Русь былинная

              Л Берегов                Русь  былинная               

                Вещий  Олег     князь   Игорь               

  ***      Утро в апреле  941г  было  свежим и солнечным.
Солнце встало над степью и засмотрелось в круглые окна княжеского терема.
Цветные стёкла, вставленные в оловянные рамы, засияли бликами и зайчиками.
Осветился  изразцовый пол, золочёное  трон – креслице на помосте, золочёный купол,
 серебряные светильники вдоль стен.  На стенах  щиты, топоры, мечи  Рюрика, Олега,
Игоря – киевских князей,  блеснули золотой и серебряной насечкой.
   На мраморных ступенях крыльца зазвучали шаги, звякнуло оружие.
Семь вооружённых викингов, в полном  боевом  наряде,  вошли в Тронный зал.
Только семь из двадцати двух  вернулись из последнего похода. Остальные пали.
   Распахнулась боковая дверь, из которой вышел князь Игорь.
Правой рукой поприветствовал варягов. Те разом ударили в щиты боевыми рукавицами.
По палате прокатился мелодичный гром.
      Открылась дверца за  троном. Два гридня – дружинника внесли детскую кроватку,
похожую на маленькую ладью. Варяги задвигались, заулыбались.
Дружинники поставили ношу возле трона и удалились.
   Князь Игорь выхватил меч, подошёл к колыбели.
Вращая мечом в разные стороны,  сделал несколько выпадов. Младенец  смотрел
во все глаза, но не плакал. Игорь наклонился над сыном:
« Этим мечом я добился многого! Возьми мой меч,  дерзай, да покорится  тебе весь мир!»-
Меч лёг на тельце младенца.  Тот схватил рукоять обеими ручонками и стал подниматься.
Варяги, все как один, с боевыми выкриками окружили колыбель:
   «Вот настоящий сын  Вотана! Где топор Тора?  Напоим  младенца с топора  водой Днепра!»   Гридни внесли золочёную лохань с водой. Маленький топорик, копия
топора   Тора, находился в воде.  Ярл  Ролло, правая рука Игоря, зачерпнул  ковш,
первый отпил глоток воды, передал  Свибрагеру. По кругу все отпили святой воды
Днепра. Князь Игорь, в одной руке младенец, в другой топорик, поднёс топорик к губам сына. Капли падали в открытый ротик, тот с жадностью глотал:
    «Вот – Святослав из рода рюриковичей, Князь  Киевской  Руси!  Клянёмся!»-
« Слава!  Слава! Слава! Клянёмся!»- все викинги опустились на одно колено. 
Дружинники вынесли кроватку и воду. Все  шумно обнимались, целовались.

     В общей зале столовой, построенной ещё Вещим Олегом, пылали два ряда очагов.
Под крышей стояло густое облако дыма, медленно вытягивающееся  наружу через продухи. Праздновали рождение  Святослава, сына Игоря, внука Рюрика.
     Сто двадцать викингов, королей открытых морей,  живописно
  расположились за общим столом.
      Свободный владетель Харанс – фиорда ярл Альрик отличился в походе на Париж.
Поднялся по Сене, напугал жителей, взял богатый выкуп без боя.
    Ярл – скальд Свибрагер был знаменит своим даром слагать песни. Он знал
сто тысяч  строк  рун и саг о богах и героях.
     Владетель Расваг – фиорда Зигфрид вышел из многих битв без единой царапины.
Вместе с Гангуаром и ярлом Агмундом, в устье Темзы, напали на саксов,
ограбили всё побережье.  Из битого и ободранного скота построили вал и отбивались
успешно, пока всё награбленное не было погружено на  суда.
               
               
 Ярл Ролло, в будущем захватит целую область  во Франции – Нормандию.
В последнем походе сумел потушить  «Греческий Огонь»  на своих чёлнах, спастись.  1
 
***     Блеск  роскошных костюмов и драгоценных украшений  указывали на силу и удачу
их владетелей.  Пир был в разгаре.  Зубами рвали конское мясо, медвежатину,
копчёных  уток и гусей, заедали новгородской икрой, запивали пивом.
   Греческие вина, разных сортов, пили чашами и ковшами.
Жир,  сало и сок текли по бородам и усам, заливали браслеты, перстни, пропитывали
кафтаны из дорогих сукон. 
    Острые и соленые блюда  сжигали внутренности, палили жаждой.
Желание есть и желание пить были  бесконечными.
 Как в море, когда в бочонках не оставалось  воды. Когда гребёшь два долгих дня.
 Когда погоня не отстаёт, а сухие глотки не пропускают воздух.
 Тогда за глоток воды готов убить родного брата. Пить, пить, пить!
 Бешеное веселие завладело гостями.  Спустилась Валгалла.
 
     Ярл – скальд Свибрагер запел свою знаменитую песню.
В зале стало тихо. Только могучий голос заполнил всё вокруг, звал за собой:
                Стремительный удар  меча,
                Укол стрелы, блеск топора, -
                И мир исчез в твоих глазах.

                Дорога дивная небес,
                Она тверда, она верна,
                Как  меч, как викинга рука.

                По ней летит могучий конь,
                Он бел, как снег, он чист,  как свет.

                На нём Валькирия  спешит,
                С ней  Вотан шлёт тебе привет,
                Тебя он ждёт, он ждёт тебя.    
 
     Князь  Игорь поднялся: « За дружину!  Слава!»-  крикнул он.
Крик из могучих глоток готов был  проломить крышу, разрушить стены.
Открылись двери, Игорь вышел на площадь. Его окружили дружинники:
 новгородцы, псковичи, ростовцы, муромцы, других славянских городов.
     Навстречу шла Ольга с младенцем на руках.
Её сопровождали девушки и молодые женщины. Все в  разноцветных
платьях  и сарафанах, в причудливых украшениях на головах.
На многих были венки из одуванчиков и других цветов.               
               
               
     Ольга  подала сына Игорю.
Князь  Игорь поднял  сына над головой:
« Киевская Русь!  Вот -   Святослав, ваш  Князь на веки!»- крикнул он.
Вся площадь огласилась радостными криками: ура, слава, многие лета.
Все опустились на колени.  Ольга и Игорь стояли,  прильнув  друг к
 другу и благодарные слёзы туманили их глаза.

     Вышли через   открытые  ворота  на берег Днепра.
Ещё Вещим Олегом весь спуск к реке был засеян травами.
Под весенним солнцем травы зазеленели  бархатным ковром.
     Девушки и женщины расстелили разноцветные покрывала, разложили еду.           2
***      Весь народ киевский, все гости города, послы и посланники  соседних  государств,
все были здесь. Пили, ели, веселились.
Весенний разлив Днепра был  могуч и широк. Сколько видел глаз -   царствовала
 вода.  С реки навевало запахи рыбы, хвои, листвы, льдинок.
Природа радовалась пробуждению, обновлению, жизни.
    « Вода отрезала хазарам дороги к Киеву.
       Когда вырастишь  большой, бей хазар, как наших врагов!»- шептала Ольга сыну.


Двадцатилетняя псковитянка  была прекрасна.
Голубые глаза смотрели на мир с тихой грустью. Губы улыбались печально.
Два года назад, отцы города, отдали её Князю Игорю в жёны.  За это обещал не
 брать подати пять лет, торговать беспошлинно. Горько было сознавать,
что тебя продали. Два года ожиданий Игоря из походов, потом  гулянки и дебоши
с варягами. Страшные дни и ночи города в хазарской осаде. Как сгорали целые
улицы домов и нечем было тушить пожары. Как стояла на стенах и подбадривала
воинов на ратный подвиг. Пленение Игоря хазарами. Как его пытали у  позорного
столба, на виду  всего города. Как подписывали позорную дань хазарам.
    Уговоры ярла Свенельда:  отказаться от Киева и Игоря, бежать с  варягами
в Новгород, а потом за море. Как уговаривала варягов сдержать слово и биться
до последнего воина. Как лечила и нежила  душу Игоря, как целовала его старые раны.
     Вот:  родился сын, надежда и опора в жизни.
Всё это забудется, лишь бы  Святослав  рос  сильным  и здоровым.
    «Мсти хазарам за отца твоего!»- шептала она, качая ребёнка.


        Игорь – шестидесятилетний  норманн сидел  в креслице.
 Бритая голова его была наклонена.  Казалось, что он спал, а перед глазами
виделся этот склон пятьдесят три года назад.   Тогда  склон был  покрыт  травой
 и кустами. И дорога вся в рытвинах и ухабах, и стены  крепости   деревянные.
 
       Они стояли с Олегом, а из ворот   города   вышли двое.
Это помнилось, как в страшном  сне,  как в сказке, могучая сила,  перенесла его
 на  ладью, прикрыла щитом. Тогда он уснул, а когда очнулся, мамки и няньки
купали его в золочёной лохани, кормили разными вкусностями.               
               
       В  Тронном зале  Князь  Олег зачитывал  « Новгородскую  правду».
На лавках, вдоль стен, сидели все видные люди русской земли, торговые гости.
      « С этого дня и  вовеки, город Киев  объявляется  Стольным городом
Киевской  Руси!  Все города и народы  обязаны платить дань на содержание
Дружины  Князя!  Торговать беспошлинно, с обоюдной выгодой.
Нарушивших данные законы, карать всей силой русской земли.
      Князь  Игорь – законный князь, продолжатель рода  Рюриковичей,
Дети его наследуют  Трон  по праву старшего.
Каждый город имеет свою дружину, во главе с воеводой.
По зову князя, все города обязаны высылать свои полки в поле».
   Этот миг Игорь запомнил  навсегда. В красных сапожках, в алой накидке,
 в бахтирце, с мечом на ремне, в золочёном шлеме, он подошёл к  Трону.
Олег указал ему на малое креслице, рядом с  Троном.  Он сел.
Все, кто был в зале, опустились на колени: « Так будет всегда!»- сказал Олег.
    Прошло время, много воды утекло, а прошлое нет, нет, да и напомнит.
                3               
***   Откуда есть и пошла русская земля?  Озеро Ильмень, реки -  Волхов, Ловать,
Рось, верх  Днепра, его притоков, верховья других рек, текущих на север,
запад,  юг и восток?   Нет, Русь зародилась от слова. Даже не от слова, а  от
корня слова.  В землях древлян, северян, кривичей, славян и других племён, есть
Слово – Глагол.  В каждой земле произносили -  слово,  цокая, или чокая, растягивая,
или съедая  окончания, но корень оставался один.
      Наблюдательный человек, через небольшой промежуток времени, начинал
понимать речь новгородского мирянина, или муромского селянина.
В дремучих лесах за Волгой, понимали речь живущих в Тмутаракани.
Русское отечество – Слово – Глагол.   Оно объединило славянские племена.

     Ещё Аристотель, рисуя карту обозримого мира, в понимании древних греков,
указывает на страну Гардарика – страну городов:
 «За Понтом Эвксинским – страна лесов, болот и озёр. Множество  рек и речек
 делают эту страну непроходимой. На берегах рек и озёр построены города,
 из стволов деревьев, которые в изобилии растут в лесах. Даже тротуары
из  дерева.   В этой стране живут славянские племена – потомки
воинственных скифов!»-
     Да, – потомки и в древности не уступают  другим  народам.
    Прекрасна русская земля. Необозримы её леса, полноводны реки и озёра,
 чисты и прозрачны родники. Жили в своих городах, уважали соседей,
трудились, охотились, торговали.  Вечевое  било сзывал народ города.
Решали  все вопросы миром, советом.
Среди городов возвысился Новгород. Господин Великий Новгород владел
 пространствами от Балтики  и  Белого моря, до Уральских гор.
Неисчислимые богатства собирались с этих земель.               



               
               
  Купцы богатели. Сбивали караваны судов, шли в  Булгарию,  Хазарию,
в  Византию,  в Греки.  За Варяжским морем – страна варягов – викингов.
 Много веков  о них шла молва, как о грабителях, завоевателях.
На своих чёрных драккарах они ограбили всё побережье  Европы.
Нанимались служить к  византийским императорам, в иудейскую  Хазарию
и к другим королям  и  царям.      
    Много раз они  подходили к Новгороду и просили пропуска по пути
 «из  варяг в греки».
       Летом  862г в песчаный берег Новгородской стороны, с ходу, ткнулись
два  драккара.  Викинги дружно выпрыгнули на берег, облепили суда
со всех сторон, дружно крикнули и вытащили на берег.
Новгородцы стояли,  разинув  рты. Только тогда четверо  викингов  пошли
к воротам города.  Прошли на норманнский двор и скрылись за воротами.
      Молодой конунг  Рюрик,   викинг, с двоюродным братом Олегом,
 князем и с товарищами Аскольдом и Диром, пробирались в Византию.
При входе из озера в реку Волхов попали в страшный шторм. Огромные волны
бросали суда и повредили их. Требовалось разрешение от Новгородских властей
на стоянку и ремонт.    А на берегу запылали костры, были поставлены котлы со смолой,
закипела работа. Воины, не занятые делом, без оружия, вошли в город.
Рассматривали  стены, строения, особенно Детинец.
Таких городов в их стране не было.                4
***    « Олег!» – сказал  Рюрик.
 « Да,  Рюрик!»- ответил Олег.
 « Зачем нам идти в Византию? Давай останемся здесь.  Смотри - какой город,
какое озеро, река, леса и поля. Я хочу здесь стать князем, иметь дружину,
защищать Великий Новгород, присоединять земли. Нет,  не присоединять, а собирать.
Ты представляешь,  какое государство можно создать?
    Столетия наши предки грабили соседние народы,  ничего не создавая, а только
 разрушая. Давай мы сделаем что – то такое, чтобы на века остаться в истории!»-
 Олег долго молчал, потом сказал:  «  Ты – князь, тебе  и  решать!»

   
     Утром новгородцев разбудили норманнские рожки и барабаны.
Вооружившись, кто что имел, высыпали на стены.
В  поле, для выгула скота, развивались непонятные события.
Ближе к стене крепости были поставлены мишени, где лучники пускали стрелы,
 по  одному, строем, или всем отрядом.  Там всадники рубили лозу, показывая
чудеса владения конём и мечом.
    Запел рожок. Все воины собрались, построились клином, прикрылись щитами,
пошли на приступ. Вдруг от строя отделился один рог, потом второй,
как клешни рака. Клешни соединились, засверкали мечи. Запел рожок, строй
перестроился клином, прикрылся щитами, стал отступать от крепости.               



               
               
  На второй день более полусотни молодых новгородцев вышли за стены,
чтобы показать свою удаль: «Силы много, уменья нет!»- сказал старшина
Гостомысл.  Вместе со старшинами разных концов города  он давно
наблюдал  за  играми:  «Князь – вождь, предводитель дружины! Нам
нужен  князь!    Пора собирать земли!   На юге – цари и кесари, на западе –
короли, а у нас всё  - «Вече».  Каждый крикун  дерёт свою глотку!»
Старшина  славенского  конца, кузнец  Изяслав прогудел басом:
« Пока справлялись без князя.  Какую цену заломит? А поучить дружину
надо!» 
  « Дружину надо собрать, обучить, проверить в походах. Тогда заключать
ряд  с князем!» - выкрикнул старшина плотнического конца  Гюрята.
Весь день спорили старшины, а молодые новгородцы самовольно
выходили и становились в строй дружины.  Самовольно – значит по своей
воле, добровольно. Таков закон  новгородской земли, по обычаю.
В скором времени  каждому викингу пришлось обучать до двух десятков
новгородских воинов.
Олег  изучал «Новгородскую правду».  Ещё на родине он учил греческий
язык, мог понимать и разговаривать. Язык  ильменских славян  был
трудней. Великое  множество  однокоренных слов приходилось запоминать
на слух.  Рюрик смеялся: « Познаешь языки и законы,  нарекут тебя -  вещим!»
Олег размахивал листами бересты, пергамента, свитками, написанными
на  выделанной  козьей шкуре, на глиняных табличках:
« У каждого закона – есть  своя  правда, а  новгородские  законы – по обычаю!»
« Когда поймёшь обычай народа, тогда сам станешь русским!»- улыбался
Рюрик:  « Ты сказал русским? Нет такого народа – племени среди славян!
Тогда  мы будем первыми!  Слава великому  Слову!»- ответил  Олег.                5
***     Вечером пришли  Аскольд и Дир:
« Викинги ропщут! Кончились припасы, добытые мечом, а вы запретили брать
по праву  сильного!  Пора идти в Византию!»- сказал Аскольд.
Рюрик  и Олег  молчали.
«Мы уйдём одни!»- сказал Дир.
Утром все викинги выстроились в два ряда.
Перед строем встали Олег и  Рюрик:
« Дети Вотана!  Кто желает пойти на юг,  быть  готовым  к походу. Ваши князья –
Аскольд  и Дир.  Кто желает остаться, продолжим  ученье!»- сказал Рюрик. 
Строй распался.  Каждый кричал своё: 
«Кто с нами – направо,  кто в поход – налево!»- крикнул Олег.
 «Две расшивы, с припасами,  готовы. Даём проводника до Киева!»- сказал
посланец  от старшин.

    Начиналась новая эпоха.  Первый  Князь, первая государственность  славянских
племён. Эпоха собиранья  земель.               

               
                         
  Время полетело птицей.  Первый снежок побелил всё поле. Перед новгородцами
стоял первый полк.  На резвых скакунах, подобранных по масти,  в  полном
вооружении,  в тёмно – красных  плащах – накидках, застёгнутых через одно
плечо, в остроконечных шлёмах, сверкающих серебром, ровными рядами
выстроилась русская дружина.
   Из ворот города, на сером в яблоках жеребце, выехал князь Рюрик.
Из  середины строя, на гнедом – воевода - князь Олег.   Встретились.
Подняв  меч,   Олег  выкрикнул:
 « Князь!  Русская дружина к походу и бою готова!»
Рюрик  подскакал  к  середине строя:
« Слава, молодцы!»- крикнул он.
« Славен! Слава!  Слава!»- ответила дружина.

   Новгородцы, не в силах  сдержатся, бросились к своим непутёвым сыновьям
и братьям. Те,   не узнавая, отпихивались добротными сапогами,
отворачивались. Заиграли рожки, выбили дробь барабаны, вся дружина
тронулась. Сперва  шагом, потом  рысью, потом в намёт. Заиграл рожок.
Дружина перестроилась клином и поскакала  на праздничную толпу.
Все как один остановились. Это было жутко и красиво.

     Первый поход выдался на Псков, пригород  Новгорода.
Свеи напали внезапно. Грабя, насилуя, сжигая  деревни и выселки, они
окружили город, готовились к штурму.
Гонцы толком не могли рассказать,  обморозились при скачке. Какая сила, кто
 привёл, какие замыслы?
     Поднялись, собрались, поскакали о  двуконь,  без привалов, без остановок.
К утру увидели пожары.  Рассыпались полумесяцем. Размахнись  рука, развернись
плечо. Рубили, как на ученьях лозу, полупьяных, полусонных грабителей.
 Псковичи открыли ворота, высыпали толпой, добивали врагов.
     Организовали погоню,    вернули   полон и награбленное. Возвратились с богатой
добычей.  На третий день прибыло  новгородское ополчение:
« Топали, топали, а к концу притопали!»- смеялись дружинники.
                6

***     Новгородская старшина  подписала ряд с князем.
Городище строили на правом берегу  Волхова. Строили быстро и умело,
чем гордились новгородцы. Дворец, конюшни,  на пятьсот лошадей, склады и сараи
вырастали, как в сказке. К весне заселились.
  Полетело быстрое время, как ветер -  не догонишь.
Взяли Смоленск, взяли  Муром,  подписали с ними  «Новгородскую правду».
Земля ширилась, богатела. Роптали  псковичи, бунтовали  смоляне.   Усмиряли,
забирали  богатство  недовольных.
   Свадьба Рюрика,  рождение  Игоря.
Вот и пятнадцать лет пролетело.  Рюрик спрашивал: « Олег!  Когда женишься?»-
Олег отшучивался: « Все девицы – красавицы, всех люблю и жалею!»
Рюрик удивлялся:  всегда в тени, всегда на ногах, всегда всё знает – вещий!


                                    
Олег отшучивался: « Я – двоюродный брат, не имею права на трон!»
В  это же время, тайно, рассылались надёжные люди, во все концы, особенно
просчитывалась дорога на Византию. Киев нигде не упоминался.
Братья знали давно, что Киевом правят Аскольд и Дир.
 
    Нечаянно, негаданно умер  Рюрик:
« Олег, оставляю на тебя народ русский и сына. Береги их…»
Погребальный костёр устроили на озере, в лодке.
Не осталось его могилы на земле русской.

    Три года все славянские племена тайно вооружались, тайно тренировались
в гребле на чёлнах, под парусом. Во всех кузницах ковали мечи, топоры, наконечники
копий и стрел.   Готовился поход.
Три года прибывали викинги и варяги, три года грабили, что плохо лежит.
И вот всё тронулось. На трёх чёлнах, под видом купцов, поплыли Олег и Игорь.
В верховьях Днепра,  на весенней воде, качались двести  готовых к походу судов.
    По пятьдесят воинов расселись и замахали вёслами,  как птицы при взлёте.   
Пошли, поехали, отомстить за обиды    Рюрика,   князя русского.
Много лет тому назад послал  Олег, во все  ближние и дальние  государства,
грамоты  о мире и дружбе, о беспошлинной торговле, от имени  Князя  русского -
Рюрика.  Все  правители признали, даже хазарский  каган,  и только Византия
надсмеялась: « С  варварами  не дружим, князя не признаём! Торговать в
Византии, платя дань. Рабов – славян покупаем охотно!»
    Много лет копилась обида. Тайно  выведывались силы империи,  окружение
императора, состояние войска, богатство чиновников.
    В  Тронном зале Киева  князь Олег  зачитал  «Новгородскую правду»…
В окрестностях   Киева сохранилась  «Аскольдова могила», как первому
князю, победителю хазар и греков.


    Двести судов с воинами подошли к порогам, высадились, разогнали хазар,
оседлавших пороги, бережно провели суда.
По правому и левому берегу шли конные дружины, уничтожая  кочевников.
Подошли к устью Днепра. Здесь селились  греки.   Все товары, собранные в хранилищах, были  сочтены  и отправлены на  Русь. Греки на судах бросились в море.
Догнали, взяли на абордаж, перегрузили имущество, прорубили днища – плывите…  7

***    На разукрашенной  лодке  прибыли  князь Олег и Игорь.
Знаменитые кормчие встретили их поклоном.  Решали, как плыть, какой держать
строй.  Полумесяцем, перехватывая все суда, чтобы весть о походе не дошла
до Византии.  Двадцать дней и ночей, под парусами,  и  на вёслах,  шло войско.
В утренних лучах засверкали купола  соборов, открылась   Судская гавань,
заполненная   кораблями со всего света.
Подошли  цепью, перегородив  выход в море. Викинги и варяги бросились
в открытые ворота. Мечи и топоры прорубили выход на стены.

               
               
  Врывались в дома,  насилуя и грабя. Город пал. Только  Палатий -  дворец императора
остался невредим.  По законам войны,  воины три дня грабили  жителей
побеждённого города.
На четвёртый  князь Олег  приказал:  «Потушить пожары, прекратить грабежи!».
    Из ворот крепости, где засел  император, вышли вельможи, евнухи, толпа
сановников.  Старший евнух поклонился и сказал:
« Император просит мира!  Великий Князь, пощади  империю!
Склоняем головы, как побеждённые  перед победителем!».
    Олег развернул грамоту, в ней значилось:
« Признаём Киевскую Русь и Великого Князя  Киевского, его наследников.
Торговать беспошлинно, пропускать корабли с товарами через пролив.
Ваши враги – наши враги!».
    Олег отдал  грамоту евнуху: « Запиши:  во всей империи русских  рабами
не иметь. В других странах выкупать  русских  и отправлять на Русь. За ослушание –
карать.  В память потомкам – мой щит на воротах  Царьграда!»
   Дружинники предлагали  взять крепость, пленить императора, покорить
империю. Олег ответил: « Империя – колосс на глиняных ногах, но ещё
могучая.  Боевые легионы воюют в Малой Азии с турками.  Турки разрушат
Византию!» -  Вещий…   
    Русская дружина прошла берегом  Понта  до  Ираклии  и  Пафлогонии.
Неисчислимые богатства свозили  в  Судскую  гавань,  грузили на суда,
отправляли на Русь. Олег приказал снять всех львов, стоящих на площадях:
« Побеждённым  не до гордости!  Пусть львы пугают наших коров  в  Пскове
и  в  Новгороде!»
    Патриарх пригласил  Князя Олега и Игоря на богослужение  в  Софийский
Собор: « Помолимся  Господу нашему  Христу, непорочной   деве   Марии!»
   Вошли дружной  толпой, в боевых доспехах и латах, при оружии, в боевых
шлемах  на головах.  Князю Олегу и Игорю подали кресла.
Князь Игорь и остальные во все глаза рассматривали  росписи на куполе,
на стенах, золотые Царские Врата,  иконы,  канделябры, свечи в них.
Откуда – то,  сверху, доносилось  непонятное, но приятное пение.
  В золотых ризах, в золотой митре, сияющей каменьями и алмазами, с посохом
в руке, вышел  Патриарх. За ним множество священников и служителей.
Могучий голос рявкнул:  «Многая  лета  Христе Боже наш!».
Звякало кадило, запахло ладаном.  Сверкали кресты и цепи священников.
  « Народ гол и бос, а здесь  непомерное  богатство и роскошь.  Империя
погибнет от  разврата чиновников и церкви. Эти бы богатства да народу,
на армию, на торговлю, на флот. Сытый народ – счастливый народ!»- думал
 Олег. Он приказал толи римлянину,  толи греку монаху, который попросился к нему
 на службу, собрать нужное количество церковной утвари и иконы.                8   
               
***    Отличился новгородский воевода Добрыня.
Предложил набрать охочих мастеров по изготовлению черепицы, кирпича
стекла,  злато кузнецов, резцов по камню, строителей крепостей, мостов:
  «В  Новгороде пора мост ставить через Волхов.
Стены укреплять камнем.  Детинец ставить каменный!».
Разумная голова, не о себе  радеет, о городе.

    Служба идёт к концу.
Вот:  Патриарх окропил князя и дружинников святой водой, перекрестил
золотым в алмазах крестом, вручил в золотом окладе  Библию.
 Все вышли, радостно вздохнули полной грудью:
« Под  Волосовым  Дубом моленья приятней.  Развалился на траве  и смотри,
как кудесят  кудесники  и  волхвы, а Волос - только    улыбается!».


   Услужливые греки предложили  римские бани – термы.
Сняли доспехи, в одном белье пошли. Пар густой, но не жгучий, не как
в русской бане.  Евнухи – банщики уложили на мраморные  лежанки,
мяли могучими руками тело, тёрли морскими губками, смазывали благовониями.
Вышли  помолодевшими, весёлыми:
 « Что, воевода! Устроим такие термы в Новгороде?»- спросил Олег  Добрыню.
«Нет, князь – батюшка!  Таких -  нам не надо. Нам бы кирпича   побольше,
чтоб бани стали белыми, без копоти и сажи, а берёзовый веничек распарит и разгладит
все косточки и жилочки, духом леса вылечит!» - ответил Добрыня.
  «Славно думаешь, воевода!  Краше русской земли нет  земель, и обычаи человечней!»-
В  парадном зале, уселись за столы, пили, ели, славили Князя.
Олег поднялся с бокалом в руке:
 « Други мои, братья!  Великое дело  совершили!
Признали    кичливые,  гордые  греки!   Признали  мощь  Русской земли!
Отомстили за обиды  Великого  Князя  Рюрика!  Слава!
Погостили у греков, спасибо!  Пора домой к девушкам – жёнушкам!»

   Вместе с Игорем и охраной шли по улицам и площадям  Царьграда.
Город, построенный рабами, был прекрасен.
Игоря пугали  мраморные императоры.
Причудливые звери и грифоны показывали языки и зубы.  Арки и портики
уводили   в сады  для знати. Били причудливые фонтаны, зеленели лужайки.

   Вышли на улицу бедняков.  Дурные запахи, грязь и мусор были отвратительны.
 « Империя,  как двуликий Янус, с одной стороны – блеск богатства, с другой –
нищета рабства. Римская империя идёт к упадку.
Цезари – императоры объявились во  Франции, в  Германии, в Англии.
 Византия и христианская вера, сила  их легионов, держат в страхе и  рабстве
 Египет, Малую Азию.
Молодая мусульманская вера объединила арабов.
Скоро их конница растопчет могущество Рима и Царьграда.
 
               


                9               
***    Возмужал и собрался турецкий  народ.  Султаны вытеснят Византию с востока,
покорят и разграбят страну.
Киевская Русь -  молодая  держава!  Надо собирать земли, усмирять соседей, крепить  русскую  дружину. Викинги и варяги сделали своё дело.
Оставить  желающих, остальных отослать с почётом.
Новгородцев наградить и отправить в Новгород.  Пусть держат северные земли.
Киевляне и  черниговцы  должны создать равные дружины,  воинов  учить постоянно.
Строить крепости, наступать на Степь.  Хазары – вечные враги!»- так думал Олег.
«С императором не встретились. Говорят – слабость живота. От страха схватила
болезнь,  не отпускает. Всеми делами правят евнухи.  Этот народ льстивый и
мстительный.  Могли и отравить. Казну императора потрясли  изрядно. Хватит золота
расплатится с викингами и варягами, наградить русских воинов!».

    Двадцать дней, когда шли Русским морем, князь читал  Библию.
Многое понимал сразу, многое  нет. Завязали греки мысли такими узлами,  что
без выпивки не поймёшь: «Нет, не соборы и монастыри будем строить, а деревни и
сёла, прокладывать дороги, возводить мосты, чтоб каждый селянин мог свои
товары везти в города в любую погоду. Построишь храм,  не построишь
двадцать деревень!»-  Надоело.  Князь встал, потянулся так, что треснули все
косточки, растянулись все жилочки: « Эх   ма  да не дома, а  дома  да не на печке!»-
крикнул он.  Дружинники встрепенулись, налегли на вёсла, послышались шутки и
смех.  Двадцать дней держали тишину, не  тревожили   князя.   Устали.

     Случай развлечься  выплыл из тумана. Из  Херсонеса  шла  галера  с товарами и
рабами на Византийский  рынок. Подготовили крючья, багры, быстро одели доспехи,
проверили мечи.  Вёсла замахали, как крылья  чайки. Зацепились, перепрыгнули на
вражеский корабль и пошла потеха. Наёмные войны, увидев доспехи и мечи,
услышав боевой кличь русских, сложили оружие. Рабовладелец упал на колени,
сорил золотом. Открыли трюмы. Русские девушки, истомлённые, но прекрасные,
со слезами  радости бросились обнимать князя и дружинников.  Увидев рабовладельца,
набросились на него,  немного  помяли и выбросили за борт.   

    Радость, вот что ощущали все воины и девушки. Радость  свободы, радость освобождения, радость, что попали  к  своим.  Из рассказов девушек  князь
понял, что  хазары  напали на вятическую  землю, сожгли и ограбили поселения,
убили всех.  В плен брали только молодых девушек:
« По заказу  греков разбойничали хазары!»- подумал  князь.
«Дай срок, отольются волку наши слёзы!»- крикнул он.
Все веселились, знакомились.  Самые видные подошли к князю. Стеснялись.
« Как тебя зовут, красавица?»-  обратился он к девушке.  « Потвора!» -  ответила
она.  Молодость и природный ум  отражались в её глазах, тёмных, как майская
ночь на грани леса и степи.  Тени и образы  бродили в их глубине.  Разорванное
платье  открывало  загорелые плечи и грудь. Она прикрылась руками.

               
    И столько в этом движении  было целомудренной чистоты, что  князь смутился, опустил глаза:
« По пять новгородских гривен –  в  приданое невестам. Шелка и бархат на плечи им.
Посуда и утварь на праздничный стол. От дружины и князя - с поклоном.
Выбирайте воины невест!» - Он посмотрел на  Потвору. Всем стало ясно – понравилась.
Разрезали тюки, открыли сундуки: « Берите, всё ваше!».
Попутный ветер надувал паруса. Чёлны летели, как чайки.                10
***    Князь прошёл в шатёр, разделся, прилёг на мягкую постель.
Первый, лёгкий сон, как туман.  Нежное  прикосновение к груди  разбудило его.
Глаза в глаза, вот они – рядом.  Её  губы, её плечи и грудь. Рука потянулась, коснулась
соска и он ответил, налился желанием.  Рука опускалась ниже, к её бархатной опушке,
а его корень жизни налился горячей кровью. Она взяла его в руку, ласкала.
Тело её выгнулось дугой, затрепетало. Он раздвинул её чресла, а его достойный
корень коснулся влажного устья. Руки обвили шею, пятки  упёрлись в постель,
она сама, как наездница, поднялась в стременах, на полный мах, ойкнула, опустилась,
опять взлетела и зачастила, сперва рысью, потом в намёт, до изнеможения, до стона,
до пота.   А на палубе властвовала любовь.  Бывшие рабыни с радостью отдавались
своим избранным.  Целовали до  боли.
   Князь  Игорь выбрал двенадцатилетнюю красавицу, наслаждался её прелестями…

Ночь любви пролетела и вот оно - устье Днепра.
«Паруса долой! На вёсла!»- раздалась команда.
Все  тяготы  пути  позади,  на  семи  холмах показался  Киев.
После Византии  он  выглядел  серым и убогим. Ни золотых куполов, ни могучих
стен, но родной и любимый.

     Три дня праздновала дружина  победу, праздновали общую свадьбу.
Народ киевский гулял  от души.  Греческие вина лились рекой.
Князь щедрой рукой  благодарил  викингов, варягов, новгородцев и других
дружинников.  Наградил всех, кто оставался в Киеве. Дал задаток  мастерам,
на устройство, на открытие своего дела.  Потребовал браться  за  работу немедленно.
Разрешил мастерам набирать работных людей, добровольцев.

    Неделю провожали викингов и варягов. Новгородцы ушли дружно и весело:
« Зови, князь! Новгород  придёт на помощь не мешкая!»- кланялись  они.
« Гоните плотами лес, расплатимся звонкой монетой.  Тёсаный камень, железо!»-
ответил князь:  « Сам скоро буду у вас! Проверю, как выполняются мои наказы!»
 

    В тронном зале дворца собрались все видные дружинники, в будущем бояре.
Говорил князь:  « С помощью Даждьбога,  Перуна и Волоса  щёлкнули по носу
Восточной Империи. Своей  рукой прибил щит на воротах  Царьграда.
Империя не пойдёт на Русь. Успех - в беспошлинной торговле.

               
. Смотрите листы:
«Это виды будущих  башен, ворот, стен. Смотрите, вникайте, будем решать!».
Князь Игорь  вертел в руках  виды, чему – то улыбался: « Дядя Олег!   Хазары
придут, а стены разобраны. Как быть?»-
   «Молодец  Игорь!  Строить  начнём,  не ломая старых стен. Двойная стена –
двойной рубеж обороны. Между стенами -  запасы для боя. Жилые дома накроем
черепицей. Надо спешить! Хазары перешли Дон, движутся в нашу сторону.
    Два, три года у нас есть в запасе. Народу объявить, чтоб трудились не жалея сил.
Каждому боярину – свой участок.  Ответят головой и имуществом за  работу!».

Вышли за стены.  Русские мастера  мерили своим  аршином, вбивали колышки.
Греки – непонятными инструментами, кричали, спорили с русскими:
 «Рассуди, князь – батюшка!  Веками так строили, возводили стены, и стоят!»-
Князь спросил  греков:  «Как  измеряете?»-  « Метром!»- ответили они.                11
***     Время   быстро  течёт, как Днепр   уносит  свои воды, не догонишь.
Князю Игорю исполнилось десять  лет. В отсутствии  Олега, он уплыл в Новгород,
Игорь садился на Трон, принимал бояр, купцов,  иностранных гостей, послов и
посланников.  Вершил суд и расправу.
    К нему были назначены два наставника.   Русский – Доброга, который знал
варяжский, литовский, польский, немного греческий, немного хазарский языки.
Знал королей и императоров по имени. Повидал свет, в битвах был удачлив.
Обучал, как быстро принимать правильные решения, укреплять   «Русскую правду».
   Второй – варяг  Альрик, который признавал только силу  топора  и  меча.
На родину ему путь был заказан, в быстротечном споре, убил   ярла  Фрея.
Спасся в дружине Олега.  Женился на русской девушке из Чернигова.
Имел подворье в Киеве и немалый починок в черниговской земле. 
Пустил корни, был крепко привязан к русской  жизни.
Они всегда стояли за Троном в полном, боевом вооружении.
Иногда подсказывали ответы на трудные вопросы.
 Игорь обижался:  « Я не младенец, мамок не надо. Сам решу!»-  Доброга улыбался,
не спорил.   Альрик  стучал мечом в пол.
   Игорь отвечал, как подсказывали.
   День начинался так:  Альрик входил в спальные покои  князя, разгонял мамок и нянек,
поднимал  Игоря боевым гимном варягов, ставил голого в лохань, выливал   на
голову ведро воды,  помогал  надеть порты и лёгкие сапоги и выводил в сад.
Пробежка вдоль ограды сада,  рубка деревянными мечами, стрельба из лука,
приёмы владения копьём.  Приёмы отрабатывались так, как владели варяги.
Лёгкий завтрак, потом отрок попадал в руки к Доброге.
Тот  решал: пересказать ли ему балладу о Трое, на греческом  языке, чтоб  Игорь
повторил на русском, или рассказать о походах  Рюрика,  как он один победил троих
мятежников и этим подвигом усмирил город. Читали саги о топоре Тора и о козлах,
запряжённых в колесницу его. Заучивали  законы «Русской правды» и,  как  данный
закон применять в жизни. Трудились до обеда. После обеда лёгкий сон.
               
               
Выезжали малым отрядом на соколиную охоту, гонялись за лисой, или волком.
Догнать и ударом плети свалить зверя. Вот азарт, вот радость.
Ночью приходила Заренка, баюкала и нежила князя:
«Сирота ты сирота – сиротиночка!»
     Снилось ему, что он с Леонидом, царём спартанцев, стоит на валу против тьмы
персов, рубит и рубит страшные лица. Царица Елена, прекрасная  из  прекрасных,
повязывает на шлем его прозрачный шарф. 
     Разбудил его страшный шёпот:
« Беда Князь! Хазары напали на пригород Киева, грабят и поджигают дома!»-
«Дружину -  наконь!  Кто весть принёс? Ко  мне его!»-
Ввели  хуторянина.  Лицо его было в крови, едва стоял на ногах.
« Много  хазар?»- спросил  князь.
« Не знаю, сонного ударили, очнулся и побёг!»-ответил он.
 В покои вбежали  Доброга  и  Альрик: « Княже, мы поведём дружину!»
«Нет, поведу сам!   Альрик, бери десять   десятков, скачи вдоль Днепра, отрежешь
от  реки!  Доброга, помоги  одеться, меч Рюрика мне!»-
И поскакали.  Гонец провёл оврагом, тайно.  Построились полумесяцем, охватили
поселение,  ударили  в  копья и мечи,  Хазар оказалось менее пяти десятков.
Рубились,  зло визжали, как на пытке, но покорились. Попрыгали с коней,
упали на колени, подняли руки:
«Вяжите псов!  В поруб  их,  потом  дознаемся!» - приказал Доброга.                12
***   Возвращались  шагом, стройными рядами.
Воротная башня  была полностью построена.  Её стройный и внушительный вид
вызывал восхищение. Прошли под гулким сводом. Возле дворца, четверо воинов,
покинули сёдла, подхватили князя на руки, внесли в  покои. 
Воины ударили мечами в щиты,  трижды прокричали: «Слава!  Слава!  Слава!»
   Прискакали  дружинники с Альриком. Они перехватили толпу  хазар с награбленным
имуществом. Пленных не брали, всех изрубили.
Княжича отвели в опочивальню.

    Добрыня, Доброга, Альрик  спустились в поруб.  Построенный  из вековых сосен,
 он  был сухой и теплый.  На двух  ярусных   нарах  лежали  хазары.
Увидав  вошедших  бояр,  пленники вскочили, многие встали на колени и только
один остался  лежать:
«Кто  хан?»- спросил Добрыня.
Он был  оставлен Князем Олегом  воеводой в Киеве.
Хазары указали глазами на лежащего:
 « О. старый знакомый!  Хан  Долдюк!
Я думал, что срубил тебя в том бою!  Отметину вижу. Шлем треснул от удара и
уха  нет!  Держать мы вас долго не станем. Пойдёте рабами в Царьград!»-
 

               
               
      Хан вскочил:  « Прости боярин, возьми выкуп.  Хороший выкуп  дам!
 Сто золотых дирхемов за голову!»- молил хан.
« Двести  золотых, или в  рабство!»- ответил  Добрыня.
« Столько у меня нет! Возьми  головами, пленников  отдам.  Под Рязань
ходили, пленников пригнали, всех отдам!»- кричал хан.
« Девушек ты попортил, меньших голодом заморил, зачем мне они?
Дирхем за голову раба, остальное золотом, Считайте!» - все  вышли из поруба.

   « Вот  так,  брат – Доброга!  Возьмёшь одного хазарина, весточку  от  хана
и в  Шарукань   хазарский  пойдешь,  рабов выкупать. Выкупить русскую душу –
от Бога  и для  Бога.   На том свете зачтётся!»- улыбался боярин.   

    «За золото подкупишь у хазар  лошадей, посадишь  всех  на конь и не мешкая
в Киев.  Что – то хазары замышляют,  это была их разведка.  Где их улус находится,
далеко ли от Киева?  Всё запоминай.  Хазарам говори, что  к войне  не готовы  и
желаем жить в мире.  А сейчас ведите хана в палату.  Пергамент  составим,
подпишем  и в дорогу!  Путь не близкий,  отдыхай пока!»
   
     Привели хана, увидев боярина, он опустился на колени. Боярин сидел на лавке,
накрытой ковром.  Принесли пергамент.  Писец  зачитал текст на русском, потом на
хазарском.  Вошёл князь  Игорь.  Все встали, хан опустил  голову.
« Вот победитель твой,  русский  князь  Игорь  Рюрикович. Запомни, хан!»- сказал
боярин.  Хан снял перстень, поставил печать, поклонился. Сколько злобы было
в его глазах.   Бессильной  злобы   побеждённого!

  Решили послать гонца в Новгород,  известить  Князя Олега  о  нападении  хазар.
Поскакали  гонцы  в  города  с  одним  словом:  хазары!
Время быстрое, время историческое…
                13
***     Старый  Ильмень  сердился,  гнал  высокие волны.  Волхов  отплёвывался,
выплескивал  волны на берега.  Чёлны, то падали в яму, то возносились на гребень
волны.  Вёсла черпали воздух, то погружались в волны по самые уключины.
Весело старому.  Бросал ушаты воды на плечи дружинников, хлестал по лицам.
Городище встретило суетой наспех одетых людей. Толпой хватали чалки,
тащили чёлны к причалу, ладили сходни:

   «Князь – батюшка!  Истомились, ожидая! В такую погоду только за смертью
выходят на озеро. Не на шутку расходился старик. Неделю будет выть да хлестать
волной!»-
   « Слава Богам!  Все живы и здоровы.  Побороться   с  морем в  бурю -
вот проверка на прочность и судна и людей!».
Князь обнимал встречающих, хлопал рукой по спинам и плечам, хохотал:
   « Баньку  с берёзовым веничком, мёду старого, да  жёнушку горячую, вот  и
старый Ильмень не страшен!».
               
               

    Все вошли в молодецкую, сбросили мокрую одежду и бегом в баню.
Берёзовый дух охватил  продрогшие тела.  От сухого пара
волосы трещали. Треух на голову, рукавицы на руки: широк полок, да поможет
нам бог!  В три веника  парили  князя.  Дружинники хлестались  от души,
до изнеможения.  Некоторых выносили в предбанник, отпаивали квасом.
Веками   русская баня лечила  тела, мягчила души,  отгоняла старость.

     В белом нижнем  белье, как сошедшие с неба ангелы,  расселись за столы.
Князь поднял золотой кубок:
« За победы во славу Киевской  Руси!  Слава!»-
Выпил до дна, поставил кубок. Все кричали здравицы, поднимали чаши, пили
греческие вина, как воду, запивали шипучим квасом.

   « Какие новости в новгородской  земле?  Всё ли ладно да тихо?»- спросил
Князь новгородского  посадника.  Изяслав поднялся, степенно поклонился:
   « Урожай выдался добрый, собрали всё в срок. Княжеские закрома  заполнили
до крыши.  В Детинце и в городские  хранилища  засыпали двойную норму зерна. 
Подати собрали с ближних земель, дальние  подвезут по санному пути.
Можно сбивать  караван, грузить товары, и на торги  в  Горд  Скирингссале,
к варягам, или в другие страны.
   « Вече»   решило:  Детинец облицевать  камнем, крыши покрыть черепицей,
 прокопать широкий ров, заполнить водой.
    Наладили  выделку кирпича и черепицы. Глину, пригодную для дела, нашли
на берегу  Волхова.  Подвоз к городу в любую погоду, по воде и по суше!»
Изяслав замолчал, посмотрел на князя.  Тот понял: остальное с глазу на глаз.
  Дружинников потянуло на сон. Князь поднялся:
« Отдыхайте, потрудились  на славу, пора и на покой!»-
Всю ночь гридни разгружали суда,  заносили в хранилища тюки и сундуки,
а каменного льва, чуть не утопили в реке, треснули сходни.
Дивились новгородцы на страшного зверя:
« Чудо чудное бывает, а такого  ещё не видали!   Царский зверь, величавый!»

Утром в городище – тишина.  Только дежурные дружинники убирались
в конюшнях. На лошадей покрикивали шёпотом.  Отсыпались до обеда.                14
***    В зале собрались все видные люди города.  Старшины разных концов, знаменитые
купцы, владельцы земельных наделов, старшие дружинники. Столы ломились
от пищи и разных угощений, но не трогали, ждали князя.

Открылись двери, вошли четыре молодых гридня,  в белой  одежде, в белых
сапожках,  в высоких белых  шапках, с топориками на плече.
               
               
    Заиграли  рожки и трубы.  Все встали.
Из дверей показался  Князь Олег.
 В золочёной ризе – кафтане, в шапке  Мономаха  на голове.
 Прошёл  к креслу – трону, сел.  Гридни встали за его плечами.
 Взмахом руки князь разрешил всем садиться.
Поднялся  Изяслав – посадник: « Великий  Князь!  Великий Новгород  кланяется
знатными  людьми  города!  Собрались для решенья  важных дел!».

   Вскочил знатный купец  Стар, владелец нескольких  расшив, лодок.  По всей
новгородской земле  у него были заложены починки,  где спела рожь, выгуливались
крупные  стада  скота, борта пчёл, рыбные ловли. Его закупы и должники
трудились,  не покладая рук, копили его богатство:
  «Князь – батюшка!  Рассуди!  Булгары задержали  мои суда, не пропустили
в   Итиль. Сказали, что хазары всё заберут  бесплатно.    
Убыток понёс великий. Людишки чуть живы вернулись!».

    « Доложили ведуны!   Степь  зашевелилась,  ханы собрали  войска, нападают
на южные города.   Грабят, сжигают всё, пленных гонят толпами.
Господин  Великий  Новгород!  Готовьте оружие, припасы.  Весной,  по  большой
воде  пойдём в Киев.  Поднять все города:  Псков, Смоленск, Муром, Ростов,
Переяслав, Чернигов.  Надо напугать Степь так, чтоб лет тридцать не смели
наступать на Русь!»- крикнул Олег.
 
   Встал  посадник  Изяслав:  « Зима длинная, но уже  сейчас надо подсчитать,
какую виру  объявлять народу, сколько воинов от каждой  улицы, сколько от каждого
конца.  Сколько собираем  коней и подвод!».

   « К нам узкоглазые  никогда не доходили.  Нас леса да болота защищают.
Зачем нам лезь в чужие пределы?»- выкрикнул один из купцов.
На него зашикали, затолкали локтями:
« Молчи! О мошне своей  печёшься, а здесь дело государственное!
Развязывай  калиту, не тряси медью!»- кричали старшины.
   Олег улыбался:  « Воплощается мечта Рюрика!  Киевская  Русь  мужает,
думают о государстве, не о своём кармане!»
Спорили долго, некоторых таскали за ворот.
 
    Князь  Олег поднял  бокал: « За  Великий Новгород!  За  Киевскую Русь!»-
Пили греческое вино, старый мёд, пиво. Засиделись до первых петухов.
Расходились,  объединённые общей  целью.
Полетели гонцы во все концы. Везли тайные грамоты  от князя, от Новгорода.
Каждому  городу  назначался   маршрут  движенья,  количество  обозов,  конное  войско.
Прорубать  дороги  в лесах  и  подлесках,  строить  мосты,  гатить  гати  через  болота.
Поднимать  людей  на  ратный  подвиг.
Поднялись  города,  шагнули  в вечность.                15
               
***    Веками  Русь отбивалась от степи, а степь наступала.  Уничтожали аланов, собирались гузы и торки,  чёрные клобуки сменялись на кипчаков, касоги  на хазар.
Все эти полчища шли с востока. Кочевали по бескрайной степи от Аральского моря,
до Днепра и  Дуная. Славянские племена уходили в леса, прикрываясь реками
и болотами. 

    Южные города жили в постоянной тревоге.
Кочевник рассуждал так:
« Моим глазам больно, когда я вижу чужие  юрты. В степи становится тесно.
Ограбить соседний улус, угнать табуны и стада – это подвиг!». 
Оседлым славянским племенам был единственный выход:  выйти  в поле
и разбить кочевников, отогнать их в степь.
   Русские  наступали на степь.  Строили города, насыпали валы, отгораживались
от степи крепкими стенами.

   Князь Олег задумал  двойной поход:
Пешее войско  на  лодках идёт на Киев, выходит в степи, наступает  в сторону Дона.
Конные воины, тайно  собираются севернее  Чернигова, гонят кочевников
на пешие полки. Хазарам придётся  переправляться  за Дон,  но там другие улусы
не пропустят  бежавших, уничтожат их.   На  десятки лет в степи наступит  тишина.
 
