно: придется умереть, не всё ли равно,
Когда ветер сорвёт паруса с тонущего корабля? Противная сторона к бою готова,
Ну, что ж ей придётся выслушать слова приговора, коль она до конца не оглохла!
Прошла суматоха, эхо глубокого вдоха пронеслось по заснеженному полю,
Звери и человек противостоят друг другу, каждый испытывает на прочность свою долю,
Всадник ослабил подпругу уставшему от бега коню, взглянул на белую простыню.
Покрывшую поле, тоска и горе свалились ему на плечи, будут раны и увечья
В области ног и левого предплечья, остаётся улечься на снег,
Пусть время прекращает немыслимый бег! Его ковчег к берегу уже приплыл,
Он там когда-то был, но недолго жил наедине, жизнь повысилась в цене,
Вовне  - святость, снаружи – усталость, всему виной ранняя старость!
Трещина на ремне, ночь прошла в кошмарном сне, злость скрылась во тьме,
 По соседству с волчьей стаей одинокий всадник решает: что и как?
Отчаянье на подвиг всадника стремглав толкает,
Он своего исхода точно не знает, рок повелевает ему оставить семью
И кинуться в бездну, если исчезнуть то куда?
Все говорят, что небеса краше, чем земля, одному не отбиться от настырного зверья,
Сладкая мечта разгорячила уста, а снежная пустота сковала ум!
Ему не до досужих дум, утихомирить бы изъяны собственной судьбы,
И спокойно уйти из злосчастной среды, увы, крик последнего недуга
 Унесла с собой свирепая вьюга, мужик седой был вынужден любоваться стариной!
И снова бой, и снова схватка! С ним всё в порядке, в любовницах нет недостатка,
Любил он их не очень, дружил за между прочим, он предстал перед острыми клыками,
Луна скрылась за дальними ярами, небось, свечи уже зажгли монахи в монастырском храме!
Села зима на лысый бугор, обняла руками колени, на её подол упал лист осенний!
Сущий вздор искорёжил мысль одну, а ветер рванул из последних сил струну,
Внук Евы и Адама вспомнил пожилую даму из любовного романа,
Она снимала с него тонкую пижаму, подаренную старенькой мамой!
Пока она жила, он на лету ловил её слова, он не знал хлопот,
Держал закрытым рот, но через год или два мужика подвела шальная голова!
В величии строгом прошла беседа богом, среди родных полей рядом нет друзей,
Только враги по воле рока и судьбы край дороги залегли в глубоком снегу,
Несмотря на снежную пургу, ему самому хотелось бы забыть эти придорожные столбы,
Увы, реалии таковы, что глаз тебе не покажет и перстом свои не укажет на тех,
Кто уже совершил тяжкий грех! Дело состряпано наспех, без пыла и шума,
 О чём гласит кобзарская дума! Много шума из ничего, прохудилось пальто,
Надеть нечего, он не поверил своим глазам, что придётся противостоять паршивым псам,
Их – много, а он – один, и слуга, и господин! Все свои грехи я перечислю,
Отяжелевшие мысли демонстрируют огромные клычища, будет день и будет пища!
Ну и глазища у волчицы, хотя глаз она не кажет, тихо рычит и делает вид,
Что в её положении нет смысла делать стремительное движение!
Неужто ей не удастся от пули спастись? Дорог каждый миг,
Время, остановись, стриж над дорогой завис и глупо смотрит  вниз!
Да катись ты пропадом, никто с волчицей не поделится жизненным опытом,
Волчья стая к ней слишком медленно подползает, всадник не зевает,
Он серые тени замечает невдалеке, нервы зажаты в кулаке!
Нега без конца на фоне мороза и снега оставила волчьи сердца,
Им бы добраться до лихого коня и стащить на землю старика,
А там произойдёт то, суждено! Преходяще всё! Мы замышляем одно,
 А происходит другое, иной раз губится дело святое, ловит мужицкий слух всё,
Что творится вокруг, напряжён слух,  не безмолвствует дух! Жизнь его висит на волоске,
Он по воле рока, судьбы и бога оказался в волчьем кобле, дела и поучения,
Веселье и приключение, постоянное поучение небес, извечен этот процесс!
