Глава 11. Приглашение

На закате я вышел из своего номера в прескверном расположении духа. Через час мне предстояло романтическое свидание с профессором Сухо Бридом, что само по себе не способствовало поднятию настроения, так ещё, как на грех, я совершенно не знал, где искать этого монстра в профессорской мантии. Он будет ждать меня в своём кабинете! А где этот кабинет? Конечно, мне следовало послать зов Хонне и спросить его, но я как-то не вспомнил о нём. Наверное, ещё не привык к наличию такого полезного человека, как Помощник Наставника. Зато подумал о камнях Холоми. Они наверняка не откажутся мне помочь и указать дорогу.

Я прошёл через Общий зал, нырнул под арку и вышел в какой-то коридор. Здесь каменная кладка была настоящей, живой, без всякой штукатурки и краски. Сводчатый потолок терялся во тьме. Дышалось легко и радостно. Я оглянулся — никого. Хвала Магистрам, кажется, на сей раз никто мне не помешает. С трепетом мои руки коснулись камней, которые видели ещё Халлу Махуна Мохнатого. О Холоми!

«Здравствуй, Лойсо Пондохва!» — зазвучала их Безмолвная речь, тихий шёпот на давно забытом языке.

«Здравствуйте, — я постарался вложить в свои слова как можно больше нежности и почтения. — В прошлый раз я не успел спросить, нас прервали, откуда вам знаком мой род?»

— Эй, ты, что ты тут делаешь?

Тысячу вурдалаков под одеяло уроду, который задал мне этот дурацкий вопрос! Я ещё не видел говорившего. Он стоял за моей спиной. Но я никогда никому так страстно не желал надавать пинков, как этому грешному дураку. В ярости обернувшись, я оказался лицом к лицу с мальчишкой, таким великолепно-рыжим, что будь мы сейчас на солнечном свету, я бы наверняка ослеп. Мальчишка был одного роста со мной. Выражение его лица представляло собой гремучую смесь ехидства и добродушия. Видимо, оба эти качества были ему присущи в равной степени.

— О, эльф надутый! — воскликнул он, едва взглянув на меня, и рассмеялся.
В мальчишке была бездна обаяния. Моя ярость мгновенно прошла. По его внешности и манере поведения я сразу признал в нём потомка равнинных крёггелов, самых ехидных и невыносимых существ этого Мира.

— Привет, гном заплесневелый! — не остался я в долгу. — А ты-то что тут делаешь? В Гугландских болотах стало тесновато?

— Ну что ты! С тех пор, как все эльфийские задницы пьют беспробудно и безвылазно в Шимурэдском лесу, нормальным людям живётся попросторней.

Вся кровь бросилась мне в голову при упоминании об эльфах Шимурэда. Есть вещи, которые я не приемлю в качестве шутки, тем более, такой плоской. Но сердиться на равнинного крёггела всё равно, что злиться на дождь, который тебя намочил. Поэтому я постарался скрыть своё негодование под ядовитой улыбкой.

— Ну так, если там просторно, что ты тогда тут делаешь?

— Эх ты, балбес! Не знаешь, что тут люди делают? Они тут живут и учатся. А ты что думал?

— А я думал, что ты просто забыл где-нибудь здесь свой мешок с садовым инструментом. А ты, оказывается, тут живёшь, да ещё и учишься! Ух ты!

— Да, это тебе не пески Уандука ногами месить. Тут головой думать надо.

— И как? Получается?

— Да ничего себе, — мальчишка одарил меня сияющей улыбкой. — Привет. Моё имя Фило Мелифаро.

— А моё — Лойсо Пондохва.

Я и не заметил, что уже сам улыбаюсь во весь рот. Устоять перед этим парнем было просто невозможно.

— Ты, наверное, новенький? — спросил он.

— Да. А ты старенький?

— Не очень. Уровень «сул», первый год. Ты у кого в классе?

— У профессора Сухо Брида.

— Я тоже. Повезло, так повезло!

— Сущий демон!

— Не то слово. Он из скархлов, из графства Шимара. Говорят, у него в роду были волки.

— Вот этому я могу поверить! То-то он лает на всех, как цепной пёс.

— Лает, это ладно. Вот, когда колдовать начинает, это похуже. Сделает из тебя коврик для ног, и лежи себе, как дурак, у порога. А он ещё и сапоги об тебя вытрет.

Я невольно вспомнил, как профессор обошёлся с Дерри Шувиолишем на лекции, и мне стало не по себе.
 
— А ты куда идёшь? — между тем расспрашивал меня Фило.

— К нему.

— К кому? К Сухо Бриду, что ли?

— Ну да. Он велел зайти к нему вечером, а я не знаю, где его искать.

— О-о, дружище, всё, пропал ты! Этот просто так к себе не вызывает. Точно сделает из тебя коврик, или ещё что похуже.

— Так я же ни в чём не виноват. Ничего не нарушал.

— Да ему нет до этого никакого дела. Просто он любит издеваться над учениками. Скажу тебе по секрету, — тут Фило и в самом деле наклонился к самому моему уху, —  он нас всех ненавидит! Так и поджидает случая, чтобы что-нибудь с учеником сотворить. Только скажи ему что-то не то, или взгляни не так, сразу — бац, и уже заколдовал!