    Скорым маршем шли на Псков.  Дорога известная, проверенная.
Проводники, по знакомым  путям, вывели к  Смоленску.  Два дня отдыха.
Перековать лошадей, пополнить запасы, привести себя в порядок, отоспаться.
Со всех городов поступало пополнение. К Чернигову  вышли пятнадцать тысяч
копий.  Дружина!
 Прискакали разведчики:
«Великий Князь!  Чернигов окружён, хазары идут на приступ!»- доложили они.
« Ставку хана заметили!»- спросил князь.
« Да!  На кургане   юрта из белых  войлоков. Знамя точно ханское!»- ответил
сотенный.  Князь Олег  подозвал  воеводу псковичей:
« Своей дружиной  окружишь курган, хана возьмёшь руками. Великая честь   для
псковичей!» - распорядился он.

    Псковичи тронулись рысцой.  Под прикрытием лесочка  вышли к подножию
кургана, гикнули, помчались в намёт, прорубились сквозь  охрану  и вот он – хан!
Два удальца прыгнули прямо на ханскую  саблю, сбили с ног, скрутили, как
младенца.  Отборные сотни хазар  лезли на курган:  отбить хана, отбить  знамя!
Псковичи  отпихивали  хазар копьями, рубили  мечами.
Князь  Олег подозвал  смоленского воеводу:
« Скачи, воевода, отбей  хазарских  коней.  Гоните табун к броду,  гоните на  Смоленск!»
Воины  окружили  табуны подковой. Хлесткие плети, уколы копьями, подняли
табуны  в намёт.  Гром тысяч копыт пересилил  шум и грохот  осады.
Хазарин без коня, что старец без  посоха. Вся орда бросилась  за  лихими
скакунами.  Но не догонишь ветер в поле, как и скакуна на воле!
Русская  конная  дружина,  дважды  протоптала  поле,  засеяла  поле  телами  хазар,
гнала  к  крутому  обрыву  реки.  Десна  принимала  тела,  тащила  на  дно,  выталкивала
наверх,  уносила  к  Днепру.  Пришла  расплата  кровавая,  за  грабежи  и насилие,  за
мирный  труд,  за  сожжённые  города  и сёла,  за  позор  и  плен.
Бежали  хазары  к  берегу,  но  крутой  обрыв  встречал  их  бездной текучих  вод.
Киевская  Русь  шагнула  в  Дикое  Поле.                16
               
               
***    Хазары сбились на крутом берегу  Десны.  Выставили  щиты,  наставили  копья.
« Новгородцы!  Послужим  Киевской  Руси! Постоим за  Русскую  Правду!
На слом!»- князь  Олег взмахнул  булатным мечом.         
Новгородцы тронулись  шагом.  В руках  знаменитые  новгородские топоры
на длинных, окованных  металлом, топорищах. На левой руке – щит, надёжно
прикрывает тело и голову, в руках  оружие, которому в мире нет равного.
И только грохот, и только крики, а клинья врубаются  в толпы, окружают, делят
на части, рубят в щепу.  Здесь показали себя первые  русские богатыри!
   
   Заиграли рожки, затрубили трубы, новгородцы отошли, встали  стеной.
На гнедом жеребце выехал князь Олег:
« Ваш хан  пленён!  Предлагаю свободу  и жизнь!  Пойдёте на западные рубежи,
на заставы!  Свои юрты и семьи возьмёте с собой!».
Над полем легла тишина…

   Потрудились воеводы: тяжело кочевнику внушить, что он станет оседлым.
 Одна радость, что не рабство, что вернут лошадей и оружие.   

   Хан Песах,-   дед  видного хазарского полководца  в  будущем, вошёл
в ханскую  юрту,  остановился у порога, всматривался в сумрак.
Вошёл не как хозяин,  а как  раб: 
« Проходи, хан, присаживайся  в креслице!»- сказал  Олег.
Глаза хана  привыкли к сумраку  юрты.  Перед собой он увидел  Трон,  на котором
восседал  Великий  Князь  Киевский – Олег.
Греки привезли хану  портрет князя.
Долгими зимними   ночами  хан рассматривал  лицо князя, его глаза,
понимая, что когда – то  они встретятся. Степь назначила эту встречу.

   Как он ошибся!  В его мечтах  князь стоял перед ним на коленях, просил
милости, пощады.  Хан хохотал ему в лицо, бросал объедки  с достархана,
толкал  ногой.  Шайтан всё перепутал.  Хан опустился на войлок,  поджал ноги.
Голова его свесилась на грудь:
«Какие орды  выступили на Киев?»- спросил  Олег.
Хан молчал.
« Сколько сабель привёл под  Чернигов?  Выступил ли  хазарский  Каган?»-
Хан молчал.
« Хорошо!  Я расскажу  ваш план войны: 
« Хан  Песах приступом берёт  Чернигов, грабит и сжигает  окрестные поселения,
переправляется  на правый берег Днепра, с севера  окружает Киев.
Две три орды не спеша кочуют, приступом берут  крепости левого берега,
переправляются  через Днепр и с юга окружают Киев.
Город обречён.
Киевская Русь платит дань.  Хазары уйдут тогда, когда последний,   здоровый 
житель не будет пойман, продан в рабство. Страна превратится в пустыню.
Радуются глаза кочевника.  Впереди он видит только степь!
Но  Киевская  Русь  объединилась!  Дружины  городов,  вышли  в  Поле.
Битва  будет  жестокой,  но  справедливой.  Дикое   Поле  от  Днепра до  Дона  станет
свободным.  Аланы  выживут  только  тогда,  когда  заживут  в  мире.
Я  предлагаю  мир  на  тридцать  лет!
Выбирай, хан,  мир  или  смерть!».                17
               
               
***    Князь замолчал, отпил из кубка черниговского мёда, смотрел на хана.
Хан поднял голову. Перед ним сидели  воеводы русских городов.
Могучие  богатыри спокойно смотрели на хана.
Хан опустил глаза:  «Правильно сказал князь. Три орды идут на  Киев, а остальные
испугались.  Узнали, что  Русь  ходила на  Царьград.  Взяли богатый выкуп.
Ханы решили отобрать  Византийское золото!».   Воеводы расхохотались:
« Вот так табунщик, вот так молодец!»- шутили они.
« От имени всех ханов подпишешь мир?»- спросил  князь.
«Твои холопы согласились беречь наши границы. Через пятьдесят – сто лет
они станут русскими. Твоим внукам придётся биться с ними.  Что скажешь, хан?»-
 
« Лучше плохой мир, чем война.  Я подпишу мир на ваших условиях!
Три орды, это великая сила.  Как решит Аллах?  Побьют вас хазары, я помогу
им.  Побьёте вы хазар, буду мирно пасти свои стада на правом берегу Дона.
На левый  берег  мне возврата нет.  Каган – судья, сурово карает!»

« Вот так хан, вот так голова!  В плену, а  решает так, как ему хочется!»- шумели
воеводы.  Один выкрикнул: « В рабство его, отправить в  Царьград, пусть там
собирает  Византийское золото!»
Князь поднял руку. Наступила тишина: «Грамоту хану!»-
Хан снял перстень, поставил печать: « Клянусь Аллахом, я выполню  ваши условия!   Время нас рассудит!» -  хан улыбался…


    Юрты встретили его плачем  ребятишек, криками вдов, молчаньем  стариков.
Он покинул седло, сел на войлок у костра. Толпа окружила, смотрела в сотни глаз.
Старушка поднесла хану пиалу с кумысом. Тот взял, плеснул на костёр, выпил.
« Русский  Князь вручил нам кочевья  правого берега Дона до самого моря!
Будем кочевать, охранять табуны и отары, обучать воинов и скакунов!
Аллах  всё  видит!   Всё в его руках!»
Утром он увидел, что женщины разбирают юрты, грузят на верблюдов  и  ишаков,
направляются в степь, на юг.  Мальчишки криками и свистом гонят табун и отару.
Жизнь продолжается, подумал хан.


    Русская дружина степью шла осторожно.  Конные отряды  убегали  на десятки
километров,   всматривались, вслушивались. Степь зеленела, цвела, благоухала.
 Прогретый воздух поднимался от трав, клубился, искажал очертания.
Воины прикрывали глаза ладонями,  постигали степь. 
Ах, ты степь широкая, степь привольная!
Душа пела, радовалась  широкому простору, чистому небу. 
В небе  висели жаворонки, крылышками собирали свои песни.
Выше парили  орлы, закручивали  круги  к солнцу.   От ног лошадей  взлетали
разные птицы, убегали звери. Рай на земле бывает, это в степи, под чистым небом.
Могучий  мерьянин  запел  хвалебную  песню,  подыгрывая  на  липовой  дудочке.
Муромец  подхватил,  коверкал  слова,  но они  понимали  друг  друга.
Господь  смешал  языки,  но  слово – глагол  находил  корень  слова,  находил  понимание.
Пели  два  вольных  сердца,  радуясь  простору  и  солнцу.
Завтра  они  падут   под  горячие  ятаганы,  а  сухая  земля  степи выпьет  их  кровь.
Радуйся  душа,  пока  ты  в  раю…                18
               
               
 ***  Воины, привыкшие жить в лесах, поражались открытому простору, обилию
трав и цветов, множеству птиц и зверей.
От   «Пологого кургана»  выкатилось стадо  напуганных туров. Могучие  быки
вели своё  стадо  к не близким  лесам, к Днепру.
Промелькнули  быстрые тарпаны, дикие лошади. Вёл их белый, огромный жеребец.
«Хазары  рядом!  Троим галопом  к кургану, проползти на вершину, осмотреться!»-
приказал  старший. Трое ускакали. Остальные одёрнули лошадей, поправили оружие.
Покачнулся рай на земле.  Воздух  замер, наполнился  тревогой. 
 
    Подошли   передовые  сотни.  Воевода ускакал  к кургану,  долго  осматривал даль,
стараясь  заглянуть за горизонт.   Черниговская  пешая дружина  не отставала от конных. Воины сбросили кольчуги,  упали в траву.  Есть предел человеческим силам.
Надо отдышаться,  попить квасу, дать время просохнуть одежде и обуви.
Конная дружина спешилась,  воины  ложились  в траву,  под ноги коней.
Степь замерла, только кони  махали головами, били хвостами, отгоняя мух и слепней.

    Появилась новгородская дружина во главе с  Олегом.  Он махнул рукой, спешились.
Гридни  поставили шатёр, расстелили ковры, разбросали подушки.
Олег с воеводами вошли,  прилегли на подушки, выпрямили ноги. Блаженные минуты
покоя.  Прискакал  воевода передового полка, увидел  спящих, сам упал на ковёр, уснул.
Два часа русская дружина отдыхала, набиралась сил.
Очнулись отдохнувшими.  Послышались шутки, смех.  Пили квасы, берёзовый сок,
заедали копчёным мясом.  Вставали,  разминали  ноги и плечи, толкались, боролись.
В шатре решали  план  боя.  Воевода передового полка доложил, что удалось
увидеть с кургана.  Картина такая:  ближе к кургану пасутся  стада  коров, табуны,
отары.  Дальше – юрты,  много юрт. Ближе к горизонту  передвигаются массы
конных.  Вспыхивают искры, толи от мечей, толи от щитов.  Там идёт  бой!

   Предлагаю: растянуть дружину  полумесяцем,  толкнуть табуны и стада на юрты,
растоптать их  и всей массой  ринутся на конных.  У страха глаза велики.
Хазары решат, что на них  наступает  вся Русь,  вся степь.
Так и решили.  Пеший полк, строится  клином, идёт на юрты. После конных
завершат разгром  орды, женщин и детей не трогать, пожаров не чинить.
Дружина растянулась на десятки вёрст, тронулась и пошла, пошла,  в битву, к  Славе.
Пеший полк,  скорым шагом,  врезался в перевёрнутые юрты,  рассыпался  и
засверкали мечи и топоры.  Обезумевшие хазары не оказывали  разумного
сопротивления.  Многие поднимали руки, бросали оружие.
 Богатство орды осталось под надёжной охраной.



***    Киевский воевода  Добрыня, к походу подготовился  основательно.
Были собраны конные повозки в Киеве и   во всех ближних и дальних  поселениях.
Коней перековали, колёса  перебрали.  Кузнецы постарались, оковали  железом.
Плотники  смастерили  деревянные щиты – защита от стрел и копий.
Запасные  стрелы  и  копья  погрузили  на  подводы,  распределили  по  сотням.
Запасы   пищи   и  воды   в  бочках,  хранили,  как  неприкосновенный  запас,  шутили:
« Живы  будем,  за  столами  порадуемся,  а  сейчас  береги  воду,  раненых  напоить,
горло  смочить!  После боя  пить  хочется!».
                19
    Киев  провожал   воинов   всем  миром.  Выползли  старики  и  старухи.  Кто  крестил
крестом,  кто  пирожки,  в  белом  платочке,  в  руки  совал: « Возвращайтесь   живыми,
а  погибшим    тризну  справим,  в  святцы  запишем,  запомним!».
Улыбались  воины,  отшучивались: « Вернёмся  на  заре,  проверим,  как  мужей  ждали,
сыновей  оплакивали.   Готовьте  мёд  и  брагу,  гулять  будем,  себя  славить!».
 Воеводы  проверили  снаряжение,  содержимое  походных  котомок: « Не  к  свату
на  праздник  идём,  а  к  злому  хазарину.  Чистое  полотно,  чтоб  раны  перевязать,
целебные  травы,  чтоб  хворь   из  раны  выгнать.  Всё  должно  быть  под  рукой,  а
товарищу  помочь – первое  дело!».  Жёны  обнимали  мужей,  наказывали:
« В бой  лети  соколом,  не позорь  род  и  племя,  а мы  ждать  будем!».
Девушки  дарили  платочки,  обнимали  любимых: « Береги  себя, а  я  себя  сохраню
для  первой  брачной  ночи,  ждать  буду  у нашей  берёзки,  на лавочке!».
 


               
               
     Переправились через Днепр  на плотах, грузы возили  на лодках.   Тронулись.
Десять  тысяч  пеших воинов,  тысяча – конных, на отборных скакунах, первыми
ускакали в степь, на  разведку.  День шли быстро, без остановок.
    Вечером, по команде, повозки  поставили в круг, лошадей и людей в середину
круга.  Закрепили щиты на повозках, получилась крепость, сразу не пробьёшь.
Посредине крепости протекал  безымянный  ручей.  Сотнями подходили,
умывались,  набирали воду, поили лошадей. Запылали костры.  В огромных
котлах  варилась походная пища.  Наступила ночь, темнота, а Млечный путь
катил  свой  звёздный обоз  от горизонта к горизонту.

На второй день  крепость разворачивали дважды.  Получилось быстро, без суеты.
Третий день  двигались не останавливаясь.  Где он – « Пологий курган» - место встречи?
Привели пленного хазарина, тот визжал и плевался,  размазывал  кровь с лица:
« Орда идёт!  Карачун  вам несёт!  Сто тысяч  сабель  хан  Туген собрал!
Кони  быстрые, наездники лихие, стрелы калёные!  Возьмём  Киев, всё будет  наше!»-
 плевался он.  Дружинники возмущались:
« Морда в крови, а грозит – вояка!»
Спросили: « Далеко ли орда?»-  « Один переход!»-  ответил хазарин.
   
 Решили двигаться вперёд, пока не налетят  тучей.
Весь день продвигались   осторожно,  отгоняя хазар конными отрядами.
Впереди  замаячил  « Пологий курган».  На ходу  образовали круг, укрепились,
приготовились. Были поставлены четверо ворот:  откати повозки, выходи,
руби, кто встретится.  Хазары оторопели:
« Двигалась лёгкая добыча, вдруг крепость! Где люди, где кони?
 Стоит  трёх метровая стена!»
   
  Хазары завизжали, закричали, ударили нагайками коней, понеслись  лавой.
Сломать, изрубить, растоптать, но встретили их  киевские стрелы и полетели
быстрые кони под ноги  степных скакунов.  Оросилась степь первой, горячей
кровью.  Ускакали хазары, а русские воины хватали ковши, жадно пили  холодную
воду.  Схлынуло первое напряжение боя.  Многие ложились, закрывали глаза
руками, многие  хохотали и пускались в пляс.
Прозвучала команда:  «Смена!»-   три тысячи  свежих   воинов встали  к стене.
                20

*** Настала ночь   перед  боем.  Редкие, лихие наездники,  подскакивали, пускали стрелы.
Открыли ворота, тысяча  воинов с луками и копями,  выдвинулась на  полёт
стрелы, встали цепью.  Тысяча,  с кирками и лопатами,  стали быстро копать
«волчьи  ямы»,  маскировать травой.  Беда скакуну, попавшему  ногой  в глубокую
ловушку. Нога подламывалась, конь падал,  под ноги  летящей лавины.

   Крепость и степь  уснули, только команда: « Смена!»- тревожила тишину.
Утро в степи – раннее, долгое. Сумерки бледнеют постепенно.  Восток начинает
алеть, наливаться  золотыми красками, пламенеть, разгораться. И вот оно – Красное
Солнышко!  Тень,  начала дня,  убежала  на запад,  наступил новый день.
Жрец  Перуна  принёс  жертву,  накрасил  кровью  его  губы.  Выл  и  плясал  перед Богом.
Воины  приплясывали,  поднимали  вверх  оружие,  выкрикивали  угрозы.
               
               
     У хазар запели муэдзины,-  первый, утренний намаз.
Русские воины уселись завтракать: « Не зевай!  Вторая смена ждёт!»-  слышались
окрики воевод.  Утренняя смена, самая трудная,   по  команде   улеглась  спать под повозками.   Сон их  глубокий  и  ровный.
Конники осматривали лошадей, выдёргивали стрелы, смазывали раны дёгтем:
« Даст  бог -  заживёт! Ещё послужит   Каурый!»- шутили они.

    Послышался лавинный  топот копыт. Хазары  окружили  крепость   многоголовым
кольцом.  Закрутилась карусель. Десятки тысяч стрел, одновременно,  взмыли в воздух,
упали за стены крепости. Кольцо сжималось, и вот они – «волчьи ямы».
Одновременно тысячи скакунов рухнули, образовалась  невиданная  свалка.
Крики растоптанных  всадников, ржание обезумевших  лошадей, заглушили
грохот копыт.  Лава схлынула, рассыпалась.  Многие кони вставали,
на трёх ногах  скакали  вослед  убегающим.  Покалеченные  отползали в траву,
 с глаз долой.  Там успокоит их смерть, добыча воронов и  волков.
   
    Орда собралась  к  юртам.  Хан Туген  нагайкой  хлестал  неразумных беков.
Одному  своей рукой снёс голову:  « Шелудивые шакалы!  Ишаки  безмозглые!»-
кричал он.  «Все кибитки на колёсах накрыть войлоком.  Десять  отважных
в каждую кибитку.  Подкатим со всех сторон  и  на приступ!   Выполняйте!»
Хазары разбежались,  выбросили женщин и детей, их имущество на землю,
накрыли  войлоками, покатили к крепости.  Кольцо кибиток выстроилось
в двух полётах стрелы, замерло.
    
      Воевода  Добрыня  поднялся на подводу, крикнул:
« Русские Воины!  Настал наш час!  Постоим за землю русскую,  за  вольный
город Киев!  За правду, за свободу!   Первая смена  стоит у стен, бьётся
мечами.  Вторая – внизу, встречает копьями и топорами.  Третья смена  помогает
второй.  Четвёртая смена встаёт на смену первой.  Остальные в резерве. Не зевай!
Прорвётся враг, руби и выбрасывай за стены. С нами Боги  и  Святая  правда!»

    Хазары тронулись одновременно.  Некоторые сцепились колёсами, остановились.
Но более  пяти сотен  кибиток,  с  разных сторон,  уткнулись  в деревянные стены.
Хазары полезли, завизжали.  Их встретили  мечи и копья. Началась бойня.
    Могучий  богатырь  Святогор,  двуручным мечом, разрубал хазар до пояса,
сбрасывал со стены  толпами.
                21
 Добрыня бился  тяжёлой палицей с шипами.
Головы супостатов  разлетались, как орехи. Кровь  лилась   рекой  на стены,
наполняла повозки, стало скользко стоять.
Хазару прибывали, как  вода.  В некоторых местах они прорвались, рубились
на земле, теснили русских.   
    О, чудо!  Раздался рёв и топот.  Степные быки, раненные стрелами и копьями,
почуяв кровь, пришли в бешенство, сметали всё с  пути, топтали хазар.
За табунами и стадами шла  русская дружина, растянувшись на многие, многие
вёрсты.  Хазары, кто успел, бросились в степь.
               
Так закончился  поход  Киевской Руси.
Летописи  запишут:  « Пошёл  Вещий  Олег  в степь,  к  Дону.  Почистил степи
от хазар.  Вернулся в Киев,  отёр с чела пот  свой!»

***   Князь Игорь  стоял на верхней  площадке воротной  башни,  смотрел  за  Днепр,
в степи.  Доброга  и  Альрик  стояли рядом, молчали.
Семь дней  поднимается князь на башню. Далеко видят зоркие глаза.
Там проносятся  всадники, бегут табуны, пролетают чёрные  птицы.
На  площади,  в торговых рядах, шептали:
« Все вороны  улетели в степь, знать  чуют  добычу.  Много кровушки прольётся,
многие вдовушки заплачут, многие матери заголосят!»
Таких одёргивали: « Не каркай  ворона,  стрелу проглотишь!»
 Спустились  с башни, пошли проверять, как идут работы по строительству стен.
Молча  подходили, смотрели, не вмешивались  в дела.  Работники блоками
поднимали огромные  камни, укладывали в стены:
 « Молодой княжич, а переживает!  Давай навались!  Разом  ухнем!»
Работа спорилась, стены вырастали, пролёт за пролётом, башня за башней.
     Шли в кузнечный ряд.  Смотрели, как пышет калёное железо, как ухают  молоты,
как звенят молотки и молоточки, как из заготовок  появляются  наконечники   
 стрел и копий:
« Не волнуйся,  княжич,  дай срок, управимся, как надо!»- улыбались
кузнецы.  Шли в щитный  ряд.  Здесь вязали кольчужные  кружева, в одно  кольцо,
в два кольца и до пяти.  Ни меч, ни копьё не могут пробить такую кольчугу.
Обшивали  металлом  кожаные щиты, покрывали серебром и золотом.
Подошёл  старший, показал  щит чудной работы.  Круглый, блестящий,  как
три солнца. От  центра бегут лучи и, если быстро повернуть, то лучи слепят,
до темноты в глазах:
« Прими, князь, от нашего цеха!»- поклонился  старший.  Игорь принял подарок,
передал  Доброге.   Тот,  улыбаясь, воскликнул:
« Этот щит заслонит  Киевскую Русь  от всех её врагов!  Слава!»
 Прошли к  кузнецам   мече делам.  Могучий  парень  махал раскалённым
мечом, как  будь - то рубил  головы  хазарам:
« Эта закалка самая  верная.  Меч  получается  гибким  и прочным.  Третий
день  парень   рубит воздух.  Готовит подарок  Вещему  Олегу -   за победу!»-
 Мастер  махнул рукой, помощник развернул холстину,  протянул  небольшой 
меч  в ножнах, отделанный серебром  и  золотом:
  « Для тебя  приготовили меч!  Пусть он будет всегда под рукой, на страже  Киева!»
Князь Игорь  опустился на одно колено, вырвал меч из ножен, поцеловал  святую
сталь:  « До последнего вдоха  буду стоять за честь Киева, за  Киевскую Русь!»-
прошептал он, вдруг пересохшим горлом.
Это была клятва народу.
У многих мужей  навернулись слёзы на глазах.                22               
***               
     Ударили в вечевое  било. Звук был частый, радостный, похожий на лихую
песню.  Жители города  собрались  на  площади, к княжескому дворцу.
Кто – то крикнул: «  К Днепру!  Встречайте  победителей!»
   
По степи, в  несколько  рядов,  двигались повозки, конные отряды,  табуны.
Вперёд вырвался отряд конников, стал быстро приближаться к берегу.
Послышалась команда: « Плоты и лодки готовь!  Греби дружно и весело!»
   
 Подали княжескую лодку.  Князь Игорь, видные жители  города, с хлебом
солью, с бочонками  старого мёда и вина, с расписными рушниками, цветами,
вошли   в  лодку, тронулись к левому берегу.  Сходни и песок устлали коврами.
    Вперёд вышли  седобородые  старики, на рушниках несли  хлеб и соль.
Вещий Олег остановил скакуна. Дружина спешилась.  Два гридня помогли 
Князю сойти, поправили  плащ и оружие.  Олег подошёл к старикам, снял
шлем, поклонился.  Старики с поклоном  протянули  хлеб.  Он отломил, посолил,
взял  хлеб из рук старика, поцеловал. Весь киевский берег огласился  радостными
криками, хлопками рук.  Ликующий город встречал  победителей.
 
  Князю подали  кубок. Положив руку на плечо  Игорю,  Олег крикнул:
« С победой  Вас, Стольный город!  Киевская  Русь  почистила  степи от хазар!»-
Князь выпил вино, бросил кубок в толпу.  Счастливец, кто поймал!
Переправились  через  Днепр.  Народ  Киевский,  восторженными  криками,
приветствовал  Князя и дружину.  Столы ломились от угощений, гуляли до утра.
 
  Вещий Олег лично наполнил кубок.
Первый - воеводе Добрыне:
« Слава  Великому воину!  Слава воеводе! Слава  Новгороду!»
Второй -  воеводе  черниговскому:  « Слава  славному городу  Чернигову!
Слава воеводе!»-  Здравицы подхватывали в зале и на площадях  города.
Третий – воеводе смоленскому: « Слава воинам  города  Смоленска!
Слава воеводе!  Слава городу Ростову! Слава  Мурому! Слава Переяславлю!
Слава  народам  Киевской  Руси!»
 
  Поднялся воевода  Добрыня:
« Богатыри земли русской! Поднимем  чаши во славу  Вещего Олега! Вечная
Слава  Великому  Князю земли русской! Слава!  Слава! Слава!»

   Схлынули торжества.  Дружины городов отправились в свои земли.
Народ киевский приступил к своим делам.  Через Днепр сновали плоты и лодки,
перевозили  богатство  Орды.  Воинам   города  Мурома  пришлось заменить
пастухов и табунщиков. Сопровождали  табун лошадей, стадо коров, отару овец –
дар  Вещего  Олега  хану  Песаху:
« Передайте  хану:  Земли  от  Дона до Днепра – его владения!
Пусть мирно пасёт овец!».
   Так  создавались  мирные земли  между  Хазарским царством  и Русью.
Тридцатилетний  мир – благо для Киевской  Руси.
Пройдёт  время,  хазары  пригонят  к  киевским  причалам  табуны   полудиких  коней,
отары  овец,  стада  коров.  Киевляне  предлагали  ткани,  русские  полушубки,  муку,
мёд  и  брагу,  мечи  и  топоры,  предупреждали: « Держи  топор,  но на  Русь  не ходи!».
Мирные  дни, как  минуты,  годы,  как  дни.
  Время  уходит,  как песок  сквозь пальцы,  не остановишь…                23
               
      Князь   Игорь   возмужал.
Каждодневные тренировки  превратили его тело  в стальную пружину.
Бритый череп блестел и, только  княжеский локон, светлых, как у всех варягов  волос,
показывал, что он норманской крови.  Вещий  Олег постарел, устал, как он
говорил, отстранился от дел.  Киевская  Русь  жила своей жизнью.  Каждый
город по своим обычаям, по дедовской памяти.  Вот уже много лет  хазары
не тревожили  Русь. Бились  за Итиль, за степи до Аральского  моря, с  кочующими
печенегами, или половцами.  На западе, после незначительных стычек, поляки
и литовцы  успокоились, не тревожили  рубежи княжества.
     Выручала охота.  Есть,  где потешиться, показать свою удаль и силу.
Выходил один на один против вепря,  копьём и мечом брал тура, в низовьях
Днепра  справлялся  с осетром или белугой.
 Мечталось о дальних  походах, о великих битвах.
Князь Олег говорил: « Мы с отцом твоим  создали государство без рабов, где народы живут  по  «Русской правде»,  без войн.
Надо крепить этот мир, не бряцать оружием, но держать  готовую дружину.
Крепкие заставы укреплять богатырями.  Попробовать  русскую силу –
желающих много, а встретив отпор в поединке,  почешутся, да и успокоятся!».
Князь  Игорь соглашался и всё больше терял  уменье управлять  дружинами.
   С малой дружиной  возвращались с охоты.  Ночь наступила, как – то
незаметно.  Потемнело.  Вдалеке  мелькал свет костра. Подъехали ближе  и
только тогда поняли, что попали    к  Волосову  Дубу.
Тысяча летний  Дуб  стоял на большой поляне.  Могучая  крона, до  самой
 вершины,  была увешена  разными  дарами. Проблескивали  золотые и серебряные
цепи,   развевались  разноцветные  ткани, шкуры зверей и животных, черепа.
     Один из дружинников сказал:
  «Надо оставить жертву на жертвенном камне.   С  оленя  снять шкуру и повесить
на ветку Дуба,   а  тушу приготовить на жертвенном огне.   Наши походы
и охота  всегда  будут удачны!» 
   Дружина спешилась, коней  вольно  пустили на лужайку.
Действовали сноровисто и быстро.  Над поляной  повисли приятные запахи.
Расстелили походную  скатерть, дружно уселись вокруг готовой туши, ножами
отхватывали  куски мяса, каждый по своему аппетиту.
 « Хлеб соль!»- послышался голос.
Дружинники вскочили, схватились  за мечи и топоры:
« Не бойся, князь!  Волосов  Дуб охраняет  путников!»-
От ствола дуба  шагнула неясная  тень.  Пламя костра  вспыхнуло,  высветило  могучего старика.  Белая борода лопатой,  доходила до пояса, в руках держал  крепкий посох:
« Кто с добром приходит  к Дубу, того охраняют  Боги!»- старик поднял посох:
   « Проходи,  отец,  к   столу,   раздели   с нами  трапезу!» - пригласил князь.
 « Святые не вкушают мяса!  Вы, не помолившись  Богам,  сожгли  дрова,
вытоптали поляну   лошадьми,  объедаетесь, пьёте вина  и мёды,  а беда   стоит
у вас за плечами!» -
Князь огляделся  вокруг:  ни дружинников, ни лошадей не было, только  ветерок
шумел  листвой Дуба, разметал бороду старика:
«Не бойся,  князь,  Перун  на  твоей  стороне!    Беда  тогда  нагрянет,  когда  жадность
завладеет   твоим  разумом.  Помни   нашу  встречу.  Живи  мирно,  не ходи  в походы.
Там  ты  найдёшь  свою  погибель  и  бесчестие!».
Старик  поднял  посох  над  головой  князя,  что - то  шептал,  руками  отводил  какую - то
силу.  Лицо  его  покраснело  от напряженья:
«  Бог  с  тобой,  но  берегись!»…                24
               
   Неясная тень,  медленно растворилась в стволе  Дуба. Послышались голоса
дружинников.  Каждый нёс вязанку хвороста,  тащили поваленное дерево.
« Дров до утра хватит, веселей ночевать у костра!»- улыбался   воин.
Послышалось ржанье подравшихся лошадей.  Князь  присмотрелся:  он лежит
на попоне, седло в головах, ни Дуба, ни старца  нет.  Видно померещилось.
    Утром разбудил  голос старухи:
« Крепко спишь князь!  Охрану ленивую одним ножичком можно успокоить.
Вокруг враги копятся, собираются в стаи, кровушки  желают, а вы бражничаете,
пустыми забавами тешитесь.  Время  упустишь, не догонишь!»- прокаркала
старуха. Она бросила в потухающий  костёр горсть травы, пламя вспыхнуло,
запахло  чем - то  далёким, знакомым.   И – пропала…
    Когда вернулись в город, рассказал  Олегу о случившемся:
« Дядя  Олег, что это было?»-
Олег постучал посохом в пол:
« Это предупреждение!  Праздную жизнь ведёшь, о великих делах не мыслишь.
Погибнешь в позоре, а не во славе!» - ответил  Вещий  Олег.

    Задумал князь  Игорь  осмотреть земли русские и границы её.
В чёлнах  сплыли к устью Днепра, пересели на конь и пошли к Молдавскому  царству.
Подошли к  кручам  Днестра.  За рекой синели лесистые горы.  Молдаване
угощали  виноградным вином  и  мамалыгой.
   На пригорке повстречали  Святогора – богатыря. Ноги его погрузились в землю по колена.  Руки опирались на двуручный меч, обоюдоострый:
« Что надо? Куда ведёшь дружину?» - спросил он  Игоря.
« На тебя богатырь посмотреть, послушать твои рассказы!»- ответил князь.
« Рассказ мой недолог: преследовали  мы хазар  от  «Пологого кургана», до самого моря
и до Дуная.  Отяжелел я от гнева и от пролитой крови.  Не держит меня земля
русская.  Вот и поселился я в этих горах, охраняю покой гор. Идите с богом!
Я вас не трону!»- Богатырь вырвал ноги из земли, шагнул и пропал в сизой дымке.
Шумели воды Днестра, над горами появилось белое облако, как будь то голова
 в блестящем шлёме и глаза, внимательные, усталые.
    В походе время быстро летит. Вышли к реке Буг. На той стороне Польша,
Королевство  польское.  Увидели дымы, выскочили на широкую поляну,
прямо в разгар боя. Через реку, на лодках, плотах и паромах,  переправлялись
поляки. Со стен крепости летели стрелы, камни, брёвна.
   К дружине подскакал воин, весь возбуждённый, радостный. Обликом он был
 как хазарин, но заговорил на русском языке:
 « Князь!  Поляки идут на приступ!  Конная дружина города готова к атаке!
Воевода  конного полка - Улубек!»- выкрикнул он.
Князь улыбнулся:  « Как предсказал  Вещий Олег, так и вышло!  Хазары
забудут  своё имя, будут служить  России!  Бей в правый фланг полякам,
а мы вдоль реки  ударим!»-  приказал он Улубеку.
Бой получился жарким, но быстротечным. Во главе с князем поляки сдались.
Пленных  подвели к  князю  Игорю.  Польский князь представился:
«Пан  Потоцкий,  Ваша вельможность!»
Игорь  рассматривал  пана:  усы  спускаются  на  грудь,  подбородок  бритый,  блестит,
кунтуш  красный,  с  раздвоенными  рукавами,  шапка – папаха  из  каракуля,  шаровары
спускаются  на  красные  сапоги.  Ну – чистый  разбойник.  Князь  захохотал:
« Договор  с  королём  вашим  подписал  Вещий  Олег.  Вы  нарушили  договор.
Киевская  Русь  имеет  право  вторгнутся  на  земли  Польши.
Война – это  разорение!».                25 
               
  « Тебя,  князь,  я отпущу.  Пойдёшь и скажешь вашему королю:  границы
Киевской Руси  нерушимы!  Остальные пойдут  охранять восточные рубежи.
Через поколения  станут русскими,   прославятся в битвах,  споют наши песни!
Разрешаю взять с собой свои семьи, имущество.
Проводит вас к городу Мурому  воевода  Улубек.  Оружие и доспехи снять,
получите по прибытии на место!»
   Поляки закричали, проклиная русских и их князя.
« Хорошо!  Не желаете на вольное поселение, пойдёте в Византию, в рабство!»-
Крики смолкли, поляки стали обсуждать  пути переселения.
Улубек улыбался:  « Сбегаю в степи,  в улусах  согласятся служить  России!»
 « Как город называется?» - спросил князь.
« Брест!»-  ответил  воевода.
Из города вышли знатные люди, вынесли угощения, подарки. Расстелили льняные полотна, расставили кувшины с горилкой, бочонки с пивом.
« Извини, князь, дружина у тебя  многочисленная, а город маленький, так что
располагайтесь  на лугу!» - с поклоном сказал  один из них.
    « Часто поляки тревожат?»-
« Теперь лет пять  не соберутся!  Несколько тысяч в плен попали.  Где  Потоцкому
набрать  воинов?  Будет ждать,  пока мальцы  подрастут. Да обучить - надо  время!»-
    Три дня отдыхали  дружинники.  Перековали коней, запаслись  продовольствием,
тронулись.   От  города  вышла малая дружина, указать  пути – дороги:
« На Пинск  не ходите,  там болота и топи!»- кричали жители.
     На следующий  день  вспугнули огромное  стадо  туров.  Буро  косматые быки
бросались  на конников.  Пришлось отбиваться  копьями и стрелами  и  - отступить.
Путь лежал на  Менск -   (Минск) – будущую столицу государства.
Менчане встретили радушно, пригласили князя, старших дружинников, на
праздник  « Спелого колоса» - начало жатвы.
Празднично  одетые женщины, серпами сжали первый сноп, украсили  цветами,
с шутками и прибаутками  вручили  его  князю.
Вперёд выступила  Изяслава,  первая красавица города:
« Светлый князь  - батюшка!  Прими  эти колосья,  как  вечную нашу любовь
и верную дружбу!»- Изяслава поклонилась.  Светлая коса, как пшеничный колос,
коснулась земли. И такая светлая и радостная  улыбка, и такой  нежный взгляд,
что у князя дрогнуло сердце  и упало к её ногам.  Он обнял девушку и поцеловал.
Вся  Белая Русь  откликнулась всенародным  ликованием.
 

   После праздника князь приказал построить дружину.
В поле вышла толпа мало обученных воинов. Только один богатырь показал
умение  обращаться  с  мечом.  Князь  взял  булаву у воеводы, передал  богатырю:
« Через год на поле должна выйти  боевая  дружина в пять тысяч  копий!
Литва и Польша рядом!  Собранную дань потратишь на дружину!  Кто будет
противится – руби головы!»- ударил богатыря по плечу, тот не качнулся.
«Собирай  дружину,  воевода.  Посаднику  скажешь,  чтобы  строили  крепости – пригороды,  укрепляли  рубежи.  Враг  налетит, а  отбиться   нечем!».
Старый  воевода  бурчал: « Служил  Олегу,  а тебе  не угодил,  обидно!».
Игорь  ответил: « Опыт  передашь  молодому  воеводе.  Он  занимается  обучением,
ты  заведуешь  обороной.  Надо  крепить  дружину!»

  Проводники  вели  незаметными  тропами.  Птицы  пели,  леса  шумели,  звери  не хотели
уступать  дорогу,  красота…                26
 
   Вышли к Полоцку. В городе  сыграли  набат.
 Било было слышно на десятки вёрст.
Открылись ворота.  Ровными рядами, наставив  копья, по дороге  шла Рать. 
               
   Вперёд вышел воевода: « Кривичи приветствуют тебя, князь!» - крикнул он.
Князь  подскакал к нему: « Почему  воины  построены таким узким строем!» -
Воевода улыбнулся:  « А негде, князь - батюшка!  Всё поле -  сплошные ловушки!»
Пойдут враги на приступ,  половину людей потеряют, а  мы их со стен успокоим!»
 Из  за стены ударил камнемёт.  Камень пролетел  шагов  триста, плюхнулся в  яму.
 Полетела грязь вместе с травой.
« За Двиной у нас поле, удобное для тренировок. Там и конные,  и пешие  рати
могут себя показать!»- воевода  дал знак булавой, дружина разом повернулась.
 «Прошу, князь,  в хоромы!  Банька готова, столы накрыты, отдохнёте с дороги!»-
Слуги   побежали  выполнять  безмолвный приказ воеводы.
 И такой надёжной силой веяло от воеводы, что князь успокоился, подчинился его воле.
    После бани сидели за столами, пили квасы, бруснику брали горстями. Отходили
от пара – жары.   Вели неспешные беседы:
« Зовут меня  Порей. Малым дружинником  ходил  с  Князем   Олегом на хазар.
Отбились от  Литвы. Кривичи заметили, выбрали воеводой.  Вот уж двадцать лет
вожу рати, пугаю соседей.  Посадник у нас – умная голова, из купцов.  Копеечку
считает, бережёт. Войско и крепость всегда  в полном порядке. Да и запасец есть!»-
Воевода стукнул  посадника по спине. Тот встал, поклонился  князю.
 «За ваш город я спокойный,  за Минск – нет!  Сменил я там воеводу, надо ему
помочь: собрать и обучить дружину!  Научите их своим хитростям!»-

     К  Пскову подошли глубокой осенью. Первый морозец  сковал землю.
Ноги лошадей скользили на тонком льду, проваливались.
Псковичи закрыли ворота, не пустили в город. Слышно было, что в било  били
в четыре руки,  созывая народ на  Вече.
   Ждали долго.  Наконец ворота открылись, показалась группа всадников.
Спешились, поклонились  до земли:  « Прости,  князь, псковичей!  Смутьянов мы
повязали, на твой суд отдаём!  Старшины  иноземных дворов возмутили
народ!  Их с оружием оказалось  более тысячи. Мечтали захватить город,
передать  литовцам и свеям.  Те вошли  в наши земли, грабят посады и городки!»-
   « Кто посадник?»- спросил князь.
« Он сидит на цепи, его подручные -   там же. Дружина окружила  вечевую площадь.
Я, как воевода,  приказал связать смутьянов от имени Князя  Киевской Руси!
Послушались, сложили оружие. Прошу, князь, в город!»- воевода поклонился.
    Оружие наизготовку, ровными рядами, вошли  под арку городской стены.
Первый десяток встал на охрану  ворот, остальные выдвинулись к площади.
« Собери всех надёжных  старшин, купцов, дружинников, будем решать!»-
Во дворце посадника собрались все видные  люди города.
Шумно расселись,  кто,  где мог, смотрели на князя и воеводу.
 « Лучшие люди города!  Опять у вас смута, а свеи и литовцы  разбоем взяли
ваши посады и городки.  Кто завёл их? Кто показал дороги и броды?
Это враги не только ваши, они враги всей  русской земли!» 
Люди вскочили, кричали:  « Смерть предателям!  Повесить  на  стене города!»-
Поднялся воевода: « Надо провести дознание.  Какими силами  наступают
литовцы? Конечная цел похода!  Разведку я отправил!  В Новгород гонцы посланы!»
Объявили  сбор  ополченья,  сели  за  накрытые  столы.  Первая  чаша  за  Киевскую  Русь,
Вторая  за  Великий  Новгород,  третья  за  Псков.                27
               
     Ввели  задержанных. Напуганные,  но не покорённые,  в  иноземном  платьи,
по  зверины  оглядываясь,  стояли  они  перед  народом:
« За нами историческая правда!  На западе – короли  и герцоги, католическая вера,
строятся  соборы и костёлы,  дворцы – крепости.  Папа  Римский – наместник  Бога
на земле! Народ вежливый, кланяются в пояс, а наши,  шапки не сломят при встрече.
Строения  все из красного кирпича, крыты черепицей. Чистота и благолепие!
Желаем жить на западный манер,  а не подчинятся  «Вече».   Каждый  орёт,
что хочет, без ума, без разума, лишь бы покричать, покрасоваться  перед  народом!
Князь – батюшка!  Станешь королём, если примешь их веру!»- посадник заплакал.
   « На  укрепление  крепости были выделены  большие средства.  Где они?
Где кирпич, где черепица, где стены и башни? Вор!  Подкупил  рыцарей!  Сколько их?
Когда подойдут к городу?» - воевода перешёл на крик, грозил булавой.
   « Ты вот где у меня!» - воевода показал сжатый кулак.
« Всё до копеечки отдашь.  Дружина верна князю и воеводе. Встанем на стены
умрём, но не пустим врага в город!  Казнить предателей!  Прокляты  вы  навеки!».

    Задержанных увели.  Под пыткой  сознаются в том, что  было,   чего  не  было.
 Князя отвели  в спальные покои  хозяина.  За дверями  послышался   плачь  ребёнка,
невнятные голоса  женщин.   В чужой постели не  спалось.
Толи  дело  в походе!  Воины нарубят лап еловых, покроют попоной, седло
под  голову, звёздным небом укрылся и спишь, как младенец.
 
  Утром вошла хозяйка с младенцем  на руках.  Упала на колени:
« Князь батюшка! Прости неразумного, пожалей  Оленьку – кровиночку.  Одна
она у нас!»- Хозяйка протянула  дочь князю.  Тот взял, откинул с личика кружева,
и такие  голубенькие  глазёнки, чистые и строгие, посмотрели на него, что князь
смутился.   Вспомнились  слова  Олега:
« Из врага не сделаешь  друга.  Оступившемуся   протяни руку помощи, получишь  верного друга  до гроба!»
Позвал  дружинника:  « Посадника  ко мне!»- приказал он.
Под руки ввели, посадили  на лавку, тот откинулся к стене,  тяжело дышал:
« Молись на свою дочь!  Сняла петлю с шеи, освободила от пыток!
Выйдешь в поле с дружиной, разобьёшь  врага, тем оправдаешься,  очистишься!
Ступай с богом!»-  Посадник поднялся,  поклонился,  бодрым шагом вышел,
к бою, к славе.  Вошёл воевода, князь поднял руку, сказал: « Останешься  в городе,
посадник сам справится с  литовцами.  Эх, брат воевода, чудо чудное увидел  я!»
Ни кто не знал, не ведал,  что через шестнадцать  лет,  Оленька  станет
Княгиней  Ольгой,  женой  Игоря!
Посадник  прославится  в битвах, отстроит  крепость  и станет город  Псков  крепким
орешком  в будущих поколениях.  Встанет на страже  земли  Русской.
   
   Подошла  Новгородская дружина.  За шумным столом решили  вторгнуться
в  земли   Литовские, наказать  псов – рыцарей в их логове.
Зимняя  компания – тяжела и легка одновременно.  Реки и озёра сковало льдом,
присыпало снегом.  Веди войска куда хочешь, всюду нагрянешь неожиданно.
Города и поселения  сдавались без боя, только замки  сопротивлялись, откупались
золотом.  Князь смотрел на стены  замков, на внушительные башни, подозвал
посадника,  сказал: « Такие стены  должны защищать  Псков!»
Посадник  поклонился: « Князь – батюшка!  Отстроим  крепость,  как  надо,  сил  не
Пожалеем,  головы  сложим  за  князя!  Всех  бояр  двойным   оброком  обложу,  строить
Заставлю.  Стоять  вечно  городу  Пскову!».                28
               
    Новгород  встретил ранней оттепелью. Санный обоз подкатил прямо к Городищу.
Шумная встреча закончилась,  как обычно  - баней, застольем.
Новгородцы  любители похвастать: « Он меня, а я его…»
Крепкий народ, шумели до утра.
Утром потянулись  жалобщики, просили суд и расправу.
Крамолы  накопилось  много, сразу не разберёшь. Приказал старшинам судить
и рядить, а сам ускакал на охоту. Гнали матёрого лося, стрелами и  собаками  достали.
Запалили кострище,  тушу на  вертёл – оглоблю, нарубили  лапника, устроили
постели.  Отдыхай душа и тело,  радуйся жизни!

   По весенней распутице прискакал гонец от  Олега:
« В  Степи – неспокойно!»-  и всё.
Гадай, не гадай, а собирайся в поход.
Желающих новгородцев  набралось более тысячи, да своя  дружина.
На пяти  судах, под парусом, по  озеру Ильменю,  на вёслах по реке  Ловать,
а  там волоком в реку Днепр.  Шли дружно, с песнями.
Показались  новые  стены и башни  Киева.  Весенние воды  затопили  левобережье
на многие вёрсты.  Тишина и благодать. Не верилось, что где – то  копится
тревога,  угроза.
     Князь  Олег встретил  у башенных ворот.  Обнялись, расцеловались:
« Как поход, удачен ли?»- спросил  Олег.
« Слава  Богам, всё хорошо!» - ответил  Игорь.   
« В степи убили хана  Песаха.   Много лет держал слово хан, не наступал на  Русь.
Жди перемен,  готовь  дружину!» -  Олег опёрся на посох, задумался.
« Давай  сейчас  ударим, пока не собралась  Орда!»-  крикнул   Игорь.
« Отвага  выигрывает  драку, а  мудрость – битву!»-  ответил  Олег.
« Подсохнут степи,  лазутчики  донесут,  кто стал ханом,  численность  орды, 
как  прошла   зимовка, был ли падёж скота?  Всё надо знать, а потом решать!
Послать гонцов во все города, пускай куют оружие. Время ещё есть!»

      Побежали дни за днями, в заботах, в переговорах.
Осмотрел стены, приказал вырыть  ров, где можно заполнить водой.
Пересчитали  запасы стрел и копий, состояние зерна в закромах, проверил  колодцы.
Все ближние дома, крытые дранью, срочно укрывали черепицей.  Жители города,
словно  проснулись, предлагали  тысячи разных способов, старались в работах.
« Сила, знание и мудрость  правят миром!  Гордыня,  лень  и зависть – беда
для людей.  Будем надеяться,  что мудрость  не покинула  степи!» - шептал  Олег.
     Днепр сбросил лишние воды в Русское море.  Степь, сколько видел глаз, покрылась
зелёным ковром.  Игорь,  каждое утро поднимался на верхнюю площадку  воротной
башни, всматривался в дали дальние.  На горизонте  показалась  чёрная чёрточка.
Чёрточка   меняла  форму и очертания, приближалась.  Стали различимы
отдельные  всадники.  Кони мчались намётом, стлались над землёй.
« Однако, большие  сотни  скачут, какую весть несут?»- прогудел басом воевода.
Игорь обернулся,  присмотрелся,  все ближние  бояре  стояли  на площадке
плотной  группой,  всматривались  в степь:
     « Плоты и лодки к переправе!  Переправить прибывших!  Коней,  к  сухому
сену,  людей накормить, пускай отдыхают  пока!   Хана  привести  в палату!»
Воеводы  побежали  выполнять  приказ.  Река  наполнилась  плотами, стругами,  лодками.
Киевляне  умеют  ходить  по  реке  под  парусом  и  на вёслах.  Слышались  крики:
« Греби  смелей,  рот  не разевай, ворону  поймаешь!»
Удаль  молодецкая  простым  глазом  видна…                29                      
               
    В  Тронной палате, на  Троне,  восседал  Вещий  Олег.  В руках его  был
повседневный   посох.  Последнее время  он с ним не расставался  никогда.
Бывало, что этим посохом он охаживал  вороватых  купцов и сборщиков  дани.
Все знали об этом,  уважали.
    В палату, твёрдым шагом,  вошёл  хан прибывших  хазар.  Он степенно  поклонился,
скрестил руки на груди, ждал:
  « Что привело тебя в  Киев?»- спросил  Олег.
« Направляемся на место постоянной службы!  Я - воевода  Улубек!» -
Хан с лукавой улыбкой  обратился  к князю  Игорю:
« Князь,  задание выполнил!  Обоз с пленными поляками доставил в город  Муром!
Сбегал в Степи!  Привёл  на службу  России  пятнадцать  сотен  сабель!
Принимай  клятву  на верность!  Назначай города, где служить!»
    Князь Игорь  подошёл к воеводе, обнял:  « Благодарю за службу,  Улубек!
 Надо дать тебе наше русское имя!  Будешь называться – Тсорг  неуловимый!
Воины пускай  возьмут  славянские  имена.  Учите язык,  станете  русскими!
Рассказывай, чем живёт  степь, всё рассказывай!» 
 