Всадник думает об одном, как бы справиться с матёрым волком и не уснуть вечным сном,
Надо идти напролом, прошибать двери лбом! Не впасть бы в слабость
И не подарить своим врагам радость! Он ещё не стар,
Он бы многое для своей победы отдал, главное, пережить весь этот кошмар,
А опосля, когда закончится игра воображения, он возобновит отношения с женщиной той,
Что несла его душе отдых и покой! В суете мирской он оставил ей за кормой
Своего утлого челна, ночь перед рассветом темна, как никогда! Ушла вода,
Только белые снега, метель и пурга колотят по лицу бывалого седока! 
Широка привольная река земного бытия, что можно, что-то нельзя,
Над всеми грешниками один судья, ему безропотно верю я!
Что хочу сказать, трудно прошлое вспоминать, ещё труднее вражду между людьми сеять!
Махнул рукой правой, показал чуб кровавый, и толпа отправится в бой правый за тобой,
Не пора ль вынести мораль: времени драгоценного никому не жаль!
 В былые дни всадник слушал прибаутки, его сердце чутко относилось ко всем,
Он без проблем чувствами с людьми делился и мало на кого из них сердился!
Никого мужчина в своих грехах не укоряет, его судьба швыряет так, что сгущается мрак,
Из него на этот раз живым не выбраться никак! Над землёю солнце встало,
Вокруг природа засияла, волчья стая сбежала, остались лишь её следы,
Сожжены все мосты между прошлым и настоящим, прекрасным и ужасным!
Дверь в храм открылась и туда мужская фигура тяжело вкатилась,
Ему, кажись, всё это приснилось, он по храму проходит, к священнику подходит,
Говорит без лишнего шума о досужей мысли и думе! Чтобы удачно жениться,
Не стоило спьяну в закрытую дверь нагло ломиться, ему воздастся сторицей,
Икнётся даже моложавой девице, её заботы одолели, женщина при ногах и теле,
Смотрит смело в глаза хитреца, у него на шее серебряный крест,
Он сочтёт за честь с той девицей на одной скамье присесть!
Там уже нет свободных мест, времени излишек, у мужика много непрочитанных книжек,
Там все сокровища вселенной, мысли сокровенное гуляют надменно
По седовласой голове, им приятнее наедине, чем в многоголосой толпе!
Волки стаями бродят по полям, угрожают деревням, бабам, детям и мужикам,
Голод утолив, чувствуют прилив сил и мощи, окрепли мышцы и кости,
Жить надо проще, короче, чем длиннее росчерк пера, тем больше у нутра
Совершать добра! Веселье вредно пустому карману, оно подобно туману,
То сгущается, то разрывается и вновь в тучи собирается! Скрипят полозья по сугробам,
Уехала его зазноба далеко от дома по безвестным тропам, мчалась галопом,
Уходя от погони, покрылись липким потом уставшие кони!
Если волки их догонят, не миновать им агонии, по иронии судьбы
Последний аккорд «Пятой симфонии» прозвучит уже в колонии!
Музыкант кланяется чинно, у него пальцы длинные и инструмент старинный,
Он взлетал всё выше и играл всё тише, искал в своём сердце тайную нишу,
Чтобы подойти к ней как можно ближе! Прошёл сон безмятежный,
Ком снежный свалился с горы, повалил заборы, сломал на воротах железные запоры,
Разум ищет опоры везде и всюду, и только вблизи мостовой, скользкой и сырой,
Он обрёл покой! Среди людей он не нашёл суженой своей, да, жизнь грязна и пуста,
Как и грешная душа! Она пришла в этот мир голой, чтобы встретившись с волчьей ссорой,
Уйти, не проиграв, вровень встав с вольностью дворянской с наглостью цыганской
Пошла напролом туда, где тлен и пустота - желанные гости всегда! О да!
Чуждая среда без надежд и счастья холодна и беспечна, жизнь быстротечна,
Ничто не вечно под Луной, об этом свидетельствует опыт мой!
