Шато-Гайар. эпизод 5

Позвонили к Анжелюсу. Клоре вздрогнула и очнулась от воспоминаний. Карл спал на ее руках. Капельки пота блестели на его маленьком курносом носике. Клоре наклонилась и прикоснулась  к личику сына легким поцелуем.
Ее первенец! Как она любит его! Скоро у нее появится еще один ребенок, но сможет ли она любить его так же сильно и беззаветно?
Пение псалмов наполнило умиротворяющую тишину монастырской обители. Клоре  подняла голову и увидела монахов – доминиканцев. Она направлялись в церковь на дневную мессу.  Широкие белые рясы, схваченные у пояса плетеными шнурками, трепал яростный морозный ветер. Висевшие на груди ладанки раскачивались в такт их тяжелым, медленным шагам.
Проходя мимо Шамбри, монахи кланялись ему, прикладываясь перстами к его горбу. Старинное поверье до сих пор жило в народе: считалось, что сам Господь посылал горбунов на землю, чтобы они от его имени благословляли людей и приносили им счастье.
Шамбри что – то отвечал им, а потом последовал за ними в церковь, замыкая процессию.
Колокольный звон переливался десятками голосов в промозглом декабрьском воздухе. Клоре подняла голову. Огромные, блестевшие позолотой колокола мелькали перед ее взором.
«Какая  странная жизнь, - подумала Клоре. -   Будучи замужем, я родила сына от одного мужчины, а сейчас жду ребенка от другого. Король и нищий! – она усмехнулась. – Какие еще сюрпризы ожидают меня? Какой путь предстоит мне пройти? Господи, мне так хочется обрести спокойную жизнь!»
Несколько дней провели нищие в монастыре Мон – Сен – Мишель, а потом снова собрались в дальнюю дорогу.  Но до того, как покинуть аббатство, Клоре предстояло узнать тайну человека, который был единственным, кто знал, что среди нищих живет наследник французской короны.
Предрассветный час был напоен  сильным морозом. Клоре шла в церковь, и белые облачка пара вырывались из ее уст, когда она вздыхала. Она поднялась по массивным каменным ступеням. Высокая дубовая дверь, покрытая бронзовой резьбой, была открыта. Клоре перекрестилась и вошла во внутрь.
Терпкий запах ладана ударил ей в лицо. Далеко у алтаря слышалось заунывное монотонное пение. Сотни свечей, расставленных вдоль пилонов, освещали  внутреннее убранство собора. Клоре  подняла глаза и залюбовалась, созерцая игру света на фризах, окаймляющих верх каменных стен. В расположенные под самым куполом стрельчатые пролеты с цветными витражами и металлическим переплетом врывались резкие порывы ветра, отчего в церкви воздух пропитался зимней стужей. Клоре поежилась и зашагала вперед. Она миновала многочисленные ряды скамеек и остановилась.
Окруженный ореолом сияния лик Господа смотрел на нее с гранитного распятия, возвышающегося к сводам базилика. У его подножия стоял Гийом. Его голова была опущена, и он что – то шептал, сложив руки в молитве. Клоре подошла к нему, и расслышала слетавшие с его уст обрывки фраз.
- Кто я, господи? Кто?
Старик поднял голову, устремляя свой взор на распятие. Клоре стояла за его спиной, но ей показалось, что что – то изменилось в его облике. Она осторожно дотронулась рукой до его плеча.
- Гийом.
Он обернулся. Клоре замерла, не веря своим глазам. Перед ней стоял совсем молоденький мальчик. Его глаза блестели на уставшем лице. Длинная грязная борода исчезла, и лишь короткая щетина покрывала его щеки и подбородок. Он вздохнул и, подняв левую руку, разжал пальцы: на его ладони лежал парик.
- Не спрашивай меня ни о чем, - сказал он. – Я ничего не знаю о себе. Но я так хочу верить, что когда – нибудь я, наконец, узнаю, кто я. И тогда я все расскажу тебе, Клоре!
Он нацепил бороду на лицо, затянув тугим узлом кожаные нитки на затылке.
- Я прошу тебя, Клоре, сохрани мою тайну, как я сохранил твою, - его глаза смотрели на нее с мольбой. Так, как когда – то она умоляла его. Клоре взяла его за руку и произнесла:
-Я никому не выдам тебя.
Гийом поднялся с колен. Улыбка озарила его лицо.
- Вот и хорошо, девочка. А теперь пойдем. Нам пора.
Так, рука об руку, они вышли из церкви. Они доверились друг другу и поклялись свято беречь свои тайны. Впереди их ждал долгий путь. Но они надеялись, когда – нибудь узнать все свои секреты.