— А ректор что же? Другие преподаватели?

— А что другие? Перед ним все пляшут. Он здесь самый главный, даже главнее ректора!

Я вздрогнул. Это было очень похоже на правду. Я сам видел, как проклятый Сухо Брид отбирал себе учеников в класс, и ему никто из профессоров слова поперёк сказать не посмел. Вот уж, не было печали. Ну пусть только попробует что-то со мной сделать, я ему не какой-то там Дерри, я терпеть не буду. На лекции он натолкнулся только на второй мой магический Щит, один из наиболее безопасных, а есть в моём арсенале экземпляры и пострашнее. Лишь бы потом меня не обвинили в нападении на профессора. А то выгонят из Школы, позор будет. Впрочем, наплевать! Пусть выгоняют! Никогда Лойсо Пондохва не был ничьим ковриком для ног, и не будет!

А Фило продолжал меня запугивать, рассказывая какую-то совсем уж кошмарную историю, случившуюся якобы с его одноклассниками, когда они посмели пройти мимо профессора Сухо Брида, не пожелав ему хорошего утра. Но дослушать её мне не довелось. Перед нами, словно из-под земли, вырос Мастер Хонна и, строго взглянув на моего нового приятеля, спросил:

— Фило Мелифаро, что это ты тут делаешь? Тебя давным-давно ждёт профессор Анк. Он уже спрашивал меня о тебе.

— Э, — Фило старательно искал себе оправдание, это было так явно написано на его подвижной физиономии, что Хонна расхохотался, — ну, видишь, тут человек ищет кабинет профессора Сухо Брида, а я показываю ему дорогу.

— Да, особенно если учесть, что кабинет профессора Сухо Брида находится совсем в другой стороне.

— Ну вот поэтому и показываю, — нашёлся Фило. — И если бы ты не помешал, мы с Лойсо уже были бы там.

— Если бы я не помешал тебе, ты бы чесал языком до завтрашнего дня. Иди уж, проводник! И чтобы дошёл до профессора Анка, я проверю!

Фило Мелифаро, как кролик пустился бежать по коридору. Хонна усмехнулся ему вслед и покрутил головой. Потом обратился ко мне:

— Ну что, малыш Лойсо, пойдём, я провожу тебя.

И мы пошли. По дороге Хонна расспросил меня о том, что за дело у меня к профессору Сухо Бриду, и я рассказал о нашей перепалке во время лекции и приказе профессора явиться к нему после заката.

— А-а, — сказал Хонна, — ну, это вполне естественно. Он же ещё не знает, кто из вас на что способен. Хочет поближе к тебе приглядеться.

— Да что он может увидеть, этот монстр?! — в запальчивости воскликнул я.

Хонна мягко улыбнулся.

— Профессор Брид вовсе не монстр. Он вспыльчивый, вредный, дотошный, бывает иногда просто невыносимым. Но на самом деле, он хороший человек.

— Хороший?! — я задохнулся от возмущения. — Ничего себе, хороший! Тогда кто же плохой? Да он просто урод, этот твой профессор!

Хонна снова улыбнулся, под его ласковым взглядом мне стало неловко.

— Я смотрю, ты любишь спорить, Лойсо. А между тем, подумай, ты знаешь профессора Брида всего один день, а я много лет. Так кто из нас имеет больше права судить о нём?

— Не знаю, — упрямо сказал я. — Возможно, он не оскорблял тебя так, как меня с самой первой нашей встречи.

— По-всякому бывало, — задумчиво ответил Помощник Наставника. — Он и сейчас в большой обиде на меня.

— За что?

— Я не оправдал его надежд, не стал заниматься научной деятельностью под его руководством. Перешёл к профессору Аике Долфо.

— Как я тебя понимаю!

— Да нет, не понимаешь, Лойсо. Просто предмет профессора Долфо мне ближе и интересней, чем Тайнопись. Я знал, что профессор Брид обидится, но наукой нельзя заниматься из-под палки или из любезности. Тут уж приходится чем-то поступаться. Ничего, он со временем остынет и примирится с моим предпочтением. А пока, вот так, — Хонна с улыбкой развёл руками. — Но наша размолвка не мешает мне уважать его и считать хорошим человеком.

Мы остановились у двери, украшенной старинной резьбой.

— Вот тебе, Лойсо, кабинет профессора Брида. Желаю удачи.

Помощник Наставника ещё раз улыбнулся мне, ободряюще кивнул и ушёл. А я стоял перед дверью, не решаясь войти. Сердце колотилось о рёбра, как бешенное. Всё-таки проклятому Фило удалось здорово меня напугать.
 
«Пондохва, — Безмолвная речь Сухо Брида чуть не сбила меня с ног, — сколько ты будешь топтаться на пороге? Заходи уже».

Я схватился за ручку двери и дернул её на себя. Профессор сидел за столом в кресле, поставив ноги на низкую скамеечку, покрытую деревенским вязаным ковриком для ног. Я вздрогнул. Мне внезапно пришла в голову мысль, что один горемычный студент уже отбывает своё наказание. Может, Сухо Брид не станет делать из меня второй коврик? Зачем ему два? Оценив нелепость собственных мыслей, я чуть не рассмеялся. Вот уж было бы некстати. Объясняй потом противному профессору причину моего неуместного веселья. Он, небось, ещё и юмора напрочь лишён!