      Перешли в  столовую палату, уселись за княжеский  стол.
Олег,  первый кубок, передал  Тсоргу:
« За  Киевскую Русь, за процветание  страны, за её могущество!  Слава!»
    « Хана  Песаха  зарезал  его племянник, тоже Песах,  по приказу  царя
иудейской  Хазарии -  Аарона.  Орда не подчинилась  убийце  Песаху,  изгнала
его  за Дон.  Орда разделилась  на множество  ханств, разделила  кочевья,
разделила  табуны и отары.  Для  объединения  нужны  годы!»-  воевода
выпил вино,  поставил кубок, сел:
« Полтары тысячи  обиженных  решили навсегда покинуть степь, служить  Вам!»
Олег склонил голову, жилистые руки сжимали посох,  думал:
« Пора  возвращаться  к началу,  пора на покой, на озеро  Ильмень, на Волхов.
Там я встречусь с душой  Рюрика.  Простил ли он меня?   Игорь  стал  князем,
продолжатель рода, да поможет  Даждьбог!»
Подошли слуги, взяли  Олега под руки,  увели в  спальные покои.  Там встретила
Потвора, его  наречённая жена.  Пять сыновей  и три дочери  подарила  она
Олегу.  Всех младенцев  отдавали кормилицам, а потом в семьи  богатых  людей.
Князь Игорь – наследник, ему и род вести.
 
   В русских доспехах, в русской одежде построилась дружина.
Воевода  Тсорг прогарцевал перед дружиной:
« Мы -  русские войны,  клянёмся стоять на  рубежах  Киевской  Руси!  Клянёмся!»
Воины   крикнули хором: « Клянёмся!  Клянёмся!  Клянёмся!»
Воевода отсалютовал  мечом.  Колонна, по четыре  всадника в ряд, тронулась,
пошла на Минск. Крепить оборону кривской  земли, смешивать  степную и
славянскую кровь.
   
    Князь Олег позвал  Игоря  в Тронный зал:
« Запомни!  Киевская  Русь  держится  на двух  городах.  На юге – Киев, на севере
Господин  Великий  Новгород. Кто владеет городами, владеет  страной!
               
    Возвращаюсь в Новгород.
Новгородцы подняли нас  на своих руках, вывели в князи.
Последние дни проведу на берегу  Волхова, на озере Ильмень. Буду искать
встречи  с душой  брата моего -   Рюрика.                30
      Вот шапка  Мономаха, вот мой меч, вот золото  Византии, всё твоё, владей!
Сорок лет страна жила по «Русской правде», без войн и разорения, по любви!
Сохранишь этот мир, народы отблагодарят  вечной памятью, не сохранишь,
проклянут и забудут.  Дани собирай  мирным  путём, не бери лишнего, не разоряй,
не карай смертью.  Соседей  приручай лаской, подарками, малыми уступками. 
    Викингов и варягов остерегайся.  Это морские  волки.  Добыча, взятая мечом,
для них -  священна.  Государство и государственность – кара.
Ради добычи предадут отца родного,  продадут  брата.
Держись за  Новгород.  Перед всеми городами  Новгород – главный.
Женись по законам  русской земли.  Продолжение рода – это сын, наследник!
Жену выбирай из славян.  Свахам объяви свои  требованья, пускай  ищут  по
всей земле.  Доброга, вот уже  много лет,  записывает мои мысли, слова,
изречения, чтобы  оставить потомкам  в назидание.
Жил на реке  Рось  писатель  Малх.  Описывал великие события давно  минувших
дней,  природные  явления, болезни  и катастрофы.  Писал на бересте.
Небрежное хранение  превратило  бересту в прах,  а сведения  в  пыль. 
Вечного  нет, только слово  живёт вечно.
Пропадают народы,  разрушаются города и, только  память, записанная  мудрецом,
живёт и напоминает нам о  давно забытом  времени. 
Первое название  Новгорода -  Славенск.  Сколько веков  простоял  город
на берегу  Волхова?  Кто сосчитает время жизни славян?
Помни, ты родился на берегу Волхова, на земле славян.  Объединив  города,
создали  страну,  а собрав племена, создали народ.  Первым русским  стал твой
отец,  князь Рюрик.  Ты – русский, гордись  этим именем!
Червонная  Русь,  Белая  Русь, только  появляется  в сознании  мудрецов.
Пройдут века, пока эта мысль не  появится, как  закон.
Киевская  Русь – страна,  узаконенная  Византийской  империей!  Признали
цари  знамя  Великого  Князя  Киевского, его право на  русские земли!
Каждый день  крепи  русскую дружину.  Богатырей  окружай  заботой и
вниманием.  Оставляю  несколько человек из  моей старшей  дружины.
За советом, только к ним, не подведут.  Младшую дружину собирай из всех
племён,  на  равных  правах.  Обиженный воин – потерянный  меч!
В городах держи крепкие, обученные дружины. Города Чернигов,  Ростов,
Муром, Рязань,   укрепляй малыми,  но крепкими  крепостями, выдвигая их в степь. 
Степь – повседневная  опасность.  Прозеваешь – беда  всей  земле!».

     Весь   народ  киевский  вышел провожать  Вещего Олега,  в последний  поход.  Старики  плакали,   не стыдясь  слёз.
Построенная  в два ряда   дружина, салютовала мечами.
Стояли, смотрели, пока суда не скрылись за дальним поворотом  реки.
     Так закончилась  эпоха  Вещего  Олега…

               

    Киев праздновал смотрины.
Невест  навезли из разных  городов, из разных земель. Игорь  смотрел, провожал,
одарив  подарками невест и их родственников.  Последнее  время он забросил
дружину,  наложниц и только варяги грели его сердце боевыми песнями.
Целыми днями  он сидел за длинным столом, пил греческое вино и слушал
саги о великих викингах, королях морей.
Всё чаще  молодой ярл  Свенельд  нашептывал  на ухо:                31
« Зови варягов, долой русскую дружину,  возьмём на щит  Царьград,  всё будет наше!».
     В зимнюю метель, на санях, пробилось  посольство  от Пскова.
Ввели  девушку, закутанную,  в белых  соболях, запорошенную снегом, замёршую,
но румяную, что дрогнуло сердце князя. Он бросился  раздевать, согревать  ей
руки своим дыханием, не знал куда посадить, чем угостить.
Слуги и родственники  ходили на цыпочках, шептались, не мешая им.
Первый раз в жизни  Игорь почувствовал  всем сердцем:  это его жена!
 
   В  Тронном  зале, где собрались все видные  люди города:  купцы, иноземные
гости,  воеводы,  дружинники, викинги и варяги, было шумно.  За гулом голосов,
каждый слышал  только себя, свой голос.
Открылась дверь за Троном.  Вышли четверо, с серебряными топориками на плечах.
В зале наступила тишина.  В сопровождении  ближних бояр, вышел  Князь  Игорь.
В  земном поклоне  все встали на колени.  Князь Игорь прошёл  к Трону.
В руках у него оказался  скипетр.  Он поднял скипетр, направил его на восток:
« Киевская  Русь!  Объявляю вам: вот моя  жена,  Княгиня Ольга!»
Заиграли трубы, из дверей вышли  девушки, среди них - невеста  Ольга.   
Она вышла вперёд, в поклоне,  рукой коснулась пола, поклонилась  Игорю.
Наряд её был ослепительно прекрасен, как будь то белая берёзка, вышла из рощи, показалась миру.  Как будь то  северная принцесса, из сказки,  спустилась на землю.

   Псковский  посадник, подошёл к Ольге, взял её за руку, подвёл к  Игорю:
« Великий  Князь Киевский!  Отдаю в твои руки  счастье  нашей дочери  Ольги!
Совет Вам  да любовь!  Много лет жить Вам  в любви и согласии!»
Игорь взял невесту за руку, повёл вдоль лавок, на которых сидели  гости.
Все по очереди вставали, кланялись.
    В средину зала внесли идола  - Перуна.  Вырубленный  из  целого  ствола,
он улыбался  злато губой улыбкой. Глаза смотрели  изумрудом чистой воды.
Появился  высокий, седой  старик. Он накинул  чистое полотенце  на руки
жениха и невесты и повёл их, по солнцу, вокруг идола.  На непонятном языке
читал  молитвы и заклинания.  Сделав семь кругов, он поставил  молодых
перед идолом на колени.  Накрыл их головы  полотенцем:
« В  присутствии  Перуна  и многочисленных свидетелей,  объявляю  Вас
мужем  и  женой!  Жена, да покорится  мужу своему!  Муж, да будет защитой
и  опорой  жене!  Много детей вам  и счастья  на многие  годы!»
Гости вскочили, кричали, слыша только свой голос.
               
               
   Неделю Киев праздновал  свадьбу  Игоря  и  Ольги.
Были долгие катанья на тройках, обсыпали их зерном и хмелем, разбивали горшки
об  угол  бани, где они парились, стелили на их постель  медвежью  шкуру,
взявшись за руки, прыгали через костёр, катались с горки на санках и  летели
в сугроб.  Всё было шумно и весело,  а на берегу Волхова  умирал  Вещий  Олег.

   Гонец с известием прискакал  через снега и метели, передал свиток, упал замертво.
Князь  Игорь вложил свиток в драгоценную шкатулку  и - забыл…

   Семь погребальных костров  разожгли волхвы на крутом берегу.
Семь дней и ночей  горело пламя  костров,  тревожило души новгородцев.
На восьмое утро  погасли  шесть огней,  лишь один поднялся к самому небу,
озарил облака. Весь день горел погребальный костёр.  Тело  Вещего Олега
развеялось  дымом,  рассыпалось прахом. Пепел присыпали  землёй и насыпали
Высокую  Могилу, могилу  Вещего  Олега.                32
    Плачь земля  новгородская,  плачь народ русский  на тризне  Вещего  Олега!
Пейте  вино и старые мёды, чтобы  не видели небеса ваших слёз.
Не  плачьте  плакальщицы, ваш  плачь  не услышат   Даждьбог,  Стрибог,  Волос
и другие боги.  Они  горды своим величием, ваше горе для них  - ничтожно.

   Новгородская земля отметила  девять дней, сорок дней,  годовщину, а из киевской
земли не было вестей.  Старые дружинники качали головами,  молчали.

     Зима отдала свои владенья весне.  Весна растопила снега  и зашумел  Днепр
половодьем, понёс свои воды  в Русское море.
По первоё воде  пришёл первый караван судов. Викинги выпрыгнули на берег и,
как на приступ, ворвались в город.  На ступенях княжеского  дворца  их встречали
князь  Игорь,  варяжский  конунг  Свенельд, другие викинги и варяги.
   Конунг  Свенельд  вышел вперёд:  « Боевые суда  направляйте  в реку  Почайну.
Там разбейте лагерь. Суда отремонтировать, воинов  занять тренировками.
Никаких грабежей и насилия!  Ждём подхода основных сил!»

   Вокруг  Киева  разрастался лагерь.
Через месяц, вдоль берегов  Днепра и  Почайны,  стояли на приколе до пяти
тысяч  готовых к походу судов.  Двадцать  пять  тысяч  викингов и варягов,
с мечтой о несметных богатствах, ночами  грабили  ближние  деревни, угоняли скот, 
насиловали  женщин.  Киевский воевода  осмелился  сказать  Игорю:
« Великий Князь!  Киев не в силах кормить такую рать!  Все пригороды города
разграблены.   Народ бежит во все стороны, уходит с киевской  земли.
  Варяги бесчинствуют, убивают  русских дружинников, грозятся вырезать
дружину, захватить город.  Какие будут приказания!» - воевода  угрюмо смотрел,
молчал.   Игорь улыбнулся, сказал: « Завтра в поход!  Оставляю  Свенельда
с его дружиной стеречь  город от хазар. Сил хватит  отстоять  город?
От моего имени  пошли в города гонцов.  Пускай  высылают  дань  за  будущий
год.  Кто не вышлет, тех буду карать  огнём и мечом!  Ступай!».
               
   Воевода поклонился, вышел:  « Как подменили князя,  околдовали!»- шептал он.
Этот разговор слушала  Ольга. Она позвала воеводу в свои покои:
« Уйдут варяги, решим, как действовать. Постарайся  сохранить запасы оружия!»
Воевода   радостно  протянул к ней руки: « Княгиня – матушка, надо спасать город!»

     На заре  заиграли рожки, отбили дробь барабаны.  Суда, как неразумные утки, сталкиваясь бортами,  пошли -  поехали, к вечеру пропали  за поворотом.
Жители  потянулись  к полям,  к деревням,  но встречало их  полное разорение,
как после хазарского нападения.   Народ плакал,  проклинал  князя  и  варягов.   
Жизнь продолжалась!  Зазеленели  озимые посевы, появились  новые полосы.
Всходы  овощей  радовали своим изобилием. Радовали сады, пора цветения
проходила при ясной погоде:  « Ничего, проживём, подтянем ремешки, всё
перенесём, всё выдержим!»
    Княгиня Ольга выходила на прогулку. Во всех прогулках её провожал  Свенельд.
Наклонившись к  Ольге, он шептал ей комплименты, шутил, старался  обнять.
Бабушки плевались вослед, шипели: « Варвар, басурман, заклюёт лебёдушку!»
На площадку воротной башни  Княгиня Ольга поднялась в сопровождении русских
воевод.  Долго смотрели в степь: « Какие новости в степи?» -  спросила она.
« Орда собрала улусы, кочуют на юг.  За  Черниговом  заметили  хазар,  ушли в
Древлянскую  землю. Возможный замысел: переправятся через Днепр, нападут на
Киев с  севера!»  «Нападения надо ждать со всех сторон!»- выкрикнул кто то.           33
« От имени князя послали гонцов во все  города, просим  помощи  оружием,
продовольствием,  дружиной!»- ответила Ольга.
   « Свенельд  возомнил себя хозяином города. На варягов надежды нет.
Послать конные отряды за черту видимости.  На всех курганах  оборудовать
посты, чтобы могли вовремя дать сигнал дымом.  Пересчитать  людей  способных
владеть оружием. Спокойно, без паники предупредить народ:  пусть готовятся
к нападению, к осаде.  Раздать мечи, топоры, брони. Назначить  ночное  дежурство  по
улицам города.  За греками, хазарами установить наблюдение. Из города не выпускать.
Подготовимся -  значит,   выстоим!»- прогудел воевода.
Назначили,   кто  за  что  отвечает:  « С Богом, господа воеводы!»-  Ольга
перекрестилась. Воеводы удивлённо смотрели,  качали головами.
 
   
    Армада судов, группами и в одиночку, шла к устью  Днепра.               
По берегам скакали  толпы хазар, пускали стрелы,  грозили саблями и арканами.
Месяц, без всякой предосторожности, при постоянном хвастовстве, собиралась эта
армада.  Хазары предупредили  орду, греки – все города Крыма,  Царьград.
Игорь помнил  поход Олега и смутно понимал,  всё идёт  не так.
Песни скальдов, рассказы викингов  успокаивали его:
« Меч и топор не подведут!  Сильные   владеют миром!»- хвастались они.
Многие суда дали течь.  Их топили, перегружая  воинов и запасы на другие суда.
Пошли вдоль берега в сторону Дуная. От армады отделялись  суда, подходили
к поселениям и городам, грабили, убивали  всё живое, поджигали строения.
Дым пожара  сопровождал  армаду.

               
     В устье Дуная  встретилась  организованная оборона.  На берегу перемещалась масса войск,  скакала конница.  Решили  идти  к  Царьграду.
Алчность варягов спорила с необходимостью.  Ярлы  перессорились  с  князем.
У  поселений  выбрасывались на сушу, шли грабить, насиловать, убивать.
Стремительный удар меча, блеск топора, против безоружной толпы…

    Ветер изменил направление,  встречная  волна, захлёстывала  низкобортные  суда,
разбросала армаду. Передовые суда  подошли к пригороду  Царьграда. 
Неорганизованной  толпой  бросились  вперёд,  с единственным  желанием
грабить. Запылали богатые виллы  византийской  знати, хижины  бедноты.
Тащили всё более ценное, грузили на суда, пленных  не  брали.
Целую  вечность  бесчинствовала  варяжская рать.
   
   Утром послышались  звуки рожков,  дробь барабанов.
Подошёл македонский легион.  Варяги бросились  вперёд, но были отброшены,
организованным   строем  греческой фаланги. Встретились  длинные мечи варягов
с короткими   римскими  мечами.  Закованные в брони  варяги  были  неповоротливы.
Каждый сражался сам за себя.  Гоплиты  нападали со всех сторон,
били точно  в  сочленение  лат, выбивали из рук оружие, валили на землю, вязали.
   Скоро гордые ярлы  окажутся на греческих  галерах,  прикованными цепью к румам.
Уходили от  Царьграда против  волны, на вёслах.  Из черноты моря  появился
строй греческих  боевых  галер.  Короли моря  приготовились  взять  их  на
абордаж.  Галеры отвернули, плюнули  «Греческим  огнём».  Лодки  запылали,  а
потушить не удавалось ни водой, ни кошмами.  Варяги обезумели, прыгали в море,
тонули.  Из пяти тысяч судов  вырвались  двести, убегали к устью Дуная.
                34
   Дунай встретил тучею  хазарских  стрел.  Били с  крутых  берегов,  не  давали
пристать, отдохнуть. Навесили на борта  щиты, укрыли  гребцов  кошмами,
ели и спали под  непрерывным,  железным  дождём.
Руки от вёсел  загрубели так,  что не могли  удержать рукоять меча.
Пересохшие глотки  не пропускали воздух.  Князь  Игорь  переносил все тяготы
наравне с простым воином,   подбадривал: « Прорвёмся за стены  крепости,
отдохнём!».  Показался Киев, окружённый толпами  конных хазар.
Звуками рожков и барабанов  дали команду:  тысяча  семьсот  десять воинов
строятся   строем с тремя головами.  Раненых и ценности в средину строя.
Наступать беглым варяжским шагом  к южным воротам.  Накрыться  щитами,
строй – черепаха.  Пленных не брать, раненных выносить  из боя.
За полкилометра  от  Киева,   все  разом, выбросились  на правый берег,  карабкались
на кручи, строились. Под дробь барабанов пошли  единым целым, разгоняя пеших и   
конных хазар.  Это был прорыв  от смерти к жизни.
    Подъёмный  мост через ров  был поднят, ворота закрыты.  Когда головы
строя  дошли до рва, мост опустился, ворота открылись, пропуская  под свою
защиту  обессилевших варягов. Киевляне смотрели с  осуждением и жалостью.
Черепаха таяла на глазах.  Хазары арканами выдёргивали  зазевавшихся  воинов.
Ворота закрылись, мост подняли.
 Княгиня  Ольга всматривалась в толпу варягов, но  Игоря не видела.
               
    Князь Игорь отступал последним.  Неведомая сила перехватила горло, потащила
по земле.  Очнулся  голым у позорного столба. Тело, руки и ноги, вместе со столбом,
обвивала  крепкая цепь.  Тело горело от ран и ссадин.  Пить, пить, пить, стучало
в висках, хрипело  в сухом горле.  На ковре  восседал  досточтимый  Песах,
полководец   хазарский.  Из пиалы  пил  пенный,  кобылий  кумыс,  смотрел на князя:
« Всё в руках Аллаха!  Мой дед принял позор от  Олега.   Тридцать лет  платил дань.
Тридцать лет не трогал  нежных  северных невест, не гнал верениц пленных
рабов, не наслаждался  пламенем сгорающих городов, не наслаждался  муками
поверженного врага.  Я убил  деда, как трусливого шакала.  Получил  власть  из
рук  хазарского царя  Аарона.  Поклялся, что князь  русский будет валяться у моих
ног, просить пощады.  Аллах  услышал мои  молитвы!  Ты у моих  ног!
    Два моих условия:  Подписываешь  фирман, будешь  платить  дань  тридцать лет,
шкурами ваших дивных зверей.  Каждый год  будешь  пригонять  молодых пленниц
к «Пологому кургану».  Покупать мой скот по моей цене.  Мои улусы кочуют по
правому берегу Днепра до Дуная.  Платишь дань за проход судов через пороги.
Второе условие: Отдаёшь княгиню Ольгу,  я уйду  в степь!»- хан улыбался.
   Июльская жара усилилась.  Князь потерял сознание.


    Ночь упала на землю прохладой, кратковременным дождём.
Четыре тени соскользнули по канатам в ров,   поползли.
Бесшумно, ножами  успокоили палача и охрану. На кошме подняли князя, понесли
к  стене. Десятки дюжих рук  выдернули  груз,  всё смолкло.
В хазарском стане запел  муэдзин.  Утро разгоралось кровавым восходом.
Русская дружина приступила к завтраку.

    В хазарском лагере  крики. Сотни строились полукольцом  вокруг  позорного
столба.  На глазах всего Киева  палачи рубили головы.  Хан  Песах  сидел  на ковре
пил пенный кумыс.   В пыли  и прахе  лежали  ханы  улусов,  ждали  очереди.
Вдруг хан вскочил с нагайкой в руке.  Весь гнев вылился в первом ударе.  Череп
«неверного» треснул, как арбуз.  Хан   толкнул  труп  ногой,  оскалился:                35
« Презренные гяуры!  Вашей кровью смоем  этот позор!»- крикнул хан.
Орда взревела, ринулась к стенам крепости. По приставным лестницам полезли
на приступ. Осаждённые сбрасывали брёвна, камни на головы хазар, пускали стрелы.
 
   Два долгих часа   гудел    безумный бой.  Дружинники падали от  усталости.
Женщины отпаивали  упавших, поднимали, толкали к оружию, в бой. 
 Орда отхлынула.  Во рвах копошились  раненые,  вместе с мёртвыми, просили
пощады. Меткие  камни   обрывали крики.               

   Хан  Песах  изменил тактику. 
Десятки тысяч  огненных стрел  устремились в крепость.
Загорелись  деревянные  дома,  сараи, копны сена, всё, что может гореть.
Огненное пламя, удушливый дым, выгнали весь народ на стены.
Хазары поражали стрелами.
Два долгих дня и две бессонных ночи  продолжался  приступ.
Небо почернело,  солнце   спряталось,  пропало…
               
   Княгиня Ольга  стояла на площадке  воротной башни.  В  блестящих доспехах,
в алой  накидке, презирая смерть,  она подбадривала  дружинников, высмеивала
варягов:  « Великий  ярл  Свенельд, что кланяешься каждой стреле,  где  мужество
Вотана?   Не пора ли выйти с топором  Тора, разогнать врагов?»-  Ольга хохотала.
Свенельд наклонялся к ней, шептал:  « Пора прекратить это безумие!  Варяжская
дружина  готова  к прорыву!  На стругах уйдём к  Новгороду, а там - в страну варягов!
Станешь  королевой  морей!  Всё золото мира к твоим ногам!»

    На арабском скакуне показался  хан  Песах.
Ольга вскинула меч:  « Убей хана в поединке, безумие закончится  миром!»
Она поднялась на выступ стены, замахала руками.  Хан Песах увидел, поднял руку.
Туча стрел упала, наступила тишина:
« Разрешаю убрать раненых и трупы от стен!  Перемирие…»

     Догорали пожары, стонали раненые, плакали женщины.  Хазары  уносили  убитых.
В общей столовой, за общим столом, сидели варяги.  Пили вино, пожирали мясо,
запивали пивом.  На стены не выходили.
Скальд – Свибрагер  угрюмо молчал, уронив голову на грудь.  В голове  ворочались
мысли:  « Стремительный удар меча…Неудачный поход, позорный  поход,  долгая
осада.  Боги отвернулись, ушла удача.  Ушла удача – пропала смелость.
Без смелости нет доблести, нет песни.  Надо поднять людей на подвиг.
Ярл Свенельд  влюблён, потерял голову. Надо уходить домой.  Богатство империи
поманило и пропало, выпало из рук.  Земли древлян, полян богаты дичью. Взять
эти богатства –  вот  наша задача!»  Он поднялся: « Завтра  уходим!   Приготовиться!»

    В спальных покоях князя тишина. Князь лежал на высоких подушках, дремал.
Скрипнула дверь. В лёгкой  одежде  вошла Ольга. Присела на кровать. Долго смотрела
в лицо князя. И такая  жалость, и такое желание вдруг вспыхнуло в её сердце,
что она прильнула всем телом к нему. Соитие было недолгим, но желанным.
Ольга поняла – она непраздна.  Бурные ласки возбуждали вновь и вновь.
О,  счастье любви!  О,  горечь  разочарования!
Дружина  ярла  Свибрагера  приготовилась к прорыву. Открылись ворота, упал
мост, пошли, как  нож   в масло,  к реке  Почайна, к пристани.  Захватили суда,
отбились от погони, вышли на широкие воды Днепра. Вёсла гнулись от могучих
взмахов. Свобода – дорога на родину!                36

  Дружина ярла  Свенельда вышла на стены. Хазары заметили, взвыли, пошли
 на приступ. Варяги бились отважно, русская дружина не уступала в доблести.
Хазары отхлынули, ускакали. Открыли ворота, подбирали оружие,  раненых
лошадей,  имущество.
   Старшины  Киева  собрались в  тронном  зале.  Князя вывели под руки.
« Князь! Соглашайся  на мир! Платим дань, или  всем  смерть!»               
               
     Под белым флагом, как на заклание,  вышли  послы  Киева.  Фирман подписан
князем  Игорем, княгиней  Ольгой, воеводой  киевским.
Хан Песах  встретил  послов  в шатре.  Восседал на девяти войлоках, на цветных
подушках.  В чашах  тлели  благовония.  Охрана хана поставила  послов на колени,
заставила ползти  к возвышению.  Хан взял  пергамент, передал  писцу.  Тот громко
зачитал  текст  договора:
 « Народ киевский платит дань  Хазарскому царю  Аарону.
Десятая часть   зерна  передаётся  хану  Песаху  у «Пологого кургана», после
сбора урожая.  С каждого двора -   одна    шкура  пушного зверя.
Кожи, шерсть – десять  возов.
Сало, мёд – десять  бочек.
Лён  полотном, в пряже, куделью – десять  возов.
Кричного железа в заготовках – десять возов.
Мечей, топоров – десять коробов.
Принимаем позор дани на себя и подписи:
 
   Хан Песах вырвал  фирман из рук писца, закричал:
« Тридцать лет  платите дань!  Тридцать лет буду ходить на Русь, брать  ясырь,
сжигать  поселенья, брать приступом города, выбирать наложниц и казнить неверных!»
Хан задохнулся от злобы, забрызгал слюной.
Слуги на подносе  подали кумыс.  Хан двумя руками взял пиалу,  выпил, бросил
пиалу через плечо:
«Князь Олег пригнал моему деду табун, стадо коров, отару овец, этим спас  улус
от смерти.  Я ухожу за Днепр, кочевья раскину до самого моря.  В этом году
урожая нет,  мои  скакуны вытоптали посевы.  Рабам  надо трудиться!  Старайтесь
и    Аллах  наградит вас!»


     Князь Игорь  поднял голову, всмотрелся за Днепр, в степи.
Далеко,  на черте горизонта,   маячили  всадники.  Скоро прискачут, начнут надсмехаться,
издеваться, а ответить нечем.  Позор плена изъел душу, ослабил тело, руки  опускаются,
всё  рушится.  Не подняться мне, не воодушевить  народы городов, не собрать
дружину, не  почистить  степи.  Устал!  Только песни скальдов  радуют сердце,
тревожат  тоску  о  былом  величии.  Князь опустил голову.


    Послышался  звук  натянутых  луков,  бесшумный полёт стрел, крики боли.
 Двое упали. К ним подбежали  страшные воины, проткнули тела мечами.   
Как видение  появилось ложе отца, его глаза,  заострённое лицо,  тихий  шёпот.
Послышался голос  Вещего  Олега:
« Киевской Русью должен править  Великий Князь, единодержавно!
В городах – посадники, воеводы!   Дружины собираются  под  крыло  Князя!
Собиранием земель,  единодержавием  возвеличится  Россия!»
   Князь потерял счёт времени…                37
               
      Молодую  Киевскую  Русь окружали  далеко не дружеские державы.
Византийская  Империя  на юге. Польша и  Литва на западе.  Разбойное племя  викингов
и варягов на севере.  Хазарское царство  на востоке.  Постоянным  врагом были хазары.
               
       На восток от Киева, в устье большой реки Итиль, на зелёном острове, стоял
дворец   Хазарского  царя.  Был он построен из необожжённого кирпича.  Высокие
стены и башни  охраняла многочисленная охрана.  Каждый  вечер  менялись  сотни
гвардии.   Аланы сменяли касогов,  касоги – абхазов,  булгары – буртасов.  Все
подвластные  народы  посылали на охрану  замка  своих лучших воинов.
   За малейшее отклонение от службы – смертная казнь.

     Три века назад, во времена гонений евреев из Израиля, через  Персию и Иран, прошли
они  через  Апшерон к устью реки  Итиль. Протоки  Большой реки кипели от изобилия
рыбы.  Дикое племя хазар разрешило иудеям  поселиться на островах.  Еврейская
предприимчивость, в скором времени, превратилась для хазар – рабством.
Иудеи  скупали табуны и кочевья, в улусы направляли своих   военачальников.
Знакомые с римским легионом, войска строили геометрическим строем. Разделённые
на десятки, сотни и тысячи, хазары стали непобедимы.
 
    Мудрость  иудейских книг,  Талмуда, Каббалы и Мишны, втолковывалась  хазарам
с детских лет.  Почтение  и  трепет перед властью  царя и его  наместников внушались
кнутом и арканом. Через три века  осталось только имя – хазары, а душа народа
стала еврейской.  Главная цель – обогатится. Добиться цели силой оружия, обмана,
а главное денег: вот  мудрость  еврейского хазарина.
    За два века, этими способами, были захвачены огромные территории  по реке Итиль.
Буртасы, булгары, башкиры, мордва, черемисы, платили дань  хазарам.
Все степи от Аральского моря до Дона и Днепра, считались хазарским  пастбищем.
 Северные  отроги Кавказа, где жили  касоги и абхазы, платили дань и посылали
свои войска в походы Хазарского царя.

     Каждую весну  в месяц  нисан Царь Хазарии - Иосиф  Тогармский покидал свою
золотую  куббу – шатёр, собирал  гвардию и направлялся  в обход  своего огромного
царства.   Половина войск  шла в поход, вторая половина  оставалась охранять
город.  Впереди скакали отряды со знамёнами в руках. За ними шли пешие воины,
несли зажжённые  светильники  и боевой  щит  Царя.
       В каждой покорённой земле, в главном улусе, или в главном городе, ставили
виселицы, сгоняли народ на площадь, сборщики начинали  собирать дань.
Царёк, покорённого народа,  подползал  к трону, на котором восседал  Царь.
В первую очередь  представлялись  дочери царька и его  приближённых.
Евнухи отбирали самих красивых и здоровых в наложницы царю.
Остальных  готовили для продажи на невольничьих  рынках.
Бывало, что молодой буртас, или булгарин  выхватывал меч, чтобы защитить
девушку, но попадал на виселицу  и висел до тех пор, пока не рассыпался на части.
Ужас охватывал  покорённые земли.  Люди тайно собирались, бежали  в леса, на острова
в болотах, к русским городам.
Хазарское царство богатело.
     Удовлетворив свои  телесные желания,  царь приказывал выводить медведя,  натравливать  на  толпу. Весело было смотреть, как огромный медведь снимает
скальпы с обречённых женщин.  Всё войско трогалось в другие  земли.
Провожали их проклятия  и стоны.                38
На непокорных хазары могли поднять  двести тысяч конных.               
      За Русским морем  доживала свой последний век  Византийская  Империя.
 В  Палатии  и за стенами дворца постоянно велась тайная борьба за власть.
Диадема  базилевса  переходила из рук в руки не только по наследству, но и силой.
В достижении  высшей мечты и идеи  эти цари доходили до безумия.
Один  растратил казну империи на строительство церквей и храмов,  второй  на
украшение  этих храмов, покрывая их золотом и драгоценными каменьями.
Особыми милостями была осыпана  Церковь.  Клиру святой  Софии выделялись
такие  денежные пожертвования, что  последний клирик, вместе с  родственниками
жил безбедно.  Василия   Второго покорила  идея  уничтожить  болгар – болгароборец.
 
     Болгары  отделились  стеной от империи. Сотни тысяч  воинов погибли в этой
неравной борьбе.  Сотни тысяч болгар были ослеплены.  По всей  Болгарии  ходили
вереницы  слепых, просили милости.  Внутри империи  Василия ненавидели больше,
чем болгар, турок,  арабов.  Помазанник божий, наместник бога на земле!
Возвеличивание императоров отделило власть от народа, от чиновников.
Чиновничья рать выросла  до того, что чиновников стало больше, чем свободного
населения.  Рабов считали в одном списке со скотиной.
 
    Рабы построили, создали, украсили  всё, что имела  империя.
Величайшее богатство – это её легионы.  Наёмники служили, захватывали новые
земли, пока им исправно платили.  Казна часто оказывалась пустой.
Всё чаще легионы отступали перед неорганизованной толпой  арабов, турок,
бросая огромные территории, приближая  крах империи.
 
    Учёные боговеды  доспорились до того, что церковь  разделилась, раскололась.
Одни допускали  роскошь  и торжество богослужения, другие  отрицали:
«Бога не уловишь  обилием  приношений.  Бог незримо живёт  в душе  христианина.
Вы же, как язычники, обилием жертвенной крови,  насильно склоняете милость  идола
к себе.   Перед судом господа все равны,  наги и  бессильны!»
   
   « После нас - хоть потоп!  Купаясь в роскоши – освобождаем рай!  Богатый,  как
верблюд не пройдёт в игольное ушко, не проскользнёт в рай!»-
Этот спор длится веками для усмирения толпы. 
Спокойный раб – счастливый раб!

     Канцелярия, наполненная чиновниками всех рангов, трудилась  круглосуточно.
Записывались, переписывались  изречения базилевсов, как законы, а законы, как
изречения.  Лев  Исаврянин – иконоборец, запретил вывешивать  иконы в  храмах.
Священник  Дамиан не выполнил этот указ. Лев спросил его:
« Почему ты явился в мирском платье?»
« Я боялся разгневать вас,  Величайший!»
« Значит, ты боишься меня больше Бога?»
«Бог далеко, а  ты рядом!»
« Ты предан мне, иди и  священнодействуй!»
Противоречие изречения и закона…
Государство погибает  от  зависти  чиновников.
 Рангом выше, рангом ниже – зависть!

   Реестры  налогообложения  так многочисленны и запутаны, что ошибки в расчетах
бросаются в глаза, но не исправляются:  « В мутной воде карасей легче  ловить!».
Империя погибает в извращённой роскоши…               
                39
***    Княгиня Ольга читала  « Думы  Вещего Олега», которые нашла  в сундуке  князя.
Там она нашла грамоту о смерти  Олега,  и его  «Завещание».
« Почему Игорь не сообщил  весть  народу?  Почему замолкает, когда речь заходит о князе?  Какая тайна  скрывается  молчанием?»


     …На западе враги – это  Польша!  Полоцкой  земле надо крепить города:  Брест,
Минск, Полоцк, Смоленск, другие мелкие города и крепости.
Это рубеж обороны  Киевской Руси от запада.
Литва  объединяется, крепнет,  вооружается.  Литовские князья приберут к рукам
разрозненные панства  Польши.  Вот тогда  появится  Польско – Литовское  Княжество,
серьёзный враг  Руси.   
   
   Основная угроза – это Степь!
Для  кочевника  родина  - вся степь. Кто помнит,  в какой стороне он родился?   Какое
кочевье,  родник, река, озеро  взрастило  их  племя?
Какие табуны и отары вытоптали эти травы?
Только ветер мог бы рассказать, но он многоголосый странник, не ведающий границ.


    …   В Новгород пришли, как наёмные князья.
Рюрик – правящий князь!  Я,  его  князь – воевода, двоюродный  брат.
Так записано в негласном договоре, я сдержал его.
Собирал, вооружал, крепил  дружину. Выбирал и назначал воевод  правого и левого
крыла.  Сам стоял в центре.  В битвах побеждает мудрость,  сила и  разум!
Воеводы не предали,  дружинники выстояли.
Киевская  Русь процветает городами, свободной торговлей.
Рабства нет, только переселение побеждённых,  на восточные, или западные рубежи.
Жалко, славных богатырей родила  Потвора!
Князь  Игорь – наследник  рода Рюриковичей,  Великий Киевский  Князь.
Его сын продолжит дело отца и деда, расширит  границы земли на  восток…

     Ольга задумалась: « Игорь – слабый князь, дни его сочтены. Не совершить ему
великих  дел.  Надо воспитывать  Святослава богатырём.  Купать в  Днепре  весь
год.  Приручать  выносить жару и холод,  спать  на земле, на попоне.
Быть умеренным  в  пище, пить только воду и квас.
С десяти лет  приступить к тренировкам   по методу  спартанцев!»

      В дверь постучали.  Княгиня свернула листы,  закрыла в сундуке, открыла дверь.
Вошёл киевский воевода, поклонился:  «Княгиня – матушка!  Варяги бунтуют, не выходят
на охрану стен  города.  Пьют и бесчинствуют!   Ярл Свенельд   собирается  в древлянскую  землю  за данью.  Города  прекратили  высылать  десятину.
Платят  хазарам.  В городах появились  свои князьки, собирают  свои дружины.
Князь Игорь  слушает скальдов, плачет, пьёт вино.
Киевская земля разорена, народ разбежался.  Торговле препятствуют  хазары,  требуют
дань  за выход в море, в Византию.  Нет торговли, закрываются ремёсла.
Многие переселяются  в  Новгород и  другие северные земли!» 
« Спасибо, воевода, за заботу!  Будем думать, решать!»- ответила  княгиня.
За  крепостными  стенами  приказала  построить  дружину.  На  белом   жеребце
проскакала  вдоль строя: « Воины!  Варяги  обнаглели,  грабят  пригороды  и  селенья.
Народ  разбегается.  С  этого  дня  встать  заслоном,  не выпускать  варягов   из  норманнского  квартала.  Разбойников  усмирять  кнутом!»                40               
   ***     В  белой  юрте  хана Песаха  шумно. Все ханы улусов сидели за достарханом,
пили кумыс, ели  баранину.  Хан сидел  на золочёном  троне,  поджав под себя ноги.
Два раба держали перед ханом  золотую   чашу,  полную  дымящейся  баранины.
Хан брал куски, жевал, кости бросал  на достархан. Ханы ловили  кости,  высасывали
мозг, кость прятали за пазухой.  Великая милость   от   хана  Песаха!
 
     Послышался топот копыт.
Только посланцы  Хазарского царя  имели право приближаться  к юрте хана.
Откинулся полог юрты, вошли трое.  Не поклонившись, молча, передали шкатулку.
Хан открыл  крышку.  На дне шкатулки лежала  красная, шелковая петля.
       В юрте наступила  гробовая тишина:
« Слава  Аллаху! Слава  Царю  Иосифу!  С благодарностью и  почтением  принимаем
подарок!  Милость и щедрость царя  -   царственны!  Западная  Орда  веселится
три дня!   Джигиты покажут  свою  удаль  джигитовкой!   Девушки порадуют  песней
и танцем!  Покажем наших коней  посланцам  царя!».
Хан резко вскочил на ноги, расталкивая  сидящих,   вышел из юрты.
Шкатулку крепко держал  в руке.
Поскакали гонцы  во все кочевья, улусам объявлялся поход.
Сотни девушек закружились в восточном танце.  На лихих скакунах  пронеслись
тысячи   воинов, показывая  удаль  джигитовки.
       Посланцы сидели на почётном месте, пили кумыс, руками брали мясо, жевали.
Послы неприкосновенны!
Три дня веселилась  Орда.  На четвёртый, утром,  хан позвал  посланцев.
На их глазах  подбросил шкатулку   вверх, взмахнул  шашкой, подарком царя
и разрубил  её пополам.  Сам вложил  части в хурджин, крепко завязал, передал
посланцам: « Скачите не жалея коней!  Везите  ответ – подарок  царю!
Западная  Орда свободна!  Земли  от Дона до Дуная -  наши  кочевья!
Хазарское царство не признаём.  Киевская Русь - наши данники.  По договору
с  Византийской империей  идём завоёвывать  Болгарию.
Всё видит Аллах!   Всем воздаст по делам их!»

      Орда собралась,  пошла  через Днепр, берегом моря, на Дунай.
Пройдут  годы  и  растворятся аланы  в   крови  народов  вечной  реки.
Полководец  Песах  остался в истории  покорителем  Киева.  Город  выстоял,  отстроился
и  шагнул   в  вечность,  в  историю  земли  русской.

   Не спеша  кочевала  Орда.  На  широкой  равнине  ставили  юрты,  жили   мирно,  весело.
Подходили  табуны,  кочевали  отары,  рогатый скот  вытаптывал  травы,  орда  снималась,
уходила  вперёд.  Отшумела  золотая  осень,  влажный  снег  покрыл  равнину, пришла
зима.  На  западе  синели  горы,  на  юге  чернело  море,  на  севере – белая  мгла.
Нет  простора  степей,  нет  ветра – странника,  чужая  земля.
Женщины  поднимали  сыновей  на  плечи,  говорили: « Смотри,  сынок,  на  горы, 
смотри  на   море!   Не видать  родной  степи?  Не  катиться  перекати  поле,  не  скачут  сайгаки,  не  летят  быстрые  тарпаны,  не гонятся  за ними  волки?
Глаза  устали  от вида  гор!».
Мужчины  выхватывали  сыновей,  бросали  на  крупы  коней,  учили  воинов.
Хан  Песах  пил  кумыс,  ласкал  наложниц,  по  очереди  ночевал  в  юртах  законных
жён.  Хану  нужны  наследники.
Пришла  ранняя  весна,  зашумели  ручьи,  снег  пропал,  как будь - то  не было.
Считали  жеребят,  отнимали  от вымени  телят,  прятали  в юртах  ягнят.
Мирная  жизнь  понравилась,  но  обманула.
Беда  налетела  с  востока…                41
***               
     Кипчаки переправились через Дон ночью.  Как степные волки осмотрели,  обнюхали
все кочевья, видимые и невидимые тропы, пошли облавным строем  в степь  к Днепру.
 У  «Пологого кургана»  взлетел огромный степной орёл, сделал два круга, пропал
в небесах.   Старый кипчак смотрел в небо, качал головой:
« Худо, совсем худо!»-  шептал он.
Молодые  не слушали, мчались по степи, убивая всё живое.
За огромным котлом собрались сотни, руками выхватывали недоваренную дичь,
рвали зубами:  « Степь широкая, не одной юрты не видать, всё наше!»- кричали они.
 
   Передовые отряды  кипчаков догнали отставший улус. Тучные стада  и многочисленные
отары задержали их движение.  Овцы не шли в воды Днепра, сбились кучей на берегу.
Рёв и блеяние  топили  тихие волны.
Кипчаки налетели,  рубили  головы  своими  короткими  мечами,  захватывая в плен
молодых девушек и детей.    Знатный ясырь,  богатый ясырь!
Аланы бросились  в воду вместе с  лошадьми,  ушли от погони  и  смерти.
Без отар и скота  их ждёт голодная смерть  на чужбине.               
А на берегу начался пир победителей.  На глазах  убегающих алан, насиловали
их  сестёр и дочерей, резали и обдирали  скотину. Степь  нахмурилась, ослепла.               
 
     На взмыленных лошадях прискакали гонцы, упали на колени:  « Хан!  Кипчаки
получили приказ уничтожить алан, чтоб наше имя забылось  в степи, исчезло!»-
Хан поднял нагайку, ударил гонца: « За чёрную весть полагается смерть!
Скачи, собирай  воинов в эту долину!  Запас продовольствия на неделю! Утром выступаем!  Улус  Долдюка  остаётся  охранять  кочевье  Орды!  За неподчинение смерть!  Заседлать трёхгодовалых коней!  Полетим,  как ветер в степи!  Судьба…»
   
     Десять тысяч  алан  показались у стен Киева: « Пришёл с миром, хочу видеть князя!» -
крикнул хан, спрыгнул с коня, пошёл к воротам.  Ворота распахнулись, вышла
княгиня  Ольга, в руках  знаменитый меч Олега.  Встретились на мосту.  Дружинники
вынесли стол и два стула.  Сели, долго  смотрели  глаза  в  глаза:
« Слушаю,  хан!» -  улыбнулась  Ольга:  « Тебя приветствует  Князь  Святослав, княгиня
Ольга  и народ киевский!  Плохой мир  лучше  войны!»-
   
« Кипчаки, по приказу царя Иосифа, идут по моему следу, оскверняют мои кочевья,
покрывают  прахом   мои  степи.  Прошу  Киевскую  Русь  помочь  наказать  неверных!
Ваши кормчие переправят  Орду на левый берег.  Пойдём  к  «Пологому кургану», повторим   поход  Вещего  Олега!  Кипчаки не ждут удара с севера!» - сказал хан.
Ольга согласно кивнула головой.
   
       Сотни плотов и лодий  перевозили  людей и коней.  Степные кони первый раз
попробовали вкус  овса и ячменя, кочевники знаменитый  киевский  хлеб:
« Вкусный  каравай!  Спасибо, хозяюшка!» - Хан Песах улыбнулся, махнул рукой.
Слуга передал ларец.  Хан открыл  крышку. Засверкали,  цветом  радуги,  драгоценные
камни,  золотые украшения, серебряные монеты:
« Прими, княгиня,  наш дар за  вашу теплоту, за хлеб – соль!» - хан поднялся,
вскочил на коня, поскакал к  Днепру, к переправе.  Ольга  улыбалась…

     Конная дружина Киева пошла  вслед за Ордой,  по знакомой дороге, к « Пологому
кургану».  Старшие воины пели песню  о Вещем Олеге, о русских  богатырях.
                42
 ***       Кипчаки раскинули свои юрты на старом  поселении  алан:  « Чистое место пусто не бывает!»  Табуны,  расседланных коней,  вольно  разбрелись.  Жеребцы  выполняли
 свою главную работу, покрывали маток. Сон и покой парил над степью.
Огромный степной орёл опустился на вершину кургана. Грозный клёкот потревожил
тишину.  Старый кипчак услышал, покачал головой: « Плохо, совсем  плохо!»- шептал
беззубый рот, но никто не  очнулся,  не поднял   тревогу.  Сон…


     Растянувшись полумесяцем, аланы  погнали табуны на юрты. Грохот копыт, смертные
крики,  пыль  и  мрак  смерти  засыпали глаза, заткнули уши, забили  рот.
Кипчаки падали тысячами под сверкающими под солнцем  персидскими ятаганами.
Смелые,  хватали за гриву  обезумевших коней, мчались в степь.
Там их встретила плотная русская дружина. На длинные, красные копья, кипчаки
не решились броситься, помчались в степь. Быстрые арканы,  сверкающие ятаганы
обрывали их бег. Пятнадцать тысяч  кипчаков опоганили кочевье на многие годы.
Имя их забыла степь.   Богатство орды считали табунами и отарами, толпами женщин
и детей.  Киевляне  разбирали семьями, селили на земле навечно.
               
***        945 год  для Киева  выдался знаменитым.  Ярл Свенельд со своей  дружиной
ушёл  в  Древлянскую  землю, которая перестала платить дань,  чтобы одеться
оружием и одеждою, взять живность  и шкурами дивных зверей  обогатится.
Четыре месяца не было вестей от варягов.
Воины,  из  дружины   Игоря, пришли к нему и сказали: « Отроки  Свенельдовы
обогатились  одеждой, оружием  и  шкурами дивных зверей. Пойдём с нами
в Древлянскую  землю, обогатимся  их  богатством  и заживём  весело!»
Под покровом ночи ушла дружина  Игоря и пропала.

    Княгиня Ольга  вывела Князя Святослава в тронный зал,  посадила  на Трон.
Сама села в кресло ниже трона:  « Слушаем  вас  бояре и званые   гости!   Князь
Святослав выскажет  своё решение!»
      В зале прокатился шум голосов:  «Смена  власти – смутные времена грядут!»
Вставали по старшинству, докладывали, качали головами.
Знатный купец  Византийский  пожаловался: « Нет порядка  на  Днепре!  Грабят  суда
хазары,  или  кто другие.  Торговле вред наносят, скудеет торговля!»
      Встал Святослав рядом с матерью. Ольга сказала:
« Власть держим твёрдой рукой!  От имени  Князя  Святослава  говорим:  порядок
в  Киевской  Руси  по законам  «Русской  правды!».
    Ольга вызвала  воевод  киевских:  «Садитесь воеводы! Слушайте  решение  князя!
Свенельда с его дружиной в город не пускать!  Их вещи собрать, вынести  за стены
под навесы!  Разработать план, как  выслать варягов  за пределы  земли  русской!
Дружину держать в боевой  готовности!». Воеводы поклонились, вышли.

     По Днепру плыли чёрные  лодки  викингов.  Причалили у пристани,  гурьбой
пошли  к воротам города.  На мосту стояли  воеводы, княгиня  Ольга.
Воевода  Киевский – Добрыня  Никитич, поднял руку, останавливая  варягов:
« В городе вам места нет!  На земле  русской места нет!  Уходите за море!».
Варяги выхватили мечи, прибавили шагу.
Справа и слева  от дороги,  наставив копья,  плотными рядами,  встала русская
дружина. Из ворот крепости  вышел   большой  отряд,  встал  вдоль рва.
Княгиня  Ольга вышла вперёд: « Ярл  Свенельд!  За кровь, пролитую в  Древлянской
земле, лишаетесь звания  воеводы!  От ваших услуг  Князь  Святослав  отказывается!
Забирайте ваши вещи, уходите с миром!».                43
    Варяги бросились под навесы,  схватили узлы и сундуки, потащили к  лодкам.
И столько в этом порыве было алчной  похоти  наживы, что киевляне  качали головами.