Клоре не знала, сколько нужно ждать: дни, месяцы, годы. Тогда она и не ведала, что так никогда и не узнает всей тайны Гийома…


Заснеженный тракт уходил далеко на север. Там на линии горизонта возвышалось древнее каменное укрепление – бург, в котором находился военный гарнизон, который на протяжении нескольких веков охранял подступы к городу Фалез. Сюзереном этих владений был могущественный маркиз Лусхарт д,Ом. И именно в его замок лежал путь усталых странников, которые покинули аббатство Мон – Сен – Мишель.
Дальние родственники Шамбри и Филиппа были преданными вассалами маркизов д,Ом. Прадед настоящего господина щедро наградил их за службу. Он выделил им несколько акров земли, и каждый год выплачивал немалую сумму на содержание их большого семейства. За прошедшие годы родные Шамбри смогли накопить себе состояние и сейчас жили, ни в чем не зная нужды.
Ни Шамбри, ни Филипп не знали, как они встретят их. Но им так необходим был кров: со дня на день Клоре должна была родить ребенка, и Шамбри не мог рисковать жизнью своего малыша и женщины, которая выносила его. Им нужен был приют, чтобы пережить эти суровые зимние месяцы. А потом наступит весна. Морозы больше не будут терзать их истощенные тела. И тогда они снова смогут  двинуться в путь.
Шамбри посмотрел на Клоре. Она шла в самом конце процессии, еле передвигая ноги по заснеженной тропе. Впереди нее трусила Савари. Ее длинные, мощные лапы утопали в снегу, прокладывая  девушке дорогу. Клоре молчала. Ее грязные волосы выбились из – под платка, и ветер трепал их, застилая ее взор.
Шамбри не в первый раз поразился той отваге,  которая царила во взгляде молодой женщины. Ее организм обессилил от странствий, но жажда жизни была настолько сильна, что завораживала нищих. Они поражались воле молоденькой девушки, которая вместе с Гийомом и Шамбри стала их путеводной звездой.
- Как я люблю тебя! – подумал Шамбри.
Клоре словно почувствовала его призыв. Она подняла голову и улыбнулась.
Нищие шли по обочине большой проезжей дороги, у самой кромки леса. Огромные снежные шапки, спавшие глубоким сном на ветвях деревьев, отражались своей неповторимой красотой в глазах Клоре. Она была очарована волшебством зимы. Ее сердце трепетало от восторга. И малыш, спавший в ее утробе, чувствовал ее восхищение. Он заворочался и больно толкнул ее. От неожиданности Клоре вскрикнула. Она положила руки на свой огромный живот, который горой выпирал из – под меховой накидки, которую подарил ей настоятель монастыря, и счастливая улыбка озарила ее худое лицо.
Шамбри видел, как ее губы что – то зашептали, и понял: она разговаривает с их сыном. С малышом, которому он отдаст всю  свою любовь. Он так надеялся, что господь не допустит, чтобы их пути разошлись. Он так хотел заботиться о своем ребенке! А еще он хотел посвятить всю свою жизнь этой женщине. Может быть когда – нибудь он сможет растопить лед, сковавший ее сердце? Может быть она, наконец, забудет того единственного, кто был в ее жизни? Она говорила, что убила в себе любовь. Но Шамбри не верил ей. Стоило только увидеть, как она смотрит на своего сына, и все становится ясно: она до сих пор тоскует по нему.
Белая метель закружила в морозном январском воздухе. Крупные хлопья снега заплясали в бешеном танце, окутывая усталых путников белоснежным покрывалом. Не прошло и четверти часа, как снежная пелена скрыла из виду каменные постройки бурга, а вскоре она замела и широкую тропу, по которой шли нищие.
Клоре  совсем выбилась из сил и с благодарностью приняла помощь Филиппа. Она облокотилась  о его руку и, тяжело дыша, заковыляла рядом с ним.
- Мой племянник – настоящий богатырь,-  засмеялся он.
Клоре улыбнулась ему в ответ.
- Да, Филипп. У меня такое чувство, что внутри меня сидит маленький жеребец. И я совсем не знаю, как я смогу родить его.
- Сможешь, девочка. Ты сильная. Если ты смогла родить Карла, то обязательно сможешь произвести на свет сына Шамбри.
Он посмотрел на Клоре и, ей показалось, что его взгляд пронзает ее насквозь.