Сухо Брид окинул меня внимательным оценивающим взглядом и молча указал на стул напротив себя. Я сел, открыл свой конспект и начал говорить. Я говорил долго и упорно. Иногда профессор прерывал меня вопросом или коротким замечанием. Но больше помалкивал. Наконец, когда я окончательно выдохся и решил закончить своё показательное выступление, он вытащил из кармана короткую трубку и принялся неспешно её набивать. Я поморщился. Не выношу запаха этой грешной травы. Кому первому пришла в голову идиотская мысль, что это можно курить? Вот, чего никогда не пойму.

Профессор наконец раскурил трубку, несколько раз глубоко затянулся, потом выпустил колечко дыма, и наконец сказал, обращаясь к потолку:

— Наглый… дерзкий… самоуверенный… но талантливый. Вурдалаки его задери. Безумно талантливый. Надеюсь, это последнее качество уравновесит первые три.

Он ещё раз пыхнул трубкой и вдруг, заметив моё изумление, рявкнул:

— Ну что ты на меня уставился? Думаешь, Сухо Брид такой деревянный чурбан, что уже не может отличить талант от бездарности?

— Да ничего я не думаю! — возмутился я.

— Думаешь, думаешь, — профессор махнул на меня рукой и вдруг добродушно усмехнулся. — Вы все так думаете, глупые дети. Ты, конечно, повторил мою лекцию не слово в слово. Многое добавил от себя. Кое-что из Скалдуара Меноуокса, кое-что из моих монографий, и остальных по мелочи не забыл. Скажи, ты давно увлекаешься магическими шифрами?

— С осени.

— М-м, даже года ещё нет. А уже как преуспел. Ну-ну. Руны знаешь так же хорошо?

— Нет, сэр, — неохотно признался я. — Очень поверхностно. Как-то не пришлось заниматься ими.

Сухо Брид снова глубоко затянулся, помолчал, выпуская изо рта дым, побарабанил пальцами по столу.

— Если с рунами у тебя пойдёт так же, как с магическим шифрованием, — сказал он, — в конце учебного года сдавай на уровень «сул», нечего топтаться на месте. Всё, иди, а то на ужин опоздаешь.

Я так растерялся, что едва выжал из себя «хорошей ночи, сэр», и выкатился из кабинета.

«Ну, Фило, — думал я по дороге, — ну засранец! Попадись ты мне. Вот разыграл, так разыграл! То-то я заметил, как хитро у него поблёскивали глаза, когда он рассказывал мне о бесчинствах Сухо Брида!»

Во время ужина в Обеденном зале я тщетно искал глазами своего нового знакомца. Там было слишком людно. Но, вернувшись в Западное крыло, я буквально наткнулся на него. Фило Мелифаро, как ни в чём не бывало, встретил меня радостной улыбкой, схватил за руку и потащил за собой в укромный уголок.

— Ну что? — нетерпеливо спросил он. — Как профессор Сухо Брид? Сильно злился?

— Ещё бы! — ехидно сказал я. — После того, как я пересказал ему всё, что ты мне о нём наговорил, он обещал последовательно проделать это всё с тобой. Так что лежать тебе у него ковриком для ног до конца семестра, бедняга!

— Врёшь! — Фило переменился в лице. — С чего бы это вдруг профессор стал выслушивать твои сплетни.

— А с того, — я твёрдо решил отыграться на своём новом приятеле. — Захожу к профессору. Смотрю, у него под ногами коврик. Думаю: дело дрянь, один уже лежит, сейчас я буду вторым. А профессор глядит то на меня, то на коврик и спрашивает: «Что это ты на него так уставился?» Я говорю: «Не хочу, чтобы вы со мной сделали вот это». А он меня спрашивает: «А откуда ты знаешь, что я из непослушных учеников делаю коврики для ног?» Я и бухнул нечаянно: «Фило Мелифаро сказал». Он говорит: «Да? Интересно, а что ещё этот Мелифаро про меня говорил?» И так на меня посмотрел, что я со страху всё ему и рассказал.

Фило побледнел и обеими руками вцепился в свою рыжую шевелюру. У меня внезапно появилось большое искушение соврать, что профессор Сухо Брид теперь ждёт его, Фило, к себе в кабинет на расправу. Но я в зародыше подавил это желание. Во-первых, мне стало жалко беднягу. Наш Мастер Наставник не та личность, с которой могут пройти такие шутки. А во-вторых, неизвестно, чем это может закончиться для меня самого.

— А зачем ты ему всё рассказывал? — с отчаянием в голосе спросил Мелифаро. — Мог бы соврать, мол, ничего больше не говорил, ничего не знаю.

И тут я не выдержал и расхохотался. Фило бросил на меня быстрый взгляд и, сообразив, что его разыграли, присоединился к моему смеху.

— Ах, ты вурдалачий сын! — взвыл он. — Обманщик! Наврал-то, наврал!

— От обманщика слышу! — ответил я. — Ты зачем меня пугал, когда я к профессору шёл?

— Для смеха, — Фило сказал это так, будто у него были все законные основания меня разыграть, и теперь он решительно не понимал, что мне, собственно, не нравится.

— Ну вот и я для смеха, — я с невинным видом пожал плечами.