    Десять лодок с русской дружиной пошли впереди, десять сзади.  Проводили до
Варяжского моря.  Зазимовали в Новгороде. Русская земля вдохнула  свободно.

     Полетели гонцы во все города: « Дань хазарам не платить!  Князю Святославу
на дружину, на укрепление   «Русской правды»
Года правления  Игоря  Старого,  без  руководства  Вещего  Олега, отмечены  раздорами
городов.  В  Древлянской земле   появился   выбранный    народом   князь  Мал.
***
    Зима пролетела, а от дружины  Игоря  не приходило   вестей: « Как в землю канули!»-
шутили киевляне.  Весной, по большой воде,  пришли две лодки  древлян.
Посланцы  князя Мала вели себя  шумно.  Ходили по городу, смотрели, высмеивали
порядки  киевлян:  « Князь Мал -  хозяин строгий, скоро почувствуете  его руку!»-
               
      В Тронный зал вошли древляне: « Княгиня!  Князь  Мал  кланяется  сорока  сороками
соболей, коробом куниц и лисиц,  к  ним бобры  в придачу!  Жалея  твоё  вдовство, князь
предлагает   руку  и сердце!  Будь женой  Мала!».
Внесли вороха пушнины,  бочонки с мёдом, лубяные туески с лесной ягодой.
 
    Княгиня топнула ногой: « Князь  Мал знает, где могила моего  мужа?   Тризны
не справили, а сватов заслали?  Смешно!  Так посмеёмся и мы с сыном   Святославом!»
Древляне подмели шапками пол в поклоне, удалились.
В зале  наступила тишина.

    « Добрыня  Никитич!  Какими путями  поведёшь дружину?  Пойдём  в гости к  Малу?»
Добрыня встал, поклонился, и такой русской красотой и силой  повеяло от  воеводы, что все залюбовались: « Вот пара для  Ольги!»- подумали бояре.
Ольга смотрела,  как будь -  то первый  раз  видела  парня.
   « Весна -  красна,   отдаст свою ветку сирени  молодому Лету, травы подрастут,  дороги
просохнут:  вот тогда и нагрянем всей дружиной  к древлянам.  Леса у них  высокие,
болота непроходимые, а тропки нам знакомые. Пускай встречают гостей!
Женихов  достойных   в  Киеве  много!»- воевода улыбался.
     Бояре вскочили, зашумели: « Вон  чего  захотел!  Всякий мухомор,  а  в  корзину
просится!  Мы ему салазки – то  загнём!   Из болот выползли, надо в баньке  отпарить!
Всем известно, в бане  угорают…» - 
Отплатили за смерть Игоря, слёзы Святослава,  да за обиду Ольги,  княгини  Киевской.

    Крепкий город  Искоростень.   Стены дубовые, высокие. Справа – болото, слева – река,
озеро широкое,  ров  глубокий.  Смеются  древляне, киевлян дразнят, обзывают.
Киевляне на широком лугу раскинули лагерь. Шатры поставили  шелковые, парчовые,
Византийские.  Свирели тризну играют, души тревожат.  Не выдержал  князь -   Мал,
с малой дружиной вышел за ворота, указал могилу  Игоря с друга своя.
 
     Лес  рядом, бери дуб или берёзу, для  огня  всё  годится.  Соорудили  киевляне
огромный  шатёр,  положили тела на вершину его, подожгли.  Ночь  и день горел
погребальный костёр.  День и ночь играли свирели, пели тризну   Князю  Игорю,
сыну Рюрика.  Прошло девять дней  - отметили, прошёл месяц,  плакальщицы  взвыли
 высокими голосами,  слёзы сами из глаз покатились.  Взмолились древляне:
« Мы не гады болотные,  душа у нас русская, отходчивая.  Всё бери с нас окаянных.
Всё отдадим, только души не трогай!»                44

      Ответила им  Ольга:  « Не успокоится  душа  Игоря, мужа моего, пока ваши птицы
не улетят в небо Киева.  С каждого двора по голубю или воробью, тогда я уйду!»
Обрадовались  древляне малым выкупом, бросились всем народом ловить птиц,
прятать  их в горшки и клетки.  Принесли, передали из рук в руки, надсмеялись:
« Птиц у нас много, на каждого киевлянина  по три птицы  найдётся!»

    Настал вечер, дежурившие  на стенах  увидели  летящие огни, ударили в било,
подняли тревогу. Горожане выскочили из домов, а крыши всех строений горят.
Ужас охватил  жителей города.  Хватали   ценное,  выбегали за стены.
Киевляне вязали  им руки, отбирали имущество, гнали к  Днепру, к лодкам.
Ольга подождала, пока не погаснет последний пожар, сказала   Святославу:
« За  мужа  своего  я  отомстила.  Отомсти  Хазарам   за отца, князя  Игоря!»
     Прошло  время  Игоря, погиб в бесчестии, исполнились слова  Вещего  Олега… 
               
 ***       Пошла Княгиня Ольга  по земле  Древлянской,  Полянской, усмирять города
и народы их.  На всей земле  Киевской Руси наступил мир  и покой.
   
    Три года ходила  Княгиня  Ольга с сыном  Святославом и дружиною.
Во всех городах и поселениях  устанавливала она свои  уставы и оброки, строила
мосты,  новые перевозные и перевесища.  Строили отроки её паромы и паромные
переправы,  прорубали в лесах  дороги.  Понравилось  жителям  по ровным  дорогам
на тройках   мчаться, пыль столбом завивать, стали следить за дорогами.  Красота.

      Вошли они в Муромский лес.  Дубы стоят огромные. Вершиной облака цепляют,
корни из земли выползают,  прохожих за ноги хватают.  Рассказали им  встречные:
поселился в этом лесу  Соловей разбойник, на самом высоком дубе сидит, всех, кто
к дубу подойдёт, свистом убивает.  Дорогу загородил, не пройдёшь, не проедешь.
     А ещё, в одной деревне, отрок семи лет, на печке сидит, ноги его не держат, а в руках
такую силу имеет, что подковы гнёт, никто разогнуть не может и зовут его – Илья.
Святослав попробовал подкову  согнуть, руки ободрал, а подкова   цела:
« Сказки всё это!»- сказал князь, сел на коня  и на Ростов направился.

     Под вечер увидели чудо чудное.  На небе проявилась картина  деревни, колодец,
журавель и женщина на коромысле вёдра несёт,  вода плещется, а рядом собачка бежит.
Стояли, смотрели, а Ольга трижды перекрестилась, видение пропало.
     В Ростовской земле  напугал их огромный медведь. Встал на дыбы на дороге и ревёт,
лапами грудь чешет.  Пугнули хозяина огнём, ушёл, а кони не идут, хоть на себе неси.
Из болота вдруг выскочил леший. Весь мохом оброс, глазища,  большие, без зрачков
и зубы скалит.  Бросили ему краюху хлеба, пропустил, не тронул.
     На берегу  Чистого озера, на широком лугу, раскинули  палатки, вместе с зарёй
спать улеглись.   Услышали крики женские, плачь ребёнка. 
На заре, утром, воевода  Добрыня Никитич ускакал в ближнее поселение, в руках
свёрток  держал, плакал.  Вернулся пьяней пьяного, упал, спал двое суток.
Княгиня по берегу  озера   гуляла, девочка  Малуша  кувшинки   собирала.
Святослав заметил изменения в теле матери, улыбался, молчал.
     К осени  подошли к Новгороду.  Старшина  новгородская встретила  радушно,
хлебосольно.  Ольга увела  Святослава к могиле  Вещего  Олега, горько плакала,
как по отцу родному не плачут. Волхвы – кудесники  костёр устроили, водили
Княгиню  Ольгу и Князя Святослава  вокруг костра, пеплом посыпали  головы.
Устроила  Ольга  тризну  богатую,  весёлую. Гусляры  песни пели  о походах и битвах
былинных, о богатырях  новгородских.  Песнь о  Вещем Олеге до сих пор  поют.      45
 
     В палате княжеской,  перед новгородцами, поставила  сына,  Князя  Святослава.
« Новгородцы! Вот князь Святослав,  сын  Игоря, внук  Рюрика! Клянёмся!».
Новгородцы опустились на колени, поклялись крепкой клятвой:
« Пока стоит  Новгород держать  «Новгородскую правду», стоять за  Святослава!».

     По рекам   Мсте , Луге,  Десне и Днепру  установила  оброки и дани, новые
перевесища  и  перевозные.  На санях подкатили  к  Пскову.  Всем городом встретили
Княгиню – псковитянку.  Ольга поселилась в родном селе. С тех  пор  и  до  наших
дней  стоит село – Ольгичи,  а  в  Пскове хранятся её сани.
     Добрыня  Никитич опустился перед княгиней на колени: « Возьми меч мой,
жизнь мою, а я тебе верен  и люблю!».    Ольга улыбалась…               

      По большой воде, на сорока лодках,  приплыли  к  Киеву.
Город встретил праздничной толпой, скоморошей  суматохой, цирковым переплясом.
Веселились  по   Киевски,   с  размахом:
« Отгуляли, отшумели, пора и за дело браться!» - твёрдо сказала  Ольга.
Бояре и воеводы поклонились, поспешили к своим  делам.   
« Добрыня  Никитич,  останься!» - приказала Ольга.
Воевода встал у порога, повернулся, ждал.

    « Мы знаем, что князь Игорь был слабый  князь.  До похода в древлянскую землю
я приказала собрать  пятьсот отроков десяти,   двенадцати  лет, подготовить
лагерь для их проживания и обучения.  Что сделано?»- Ольга стояла, смотрела на воеводу. 
« Всё готово,  княгиня – матушка!  Отроки тренируются по  спартанским правилам.
Два грека  македонца, пять варягов, два хазарина,  болгарин, остальные русские, они старшие.  Пятьдесят дружинников   направлены  для охраны.
Все искусны во владении  любым оружием. Поле оборудовано различными  преградами.
На   них  обучится и воспитается дружина Святослава.
 Святослав зачислен  в первый десяток  третьей сотни полка,  простым   воином!»
 
    «Князю исполнилось десять лет. Тренировать до седьмого пота, наравне со всеми.
Пойдём, посмотрим  какие условия их жизни.  Оденемся в простую одежду.  Под
видом горожан  проведём  инспекцию!» -  Ольга   улыбалась.

      В простой,  тёмной  кацавейке, повязанная  цветным  платком,  Ольга стала ещё
привлекательней.  Простая русская баба  стояла перед  Добрыней, румяная, улыбчивая,
что защемило сердце  у  добра молодца, на глазах навернулись  слёзы.
Княгиня заметила, сказала: « Не горюй,  Никитич,  найдём для тебя  жёнушку нашу,
 русскую,  достойную.  Будешь любить  её  и  ласкать, малых детушек нянчить!»
« Нет  для меня другой  девицы, есть  Княгиня  русская, ей одной моя жизнь и кровь!».

     На берегу реки Почайна,  между  двух холмов,  увидели  малую, но крепкую крепость.
Стены  дубовые, высокие, поставлены  тыном.  На углах – сторожевые  башни.
Ворота  окованы железными пластинами и бляхами.
Подошли к воротам.  Добрыня трижды громыхнул кольцом.  Одна створка открылась,
показался дружинник с копьём в руке:  « Что надо?»- спросил он.
Добрыня приложил к губам палец.  Дружинник узнал, отступил в сторону.
   
    С правой стороны   возвышалась  длинная  казарма, с левой  ряд изб,  бани, конюшни.
За ними  непонятные  столбы с перекладиной, заборы, щиты,  рвы и  окопы.
На этих снарядах, как муравьи, взлетали, падали, ползли, кувыркались мальчишки.    46
       Одетые в одинаковую одежду, в войлочных  шапочках, они казались  близнецами.
Подошла группа  старших. Молодой воин выступил вперёд:
« Воевода крепости  Добрыня  Малыч!»- доложил  он.
Карие глаза  смотрели  на гостей  строго, не мигая. Тёмные волосы  красивой волной
спадали на могучие плечи.  Левая рука придерживает меч, правая прижата к груди.
« Древлянин?» - спросила  Ольга.
« Да, двоюродный племянник  князя Мала!» - ответил воевода.
Княгиня опустила глаза, повернулась, пошла по казарме.
Дежурные мальчишки мыли полы, протирали мебель.  При подходе старших,  встали
по стойке смирно, смотрели прямо перед собой. В одном из мальчишек  Ольга
узнала  Святослава.  В правой руке  он  держал швабру,  в левой -  деревянное  ведро.
Материнская жалость  резанула по сердцу, но только  вдох вырвался из её  груди. 
 Деревянные  нары  накрыты  одинаковыми покрывалами. Подушки  выстроены по линейке.  У спинок кроватей стоят табуретки. На стенах развешены  щиты,
топоры,  мечи и копья.    Казарма…
     Вышли на плац.  Запели рожки, сотни построились по десяткам, развёрнутым строем.
В одежде македонского легионера,  воин выступил вперёд, отсалютовал мечом.
Мальчишки хором крикнули: « Слава Киевской Руси!  Слава  Князю  Святославу!».
Прозвучала команда, строй распался, мальчишки разбежались, направились в столовую.
   
      За двумя длинными столами,  на  лавках,  сидели ученики. Перед каждым лежала глиняная  дощечка,  в руке писало. Изучали греческую грамматику, записывали слова.
Учитель грек ходил, проверял, исправлял.  Слышались смешки,  считалки.
Грек не обижался,  указкой стучал по столу.
Урок  закончился, наступило время обеда.  Одна  деревянная  чашка на четверых,  деревянные  ложки, один кусок хлеба.  Работай, не зевай. Каша с мясом вкусная.

     « Через пять лет из мальчишек вырастут  воины, будущие воеводы. Надо покончить
с влиянием  варягов, создать русскую дружину, личную  охрану  Князя.    Создать  такие
школы во всех городах.  Будущие воеводу  должны уметь  обучать  воинов.
Личная охрана обязана пожертвовать  собой, защищая жизнь и  честь  Князя!»-
 Ольга шла, задумчиво опустив голову:  «Через шесть лет  Святослав  станет  правящим
Князем.  Мне придётся  удалиться  из Киева. Пойдёшь ли за мной?»- спросила
она Добрыню.  Воевода обнял княгиню за плечи, прижал к  груди.  Долго стояли
обнявшись:  « Хрупкая женщина, а какая сила воли!»- думал  Добрыня.

    Полетело быстрое время. Лето сменила осень,  наступила зима.   Дружинники
услышали   женские  крики,  плач ребёнка.  Свёрток  унесла  Малуша,   девочка
на побегушках,   воспитанница   княгини  Ольги.  Когда вернулась, Ольга сказала:
« Прикуси язык и молчи,  ты моя рабыня!» - девочка тайно  плакала.
      Добрыня принёс девочку, как котёнка, за пазухой.  Отмыл от копоти и грязи и только
тогда заметил, что девочка, как куколка, красивая. Одел, привёл  в комнаты княгини.
Девочка бегала, смеялась, радовалась жизни. Она помнила своё имя, а кто родители
не знала.  Часто во сне кричала, звала маму, забегала в спальню княгини.
Ей снилось  горячее пламя и пепел сгоревшего дома.
***
     Примчались гонцы от хана  Песаха: « Хан бьёт челом, просит   о   встрече!» -
Приказала собираться:  « Добрыня  Никитич   остаётся  воеводой в  Киеве.
Добрыня Малыч  собирает малую дружину, сопровождает   посольство.   Казначею
подобрать достойные подарки.  Меха выбрать лучшие.  Коней  княжеских.
Ручного медведя в клетке. Сокола для соколиной охоты.  Собрать  не дань, а подарки!».
Добрыне   Малычу  шепнула: « Возьмёшь всех  варягов!».                47
   
     Переправились  через  Днепр, окружив повозки, пошли в степь, как в бездну.
В небе кружили  вороны,  гнались за орлом.
Снег растаял, степь лежала  голая, сиротская.  Пропитанная влагой земля скользила
под ногами коней.  Подошли к безымянному ручью. На другом берегу, на холме,
белая юрта хана.  Небольшая отара  разбрелась по склону  в поисках пищи.
В  отдалении  видны юрты   ханского  улуса. Там горят костры, двигаются кони и люди.
      Поставили повозки кругом,  раскинули шатры, разожгли  очаги  под котлами,    
разобрали подарки.  Варяги встали редкой  цепью на охрану лагеря.
В сопровождении  Добрыни и двух варягов, пошли к юрте хана.               
     Полог юрты откинулся, княгиня шагнула через порог, сняла шлем, опустилась
на колени перед очагом.  В темноте рассмотрела хана. На возвышении,  на коврах
и  подушках,  возлежал хан. Он быстро поднялся, опустился  на колени перед  очагом,
протянул руки к пламени. Ольга повторила его движение.  Так они и стояли на коленях,
протянув руки над огнём, смотрели на пламя.
     Хан поднялся, взял  Ольгу за руки, повёл  к трону: « Садись Княгиня  на трон,
гостьей будешь!».   Ольга спокойно  прошла, села.  Два варяга встали за её спиной.
« Принимай хан подарки от  Киевской Руси!» - сказала она.
В юрту вошли  русские дружинники,  внесли подарки, сложили к ногам  Ольги.
В воздухе  повисло историческое  напряжение.  Один неверный шаг и прольётся кровь.
  Хан хлопнул в ладоши, юрта наполнилась  аланами.  Быстро взяли подарки, унесли.
 
     Рабы  хана внесли  греческий столик, расставили  вина  и  фрукты, наполнили
чаши вином:  « Княгиня  Вольга!  Оставайся  царицей в моём царстве!  Ты смелая
и гордая!  Я сильно любить тебя стану!»- хан  тихо  смеялся.
« У тебя,  хан  Песах – царство, у меня – царство, давай жить в мире!»- ответила  Ольга.

      « Викинги  ушли от тебя.  Я возьму твой город первым приступом, возьму страну,
твоё царство исчезнет!» - улыбался хан.
« Я избавилась от викингов, как избавляются от стаи волков.  Повадится  волк  к отаре,
не убьёшь, всю отару перетаскает!» - Ольга смотрела в глаза  хану.
Хан отвёл взгляд, смотрел на огонь  очага:

    « Орда отступила от Болгарии, разорвала союз с Византией.  Без войны  затупятся мечи,
ослабнут воины  и кони.  В горах аланы неспособны  воевать. Им нужна  степь!».

    « Царь  Хазарии не забыл  гибель   кипчаков.  Пошлёт  буртасов.   Аланам  нет 
 места в степи!  Одно спасение – держать  Дон.  За Доном  поставить  заставы, они
предупредят  о новых  племенах, выиграют время, чтобы собрать Орду, разбить
неорганизованные толпы на переправах.   Моя дружина,  в двадцать тысяч копий,      
придёт по первому зову» - Ольга поставила кубок.
   
   « Левый берег  Днепра, на пятьдесят вёрст,  мои владенья.  Я строю крепости
в выгодных для меня местах. Не от алан, а от будущих  нашествий.
С древних времён на курганах стоят  каменные  бабы – совы.  Они смотрят на восток,
далеко видят, но молчат.  Они напоминают о беде,  идущей с востока.
Прошли  волной гунны.  Скифы ушли на север. Гунны разбились  о стены  городов,
растворились  в западных народах. Скифы стали славянами.  Жили в своих городах,
ловили рыбу, били дичь,  собирали мёд, научились  возделывать поля, отбивались
от  разбойных соседей» - Ольга смеялась в глаза  хану.

                48
  « Вещий Олег, в степи помнят его имя,  разбил хазар, оставил улус  твоего деда,
завещал жить в мире.  Хан  Песах -   младший,  напал на Киевскую  Русь, пошёл
у стремени  Византийского императора, а в итоге  опустошил  степи. Станешь  моим
сильным союзником, выживёшь!».
   Княгиня хлопнула в ладоши, вошёл  Добрыня  Малыч:  « Всё готово!» - сказал он.

      Хан развалился на коврах,  хищным оскалом  разорвал  баранью лопатку:
« Я перехитрил тебя!  Без достойного выкупа не покинешь моей юрты.
Киевская  Русь платит дань  хану Песаху десять лет. Поставляет наложниц в мой гарем!».
« Нет,  хан!  Я перехитрила тебя!  Твоя ставка в наших руках!
Подписываешь мирный фирман, поедешь в гости в Киев!».               
     Хан вскочил, попытался выйти из юрты, но его встретили дружинники, перегородили
выход. Он метнулся в половину  юрты  для слуг, там стояли  варяги.  Его  рабы  стояли,  сложив руки на груди, молчали. Приближённые повалились  в ноги:
« Прости, хан!   Крепкие мёды у киевлян, уснули, а проснулись  связанными!
Такова воля  Аллаха!».

     «На обмане мира не построишь!» -  крикнул хан.
Он схватил кубок, наполнил вином, выпил:  « Без войны затупятся мечи!».
« Поддержишь  мой план, возьмёшь  Дон под свой контроль, выиграешь битву  за
правый берег  Дона,  мечи засверкают на всю степь!  Имя твоё  запомнят народы!
Хазарское царство погибнет при нашей жизни.  Само имя   хазар  исчезнет.
Так завещал  Вещий  Олег!  Давай хан выпьем за мир!» - Ольга наполнила  кубок.
Хан приблизился,   обнял: « Не предашь меня?» - спросил он проникновенно,
заглядывая в глаза  Ольге.
« Нет,  Хан!   Ты единственный союзник!  Вокруг  враги,  а ты  -   друг!».
   
     Ольга  долго смотрела   хану в  глаза, пылко прильнула к его губам.    Жгучим
поцелуем   возбудилось такое   желание, что  они  упали  на  ложе в  страстном  соитии.
 Ольга стонала, плакала,  извивалась всем телом,  то,  как наездница взлетала  в седло,
мчалась  вперёд в атаку.  К  рассвету  хан обессилел, уснул.
 
     Ольга оделась,  вышла из шатра, вскочила в седло: « В Киев!» - крикнула  она.
Дружина,  оставив повозки,  помчалась к Днепру.  На столе хана осталась  записка
с приглашением в гости.  Хан взял фирман, подписанный  Ольгой, подписал.
   Собственноручно  развязал приближённых, отхлестал  плетью, рабов выгнал из юрты:
« Трусливые шакалы, предатели!» - кричал хан.
 
     Подозвал казначея:  «Готов подарки, лучшие подарки!  Сотню самых лихих джигитов,
на самых  быстрых скакунах,  держать в  готовности!  Одеть в лучшие одежды,
в чистые  одежды!  Рубить головы псам!» - хан выхватил клинок, рубанул воздух.
Орда закипела, забурлила.  Отмывали коней,  шили одежду и обувь, стригли волосы
и ногти  воинам, ковали  подковами лошадей.

     От Дона прискакали гонцы: « Буртасы подошли к Дону, ищут переправы!»
Хан подозвал первого  кундур – хакана, приказал: « Берёшь пять тысяч воинов,
найди  и  уничтожь! На правом берегу  Дона  буртасам  места  нет!
Орда  подойдёт  через неделю!  Аллах   всё видит!».
Пять тысяч  алан ушли на восток, в чёрную,  дождливую ночь.
Из  всего  войска  выбрали  сотню  молодых  джигитов,  одели,  обули,  отмыли  в  чистой
воде.  Не мытые  от рожденья,  они  засияли,  как  золотые  монеты.  Трёхлетние  жеребцы
рвали  повод,  танцевали  без  музыки.                49 
               
     Прибытие хана в Киев наделало много шума.
На берегу  Днепра  показалась  сотня  красочно одетых  алан.  Знамёна  развевались,
кольчуги  блестели, кони гарцевали.  Раздался  крик:  « Подать  паромы!  Дружине
к встрече  посольства встать в два ряда! Развернуть боевые  знамёна!».

     Вдоль дороги  построилась  русская дружина.  Воины  рослые, широкоплечие.
Щиты  высокие, остроконечные, кольчуги и шлемы сверкают, плащи красные до земли.
В воротах крепости показались:  Княгиня  Ольга,  Князь  Святослав.  На полшага
сзади -  Добрыня  Никитич,  Добрыня  Малыч, воеводы.
Хан покинул седло,  сделал два шага,  опустился на  одно колено:
« Хан  Песах,  Владыка  Западной  Орды, прибыл  с миром.  Пятьдесят  тысяч  алан
вышли для  защиты Дона!».  Ольга протянула руки:
« Рада видеть вас, хан,  в Киеве с миром!».               
   На женской половине дворца  радостная суматоха.
Девочки, девушки,  женщины  примеряли  наряды.  Разноцветные ленты, шляпки и
кокошники переходили из рук в руки.  Под цвет глаз,  под цвет волос выбирались наряды.
Вечером бал в честь хана.   Младшие дружинники  готовили счастливчиков, которых
назвал  воевода.  Русские рубашки – косоворотки  вышиты  руками  умелых  мастериц.
Сапоги из  персидской кожи на мягкой подошве.  Кушаки с великолепными кистями
завершали наряд.  Святослав  был одет, как и все, но выделялся гордым   наклоном головы,  могучим разворотом  плеч.  Что- то  львиное   чувствовалось  в его фигуре. 
Младшая дружина возмужала, закалилась за  годы  учёбы.
Киевские воеводы провели смотр, остались довольны.  Выросла достойная  смена.

    Бал открыли  музыканты,  выдали  такой    перепляс,  на ложках  и  рожках, что ноги
не стояли на месте.  Девушки, взявшись за руки, парами,  как белые  лебеди  поплыли
по кругу.  Белые берёзки,  с чисто русской грацией,   закружили хоровод.
Особенно выделялась  древляночка  Малуша.  Русая  коса ниже пояса,  стан стройный,
высокий,  не одна юбка не спрячет точёных ножек, глаза голубые, как  васильки в поле.
Улыбнётся, посмотрит и уведёт за собой.
   
   Так  и  случилось!   Святослав   вошёл в круг, взял за руку девушку,  закружил в танце.
Княгиня  смотрела:  какая   пара!    Слёзы   навернулись  на глазах.
Вырос сын, прошло неуловимое  время.
Хан заметил  пару, спросил:  « Кто этот джигит?».
« Сын!»- ответила  Ольга.
      
   Хан хлопнул в ладоши.  Ворвалась группа  танцоров, напугала  девушек, закружилась
в таком диком вихре, как будь- то сама степь  ворвалась в зал.  Бубен  убыстрял  ритм.
Джигиты выхватили шашки, посыпались  искры  благородной стали, зазвенели   в жаркой
схватке.  Княгиня закрыла уши.  Хан хлопнул, танцоры  удалились.

   Хана поразило богатство  тронного  зала, его  убранство.  Привлекало  развешенное
на стенах и колоннах  оружие,  его количество. 
« Это   богатырское  оружие!» - подумал  хан.
И такой жалкой  припомнилась его царская  юрта,  что хан закрыл глаза.
Ольга заметила, улыбнулась:  « Поселишь  Орду на земле, научишь  земледелию, построишь  город – крепость, станешь русским!».
Хан промолчал, но подумал: «  Кочевье – это свобода!   Конь быстрый, мчится
наравне с ветром.   Расставишь руки, как будь -  то   летишь   над степью.
Не заменят стены  широкого простора. Родился в степи  и умру кочевником!».          50
    Договорились, что русская дружина  выйдет  в степь по зову хана.  Проводили
всем Киевом.   Кричали, махали руками.  Ольга стояла на берегу,  смотрела,   пока
последний всадник не скрылся за горизонтом.

    Святослав подошёл, встал рядом.  Ольга  долго смотрела, сказала:
« Отомсти хазарам за отца твоего князя  Игоря!  Древлянам я отомстила за мужа!».
Она взяла  Святослава за руку, так они и вошли в крепость.

   Добрыня  Никитич  сторонился  княгини, всё  чаще  пропадал  на заставах.
Бился он с бродячими кочевниками,  в поединках  побеждал   богатырей, мало говорил,
больше слушал.  Конь его шёл от заставы к заставе,  а  богатырь  думал,   дремал.
Слава о богатыре  летела впереди коня, как степной орёл  селилась на курганах,
улетала в дали  дальние, звучала в песнях бандуристов.               
 
   Княгиня Ольга задумала поставить первую часовню в Киеве.  Монахи  христиане
давно бродили по земле русской,   несли  слово  божие.  Где то  их принимали, слушали,
где то гнали  прочь  именем  Перуна  и Волоса.  Ольге нравилось  церковное пение,
пышное облачение   священников.  На женской половине дворца  непорочные девушки
вышивали  шёлком   и   золотыми нитями  покрывала и плащаницы.

   Из  Царьграда были выписаны   архитектор и  резцы по камню.  Работа спорилась,
появились очертания будущей часовни.  А в киевской  горе монахи  рыли пещерки,
молились на восток, просили подаяния.  Тихо, незаметно подроют ходы под языческую
веру  предков, запретят славянских богов и героев.

   « Малуша расцвела не погодам,  совсем невестой стала!»- сказала одна из девушек.
Малуша подошла к  княгине:  « Испейте  кваску, матушка!»- поднесла она  чашу.
« Понравился  тебе  Святослав?»- спросила она.
« Очень! Он  такой  мужественный и красивый, что  дух  захватывает.  Меня, как
пушинку кружил в танце, чуть не задохнулась!»-  Малуша счастливо  улыбалась.
« Ты его пожалей,  князь он!»-  Ольга вернула чашу.

    Вечером,  после тренировок  и бани,  Святослав  возвратился во дворец.  Кто- то его
позвал.  Он всмотрелся, узнал  Малушу, подбежал к ней: « Зайди в мою светёлку!»
прошептала она. Пламя первой любви, трепет желания  соединил  их  в  страстном
поцелуе.  Святослав поднял девушку на руках,  поднёс к  ложу.  Горячие, но неумелые ласки, ахи и стоны  привлекли  Ольгу.  Она убрала дружинника - охранника,
погрозила ему пальцем: « Молчи! Этот пост упраздняется!» - тихо сказала она.

    В спальном покое  тишина одиночества.  Горят свечи, освещают  закрытое  соболями
ложе.  Ольга  полулежит, читает. Отложила книгу, задумалась.  Вспомнила  страстного
хана,  его жаркие  ласки, смена поз  любви, его ненасытность.  Тихо вздохнула.
Показалось, что вошёл  Добрыня  Никитич.  Его огромные,  тёплые  руки, обняли,
заслонили  от мира, тихо убаюкали.  Княгиня  заплакала.  Свечи догорели, потухли.

   Добрыня  снял седло, уздечку, пустил коня на травы.  Седло в головах,  плащом
укрылся, уснул.  Приснилась ему  Ольга, целует  хана,  не  смотрит  на  Добрыню.
Хан пеленает ей руки,  увозит на резвом скакуне. Добрыня догоняет, могучим ударом
сбрасывает  врага.  Ольга говорит: « Быть тебе холопом, служить  царскому роду,
сын    твой – холоп, не быть  ему русским князем!».
Добрыня проснулся, вскочил: « А не бывать богатырю  слугой   Киева,  а останусь
я защитником  земле   русской!  Пойду на  Чернигов,  на Муром  богатырей  собирать!  51
   Встанем на заставе  крепко, не пустим поганого тугарина  на Киевскую  Русь!
Сын  мой  богатырём  встанет, какого не было в Новгороде!».
Свистнул богатырским свистом, конь прискакал, положил голову на плечо:
« Один ты мне верный друг  и  товарищ, вот краюха хлеба, поделимся!»-
Заседлал седло, зануздал узду, поскакал по степи быстрее ветра.
Богатырю все дороги открыты, а эта сторонушка – родней нет.
      Черниговцы   встретили  богатыря, в баню сводили, за стол усадили, мёдом, пивом
угостили:  « Живи, богатырь, сто лет!  С тобой нам никакой  враг  не  страшен!».
Поклонился Добрыня  поклоном глубоким, прогудел басом:
« Спасибо за хлеб – соль, за мёд сладкий, за ласку душевную!  Зовёт меня дорога на
Муром! В Муромских лесах  богатырь  Илья  коня не найдёт по своей силушке.
Поймал в степи   Бурку – Сивку. Конь для богатыря, не для  простого смертного.
Зануздает  Илья коня могучего, выйдем в чисто поле   Славу собирать!».               

 *** Хан скакал день и ночь, догонял  Орду.
Растянулась его  удалая сотня, на много вёрст отстала, кони  падали, не вставали.
Снимали воины седло, уздечку, шли по бескрайней   степи в неизвестность.
Зашатался боевой конь под ханом, рухнул, ноги протянул.   Придавил своим телом
ногу ханскую,  подох,  как  скотина.  Заплакал  хан:  « Смерть  моя  пришла
позорная,  не  на  коне,  а  под  конём!    Это дед, мною зарезанный,  шайтана  наслал.
Услышал  хан, из овражка вой раздался, степной, голодный.  Огромный  ворон
упал на голову коня,  глаз вынул.  Смотрит на хана:  « И твой глаз выпью!».
Вспомнил хан о кинжале, что в сапоге хранился. Достал, ударил чёрную птицу, сознание
потерял.  Очнулся, кто - то   губы лижет. Степной волкодав, верный пёс, сидит на
волка  огрызается.  Подполз,  землю роет под ногой хана.  Пошевелился   хан,  без
сапога  ногу  освободил.   Встал, захромал, ногу волоча, обнял  собаку,  заплакал:
«Пёс   другом оказался, а из всей орды   ни одного  верного  холопа нет!».

   Так они брели по степи, впереди -  пёс волкодав, сзади -   хан инвалид.
Долго ли, скоро ли, но добрели до  крутого берега  Дона.  Страшно смотреть на поле
битвы постороннему.  Всё поле и спуск к Дону  усеяно  телами.  Обильный посев,
кровавый.  Тут и кони лежат, и аланы, и буртасы.  Стрелы под ногами  трещат, как солома.
Копья из земли торчат, а на каждом копье – тело распластанное, кровью обогрённое.
Вороны с трупа на труп перелетают, кровавую дань собирают.  Страшно стало хану.
Но голод не тётка.  Наладил хан костерок, конский бок поджарил, собаку  угощает, сам насыщается.   Осмотрел   хан поле битвы, как книгу читает:   Вот встретили  буртасы
тяжёлыми пиками  аланов.  На каждой пике  по нескольку тел нанизано, вот  аланы
с фланга налетели,  головы по спуску  рассеяли.  Не поймёт хан, кто победил, кто
хозяин степи, кто рабом пойдёт  на Византийский  базар? 
  Послышалось ржание коня.   Пёс заворчал, шерсть  дыбом встала,  поднялся, пошёл,
как на волка.  Конь показался, хозяина на стремени  тащит.  Свистнул хан,  конь
поскакал, рад от мёртвого освободится, живой душе подчинится.
Освободил он ногу мёртвого  кундур – хакана,  загрустил.  Конь толкнул в спину:
« Садись,  мол,  хозяин, поскачем,  орду собирать!»
Взобрался хан на коня – богатыря, отдался воле его. Конь умный, вывезёт к людям.
Вдали показались юрты, дым костров  к небу поднимается,  отдохнуть приглашает.
У первой юрты упал хан с коня, сознание потерял.  Очнулся от боли в ноге.
Старик, седая борода, ногу травой  пеленает, тканью  туго  бинтует:
«Аллах  все  целитель,  нога быстро  заживёт, скоро плясать будешь!   Конь у тебя -
умный,  дорогу нашёл к моей юрте.  Костоправ я знатный,  коня лечу и человека!».
Вошла девушка, не пряча лица, подала  большую пиалу  с кумысом:
«Пей, добрый человек,  поправляйся!» - сказала она.                52
    Утром хан проснулся, нога не болела,   очень  хотелось есть.
Он вышел из юрты, увидел старика.  Тот осматривал ноги коня, подрезал копыта.
В большом котле варилась баранина.   
И таким всемирным покоем повеяло на хана, что он закрыл глаза.
«Слава аллаху!  Жив,   здоров  проснулся!  Садись к достархану, кушать  будем!».
Хан ополоснул лицо, сел на ковёр, скрестил ноги.  Старик прочитал  молитву,  двумя
руками смахнул с бороды  грехи,  деревянной лопаткой  достал  мясо:
 «Дочь умеет готовить, такого мяса и в ханской  юрте не подают.  Кушай, благодари
Аллаха  за мир  в  нашем улусе!»-  старик первым взял кусок  мяса.
Хан,  голой рукой,   достал горячий кусок, перекатывая из руки в руку, стал  есть.
Мясо таяло во рту.   Вся большая семья  устроилась  за  достарханом.               
   Ополоснули руки, запили  еду  кумысом, откинулись на подушки:
«Рассказывай,   откуда конь  пришёл, что видел, что  знаешь?  По халату и оружию  вижу,
не из простых  ты воинов!» - сказал старик.
«Наше кочевье  небольшое.  Долина  оврагами  и холмами окружена, редко кто находит.
Вещий  Олег  выдал фирман  на эти земли. Я мальчишкой был, когда это случилось.
Хан  Песах  отпустил  наш  улус, а кочевье  кони нашли.  С тех пор  живём оседло,
пасём  отары,  табун кобылиц держим для  кумыса,  стадо коров для молока и масла.
Оружие имеем, но воевать не воюем, живём мирно!» - старик погладил  бороду.

   «Последнее время в степи неспокойно стало.  Кони пришли табуном. Кто под седлом,
кто  посечён мечами, многие в теле стрелы и копья принесли. Лечили,  как  могли,
отпустили, пусть вольно пасутся.  Нам чужого не надо!
Нашёлся бы такой хан, чтоб разделил  степь на кочевья.  Каждый улус имеет своё
кочевье.   На соседа не нападать, не грабить, праздновать свадьбы,  праздники отмечать,
как   завещал  Аллах, плодиться  и размножаться.  Пять сыновей имею,  а невест нет.
Был бы соседний улус, невесты нашлись бы!» - старик задремал. 

   Мужчины встали, ушли по своим делам.   Девушка подсела  поближе,  протянула
сладости:  « В оврагах фруктовые деревья растут.  Собираем, сушим, вот и угощение.
Кольца на руках  у  тебя   дорогие, подари колечко!».
Хан снял кольцо, протянул девушке.  Та смутилась,  зарделась,  отдёрнула  руки:
«Нельзя!  Жених может подарить, а ты - прохожий.  Уйдёшь и забудешь, а  меня
замуж  никто не возьмёт!»- девушка вскочила, убежала.

    Старик проснулся, сказал:  «Дальше пойдёшь?  Дорога у тебя одна!  Узнал я тебя,  хан!
Разбили  твоё  войско, а новое собрать трудно.  Дам я тебе  десяток  джигитов, с ними
начнёшь новый поход.   Идите вдоль Дона, соберёшь  новый  улус.   Создашь  войско,
отвоюешь кочевья.  На Русь  не ходи, живи в союзе и мире!» - старик позвал  девушку.

  Утром десять  воинов,  на боевых скакунах, ожидали  выхода  хана.
Хан вышел, вскочил в седло, махнул  зажатой в руке плетью, поскакал.  Весь  улус
стоял, провожали глазами  джигитов.    Уходят  в  неизвестность…
  Из  оврага в овраг  пробиралась цепочка  воинов.  С вершины холма увидели скачущего
всадника. Подскакала дочь старика:  « Хан, я решила идти за тобой!  Подаришь колечко,
стану  женой!»   Хан снял кольцо, надел на палец девушке:  « Клянусь  Аллахом, она
моя жена!» - крикнул хан.  Воины  шумно радовались.  Их сестра  стала  ханжой.
   
      Через неделю за ханом рысили более двух тысяч  всадников.
Все встречные улусы выделили воинов, собрали в поход.  Разведчики  возвратились,
доложили:  « За холмом  видны  юрты!   Знамёна  аланов и буртасов!  Празднуют победу!»
Хан крикнул:  « Рысью к юртам со знамёнами!   Пройдём,  а там видно будет!».          53
    По четыре воина в ряд, разделились, плавно окружили  майдан и юрты.
С первым десятком  хан  вышел к старейшинам.  Аланы узнали, упали   в поклоне.
Буртасы схватились за мечи.  Хан поднял руку: « Приветствую вас, старейшины!
Поднимем чаши за мир в степи, от Дона  до  Дуная!»

   Старики рассказали, как  гнались  по степи  орда за ордой. Одни убегают, другие радуются.  Решили  поединком  спор решить.   Кто победит, тот хозяин.
От алан вышел старец, бросил на землю меч, слово молвил:  «У алан  хана нет, у буртасов
хана  нет, старейшины правят  степью!» - все согласились.               
   На второй день  хан принимал  присягу.
Буртасы подходили,  подносили подарок, десятую часть  своего имущества, клялись:
«Клянёмся  Аллахом  служить хану и Орде!»  Хан вручал  золотую монету:
«Монета – знак  Западной  Орды!  Все люди  должны  помогать  друг  другу!
Жить в мире, не грабить соседей, табуны не угонять,  женщин не увозить!»

   Первый десяток сортировал  подарки.  Набралась  куча не нужных степняку вещей.
Решили везти в Киев, в обмен на хлеб и ткани.  Нашлись  рахдониты – купцы,
готовые в сохранности  доставить и  поменять  ханские товары.

    Хан начертил  на  шкуре барана  примерную карту   степи   от  Дона  до  Днепра.
Ятаганом разрубил  шкуру пополам.  Вот - север,  а  вот – юг,  выбирайте.
Старейшины спорили неделю.   Делили табуны, отары, стада.   Всё поделили, а кочевья
поделить  не  получалось.  Каждому хотелось   иметь  и юг,  и север.  Степь – одна.
Хан вспомнил  старую  легенду,  рассказал  старикам:  «  Двум воинам   взять
лук  и  стрелу, завязать  глаза, закружить, куда стрела полетит, там и кочевать!»
Так и сделали.  Аланам  достался  север,  буртасам – юг.
 
  Прощались со слезами на глазах.  Всё забылось  и то, что рубили друг друга,  что
гнали в степь,  как зайца, как насиловали женщин.   У войны  свои законы.

  Купцы  ушли на пяти повозках,  вернулись на пятнадцати.  Женщины  улуса
радовались  цветным  тканям, лентам, платкам.  Платки были хороши, большие,
с кистями, с огромными цветами,   улус преобразился.
Мужчины не узнавали своих  жён,  дочерей.
 Княгиня  Ольга  подарила подарок: «Ожерелье  для молодой  жены. Вечный  мир, хан!».
 
    Эти слова передал  купец,  улыбался.
На девяти  войлоках, накрытых ковром, лежал хан, рядом молодая жена.
Хан гладил упругие  груди, целовал  нежные  губы, а перед глазами  стояла  Вольга,
манила пальчиком, лукаво улыбалась:
«Обманула я тебя, заколдовала.  Буду сниться   ночами  в светлых снах, чтоб  ты
помнил  наказ  Вещего  Олега:  Не ходи на  Русь  войной, приходи с миром!».
Как пружина вскочил  хан, выбежал  в степь, завыл  волком.  В небе горели звёзды.
От горизонта  оторвалась луна, осветила  улус, поползли  неясные тени.
Все собаки улуса  подняли разноголосый лай, выскочили в степь.
Прибежал первый десяток в полном вооружении, окружили хана, выхватили мечи.
Они и только они должны быть возле хана, охранять  молодую жену.      
Степь жила своей жизнью.   Вот тявкнул шакал, как неразличимые  тени  пронеслись
сайгаки, грохнули  рога подравшихся баранов, заржал жеребец.
Дикая природа  спорила с мирными животными,  уступала им свои владения.
Хан успокоился, долго смотрел на луну, прислушивался к  вечным звукам  степного   Рая.
Вошёл в юрту, нырнул в постель,  прижался  к горячему телу  жены, уснул  быстро.    54
     Где – то идёт война, горят города и поселения,  конница вытаптывает поля, льётся  кровь,  а в  его  улусе   мир и тишина.  Память о  Вещем  Олеге  бродит  по степи,  как
вечный  странник,  поёт  былины и сказания  о древнем мире.
Слепой бандурист  переложит их на струны  и зазвучит под  пальцами  память  народов.
               



  ***         В  Киеве  и  окрестностях   стали  находить   убитых  варягов.
С перерезанным горлом, с проломленной головой  их приносили   к лодьям, поджигали
дрова, пускали вниз по течению.  Погребальный костёр   удалялся, пропадал за поворотом
реки.   Варяги пришли к  Ольге, заполнили  тронный зал и площадь  перед дворцом:
«Великая Княгиня!  Сожжём город, если не решишь  дело миром.   Найди  виновных,
судить  будут варяги.   Смерть за смерть!» - выкрикнул  ярл.
 
    Княгиня посмотрела на  Святослава, тот отрицательно кивнул головой,
выступил вперёд, встал перед троном.  Трон окружила  младшая  дружина  упругой стеной.  Молодец  к молодцу, в полном боевом вооружении, птенцы  Вещего  Олега.
«У варягов два пути.  Первый,  выбрать  по душе жену славянку,  обработать  починок,
создать семью и достаток.  Второй, возвратится на  Родину и забыть  дорогу  на  Русь!
Выбирайте!  Терпеть ваше присутствие  Киевская  Русь   устала.  Устала  терпеть
разбой и насилие.  Дворец и площадь окружены  русской  дружиной.  Кровь за кровь
говоришь?  Ярл, я вызываю тебя на поединок.  Выбирай  оружие. Первый удар  твой!»-
Святослав шагнул вперёд,  встал против ярла.
   
   Высокий и могучий  ярл захохотал:  « Я разрублю тебя от головы до пяток, а тело твоё
брошу собакам!».  Он выхватил меч, размахнулся, ударил, но меч рассёк воздух.
Святослав стоял сзади ярла  живой и невредимый,  улыбался.
Эта улыбка взбесила ярла, он взревел, меч засверкал  с быстротой  молний.
Святослав отступил на крыльцо, извернулся и уже ярл отступал, отражая  удары.
Эта вспышка ярости,  молниеносные удары, ослабили ярла.  Он задыхался.
Сказалось ежедневное пьянство  и отсутствие тренировки.
Святослав, как молодой тур, наклонив голову, пошёл вперёд.
Его удары сыпались на ярла со всех сторон.  Шлём не выдержал, слетел с головы,
наплечья   треснули, левая рука повисла плетью, ярл  упал  на колено.
Голова его опустилась на милость победителя.   Святослав поднял меч, площадь
взревела  сотнями голосов.  Страх, ненависть  выкрикнули глотки.  Ненависть  русских
заглушила  страх варягов.  Взмахни  Святослав мечом  и произошла бы трагедия.
 

   Княгиня  Ольга,  в окружении  русской дружины,  стояла  на верхней ступени
крыльца:  « Викинги!  Слово  Князя – закон!  Через два дня ждём ваше решение!
Русская дружина  в силах  пресечь   любые ваши  выходки.  Расстанемся с миром!»
Святослав  помог   подняться   ярлу,  обнял  его.   Площадь  и весь город  славили
победу  Князя.   Возмужали  богатыри  русские, встали вокруг  князя живой стеной,
не пробьёшь, не сломишь.  Старшая дружина  чесала  затылки:
«Воспитал  Добрыня  Никитич   добрую  смену,  а сам пропал на заставе.  Давно  вестей
не  слышно,  давно в степи не видно.  Ищет  поединщиков,  да  видать  не  находит!»

   Распалась варяжская дружина,  вышла из подчинения  ярлу.  Многие  варяги  нашли
своё счастье  с молодыми  древлянками,  детей  имели, хозяйством обзавелись.
Что ждёт их на родине?                55
     На  берегах  великого  Маэларского озера  прошёл всенародный    Тинг.   Королём
избрали  Чёрного  Гальфдана – короля  бондэров.  Короли открытых морей оказались
вне  закона.  Свободные ярлы  уводили викингов в западные страны.  Многие пропадали
навсегда  в  волнах бурных морей, в толпах  покорённых народов.
Вернутся они  в свои фиорды,  за долгую зиму  прогуляют  награбленное,  а  дальше
что?  Опять наниматься  на  драккары  простым воином,  насиловать и грабить.
Здесь предлагают  тихую, сытую жизнь.  Иметь детей  - это  счастье!               

     Святослав встретил ярла, поприветствовал  поднятием руки:
«Присядем, ярл, поговорим!».  Ярл опустился на скамью, поправил меч, склонил голову.
«Больше   половины  твоей дружины  решили  остаться   в Киевской  земле.
 Многие завели семьи.  Через поколение они станут русскими, забудут  о земле
фиордов.  Предлагаю  вам  сплыть   на лодках   к порогам, разогнать  хазар, построить  крепость, собирать  дань с купцов. Я прикажу   Добрыне  Малычу  уговорить  и  одеть
нужное количество  женщин.  Они займутся  хозяйством.  Рыбы там много, соли
купите,  хлеб и овощи  возьмёте с земли.   Жизнь  будет  трудной,  опасной, но вольной.
Купцов не обижать, брать по справедливости!» -  Святослав посмотрел на ярла.
 
   «Ты спасаешь мою честь!  Спасибо!  Но посылаешь на верную смерть!   Через
годы   варягов не станет, останутся  русские.  Хитро придумала  Ольга!» -  Ярл качал
головой.   Варяги  грузили добро,  прощались.
Лодки отплыли, одни  пошли  на  юг к порогам, другие на север, к Варяжскому морю.
В Киеве стало тихо.
   
   Добрыня  Малыч  набрал  новый  отряд  учеников,  поселил в  малой крепости.
Дети полян, древлян,  кривичей  готовились  стать  воинами – дружинниками.
Всё чаще   Добрыня  задерживался  в спальных покоях  Ольги.
Русская дружина  молодела.  Старшие  дружинники – бояре  служили  в совете
княгини   Ольги, младшие  подчинялись  только  Святославу.  Власть  в  Киевской
земле  перешла  к древлянам.  О варягах стали забывать.

    К порогам лодки подошли утром.  Варяги вышли на   крутой  берег, окружили
юрты хазар, предложили сдаваться  без боя.  Мужчин, женщин, детей  повязали,
пересчитали,  зачитали приказ ярла:
«Мужчины   строят   вал  крепости, рубят  деревья, крепят тын,  смотровые  башни.
Женщины  разбивают огороды,  занимаются животными.  К зиме приготовить запасы
хлеба, рыбы, овощей.  Готовьте  зимнюю  одежду, обувь.   Детей  учить ремеслу.
Жить и умирать будем вместе. Кто не согласен, выходи, сразу отрубим голову!»
Хазары молчали, покорно шли на работу. Через неделю  все перезнакомились,
даже подружились.   Купцы причаливали к новой пристани, платили  дань.
   