- Спасибо тебе, Клоре, - произнес он. – Поверь мне, Шамбри, как никто другой в целом свете, заслуживает такое счастье, которое даришь ему ты. И я прошу тебя, девочка, не гони его! Я прожил более долгую жизнь, чем вы. Но не сделал и толику того добра, которое успел сотворить за свою короткую жизнь Шамбри. Разве ты не видишь, что он любит тебя? Да, он уродлив. Но он так благороден! Прими его любовь, Клоре! Ты станешь самой счастливой женщиной на свете. Вы оба будете счастливы!
«Не гони его!» - Клоре подняла голову. Из ее глаз катились слезы, оставляя грязные потеки на щеках.
- Я не могу, Филипп. Я больше никого не буду любить. Это чувство приносит слишком много боли!
- Да, ты права, Клоре. Слишком много, - он замолчал, и Клоре поняла: Филипп вернулся в воспоминания.
«Странный он человек, - подумала девушка. – Совсем не такой, как Шамбри. Подозрительный и осторожный».
И ей так захотелось узнать, что же скрывается за завесой их прошлого: его и Шамбри. Наверняка, какая – то трагедия произошла с ними. Почему они оба оказались на улице? Кто был повинен в этом? Неужели они тоже погубили свои жизни из – за любви?
Клоре прислушалась. Ей показалось, что где – то далеко за спиной в снежной буре перекликаются чьи – то голоса. Она обернулась, но не смогла ничего разглядеть за пеленой снега. Большие белые хлопья кружили над землей, скрывая все от человеческих глаз.
-Что с тобой?
Филипп потянул ее за рукав, но Клоре не двинулась с места.
- Там кто – то есть, - произнесла она.
- Брось, Клоре! Кто может быть здесь в такую погоду? Пойдем!
- Нет, подожди! Послушай!
Мужчина остановился.
- Это воет вьюга. Хотя… постой,  - он вслушался в рев ветра.
Клоре видела, как напрягся каждый мускул его лица. Немое беспокойство отразилось в его глазах, и эта тревога передалась ей. Филипп поднял руку и крикнул:
- Гийом, остановитесь!
Нищие обернулись. Они столпились  вокруг своего предводителя, испуганно озираясь по сторонам. Шамбри подошел к Клоре и, заслонив ее собой, посмотрел на брата. Топот копыт слышался все отчетливее.
Рядом, надрываясь в буране, раздался чей – то зов, и огромный пегий жеребец вылетел из снежного облака. Шамбри отпрянул в сторону, толкнув Клоре. Она не смогла удержаться на ногах и упала в снег, увлекая его за собой. Она не видела, что произошло в это мгновение, но испугалась, услышав душераздирающий крик Филиппа. Шамбри вскочил на ноги и бросился к брату.
Клоре попыталась подняться с земли, но огромный живот не давал ей пошевелиться. Гийом поспешил к ней на помощь. Он подхватил ее под руки и, девушка, наконец, смогла встать.
- Подержи Карла, - попросил он.
Клоре взяла на руки своего малыша и отошла к нищим, которые  стояли под сенью деревьев, нависавших белоснежными куполами над дорогой. Гийом и Шамбри склонились над Филиппом. Он дико кричал от боли, не смея пошевелить ногами. Снег вокруг него окрасился в красный цвет.
Пегий конь стоял рядом с ним и нервно бил копытом. Всадник гладил его по загривку, пытался усмирить животное. Он низко склонился над его ухом и что – то прошептал.
« У него каменное сердце, - подумала Клоре. – Его конь только что затоптал человека, но он даже не спешился. Подлец!»
Она произнесла это слово про себя, но он, казалось, услышал ее. Она стояла, чувствуя, как страх разливается по телу. Его взгляд был устремлен на нее и, словно завороженная  им, Клоре подняла глаза.
Всадник с головы до ног был закован в латы, поверх которых была надета широкая меховая накидка, завязанная узлом на шее. Бармица скрывала  лицо, оставляя открытыми лишь глаза. Ледяные холодные глаза. И этот взгляд, полный жестокости и безразличия, пронзал Клоре насквозь.
- Что произошло, Ангерран? – из снежной пелены появился еще один всадник.
Увидев окровавленного мужчину, лежащего на дороге, он осадил лошадь и соскочил на землю. Он сбросил с головы шлем и, оттолкнув Шамбри и Гийома, склонился над несчастным. Его пальцы ощупали его тело. На как только он прикоснулся к ногам, Филипп издал нечеловеческий вопль.
Мужчина поднял голову и посмотрел на сидящего на коне рыцаря.
- Ты помял ему ноги, Ангерран.
- Брось, Шале! – всадник отмахнулся. – Он нищий и это его удел!  Я не уверен, что тебя так беспокоит его участь! Или ты хочешь пополнить свою коллекцию? – мужчина захохотал.