Фило поглядел на меня с досадой и одобрением одновременно.

— А ты ничего, — сказал он наконец, — вовсе не надутый.

— Да и ты не очень заплесневелый, — засмеялся я, — так, самую малость.

***
На следующее утро две наши прекрасные леди потрясли нас до глубины души своими туалетами. Магера оделась во всё белое, и только на шее красовался длинный огненно-красный шарф из какой-то лёгкой ткани, а талию несколько раз оборачивал красный пояс с кистями. Иса Исора навертела на себя столько пёстрых шалей, что стала похожа не то на куманскую танцовщицу, не то на вешалку в модной лавке. Впрочем, ей, как ни странно, этот наряд очень шёл. Сегодня она даже на фоне ослепительной Магеры смотрелась весьма впечатляюще. Кима Дочи глазел на неё с неприкрытым восторгом, Дьяр Марофо вертелся вокруг неё юлой. Что касается Ирухти Хлена, он был сражён в самое сердце прекрасными глазами моей кузины и оказывал ей всяческие знаки внимания. Но Магера относилась к ним с равнодушным спокойствием императрицы, привыкшей ко всеобщему поклонению. Видя её холодность по отношению к этакому щеголю, нахмурившийся было Куни Йовис мгновенно успокоился. Словом, профессор Сухо Брид, кажется, был прав. Мои одноклассники думали о чём угодно, кроме уроков.

В Обеденном зале нам пришлось занять большой стол, поскольку восемь человек за маленьким не поместились бы. Только компания Дерри Шувиолиша держалась от нас на расстоянии.

— Леди, — спросил я наших дам во время завтрака, — вы прекрасны, как заря на небосклоне, по какому случаю такой праздник?

— Никакого праздника, — отрезала Магера. — Мы приучаем профессора Сухо Брида к обществу настоящих леди. А то дефицит подобного общения у него налицо. Бедняга в своей провинции в графстве Шимара, вероятно, видел только неуклюжих фермерских дочек в вязанных лоохи. Поэтому наши вчерашние наряды показались ему верхом совершенства. Пусть потихоньку привыкает к тому, что в Ехо принято считать нормальной одеждой.

Потрясающе! И когда эта девчонка успела стать столичной штучкой? Просто дух захватывает. В тот миг я подумал, что непременно влюбился бы в неё, если бы уже не был влюблён в её сестру. Впрочем, нет, лучше не надо, а то, пожалуй, Куни обиделся бы.

— Магера, — с искренним восхищением сказал я, — какая ты молодец. Я тебя просто обожаю!

— Обожай себе на здоровье, — фыркнула она, — тебе по статусу положено, ты мой кузен. Хуже было бы, если бы ненавидел.

— Ну, — рассмеялся я, — думаю, до этого не дойдёт.
 
Первой на сегодня у нас в расписании стояла история Мира. Её вёл толстый профессор, знаток древнего языка Хонхоны. Звали его Айольчи Бат. У него была ужасная тяжёлая одышка, к тому же он при каждом слове причмокивал, словно держал во рту сладкую конфету. С непривычки это показалось нам забавным.
 
Профессор Бат начал лекцию с беседы на уровне «вопрос-ответ». Вопросы, которые он задавал, на первый взгляд казались простыми, но для того, чтобы ответить на них, требовалось глубокое знание предмета и умение логически мыслить. И тут меня очень удивил Дерри Шувиолиш. Он обнаружил такие познания в истории, его суждения отличались такой оригинальностью, что я немедленно проникся бы к нему уважением, если бы после каждого моего ответа не слышал у себя за спиной ядовитый смешок, полный зависти и ненависти. И что ему неймётся? Вот несчастный дурак!

К концу лекции мы были совершенно очарованы профессором Айольчи. Никто уже не обращал внимания ни на его одышку, ни на манеру говорить. Он был редкостным умницей и интереснейшим человеком.

Я твердо решил, что если его лекции по древним языкам такие же, то со второго семестра обязательно запишусь к нему на дополнительный курс.

Мы шли на обед, обсуждая сегодняшние занятия, когда дверь какой-то аудитории распахнулась, и оттуда к нашему немалому удивлению вышел сэр Хумха Йох в своём бело-голубом орденском лоохи. Его сопровождал сэр Ботала Го, профессор астрологии. Они разговаривали, как старые приятели. Впрочем, сэр Хумха и не скрывал, что у него множество знакомых в Высокой Школе Холоми.
 
Завидев нашу компаниию, Великий Магистр Ордена Семилистника заулыбался и пошёл нам навстречу.

— Рад вас видеть, молодые люди, — сказал он, — хороший день. Я здесь оказался почти случайно, и вот нежданная радость: встретил вас всех. Леди Магера, вам привет от вашего батюшки. Только вчера с ним виделись.

Магера с достоинством наклонила голову. Ирухти Хлен и Кима Дочи покосились на неё с большим почтением.

— Надеюсь, вы не обидитесь на меня, — продолжал сэр Хумха Йох, — если я на несколько минут украду у вас сэра Лойсо. Он мне нужен.

Едва мои друзья скрылись за поворотом, Великий Магистр обнял меня за плечи и отвёл в одну из оконных ниш.