***
    Добрыня  Никитич  вошёл в  Муромские   леса.  Дубы стояли  могучие,  столетние.
Птицы пели на разные голоса, звери  перебегали дорогу, не боялись  человека.
Нетронутый край!  Сивка – Бурка выбегал вперёд богатырского коня, просил свободы.
Добрыня гудел басом:  «Не я твой хозяин, Илья Муромец  будет нам  побратимом.
Вот тогда потешишься, погордишься  богатырём  русским.  Можешь плясать гоголем,
можешь зверем топтать   полчища  хазарские!»
Конь слушал, косил  умным глазом, мощно бил копытами землю.
                56
     С ветки дуба, на плечи, прыгнул невиданный  зверь.  Добрыня махнул палицей,
зверь взревел человеческим голосом:  «По нашей  земле идёшь, плати дань!»
Добрыня взял зверя за шиворот, захохотал:  «  Хазарам  не плачено,  а тебе – плати!
Лучше  скажи, где Илья Муромец живёт, поле пашет!»
«Так бы  и сказал, что к Илье в гости правишь!  А палицей махать  всякий  может!»
Мужик свистнул, с ветвей   спустилось  десятка два мужиков, все в звериных шкурах,
с дубинами в руках:  «Вот теперь поговорим на равных! Мы здесь  хозяева!  Кого
хотим, того пропустим,  а с кого  и  оброк  возьмём!»  Мужики окружили  богатыря.
Сивка – Бурка встал на дыбы, ударил копытами.  Вся   рать спряталась  в кустах.
               
    Добрыня  тряхнул  второй  раз  заводилу: « Говори, где Илья  живёт, а то душу вытряхну!» -   « Вот за этим лесочком - поле, там  Илья живёт.  Только год, как
на ноги встал.  Тридцать три года на печи сидел, калачи лопал.  Странники  пришли,
что – то  ему сказали, он и встал.  Без коня всё поле  сохой вспахал, рожью засеял.
Отец с матерью  не нарадуются,  кормилец на ноги встал! 
Грозился и нас к делу приставить.  А наше дело – дорога, дорогой кормимся!»

   «Эх, вы -  вояки!  Рядом – Ока, а за Окой – хазары,  там надо заставу ставить,
с хазар дань  собирать,  Русь защищать,  а  вы разбоем тешитесь!» - Добрыня свистнул,
кони поскакали, разбойник взмолился: « Отпусти,  не  губи,  сделаем,  как велишь,
за  Окой заставой встанем, с хазарских  гостей  дань потребуем!»

    Вышел  Добрыня из леса, увидел широкое поле, рожью засеянное, а из  леса
богатырь идёт, бревно дубовое несёт.  Окликнул  Добрыня богатыря, поклонился:
«Здравствуй,  русский богатырь,   Илья  Муромец!  От Днепра  и Дона   поклон
тебе:   конём  богатырским, мечом  булатным,  палицей по твоей руке, копьём  по
твоей силе, кольчугой пяти колец,  щитом кованным, непробиваемым!
Зовут меня Добрыня  Никитич!   Пожелаешь, побратимами станем, встанем на
защиту земли  русской!» - Обнялись  богатыри, клятву верную  произнесли.

    Конь богатырский подошёл,  Илью в спину толкнул.  Обнял  Илья  коня, поцеловал:
«Друг ты мой верный!  Тридцать  три  года тебя ждал, силы набирался.
Дорога у нас одна, трудная!  Проверю я  тебя. Выдержишь   Илью  Муромца, значит
все битвы  наши  во славу земли русской!» -  Вскочил  Илья на коня, бревно под
мышку взял, поскакал к дому родительскому.

   Заплакали отец с матерью: «Пришло время расставаться, в путь – дорогу провожать!»
Успокоил их  Илья:  «Ещё не скоро  расставанье!  Придётся  учеником побыть,
доблести  у Добрыни  Никитича  поучиться!» - Тут и  Добрыня  Никитич прискакал,
поклонился  родителям: «Земной поклон вам  от земли русской, за богатыря,  что
вырастили, выкормили!».
Сели за дубовый  стол, мёд, пиво пили, хлебом закусывали.
В ветвях дуба соловьи свистели, горлицы  к столу слетели, зерно клевали.
Благодать райская на землю  опустилась, в чистом небе  солнышко улыбалось.
    За домом  родительским  нашли место удобное, устроили  учебный лагерь.
Вкопали столбы,   мишени поставили, приступили к тренировкам.
Бросит Добрыня копьё, чучело навылет пробьёт,  а бросит  Илья,  чучело  на куски
разлетится, а   копья не найдёшь.  Бросит Добрыня палицу, столб зашатается,   а бросил
Илья, столб  из земли вырвало, на десять метров бросило.

   Пришли  разбойнички  на потеху посмотреть, да и сами  стали  тренироваться.
Пригодится учение на новой заставе.                57
   Молва, она без крыльев летает.    В Муром прилетела, удалых  за собой позвала.
Собралась  малая тысяча,  в пешем  и   конном строю  бороться  учиться.
В скором времени вся округа собралась,  лагерем встала.
Улыбается   Добрыня:  « Ещё в поле не вышли, а дружина собралась.  Есть кому
земли русские заслонить, встать на пути   хазарина!».
 
     Прилетела весть к царю   Хазарскому  Иосифу:  « Встал на ноги  богатырь  Илья! Дружину  собирает.  Заставы ставит  по Оке,  от Рязани  до  Мурома.  За проезд
оброки берёт!»       Загрустил  царь:  «Нет в моём царстве богатыря равного  Илье.
Соловей разбойник  своим разбоем живёт, свистом  балуется!».               

   Откочевали хазары от  Оки и Дона, богатырей по всем улусам ищут,  не находят.
Мир наступил в земле  Рязанской,  Муромской, Ростовской,  а где  мир, там и свадьбы.
Засватали  для  Ильи  Муромца  девицу  Любаву, свадьбу  сыграли по законам   Муромским.  Веселились  много дней, много горшков перебили, зерна  рассеяли.
Поднял  Илья  Любаву на руках, в опочивальню отнёс, любил    сладко.

   Загрустил  Добрыня  Никитич:  « Нет  у меня жены,  а сынок есть!  У чужих людей
вырос.   Пришла пора умом, разумом поделится!».
Сказал, сделал!   От пира и веселья в путь  направился.  Боевой конь хвостом  вёрсты
подметал,  всю лесную  и  болотную  нечисть  распугал, речки перепрыгивал,
озёра боком обходил, посевы   и поля  стороной  оббегал.
 
    Вот и земля  Новгородская,  озеро  Чистое,  поселение  знакомое.
Пустил  Добрыня коня на травы, сам к дому направился.
Встал на его пути добрый молодец, дубину на плече несёт, подбрасывает:
«Чужакам хода нет!  Устоишь против дубины, как отца встречу, не устоишь, поворачивай
откуда пришёл!»-  Махнул дубиной  над головой  Добрыни, второй раз примеряется.
Шагнул   Добрыня вперёд, обнял сына за плечи, волосы его кудрявые, русые  погладил,
в губы расцеловал: «Слава богам!   Таким сына представлял, таким и встретил!
Сын за отца стоять должен,  а не дубиной  встречать!  Дайка   я  тебя  ещё  раз обниму,
силу попробую!» -  Стали они  обниматься,  силой меряться.
   
      Прибежали родители  названные,  обнимали  Добрыню, плакали:
 «Вот и закатилось наше солнышко, чёрный день настал!» -
Успокоил их  Добрыня, потребовал  гривну показать.  Принесли  гривну  Новгородскую,
а на гривне  отчеканено – Воевода!
«Добрыня  Добрынич -  Воевода  Новгородский, потомственный!  Наш род от  Добрыни
Силыча идёт, постарше рода княжеского.  Одевай, сын,  гривну на шею, собирайся
с родителями,  в Новгород пойдём, себя покажем!»


    Встретил Новгород  Добрыню  отца  и Добрыню сына, как положено воеводу встречать.
Построили дружину  Новгородскую, молодого воеводу  в первый ряд поставили:
«Служи воевода  Новгороду, а Новгород за  себя постоит!».
   
***
      В светёлке у  Малуши   счастье и радость  - любовь.
Улыбалась  Ольга, радовалась за сына, не вино  с друзьями  пьёт, а  девушку любит.
Приметила однажды  княгиня:  девушка наливаться стала, на  огурчики солёные  смотрит:
« Ах, ты, пся  кровь, раба неразумная!  От князя щенка захотела!  Не бывать  этому!» -
По щекам  Малушу отхлестала, плетью  погладила:                58
    «В лодку её, в  Богучаны  отправить!  Гридню – дружиннику отдать!  Грех на себя  возьмёт,  воспитает  щенка,  как своего сына!  Молчать всем и забыть!» - кричала  Ольга.
Планы у неё другие, хитрые!

    Святослав  на коне  прискакал, мечом  Игоря  грозил,  замахнулся на мать, кричал:
« Верни  Малушу, сука, мечом отца  зарублю!».
Ольга спокойно ответила: « Это не меч  Игоря, меч  Игоря  у хазар!».
Святослав поднял коня на дыбы:  « Хазарам - хазарово, а ты мне не мать!
Через год  сам править стану, тогда посмотрим!» - ударил коня плетью, ускакал
к младшей дружине, горе верёвочкой завивать.
               
    Ольга стояла, улыбалась: « План  мой  исполнится, станешь  венценосным  князем.
Весь мир признает  Киевскую  Русь, тогда простишь мать  и поймёшь!»
Киевские плотники  ладили   сорок больших лодий,  украшали  нос  лодки  резными
фигурами   прекрасных женщин.  Готовились   крепкие паруса.  В центре  паруса
огромное   Солнце – Ярило с лучами.   Борта  украшали  цветными росписями.

   А вниз по Днепру  двенадцать  дюжих  гребцов  гребли  без отдыха и остановки.
Приказ Ольги: ночью прийти в  Богучаны,  к  Роману  в  дом  постучаться.
Увозили от суеты Киевской   Красное  Солнышко -  русское.

   Святослав, с младшей дружиной,  отправился  к варягам  в гости.  Шли через леса
и овраги, быстрым маршем, отправляя  вперёд  разведку.  На плечах  несли полное
вооружение, пищу и воду.  Спали под открытым небом, укрывшись  плащами.
Дорога петляла, то  уводила от берега, то  шла вдоль  Днепра.
Услышали гул  «Ревуна»,  перестроились, пошли, как на приступ.
В крепости ударили в било, погнали скотину, побежали люди к воротам.
На тын поднялись воины, готовые к бою.  С белым флагом в руках, трое  дружинников
подошли  к воротам, крикнули: « Князь  Святослав с дружиной!  Открывай  ворота!».
Ворота открылись, из ворот вышел  Ярл:  « Приветствую  Князя  и дружину его
в « Новой крепости».  Гарнизон  к бою готов!».
Святослав подошёл, положил руку на плечо: « Спасибо, воевода, за труд, за доблесть,
за охрану рубежей  русских!».   Дружина раскинула лагерь на берегу  Днепра.   

    Святослав осмотрел крепость,  остался  доволен.  Колодец выкопан,  запасы в
хранилищах.   Садись в  осаду,  год выстоишь.   Со   смотровой  башни  Днепр просматривался  на десятки вёрст.  Выступил вперёд хазарин: « Давно  вас заметили,
подняли тревогу.  Видишь  высокое дерево?  Там  наш  соловей сидит, всё видит!»-
хазарин  улыбался.   « Спасибо воеводе! Взяли  они нас внезапно, в рабство не продали,
трудиться заставили.  Вал насыпали, тын поставили, поля и огороды  засеяли,  хорошо!
Варяги   хазарок  полюбили, хазары   на русских  глаз положили.   Живём  дружно
и весело,  скучать  некогда.  Вчера караван пришёл,  рабов и рабынь  к  варягам
везли.  Освободили,  грекам – купцам   малость   всыпали,  расплатились  золотом.
Сказали: везите, всех  выкупим, поселим, места для всех хватит. 
Научились   рыбу брать.  Вот,  как  то,  осетра взяли, всей ратью на берег тащили, замучились.  Неделю  ухой баловались,  пирогами  угощались.
Ярл – воевода любит  охоту.  За туром гнались, тот внезапно повернул,  рогом коню
брюхо  пропорол, ногу воеводе тронул, сейчас  нога пухнет, не заживает.
Объявилась у нас ведьма – ведунья, она всех лечит, у женщин роды принимает!»
Хазарин  болтал  и болтал, не остановишь.  Святослав  спросил:
« Хазары придут, перебежишь к ним?» -   « Нет, князь, здесь мой дом, моя крепость!
Дети здесь выросли, степь  не знают.  Они  оседлые, не кочевники!».                59
    Святослав подумал: « Человеку, где хорошо, там его родина!  Надо заселять  земли!».
Организовали  ловлю.   Крючья  кованые - тройчатки.  На них ворон поджаренных нанизали, бросили.  Через некоторое  время, неведомая сила лодку потащила,
к буруну правит.  Налегли на вёсла, за канат трое ухватились, тащат, кричат:
«Помогай, князь, утащит к порогам, погибнем!»-
Ухватил князь верёвку, дёрнул во всю силу, морда показалась, широкая, огромная.
Изловчился хазарин, колотушкой по темечку  погладил,  брызги мозга брызнули,
туша сома всплыла:  « Силён  князь,   троих пересилил!» - улыбались  рыболовы.
               
    Назад возвращались  другой дорогой – дальней.  Леса дубовые.   Жёлуди под ногами трещат, кабаны  стадами  бродят, людей не боятся.  Выскочил огромный  секач,
клыками  корни рвёт, землю пашет.  Пошёл на дружину тараном  многопудовым.
Дружинники  копья  наставили, мечи выхватили:  «Держись стеной, ноги щитами  закрыть!  Копья в землю упереть!  Стоять твёрдо!».
Вепрь  налетел, копья в тело вошли на четверть, щиты разлетелись, послышались
крики боли.  Святослав прыгнул на  спину, вонзил меч  под  лопатку  зверя.
Такого визга они ещё не слышали.    Стадо кабанов бросилось врассыпную.
Вторым ударом  рассёк горло. Кровь  брызнула фонтаном.  Зверь упал на бок, захрапел:
«Зажигай  костры,  будем  жарить  свежатину!» - Святослав вытер  меч о щетину.    


  Святослав поселился в доме  Добрыни  Никитича.  Слуг много, хозяина  нет.
Вечерами сидел, книги  перелистывал, греческие,  византийские.
Интересовали его  походы древние, битвы исторические.
Александр  Македонский  впереди легионов шёл, побеждал малым числом.
Побеждённые народы не уничтожал, а ставил в строй  своих полков.
Царей и вельмож  награждал, заставлял исполнять законы  Греции.
 
…   Главное в походе – разведка.  Зная дороги, реки, переволоки,  места  удобные
для  привалов, рать входит в чужие земли, как нож в масло.
Для разведки использовать  купцов,  странников, местных жителей.
Иметь проводников  знающих, лёгких на ноги, светлых умом.
Запасы продовольствия  заранее  распределить по пути  продвижения полков.
Каждый полк  движется по  своим  дорогам. 
    
    В одной из книг оказался лист пергамента.  Записано рукой  Вещего  Олега:
«Главный враг – Хазарское царство, рабовладельческое государство.
Степями не пройдёшь. Потеряешь воинов  от засухи,   коней   от  без  кормицы.
Города  Муром,  Рязань  -  базы  похода.  Река  Ока  выведёт в  реку  Итиль.
Встретит   Булгарское  царство, подвластное  Хазарии.
Брать царство  одним  прыжком.  Год  стоять   в городе   Булгар,    готовится.
Войско  башкир и булгар  поставить в свои полки. 
Построить  тысячу  лодий.  Итиль - могучая река.  На её волне  ворваться  в столицу
Хазарии,  уничтожить  всё живое.
Имя хазарское  должно  исчезнуть   навеки.
Мсти хазарам, врагам   нашим!».
       
    В новой  церкви, построенной  и расписанной   Цареградскими  мастерами,
шла служба.   Священник кадил кадилом,  хор певчих  озвучивал псальмы.
Княгиня  Ольга  стояла  впереди  боярынь, подперев кулачком  голову, слушала.
В голове проносились  совсем не святые мысли:
                60
   «Успеют ли  плотники построить  суда.  Злато кузнецы  перековать  Византийское
золото  на славянский лад?   Подарков  потребуется  много.
Дать задание купцам  подготовить почву для переговоров.
Одарить заранее   влиятельных вельмож, соболей не жалеть,   куниц  по счёту.
Составить список  бояр, пригодных для переговоров, умеющих льстить и восхвалять!».
Пресвитер   Григорий,  духовник  Ольги, протянул руку с золотым крестом.
Княгиня  поцеловала крест, осмотрела   иконы.   Святые  смотрели  укоризненно.
Закрестилась часто,  приговаривая: « Господи помилуй, Господи  помилуй,  рабу
грешную, слабую!  Не во зло,  а  для дела мысли мои!  Прости господи!»-          
Хор  певчих  зачастил причитаниями.  Служба   закончилась.               

   Сенные девушки  показывали  своё  рукоделие. Платья, сшитые на славянский  лад,
были искусно  вышиты  шелками, золотой и серебряной нитью.
Кокошники  украшены разноцветным бисером, дорогими каменьями.
Княгиня приказала  девушкам одеть  обновы.  Со смехом и прибаутками,  девушки
разделись.  Ольга залюбовалась  наготой  прекрасных  тел.  Оделись, выстроились
в линию, поклонились,  махнув платочками у пола.  Таинственные  феи из сказки,
вышли из русского леса, смотрели, улыбались.
Княгиня с грустью подумала:  « Многие из вас останутся   в  гаремах  вельмож,
навсегда   забудут  родину, родных  и близких.  Вещий  Олег  запретил рабство,
но они мои рабыни, что хочу, то  и сделаю!
Прекрасно!  Цветики вы мои луговые, лазоревые!  Каждой  приготовить  по паре
таких обнов для подарков.  Цареградские принцессы  будут рады!» - Ольга улыбалась.


  *** 
     В доме Добрыни  Никитича  собрались:  Князь Святослав,  воевода младшей дружины
Всеволод,  ближние дружинники.  На столах расстелили карты  обозримого мира.
Много их вывез  Вещий Олег  из  Царьграда, лежали  в сундуках без дела.
Воевода  развернул листы  местности, нарисованные  купцами, странниками.
Рисунок был  непонятный, с крестиками и крючочками,  без   названий  рек и  озёр.
   
   Святослав объяснял  дружинникам:  « Север  находится в верхней части листа,
юг снизу.  Слева – запад, справа – восток.  Стрелочками указываем  течение рек, их
название.  Обозначаем  места мелкие, места брода.  Где строить мост, где и когда
можно пользоваться бродом.  Обозначаем  болота  непроходимые  и где можно пройти.
Леса дремучие, леса проходимые.  Примерное количество вёрст  от Днепра до  Буга,
города и поселения.  Где находятся переволоки из одной реки в другую.  Рек  множество,
всё надо  обозначить  на листах.   Пойдёте в сторону  Буга  и  Бреста.  Тренируйтесь, 
спорте, в споре приходят к правде.   Карта должна быть  чёткой и ясной.
Всеволод, выделишь  пять десятков  дружинников для помощи и охраны. 
Поход держать в тайне.  Пропитание  добудете  на месте.  Поставьте   заметные
метки, по ним вернётесь назад.  Всё, выполняйте!» -

   Дружинники откланялись,  вышли.   По  тревоге  поднялись,  зашагали   в  ясное,
росное  утро. Первые картографы  земли русской,  первые следопыты.
Солнце светило в левое плечо, шагалось легко и весело.
Все дороги - наши, все пути - впереди,  вся жизнь - за плечами…

    От самого  берега  до  Подола,  по взвозу,  до ворот  крепости,  тащились  повозки
пришлых купцов. Из разных стран  прибывали караваны  судов под охраной  наёмников.
Вдоль взвоза тянулись  хибары  и землянки  кузнецов, гончаров, кожемяков.               61
   Пейсатые  ремесленники,  в хазарских   халатах,  раскинули свои торговые палатки.
Они десятину не платили, торговали на свой страх и риск.
Иногда,  из ворот крепости,  выходили  гридни – воины, разбивали  хазарские
палатки, издевались и грабили  хазар.  Те отстраивали  разрушенное,   торговали.
Главное остаться на взвозе, наблюдать,  кто и куда отплывает.  Хазарское  царство  имело
глаза и уши  во всех городах.
   За стенами крепости, вдоль  дороги, в несколько рядов, стояли  ряды торговцев.
На столах и лавках  лежали  горы  мяса,  рыбы,  битой  птицы, копчёных  медвежьих
и кабаньих окороков, пласты сала, кувшины с молоком и мёдом, корчаги с брагой,
мешки с зерном и солью.  Толпы покупателей  любовались  разнообразным оружием
из  разных стран и земель.  Тюки  цветной кожи, рулоны  ткани  высились  горами      
изобилия.   За палатками происходил  обмен оптом.  Киевские  кузнецы, за скобяной
товар,  выменивали  кожи и ткани.  За мечи и щиты  дорогие  украшения, наряды.
Святослав приказал не трогать  хазар:  «Пускай  смотрят, всё  равно  ничего не увидят!»

   Через  степи  пробился караван  верблюдов. На левом  берегу  Днепра  раскинули  свой
лагерь,  развесили шелка. Все цвета радуги  украсили берег.
Великий шёлковый путь, через Дербент и степи  добрался  до стен  Киева.
   
      Княгиня  Ольга  пригласила  караван – пашу  во дворец,  угостила  по  княжески.
«Бывал   ли ты в  Поднебесной  империи,  что видел, что знаешь?» - спросила она.
«Поднебесная находится на краю земли, дальше  - Океан.  Огромная страна населена  сунами.  Их такое множество, что на улицах городов они кишат, как муравьи   в
муравейнике.  Правит  Поднебесной    Сын  Неба,  которого мало кто видел.
Живёт он в огромном дворце, в окружении   чиновников.  Все законы  записаны
тушью  на бумаге.  Букв нет, есть  цзыры. Каждая  цзыра  выражает  мысль.
Рядом с Поднебесной живут монголы – кочевники.  Они проводят жизнь в седле.
Часто нападают на  Поднебесную, грабят, убивают всех, даже младенцев.
Суны построили  Великую  Стену, отгородились от степи.

   Великое множество учёных  изучают  Вселенную, её законы.
Открыли:  часы, компас, порох, шёлк, опиум, бумагу, чай, сахар.
Сын  Неба  услышал  о  Киевской  Руси, послал караван.  Два года  шёл караван по
Великому шёлковому  пути.  Множество гор,   рек, лесов, пустынь  стояли на его пути.
Слава  Великому  Небу,  как говорят монголы,   мы достигли цели.
Великая  Княгиня  земли  руссов!  Прими подарки от  Сына  Неба, от Срединной  страны!»
 
   Караван – паша  показал фокус: продел сквозь кольцо огромный платок, отрез ткани.
Княгиня отдарилась  соболями.  Паша поклонился, на коленях уполз за дверь.
Все видные и богатые люди города, на лодках, устремились  на восточный  базар.
Каких только диковин не увидели, каких сладостей  не попробовали, а главное – шелка.
Прозрачный , воздушный шарф на плечи  и  твоя боярыня превращается  в принцессу.
Отрез   ткани  украшал  уродку и красавицу.
 Женщины города оделись в шелка.  Город преобразился.   Великие  Боги рассыпали
корзины   восточных   цветов, на улицы, площади  и дома.  Слышались смех, песни.
 
  Святослав приобрёл  удивительной  гибкости  клинок, в прекрасных ножнах.
Клинок сгибался в кольцо, не ломался.  Разрубал  киевские мечи, не оставляя  на лезвии
отметин.  Старшина   кузнечного  цехе гудел: « У них железо  другое, не наше!».
      
    Асмуд – бывший кормилец  Святослава, а  сейчас главный  сборщик дани,
прибыл из  Новгорода.  Собранная дань едва уместилась на десяти судах и лодках.     62
   Две тысячи  новгородских  гривен  серебром  платил   Новгород   на дружину  Князя.
Прекрасный  мех северных соболей искрился и переливался.  Куницы – лисицы
гордились  пушистыми хвостами.  Бобры были огромны, а их мех не пропускал воду.
 
   В княжеских хранилищах, ежедневно  кипела  работа. Проветривали и просушивали
меха. Подбирали  по  цвету и качеству  шкуры разных зверей, пересчитывали, записывали.
Когда разгрузили суда, оказалась большая недостача.
Старший по хранилищу  пришёл к  Святославу, пожаловался:  « Асмуд  совсем
заворовался.   Счёт не сходится с  новгородским  на  четверть. Что делать?» -
Святослав  приказал  воеводе  Всеволоду:  « Зови троих дружинников, пойдёте со мной!»-
               
   Святослав погрозил  охраннику у дверей  дворца  Асмуда, прошёл внутрь дома.
Открыли двери в спальные покои.  Асмуд стоял на коленях  перед  тайником, пересчитывал  золотые монеты.  Драгоценности хранились в кожаных мешках,
в лубяных  туесках, в шкатулках.
Асмуд схватился за сердце, упал на пол, замер.
Всеволод вынул мешки, положил на широкую боярскую постель, развязал  шнурки,
высыпал серебро на  одеяло.  Серебро тускло сверкало, искрилось.   
Святослав  прикинул  количество  драгоценностей,  сказал:  « На поход  деньги есть.
Боярина похоронить с почестями.  Всеволод и вы трое  отвечаете за  тайну  клада.
Спрячьте в тайнике  всё, как было.  Всеволод, поселишься  в этом доме, вы трое – охрана!» - сказал, как отрубил.


***
   « В двух верстах от  Богучан,  починок  Романа, бывшего  дружинника  Игоря.
При защите  Киевских  стен, клюнула хазарская стрела  в ногу,  ниже колена, повредила
кость.  Сколько не лечили  ведуны, рана не заживала.  Списали воина  на покой, землицей
пожаловали.   Вот к нему и  пойдём.  Присмотритесь  друг к другу, притрётесь,  может
и   сладится,    слюбится.   Детишек   наплодите, а там и не разберёшь,  кто чей,  все
будут наши.  Роман – брат мой,  значит,  я буду  дядей для  Владимира.  Сына назовёшь –
Владимир!   Не плачь девица,  вся жизнь впереди!   Братцы, поддай, скоро  Богучаны!».
Гребцы налегли на вёсла, лодка полетела, как птица.

   В Богучанах  долго стучались  в ворота   крепости, будили стражей, втолковывали,
кто и что, запрягали  лошадей, грузили вещи.    Наступило утро.
Две версты для хороших коней, только разминка.  Пронеслись такой рысью, что
только держись.  В воротах стоял  Роман.  Увидел брата, открыл ворота.  Повозки
влетели  под навес  внутреннего двора:  « Здоров будь, брат, принимай гостей!» -
братья   обнялись,   поцеловались.   
   
  « Слушай  Роман и запоминай!  Привёз  я тебе в жёны  ключницу  княгини  Ольги
Малушу.  Сослала  её  Ольга  за то, что  полюбила  князя  Святослава.  От любви, сам знаешь, дети рождаются.  Так вот, родит  Малуша,  сына   назовёшь    Владимиром!
Вот гривна  новгородская.  На одной стороне  Шапка  Мономаха, на второй  слово –
Князь  на  греческом  языке  отпечатано.  Исполнится  отроку десять  лет, повесишь
гривну на шею  Владимира.
Стань   для   отрока  отцом  настоящим.  Полюби Малушу, детей плодите  сколько
сможете. Живите в согласии.   Об этом  должен знать ты, да  я   и всё.
С десяти лет начнёшь обучать  искусству боя.  Наберёшь  десяток  отроков, приучишь
подчинятся    Владимиру, как князю.   Научишь,  как  взять   власть в свои руки!»
Время течёт быстрой речкой, как вода  в океан.                63
  Владимир встал на ноги, пошёл.  Увидел, как сосут козу  козлята, подполз, попробовал
и коза стала главной кормилицей.  Зубы выросли, попробовал  овощи в огороде, понравилось.  С тех пор,  постоянно, что -  то  грыз, как  кролик.  Редька, морковь,  капуста,  яблоки и груши,  сливы и вишни, всё исчезало  в его желудке.
Рос, как на дрожжах.  Пройдёт время и вырастёт из него  Повелитель!


    Малая дружина Святослава  пополнилась  новым выпуском  воинов.
Киевские воеводы  произвели смотр, доложили  князю:  « Воины искусные, но зелёные.
Возмужают, станут  дружинниками!  На охрану стен  можно посылать,  дисциплину
знают!   Пять десятков готовы  сейчас   встать в ряды  дружины, не подведут!»
 Святослав приказал  провести новый набор.               


 *** Княгиня  Ольга  готовила  подарки   вельможам  Царьграда.
По списку, по значимости  каждого  царедворца, откладывались  драгоценности,
соболя,  шубы и плащи,  подбитые  мехом.    Всё это упаковывалось  в  кожаные
мешки,  которые не пропускают воду,  крепко зашивали.  Ставили понятную  бирку.
Триста тридцать  мешков зашили, добрались до середины списка.
Княгиня вышла  за   ворота    хозяйственного  двора.  Хранилища, погреба  и  овины
были открыты.  Люди бегали,  катили  готовые  бочки,  солили  сало,   мясо,  рыбу,
вставляли  днища, набивали обручи  на новые бочки.  Работа  кипела.
Киевская  Княгиня готовилась в поход.

   На стапелях  стояли сорок готовых к спуску  на воду  разукрашенных судов.
Пресвитер  Григорий  окропил святой водой  обводы  каждого  корабля,  прекрасных
Валкирий,    венчающих  нос,  паруса и вёсла.   
 Дали команду на спуск. Как  стройные  лебеди, суда вспенили  воду,  строились
 в походный строй.  Хор певчих  исполнил  гимны и здравицы.   Народ  ликовал.
Княгиня приказала выкатить бочки с пивом и вином.
Гуляй  Киевская Русь!  Славь  Князя  Святослава,  Княгиню  Ольгу!
               
 
    Князь Святослав,  с младшей  дружиной,  пошёл  под Чернигов.
Дорога не дальняя,  но  опасная, могли напасть  хазары.  Окружив отряд  разведчиками
шли налегке, быстрым маршем.  На кургане увидели   хазарина – богатыря.
Конь под ним  чёрный,  огромный, копытом землю роет, удела грызёт,  фыркает  грозно.
Задрожали многие дружинники, но строй не оставили, приготовили  оружие и стрелы.
Богатырь спустился с кургана, подскакал   на полёт  стрелы, крикнул грозно:
« Кто видел  богатыря  Добрыню?  Он убил моего брата, он мой кровник!
Одному из нас не ходить в степи, не пугать рассветы и закаты  громовым голосом!
Вызываю его на поединок  у   «Пологого  кургана»!» -  повернул коня,  ускакал.
Святослав  шумно выдохнул,  захохотал:  « Что птенцы, порты обмочили?  Привал!».
Дружинники окружили  князя,  расспрашивали  о Добрыне, о хазарском богатыре: 
«Добрыня  Никитич – воевода  Новгородский  и  Киевский.   Славен  своей силой
и доблестью.  Ушёл в степь  крепить  заставы.  Сражался  с хазарскими богатырями,
всегда побеждал. О его подвигах поют песни!».


   В  Чернигове ударили в било, подняли тревогу.  Мосты   подняли,  ворота  закрыли,
на стенах   встали  воины, готовые к бою.
                64
 Дружина раскинула лагерь, запылали костры, готовили пищу.  Младшие уснули,
кто, где стоял.  Подняли знамя Князя.  Мост опустили, ворота открыли, из ворот выехали
посадник, воевода,  знатные люди города.  Подскакали к князю.   Воевода  отсалютовал
мечом, сошёл с коня, поклонился:  « Город  Чернигов приветствует  князя  Святослава
и его дружину!  Посадник и знатные  бояре  приглашают в гости!  Баня готова, столы
накрыты!» - все поклонились.  Святослав, в сопровождении  ближних дружинников,
направился в крепость.  После бани и застолья  уединились,  с воеводой и посадником,
на верхней площадке  башни.  Святослав  посмотрел в глаза воеводе, сказал:
«Княгиня  Ольга правит последний год.  Черниговская дружина готова к походу?» -
Воевода подумал, ответил:  « Через год  пять тысяч  конных  воинов,  пять тысяч пеших,
будут готовы!».   Посадник  подтвердил  слова воеводы:  « За год  подготовим  припасы
и снаряжение!».  Святослав спросил: « Каким путём попадаете  к  реке  Оке?  Известны
вам переволоки и дороги  до Мурома?».   Посадник ответил: « Надо спросить купцов,
они всё знают!» -  Святослав улыбнулся: « Нужны точные  карты:  расстояния, реки,
болота, переволоки, броды.  Я оставлю вам следопытов.  Они нарисуют на листах       
все обозначения.   Найдёте   надёжных  проводников, человек пятьдесят  охраны,
продовольствие.  За год должны пробить дорогу  до  Мурома,  по меткам вернутся  назад.
Об этом должны знать только мы  трое.  Подготовьте такой же отряд на Рязань.
Воеводам  Рязанскому  и  Муромскому  передайте моё повеление:  готовить лес для
постройки  судов.  Леса потребуется много.  Пусть пилят и складируют под навесами!».
Воевода с посадником переглянулись, но промолчали.
    
   Возвращались в Киев на чёлнах.  Дружина училась управлять  парусом, грести
на вёслах.  Несколько раз отражали нападение  с берегов, крепили  щиты от стрел.
Возвратились загорелыми, возмужавшими.
    
   Киев проводил  Княгиню  Ольгу, затих в ожидании.
Старшие дружинники собирались  в бывшей столовой варягов, вспоминали  былые
походы и битвы. Шутили над младшей  дружиной  Святослава, которая возобновила
тренировки.  Выходили против двоих, троих «зелёных»  и всегда  побеждали.  Деревянные
мечи не выдерживали  схватки.   

 

   Из  Степи  приползла весть:   красная петля  из шкатулки  Хазарского царя  Иосифа,
достигла цели…
От   молодой жены  родился  хан  Туген,   наследник  хана  Песаха.
Пять дней отмечали  рождение сына.  Скачки по кругу,  джигитовка,  борьба на поясах,
козлодрание, выявили   богатырей.  Восточные танцы, то плавные, то стремительные,
показали красавиц  аилов.   Молодая ханжа  баюкала  сына.  Ханы улусов  подходили
дарили  подарки, целовали  пятку младенца:  « Слава хану  Тугену!» - кричали  они.

     Хан  Песах   возлежал  на  золочёном троне,  любовался праздником.   Полы  шатра
были откинуты,  ветерок обдувал  открытую грудь,  трепал   шелковые  занавески.
Хан поднимал  руку,  слуги  подносили  сладости  и закуски,  удалялись.
Старший брат ханжи  шепнул  ей:  « Хан давно  не  тревожил  слуг!» -
Ханжа ответила: « Спит муж мой,  не   будите  его!»

     Вечер упал на степь.  Полетели ветерки – странники, тревожа  неясные тени.
Устали гости и хозяева, но не расходились, ждали   слово хана.
Ханжа передала  младенца брату, сама прошла в шатёр.  Глаза хана  были открыты,
мёртво смотрели в небо. В  голую   шею хана врезалась  красная, шелковая петля.      65 
    Дикий, женский крик  поднял на ноги  гостей и хозяев.  Первый десяток  ближних вбежали  в шатёр, подняли, усадили  хана, обложили подушками.
 Красная петля  свисала  на грудь.  Старший  брат ханжи  приказал:  « Гостей  связать,
пересчитать, бросить в  «зиндан».   Пересчитали, троих  гостей от  буртасов   нет,
ушли в степь.  Три сотни джигитов  бросились в погоню.  К утру вернулись.

    Один выступил  вперёд, поклонился ханже:  « Выполнили повеление  Царя
Хазарии -  Иосифа!  Да славится имя его!   Вам -  фирман  и подарок от  Царя!» 
Старший  брат  развернул  свиток, прочёл:  « За отцеубийство  - смерть!  За мирный
договор  с Киевом – смерть!  За уничтожение  косогов и буртасов  - смерть!
Хана  Тугена  признаём  Ханом  Западной   Орды!  Правительница  - ханжа!».

   Под пыткой узнали, кто тайно провёл  вестников смерти, вывели в степь, казнили.
В Киев поскакали гонцы с  тревожной вестью.  Буртасы откочевали к югу  от границы.
Каждое утро степь открывала свои дали, дышала  полынью и ковылём.               

   Византийский царь  Константин  Великий, сын  Льва,  помазанник  Божий,
очнулся  от чуть слышных звонов с колокольни собора  Святой  Софии, в комнате
молодой наложницы  Веры.  Нежное, прекрасное тело, свободно раскинулось
поверх  покрывала.  Густые,  тёмные волосы  живописно  рассыпались  на подушке.
Константин долго любовался  естественным очарованием  юной  девы.
   
   Вспомнил  доклад  евнуха  Склира:  «  В  Константинополь  прибывает   Княгиня
Киевской  Руси – Ольга.  Цель посольства -  сватовство.  Варвары  решили  породниться
с  порфирогенитами,  выйти из   чёрного  тела  «варваров»,  стать  полноправными
аристократами,  «кесарями – августами».  Просят мою  дочь, взамен на вечный мир.
Вечного  мира  нет на  грешной земле.  Всё течёт, всё меняется!
Сегодня – друзья,  завтра – враги.   Вечна молодость и любовь  весталки, если евнух
вовремя   меняет наложниц.  Молодость вянет, как цветы без полива!».    
 
     Вера очнулась, наблюдала за господином:
«Где твои мысли, любимый?» - нежно спросила она.
Константин посмотрел ей в глаза, улыбнулся:
«Хочешь стать  женой  Святослава, князя   Киевского?  Я нареку тебя  дочерью, поедешь
в страну Гардарика,   за  Русское море, станешь  княгиней!».
«Нет, мой господин!  Я должна любить тебя,  быть твоей наложницей, так приказал  евнух  Склир.   Он решает мою судьбу!».

    Константин отвернулся, задумался:
«Варвары – язычники, не знают  Единого  Бога, поклоняются идолам.
Примут христианство, станут  союзниками   по  вере.  Еврейское  Хазарское  царство –
вечные  враги.  Веками   странствуют проповедники  по  Дикому  Полю, а склонить
хазар к  истинной вере не могут.   Талмуд и  Моисей  для иудеев – священны.
Старинная   вера!   Гонимый  и  презираемый народ!».


    В  Диком  Поле  постоянно копились  дикие силы.   Орды  медленно кочевали, множились, вырастали  джигиты  и кони, ковали  мечи  и ятаганы,  копились стрелы:
«Лук должен выстрелить,  меч выпить кровь, конь растоптать  неверных!» -
Так рассуждал  хан  Крум.   Собрал,   повёл свои орды за Дунай, обезглавил  василевса.
Из его черепа сделал   круговую  чашу, гордился  победой,  хвалился.                66
 Хан косогов,  на охоте, набросил  карающий  аркан, раздел,  бросил тело  в гнездо  болотных гадюк.  Над его телом орда насыпала курган, курган  Крума.  На вершину подняли каменную  бабу – сову.  Смотрит сова на восток, всё видит,  но молчит.


   От  Мурома пробились гонцы  воеводы:  « Хазары  перешли  Оку,  грабят,  жителей
угоняют  в плен!» -  Святослав  поднял  дружину по тревоге,  объявил  поход.
Мчались  день  и  ночь,  меняя коней  на скаку.  Из трёх тысяч  воинов к  Мурому
добрались  пятнадцать сотен.  Сделали привал, коней кормили  отборным  овсом.
Уснули  мёртвым сном.  Возле  Святослава  дремала  охрана.  Вернулись  разведчики,
доложили:  « За лесом идёт бой!  Муромская дружина, во главе  с  богатырём, гонит
хазар  к переправе!» - Святослав вскочил, прыгнул в седло:  « По коням!  За мной рысью
марш!»  Воины пригнулись к гривам коней, понеслись  намётом.  С ходу врезались
в толпы   кочевников, рубили с плеча, топтали конницей:  «Зажали  врагов  клещами,
не уйдут!» -  Хазары выбросили белое полотнище, бросали оружие,  сдавались.

Подъехал богатырь:  « Илья  Муромец!» - прогудел он басом.               
Тридцати  пяти  летний  богатырь  поднял правую руку, в боевой рукавице, поприветствовал:  « Дружина  Ильи  Муромца  приветствует  Киевскую  дружину!» -
Правая рука ловко перехватила пудовую  булаву, указала  направление за Оку, на юг: 
«Поганые  хазаре   подошли кочевьями, надеялись  застать  Муром  врасплох, пограбить.
Встретили  их при выходе из леса, не дали развернутся.  Рубили  с утра до вечера, сломили,   погнали к реке, чтоб утопить  на переправе.  Кто у вас воевода?
Стремительным ударом отрезал  хазарам  путь к воде.  Славный богатырь!».

      Могучий конь стоял, как вкопанный, гордо наклонив голову, слушал.
Кольчуга в пять колец  охватила  могучие плечи, широкую грудь.  На груди – круглая
гривна, с изображением солнца.   Густая, русая  борода  закрывает ворот рубахи, ложится
на кольчугу.  Кованый шлем, со стрелой,  прикрывает   карие,  строгие  глаза.  С левого
бока свисает  булатный меч.  За правым плечом -  массивное  копьё,  окованное  металлом.
 На левой руке - круглый,  кованый щит.  За спиной - лук с колчаном.
 Русской  былинной силой   веяло от богатыря.
   
     Святослав подскакал  к богатырю, протянул руку:
«Князь  Святослав,  князь  Киевской  Руси,  приветствует  богатыря!  Рад видеть
Муромскую дружину  в рядах  Киевской  дружины!  Враг скопился  на правом  берегу
Оки.  Пришло время  очистить  степь от хазар!  Шагнём вперёд,  к   Славе!».
Воины, в едином порыве, выхватили мечи, устремились к переправе.
Развернулись полумесяцем, скрылись в степных просторах.
Илья  Муромец  стоял на крутом берегу, заслонив ладонью  глаза,  всматривался в дали дальние:  « Пройдут века, а степь  останется  степью.  Одна волна кочевников  отхлынет,
вторая   ударит  с большей силой.  Надо строить заставы!».
   
   Воевода  Киевский  рассчитал верно.  Собрал отставшие сотни,  построил,  объявил
план действий: « Переправляемся через  Оку здесь!  Углубляемся  в степь, отсечём
пути отхода орде.  Смоем позор  кровью!  Вперёд!».
С вершины возвышенности  увидели  широкую равнину. Сколько видел глаз, на равнине
паслись стада, табуны и отары.  Верблюды тащили  кибитки.  Вся эта   масса  двигалась
в сторону  реки.  С запада показалось облако пыли.  Многие сотни копыт  разбудили
степь.  Многие удалые сердца дрогнули:  попали в волчий  капкан!
 Десятки отважных поскакали навстречу.
                67
   Пятитысячная  Черниговская  конная дружина  спешила  по следам киевлян.
 Воевода подскакал к киевлянам, поздоровался: « Здоров будь воевода! Быстро бежишь,
едва догнали!» - воевода улыбался.
 
     Отдохнули, построились, не спеша тронулись в равнину, пугать людей и животных.
Хазары пускали стрелы, войны  прикрывались щитами. Напуганные табуны, стада
и отары  сделали своё дело,  подняли  панику.  Всей массой, убыстряя бег, устремились
к реке, к переправам.  Киевская  и  Муромская дружины рассеяли конных  хазар,
в плен брали тысячами. Северо - Восточная   орда  пропала.  Степь  забыла их имя… 


  Во дворце  посадника   собрались  все воеводы, знатные  люди города.
Святослав поднял чашу: « Удача даётся отважным!  Слава русской дружине!
Слава   русским  богатырям!».
Великие дела не стирает время, они в памяти народа…


     Царь  Иосиф  приказал  казнить  гонцов  чёрной  вести,  кричал: «Бездарные
кочевники!   Одной  ордой  пошли  на  Русь  и  погибли!  Где  удаль  степных  бойцов - 
наездников?   Где тучи  стрел,  что  закроют  солнце?  Где  тысячи  прекрасных 
полонянок?  Мой  гарем  не  получит  юных  дев  с   голубыми  глазами,  с  телами
стройными,  как  пальмы  и  белыми,  как слоновья  кость.  Их  кожа  прохладна  и
пленительна,  а  волосы,  как  спелая  рожь.  Кто  встал  на  пути  орде?   Илья  Муромец?
Князь  Святослав?  Пятнадцати  летний  мальчишка  победил  хана   северной   орды!
Казнить  всех, кто  виновен  в  поражении.  Такими  набегами  они  подрывают  веру
в  могущество  Хазарского  Царства.  Смерть  предателям  веры!».
Евнух  нашептал: « Они  действовали  по  заказу   грека – работорговца.  Это  он  толкнул
орду  на  разбой,  оплатил  задаток.  Его  караван  задержан,  ждёт  Вашей  воли!».
« Палача  ко  мне!» - приказал  Иосиф.
В  красном  колпаке  на  голове,  с  широким  ножом  в реках,  вошел  палач,  упал  на
колени:  «Слушаюсь  и  повинуюсь!» - прогудел  он  загробным  голосом.
Иосиф  зажал  нос.  Ему  показалось,  что  от  палача  несёт  духом  падали:
«Пытать  грека,  узнать  правду,  казнить  и  замести  следы.  Купцы  не должны  знать
о  казни.  Царство  богатеет  от  торговли.  Ступай!».
Слово  царя – закон.  Грека  пытали,  казнили.  Золото  грека  прилипло  к  рукам  палача.
Но  не утаишь  правду.  Она  проникла  на  постоялый  двор,  на  корабли  иностранцев,
весь  мир  узнал  о  жестокости  царя.
Иосиф  забыл  о  случившемся  в объятьях  юной  персиянки,  прекрасной,  как  восточная
роза  в летнем  саду  гарема.  Мир  прекрасен  без  северных   богинь…

   В  Тронном  зале  Иосиф  принимал  послов  и посланников.  Италийский  посол
изящно  поклонился,  отбил  правой  ногой  пируэт: « Непобедимому  Льву  востока  от
Папы  Римского – булла.  Хранителю  иудейской  веры,  гонителю  варваров,  от  отца
католической   веры:  Благословляю  Ваш  поход  на Русь!  Да падёт  тьма 
идолопоклонства.  Да  засияет  свет  истинной  веры!  Аминь!».
Евнух,  хранитель  царской  печати,  принял  буллу  на  золотом  блюде,  удалился.
Посол  изящно  откланялся,  отбил  правой  ногой  пируэт,  выскользнул  из  зала.
Иосиф  захохотал.  Вельможные  хазары  подхватили,  хохот  вырвался  за  двери  дворца,
утонул  в  волнах  реки.
« Чужими  руками,  да  жар  загребать!  Хитёр  Папа,  а  мы  хитрее.  Поход  Песаха
повторим,  когда  соберём  силы  царства!».
Несколько  лет  на  Руси  сохранялся  мир…                68               
***Муромская  дружина  вернулась  к  Мурому,  собрать  погибших,  помочь 
погорельцам,  справить  тризну.  Народное  горе  не  скроешь.  Богатство  орды  не  вернёт
сыновей  и  мужей,  малых  детей  и  стариков.  Мурома  в  глубоком  трауре.
На  берегу  Оки,  на  костёр,  сложили  тела,  подожгли.  Три  дня  горел  погребальный
костёр.  Жрецы  Перуна  зарезали  годовалого  бычка,  гадали  на  внутренностях.
Седой,  страшный  старик  кричал: « Народные  беды  от  креста!  Сожгите   кресты –
виселицы,  Перун  улыбнётся,  защитит  мурому!».
Илья  Муромец  внушал  воеводе: « Заставы  проворонили  хазар,  не подняли  дымами
тревогу,  не  собрали  народную  дружину, вот  и  поплатились!».
Воевода  оправдывался: «Хазары  напали  внезапно,  вырезали  спящих,  не было  дымов, 
не было  тревоги.  Хазары  перешли  реку,  только  тогда  ударили  в  било!».
Подошёл  седой  старичок: « Эх,  молодцы – удальцы!  Надо  строить  засеки!  Дерево
лежит,  но  живёт,  ветками  путь  загораживает.  В хорошей  засеке  не пройдёшь,   не
проедешь,  а на дорогах  редуты  ставить,  лучников  прятать.   Подскачет  хазарин,
помается,  в  степь  убежит.  Тут его  стрелами  проводить.  Дорогу  забудет  навеки!».
   Три года  муромские  мужики  надпиливали  деревья,  гнули  к  земле,  строили
непроходимые  засеки.  За  зелёной  стеной,  а жить  стало  спокойней.

   Киевская  дружина  рязанцев  встретила  на  переправе,  шутили: « Проснулась  Рязань,
глаза  протёрла,  а  солнышко  к  вечеру.   Потянулась, повалялась,  спать  отправилась!».
Рязанцы  огрызались: « Старый  воевода,  как бабка  повитуха.  Время  рожать, а  у  неё
холсты  не белены,  вода  холодная.  Потерпи  дева,  скоро  соберусь!..
День  собирались, соль  забыли,  а  без  соли  какое  варево?».  Повернули  обозы,  домой
пошли.  Старый  воевода  ворчал: « Зубы  скалите,  зато все  живы – здоровы.  Жёнкам
не  выть,  детей  не  сиротить.  Без  богатства  орды  проживём.  Шагай  веселей!  Песню
запевай!».    Святослав  присмотрелся  к  воеводе: « Хитёр  гусь!  Живёт  с оглядкой,
первый  не ударит,  а  ударит,  так  намертво.  Главное – дружина  крепкая, воины
заматерелые.  Такие  встанут  стеной,  тараном  не прошибёшь,  а  пойдут  на  слом
любую  преграду  проломят!».  За  верную  службу  наградил  князь  рязанцев  отарой.   
« Князь  молоденький, а орёл.  Четыре  города  поднял,  за  собой  повёл  и  победил
Орду хазарскую.  Слава  князю  и  дружине!».

  Черниговская  дружина,  обогащенная  табунами  и  отарами,  вступила  в город.
Народ   встречал  музыкой  и  песнями.  Славили  воеводу,  славили  дружину,  славили
Князя.  Слава  победителям!  Одни  вдовы  горько  плакали,  слёз  не утирали.
Воевода  поклонился  народу,  слово  сказал: « Побили  поганого  хазарина, а  степь
прах их  по ветру  развеет.  Живите  мирно,  трудитесь  свободно, а  мы  за  мир 
постоим!».  После  бани  за  столы  уселись,  пили  мёд  и  брагу, князя  хвалили,  себя  не
забывали.   За  круговой  чашей  время  быстро  летит,  не заметишь.