Мужик известный мечтал о жизни в поднебесье, один раз воскреснув,
Он к окну пристально прильнул, и в воспоминания сразу по уши утонул!
Внезапно холодный ветер в окно подул, шатнулся старый стул,
Миражи волков подошли к нему впритык, не выдержал издевательства доли мужик!
В горле першит, ходуном ходит огромный кадык, его стезя к реке бежит!
Там на крутом склоне старый лес горит, набат гремит на всю округу,
Дворовые псы и слуги помогают другу бороться огнём, дело вершится днём,
Камень подорожный весь в дыму, помочь ему некому, судя по всему,
Надо брать в руки суму и шагать на Калыму!
Знакомец мой ни перед кем не выгибался дугой,
Он выпрямлялся вдруг, когда суживался круг общения,
Даже если приведение размахивалось так, что сжав его кулак,
Можно окунуться в темень и мрак! Нынче его шея в поту,
Он бы отверг мирскую суету, но ему невмоготу пережить одному немоту!
Рассеять бы мглу, чтоб за версту было видно добро, а зло на задний план отошло!
Мужик в гущу леса тащится несмело, солнце ещё за горизонт не село,
Сделано только половина дела, потомок Адама и Евы решил поберечь свои нервы,
Ему надоели бытовые проблемы, они то справа, то слева, что о них рассказать?
Их возникновение трудно понять! Всякие мысли приходят на ум: он – разбойник или шалун?
Уж точно – не болтун и не врун, он за ночь ни минуты не уснул, судьбу не обманул,
За спину ей заглянул и в былых воспоминаниях по уши утонул! Что делается там?
Хочется всех послать ко всем чертям, постучать любимой женщине в окошко,
Поговорить с ней немножко о том и о сём, он бы женился на ней,
 Если бы настоял сильней на страсти своей! Было счастье, и нет его!
Проходит всё, на памяти моей было немало примеров, когда химера
В присущей ей одной манере уносилась, бог весть куда,
Здесь оставалась чуждая ей среда! Сейчас или никогда надо уходить в бега!
Надо нестись вверх или вниз, только вперёд, здесь нет заветных высот,
То голод, то недород, липкий пот закрывает глаза, с них капает долу слеза!
Мужик на долю не сердился, он на ратный подвиг решился, кажись, поторопился
И ниже плинтуса очутился! Он в гневе трепещет, студёный ветер по лицу его хлещет,
Он со злом заодно, они уже давно завели кумовство! У старика в руках посох суковатый,
Такие не носят люди богатые, он – народный глашатай и потому лично ему
Чужой грех ни к чему! Если бы он сильно согрешил, господь бы стразу решил,
 Что вынужден вдыхать весь этот смрадный аромат, потому что люди грешат!
Гул набата разбудил отставного солдата, пахнет гарью, прикрывшись женской шалью,
Мужчина смотрит на мир с печалью! Как обрести ему покой? Как осчастливить род людской?
Каждый рыбак по клёву должен знать: как рыбу звать? Страсть надежду жгла,
Надежда последней не умерла, она добавила огня в плоть стареющего мужика,
Опалила бока, в мути хныканья упрев, вызвала ропот и гнев, много недовольных глаз
Следят, как и где страсть гнездится и предполагают, что с мужчиной случится,
Если женщина та, что была ему верна, почти жена, не будет от волчьей стаи спасена?
Волчья орда во все времена давала толпе понять,
Что её рать должна несмышленых людей поучать:
Что и как? Вопросов много, небеса со всех спросят строго,
Когда закончится хождение по мукам, по доходящим слухам,
Они жужжат под ухом, у толпы нет стремления к наукам!
Она шагает в стороне сама по себе,
Не препятствует судьбе людей палками бить,
В основном, по голове и реже по спине! 
Солнца луч осенний играет с увядающим мхом,
 Он прощается с теплом, как дровосек с топором,
Вылетает сверху и снизу, все его капризы предвидеть нельзя!