— Ну как, мой мальчик, — спросил он ласково, — как твоя учёба? Нравится тебе в Школе? Впрочем, можешь ничего не говорить. Ты же только начал, наверное, ещё толком не успел разобраться?
 
— Спасибо, сэр, — ответил я. — Конечно, мне нравится здесь. Но я правда ещё не совсем разобрался.

— И города, небось, не видел?

— Да, не успел.

— А новичков не очень-то охотно выпускают за стены Школы, — задумчиво глядя на меня, произнёс сэр Хумха. — Послушай-ка, через четыре дня у вас в Школе День Свободы от Забот. Лекций не будет. Не хочешь ли провести этот день со мной?

Я опешил. Вот чего точно не ожидал, так это подобного предложения.

— Я приглашаю тебя к себе в гости, — в ответ на мой ошалевший взгляд пояснил сэр Хумха. — Угощу чем-нибудь вкусным, покажу Ехо. Всё-таки наша столица — это самый лучший город в Мире. Здесь, знаешь ли, не только трактиры имеются. А вечером доставлю к воротам Школы. Ну как?

Я не верил своим ушам. Ничего себе! Сам Великий Магистр Ордена Семилистника приглашает меня в гости. Это было не просто лестно, а невероятно, изумительно! Я покраснел до корней волос. И он ещё спрашивает «как»?! Но голос разума всё-таки пискнул где-то в уголке моего сознания.

—А мне разрешат покинуть Школу?
 
— Со мной разрешат, — сэр Хумха улыбнулся. — Я договорюсь с ректором. И с твоей мамой тоже. Ты сам-то согласен?

Ещё бы я не был согласен! Да я бы выл в голос, если бы хоть что-нибудь помешало мне принять его предложение! Мне бы в страшном сне не приснилось отказаться от такой чести. Всё это я высказал сэру Хумхе Йоху, разумеется, в более сдержанных и изысканных выражениях. Но мои сияющие глаза говорили лучше всяких слов. Легендарный Магистр остался доволен.

— Дорогой мальчик, — сказал он, — не удивляйся моему интересу к тебе. Мы с твоим дедом были лучшими друзьями. Ты похож на него. В тебе я вижу те же черты гениальности, которые когда-то восхищали меня в нём. Ну что ж, раз мы договорились, я пришлю за тобой амобилер где-то около полудня, раньше я всё равно не встаю. До свиданья, Лойсо, до встречи.

Он дружески потрепал меня по плечу и отправился своей дорогой, а я глубоко задумался. Конечно, мне было лестно внимание такого человека. Но всё же странно. Он видел меня третий раз в жизни. Откуда взялась эта ласка, забота, словно, я его собственный горячо любимый внук. Мало ли с кем он дружил в юности. Он во всех детях и внуках принимает участие, что ли? Не очень верится.

— А вот и наш сопливый аристократик, — послышался до боли знакомый голос, век бы его не слышать!

Дерри Шувиолиш со своей компанией словно из воздуха материализовался.

— Дай тебя обнять, поцеловать, дорогой мой мальчик! — Дерри вытянул губы, будто и правда собирался целоваться. — Му-му-му, ню-ню-ню.

Его свора покатилась со смеху.

— Знаешь, Дерри, — сказал я, — каждому в этой жизни даётся по способностям. Кто-то с Великими Магистрами обнимается, а кто-то на стенке висит в виде декора. Ты там хорошо смотрелся. Во всяком случае, уместнее, чем здесь.

Лицо Дерри потемнело.

— Ой-ёй-ёй, мы аристократику не нравимся. Не та компания, — говорившего звали Сагар Йорох, больше я о нём ничего не знал и не желал знать. — Ну ещё бы! Внучок знаменитого дедули, куда ж нам до него. Весь такой сла-аденький, люби-именький! Аристократическая плесень!

Компания опять захохотала. Мне показалось унизительным препираться с этой дрянью. Они даже для прислуги были чересчур плохо воспитаны.

— Не смешно, — сухо бросил я, отстраняя Сагара в сторону. — Отойди.

— А тебе и не должно быть смешно, — мне заступил дорогу стоявший рядом с Дерри Кохи Поруна, его близко посаженные глазки сверкали злобной радостью. — Смешно будет нам, когда мы доведём тебя до того, что ты сбежишь из Школы, поджав хвостик, к мамочке под подол. Здесь, сопляк, колдунов учат, а таким сладким мальчикам, как ты, тут не место.

— Не тебе, вонючка, — сказал я презрительно, — решать, кому где место. Отойди, я сказал.

Но мне никто не собирался уступать дорогу. Похоже, свора всерьёз намеревалась продолжать издевательства. Они уже открыли пасти для нового нападения, но я не дал им такой возможности. Повернувшись к Дерри, я улыбнулся во весь рот:

— Я, может быть, и плесень, зато аристократическая. А ты плесень простая, без роду, без племени. Родился на помойке и теперь лопаешься от зависти к тем, кто не месит грязь вместе с тобой.

Происхождение, похоже, было больным местом парня. При каждом удобном случае он так явно показывал это всем желающим, что не воспользоваться его слабостью показалось мне глупым. На секунду Дерри растерялся. Не давая ему опомниться,я шагнул ему навстречу. Мы оказались вплотную друг к другу, глаза в глаза. Я продолжал наступать, бросая ему в лицо первое, что приходило в голову.