  Киевляне  отары,  табуны,  обозы  пригнали  к  переправе,  на  правый  берег  кричали:
« Паромы  давай,  давай  паромы!».  Крик  по  реке  далеко  летит,  да  круча  эхо  назад
отсылает,  в город  голоса  не пускает.  Услышал  рыбак  крики,  увидел  дружину
на  левом  берегу,  в било  ударил,  тревогу  поднял.  Выскочили  люди  на  стены,
смотрят,  а левый  берег  табуны  и отары  заполонили,  дружинники  к  воде  припали,
коней   сдерживают: « Наши  вернулись!  Слава  победителям!».
Опустились  мосты,  откинулись  створы  ворот,  народ   к пристани  валом  валит,  кричит
на  всю  Русь: « Родные  вы  наши  воители, богатыри  былинные,  кто погиб – память
вечная,  кто  живой – слава  народная!».
Святослав  шлем  снял,  отёр  пот  с  чела.   Первый  паром  причалил,  мужики  князя
на паром  на руках  внесли,  в  кресло  усадили: « Слава  князю  победителю!
Слава  народу  русскому!»…                69   
     В  Тронном  зале  поставили  столы  дубовые,  за  столами  бояре,  воеводы,  знатные 
купцы,  сидят,  мёд  и  брагу  пьют,  себя  хвалят.  В  зал  вошли  княгиня  Ольга,  князь
Святослав.  Все  встали,  полные  чаши  подняли,  здравицы  кричат  во весь  голос,  мёд
выпивают,  не пьянеют.  Крепкий  народ,  служивый,  некоторые  в  дружине  Олега
в  походы  ходили,  степь  от хазар  очищали.  Седой  бандурист  ударил  по  струнам,
балладу  запел,  о  богатырях  русских,  о  князе – соколе,  о  княгине – воительнице.
Слушают  седые  ветераны,  головы  на  грудь  склонили,  забытые  походы  вспоминают.
А  песня  по  Днепру  летела,  к  Дону  звала,  в логово  хазарское,  вековое.
Кто  в  плен  попал,  на  базарах  Царьграда  оказался,  а  купцы  по  всему  свету  идут,
товар  продают.  Русские  красавицы  во  всём  мире  славятся.  Славянская  кровь
в  жилах  султанов  играет,  царей – королей  грудным  молоком  откармливали, русской
силой  награждали.  Горе  нам  в  рабстве  жизнь  коротать,  на  чужбине   умирать…
Поднялся   Святослав,  тихо  сказал: « Братья – воеводы!  Готовьте    дружины  к  походу! 
Мечи  булатные   калите  на  чистом  огне,  на  гневе  народном,  чтоб  меч - кладенец
мог  срубить   змия  трёхголового,  тьму  развеять,  свет  вернуть!».
Молодые  воеводы  кричали: « Веди, князь,  на  врага,  а  мы  постоим  за  землю  русскую,
за  волю  народную!   Слава  князю!  Слава  дружине!».
Выплыл  хоровод  девичий,  песни  петь,  хороводы  водить,  гостей  в  круг  выманивать,
голову  кружить.  Выходили  богатыри,  сапожищами  изразцовый  пол  топтали, 
припевали: «  Топни  нога,  топни  правая,  развернись  рука  да  во  славу  нам!».
Кружили  девиц  от  стола  до  порога,  за  порог  на  руках   выносили,  на  площади
вытанцовывали.  Веселился  народ  киевский,  мёд  и  брагу – бочками,   мясо – шашлык - 
баранами  и быками,  хлеб  - караваями,  квас – вёдрами.
Три  дня  веселился  народ,  на  четвёртый  устал,  спать  отправился.
Спит  стража  у  ворот,  весёлые  сны  видит,  а  ворота  открыты,  заходи, кому  не лень.
Разбойные  людишки  карманы  проверяют,  от  денег  очищают,  радуются:
« После  праздника – похмелье,  бери, что  плохо  лежит, ни кто  не заметит,  а  заметит,
промолчит,  скажет: привиделось!».
Княгиня  Ольга  в своих  покоях  закрылась,  от  людей  прячется,  а рядом  Добрыня 
Малыч   лежит,  сны  досматривает.  Русь  очнётся,  дальше  пойдёт  своим  путём,  а  кто
на пути  встанет,  того  столкнёт  и дальше  пойдёт.

Святослав, с  малой  дружиной,  на  охоту  вышел,  дикого  зверя  копьём  достать,  удаль
показать,  за  других  порадоваться.  Боевой  конь  вёрсты  хвостом  подметает,  копытами
прах  тревожит,  в  неведомое  скачет.   Леса  поляны  открывают,  а  на  полянах  хлеб
колосится,  бабы  серпами  машут,  урожай  убирают.  Мужики  в  тени  лежат,  на  баб
покрикивают: «  Торопитесь  не спеша,  как бы  дождик   снопы  не намочил!».
Тишина  такая,  что  в ушах   звон  звенит,  жаворонком  в  небе  заливается.
Дубравы  стоят,  листком  не шевельнут,  травы  мёдом  отцветают,  семена  на  землю
роняют,  а  косари  в  тенёчке  лежат,  прохлады  дожидаются.

  Широка  ты, земля  русская,  горы  высокие,  равнины  привольные,  реки  чистые,  лесу
не  конца,   не  краю  нет.  Шумят  дубравы  дубом,  берёзами,  тайга  хвойная  до  небес
достаёт,  кедры  могучие  месяц  за  рога   ловят.  Прямо  не пойдёшь,  осины  да  рябины 
тропу   закружат,  к лешему  выведут. Загадает  он три  загадки,  отгадаешь,  жить 
будешь,   не  угадаешь,  в болоте  утонешь.
Такая  она  -  земля  русская…
               



                70
                Княгиня   Ольга

***  В лето  957  года пошла   Ольга к Грекам  в  Царьград.
Сборы были долгими, опустели  закрома и хранилища.  Все богатства были  уложены,
пересчитаны,  упакованы.  Всё по списку  Цареградских  вельмож, по их близости к трону.         
Тюки и сундуки  заполнили  палубы судов.
Ветрила мощно взяли ветер, расправив  лучи  Бога – Солнца  на парусах.
Сорок  разукрашенных лебедей  выстроились в линию и пошли, пошли к югу.
Лазурное море,  игривой волной, целовало груди  прекрасных Валькирий.
Женские лики улыбались,  и не было в их  позах  угрозы.
Северные  богини  шли в гости  с миром и дружбой, с любовью.
Мечта княгини могла воплотиться,  а свет веры  Христовой, приблизит конец язычества, идолопоклонства.  Старые боги уходят, новые  торжествуют…

  Князю  Святославу исполнилось  шестнадцать лет.
День рождения и вступление на Престол  праздновали  всем городом.
Видные бояре, знатные воеводы  всех городов заполнили  Тронный Зал.
С нетерпением ждали  начало торжества.
Заиграли трубы и рожки, двери  открылись, выступили гридни – охранники, с топориками,  встали за Троном.
  Княгиня  Ольга,  в золотом уборе, с шапкой  Мономаха на голове, вела за руку
Святослава,  облачённого  в позолоченные доспехи, с мечом Рюрика на  перевязи.
Боевые, подкованные сапоги громко стучали по плитам мраморного пола.
Вела на  Трон воина, полководца.
Подошли к Трону.  Княгиня  Ольга  присела на Трон, встала, усадила на Трон  Святослава.
Трубы заиграли,  зал дрогнул от оваций.  Княгиня подняла руку:
« Киевская Русь!   Вот ваш  Правящий Князь!».

    Воеводы, посадники, подходили к подножию  Трона, кланялись, выкрикивали клятву
верности.  Подошёл  Добрыня  Никитич  с сыном, поклонился.
Святослав сошёл  с  Трона,  приблизился,  прижался к груди  богатыря:
« Трудно было без твоей силушки, без твоей умной головушки, ты мне за отца  есть!».
Богатырь обнял могучие плечи князя, гудел басом:
« Вот воевода Новгородский, Добрыня  Добрынич,  мой сын, твой брат!  Обнимитесь!».
Святослав обнял воеводу, тряхнул за плечи, почувствовал равную силу:
« Быть  твоему роду воеводами в Новгороде, крепить  Северные земли, стоять за Русь!».
Княгиня Ольга стояла, улыбалась…

    После торжеств  Князь  Святослав с  малой  дружиной  ускакали на охоту.
Добрыня Никитич с сыном  тронулись за князем:
« Что, мало достойных невест на нашей земле?» - спросил сын.
« Это – Политика!» - ответил отец.
Святослав скакал за оленем, криком кричал в леса и луга:
« Убитая любовь живёт в моём сердце!  Малуша!  Память моя - злая!».
Меткое копьё  пронзило сердце  оленя.
Подскакавший Добрыня  увидел  князя,  сидящим на траве, возле  трупа  зверя.   По загорелой  щеке  катилась скупая слеза.

     По  весенней воде караван судов спустился  к порогам.   «Новая крепость»  проводила
высокими кострами.  Дробь барабанов  прыгал  по волнам, эхом отражался от  берегов.
Княгиня смотрела  вперёд, слёзы туманили её глаза.                71               
***    При выходе  на просторы моря, Посольство встретил боевой корабль  Византийской
Империи.   Двуглавый орёл  грозил  с многочисленных  флагов.  Корабль взял ветер
парусами, повёл караван за собой.  Воинственной мощью  владели  греки.
И такими  малыми,  беззащитными  оказались  её  суда, что защемило сердце:
« Царьград признаёт силу, презирает слабых!» -  вспомнила слова  Вещего  Олега.
« Мы идём с миром.  Бряцать оружием  не в наших планах!» -  Ольга успокоилась.
Море плавно качало  суда, парчовый  шатёр, пуховую перину, уснувшую княгиню.
Приснился вещий сон из далёкого детства:
« Прибежали подружки, позвали на праздник «Ивана  Купалы». С шутками – прибаутками
плели венки  из луговых цветов, прыгали  над кострами, обнажёнными  входили в озеро,
купались до вечерней  зари.  Визжали от ужаса: вот водяной схватит, вот утащит  на дно.
…А ещё в озере живёт  Русалка.  В лунную полночь  она  выползает на камень, поёт
колдовские песни, расчёсывает волосы,  Надо притаиться  в камышах, а когда  отвернётся,
спросить:  « Кто мой  суженый?  Где мне жить, кем стать!».
« Быть тебе княгиней  Киевской, править народами. Забудешь веру  прадедов, крестишься.
Пойдёшь в Царьград  Княгиней,  вернёшься  изгнанницей!» - ответила Русалка.
Раздался всплеск воды, Русалка пропала.  Над озером поднялся белый туман.
За лесом послышались стоны, крики,  запылали огни.
     Бежала по тропинке, ветки хлестали по  лицу, кусты царапали голые ноги.
Выбежала на поляну.  Три огромных  креста, а под крестами  пылали огни  и крики:
« Язычники!  Бог покарает  вас!   Мы несли слово божие  против  идолопоклонства.
Ваши боги – простые брёвна!»- кричал старый монах.
« Кто отвернётся   от старых богов, будет гореть заживо!» - визжал колдун.
Волхвы и колдуны  плясали вокруг горящих костров,  а с креста  кричал в толпу старый
монах – проповедник:  «Через тридцать  лет воины христовы  сожгут вас,  бесноватые,
на очистительных кострах  Новой веры!  Сами сожжёте своих идолов!».
     Выбежала из шатра, опустилась на колени, долго крестилась, шептала молитвы.
Небо горело миллиардами звёзд, празднуя вечность жизни.

    Императору  Константину, сыну  Льва  доложили  евнухи:  « Варварская  княгиня
руссов - Ольга, просит мира  и руки  Вашей дочери!».
Константин  улыбнулся:  «  В обозримом мире  тьма народов, а  «порфирогенитов»  -
единицы!  Посмотрим на варварскую  княгиню!».

    Русскому  каравану  греки выделили дальний причал  Судской гавани.
Суда причалили к пристани, сбросили сходни.  Греческие наёмники приказали  дружине
разоружится, встали цепью, не пропуская   народ к  кораблям.
Русоволосые,  статные, в полотняной одежде,  киевляне  выделялись в разномастной толпе.  Народу становилось всё больше, усилились крики, полетели  помидоры и
другие  тухлые овощи.  От Русского подворья  прибежал человек, кричал:
« Уберите сходни, держите суда баграми на расстоянии! Это - провокация!».
Толпа смяла его, шум усилился. Русичи облачились в доспехи, заслонились щитами.
Из городских ворот вырвалась  кагорта греческих воинов.  Короткими копьями разогнала
толпу, очистила пристань. Показалась группа сановников.  Униженно  кланяясь,  евнух
сказал:  «  Княгиня!  Простите толпу простолюдинов. Виновные будут наказаны!
Вашему посольству выделен  дворец  приёмов.  Царь  Константин  ждёт  Вас к  утреннему
выходу!» - вручил  верительную грамоту.
   « Начало положено!  Крепи суда, крепи сходни!  Охрану на пристань!  Стоять бодро!» -
приказал воевода.   

   « Начало приёма – унижение!  Посмотрим, что будет дальше!» - шептала  княгиня.
«Три императора канули в вечность.  Забыли греки  поход  Вещего  Олега…».           72            
***За обильными  столами  сидели воеводы:  Муромский,  Рязанский,  Черниговский,
Ростовский.  Ожидали  Князя Святослава  с Добрыней Никитичем.  Воевода  Новгородский  Добрыня, вошёл, сказал:  « Князь  Святослав!  Прошу  встать!».
Воеводы встали, наступила тишина.  В княжеской  одежде, с мечом на ремне, вошёл
Святослав.  Добрыня  Никитич встал у дверей. Святослав пожал руки воеводам:
« Садитесь, воеводы!  Разговор наш будет тихим и тайным.  Княгиня  Ольга  ушла в
Царьград  за невестой для меня и за христианством для  Руси. Говорите, что на уме!».
Воеводы задвигались, зашумели.  Воевода  Черниговский выкрикнул:
« Столетья живёт  наша вера!  Перун  помогает в беде и радости.  Небо, земля и  вода –
наши боги!  Зачем нам новая вера?   Ольга – просто княгиня.  Сослать её  из  Киева!».
    « В дружинах городов  много крещёных дружинников,  многие тайно  принимают
крещение, что их казнить?» - прогудел  Добрыня.
Все посмотрели на богатыря, а он стоял, улыбался.
Святослав  сказал, как отрезал:  « Княгиня  Ольга  пойдёт в Псков  в  вечное  изгнание.
Дружина держится за старую  веру.  Нет сил и желания что – то менять. Походы грядут
великие,  кровавые.  Городам  собирать дружины.  Учить воинов постоянно.
Как дела с  лесом?» – Святослав посмотрел  на Муромского и  Рязанского воеводу.
Муромский воевода встал, ответил:
« Леса приготовлено на пять сотен лодий, можно приступать к деланью  судов!».
« Приступайте! Берегите от пожара!  Хазар гоните от верфи, держите в тайне!
Псковичам и Новгородцам  разведать и наладить пути  в Итиль, к булгарам.
Купцы и ушкуйники  давно эти пути знают, но надо  наладить так, чтоб  сотни судов,
с боевыми припасами, можно было перебросить за короткое время.
Пришла пора  сходить походом на Дон, разрушить города хазарские, почистить степь.
Добрыня Никитич!  Помнишь город – крепость на колёсах?  Воинов будет в несколько
раз больше.  Готовтесь, воеводы!» - Святослав поднял кубок:  « За дружину!»-
Воеводы дружно  ответили.  Пировали, спорили  о цели похода.
Святослав повернулся к Добрыне:  « Шли мы походом на Чернигов, повстречали хазарского  богатыря. Он вызвал тебя на поединок, за убитого брата. Нас не тронул!»


    Степь оживала от  зимней  спячки,  сверкала малыми озёрами, зеленела  травой.
Озёра  высохнут от летнего зноя, травы отцветут и завянут, и только перекати – поле
погонит ветер.   Богатырь  дремал в седле, а могучий конь, обходил  холмы и овраги,
сам выбирал переправу, кованым копытом пенил  воды рек, обходил озёра.
Послышался гром копыт,  конь тревожно заржал.  Добрыня  Никитич  поправил  щит,
из   под  козырька  ладони осмотрел дали. Степь  сотрясалась  от могучих  копыт.
Достал из   за плеча копьё, опустил на гриву коня, поскакал навстречу.
     На вершине холма  показался  огромный всадник.  На копье  трепетал конский хвост.
«  Ты Добрыня – русский богатырь, мой кровник?» - прорычал он.
« Степь широкая, но я тебя достану! Выпью твою кровь за кровь брата!»
Пришпорили коней, поскакали, наставив копья.
Добрыня, незаметным движением,  достал пудовую булаву, из под холки коня метнул в грудь хазарина.  Раздался громовой  удар, богатырь  вместе с конём  рухнул на землю.
Добрыня подъехал, копьём пощекотал усы хазарина:  « Готов! Хвастал и рычал много,
а на деле  оказался  под конём.  Силы много, а смекалки и ума  нет.  Ладно, не станем
глумится  над телом, отправим, а тризну хазары справят!».
  Освободил коня, закрепил тело на седле, хлопнул боевыми рукавицами.  Конь помчался,
пропал за холмом:  «Лук и меч  славной работы, только в горах  Кавказа  такие  делают!
Хазарин непростой, богатырской породы, но не гулять  ему по степи, не топтать  полынь,
не хвастаться победами.  Как говорят   мусульмане:  « Кэсмет!» - судьба значит!».
Конь шёл по степи, богатырь дремал  в седле, думы думал…                73               
 ***  Постаревший   Псковский посадник, как чувствовал, всерьёз взялся  за строительство   своего села.  Из городской казны, казначей  выделил нужную сумму, нашлись  умельцы,
работа закипела.  Рыли котлован под постройки, в нужных местах насыпали вал.
Свозили  валуны, из которых воздвигли первый этаж  дворца, глубокие подземелья,
тайные выходы к реке и лесу.  Ставили тын из  шестиметровых  дубовых  брёвен.
Хозяйственные постройки воздвигли из камня, на века.  Посадник  ходил, подбадривал
плотников – работников, обещал:  « Поднимем   конёк над дворцом, закатим пор на весь мир! Премию получите серебром!» - Работники отшучивались: « Спина трещит!  С зари,
до зари топорами машем!  В горле пересохло, смочить бы надо!».
     За тыном, на холме,  строили  часовню. Монах – болгарин  бурчал:  « От такого богатства   собор  «Пресвятой  Богородицы»  ставить надо, крестить  язычников!».
Боярин отшучивался:  « Вот  вернётся   Княгиня  Ольга крещёной, тогда и хор запоёт!».
    
   Как нагадал  шутками.  Вести сорока на хвосте  принесла, в ухо  протрещала:
« Принимай, посадник, дочь свою опальную!  Печи протопи, дворец обживи, а там
и хозяйка  явится!». Загрустил посадник, покрикивать на работников стал, батогами
потчевать:  « Вот, ужо,  будет вам  мёд – брага, всех нерадивых на козле  растянем
шкуры дубить, уму – разуму учить!».
К первому снегу  из труб дым пустили, палаты  украсили, как подобает княжескому дому.
Сел посадник у окошка, гостью дорогую ждёт, не дождётся…
 
    Прискакали  дружинники  от воеводы: « Народ  на  Вече  собирается, тебя, посадник,
ждёт, глотки дерёт! Собирайся немешкотно, как на рать!».
Оделся боярин потеплей, под шубу кольчугу  набросил, нож в рукаве припрятал.
В сани расписные сел,  по первому снегу покатил, только вихри снежные  заклубились.
     Площадь вечевая гудом гудит, толкается, непотребные слова выкрикивает.
На помосте бояре  вышагивают, шубами да шапками гордятся.
Вперёд вышел воевода Псковский, поклонился толпе, шапку снял, свиток развернул:
« Слушай народ  Псковский указ  князя Святослава!» -
       Стоял посадник, голова, как в тумане, слёзы из глаз на бороду падали.
А выходило так, что народ  Псковский  отставку ему прокричал, в живых оставил.
…  А село это назвать  Ольгичи!   Земли,   на пять  вёрст, с четырёх  сторон, приписать
в вечное пользование.  Рыбные ловли и охоты  закрепить  навечно.  Лес,   луга,  река
и озёра – в вечное владение…
На этой земле разрешается селить селенья, возделывать землю, заниматься промыслами.
… А дворец посадника  оставить за хозяином.
Назвать его  Почётным  Гражданином  Города.  Роду его быть в Совете, иметь голос.
Въезд и выезд из города – свободный, в любое время.
    Долго читал воевода, а в голове посадника  мысли торопились, клубком  завивались.
Первое боярское поместье.   Княгиня  Ольга – первая  помещица!
Этим актом государство выделило  первых бояр, а за ними появятся первые дворяне –
служивые люди,  бывшие дружинники.
    Воевода опустился на колено, протянул  свиток:
« Храни боярин  этот  пергамент, это охранная грамота  твоего рода!».
Народ закричал, вверх полетели шапки, раздался разбойный свист…

     Сытые кони катили  сани, как ветер.   Снег клубился, падал за воротник.
« Спасибо внук!   Сбросил, но возвысил!   Смерть  рядом  прошла, под сердце холодом
дыхнула, топор отвела,  а шее -  больно!
    Городские стены высокие, кирпичные. Башни – каменные,  века простоят.
В этих стенах и башнях моя жизнь, моя кровь…».
Заплакал боярин, да кто видел?  Один  снег  - свидетель…                74               
*** Процессия  проходила по главной улице города, мимо  огромных форумов, дворцов,
храмов, акведуков, мимо ипподрома и бань. Улица  Меса  много веков  перестраивалась,
украшалась  колоннами, статуями,  свозимыми со всего света.  Возле форума Константина
возвышалась  багряная колонна  с бронзовой  статуей  Аполлона.  В правой руке Аполлон
держал скипетр, в левой  - бронзовый шар, как символ власти над  миром…

    Император  Константин спал в эту ночь прекрасно.
Из зимних  Карисийских   палат, он перебрался  в летние  Перловые палаты, где  золотой
свод  поддерживали четыре мраморные колонны, а на стенах  мозаики, с изображением
 императорской  охоты  на  ливийских львов.
Галереи выходили в благоухающий сад, полный  цветов и птичьего щебета.
   В спальные покои вошёл китонит, с шитыми  красными орлами  и царскими знаками
тувиями.  Император ополоснул лицо, улыбаясь повернулся к евнуху:
« Какие новости в мире?   Киевская княгиня готова видеть моё лицо?» - спросил он.
« Мнения двора разделились:  одни за аудиенцию, другие – изгнать  варваров с позором,
отомстить  за их кровавые набеги!» - ответил  евнух.
« Что мыслит Патриарх?  Какое мнение высказывает  Церковь  Христова?».
« Патриарх – проповедник, он за крещение Руси!  Новый союзник  - сила империи!
Княгиня  Ольга, что губка, вберёт  в  себя  ваши слова, разнесёт по миру.
В силе  - величие империи, в покорности – сила Веры  Христовой, так говорит церковь!».

    Константин вышел в соседний зал.  На виду у сорока высших чиновников, уселся за
инкрустированный столик, приступил  к лёгкому завтраку.  Блюда сменялись  одно
за другим, к некоторым царь не притрагивался,  возвращал.
 
    « Что происходит в городе?» -
«На  Амастрианском  форуме  - публичная казнь болгарских пленных.  Их доставили
с берегов  Дуная, а потом – конская ярмарка.   Кони из Арголиды  и Аттики, которых
объезжали  сыновья амазонок. Кони из  Каппадокии, из  Вифинии, из Фракии, кони
с Сицилии, о которых  говорят, что они кормлены цветами!» - ответил  управитель дворца.
  « Где  Княгиня  Киевской  Руси?» -
« Шествие движется по улице  Меса.
Половину  чинов синклита  возглавляют это  шествие.  Идут пешком,  придавая  своей
неторопливостью  высшее торжество.
За синклитом – отряд трубачей, подобранных по росту. Трубят  в полную  силу.
Княгиню везут в открытой  карете, убранной цветами.
Гвардейцы,  в пурпурных  одеждах,  охраняют  процессию от толпы.
Дворцы и арки украшены лавром  и цветами.
За каретой  идёт русская дружина.  Кольчуги и щиты  блестят, копья острые, мечи длинные.  Богатыри – один к одному.  Русоволосые, бородатые.
За дружиной идёт  обоз  с подарками  императору.
    С паперти  Софийского Собора  шествие окропил  Патриарх  со словами:
« Волей  Единого  Бога  варвары станут  христианами, верными рабами  Христа!» -
Княгиня сошла  к  Патриарху, поцеловала крест, поклонилась  святыням  Собора.
Шествие приближается к царскому дворцу!» - евнух  низко поклонился.
   
   « Встретим   Княгиню, как особу царского рода, покажем  своё лицо  народу!» -
Император  бодро поднялся,  прошёл под арку, к выходу на площадь.
От кареты шла   Русская  Княгиня, статная, русоволосая, с княжеской диадемой на голове.
От умиления император  раскинул руки, как для дружеского объятья.
Ольга остановилась в трёх шагах, поклонилась   по  киевски,  взмахнув  шелковым платочком: « Поклон  Вам от  Русской  земли!» - сказала она по ромейски.                75         
   ***И прошли они в  Тронный зал, и усадил  Константин   Ольгу рядом, и удивился её
уму, и красоте её, и говорили они долго, как равные.
Ударила  Ольга в ладоши, и вошли её люди, и внесли  ценные подарки  Императору, и
его свите.  Изумился  Император  красоте и богатству даров, собственноручно  набросил
на плечи  прекрасных соболей, царственной ручкой  ласкал их мех.
    Поднесли  Императору  русские доспехи, щит, отчеканенный золотом и серебром,
обоюдоострый меч, на изумительной красоты перевязи, где сверкали рубины и алмазы,
шлем, с позолоченной стрелкой и султаном на маковке.
     Пожелал  Император и тут же облачился,  накрылся  шлемом, пристегнул меч,
вступил в русские сапоги, встал и пошёл  по залу, пугая сановников.
Выхватил меч из ножен, опытными руками взмахнул и пошёл рубить невидимого врага.
Музыка играла боевой  марш  римских легионов: в бой, в бой,  бой…
В зал вбежали гвардейцы императора,  встали вдоль стен, обнажили  короткие  мечи.
Команда и они бросятся на защиту императора и все, как один погибнут.
    Константин  опустил меч на столик, снял шлем, шумно выдохнул воздух, захохотал.
Тёмные волосы взмокли на его голове, но такой лихостью  налилось его тело, что тут же
захотелось  крови, вида крови поверженных врагов.
    Он взял  Ольгу за руку, вывел на площадь, усадил в карету, крикнул:  « На форум!
Покажем  Триумф   Византийской  Империи!».
Кони   поскакали  коротким намётом, гвардейцы бежали, разгоняя толпы,  русская дружина  шагала широким, походным маршем.
Амастрианский  форум  гудел от тысяч  и тысяч голосов, визжали мимы, глотали огонь
фокусники,  взлетали над толпой акробаты, гремели цепями  убогие.
Только гвардейцы стояли, как каменные, обнажёнными мечами ударяли в щиты.
Шестёрка  белых лошадей  вынесла карету к императорской ложе.
Константин   за руку провёл  княгиню к  почётной скамье, сам взобрался  на
императорское  ложе, взмахнул мечом.
     На форум выступил отряд флейтистов в голубых   хламидах.  Они исполняли что – то
глуповатое, оживлённое.  За ними двигалось  стадо  из ста белых быков, а за ними
тысячная отара  белых  овец, а за ними гордо выступали  константинопольские  мясники.
В руках они держали  ножи и топоры, а кожаные передники были забрызганы  кровью.
     И вот на форум  выбрела  тысяча  изнурённых  пленных. Вид их был ужасен.
Когда  то  могучие болгарские воины, отданные на милость победителей,  брели к жертвенному  краю  пропасти,  между жизнью и смертью, к презрению, к забвению.      
В один ряд со скотиной они  упадут  под ножи мясников.
    За пленными  показался  отряд  безбородых  людей, в голубых  башлыках,  в  голубых
безрукавках,  подпоясанных красными платками. Это были  императорские  скопцы,
жестокие звери, изувечившие своё тело, презирающие жизнь.
Им доверяли самые  изощрённые  пытки над  поверженным врагом  императора.
На плечах они несли двурогие вилы  для выкалывания глаз.
    Евнухи вынесли десять пылающих горнов. Безбородые  воткнули свои вилы в красный   огонь.  Ослепление!  Высшая мера наказания! 
Лишить человека зрения, значит лишить радости жизни, толкнуть на вечные муки.

    Первый десяток поставлен на колени. Скопцы выхватили вилы, шагнули к обречённым.
Княгиня закрыла глаза, отвернулась.  Император хищно  улыбался.
К десятку ослеплённых вытолкнули  одного, с отрубленными руками и первая вереница
побрела на родину.  Русские воины  сжимали рукояти мечей,  глухо  роптали.
Воевода шепнул княгине:  « Надо уходить!  Русская душа не выдержит, возмутится!».

    На глазах у императора княгиня упала в обморок:
« Варвары  не готовы к  высшим наслаждениям!» - крикнул  он.                76               
   ***Месяц для дружины показался годом.  Неизвестные люди пытались поджечь суда,
вызвать дружинников на  драку, кричали непотребные слова, обливали причал  помоями.
Восемьсот человек – это сила, дружинники роптали: « Возьмём на щит  поганый город!
Галеры потопим,  огонь и меч не выдадут, оденемся рухлядью и оружием!».
Крикунов отсылали  в наряд, драить палубу, чинить паруса,  плести канаты.
« Мы пришли с миром, по доброй воле, надо терпеть!».
    Группами, в сопровождении  евнухов, ходили по городу, любовались,  удивлялись, возмущались: « Всё не так, не по нашему!  Везде  - звон оружия, свист  кнута, угрозы
смерти  и смерть, как забава, развлечение  толпы.  Рабы - в нищете и поругании, знать –
в извращённой роскоши. Священнослужители отпускают любые грехи, за звонкую
монету, за дорогие подношения.  Церковь богатеет,  вера  слабеет!».
    Заходили в соборы, любовались  иконами,  картинами на стенах и куполах, запоминали
легенды  христиан.   Богослужения поражали  пышностью  облачений, обилием  золота,
драгоценных камней. Руки у всех тянутся к кресту – символу  истребления, а души к
пышности.  Патриарх  изнемогал  под грузом   возложенной на него  ноши.

    Княгиню  Ольгу  проводили в покои  Патриарха.  В простой одежде, с суховатым посохом  в руке, он оказался  простым и милым старичком.  Ольга приложилась к ручке,
вопросительно  посмотрела в глаза.  Патриарх улыбнулся:  « Живи в мире, дочь моя и
раскроются тайны веры  Христовой!  Власть держится на  силе, вера - на знании!
Вера объединяет народы, делает их послушным стадом.  Пастырь – пастух  отары.
Послушная овечка  всегда сыта и довольна, непослушная – отведает посоха.
Ты пришла за верой Христовой, похвально!  Готова ли ты крестить Русь?
Ради веры пойти на  Голгофу,  вознестись на кресте?».
« Я пришла к Вам за знанием!  Просветите язычницу, крестите!» - ответила  княгиня.

    Доверенные люди ходили по монастырям, собирали  редкие книги, рукописи, сказанья
о святых апостолах,   их подвиги  ради  веры.  Старинные  иконы  приобретали   за
новгородские гривны.  Монахи  удивлялись  полноценности  серебра.
Особо одарённых людей, готовых принять христианскую веру, направили в школу при соборе, учить молитвы, правилам  службы, церковному пению.
Другие возмущались: « У нас своя вера, проверенная веками, свои боги,  святые  места,
деревья и камни, которые исцеляют, обычаи  принятые народом, поверья, которые
не умрут никогда!  Веселей масленицы – нет народного гулянья!».
   
      Император пригласил  Княжну  на ипподром.  Кони были  ретивы,  наездники
лихие, крики толпы оглушали.  Бились об заклад,  до  рукоприкладства.
Константин наклонился  к  Ольге,  прошептал:
« Ты, как амазонка – прекрасна!   Подобает тебе царствовать вместе с нами!».
Княжна  отстранилась, улыбнулась, сказала:  « Я язычница, если хочешь крестить,
то крести меня  сам!  Назовёшь дочерью, я возрадуюсь, а так не крещусь!».
Император возмутился, но промолчал, согласился.
       
    Патриарх рассказал  путь  Иисуса  Христа, его муки на кресте, воскрешение.
Многие  гонения  пришлось выдержать  первым  последователям  христианской  веры.
Объяснял  скрытый смысл  старых фресок, как воспринимать ту,  или  иную  икону.
Слушатели  впитывали  слова,  как губка воду, невольно крестились.
 Патриарх кропил святой водой, пискляво вещал:  « Крестятся  рабы божьи, грешные,
заблудшие  язычники,  в веру христову, как крестился Христос  в реке  Иордан!».
 Русские богатыри утирали капли с лиц, смущённо улыбались:
« Обманул старый лис, заманил таинством  исповеди, прощением, подаянием!
В Днепре отмоемся и забудем…».                77               
  ***Дружинники учились  военному искусству.  Римская империя  продержалась  много
веков. Стояла на силе оружия, на знании, на опыте  ведения  военных компаний, на рабстве. Искусно  поставленные легионы побеждали всегда, трусов казнили  сотнями.
Воинская дисциплина – закон.  Каждый отвечал за себя  и за весь  легион.
 Византийская империя – новый облик Римской…
 
     Воевода дал задание узнать  тайну  «Греческого огня».
Вскоре узнали, что это – « Земляное масло» - (нефть).  Подаётся в трубы под  высоким
давлением, особым образом поджигается.  Чертежей  не нашли.
   
    Императору доложили: « Варвары  ищут тайны империи,  скупают за  серебро!».
Константин отмахнулся:  « Россия нам нестрашна!  Болгария и  турецкий султан – вот
наши враги!  Умение  смотреть вперёд – работа политиков, моё  право – царствовать!
Разрешаю показать  виноградники, научить возделывать вино.  Познавший  Бахуса,
испивший вино, проживёт в веселии.  Весёлому человеку незачем воевать!».

   Евнух доложил:  « На форуме   Тавра  всё готово!  Народ ждёт казни!».
Император ответил:  « Оповестить всех послов, посланников, мирные делегации о «Празднике  полёта»,  Киевскую  Княгиню  доставить в ложу  императора!».
Вестники  поскакали  выполнять приказ.
    Форум   Тавра  - самая большая площадь  в Константинополе, с высоченной  витой
колонной  императора  Феодосия  посредине.   Для  развлечения толпы, однажды,
с её  вершины  был сброшен  преступник.  Толпе понравилось.
   Лошади вынесли карету  к императорской ложе.  Группа сановников  встретила
императора  акломациями  в его честь, славословиями,  восхвалением. Шумная  толпа
«народа»  танцевала,  музыка играла гимны, мимы и ряженные дразнили шутов, атлеты
поднимали  «снаряды», бросали в толпу.
Константин поднялся к императорской ложе:  « В честь Закона и Справедливости начинаем  «Праздник полёта»!» - император махнул ручкой.
 
   Первый казнённый полетел  вниз.  Раздался удар, толпа взревела.
Человеческие тела летели ласточкой, вращались, кувыркались, хватались друг за друга.
Вот полетела целая группа обнажённых женщин.  Нечеловеческий визг  заглушил рёв
народа.  Полёт  смерти продолжался  бесконечно.
    Ольга передёрнула плечами:
« Варвары на такое неспособны.  Только  утончённый  аристократ  мог придумать это название!».      Император  хохотал:
« Это я придумал!  Непокорная толпа должна знать, что их ждёт.  Возмущение, восстание
надо задушить в зародыше.  Кто увидит этот полёт, у того опустятся руки. Слабые руки
не поднимут меч.  Закон и порядок  - торжествуют!».
 
    На обратном пути  Ольга вошла в храм.  Навстречу ей выступил  молодой  священник:
« Отче,  благослови, грешная я!» - Священник поднял руку, перекрестил, протянул  крест
для поцелуя: « Бог простит!  Не ропщи  и мир воссияет  в твоей душе.  Кесарю – кесарево,
Богу  - богово!  Рабу, рождённому в рабстве – вечные муки на земле!  Только свободный
душой   придёт  к вратам  Рая!».               
   
   Опечаленная княгиня  вышла  из храма.  Дружинники  окружили её, повели к «Русскому
подворью».  Девушки выбежали навстречу, запричитали, захлопотали, стали  отпаивать
квасом, приготовили воду для омовения.   Совсем мало  осталось  хохотушек,  многие
пропали   навсегда  в  гаремах  вельмож:  « Так надо для дела!» - прошептала   Ольга.   
Воевода буркнул:  « Каменное сердце  у тебя,  княгиня!».                78               
   ***Греки издевались, приказали перегнать суда  в бухту  Золотого  Рога.
Назначили место, на страже поставили  четыре боевые галеры  с «Греческим  огнём».
Воевода пришёл к княгине:  « Матушка, скоро для нас соорудят тюрьму.  Вода солёная,
волны бьют суда о камни, жара невыносимая, насекомые гудят роем.  Трудно русскому
человеку  выдержать этот ад!».   Ольга улыбалась:  « Новое слово узнали, теперь надо
испытать  его!  Пострадаем для дела,  за новую веру!».
 
  Она перевернула страницу   книги,   трофей из  Болгарии, купленную  за большие деньги у сотника.    Откровения  святого отца  церкви   Иоанна   Дамаскина.
« Нет ничего выше разума,  ибо разум – свет души, а  не разум – тьма.
Философия -   есть страх  божий, избегание греха, познание людских речей.
Но разум не развивается сам собою, а требует наставника.  Первый учитель истины –
Иисус  Христос,  в котором заключаются все тайны разума…
   Человек – образ  божества, должен стремиться  к красоте первозданной, а красота даётся
уничтожением плоти.  Ибо человек создан  для  небесных благ,  должен отрицать с отвращением  всё  земное»…
    Ольга закрыла книгу, задумалась.  Девушки забежали  в спальную  комнату, принесли
огромное зеркало, по очереди  вертелись перед ним, корчили рожицы.
Ольга сбросила хитон, прошлась перед зеркалом.  На неё смотрела  молодая,  с упругим
телом  красавица.  Плечи и груди отсвечивали  слоновой  костью, северной теплотой,
нежностью живой кожи.  Провела руками по бёдрам, приподняла груди, залюбовалась
своим совершенством:  « Отказаться от  земного, отказаться  от любви?  Нет, это невозможно!  У меня  каменное сердце, но тело  любовницы, оно требует   мужской ласки,  внимания и неги.  Богу – богово, а  кесарю – кесарево!  Сам  император предлагает  руку и всю  Византийскую империю  за мою  любовь.  Стать  царицей
Константинопольской  и навсегда забыть  родину?  В  соответствии с « Книгой церемоний»  подчинится  императору и его евнухам?    Нет, я  сама себе царица, должна
править  русской землёй, наслаждаться жизнью!   Решение принято, но как  обмануть
императора, освободится от его притязаний?   Без ответа он не отпустит нас.  Восемьсот
лучших богатырей  земли русской  пропадут в нелюбимой  стране!».
     Послышались голоса, шум шагов. В спальные покои вошёл ближний евнух императора:  « Константин  Багрянородный  ждёт  на ипподроме  Правительницу
Киевской    Руси,  Княгиню   Ольгу!» - евнух поклонился, а глазами  пожирал  обнажённую  красавицу.  Ольга кивнула, а евнух  зачастил:  «  Вы прекрасны,  как
белая роза после утреннего дождя,  как горная лань на водопое, как лесная горлица
на ветке смоковницы.  О, Боже!  Обладать нежным телом – удел  царей!».
Евнух упал на колени, подполз  к Ольге:  «  Прикоснутся  к божественной  плоти  и
умереть!   Позволь я сделаю массаж  богине любви!» - его умелые руки побежали
 по  телу,  возбуждая желания,  разгоняя кровь, что  Ольга выгнулась на ложе, как волшебная  арка   наслаждения. Евнух целовал  набухшие сосцы, впадину живота,
влажный бутон  фаржи.   Бурный водопад сотряс её тело.  Она знала, что эта сцена
будет пересказана  Константину, возбудит его желание, его нетерпение.
« Господи!  Царица небесная, мать Божья, помоги нам!» - шептала она, а девушки
омывали её тело в золотой лохани, причёсывали волосы, одевали в царские одежды.
Ипподром, заполненный праздными  толпами народа, примолк, когда она появилась
в ложе императора:  « Богиня!  Этот забег в Вашу честь!» - крикнул  Константин.
Ипподром взорвался  бурными овациями.  Слышалось:  « Вольга!  Вольга – наша        царица!».   Константин поднялся, взмахнул руками.
На песок ипподрома  вылетели две колесницы.  Правая,  запряжённая четверкой белых
коней  императорской масти  и левая – конями персидскими в яблоках, застыли, как    79
перед полётом.  Император собственноручно  махнул:  «Старт!» - и колесницы  полетели.
*** В облаках пыли, подгоняемые  безумным криком сотен тысяч глоток, вдоль каменных трибун, до обелиска  Феодосия, до места поворота, семьдесят  две стадии, двадцать
три круга, творилось безумие.  Все знали, что под обелиском  Феодосия  затаилась нечистая сила, готовая сбросить  ездового, разбить колесницу, покалечить коней и
от того кричали ещё громче и яростнее. От этого крика кони зверели, мчались, как
камень с пращи, к своей катастрофе, к победе.
     Белые императорские кони оказались  чуть - чуть  впереди, проскочили поворот,
а персидским в яблоках не оказалось места.  Кони резко свернули, колесница ударилась
об колонну, разлетелась на куски.  Возница,  с проломленной головой, катился вдоль
трибун.  Кони запутались в упряжке,  кувыркались, ломая   хребты  и ноги.
Трубы  герольдов объявили победу  белой  императорской масти.  Полный триумф!
Славная победа!  Ипподром ревел не смолкая.  Императору  отёрли лицо, сполоснули руки, вручили венец  победителя.
    Ольга наблюдала  за Константином, за его бурными эмоциями,   за  перекошенным
в страсти лицом, за криками, за жестами и думала:  « Вот настоящие варвары, которыми
управляют страсти, безумные порывы, жажда крови и  наслажденья!
Знание, что они владеют миром, превратило их в животных.
Смерть для   ромеев – забава, развлечение.  Жизнь  раба или пленного  ничего не стоит.
Триумф  - способ показать  другим народам  силу  империи, своё величие, исключительность. Перенасыщенность  страстей, извращённые богатством, римские
кесари – августы  раскололи  империю, этим привели  её к упадку!».
    Константин успокоился, выпил бокал вина, прошептал  Ольге:
« Божественное наслаждение испытываешь  при состязании колесниц.  Какая ярость
ведёт  четвёрки  прекрасных  коней  к победе!  Смерть на  грани  полёта!
Слава победителям, презренье   к  побеждённым - вот смысл  гонки!».

    Русская  дружина обживалась на новом месте.  Поставили навесы от солнца, соорудили
длинные столы, закрепили лавки.  Садись, думай, после вечерней трапезы, сказки слушай,
сам рассказывай.  Были и небылицы  сами ходят, хлеба не просят,  А ещё лучше спой
Песню, сердце  порадуй.   Поднялся  Яромир, голосом чистым,  высоким  поднял песню
до небес, над волнами  Русского моря  послал в родную сторонку, на крылечко милой.
    Нашлись гусли,   вступили свирели, пела  Песнь о Руси, которая  осталась за синим
морем, за зелёным лесом,  за высокими горами.
« Не о Родине тоскую…» - гудели гусли,  « На    ромейском берегу…» - плакали свирели.
Могучие богатыри   мяли в кулаках  густые бороды, пустыми глазами смотрели    
на   высокие волны, на чёрные  греческие  галеры, на глиняные  откосы берега:
« Эх, тоска безрукая, а сердце  сжала,   не  отпускает…».
  Выскочил  на деревянный помост  Туголук,  первый плясун  и заводила  кулачных боёв:
«  Не для милки  дробь дроблю,  праздник братьям подарю!» -  Каблуки фасонистых сапог
отбили такую чечётку,  что не успевали гусли, сфальшивили  свирели.  Дюжие дружинники  бухали сапожищами  в доски настила, качалась вся пристань.
Ромеи набежали толпами, смотрели во все глаза на русскую удаль.
Туголук покрыл голову платочком, поплыл  павой.  Вокруг  вертелся чёртом  молодой
Усач, умелец сражаться двумя мечами, зажигать в мечах солнце.
« Красота  Ростовская, не уступит  Мурому, а  Черниговские  парни на гулянках –хмурые!» -  припевал  он.   Туголук  сбросил  платочек,  отбил ответную  дробь:
« Как – то  в Муромских лесах, на дубу  уселся  «Страх»,  все дружины  разбежались,
только косточки  остались!».
     Назревала драка.  Воевода выкрикнул:  « Смена на постах!  Остальным – отдыхать!».
Старшие дружинники  думу думали, да сказать остерегались.   Воевода на расправу
скор, ворчунов быстро успокоит.  Посидели, подумали, отправились на покой.
  Утро вечера мудренее, а сон  все думы сотрёт…                80               
    *** В Палатии звонили колокола,   разными голосами отзывались  храмы.  Окончилась
ранняя утреня.  Тысячи горожан, одновременно качнулись, тронулись  к прямоугольному
входу. С опущенными руками, чтоб сберечь  рёбра, шли, раскачиваясь, мелкими шажками,  и были сдавлены  со всех сторон.  Сила толпы  непредсказуема, может
раздавить, растоптать.  Ты бессилен, когда собираются толпы.  Только в рядах, построенных  властью,  будешь в безопасности…
За входом  толпа распалась, люди стали узнавать друг друга, кивать, улыбаться.
Из тысяч знатных, богатых людей, только единицы  высших сановников удостоятся
вниманья  базилевса.   Нескольких он подзовёт к себе.  Остальные будут молчать и
присутствовать.   Сегодня – торжественный приём.
     В дворцовой двери показался евнух, белый, как снег, с золотыми ключами в руках.
Великий  Папий -  управитель  Палатия.  В его власти  все двери дворцов, все подвалы
и все слуги.  Из дверей  выбежали  младшие мастера  церемоний.
Быстро и бесшумно   расставили  кого- то в первом зале,  других -  во втором, в третьем,
четвёртом.   В широком проёме просматривалась  узкая дверь, покрытая серебром.
За дверью – Золотая зала.
Четыре спальника принесли  златотканую тунику, опустили на скамью.
Старший  диетарий  постучал в серебряную дверь.  Серебро зазвучало мелодичным звоном.   Дверь открылась.  Спальники подняли тунику, шагнули внутрь.
Показался базилевс  Константин.  Спальники накинули тунику.  Константин  опустился
на колени перед иконой Христа,  приступил   к  молчаливой   молитве.
     Базилевсу есть о чём  молиться…
Тысяча и более голов, одновременно  поворачивались,  наблюдая за императором, и только  великолепная охрана, стояла  спокойно, скучала.
Колокола звонили, звонили.
    Император подошёл к  Священному престолу, дотронулся рукой и направился  к раз –
золоченному  креслу для будних дней.  Сел, поправил одежду.  Перед ним склонились
Великий  Папий  с Девтером.  Константин что – то  сказал, те бросились выполнять.
Появился  Стратег  из Малой  Азии.   Приклонил колени, что –то положил на коврик
к ногам   императора.  Великий Папий  помог  Стратегу подняться,  удалились.
Охрана ввела обнажённого по пояс человека, бросила на колени.  Палач несколько раз
опустил на спину свой бич.  Стража оттащила   побитого.  Головы присутствующих
поворачивались, слышался неясный  говор, умение произносить слова  не открывая рта.
     Церемония  утреннего приёма завершилась  звоном колоколов.
Ольга стояла в укромной нише, в огромном зеркале  видела  отражение происходящего.
Было устроено так, что она  как бы была и не была на приёме. 
 Великий Папий появился бесшумно, поманил ручкой.  По бесконечным переходам
вошли в семейные покои  императора.   Послышались детские  голоса, музыка, пенье.
Множество детишек разного возраста  играли, веселились, пели.
Всем этим хором умело управляли учёные – учители.   Было много света, цветов.
     К Ольге подвели нескольких   девушек.  Те искусно поклонились, произнося  приветственные слова.  Ольга  по  русски,  троекратно   поцеловала  невест.
Каждой был вручен подарок.  Гурьбой отбежали, стали рассматривать  презент.
Меньшие не вмешивались, только лукаво посматривали, улыбались.
    Музыка сменила ритм.  Девушки  взялись за руки,  закружили хоровод.
Ольга не выдержала, подбежала к одной  из них, расцеловала.
Выбор сделан: « Как тебя зовут, невеста?» - шепнула  Ольга.
« Ирина!» - шёпотом ответила  девушка.
     Великий  Папий  хлопнул в ладоши.  Всей гурьбой  вышли в зал, уселись за огромным
столом.  Столовые  приборы сверкали  золотом, серебром, зелёной  эмалью.
Блюда быстро менялись, удивляя разнообразием, непонятным вкусом.
Внесли  Днепровского  осетра. Изысканный  вкус мяса   понравился…                81               

     *** Константинопольский   зверинец   известен на весь христианский  мир.
Здесь собраны  дикие звери  разных стран.  Из знойных пустынь  Африки  доставили
слонов, белых носорогов,  жираф, зебр, косуль с витыми рогами, антилоп.
Бенгальские тигры  и леопарды, барсы и пятнистые гиены, медведи и волки, дикие
собаки разных пород.  В отдельной клетке  находились львы.  Звери были огромны,
с чёрными гривами, а когда раскрывали пасть, рычали, весь зверинец  волновался, выл
и ревел на разные голоса.     Толпы народа  проходили, толкались, удивлялись.
Цирк был устроен так: круглая сцена  окружена  высокой стеной, амфитеатр  поднимался
над сценой  в безопасности.  Народ заполнил   все скамьи и ложи.
Предстоял бой зверей и животных.
    Из  ворот выскочил горный козёл, замер, помчался по кругу, ногами в прыжке  ударял
в стену, мчался дальше.  Из других ворот  вышли два поджарых барса.  Долго щурили
глаза на свет, потягивались,  облизывали пасти.   
Глупый козёл  промчался мимо барсов,  началась погоня.
Народ свистел, улюлюкал.  Били об заклад, спорили.
В стремительном беге барс почти догнал жертву.  Прыжок, а  козёл  резко затормозил.
Барс  пролетел над рогами, закувыркался  на песке арены.  Зрители ликовали.
    На втором круге барсы разделились.  Один догонял жертву, второй залёг в засаде.
Козёл  уходил от смерти  из последних сил.  Барс из засады  встретил точно.  Удар грудью
сбил  козла с ног.  Второй  навалился  на голову, рвал горло.  Народ рукоплескал…
     Вот вышел  огромный бурый медведь, встал на задние лапы, заревел.
Зверь  почуял врага.  Из ворот выбежала стая волков.  Опустив головы, поджав хвосты, они  закружились  вокруг медведя.  Тот повернулся налево, повернулся направо,
огромные когти царапали воздух, из пасти закапала пена.
Вожак стаи нападал спереди.  Медведь  сел назад. Стремительным прыжком  волчица
запрыгнула на холку  пестуна, захватила  ноздри, рванула.  Медведь махнул лапой,
волчица растянулась на песке.  Медведь фыркал  раздетым носом, капли крови летели
фонтаном. Волки набросились со всех сторон.  Могучие лапы  сдирали с них шкуры,
ломали рёбра.  В скором времени от стаи остались  только трусы.   Медведь повернулся
и по своему следу  пошёл к воротам.    Толпа ревела…
   На арену выгнали  стадо антилоп – гну.   Выбежали,  плотной массой, наставив рога,
повернулись к воротам.  На арену вышли три львицы, молодые львята  и огромный лев –
хозяин спрайта.  Львицы разделились, не спеша погнали стадо.  Бег убыстрялся, всё
быстрей и быстрей, лишь бы не оказаться сзади, не попасть в лапы.
Выбрали последнюю антилопу.  Старшая львица  лапами сбила  жертву с ног, вторая
зажала  зубами  морду,  душила.  Третья вскрыла живот, рвала внутренности.
Молодые львята  набросились гурьбой, рвали друг у друга куски мяса.
Лев – царь  взревел, разогнал  львят, прилёг завтракать.  Народ орал…
     Вышло стадо слонов.  Почуяв кровь,  сгрудились, хоботы хватали песок, выдували на спины, бивни нацелились.  Малыши попрятались  под животами матерей.
Огромный лев  поднял чёрную гриву, хвостом подметал арену.  Зубатая пасть  зевала,
открывая клыки и зубы.  Старая самка первой ринулась в бой.  Самец поднял хобот,
затрубил  угрожающе - громко.  Стадо затопало ногами.
Лев присел, оскалился, приготовился к прыжку.
Самка наступала.  Лев отскочил в сторону, вторым прыжком  заскочил на широкую
спину.  Когти  царапали  кожу, огромные клыки  рвали хребёт.  Самка  затрубила
от боли.  Самец   хоботом  сбил льва на землю,  бивни  прижали, погружаясь в песок.
Лев извернулся, пасть  вонзилась  в хобот.  Слон стряхнул противника под ноги  стада.
Клубы пыли скрыли конец драмы.  Царь зверей  погиб, как котёнок.
Только куски рыжей  шкуры, да   чёрная грива  торчали из  песка.
По бокам  слонихи текла  густая, чёрная кровь.  Слон положил хобот на бивень.           82    
***      Из глаз  его  катились крупные слёзы. Слониха подошла, прижалась к слону  кровавым   боком.  Обдула раненый хобот, нежно гладила  раны.  Слёзы  капали на песок.  Народ притих, многие вытирали глаза.   Слонов удалили.