Их стезя рядом пролегла, но где точно проявляются желания порочные,
Не знает никто! Жалкое меньшинство подчинило себе наглое большинство
И поехало, и пошло по земле и поднебесью, расставшись с совестью и честью,
 По отрогам лесным и просторам степным! Вот ты собрался улететь стремглав в незнакомый край,
Глядь, а божья благодать, держит тебя за рукав и кричит: «Не улетай! Здесь всё живо и зримо!
Не проходи мимо счастья своего! Вот оно! Держи двумя руками его!»
Видение тотчас прошло и не осталось ничего! Пруды. Покрылись льдом,
Вновь сумрак за окном, пустошь кругом! Только тополя длинные кланяются чинно,
Скрипя и восклицая, что судьба родная лучше тебя знает, что и как? Вновь мрак у ног твоих,
Ты стоишь, задумавшись на краткий миг о сути бытия, кто ты и кто здесь я? Велика земля,
Но намного больше вселенная, она кружится безмятежно день ото дня, без отдыха и сна!
Дорога снегом занесена и чётко не видна та заветная тропа, по которой идти надо в гору,
Старик спокойным взором глянул с укором на стезю своего позора,
Как не крути, как не верти головой, везде один разбой, есть тропа другая,
Но старик о ней не знает и потому с утра до вечера петляет, о небесах мечтая!
Благодать земная валится в кювет, никому дела нет, что холодный снег вылетает из-под сапог,
Как бы старику не свалиться от усталости с ног! Он заметил дымок от костра,
Ещё вчера в этих местах проходила его тропа, она петляла слегка,
Звон топора с раннего утра будоражил воспоминания мужика!
Вот всадник на скакуне летит, лес от зависти дрожит, кровь кипит,
Нет времени остыть, исчерпан доверия кредит у неба, была потребность любить
И по справедливости суд вершить, но жизнь небрежно оставила молодца прилежного!
Тогда он в отчаянье впал, себе недобрую славу снискал, ниже плинтуса упал,
И едва перед окружным судьёй не предстал, как злодей, судьба вытащила его из-за дверей
Непостижимой людской молвы! Увы! Молодой бродяга клянчит у судьбы лист чистой бумаги,
При нём и ум и отвага, что ожидало его? Только баловство и больше ничего! Проходит всё!
Опадают листья с кустов, серые тени выглядывают из тёмных углов,
У них есть надёжный кров, а у него в углу светлицы картина любимой девицы!
Знакомые лица изображены на ней, на заднем плане толпа людей, она лишь иногда
Готова произнести пустое «нет» иль «да», впереди девица одна, которая произвела на свет дитя!
Полгода спустя она сказала полушутя, что прежняя страсть испарится,
К жизни следует приноровиться! Поосторожнее, воображение!
При очередном крушении через краткое мгновение будет светопреставление,
Мужчина отскочил обратно, ему многое непонятно из сказанных слов,
Любовь на помине легка, её кудри завивались, как перистые облака!
Привет! Пока! Наша дорога далека! Мужчина удивился,
На краткий миг остановился и тут же в дальний путь пустился!
Он подошёл к стволу берёзы, принял страдальческую позу,
Казалось, что он вот-вот голову сложит на заснеженном поле,
Заранее распределены все роли в спектакле земного бытия,
Заснеженная земля изо льда, как стекла покрыла узкую тропу,
Мужик застыл на ветру, его пальто в снегу! Пожухла трава полевая,
Исхода своего пути, не зная, мужик согнул колени, проявляя стремление
Попасть в объятья всесильного божества, на плечах была умная голова,
Но и она до момента познания истины до сих пор не дошла!
Заунывный голос седока поглотила придорожная сосна,
Переселенка из дальних стран узнал здесь скрытый обман!
Он мчался торопясь, удовлетворить уходящую страсть,
Всему – своё время, всему – свой час!
Молодость памятна ему во всех чертах,
Здесь воздух порохом пропах, душа не понимала мужика,
Подтрунивала над ним слегка, смотрела на его грехи свысока!