— Был ты простолюдином, простолюдином и помрёшь. Сколько ни злись, ни выпрыгивай из скабы, ничего у тебя не выйдет. Вечная прислуга.

Последние слова я уже прокричал, заставляя его пятиться назад. Шум привлёк внимание нескольких студентов, проходивших по коридору. Двое старшекурсников приостановились, собираясь выяснить, что у нас стряслось. Своре чужое внимание было ни к чему.

— Смотри, не лопни от спеси, сопляк, — ухмыльнулся Дерри, отступая в сторону. — Пошли отсюда.

Компания ретировалась, а я поспешил в Обеденный зал.

Вечером того же дня мы с Куни и Нанкой прочно засели в школьной библиотеке. Мои друзья хотели заново прогнать шифрование, а мне нужна была дополнительная литература по рунам, поскольку назавтра по ним числились аж три лекции.

Библиотека занимала целое крыло. В двух огромных залах, снабжённых письменными столами, креслами, диванами и бесчисленными стеллажами с книгами, копошились студенты. К стеллажам были приставлены лестницы, по которым, как воины, осаждающие крепость, взбирались жаждущие знаний. Пожилой благообразный библиотекарь и два его помощника, студенты шестого курса, записывали новеньких, принимали и выдавали книги.

За читальными залами находилось книгохранилище. Затем винтовая лестница вела на второй этаж, где располагались кабинеты Корпораций — так назывались студенческие сообщества, объединённые какой-либо научной деятельностью под началом одного из профессоров. Следующая лестница поднималась прямиком в башню. Там находилась профессорская библиотека. Чтобы проникнуть в эту святая святых сокровищницу, требовалось специальное разрешение. Далеко не все семикурсники имели туда доступ. Там же частенько проводились заседания Совета профессоров.

Разумеется, все эти подробности мы узнали значительно позже. Поначалу экскурсия завершилась для нас в первом читальном зале. Библиотекарь внёс наши  имена в устрашающих размеров книгу и выдал что-то вроде костяной пластины с декоративным рисунком, снабжённой шнурком, чтобы носить на шее или на запястье — персональный читательский пропуск. Теперь мы имели право брать в студенческой библиотеке любую книгу любого уровня и курса. Для учеников профессора Сухо Брида доступ к литературе был неограничен.
 
— Извините, — вежливо обратился я к одному из помощников библиотекаря, круглолицему улыбчивому парню, — а где здесь найти литературу по магическому шифрованию и рунам?

— Уровень «бихор»? — спросил он, с симпатией оглядывая нас. — Вы, похоже, одноклассники моего брата? Адо Дочи, вижу вас как наяву.

— Вы брат Кимы? — воскликнул Нанка. — Тот самый, который с ним не разговаривает?

Иногда непосредственность Нанки граничит с бесцеремонностью. Куни глянул на него так, будто хотел врезать по затылку, но внезапно передумал.

— Он самый, — рассмеялся Адо. — Я смотрю, он уже всем успел на меня нажаловаться.

— Он не жаловался, — уточнил я. — Просто он очень огорчен тем, что вы в ссоре. Мне кажется, ему не хватает вашей дружбы.

— Вот как? Ты так думаешь? — Адо удивлённо посмотрел на меня. — Ну, что ж, ладно, разберёмся, чего ему там не хватает. Пойдёмте, я покажу вам нужный стеллаж.

В невообразимом количестве книжных полок наш проводник ориентировался так же, как исконно городской житель в хитросплетении улиц — быстро, почти не задумываясь.
 
— Ну вот, — сказал он, подведя нас к очередному скоплению солидных фолиантов, — магическое шифрование, начальный уровень — пятая полка сверху. Руны рядом, на соседнем стеллаже, вторая полка сверху. На неё придётся взбираться по лестнице. Ты, малыш, надеюсь, не боишься высоты?

Я с удивлением понял, что он обращается ко мне. Откуда ему стало известно, что именно мне нужны руны? Мы, вроде бы об этом не говорили. Неужели, тоже ясновидящий? Впрочем, чему удивляться. Способность довольно распространённая. А он, как ни крути, из семьи Магистров Ордена Туманных Мечей.

— Разве высоты можно бояться? — спросил я в свою очередь. — Что в ней страшного?

— Мало ли, всякие бывают люди.

— Нет, я не боюсь.

— Ну вот и хорошо, — мне показалось, что Адо едва удержался от искушения погладить меня по голове, вот уж это было бы некстати. Терпеть не могу фамильярности. — Здесь можете читать, сколько хотите. Если вздумаете взять книги с собой, подойдите ко мне или к моему напарнику, мы поставим на них отметку.

Мы поблагодарили Адо Дочи и занялись делом. Книг было море. Просмотреть их все даже по одной какой-то теме значило объять необъятное. Не теряя времени, я взобрался на лестницу. Она была складная, двухсторонняя, наверху снабжённая удобным мягким сидением. Я с комфортом устроился почти под самым потолком и принялся перебирать корешки книг. Через несколько минут поверхностного знакомства мне стало совершенно ясно — эти книги я должен прочитать все до единой, по-другому никак. Но всё же, с чего-то требовалось начать. Я взял первую попавшуюся и проглядел содержание. Так, эту можно оставить на потом. Следующая заинтересовала меня гораздо больше, и я положил её около себя на сидение. Третья по счёту показалась просто жизненно необходимой и тоже заняла место рядом со мной. А вот четвёртая и пятая вызвали головную боль. Шестая, седьмая… Куча около меня росла. Я так увлёкся, что забыл обо всём на свете, и, когда кто-то бесцеремонно дернул меня за сапог, от неожиданности чуть не слетел с лестницы. Внизу, задрав головы, стояли Куни с Нанкой и Хонна Каммомелис. Все трое смеялись.