    На арену выпустили собак, волков, шакалов.  Лай и визг  заглушил  крики толпы.
Удивляла одиночная борьба.  Каждая особь стояла за себя.  Волки убивали шакалов,
собаки душили волков, вырывали  внутренности, глотали  куски целиком.  Окровавленные  морды скалились на своих  собратьев.  Погибли волки и шакалы,
собаки накинулись друг на друга.  Вдвоём,  втроём убивали  четвёртого, разрывали
на части.  Вскоре  в живых остался  Кавказский  волкодав.  Сцену очистили…

     Константин обернулся к  Ольге: « На этих примерах можно вывести теорему  жизни.
Не всегда побеждает сильный.  Коллективная оборона  выигрывает битву.
Болгары и Хазарское царство – первые враги империи.  С хазарами   мы не воюем, торгуем.   Русь остаётся в стороне.  Способна ли  Киевская  Русь  задержать  варягов, преградить  путь  чёрным  драккарам?» -  он отпил вина.
Княгиня улыбнулась: « Хазарское царство  развеет мой сын.  Степь  забудет  их имя.
Болгары покорятся империи.  Опасность  надвигается с востока.  Полчища новых народов
движутся на запад.  Так предсказал  Вещий  Олег.  Это сбудется!».

   На сцену выгнали толпу  пленных болгар.  Мужчины и женщины несли на руках  детей,
поддерживали  слабых.  После холодных подземелий  они наслаждались теплом  песка.
Многие ложились, раскинув руки.
Тигры выскочили  стремительно, как на свободу, но оказались в каменном колодце.
Они поднимались в полный рост, передними лапами  сплетались, скалили пасти.
Болгары сгрудились  в центре арены, тигры  резвились вокруг,  не обращали на них внимания.  Тигриные рыки прервал детский плач.  Тигры замерли, оскалились.
От испуга женщина выронила  кричавшего  малыша.  Стремительный бросок, голова
младенца  оказалась в пасти зверя.  Раздался треск  расколотого ореха, кровь брызнула
на песок.  Вся свора, как по команде, бросилась на людей.  Они закрывали головы руками,
не сопротивлялись. Тигры рвали беззащитных, пожирали ещё живых.
Пролетели  томительные минуты, на песке корчились останки  людей, а тигры насытились, лежали, зевали.  Народ молчал  поражённый  зрелищем…

     Константин  захлопал в ладоши:  « Кровь наших солдат  отмщена.  Пора  отобедать!».
В словах императора  звучала скука.
Ольга думала: « Жестокость,  на глазах   толпы,  вернётся  ответной жестокостью!».

    Дружинники  Туголук,  Яромир, Сивоок,  Сивко,  неторопливо   шли по улицам и площадям  города.  Одетые в белые  рубахи, с вышивкой по  груди и по вороту,
подпоясанные   витыми  поясами с кистями, они выделялись в толпе.
Русые бороды пострижены на ромейский лад,  густые  волосы перехвачены витыми ремешками, глаза голубые с зеленью. Русские богатыри,    из народной сказки,  вышли
покрасоваться, силой померяться.  За ними  бежала толпа маленьких  оборванцев,
выкрикивали обидные слова, бросались конским помётом,  камнями.
    Туголук топнул на них  фасонистым сапогом, издал разбойный свист.
Оборванцы спрятались за взрослыми.
А взрослым нравилась  потеха, когда трое на одного, когда удаль толпы унижает одиночек.  Вперёд вышел могучий  македонец, поддёрнул рукава, встал в стойку.
За его спиной сгрудились  мужи разных сословий.  Они когда то  обучались в гимназиях,
владели приёмами  кулачного боя и борьбой.                83
Македонец  махнул рукой, метясь  в челюсть  Туголуку.  Туголук поднырнул, приёмом 
***      русского боя, вывернул  руку противника, ударил в висок.  Македонец  упал замертво.  Толпа нахлынула, как волна на гранитную скалу, а когда отхлынула, десяток тел корчились на плитах  тротуара.  Русские стояли, как гранитный утёс, посреди бурного моря.  Мимо проходил отряд   стражи, во главе с  царским  протостратором, а от пристани бежал отряд  русских воинов, в полном вооружении.  Отряд остановился, ударил древками копий в  камни, прикрылся щитами.  Четвёрка отважных  скрылась в глубине  строя.
    Протостратор  понимал, что оказался  в центре конфликта, а гнев императора  обрушится  на неповинные головы.  Он приказал  страже подобрать  раненых, разогнать
толпу, продолжить обход города.  Русская дружина, ровными рядами, спустилась к пристани.  День   «боя зверей»  закончился…

 
    Император больше всего любил  церемонии и  царскую роскошь.
«Книга  церемоний»  пополнялась, переписывалась, просчитывалась.  Высшие чиновники
старались внести свою лепту, стать соавтором  императора.
Ежедневное посещение  бани    стало  ритуальным   обрядом  Палатия.
Тридцать высших чиновников  сопровождали  царя   в баню.
После бани – катание на лошадях.  Свита  мчалась за императором, меняли коней и
одежду.  Греческие  вина  выпивали  на ходу,  топтали поля  и виноградники.
Любил проехать по улицам города, скучающим взглядом рассматривал  портики  и арки,
выискивал красивое женское  личико.  Оживлялся, когда находил,  глазами показывал
жертву  евнуху.  Тот удалялся с отрядом стражи, ожидал императора  в залах  гарема
с новой  наложницей.
    Ольге стало известно  о тайных желаньях царя.
На следующем приёме  она появилась  в окружении девушек.   Одетые  в платья  русского
стиля, они были прекрасны.  Ольга представила  девушек императору:
 «Ваше  Величество!  Вот -  Величка, дочь знатного  боярина, воспитывалась  на женской
половине  княжеского дворца.  Умна, образована, рукодельница, мастерица.
Скрасит минуты отдыха  умелым пеньем,   танцами.  Скромна и послушна.
Девушки!  Встали парами!  Музыка, и -  раз!».
Музыка заиграла, девушки поплыли  по мраморным  мозаикам  зала, взмахивая платочками.  Фигурные башмачки  выписывали  замысловатые па, звали за собой.
Император не выдержал, выбежал к хороводу, как молодой, подхватил  Величку, закружил.   Придворная знать  хлопала в ладоши, выкрикивали хвалебные  слова.
Ольга улыбалась…
          « Проси, что хочешь!  Сердце моё  ликует от счастья.  Я помолодел  душой  и возбуждён.  Рабыни  молоды и прекрасны. Любой гарем примет их  за первых наложниц!» - император обмахивался платочком.
« Император!  Они не рабыни, они дочери знатных родов  русской земли!
Мы пришли с миром!  Все города  страны  просят руки Вашей дочери  Ирины!
Князь  Святослав – Великий воин, неутомим в походах, удачлив в боях!  Полководец!
Мирный союз наших держав  успокоит мир!  Союз наших детей – залог вечного мира!».
     Константин выпил бокал вина,  закусил  русской осетриной:
« Дела  войны и мира в руках Высшего совета!  Легионы  верны императору и пойдут
на край света, добудут мечом  победу, славу и богатство! 
Египет – наша житница.  Рис, пшеница и просо – на вес золота.  Хлеб и золото надо
защищать мечом.  Боевые легионы  стоят на восточных рубежах.  Князь  Святослав
должен ударить  по Болгарскому  царству.  Победит болгар, станет  любимым сыном
василевса   и   империи!».      
     Княгиня поклонилась,  пошла к девушкам:  « Милые, родные, постарайтесь  для
Киевской  Руси! Народ вас не забудет!» - Ольга улыбалась…                84               
  ***Туголук  загрустил.  Больше седмицы  он не видел, не встречал  Велички.  Девушка,
как в воду канула, не слышно её песен, звонкого смеха, не видно радостной  улыбки.
Осмотрел все углы  «Русского  подворья», расспрашивал  служителей, но никто  не знал
и не видел.   Старший  подворья  предостерёг  молодца: « Успокойся, Туголук,  это дело
политическое,  царское.  Против силы   нужна сила,  а слабому  надо  молчать!».
На глазах у парня навернулись слёзы: « Узнаю, убью!» - пробурчал он.
      
    Три месяца  пролетели, как один день.  Многие дружинники  переоделись в ромейские
наряды,  свободно ходили по городу.  Им нравилась праздная жизнь толпы, а жажда
хлеба и зрелищ,  расслабляла, толкала на низменные поступки.
Таверны притягивали молодцов  обилием вина и   доступных женщин. 
Казначеи забеспокоились,  стали пропадать  меха и  серебро.
Воевода построил дружину на пристани, устроил осмотр с пристрастием.
Десятка два, в ромейской  одежде, были биты у позорного столба.  На окровавленные
спины натянули домашнюю одежду, просили прощения.  Дружина  простила.
     Многотысячный город  жил своей  жизнью.  Караваны судов, со всего света, доставляли  разные товары, рабов и воинов. 
Всевозможные рынки, торги и торжища  продавали, покупали, меняли.
Невольничий  рынок  предлагал рабов  разного цвета кожи.  Чёрные эфиопы, коричневые
негры,  жёлтые  египтяне, бородатые болгары, светловолосые  славяне, гордые грузины,
всех осматривали, как скотину, заглядывали в зубы,  назначали  цену.
     Русский воевода стоял в толпе, качал головой:  « Все под одним  Богом ходим, а творим  мерзость.  Попы кадилами машут, освящают покупки, благословляют  рабство,
прощают грехи  рабовладельцев.   Не убей,  не укради, а на деле власть силы и денег!
Империя, как паук, плетёт свои сети, высасывает  из покорённых народов  все соки, но
когда – то лопнет!».
   Одна из невольниц узнала в нём  русского, крикнула: « Родимый,  помоги, выкупи  нас!
Каждый год будем приносить жертвы  Перуну, молиться за тебя!».
Хитрый грек  услышал, зашептал на ухо: « Десять  милиарисиев  за  невольницу.  Все
молодые и здоровые, на ложе – радость,  в работе – неутомимы, в жизни  - послушны!».
Ударили по рукам.  Грек снял цепи, плёткой построил  женщин:  « Повезло  вам, на родину  вернётесь,  гаремы  Византии  не досчитаются наложниц!».
Тронулись к пристани, впереди шёл воевода, за ним трусил  грек, обмахиваясь  веером
из перьев страуса, за ними  двенадцать  невольниц.
Дружинники  окружили плотной стеной, стояли, хмурились: « Откуда  полон?» - спросил
старший дружинник: « Рязанские мы!  Хазары налетели, тысячами в плен   взяли.
Пригнали в Херсонес, грек выкупил, пригнал на  Византийский рынок.  Многие  умерли
дорогой!».  Грек униженно улыбался:  « Дорога – дальняя,  море – бурное, многих укачало!».  Женщины закричали хором:  « Врёт  ненасытный  торгаш!  Морил голодом
в душном трюме, воды не давал,  издевался,  насиловал.  Повесить  изверга  мало!».
    Один из дружинников схватил  грека за шиворот:  « Молись своему богу, расплата
пришла!» - крикнул он.  Грек упал на колени, протянул  кису с деньгами:  « Всё отдам,
за умерших заплачу, не губите, детки малые ждут!».
Воевода  махнул рукой: « Уходи,  грек,  но не попадайся  русскому воину!».
Грек припустил к воротам, пыль заклубилась.
Дружинники бросали в шапку  мелкие монеты,  собирали выкуп от дружины.
Воевода прогудел: «  Спасибо, братья!  Женщин поселить  отдельно, кормить, как положено, не трогать. Пускай в себя придут, успокоятся.  Разрешаю в жёны  выбирать,
обвенчают в  Соборе, приданое  назначим от дружины!».
Он перекрестился,  дружинники последовали его примеру.  Крестилась  Киевская  Русь
пока  тайно,  неумело.  Бог -  един, простит нас  грешных, неразумных…
                85               
     *** Сердце  стало твёрже камня, острее  обоюдоострого меча.  Ноги сами несли
от  дворца к дворцу,  от площади к площади.  Спрашивал, а кого и когда  не помнил.   
За решётками балконов  рассматривал  девичьи лица, не находил, что искал.
Императоры и  высшая  знать  прятали своих женщин  за высокими заборами, во внутренних  двориках, в гаремах.  Бдительные  евнухи  неусыпно  следили, докладывали
о любых нарушениях  и завидовали.  Зависть – беда мужчины,  а для евнуха – радость.
Неполноценность тела  - вечная язва души.  Мечтали отомстить, наказать телесно,  чтоб
души наказуемых погрязли в грехе, в разврате.  И не могли очиститься…
     Туголук  прислонился к колонне, закрыл глаза. Перед глазами стояли  каменные дворцы, арки, колонны.  В городе царил камень.  Камень под ногами, камень над головой.  Сердце  стало,  как  камень:  « Русин! Твоя тайна в моих руках!  Месть –
высшее наслаждение.  Я знаю, где  Величка.  Готов ли ты пойти на смерть ради любви?» -
услышал  он шёпот.  Из тайной дверцы в стене  смотрели глаза, чёрные, как ночь.
Туголук оглянулся, осмотрелся:  «  Не знаю, кто ты!  Поможешь, станешь  братом!».
    За углом шумела улица, сновали толпы народа, а здесь  залегла  тишина.
« Достань  персидской  одежды, обуви, нож   с их чеканкой. Подбросим, чтобы запутать
следы.  Приходи с друзьями, веселей идти на костёр!».  Дверца  захлопнулась.
     Туголук бежал на пристань.  Народ оборачивался, смотрели  вслед, качали  головами.
Упал на колени перед воеводой, поведал  тайную историю  своего сердца.
Воевода долго молчал, мял густую бороду:  « Русские не бросают братьев!  Поможем
твоему горю!   Да и размяться пора, засиделись!».
Сивоок,  Яромир,  Сивко  решили идти  даже на костёр, но выручить  невест.
    К вечеру  переоделись  в городских  нищих, спрятав под тряпьём  боевые  кольчуги,
мечи и топоры.  Дружинники пировали со стражей ворот, с уличным караулом.
Вина и хвалебных слов не жалели.  Незаметно подобрались  к тайной  двери.
Долго ждали.  Дверца открылась, выпустив  пять фигур, в шелковых  плащах, с капюшонами  на головах.  Взвалили на плечи, пошли к пристани.  Пятый вернулся,
закрыл  дверь. На стенах перекликалась стража.
     В городе переполох: украли императорских наложниц.   Каждого второго евнуха
казнили.  Стражу  отослали  в  арабские   пустыни. На чиновников  наложили  новый
налог:  « За усердие!».   Император тосковал три дня.  На четвёртый  поехал к Русской
Княгине:  «  Беру тебя  в жёны!  Вместе  станем царствовать!» - крикнул он.
Ольга поклонилась, ответила:  « Я  язычница, если хочешь  меня крестить,  то крести
сам с  Патриархом. Просвещённая  возрадуюсь  душой и телом!».

    Русская дружина  пополнилась.  Пять молодых воинов встали в её ряды.
Усики, как полагается, пушок на  подбородках, смотрят орлами, глаз не отводят.
Евнухи пересчитывали  несколько раз, счёт сходился по старой ведомости, без обмана.
Проверили суда от кормы до  трюма, вспарывали тюки,  открывали бочки.
Дружинники полными ковшами черпали бруснику и клюкву, угощали:  « Ешьте басурмане, такой ягоды  ещё невидали!»
Комиссия удалилась, с чем пришла, дружина закатила пир.
Туголук дробил чечётку, дружинники хохотали, пристань дрожала, стража  встала к
бойницам, натянула луки.  Стратег чертыхался  после приятного сна, продежурил на стенах  полную ночь. Императору привели молодую  наложницу.
К горизонту уходил караван  персидских  судов.  Две галеры погнались в погоню,
пропали за горизонтом.  Вскипела буря,  Русское море стало  чёрным…

Город готовился  к торжественному обряду:  Крещение   Киевской  Княгини!
Патриарх превозмог старость, облачился  в торжественные  наряды.  Ризы  давили на
плечи, посох выскальзывал из руки, массивный крест врезался   в  шею.
« Возрадуемся!  Велик  Бог  Вседержитель, а мы – рабы его…».                86               
      *** Город  проснулся от звона колоколов.  Ударили большие колокола на  звоннице
Софии, подхватили праздничный перезвон  колокола  храмов,  церквей, монастырей.
Праздно одетый народ двинулся к  Софии   на утреннее богослужение.
Десятки тысяч спешили занять места  в соборе.  Священнослужители  сортировали толпу
по значимости   поста, богатства, известности.  Простолюдинов  выталкивали  на  плиты
площади под палящее солнце.  Многие возмущались, тогда  вступала в спор гвардия,
короткими копьями  усмиряла бунт в зародыше.  В толпе  сновали  воры всех мастей,
чистили  кошельки и карманы, ловко снимали дорогие цепи, кольца и браслеты.
Толпа слышала  пенье хора, возгласы священников, но не видела сцены  происходящего.
Вытягивая шеи, поднимаясь на носках,  они цепенели в молитвенном  экстазе.   
    К левому крылу собора  подкатила шестёрка  белых  коней  императорской  масти,
к правому крылу  шестёрка русских тяжеловозов, рыжих, с чёрными хвостами и гривами.
Из карет вышли  Император Константин, в русских боевых доспехах, в золотом  шлеме,
Великая  Княгиня  Ольга, в простом русском платье, с диадемой в  русых волосах.
Сошлись  на паперти, поклонились друг другу, вошли  под своды собора.
     Хор  возвышенно пел  славу.
Патриарх за руку подвёл   Ольгу к купели,   дрожащей рукой смочил  щёки и лоб,
брызнул на волосы.  Капли засияли алмазами.  Помазал лоб миром, дал испить сладкого
вина:  « Крестится раба Божья  Ольга, во имя  Отца, Сына и  Святого духа!  Аминь!».
Ольга посмотрела на императора, тот зачастил:  « Нарекается дочерью, а имя  её - Елена!».
Патриарх  поднёс крест для целования, трижды перекрестил  крестом, поцеловал в лоб.
Император повторил  ретуал, прошептал:  « Теперь ты крещёная, будем царствовать вместе!».  Ольга загадочно улыбалась.
    Служба тянулась часами, митрополиты, служители, патриарх  читали  библию, кадили
кадилами, крестили  крестами.   Служба проходила  чинно, торжественно.
Сотни сгоревших свечей, дым ладана, испаренья  сделали воздух густым и вязким.
Стало нечем дышать.  Патриарха увели  под руки, разоблачили.  Он сбросил  мокрую
рубаху, умылся. Служки обмахнули  тело, облачили в новые ризы.
    Служба закончилась благополучно.
Вышли на паперть собора.  Народ криками и рукоплесканием приветствовал  императора
и новонаречённую Елену.  Русская дружина  подняла  княгиню на плечи, понесла к
карете.  Могучие кони, танцующим  бегом, понесли  Великую  Княгиню в будущее.
    Под аркой дворца  встречали все  чины  синклита. Впереди всех стоял  председатель, в розовом  хитоне с золотыми галунами, перепоясанный  пурпурным с самоцветом
лором, в белой хламиде, с двумя тавлиями золотой парчи.
Синклитики  тоже все в белых   хламидах  с золотыми тавлиями.
Председатель вручил золотые венки  с лавровыми листиками, зачитал  приветственную речь.  Император взял  Ольгу за руку, повёл в свои покои: « Ты жена моя, начнём
жить!».  Ольга  отстранилась, улыбнулась: « Ты назвал меня дочерью!  У христиан
не женятся на дочерях!».
Император выхватил русский меч: « Ты перехитрила меня!  Я оскорблён!».
Он бросил меч на лежанку, стал срывать доспехи.
« В память твоей матери я стала Еленой.  Сроднимся нашими детьми.  Ирина и Святослав
 объединят   наши  страны.  Империя  будет  надёжно  закрыта с севера.  Хазарское царство  падёт от руки Святослава.  История  рассудит  нас!».
Константин не слушал, большими бокалами пил  вино.
    Палатий праздновал  крещение  Киевской  Княгини.  Серебряные трубы  играли
походные марши, триумф будущих битв и сражений.
Могучие кони уносили княгиню от  соблазнов  к « Русскому подворью».
« Полноправной  Правительнице  Руси  не место  в императорском гареме!» - гордо
думала  Ольга.   История помнит великих…
                87               
    *** « Девятое  сентября   957 года  - историческая дата, день крещенья  Ольги,
Княгини  Киевской  Руси!» -   записал   Божидар  в летопись  отношений  Византии с  Русью.  Вечная тяга к знаниям  привела его в Царьград, где он  поселился,  построил
«Русское  подворье», помогал,  чем мог соотечественникам.  Русские купцы  жертвовали
на обустройство  подворья  и в скором времени  отстроился русский квартал, со своими
порядками  и законами.  Была построена часовня,  куда ходили желающие, чтобы
помолится.  На заднем дворе, подальше от посторонних глаз, был  воздвигнут  Пантеон
славянским Богам. Деревянный  Перун,  Волос, Пан стояли полукругом  перед  жертвенным  камнем, загадочно улыбались.  Прошло семнадцать  лет  после  варварского  нападения  Игоря  на город.   Многие помнили, как  мародёрствовали викинги и варяги, как насиловали мирных жителей, как сжигали  на кострах  погибших
воинов, как ненавидели русских, но  целительное время  зарубцевало раны, забылись
обиды, появились друзья.  Божидар крестился давно, добровольно  пришёл к христианской  вере, изучив  историю христианства, святых апостолов.
     Из истории  Древней  Греции,  Римской империи, он понял одно: множество богов
не приводят к единству цели,  а путь к единому Богу – есть праведный путь.
По крупицам собирал  древние рукописи, книги, иконы. В отдельном строении  было
устроено хранилище, современный   исторический музей, где  реставрировали находки,
бережно  укладывали на стеллажи.  Каждый желающий  мог  познакомиться  с историей
мира. Данные о Руси  были  отрывочные, путанные.
    Десятилетие прошло, когда  была устроена школа.
Дети,  жителей  квартала  изучали  арифметику, геометрию, историю, географию,  чтение, правописание,  ремёсла.  Отрадно было слушать, как десятилетний  мальчишка  лихо
читал  «Илиаду» Гомера, труды  Аристотеля,  знал  Христа и его двенадцать  апостолов.
Мальчишки выросли, превратились в учёных мужей  и были готовы  вернуться на
историческую родину, сеять разумное, вечное.

     Сколько веков прошло, пролетело, когда  на семи холмах, на берегу Днепра, поселились  братья  Кий?  Кто знает, кто помнит?  В одной из находок  прочитал:
« К берегам Византия, ещё до первых императоров, пришли  могучие люди,  с  длинными
мечами, а воеводой – князем у них был  Кий.  Сожгли  они   Византий,  а богатство и   
женщин, и детей  увезли с собой».   Значит  славяне жили всегда?
Эта мысль  радовала и тревожила.  Нет на Руси  грамотных людей, готовых  повести
историю  в  рукописных  книгах,  сохранить для потомков.
      Княгиня Ольга любила  уединиться в хранилище, листать  папирусы,  читать
объясненья  к ним.  Вещий Олег говорил:  « Земля  не имеет конца, как мысль не имеет
границ.  Кто сочтёт народы, живущие на земле?  Кто найдёт Бога единого для людей?».
Легенды  Древней Греции, тайны  фараонов, боги  Рима, всех  стряхнула с ладони истории
вечная богиня – Земля.  Не плачет она о потерях, не ищет конец и начало, а просто летит
в мирозданье, где нет ни начала, ни конца…
      Константин не блещет умом, не видит исторической выгоды  в союзе с  Русью, тянет
время, а ответа нет.  Как говорил  Вещий  Олег:  « Погостили, спасибо, пора  домой
собираться!».   Ольга  отложила папирус, задумалась, а за стенами  «Русского  подворья»
бурлила  незнакомая, непонятная жизнь  Великого города.

    Русский квартал жил своей жизнью.  Кожемяки  квасили, сушили, мяли шкуры разных животных, красильщики красили, скорняки кроили, шили одежду и обувь, купцы
скупали оптом, везли в разные страны, меняли, продавали.               
Златокузнецы  чеканили изумительные  изделия, которые расходились  по свету.
Во всём этом чувствовалась русская душа.  Русь шагнула за пределы  видимого мира.
Плотники да столяры  вырезали  наличники на окна,  мастерили коньки на крыши, с
конями и петухами, делали шатровые ворота.  Здесь русский дух, здесь Русью пахнет… 88
   ***Божидар поклонился  княгине, развернул холстину, освободил  книгу  изумительной
красоты и отделки.  Большая, тяжёлая, в кожаном тесненном переплёте, с золотыми
застёжками, с золотыми уголками, в которые были вправлены рубины.
« Это книга  Малха, русского писателя  древних лет, о  старинных князьях – богатырях
Всеславе и Ратиборе.  Малх писал  на бересте, многое пропало,  истлело  прахом,
а многое сохранили  странствующие   монахи  тех, давних лет.  Они  вынесли  листы
бересты, переписали на двух языках, собрали в книгу. Я давно слышал об этой книге, и
вот удача,  вот  книга, которой  нет цены, она – бесценна.   
    Русский стиль письма  столь древен, что многие слова выпали из жизни, стали непонятными, да и греческие  слова изменили смысл.  Разобравшись с буквами,
поймёшь смысл слова.  Река Рось – родина  Малха, а Киев упоминается, как большой
город,  а начало его от Кия.  Жил Малх в годы  правления  Юстиниана   Первого, более
пятисот  лет тому назад.  Здесь описана история  русского народа, а звались они россичами. Здесь описана воинская наука, как обучаться стрельбе из лука, езде, владение  мечом и топором, как держать воинский строй.         
« И встали  они  могучие на границе  Степи, и бились отважно и смело, и отстояли реку
Борисфен  - Днепр значит!».  Божидар   схватил пиалу,  жадно отпил квасу:
« Княгиня – матушка!  Князь  Рюрик,  Вещий  Олег,  Игорь  создали  современное
государство – Киевскую  Русь, но законы  Новгородской,  Русской  правды  живут века,
а может и   многие столетия.  Надо развивать науку, культуру, писать свою историю.
Киев существовал  тогда, когда  Византии не было.  Хитрые греки  огречили римлян,
переписали историю и возвеличились перед другими народами.
Все иные народы для них  - варвары.  Это исторически несправедливо.  Желаете с  нами
жить в мире, признавайте наши законы, уважайте народ, его обычаи!».

   Княгиня Ольга улыбнулась, сказала: « Божидар, вы подтвердили мои мысли, закрепилось  решение: с императором  разговариваем на равных. На их  требованья
отвечаем нашими требованьями. Потребуем уважения наших прав.  Приглашаю на
службу   Киеву, киевской  Руси!».
 Божидар – в крещении Алексей, поклонился, ответил: « Я крепко пустил корни в эту землю.  Здесь крестился, здесь женился, обзавёлся детишками, имуществом, построил
«Русский квартал», как кусочек русской земли, узаконил неприкосновенность, утвердил
правила  поведения.  Мы не вмешиваемся в жизнь города, но и город не имеет  права
вмешиваться в дела  «Русского квартала».  Я здесь – князь!» - Алексей  засмеялся:
 « Более тридцати желающих  готовы последовать  на  Русь.  Нужна Ваша поддержка и
помощь!  Надо создавать школы,  по  гречески – гимназии, растить  дипломатов, правоведов, умеющих разговаривать с царями и императорами, отстаивать  права Руси.
Знание наук – путь к прогрессу, знание законов – к справедливости!».

   На паперти  Софийского Собора  княгиня Ольга  раздавала подаянья.  В толпу сыпались
серебряные монеты, русские пряники, глиняные свистульки и игрушки.  Толпа возбуждённо  шумела. Многие пытались откусить головы соловью или синице,  чертыхались, возмущались.  Им показывали, как надо свистеть, народ  хохотал.
 
Княгиня отправилась к императору:  « София  по новости нравилась, я восхищалась ею.
Поражало обилие золота, драгоценных камней, а серебро, как дерево у нас – повсюду.
Но роскошные колонны не сравняются  с величием вольных дубрав, а золотой купол с
величием звёздного неба.  Подобными храмами греки оглушают нас варваров!».
    Великий  Папий чинно поклонился  княгине, не спеша поплыл  с докладом  к
императору.  Император забавлялся с собачками, а их было великое множество, разных
пород и роста: « Отвлекают от важного дела!» - огорчился он…               
                89 
   ***Император вошёл в золотой  зал  приёмов.  В кресле для знатных гостей сидела
Ольга, одетая в парадные одежды  Киевских князей.  Прекрасная  диадема – корона
украшала голову, в руках скипетр и держава.  Она склонила голову перед  императором,
улыбнулась, сказала:  « Киевская Русь приветствует  Императора  Византийской  Империи!   Мы пришли с миром, миром  завершим  наш визит!».
Император не знал, что ответить, как вести себя:
    « Высший   Синклит  империи  подготовил  Мирный Договор.  Я подпишу  документ!».
Он подошёл к трону, коснулся его рукой, но не  присел,  подошёл к Ольге, опустился
рядом:  « Как здоровье нашей дочери?» - спросил он.  Великий  Папий  шептал  на ухо,
Константин отрицательно качал головой.
« После крещенья, просветлённая, с молитвой  на устах, я пребываю в радости!
Прошу  Патриарха  направить монахов  для смиренья  язычников, крещенья  их в любви
и  согласии  с  Богом!  Да воссияет свет разума!  Да отпадут  враги  от Русской земли!» -
ответила Ольга.
     Император хлопнул в ладоши, вошли слуги  с золотыми подносами в руках.
На подносах красовались  шкатулки, горки золотых монет, драгоценные камни.
Император встал:  « Княгиня  Елена, прими подарки  от отца  дочери!» - сказал он.
    Великий  Папий зачитал список:
  500 милиарисиев – княгине,
  30   милиарисиев – племяннику,
  По 20 милиарисиев – секретарям и фрейлинам,
  По 12  милиарисиев – послам и  знатным  киевлянам,
  По  8 милиарисиев – служанкам и  пресвитеру   Григорию.

     Папий передал список  княгине.
Ольга взяла папирус, передала племяннику, тот   старшему  секретарю.
Официальная часть завершилась, трубы сыграли  марш, гвардейцы ударили мечами в щиты, русская дружина взяла копья - на  караул!
 Могучие кони уносили  Ольгу к пристани.  Дружина шагала, охраняя карету.
Народ стоял  вдоль тротуаров, молчал, не было приказа  радоваться.
Русские лодьи, как  расписные лебеди, построились,  полетели на север,   по  широкому
Русскому морю, к светлим  водам  Днепра.  Сердца людей ликовали: « Хороша  Византия,
а краше Родины, земли русской – нет!».
    Две  греческие галеры снялись с якорей пошли провожать  гостей.
Яролук – старший над   последними   судами,  решил  пошутить, попугать  спесивых
греков.   Его суда,  вдруг,  стали рыскать  справа  налево,  замедлили ход.
Галеры нависали над отставшими,   наёмники  кричали,   издевались.
Вдруг лодьи прильнули к галерам, на борт  полетели  крючья и багры, минута  и  грозные
воины  встали на палубу, взмахнули мечами.  Наёмники подняли руки, сдались без
боя, бросили оружие.  Яролук спустился на нижнюю палубу.  Рабы – гребцы, прикованные цепями  к вёслам, молчали, ожидая  расправы.
Яролук крикнул по ромейски: «  Кто желает свободу, греби не жалея сил.  В устье
Днепра  снимем цепи!»  Полетели галеры, обгоняя караван,  к свободе…

    Двадцать два дня княгиня любовалась  подарками.  Фрейлины  перебирали украшенья,
собирали причудливые  наборы,  наряжали  Ольгу, а Ольга слушала песни  служанок,
грустила  над несбывшимися  надеждами,  мечтала о будущем.

    История – безликая, капризная дама, свернёт на  дорогу, ведущую в никуда, не каждый
найдёт свой путь, только великие перелистывают страницы истории.
В полном боевом вооружении она вышла на нос корабля.  По бортам встали  могучие,
русские воины, готовые  шагнуть  в историю…                90
***Караван проскользнул   устьем  Днепра, распугав и подняв на крыло  тысячи птиц,
которые своим криком заглушили бег воды, и только рябь и всплеск  от  косяков рыбы
пенили волну.  Упругие вёсла гнулись  в руках  могучих гребцов.  Днепр сопротивлялся.
Ветрила поймали  усилие  прибрежного ветра, погнали суда  по широкому простору реки.
« Смена!» -  командовал воевода и  свежая  смена гребцов садилась за вёсла.
Душа радовалась  видам родных берегов, широким просторам степей, крутым откосам и
скалам.  Вот промчался  вспугнутый табун тарпанов;  вот осторожные лоси покинули
водопой,  пропали в зелёной  пуще;  вот стадо пугливых коз застыло на  стенах  обрыва.
Дружинники  свистели, улюлюкали, хлопали боевыми рукавицами, хохотали.
Радость  знакомой жизни, движенья,  окрылял души, хотелось лететь, раскинув руки,
над могучим простором земли.  Родина!  Нет тебя родней и прекрасней!
   
 « Новая крепость»  встретила  толпами людей на берегу, множеством  лодок, в которых сидели  весёлые русские бабы, предлагали: молоко, сметану, сливки, солёную и копчёную  рыбу, туески с лесной ягодой.  Женщины не жалели улыбок, озорного,
острого словца:  « Заждались  вас, родные!  Причаливайте,  банька готова, кваса полные
кадушки, борщ и каша -  наваристые!» -  кричали они.
    Воевода махнул рукой, суда прильнули к пристани, к обрывистым берегам, встали на якоря, сбросили паруса. По сходням и доскам  хлынули на берег, а земля качала  морской  волной,  пружинила под ногами.  Княгиню несли на руках, с весёлыми при –
певками, с шутками - прибаутками:  « Притомилась красна девица,  тосковала ясна горница!  На   бездонную  стремнину, упаду, как на перину!».
    Лёгкий сон, а потом русская баня с ласковым веничком,  с горячим  парком, с квасом и
наливками.  Девушки не стеснялись своих тел, резвились и плескались, а нагота - она
от бога, да от мужчин прячется.   Подсушили волосы, расчесали волнами, распустили
с плеч до пояса и в пляс пошли.  Белые  льняные рубахи  надувались колоколами, оголяли
литые коленки, белые икры и ладыжки, глаз не отведёшь, в землю не закопаешь.
    Набежали жители крепости, ближних сёл, смотрели, да и сами в пляс пошли.
От стен крепости до  круч  Днепра  кружилась поляна. Гулять, так гулять: « Веселись
народ, воевода  в пляс идёт!».
    Яролук подскочил к княгине, до земли поклонился, за белу ручку в круг вывел и
поплыли, как лебедь с лебёдушкой, как голубь с голубицей, народ в ладоши хлопал,
подбадривал.  У Велички на глазах слёзы навернулись:  « Не меня выбрал, не меня в
круг вывел!».   А  Яролук к ней подскочил, закружился гоголем, слёзы и высохли,
радость вперёд побежала, смеяться заставила.

     Ясным утром  пригласила  княгиня  воевод, монахи сами пришли, повела  гурьбой
место для церкви назначать.  Выбрали, обсудили, первый камень  в земле  закопали:
« Стоять здесь  храму  « Девы  Пречистой», сердца язычников просветлять!».
Монахи камень освятили, крест поставили.  Молитвы хором пели, крестились, да кланялись.  Многие пробовали креститься, не получалось, руки не гнулись.
 
    Три дня гуляли не нагулялись.  Воевода каравана к княгине пришёл, малый срок
выпросил:  «  Суда осмотреть, проконопатить, просмолить, снасти перебрать, груз и
товары просушить, продуктами запастись, время требуется!».
Бывший ярл – воевода головой качал: « Все запасы стравили, как зимовать станем?».
 
    Но время пролетело, собрались, дань за год погрузили, с песнями  тронулись.
 Широкий Днепр  гнал упругие волны, целовал  скулы лодий,   волной  старался до мачт добраться,  паруса сбросить.  Резные вёсла, как крылья птиц, махали и махали,
бежали суда  единым караваном, диких зверей пугали, людей радовали.
За караваном  Днепр успокоился, топил след, как будь - то его  не было…                91
      *** Берега не всё  скрывают,  кое - что  показывают: вот показалась  группа хазар,
во весь дух скачут, назад оглядываются.  Кто их  испугал, кто бежать заставил?
 Вот промчались кони без седоков, идут ровной рысью, не останавливаются.
Спустились  табуном к реке, воды испили, дальше поскакали.
Отара рассыпалась по косогору, а пастухов нет, пропали.
Гадают гребцы о чуде, гребут, оглядываются.
Кормчий караван повёл с оглядкой, левым бортом  берег задевает, подальше от хазарской
стороны правит.  Только богу  ведомо, что там творится, а бережёного бог  бережёт!
Свободная смена кольчуги одела, луки да стрелы приготовила, встали вдоль бортов,
щитами   заслонились, во все глаза  смотрят, ничего не видят.
      Услышали свист  стрелы калёной, удар, мачта  зашаталась, ответный стон  издала.
 На стреле  кольцо богатырское  прикреплено, вокруг древка крутится, песни  поёт.
Сняли кольцо, Ольге отдали.  Взяла  Ольга кольцо, надпись  прочитала, горько  заплакала.
Только тогда  стрелка увидели.  Над обрывом  богатырь  на коне сидит, в руке лук
хазарский держит, стрелу на тетиву накладывает. Бросились  дружинники  княжну от
выстрела  закрыть, своей жизнью пожертвовать.  А богатырь  стрелу  пустил, ударила
стрела в грудь  деве, что впереди лодьи  над водой  летела.  Раскололась  грудь у девы на
две части, в волну Днепра канула.  Оторопели дружинники от такой силы, осмотрелись,
а богатырь пропал, как  в воздухе  испарился.  Перевели дух  воины,  задумались.

     За поворотом реки  Киев показался.  Во всей своей красе на семи холмах раскинулся,
за стены перебрался, до леса шагнул, на берегу  остановился.
На берегу толпы народа праздничного, кричат, флагами машут, в гости приглашают.
Караван к пристаням причалил, чалки в десять рук  закрепил, ответным криком отозвался.
Бояре  киевские хлебом – солью поклонились, с окончанием похода поздравили.
Княгиня Ольга загрустила:  ни сына  Святослава, ни воеводы  Добрыни Малыча, ни других   близких не увидела.  Не встретили её, как  Княгиню  Киевской Руси, а  встретили, как караванщиков из похода.  Долго ждали, все  ожиданья съели!..

    Дружинники обнимали жён своих ненаглядных, детишек подросших, горько крякали,
кулаком слёзы  смахивали.  Грузили на плечи  подарки византийские, домой спешили
к теплу семейному, к теплу забытому.  Задымили бани  русские, горячим паром отдуваясь,
банный день настал.  Отмывали мужей от духа  греческого, духа неродного, поганого.
Доставали из сундуков  рубахи белые, льняные, а старые в печь на огонь  очищающий
бросили и забыли.  Вместе с дымом  влияние  византийское  в трубу  ушло, к нам
не пристало.  Русь сама по себе  живёт, своим законом  правит.

    Княгиня  в комнаты свои вошла, сенных девушек оставила, остальных  вон отослала.
Девушки  раздели,  в трёх   водах  омыли, за стол усадили: « Кушай, матушка, домашнее
варево, вкусней не бывает!».
Загрустила княгиня, слёзы из глаз  закапали, а девушки в голос заголосили:  « Обошли
нашу лебёдушку, обворожили, плакать заставили!  Горе нам!».

  Приснился  княгине сон  непонятный: сидит она в клетке золотой, фрукты  экзотические
кушает, а вкуса  не чувствует.  Вокруг  феи  шёлком  машут, ароматы  неземные  навевают,  голову кружат, заговаривают.  Вдруг входит он,- господин  всесильный,
глумится над ней, издевается, на золотую цепь   приковывает.  Достаёт  плётку  шести –
хвостку,  как замахнётся, тут она и проснулась.  Смотрит, девушки  за рукодельем сидят,
байки рассказывают. Вдохнула  княгиня  полной грудью: « Слава  Богу, домой вернулась,
не  заблудилась, а утро вечера мудреней!».
Вскочила с постели, закружилась  по палатам, девушки хоровод  устроили, радуются.
Родной дом  родней  после разлуки…                92
  ***   Время течёт -  день за днём,  день за днём, прошлое забывается, новое радует.
Собрались в тронном зале  бояре  киевские, воеводы старые и молодые, думу думать.
Думали, думали, решили княгиню позвать.  В покои  княгини  вошли  воеводы  молодые,
низко кланялись, ласково говорили:  « Бояре старые, проверенные, на совет  приглашают,
судить и карать  народ киевский.  Князь Святослав  по степи хазар  гоняет, грабить  не
даёт  басурманам,  а дела городские заброшены, еле движутся!».
     Вышла княгиня в тронный зал в наряде византийском, золотом  тканном, на голове
корона  серебряная, рубинами и алмазами сверкает, глаза слепит.  Все, кто был в зале,
на колени упали, лбами в пол  ударили: « Обогрей нас горемычных, умом разумом
поделись, на путь направь.  Кому – кнут, кому – пряник, всем станет ясно, что и  как!».
     Опустилась княгиня в кресло рядом с троном, за спиной  гридни с топориками встали,
власть охранять, недругов  пугать.  Тут и монахи  пришлые пожаловали, на греческом
языке молитвы творить,  кадилом кадить, святой водой брызгать.
Бояре слушали, слушали, ничего не поняли, но пенье понравилось:  « Ладно поют,
в три голоса  тянут,  а вот водой брызгать -  напрасно, после бани чай!».
    В зал ворвались  волхвы – колдуны, служители  Перуна и Волоса, шум учинили,
черепами да рогами пугали, по волчьи выли.  Толчками да пинками  монахов прогнали,
вослед  бросились,  старую веру защищать, новой -  пути не давать.
    Волхвы в медвежих, волчьих, да в козлиные  шкуры  одеты, воздух  испортили.
Княгиня платочком нос прикрыла, приказала  окна, двери отворить, проветрить  зал.
Монахи в чистых  хламидах с капюшонами, а под рясами  кольчуги просматриваются,
мечи  спрятаны:  «Крестом и мечом  новую веру  язычникам  утвердим, не отступим!».
Монахи к новой церкви  отступали, в приход христианский, а вслед камни летели,
волхвы, да мальчишки старались, да и взрослые помогали.
    Зал проветрили.  Княгиня  встала, перед всем честным народом  трижды  перекрестилась, иконе распятого Христа  трижды поклонилась: « Крестили меня
Патриарх с императором.  Добровольно веру Христову  приняла, очистилась.
Просветлённая  править стану добром, да лаской.   Неволить не станем, каждый добровольно  должен прийти к новой вере, к единому  Богу.   Во имя  Отца,  Сына  и
Святого Духа  помолимся!».  Нашлись  христиане, крестились, кланялись  долу.

      Встал воевода киевский: « Князь  Святослав  жалованье задерживает.  Полгода не
полушки не получили, оскудели совсем!  Служба идёт кое - как,  а  налетит  хазарин,
кто на стены встанет, город защитит?».
  « Деньги получите  сполна!  Дружину подтянуть, учить воинскому  делу постоянно!
Улицы убрать, почистить, ночную службу нести  аккуратно.  Гуляк, да бродяжек из города  выслать, пускай в сёлах пристраиваются.  Столица должна стать достойным
городом.  Клумбы и лужайки  озеленить, засадить цветами.  Тротуары заделать камнем.
Так ли,  бояре,  повелеваю?».  Бояре закивали головами.
     « А раз так, то подпишем документ!».   Внесли пергамент  тесненный, знаками власти
украшенный, секретарь  зачитал:
      « Правительницей  Киевской Руси  остаётся  Княгиня  Ольга, до полного взросленья
Князя  Святослава.  Князю  Святославу разрешается иметь свою  дружину на страх врагам!  Городам и весям платить дань  Киеву, хазарам дань не платить!»
Подписались  княгиня Ольга,  старые бояре, старшие воеводы, а пресвитер  Григорий
документ освятил, в трубку свернул, ленточкой перевязал, передал секретарю.

    Княгиня  Ольга прошла в молельную комнату, где был устроен прекрасный  иконостас,
с иконами византийского письма, с золотыми лампадами.    
Опустилась на бархатную подушечку, приступила к молитве: « Господи!  Благодарю за
хлеб и кров, за любовь ближних  бояр, за верность  воевод!».
Ночь приблизилась незаметно, накрыла бархатным покрывалом…                93
   ***Итиль – река широкая, волну  разгонит, не удержишь.  С крутых берегов камни слизывает, в пучине прячет.  С песчаных и глинистых откосов  глыбы в воду ухают,
рыбу пугают.  Подойдёт волна к устью реки, а здесь острова  теченье разбивают на сотни проток, волну усмиряют.
На самом большом острове  - дворец   из восточной сказки, изразцами  глаза слепит,
башенками в небо  летит, облака  на  шпиль нанизывает.  Красота!
Во дворце, на золотом троне,   Иосиф сидит – царь и каган  Хазарского царства.
Нет у них  « Книги приёмов», нет византийской канцелярии, но  каждый слуга свою работу знает, не ошибается, за ошибку – смерть.  Перед глазами царя  проходят вереницы  послов, посланников,  знатные купцы со всего мира, учёные и поэты.
Царь слушает, не перебивает, писцы  на пергаменте  записывают, завтра решенье  выскажут, печатью припечатают.
Херсонеские греки весть прислали: « Княгиня  Ольга   шесть месяцев  в  Константинополе пороги обивала,  в Судской гавани болталась, крестилась  в веру христианскую, стала
врагом иудеям!».   Тут и главный раввин слово молвил:  « Мы признаём все  вероученья!
Храмы христианские соседствуют с мечетями  мусульман, есть католический  костёл,
пагода  буддистов, даже русский  Перун на холме стоит, жертвы принимает.
Но главная вера у нас – иудейская.  Что царь скажет, для всех – закон!»
Присутствующие согласно загудели,  закивали головами. Многие ударили лбами в пол.
Иосиф  молчал.  Тёмное лицо его, настоящего семита, казалось  непроницаемым.
 Тёмные, чуть навыкате глаза,  смотрели  вперёд не мигая.  Вдруг он вскочил, крикнул:
« Мы повторим поход  Песаха!  За хвостом  моего коня  приползут  Святослав и  Ольга.
Дань будут платить вечно!»
Хан восточных печенегов, поклонился, прошептал: « Аллах  наказал  печенегов!
Без снежная зима, гололёд,  погубили  наши табуны  и отары.  Печенеги не  готовы
к  походу!  Нужна передышка  на пять лет!  О,  Великий!  Разреши  рабам твоим  переправиться  через  Итиль, заселить западные  степи!  Имя – хазары, засверкает
на просторах  западных земель. Аланы и касоги  растратили  боевой, наступательный
дух.  Печенеги поднимут  боевое знамя   Хазарского царства!  Аллах  Велик!».
    Булгары и башкиры молчали, только раскачивались, сидя на корточках.
Полосатые халаты печенегов смешались с тёмными халатами булгар,  которые только
недавно  приняли веру  Магомета.  Тюрбаны и тюбетейки  накрыли их головы.