Тот, кого звали Шале, улыбнулся и, поднявшись с колен, подошел к своему коню.
- А почему бы и нет? – улыбка осветила его лицо. Он стряхнул  с головы снег и, взъерошив белокурые кудри, повернулся к лесу. Его взгляд скользнул по Клоре, а затем, пробежал по стоявшим рядом с ней женщинам.
Мужчина был очень красив. Только красота эта  была неестественной. Дьявольской.
«У нашего короля хорошее войско, - подумала Клоре. – Не дай Бог оказаться в плену у таких солдат».
- Возьмем себе девочку, Ангерран? – вдруг произнес Шале.
- А что скажет на это Его Светлость?
  - Да плевать я хотел на него! Граф де Сегю никому не подчиняется!
Шале стянул  с рук кожаные перчатки и, передав их Ангеррану, подошел к нищим. Он уже забыл о несчастном, который истекал кровью на мерзлой земле. Он осматривал женщин так, словно выбирал товар. Его рука потянулась к Мирре, стоявшей за спиной Клоре. Шале  вывел девушку на дорогу. Она стояла, низко опустив голову, и дрожала, как осиновый листок. Мужчина сбросил капюшон с ее головы: грязная масса черных волос упала ей на спину. Шале обошел вокруг девушки, прикасаясь к ней пальцами. Он взял ее за подбородок и, заглянув в глаза, спросил:
- Я нравлюсь тебе?
Девушка съежилась, но он погладил ладонью ее грязное лицо и, склонившись к уху, прошептал:
- Ты правильно делаешь, что боишься меня.
Мирра закричала, когда он, зажав в кулаке ворот ее плаща, резко одернул руку вниз. Плащ и драная холщовая рубаха порвались и упали на снег, обнажив молодое тело. Гийом бросился к ней, но соскочивший с лошади Ангерран преградив ему путь. Его хлыст уперся в грудь старика.
- Не лезь не в свое дело! – прорычал рыцарь.
Он толкнул Гийома, и тот повалился прямо под ноги Шамбри. Ангерран навис над мужчинами и, выхватив из – за спины палаш, пригрозил:
- Сидите смирно, если не хотите, чтобы вас всех перерезали!
Дурнота подступила к горлу Клоре. Она прижала к себе сына и, боясь, что он начнет плакать, стала укачивать его на груди.
«Господи, помоги моему мальчику! Не допусти, чтобы эти звери тронули его!»
Тем временем красавец – дьявол Шале де Сегю не переставал щупать Мирру. Он дышал ей в лицо, но Клоре заметила, что девушка уже не боится его. Она выпрямилась и, гордо вскинув голову, посмотрела в его красивые карие глаза. Шале засмеялся.
- Ты находишь меня красивым? Скажи мне!
- Да, сударь, - ответила Мирра. -  Вы очень красивы.
- Сколько тебе лет, девочка? – голос мужчины стал томным.
- Тринадцать.
- Ты хочешь поехать со мной?
- Да.
- Скажи мне! – мужчина почти касался ее лица своими губами. – Скажи: я хочу жить с Вами, граф!
Мирра смотрела в его глаза. Клоре не знала, что она увидела в них, что заставило ее произнести эти слова.
- Я хочу жить с Вами, граф!
- Дай мне плащ, Ангерран! – Шале протянул руку, и, когда Ангерран передал ему свой плащ, накинул его на обнаженное тело Мирры.
- Ступай к моему коню, - бросил граф де Сегю. – А я поищу девочку для своего друга!
- Ты лучше поищи девочку для Его светлости! – засмеялся Ангерран. – Я сомневаюсь, что этот молокосос знает, как обходиться с женщинами! Как бы его молоденькая женушка не разочаровалась в своем супруге!
- Не троньте их! – Гийом попытался защитить своих друзей, но Ангерран, даже не оборачиваясь, процедил сквозь зубы:
- Ты думаешь, для них будет лучше, если они останутся с тобой?  Они сгниют заживо через год или два. Поторопись, Шале! Граф скоро пожалует! Бери вон тех двоих и поехали!
Шале вывел еще двух девушек и, что – то прошептав им на ухо, отвел к своей лошади.
- Ну вот, красотки, с сегодняшнего дня у вас начинается новая жизнь. Поедем, Ангерран! Будет ждать Его светлость в крепости!
Шале вскочил в седло и, натянув поводья, обратился к мужчинам, сидевшим на снегу возле раненого.
- Оставьте его. Он – не жилец.
Он  развернул   лошадь   и направил  её   на север. Туда, где  в  вечернем     сумраке   засыпали  каменные стены древних укреплений, укрытые снежным покрывалом.