— Вы что, одурели? — весьма невежливо брякнул я. — Вам больше нечем заняться, кроме как покушаться на мою жизнь? Я же из-за вас чуть не грохнулся.

— А что ещё прикажешь делать с человеком, которого зовут, а он хоть бы хны? На ручках его с лесенки спускать, что ли? — Куни Йовис улыбался во весь рот. — Давай, слезай. Передохнуть пора.

Я с тоской оглядел ещё не пересмотренные книги. Вот так всегда, только взялся за работу, сразу отвлекают, не дают сосредоточиться. Но от Куни и Нанки не отвяжешься. Если уж они вбили себе в голову, что меня нужно благородно спасать от переутомления, спасут, несмотря ни на что. С тяжёлым вздохом я спрятал внушительную кучу книг в пригоршню и спрыгнул вниз.

— Молодец, — прокомментировал мой спуск Хонна, — прыгаешь, как кошка.

— Он у нас ещё и летает, как птица, — сказал Нанка.

— А что ворчит, будто чуть не упал, — присоединился к нему Куни, — так это так, чтобы не расслаблялись. Такие не падают.

— Гений, — со знанием дела закончил Нанка.

— Сам ты гений! — огрызнулся я. — Вот смотри, Мастер Хонна, как они надо мной издеваются. Сначала чуть не уронили, потом гением обозвали. Скажи, может, стоит на них пожаловаться в Совет Школы? Какие там наказания приняты?

— Хотите болтать, идите в соседний зал, — строго одёрнул нас напарник Адо Дочи, проходивший в это время мимо.

— Правда, пошли-ка отсюда, — спохватился Хонна. — Здесь громко разговаривать нельзя.
 
Мы последовали за нашим Помощником Наставника. Во втором зале было почти пусто по сравнению с первым. Большой письменный стол с расставленными вокруг него мягкими стульями показался нам подходящим местом отдыха.

— Ну так как насчет наказаний? — напомнил я из чистого ехидства.

— Я тебя разочарую, Лойсо. На твой случай наказаний не предусмотрено, — рассмеялся Хонна. — Видишь ли, существует Кодекс Высокой Школы Холоми. Там подробно записано, что здесь делать можно, а чего нельзя. Если ты нарушил этот Кодекс, тебя просто выгонят и всё.

— Ничего себе, — присвистнул Куни, — вот это порядки! Чуть что нарушил, сразу выгоняют?

— Нет, не сразу. Сначала собирается Совет Школы. Правонарушение разбирают, выслушивают самого нарушителя. Разные ведь бывают случаи, мало ли. Затем голосуют и выносят решение. Если нарушение первое и не очень серьёзное, могут ограничиться предупреждением. За третье отчисляют обязательно, невзирая на причины. Но окончательное слово всё-таки остаётся за Советом профессоров. Системы наказаний в Высокой Школе Холоми не существует. Первый ректор Дорас Реголла отказался от этой меры как унижающей достоинство учащихся. Он был очень демократичный и гуманный человек. Но и вседозволенности никто бы не допустил. Здесь воспитываются маги. Это народ неуёмный и непредсказуемый. Поэтому ректорат разработал Кодекс Школы, который студенты обозвали Кодексом Входных Дверей, поскольку он предусматривает только одну меру воздействия — исключение из учебного заведения. Между прочим, Кодексу Школы уже почти два тысячелетия. И он за это время не претерпел особых изменений.

— Тогда просвети нас, — сказал Нанка, — что здесь делать можно, а что нельзя. А то вдруг мы чего нарушим по незнанию.

— Вы Правила Школы, которые я вам давал в первый день, читали?

— Читали, — хором ответили мы.

— Ну вот. А чего вас тогда просвещать? — Хонна пожал плечами. — Там всё доступно изложено. Коротко и ясно, специально для новичков. Нельзя красть чужие вещи, нельзя нападать на другого ни физически, ни магически, вообще насилие запрещено на территории Школы, и так далее.

— А как же профессор Сухо Брид взял и превратил Дерри Шувиолиша в картину прямо на лекции? — Куни ехидно прищурился. — Или на профессоров Кодекс Школы не распространяется?

— В общем, ты прав, не распространяется, — сказал Хонна. — У них свои правила. Но, если ты заметил, то далеко не все ведут себя так же, как профессор Сухо Брид. Он человек взрывной и несдержанный. А с вашим Дерри у него коса на камень нашла.

— Кстати, — вспомнил я, — что-то давно наш общий друг на стенке не висел. Занятия идут, а Дерри сидит себе за столом, и никто его грешное имечко не называет. Чудеса.