Беда пришла нежданно, теперь преследует старика постоянно,
Перед ним раскинула привольная равнина, душа ранима,
Как хвост прелестного павлина! Замёрзшая долина приходит в себя после похмелья,
Закончилось веселье, от него уже тошнит, душа болит и сердце плачет!
Здесь гуляла весёлая компания, никто не был предупреждён заранее,
Мужики до сих пор языками полощут, и грязь на женщин льют,
Особо не вникая в истину и суть! Бабы умеют дом в порядке содержать,
Любить и нежно целовать, громко кричать и хохотать, они пытаются жизнь воспринимать так,
Как есть! Превыше совесть и честь, а опосля - вся пришлая родня, на земле уже матриархат,
Как это понимать? Власть баб на всеми и вся, вот едет старый хрыч на лихом скакуне,
Он в той компании со всеми наравне пил и ел, и даже согрешить посмел, но не успел!
Заказал белый танец, но бабу намёком не обманешь,
Ей глаза вином зальёшь, что посеешь, то пожнёшь!
Закончился у вьюги ночной белый танец,
А стареющий упрямец приморозил палец на стопе,
Он вертелся всю ночь на одном каблуке, был навеселе,
В степи пол-литра не купишь, в ответ тебе покажут кукиш
Три тополя, одиноко стоящие на пригорке, слова горькие
Старик слушал полночи в холодной каморке! Он бы судьбу отлупил,
Но не осталось сил, доля и воля воедино слились, а жизнь потеряла смысл!
Подпалила судьба два белых крыла худощавого мужика,
Ему всегда жилось тяжело, он на жизнь смотрел через грязное стекло,
В доме в то время было тепло, нынче его родня далеко! Рядом нет никого!
Его томил недуг, снега блестящее серебро холодом обожгло уставшее нутро!
Годы промчались и снова ничто не ново здесь, никто коня на скаку не остановит,
И в горящую избу не войдёт, мужик своих женщин знал наперечёт,
Он жалел сирот и вдов, без тяжких трудов снимал с них подвенечный наряд,
Опосля пусть что угодно грешницы на всю округу твердят, уже нет пути назад!
Слегка стыдясь своих поступков, внешне похожих на несварение желудка,
Он не прятал чувство то, что за беспредельную грань само уже давно зашло!
Небо вот-вот снова заплачет, небосвод солнце гасит, а мужик силы тратит на то,
Чтобы не замерзнуть в дырявом демисезонном пальто! Что было – прошло,
Оно с неведомой силой память в свои сети увлекло, и поехало, и пошло,
Степь свежа, бела, как свежевыкрашенная стена, было немало модных дам,
Старик бежал по их следам, а его подручные тащили полный чемодан!
Шутя и смеясь, он вступал в новую связь, нетрудно понять, как всю ночь скрипела кровать,
Кто мог пылкому сердцу приказать, повернуть его желания вспять? Прошло лет шесть,
Отросла на спине густая шерсть, ему никак не надоест словесно выражать свой протест
Канонам бытия, страстей струя, уверенность в себе обретя,
Свой путь спешно прошла во время стужи и дождя,
Сама сняла подвенечный наряд, а избы горят и горят!
Бабы батрачат, скулят и плачут, а гонцы во все концы скачут,
Дабы среди каждой версты поставить придорожные столбы,
Потому что лик степной уже давно покрылся чернотой!
Хотелось жить иначе, быть ближе к удаче, носить модные вещи от Вирсачи,
Тем паче, что, будучи славянином по крови, нахмурив чёрные брови,
Выглядел, как незаконно рожденный сын, но не титан или исполин!
Пребывая в тяжкие дни в горести и забытьи, ловил мгновения редкой любви!
Храпит и яростно дрожит, молодой конь при слове «влачить»,
За грехи, с избытком заплатив, ничего от бога не скрыв, божий раб решил,
Пусть член торчит, ужасен его вид, но приятен колорит, он уже не спит,
А к борьбе готов без лишних фраз и слов! Неотвратим конец пути,
Где истину для себя найти? Жизнь прожить – не поле перейти!
Неисповедимы Господние пути!
15 ноября 2018г.
Г. Ржищев
7:40