- Пойдемте, девочки! – бросил он, и девушки, столпившись стайкой, последовали за всадником.
- Подожди, Шале! – окликнул его Ангерран. – Я передумал. Я хочу взять    вон ту!
Он повернулся, и Клоре обдало холодом его стальных глаз. Он смотрел на нее несколько минут, а затем медленным шагом, словно крадущаяся большая кошка, приблизился к ней. Его латы заблестели в глазах Клоре.
«Карл! О, господи! Мой малыш!» - кровь стучала тысячами ударов в висках девушки.
- Это твой сын? – спросил он ледяным тоном.
- Да.
Мужчина возвышался над ней как скала. Несмотря на высокий рост, Клоре  была ниже его почти на две головы. Ее глаза были на уровне его груди, и поэтому она была вынуждена высоко поднять голову, чтобы видеть его скрытое кольчужной сеткой лицо. Не лицо, а стальные холодные глаза. Они были словно не живые: ни одно чувство не отражалось в них.
- Ты поедешь со мной! – хриплым голосом приказал рыцарь.
Легкая усмешка появилась на ее лице.
- Кто Вам сказал, что я хочу ехать с Вами?
Его брови чуть дрогнули.
- У меня сын, да и жить мне осталось не так долго: водянка рвет мое тело, - она выставила вперед свой живот и показала опухшие, потрескавшиеся руки.
- Но ты не собираешься умереть прямо сейчас? Я надеюсь, у нас есть одна ночь?
Ангерран вплотную подошел к ней. Запах  железа и пота ударил Клоре в нос. Карл вдруг заплакал, и она, склонив лицо, прошептала ласковые слова, пытаясь успокоить своего малыша.
- Дай его мне!
Ресницы девушки порхнули вверх, и она уставилась на мужчину широко раскрытыми глазами.
- Нет!
Он наклонился и, выхватив ребенка из ее объятий, передал его нищему, стоявшему рядом с ними. Клоре кинулась к своему малышу, но Ангерран перехватил ее и, крепко сжав в своих железных объятиях, понес к лошади. Клоре закричала, отбиваясь от него. Она оцарапала лицо и руки о стальные пластинки его кольчуги. Она изворачивалась, как змея, пытаясь добраться до его лица через сетчатую бармицу.
- Не смей трогать ее!
Шамбри вскочил на ноги и бросился на рыцаря. Но Шале встал между ними. Он толкнул юношу железным башмаком прямо в грудь, и тот, застонав, упал на израненные ноги брата. Дико вскрикнув, Филипп дернулся и затих. Шамбри встал на колени. Он разрывался, не зная, к кому первому идти на помощь: брату или любимой женщине, которая носит его ребенка.
Клоре, видя его терзания, вдруг затихла.
- Погодите, сударь, - произнесла она.
Ангерран остановился и поставил ее на ноги.
- Я пойду с Вами. Только прошу Вас об одном: позвольте мне взять с собой сына. Я хочу провести с ним последние дни перед своей смертью.
Его глаза снова обдали ее холодом.
- Хорошо.
Клоре взяла своего мальчика у нищего и, обливаясь слезами, прижала к своей груди:
- Маленький мой, я с тобой! – шептала она. – Я люблю тебя, мой сыночек, моя малютка!
- Ты сошел с ума, Ангерран! – лицо Шале искривила кривая усмешка. – Зачем тебе нужен чей – то ублюдок?
- Замолчи, Шале! Я знаю, что делаю, и никогда не лезь в мои дела!
- Как знаешь! – Шале развернул коня и поехал вперед.
Девушки, которых он взял с собой, боясь отстать, почти бежали за ним.
Ангерран помог Клоре забраться на лошадь. Он передал ей ребенка и прикрыл его потником, свисавшим из – под седла.
- Твоя болезнь не заразна? – спросил он.
- Потом узнаешь! – ответила Клоре.
Мужчина громко крикнул и,  вонзив шпоры в бока лошади, пустил ее в галоп, нагоняя ехавшего впереди всадника.
Клоре обернулась. Из – за плеча Ангеррана она видела Гийома и Шамбри. Они стояли над Филиппом и смотрели ей в след. Она закрыла глаза, чтобы не видеть, каким взглядом смотрел на нее горбун.
Разве она не права, думая, что любовь приносит только боль?
«Забудь меня, Шамбри!» - подумала она и, отвернувшись, распахнула глаза.
Снег хлестал ей в лицо, но Клоре не чувствовала его студеных уколов: слезы катились по щекам, прячась за воротом платья.