— Никаких чудес, — улыбнулся Хонна. — Ваш общий друг обратился ко мне сразу после того несчастного случая, когда бедняге пришлось провисеть на стенке целых три лекции. Рассказал мне о своей беде. В конце концов, парень не виноват в том, что его собственное имя его шокирует. Я пошёл к ректору, и сэр Галла Голех внёс соответствующие изменения в документы. Он тоже очень гуманный человек. Вообще Высокой Школе Холоми везёт на ректоров.

«Надо же, — подумал я, — какой упорный. И умеет же добиться своего. Его бы способности, да на что-нибудь полезное!»

Я снова почувствовал к Дерри невольное уважение, но стоило мне вспомнить сегодняшнюю сцену, как оно испарилось само собой. Дрянь он изрядная, и водится с дрянью!

— Слушай, — сказал я вслух, обращаясь к Хонне, — в Высокой Школе Холоми насилие запрещено, это понятно. Но не может же быть так, чтобы все были друг другу друзьями и никогда не ссорились. Всё равно ведь кто-то с кем-то будет выяснять отношения. Как тогда быть?

— Ты уже нашёл себе врагов или решил профессора Сухо Брида вызвать на дуэль?
 
— Ни то, ни другое, мне просто интересно.

— Раз интересно, скажу, — Хонна усмехнулся и покрутил головой, мол, чему только не приходится учить новичков. — Со стороны Восточного крыла есть рощица сироры. Хоть наши повара и пускают её плоды на пироги и варенья, но официально это уже не территория Школы, поэтому там можно делать всё, что вздумается. Вот это и есть излюбленное место для выяснения отношений наших студентов.

Мы болтали ещё около часа. Хонна был замечательным собеседником. От него мы узнали массу интересных вещей. Например, что седьмой курс в студенческой среде называют Мастерской Великих Магистров. Потому что именно выпускниками Высокой Школы Холоми было создано рекордное количество Орденов. Король Гуриг Малыш зубами скрипит от злости, но сделать ничего не может. Практически неподвластный ему Объединённый Верховный Совет Магистров выдаёт разрешение на организацию нового Ордена любому заявителю, прошедшему собеседование. А уж если заявитель — выпускник Высокой Школы Холоми, то тут препятствий ему чинить никто не будет. Основная научная мысль, которая собственно и создала славу Соединённому Королевству, сосредоточена большей частью в Орденах. А глава Объединённого Верховного Совета Магистров сэр Хумха Йох, как человек просвещённый и прогрессивный, считает, что науки много не бывает.
 
— Хонна, если у Высокой Школы Холоми такие тесные отношения с Орденами,— спросил Нанка Маллона, — почему в Правилах записано, что студенты не имеют права состоять послушниками в Орденах?

— Ну, во-первых, у Высокой Школы Холоми нет никаких тесных отношений с Орденами, — ответил наш Помощник Наставника, — с чего ты это взял? Школа сама по себе, Ордена сами по себе. А сделано это для того, чтобы Магистры не хитрили, пытаясь усидеть на двух стульях.

— Как это?

— А вот так. Детям из семей, где отец или мать состоит в каком-либо Ордене, попасть в Холоми очень легко. Приди и сдай экзамен, вот и всё. Даже рекомендации не нужны. А знания в Школе дают гораздо обширнее, чем в любом Ордене. Вот родители и стараются отдать своих детишек сюда. Дети числятся послушниками у себя в Ордене, а учатся здесь. Закончит такой ловкий малый Школу и, глядите-ка, уже Младший Магистр, а то и Старший. И с такими знаниями, которых он в своём Ордене не получит даже за триста лет.

— Что же в этом плохого?

— Условия получаются неравные. Если все Ордена будут пихать своих отпрысков сюда, что останется другим детям? Сравни орденского послушника и простого ребёнка, даже очень талантливого. Кто из них скорее поступит в Школу?

Я вспомнил Пенке Йольве. Да уж, если бы не его служба в нашем доме, разве стал бы Пенке учиться магии? Ему бы даже в голову такая идея не пришла. А теперь, кто знает, может, и он будет студентом Высокой Школы Холоми.
 
Наконец я спохватился, что пора бы и честь знать. Разговоры вещь хорошая, но времени на занятия оставалось в обрез. А я литературы набрал дней на дюжину.

— Ну-ка, покажи, что ты там нарыл, — сказал Хонна в ответ на моё предложение заняться делом.

Я встряхнул рукой, и стопка книг аккуратно легла на стол. Хонна принялся перебирать мои находки. Отложил две и посоветовал:

— Вот эти я бы на твоём месте не брал. Они сложные, ты в них запутаешься. Не знаю, зачем им присвоили уровень «бихор». Они не для вашего возраста…

— Ага, и не для нашего ума, — насмешливо закончил я. — Извини, Мастер Хонна, но я привык сам руководить своим обучением и отбирать себе литературу. Спасибо тебе за совет, я пристальней отнесусь к этим двум книгам.

Помощник Наставника удивлённо поглядел на меня.

— Ты упрямый, как я погляжу, — протянул он. — Что ж, это твоё дело. Не забудь только при выходе отметить книги. А то они у тебя взвоют, как стая голодных псов.

Куни и Нанка попросили Хонну посмотреть и их находки. Эта троица прочно засела в библиотеке, а мне не хотелось терять времени. Я распрощался с друзьями и, отметив книги у библиотекаря, отправился к себе в номер.