    « Князь  Святослав  собрал  молодую дружину, постоянно ходит в походы, не поймёшь,
куда он прыгнет, кого проглотит.  Он, как молодой тур, первым вступает в бой, последним
выходит из боя.  Каждый дружинник  способен сражаться с десятком  воинов и побеждать!  Нужны годы, чтобы подготовить  достойное войско!».  В зале наступила
тишина.  Кто прошептал эти слова?   Кто осмелился?
 Иосиф встал   с  трона,  покинул  зал приёмов.
  « Раболепие укоренилось в душах  сановников.  Угодничество,  преклонение  перед
властью, приносит только вред.  Моим государством правит ложь!».
 
  Все кундур – хаканы  его огромного войска были собраны  за два дня.   Многих  снимали
с седла, тащили  в юрты  отогреваться.  Скакали день и ночь, обморозились.
« Говорите честно, готово ли  войско к походу?» - спросил  Царь.
Наступила гнетущая тишина.   И только согнутые спины, опущенные головы  были ему
ответом.  Иосиф махнул рукой.
Хазарское царство – огромно.  От Аральского моря,  до  берегов  Дуная   раскинулись
его кочевья.  Его улусы   не знают   счёта,  его табуны  поднимаются в горы,  отары
спускаются  с гор,  покрыли все степи.   Так докладывали  ближние  сановники.
Ложь погубит царство…
Сила, трепет и мудрость  правит миром…                94
    *** Группа вельможных  хазар – иудеев  сопровождала  Царя Хазарии.
Иосиф  Тогармский,  сын Аарона, решил посетить ближние кочевья.  Впереди, в крепких латах, на боевых царских скакунах, скакал отряд  гвардии, царские  непобедимые, с
копьями и знамёнами.  Все встречные должны были падать лицом в землю  и лежать,
не поднимая глаз, пока не проедет Царь.  Замыкали шествие  дикие  чеченцы, на прекрасных  лошадях кабардинской породы, в косматых бурках и папахах.
Это дикое племя, которое не знало  оружия, кроме шашки и кинжала, восхваляло только
набеги и грабежи, было вытеснено  с Северного  Ирана, в ущелья  Кавказа.  Один род
отбился от племени, поступил на службу к хазарам.  За их верность  и жестокость  были
зачислены   в личную  охрану  Царя.  Они скакали живописной группой, свистом и гиком
разгоняя всё  живое.  Первый улус  чеченцы окружили  с налёта.  Отряд  непобедимых
оцепил  юрту хана.  Всё семейство, во главе с ханом, распростёрлось на земле.
    Царь вошёл в юрту, уселся на  сложенные стопкой  одеяла, взял в руки предложенную
пиалу  кумыса, плеснул на огонь очага, пригубил. Этим он показал уважение  к дому,
а не к хозяевам.  Все рабы, а раб должен  чувствовать руку господина.

      «Сколько табунов имеет улус?» - спросил   Царь.
 Хакан – бек  прокричал вопрос  лежащему ниц  хану.
Хан ответил: « Десять по сто коней, да ещё   три  отары  и стадо коров, но кони слабые –
гололёд  обезножил табуны!».
«  Сколько воинов  поставишь в войско?».
« Двести  сабель,  пятьсот  копий, триста лучников. За улусом пойдут две тысячи кибиток,
тоже сила.  Наши женщины прекрасные наездницы!».
« Мало!  У тебя лучшее кочевье,  породистые кони, резерв ставки  царского войска.
Женщины разучились рожать?  Чеченцы  научат  ленивых!».
Это был тайный знак  к насилию.
От  дальних  юрт  донеслись  крики женщин, плачь детей.  Все молодые женщины,
двенадцатилетние девушки были изнасилованы.
Один чеченец отличался своей жестокостью: он сначала душил жертву, потом насиловал.
Мужчины сидели вокруг очагов, на мужской половине  юрт, низко опустив головы,
сложив руки на коленях, без оружия, молчали.
Царская воля – закон!
Иосиф поднялся, вышел на волю.  Дождик моросил мелкой пылью, замерзая на земле.
Все травы и кустарники покрылись льдом:
« Волю  Аллаха не остановит царский указ!» - шептал униженный хан.
Его дочь, красавицу Гульнару, увели в   царский  гарем.    Шестьдесят юных  наложниц
следовали  за царём, каждая на отдельном верблюде, под присмотром  евнуха.
Двадцать шесть жён  ждали  во дворце  возвращенья царя.
 Все ханы улусов  должны были иметь дочерей и с великой радостью  поставлять в гаремы
Хазарского царства.  Отдать дочь в жёны  царю – великая честь.

   До самой весны  Иосиф объезжал кочевья.  Один улус пришлось  вырезать полностью,
взбунтовались женщины, схватились за оружие, их поддержали мужчины, бились до
последнего воина:  « Только  Сила правит миром!» - улыбался царь.
Трёх наложниц показали царю.  Он выбрал одну, удовлетворил своё царское  удовольствие.  Процессия двинулась дальше.
   
На просторах степи  поползли слухи: « Улус Тингиза восстал! Слава павшим!».
Вести летят  с  ветром,  шумят камышами, шелестят  травами и ковылями.
Малая  Орда поклонилась  Ольге: « Прими на кошт, будем служить верно!».
Ольга отправила орду к   «Новой крепости», под власть обрусевшего  хана.
Земли  Киевской Руси  обильны, всем места хватит…                95

    ***  Гололёд исчез утренним туманом.  Выглянуло солнышко  и загрустило  от вида
чёрного  простора,  чёрных трав, поникших камышей, павших животных.
Голодная смерть  царствовала в степи.  Солнце разгоралось, поднималось над степью.
Показался табун тощих лошадей.  Кобылицы шли,  не опуская голов: нечего было шипать,
не одной живой травинки, не  листочка, не  стебелька.  Мёртвая равнина.
И вдруг выскочил  вперёд жеребёнок, рыжий, в чулочках, со звездой  во лбу и помчался,
подкидывая задние ноги, выбрасывая передние.  Мама – кобылица заржала, потрусила
за сыном.  Жеребец взмахнул  хвостом, поднял свечку и весь табун  устремился  к
« Пологому кургану», на запах зеленеющей травы.  Жеребёнок выскочил на вершину
кургана  и замер  от вида   широкого  простора,  без крайнего  неба, ясного солнца.
« Жизнь продолжается!  Да здравствует жизнь!».

      Бедный улус  Тугена, сына  Песаха, внука  Песаха  кочевал  к Днепру, к киевским переправам.  Правительница  аланов, мать хана Тугена, решила поклониться   Киеву,
просить помощи.  Племя аланов вымирает, поредели табуны, погибли  отары, жизнь
наступила  скудная,  голодная.  Русские заставы пропустили  улус к Днепру.
Животные окружили старые стожки сена, жадно хватали  стебли, жевали, глотали.
Задымились костры очагов, женщины готовили   походную  пищу.
Киевляне  на плотах и лодках  плыли к левому  берегу, везли  остатки  зерна, муки, толокна, сухих  фруктов, молоко, сыр и масло.
Голодные аланы готовы были снять последний  халат,  поменять  на  хлеб и молоко.
Торг шумел, как и  любой  базар мира, выкрикивал цены, пускал пыль в глаза.
Таскали друг друга за рукава, бились  руками, заключая крупные сделки, обнимались.
     Ханжа снарядила  послов, вручив старшему  бывший подарок  Ольги хану  Песаху:
« Возвращаю  ожерелье -  память прошлого!  Будущее в наших руках!» - сказала  она.
Послы встали на колени в тронном зале,  ждали   выход  княгини  Ольги.
Ни музыки, ни танцев, простая, жестокая действительность.
Ольга приняла ожерелье, долго смотрела, вспоминала, грустила, потом улыбнулась:
« Память не умерла, воскресла!  С аланами вечный мир и дружба!  Встречайте обозы
с  зерном и одеждой.  Нам нужны сильные союзники, братья в будущих битвах!».
 
   Заскрипели колёса, защёлкали кнуты возниц: « Эй, степь широкая, принимай подарки
Киева!  От сердца отрываем, от души дарим!».
Ожила орда аланов, послышался смех детей, песни девушек, лихие крики мужчин.
Время летит над Степью могучим орлом, заливается жаворонком. Что ему  беды и
невзгоды, что ему голод и смерть!  Новое племя  рождается, дороги просит.
    Рыжий жеребёнок возмужал, грива до колен, хвост закучерявился, смотрит на мир
весело, беззаботно, с ветром в беге спорит, всех обгоняет.
Киевская Русь  успокоилась:  зима  и нас тронула, выстояли, а  гололёд  степь  обезножил,
долго не  поскачет, живи спокойно.
    Ольга переправилась через Днепр, незваной в гости пожаловала.  Напугала  ханжу и сына  её  малолетнего.  В юрту вошла, как к себе домой, села  на  почётное место,
подарки  разложила, детей угощала.  Маленький  Хан  дичился, отпихивал сдобные
пряники  медовые.  Готового  цыплёнка схватил, зубами впился, рвал, как добычу.
 Женщины смотрели   друг на друга, смеялись  дружным  смехом, а между  сердец
ниточка  завязалась, не развяжешь.  Хан доел цыплёнка, на колени  к Ольге забрался,
уснул, как на перине.  Княгиня качала ребёнка, душой оттаивала.
      « Я согласна быть младшей женой  хана, любить и подчиняться   старшей!» - сказала
ханжа.  Ольга смущённо улыбалась, отнекивалась:
« Мы с тобой – сёстры!  Наладим жизнь без войн и походов, в степи наступит мир!».
Обнялись, расстались на веки вечные, навсегда…                96   
 
***Печенеги вышли к берегу реки ночью.  Надув бурдюки,  привязали к хвостам
лошадей, погрузили оружие, запас стрел, поплыли.  Река широкая, могучая, сил не
хватало, тонули.   Обессиленные кони  царапались на обрывы  берега, скользили
в воду.  Воины набрасывали арканы,  тащили  скакунов, поднимали  на ноги, садились,
скакали в ночь.  Постепенно выстраивался полумесяц, защита переправы.
Три дня и три ночи  продолжалась битва с рекой.  Наладили паром, перевозили
двухколёсные  арбы,  кибитки, женщин и детей.  Верблюдов и волов  грузили на плоты,
связав ноги, подтянув головы к ногам.  Глупые животные прыгали в воду, тонули.
От когда то многочисленной  орды  осталась половина.  Женщины и дети оплакивали
погибших:   «Тризны  править некогда!  Вперёд, к Дону, к богатым кочевьям!».

     Прошло время и мимо царского дворца  поплыли вздувшиеся  трупы.  Охрана
отпихивалась баграми, гадали: « Что за люди, что за племя?».
Доложили царю  Иосифу. Тот приказал казнить чёрного вестника:  « Ленивые шакалы!
Где разведка?  Враг вокруг, а вы спите!  Послать летучие отряды к Аральскому морю!
Просеять, как сетью,  все степи от Уральских  гор  до Кавказа.  Ставка должна знать
о движении народов, о появлении  новых племён!».
Доложили: « Между Аральским морем и горами появились   половцы. Племя  славится
смелостью и жестокостью. Передвигаются  ночами, уничтожая  все живое. Печенеги
ушли от половцев,  переправившись  через  Итиль.  Половина орды  погибла!».
     Настало смутное время.  Степь задохнулась от пыли, поднятой конными массами,
захлебнулась от пролитой крови.  Русь отбивалась на заставах,   в  коротких, но кровавых битвах.  Илья Муромец,  с муромской  дружиной, ходил за  Оку,  в степи, тревожил
кочевников, без добычи не возвращались.   Слава о богатыре  летела над степью, прыгала
по волнам  рек, достигала гор и морей.
« Тысяча  коней  тому, кто победит богатыря, привезёт его голову!».
Приказ царя – закон!
На растилищах, скачках и козлодраньях, высматривали витязей, готовых к поединку.
     Добрыня  Никитич  правил к Мурому. Боевой конь чуял врага за многие вёрсты,
предупреждал.  Налетел молодой печенег с ватагой жадных молодцов. Бились от утра до
вечера, кони устали, сошлись в рукопашную.   Печенег  юркий,  хваткий, кулаком
не достанешь, подножкой не обманешь. Ухватил Добрыня  Никитич  печенега за поясной
ремень, поднял над головой, на землю бросил:  « Проси пощады, или дух вон!» - крикнул
он.  Печенег молчит, не отзывается.  Собрал Добрыня Никитич с  кочевников  выкуп
за тело, помог  на коня погрузить, в дорогу отправил, тризну  справлять.
Собрали печенеги убитых товарищей, головами качали: « Искали  Илью Муромца, а
нашли Добрыню Никитича – богатыря из богатырей!  Слава погибшим!».
   Тут и Илья Муромец с дружиной показался.  Обнял  Добрыня Никитич  богатыря за плечи, в бороду целовал:  « Опоздал малость на пир кровавый, а за походное застолье
в самый раз!».  Коней на луг пустили, попоны расстелили, стали угощать друг друга,
были рассказывать.  Выпили по фляге медовухи,  по ноге бараньей обглодали, спать
завалились.  От храпа богатырского  все звери разбежались, в норы попрятались.
Дружинники на часах стояли, минуты не спали, ночь слушали.
А ночь накрыла землю покрывалом  прозрачным, ветерком овевала, сны тревожила.
Упала звезда за горизонт, богатырей разбудила:  « Доброе утро Добрыня, а пошли
ко мне в гости, с сыном познакомлю. Назвали мы его Соколёнком, а богатырскую силу
с молоком матери возьмёт!  Любава – жена добрая, гостей уважает, худого слова не скажет!».  Дружину в Муром отпустили, сами к дому родительскому  направились.
Дубравы муромские - зелёные, дубы стоят вековечные, липы – медоносные.
Стремя в стремя – путь ровным кажется, время быстро катится.
Так и едут богатыри по земле русской…                97
***Отшумела   зелёная     дубрава,  открылось  поле, широкое, ухоженное.
Рожь зреет, пшеница колосится, овощи из земли бока показывают, на стол просятся.
Усадьба показалась  в гуще берёз  белоствольных, новая, добротная, разумно устроенная.
На крылечке родители встречают, в платочки слёзы собирают: « Слава богам! Живой
вернулся, не раненый, а гостям мы всегда рады!». Обнялись, поцеловались, в дом направились.  От речки  детские крики послышались, радостный смех:
« Отец вернулся, папулька наш любимый!  Гостинцы привёз?  Злого печенега  победил?».
Подбросил  Илья Муромец  Соколёнка до потолка,  младшую  Светланку к груди прижимает,   жену любимую в губы  целует: « Слава богу, вся семья в сборе!».
 После берёзовой баньки  за стол уселись, разносолы пробовать, брагой запивать.
Беседа течёт, как ручеёк полевой, то притихнет, то  вперёд спешит, новости
рассказывает.   А новостей накопилось  много, всего не  припомнишь.
Богатыри не хвастуны, слова бросают  тяжёлые, скупые.
      У Добрыни Никитича на душе горько стало: « Эх, краса ненаглядная,  княгиня
каменная,  а семьи у нас - нет!».
Вспомнил последнюю встречу, как Ольга   колечко возвращала, прощенья просила,
сердце богатырское  тревожила.  Предательству нет прощенья  и время не все раны
залечивает, многие кровоточат.  Опустил буйную головушку, песню запел старинную.
Заря летняя, вечерняя  отгорела  в свой час, спать уложила.  Снятся им сны разные,
разноцветные, а Любава вещий сон увидела:  « Страшный печенег руки ей вяжет,
в плен гонит, сына с собой забирает».  Проснулась, к Илье всем телом  прижалась,
защиты просит.  Илья обнял рукой богатырской и опять уснул.

   Вот и пшеница поспела, под серп и косу просится.
Ранним утром вышли богатыри в поле, на зорьку помолились, в руки поплевали и
пошли косить, только  косы взыкают, да колосья золотыми колокольчиками звенят.
Широк размах богатырский, один взмах и вяжи сноп, в суслон  складывай.
Женщины деревенские богатырей торопят, на пятки наступают, снопы перевязью
вяжут, насмешничают.  Добрыня  Никитич рубашку сбросил, тело богатырское
открыл, бабы ахнули.  Рубцы от старых ран всё тело  пятнают, и грудь, и спину, и
руки.  Нелегко даются победы, кровушкой горячей, болью нестерпимой, потом холодным. 
    У многих сердце ретивое  ёкнуло, к ногам упало.  Жалость женская  в любовь превращается, а любовь,  она в плен возьмёт, за собой  поведёт,  в  пол - пути  бросит.
Идут Полем  богатыри русские, хлеб собирают, а хлеб - всему голова.

   Так и крестьянствовали   Илья с Добрыней до самой осени, закрома засыпали, на объмен
и продажу подготовили.  По первому снежку заскрипят  хлебные обозы, в города достаток повезут.  Возницы кнутами  помахивают, песни поют.
Дороги хлебные известные:  к городским портам и причалам, к мельницам и амбарам,
на суда насыпные, по рекам,  к морским   городам, на стол к иноверцам:
« Кушайте  хлебушек  пшеничный  во славу земли русской!».

    Закончилась страда полевая, пора гостей звать, свадьбы праздновать.
Полетели тройки по Руси, с колокольчиками под дугой, с лентами в сбруе, с молодыми
на коврах, с ряжеными на запятках:  « Веселись народ!  Зима в гости зовёт!».
Упал белый цвет на Русь, снежными перинами, серебряным инеем, трескучим морозом.
« А, что? Сиди на печи, да жуй калачи, молоком запивай, урожай прославляй!».

   Отоспались богатыри в тепле да в уюте, решили в  Поле выйти, размяться, коней застоялых  по снегам прогнать, силу их проверить.
Скачут, а равнине белой конца краю нет,  только снег да ветер, мороз да солнце – красота!
С востока тучи наползли, пока белые, снежные…                98    
***В царском дворце  холодная тишина.   Мороз сковал воды, проник в коридоры и залы,
  убил цветы  и лужайки, воет под  куполами  разными голосами.  В белоснежном  песцовом   халате,  в волчьем  треухе на голове, в войлочных пимах на ногах, бродит
царь по залам,  пинает брошенные вещи.  Гарем вывезли подальше в степь, поселили
в тёплые юрты.  Священный огонь очага  горит постоянно, согревает души и тело.
В степи,  который день играет метель, гонит сыпучий снег, забивает овраги, оголяет
холмы и курганы.  Табуны и отары сгрудились в низинах, досматривают  голодные  сны.
Волчья стая  достала отару овец, режут, рвут, пьют свежую кровь.  Отара не обращает на них внимания, досматривает сны.  В голой степи – верная смерть, а здесь волки  уйдут,
 нажравшись   до отвала. 
    В казармах охраны пылают костры,  согревают  лежащих гвардейцев.
На вертелах жарят  туши  козлов и баранов.  Запах  горелого  мяса,  смешался с дымом.
Царь вынул нож, отрезал кусок баранины, стал жадно поедать.
Повар в это время вытирал глаза от слёз:  « Что, как шакал рвёшь? Ещё  не готово!» -
прорычал он,  посмотрел и обмер:  «Царь!  Пропала моя головушка!».
Иосиф улыбнулся, промолчал, погрозил пальцем:  « Отрежь ещё кусочек, вкусно готовишь!  Разрешаю присылать  баранину на мой стол!» - повернулся, вышел.
Безвременье.  Метель  заглушила желанья,  остановила дела.
Вышел к строящемуся мосту  через протоку:  « Копыта  моего коня не коснутся воды. Царь проследует по спинам рабов!» - так говорил мой отец.
Сквозь метель послышались удары кнута,  глухие  стоны. Толпа рабов, канатами и рычагами,  тащили каменные блоки: « Многие народы присылают рабов, а русы – нет!
 Гордые и сильные  люди!  Повторим поход  Песаха, рабов  приведём тысячи!».
Набежали вельможи,  заахали, запричитали: « Великолепный! Вы подвергаете жизнь
опасности!  Царь – царствует, а  мы - ваши рабы – выполним любое желание!».
Иосиф повернулся, прошёл в жилые комнаты дворца.  Всюду горели  жаровни с углями.
Светильники  мерцали красноватым светом.  Было душно и жарко.
Набежали слуги, раздели, пододвинули жаровни, растирали руки и ноги.
На коленях подползла старшая жена:  « Кого желает господин? Кто разделит брачное ложе?».   Иосиф отмахнулся, как от надоевшей  мухи.
Вельможи привели разведчиков,  с обмороженными лицами. Костным языком они
рассказали новости  в  Степи: « Печенеги  вырезали несколько улусов алан и буртасов.
Платить дань отказываются – нечем.  Семьями умирают от голода.
    Собрались походом на Муром, но были отбиты  Ильёй  Муромцем  с  дружиной.
Русские отряды на санях и конно  выезжают в степь, разбивают   юрты, людей переселяют
на свои земли.  Одна малая орда добровольно перешла под власть Киева.
В степи порядка нет, грабят друг друга, угоняют скот и людей!».
Иосиф слушал  и лютая злоба  наполняла сердце:  « Только булгары и башкиры могут
выставить  большое войско, остальные народы вымирают. Надо ждать!  Подрастут
кони и воины, объявим  поход.  Хазарское царство слабеет!».

   В русских городах праздновали масленицу.  Ряженные и скоморохи  веселили толпы,
тройки  топтали  снега на дорогах, на площадях крутили карусели.
« Что нам  Дед Мороз?  Веселись душа, громче песни пой!».
Княгиня Ольга молилась  перед иконостасом:  « Господи!  Спасибо за мирный год  в
городе   Киеве, в землях  Киевской Руси!». 

     В Новгороде,  у могилы  Вещего  Олега,  волхвы разожгли  костры.  На жертвенном
камне   пролили кровь  жертвенных животных.  Шкуры  и головы развесили на ветках
дуба.  Народ, нескончаемым потоком,   спешил  поклониться  Высокой  Могиле,
вечной памяти народа.  Костры горели  семь дней  и ночей.
Зима перевалила горку, покатилась к весне…                99
***Псковский посадник, в селе Ольгичи, загрустил, сидя у окошка.  Все глаза просмотрел,
а любимой дочери нет.   Вести слетаются разные, тревожные.  Вдруг с колокольни
часовни  ударили колокола.  Звон, толи набатный, толи  радостный: « Открывай  ворота,
гостей встречай!».  Выбежал посадник за ворота, а по целине  снежной  дружина идёт,
песни поёт.  Впереди богатырь молодой  в латах с позолотой, в  красном  плаще –накидке,
в позолоченном шлеме с султаном, а круглый щит так и сверкает, переливается.
Упал посадник на колени, голову опустил, слёзы на снег закапали, старость, она не  в
 радость.  Спрыгнул богатырь с седла, на колени перед старцем опустился, обнимает,
целует, к груди прижимает: « Предок ты мой единственный,  будь здрав  на зло врагам!».
Поднялись они разом, ещё раз  обнялись, в дом направились.
А в доме кутерьма весёлая, праздничная: « Открывай погреба и подвалы, а из печи  всё
на стол мечи!  Мёды, брагу доставай, гостей угощай!».
    За дубовым столом, при свете свечей, сидят внук и дед.  Разносолы кушают,  вином –
брагой запивают, разговоры разговаривают: « Расскажи- ка,  дед, как ты  свеев побил,
да город отстроил?» - шутит внук, улыбается.
« В этом городе вся моя жизнь!  Все стены и башни – мои дети, а мир с Литвой да  свеями
кровью  псковичей  добыт.  Дали отпор дружный, враги успокоились, присмирели.
Торгуем с разными западными странами, богатеем, опытом делимся!».
     Дед посмотрел в глаза Святославу, прошептал:  « Нет позора больше,  как предательство!   Князь Игорь  поверил, спас меня и город!  Вот так- то, внук!»
Святослав смотрел на деда, а в голове выстраивались  планы  будущих походов.
Псковская старшина, во главе с молодым посадником и воеводой, прискакали, как на
пожар.   Кланялись Святославу,  обнимали  старого посадника, шутили:
« Дружину на полпути  заметили, хотели в било бить, народ в поход поднимать,
да вовремя одумались.  Зима, все дороги замело, какой поход  к лешему!».
Святослав  обнял воеводу, отвёл в сторону: « Поднимай  людей по тревоге!  Посмотрим  каким воинством владеешь!» - воевода ускакал  выполнять  приказ.
Через два часа Святослав,  с десятком дружинников, показался под стенами  Пскова.
Перед ними,  плотными рядами,   стояла   кольчужная   рать.  Воины подняли копья
«На караул!»,  левая нога вперёд,  передние ряды ощетинились  ежом,  закрылись щитами.
   Выставив копья тронулись вперёд, а из ворот крепости  дружным потоком  вылился
полк ополченья.  Оружие разное, одежда пёстрая, а удаль за версту видна.
Встали, опёрлись на боевые новгородские топоры, замерли.
Святослав гикнул, выхватил меч, поскакал на  неровный строй.  И вдруг, из глубины строя
поднялась  стальная  щетина копий. Передние встали на колено, прикрылись щитами,
задние ряды вскинули луки, настроили стрелы.  Полк к бою готов!
Святослав вздыбил жеребца на дыбы, взмахнул мечом: « Вперёд! В атаку!» и поскакал,
а за спиной  нарастал  гром бегущего полка, грозные крики, разбойные  свисты.
Поднял меч, полк растянул цепи, пошёл широким шагом.  Ударил барабан, на глазах
полк  построил квадрат, не пробьёшь.
     Кольчужная рать – гордость псковичей, стояли на морозе, прыгали, толкались, грелись.
Святослав выбрал рослого дружинника, вывел из строя.  Из его десятка  вышел молодой
дружинник, встали друг против друга.  Показательный бой на мечах.
Сошлись, ударили, ещё два три удара и меч  псковича выбит, воткнулся в снег.
Дружина ахнула, « Лучший боец,  а как новичок, не умеющий держать  в руках меч!»
Вызвались  ещё два бойца, но оказались  без оружия, с пробитыми щитами.
Воевода нахмурился, поник головой.  Святослав хлопнул воеводу по плечу, успокоил:
« Этот воин тренировался семь лет, в любую погоду, любым оружием.  Он будет твоей
правой рукой, организует обучение  дружины.  Кто не выдержит нагрузок, отчислять.
Через год - два  должна стоять стальная рать, способная драться   часами,  сутками!
 Посаднику передай:  проверять не стану, но пускай сам проверит запасы для похода
и осады. Ответит головой!»   Мороз набирался сил, трещал…                100
***К Новгороду  пришлось  двигаться  быстрыми переходами.  Два часа привал, покормить  лошадей, отогреть на кострах  пищу для людей и вперёд.  Гонец прискакал во время  пира  у деда, в селе  Ольгичи.  Варяги,  на двадцати  драккарах, вошли в
Волхов, но сильные морозы   сковали  воды, преградили путь.   Движутся пешим
ходом, ограбив Ладогу, ближние  сёла и починки.  Цель: взять  Новгород  врасплох,
сходу.   Новгородские  старшины с воеводами  разослали  гонцов  во все  города и
сёла:  « Бей в набат!  Поднимай народную рать – враг на пороге!».
Город готовился к долгой, зимней осаде.  От пристани, нескончаемым потоком,
двигались  сани, вывозили из амбаров запасы соли, рыбы, зерна, мяса, пушнины.
Купцы возмущались, но народная воля – закон, можно потерять не только богатство,
но и голову.  Дюжие купцы наваливали мешки на сани, покрикивали:  « Торопись
не спеша,  большие дела сделаешь!».  Бедняки – новгородцы огрызались: « Семь шкур
сдерёте,  благодетели!».  На торжище цены подскочили втрое.  Совет решил  урезать
нормы  продаж, экономить.  Умельцы – плотники  раскатали пустые  амбары, на торжище
строили навесы  для привезённых продуктов.  По льду озера  спешили обозы  с годовой
данью, с беженцами.  Варяги появились  внезапно, полезли на стены  со всех сторон
города.  Тараны ударили в ворота.  На башне детинца  било  участило ритм  ударов:
« Все на стены!  В бой!  В бой!».  На обледенелые стены пролилась  первая горячая
кровь.  Бились мечами, топорами, а Добрыня орудовал оглоблей, крякая в полный дых.
« Получай по мозгам, умней станешь!» - кричал  богатырь.
       
       Рать  Святослава остановилась в лесочке, за один переход от города.
Застучали топоры, валили вековые деревья, построили засеку, час два продержимся.
Остановили обоз, который чудом  ушёл от погони.  Хозяева рассказали, что  везли
дань  городу, но услышали било, повернули, а тут и варяги  показались.
Святослав,  с двумя сотнями,  выдвинулся к опушке леса, затаились.
Варяги,  на рабочих лошадях,  многие без седла, трусили по дороге.
Бесшумно  скользнули  арканы, пропели свою песню стрелы, отряд оказался на земле.
Дюжие дружинники быстро сломили сопротивление:  кто встал с мечом, тот погиб.
     Перед Святославом стоял  старый знакомый – ярл  Агмунд – дружинник  князя Игоря.
« Что, ярл, заблудился в русских лесах?» - спросил Святослав.
Седая борода ярла запеклась от крови, седые, редкие волосы  топорщились от мороза.
В голове ярла гудело от удара об землю, ярл плохо соображал.  Он осмотрел  стоящих
на коленях варягов, громко захохотал:
« Шли за добычей, а оказались в пасти волка!  Где мой меч?  Сразимся   и   я   погибну
в честном бою!   Назови своё имя,  перед Вотаном  я выкрикну его  с презрением!».
Святослав сел  на бревно возле костра, предложил ярлу:  « Садись, ветеран,  рассказывай,
кто  соблазнил варягов  походом на Русь?  Ранние морозы спутали ваши планы, а русские
богатыри  научат уважать  Киевскую Русь!  Я – князь  Святослав!».
Варяги подняли головы, послышались возгласы удивленья, восхищенья:
« Он прыгает, как барс, ударит и пропадает  в дремучих лесах!  Это о нём  поют песни
наши скальды!» - выкрикнул один.
   « Когунтом у нас  ярл Свенельд.  Десять лет он уговаривал  варягов к походу.  Не учли
ранних морозов, не получилось  внезапного нападенья.  Впереди  длительная зимовка,
бесконечные штурмы.  Новгород обречён!  Варяги не привыкли отступать!» - сказал  ярл.
« У вас – три тысячи варягов.  Через месяц   Новгородская земля  соберёт  сорок тысяч
воинов.  О победе надо забыть, думайте о спасении своих шкур!».
     В глубине леса послышались окрики.  В пламени костра появилась псковская дружина.
Воевода с ближними дружинниками  приблизились  к  князю:
« Кольчужная рать Пскова  готова к бою!» - бодро  доложил он.
Святослав обнял воеводу: « Готовьтесь к ночлегу, палите костры, готовьте  пищу. Утро
вечера мудренее!  Вот, ярл, нас уже  две тысячи, а к утру будут – три!».                101 
***Охранная сотня окружила лагерь плотным кольцом.  В бараньих тулупах мороз не страшен, чуть ворочайся, как медведь в берлоге, да ухо  зайцем   выставляй, слушай,
не пройдёт недруг незамеченным.  Заильменские   новгородцы  подошли к утру, плотной
толпой  ввалились к кострам, руки греть, байки рассказывать.  Старший  ободрал сосульки  с бороды и усов, доложил не кланяясь: « Двадцать сотен  привёл  скорым
шагом, тысяч пять  подойдут с обозом.  Решили  прорваться   в город, встать на стены,
по сигналу сделать вылазку, отбить у варягов  запасы пищи.  На пустой желудок долго
не выдержат, побегут,  а мужики их как зайцев переловят.   Чай не в гости пришли, татями
набросились.  Отведают новгородского топора, внукам закажут!».   В голосе  воеводы
слышалась спокойная уверенность  бывалого лесовика – охотника.
     Иней сыпался с небес, окрашивая серебром  лапы елей, брони воинов.
Лошади под попонами застоялись, просили повод, рвались вперёд.
Две тысячи  конных промчались по тылам, захватили подводы с продуктами, повернули,
поскакали к лесу.  Варяги, разрозненной толпой, бросились в погоню.
Вот она – кромка леса.  Нетронутая целина, серебро деревьев, всё вдруг  вздыбилось,
взорвалось  криками, звоном оружия, щетиной копий.  Полное окружение!
Запели рожки, пробили дробь барабаны, варяги построились квадратом, натянули луки,
пустили  калёные  стрелы.  Крики боли  заглушил  гром подков.  Дружина  Святослава
вылетела   из леса,  во всей своей красе.  Красные плащи покрывали крупы коней,
лес копий  трепетал  шёлком вымпелов и знамён, брони сверкали сталью.
      Святослав вскинул руку  в красной, боевой рукавице, дружина встала,  как  вкопанная.
« Кровь варяга – дорогая кровь!  Честь меча – священна!   Вотан  ждёт  великих  воинов!
Я – князь Святослав!  Предлагаю сложить оружие, сохранить  жизнь.  Домой  возврата нет!  Объявляю  вас  русскими  дружинниками.  Пойдёте на заставы, где только Степь  и
полчища хазар,  есть,  где разгуляться,  показать свою удаль.  Здесь – смерть!».
      Стальной квадрат  дрогнул и вдруг распался на части.  Варяги втыкали мечи в землю,
подняли  правую руку, сбросили шлемы.  Новгородские мужики хлопали варягов по
плечам, радушно улыбались: « Пойдём, брат, похлёбки  похлебаем,  о жизни поговорим!».

    Ярл  Свенельд  стоял на крыше  бани, всё видел:  «Более пяти  сотен  потеряны.  Боги
отвернулись, а с  ними удача!   Мечта стать русским князем – невыполнима!
Старость и смерть стоят рядом.  Лучше  погибнуть в бою, чем позорный плен!».
Новгородцы,  со стен города,  грозили топорами, поливали  отборным матом, пели
похабные частушки.   Ярл  вскинул  руку, поднял сигнал к штурму.
В ярости битвы не заметил, как перехлестнул горло  волосяной  аркан, от удара  о землю
потерял сознание.  Очнулся на полке бани в полной темноте.  Горячий пар  расслабил
члены, гудел в голове, слепил глаза.  Услышал возню, всплеск воды, голоса.
Загорелись лучины, ярл увидел  старую бабу – ведьму:  « Ты кто?» - крикнул он.
« Очнулся касатик!  Подобрала тебя полумёртвого, брошенного, в бане отпарила,
жизнь вернула, а ты не рад!   За грехи, за пролитую кровь, платить придётся!».

    Русские вышли из леса плотными рядами, пошли, приминая снег.  Варяги заметили
поздно, что попали между двух огней, прекратили штурм.  Зажатые между стеной и
орущим строем, они не дрогнули, построились клиньями, ощетинились копьями.
Святослав вздыбил жеребца, крикнул:  « Свенельд! Выходи на равный бой!».
Затрубили трубы, варяги оглядывались, высматривали глазами ярла, зло гудели.
От бани показалась бабка, а за ней  плёлся  старый ярл, закутанный в рваную ряднину.
Оба войска грохнули от смеха  и только тогда заметили, что руки ярла связаны, а на
шее завязана   верёвочная петля.  Двое подошли к Святославу:  « Принимай гостинец,
Князь, а  я стара, чтоб с таким молодцом  любовь крутить!».  Бабка отдала дружиннику
верёвку, сама потрусила к бане.
Закончился  бесславный поход  пиром, кострами.  Тризну  пели  волхвы, колдуны…  102
 ***Княгиня Ольга направила свои сани к Чернигову.
Кони бежали резво, дружинники гикали на встречных алан, хватали зазевавшихся баранов,  бросали впереди седла:   добыча в походе  греет руки,  мягчит сердца.
Не малый путь пролетели за один дневной  переход, остановились  в дальнем
починке  Альрика.  Малая крепость  могла сдержать первый  натиск  кочевников,
подать дымовой сигнал городу.   Старый варяг встретил обоз  за воротами  крепости.
Опершись руками на двуручный меч, он стоял, как память  былинных лет,  как шаг
в прошлое.  Княгиня подошла, опустила голову на когда то  могучее плечо:
« Слава Богам!  Ты осветила светом мои  преклонные  годы!  Друзья – побратимы
давно пируют у  трона  Вотана.  Из рога  Тора  они пьют нектар и амброзию, а мы
поднимем чаши   старого мёда, бокалы греческого вина.  Вещий Олег  подарил мне
десять амфор.  Прошло много лет, две сохранились. Вещий Олег  сказал, что ты
навестишь меня.  Я ждал и надеялся.  Сто лет на земле, это - подвиг!».
Наставник  Игоря  погладил щёки  Ольге:
« Ты прекрасна, как в день вашей свадьбы.  В этот день я ушёл из Киева, построил
крепость, охраняю подступы к Чернигову.   Три жены схоронил, остался один, как
перст.  Дети служат в дружине  Святослава, внуки живут в  Чернигове.  Проходи
в дом, гостьей будешь!».
Дружинники завели коней в конюшни, расседлали, задали корм, освежевали баранов,
над кострами  повис дух похода.  Старый викинг  ходил, проверял,  и как будь то
помолодел: распрямилась спина, засверкали глаза: « Смотри бодрей! Твёрже  шаг!» -
командовал сам себе  старик.  Дружинники  хвалили, улыбались.
     За  дубовым  столом  сидели  воеводы,  старый варяг,  княгиня  Ольга.
Золотые чаши  источали аромат старого вина, крепкого мёда.  Куски баранины  клубились
паром. Шла неторопливая беседа  уставших людей:
« Путь прошёл без помех?» - спросил  Альрик.
« Под крылом княгини  пролетели, как на крыльях, ног не замочили!» - отшутился воевода.   Ольга смотрела на старика, улыбалась.
« Какие новости в городе, какие дуют ветра из степи?» - спросила она.
« Ветра из степи – тихие.   Аланы мирно кочуют, торгуют с городом и селеньями, не обижают.  В городе идёт спор о вере.  Волхвы сожгли священника на жертвенном
Камне.   Предрекают большие беды, если народ примет христианство.  Напустили
порчу на людей и скотину, а потом  дали исцеление.  Народ ропщет!».
 « Куда смотрит посадник?  Вера в единого Бога  победит  древнее мракобесие.
Волхвы, колдуны, ведьмы – пережиток старого мира.   Передовые страны  верят
в Бога отца, Бога сына и в Святой Дух.  Деревянные боги сгорят  в кострах новой веры».
Ольга  перекрестилась.  Воеводы махнули руками, наложили крест.
Альрик улыбался в седую бороду:  « Вещий Олег  критиковал Церковь  за  непомерную
роскошь, за отпущение грехов за  деньги.  Золото – мировое зло!».

     Воевода с посадником прискакали утром.  Гурьбой вошли в палату, опустились на колени, перекрестились.  Ольга улыбалась.
« Я направила сани в Чернигов, чтобы  заложить первый камень в основание церкви,  а
у вас колдуны колдуют, сжигают священников.  Мне вернутся в Киев?».
Посадник поклонился, сказал:  « Волхвы  из города отправлены  на берег  Днепра,
к Волосову Дубу!  Там их Пантеон, там их владенья!  В городе  наступил покой.
Священники читают проповеди у деревянной часовни. Народ слушает, но мало что
понимает.  Пройдут годы, сменится поколение, тогда новая вера  воссияет!».

     Недалеко от центра города, на холме  вырыли котлован.  Первый камень  укрепила
Княгиня Киевской Руси.  Священники освятили  место.
Народ черниговский  молчал.  Месть старых  богов всем известна…                103
***Княгиня Ольга покаялась, раздала подаянья   народу черниговскому, поклонилась на
четыре стороны, дальше отправилась.  Дороги подсохли, пылили  за возком.  Колёса
постукивали, мысли путали.  Древлянская земля встретила лесами дремучими, болотами
не проходимыми  и тишиной.  Возок на пригорке оставили.   Пересела Ольга в седло,
брони одела, по сторонам зорко смотрела, старую дорогу искала.  Дружина подтянулась,
дозорными  ощетинилась, примолкла, вслушиваясь  в звуки леса.
А лес жил своей жизнью, звенел птичьими  голосами, ухал филином, барабанил дятлом.
Под дубами паслись   кабаны,  стада  благородных оленей, призывно ревели лоси.
В пуще показалось  стадо  лохматых  туров.  Могучие быки  рогами  рыли землю, копытами  разбрасывали по сторонам.  Вожак стада взревел, неторопливо пошёл
на встречу. Кони прыснули в стороны, понесли.
Вокруг лес стеной, не свернёшь, пришлось прорываться галопом, с криками, с разбойным
свистом.  Проскочили, пот утирали  от страха.  Природа непобедима…
 Ближе к вечеру заметили  могилу  Игоря.  Холм осел,  зарос  ольхой и берёзками.
Лагерь развернули по походному, с дозором, с секретами, с круговой обороной.
Ольга поднялась на вершину холма, долго смотрела в сторону бывшего города.
Не души, не дымка – мёртвая тишина.
     Снилось  Ольге пламя  жаркое, огненное.  Страшные  демоны  хохотали,  драконы
крылатые  огонь раздували.   Старались до её души добраться, в пламя бросить.
На могучем коне  Добрыня Никитич  пробился, подхватил, из пламени вынес.
Заплакала Ольга, на колени встала, до утра  молитвы творила, каялась.
Солнце брызнуло на лес лучи золотые, прозрачные, радостные.
Что ему муки раскаянья, беды людские.
Приказала  холм могильный обновить, крест срубить -  большой, дубовый.
 Был цветущий город, осталось пепелище.   На пепелище – крест  карающий.
Каждый  поймёт,  кто разумен.
    Крепостные ворота  выстояли в огне, мхом поросли от времени.  С трудом протиснули
перекладины креста, понесли к возвышенности, к берегу озера.  Здесь закопали.
 Смотрит крест на восход, тень на чистые воды бросает, водяных пугает.
Пошли к лагерю.  На пенёчке  старая старушка сидит, белый платочек на голове повязывает.  Протянула Ольге  бублик  сдобный:  « Откушай,  голубка,  от трудов
праведных, богоугодных.   А память народная -   в веках живёт, хлеба не просит!».
 Взяла Ольга подношение, крестом перекрестилась, трижды  поклонилась, надкусила
бублик, а там черви трупные кишат, на землю валятся. Оглянулась,  бабушки след
простыл, а в руках у неё гриб  поганый, червивый.  Дружинники смотрят на неё,
крестятся.  Бросила Ольга гриб, ручки в ручейке омыла,  выздоровела.
Чистым голосом приказала тризну править, песни петь по старому,  по народному.
  Гуляли три дня, оленей жарили, вином запивали, не плакали.  Княгиня все слёзы
выплакала,  а нам своих - жалко. На вершину креста сел чёрный ворон, каркал, крыльями
бил,  пепелище  осматривал.  Поднялся, к лесу полетел, падаль выискивать.

    Кружили древлянские леса целый месяц, вокруг осины водили,  дорогу не указывали.
Радогость открылся внезапно, как будь то из озера вышел.  Вал насыпан крутой, тын из огромных дубовых брёвен, ров с мёртвой водой,  а  ворота открыты и мост сто лет
не поднимался,  в землю врос.  Кони шли по мосту, похрапывали, ушами стригли,
прислушивались.  Впереди площадь раскинулась, а на площади Святыня чудная  стоит,
разноцветными красками  сияет.  Вот  Дажбог нарисован, вот Святовит, вот  Яровит,
Стрибог на Сварога смотрит, улыбается.   Дружина спешилась, шатры на площади
раскинула, костры развела, кашу варить.  Набежали детишки  нечесаные, в грязных лохмотьях,  чумазые.  Хлеб да мясо расхватали, по домам разбежались.
Показался мужик большой, дородный, встал, смотрит, молчит.
Дружинники к котлам подсели кашу пробовать, на сон грядущий  ужинать.             104
    ***Пригласили странного мужика каши отведать, а тот отнекивается:
- У вас чашки поганые, нечистые.-
- Как нечистые?  Помыли  в  ключевой воде!»- обиделся дружинник.
- Мыли - то вы их мыли, а не освятили.-
- У нас свой поп, всю дружину окропил перед походом.-
- Кто такой – поп, не знаю, а вот  - наша  Святыня, там не освятили.-
Дружинники переглядывались, улыбались:
- Что у вас да  город? Мост опущен, ворота нараспашку, стражи нет.  Кто воевода?-
- Триста   лет  никто к нам не приходил. Кого опасаться?-
- Мы пришли!  Значит,  есть кого боятся.  Возьмём, да ограбим! –
- Зачем грабить?  Берите, что нравится!  Всего не унесёте, надорвётесь! –
-  Ваших  мужиков в волокуши запряжём, кнутом  погоним! –
-  Беда в том, что мужиков - то,  раз,  два и обчёлся!  Нет мужиков  недоверчивых, а кто
доверился, в пущу ушёл, тот там и пропадает.  Пуща – она  любого закружит!
Водяной балуется, в болото заманит, тут и конец!  Вдовы плачут, детишки  рёвом ревут,
а отцов и мужей нет!  Помогите нашему горю! Берите жён, плодитесь и размножайтесь! –
-  Мы люди подневольные, княгине служим, приказам подчиняемся!-
-  А вы поживите с недельку, глядишь,  новые дети в городе появятся!-
Дружинники удивлялись, хохотали:
- Зови своих жён, мы согласные! –
- Зачем звать?  Они – вот они, незваные пришли, дожидаются!-
Оглянулись дружинники, а вокруг лагеря – молодицы, да все такие  небольшие, ладные,
с русалочьими волосами, с бездонными глазами, посмотришь и утонешь  навеки.
Дружинники  и о каше забыли, вскочили, без приказа в толпу вступили,  и пропали…
   
    Княгиня осматривала  Святыню.
Поднятая на крепких столбах, она как бы летела в небо, струилась разноцветными красками, казалась воздушной.
Резные боги, вырезанные непонятно из чего, отполированные, покрытые золотом и
серебром, с драгоценными камнями вместо глаз, смотрели, то с лаской, то с угрозой.
Кто, когда  возвёл эти срубы?  Без единого гвоздя  собрал эти причудливые крыши и
купола?  Кто покрыл удивительными рисунками? 
Только в давние, давние времена  жили такие умельцы.  Они строили по веленью
сердца,  подчиняясь зову души,  а руки дело делали.
- Что, милая, нравится? - услышала она тихий голос.
Оглянулась: небольшого роста старая старушка  стоит, смотрит.  Глаза, как два голубых
блюдца на белой скатерти, всё видят, всё знают:
- Изумительной красоты зданье! – шёпотом ответила она.
- Здесь наши Боги живут, миром правят! –
- Старые боги!  Человеческие жертвы до сих пор принимают? –
-  Жертвы бывают  невинные,  а бывают заслуженные!-
 Ольга посмотрела в морщинистое лицо, отвела глаза.
- Пойдём, покажу, как наши  боги жили! –

   Старушка открыла низенькую дверь,  нагнувшись,   вошли.
Козлоподобный   Пан, с плотоядной улыбкой, наклонял молодую   берегиню, а вздыбленный корень жизни  касался  красного,  трепещущего  сосуда.
Живые краски, или умелый резец  ваятеля,  отчеканил каждый волосок, каждый мускул,
картина казалась живой, действующей.
Великое желанье овладело телом княгини.  Она выгнулась, напряглась, по левой ноге
побежала  холодная струйка.   Старушка улыбалась.
- Наши боги жили земной  жизнью.  Новая вера – бесплодна. Душа – неосязаема!-    105
    ***  В другом зале  Перун  бросал  огненные стрелы в болото, кишащее  гадами.
Юная  пастушка  ускользнула  из пасти  дракона, а под дубом её поджидали  бесстыдно
нагие  боги и богини  в расхристанной одежде, которая не скрывала, а открывала их
напряжённые тела.  Сама жизнь с её разнообразием,   жила и дышала   с картин.

 - Твоё имя – Ольга!  Древляне  не забудут  твоего коварства, жестокой мести.
Кайся, не кайся  перед новым богом,  но твоё имя  останется в истории.
Кто дал вам право владеть народами?  Наш город -  Радогость,   открыт  для всех! –
- Право сильного, право меча,  закон   «Русской правды»  возвысил меня, дал  право
казнить и миловать.  Древляне убили мужа, месть моя – святая! –
- Ты разрушила  столицу древлян, тысячи сгорели заживо, но они не покорились  власти
демона, в образе русской воительницы.  Женщина должна  любить, рожать детей, а не
воевать, не убивать.  Боги всё видят  и накажут тебя.-
-  Мой бог – Иисус  Христос.  Он страдал, погиб на кресте, учил  прощать  врагов.-
- Враг в твоём сердце.  Научишься   любить и  прощать, народы назовут – Великой.
- С города  положена дань  за многие годы, но я прощаю,  сама раздам  подаянья.-
- Дань, собранная силой, не радует, народ отблагодарит подарками – вот радость.-

    Они шли из зала в зал и везде встречали княгиню  славянские боги.  Их было великое
множество, на каждый случай жизни.  Одни творили радость, от рожденья до смерти
оберегали  человека.   Другие  сеяли зло, пожирали только что рождённых   младенцев,
терзали  страшными  муками  взрослых людей,  мучили  болезнями  стариков.
Совокуплялись, рождались, умирали.
 
     Вышли на площадь. Старуха подняла руки к небу, крикнула:
-  Перун!  Сойди на землю, очисти от скверны!-
 Яворово озеро  потемнело,  огромные волны пошли кругом, выплёскивались на берег.
Чёрные тучи закрыли полнеба, блеснули молнии, ударил гром.  Небо треснуло на
части, раздираемое   могучей  силой.  Княгиня ясно увидела  литое тело бога,  раскрытый
в крике  рот,  безумные глаза.  В одной руке тяжёлая палица, которой он бил по земле,
другой  рукой  бросал  огненные  стрелы.  Каждый удар  палицы отражался громом.
Каждая молния издавала яростный треск.  Наступил конец света.
   Хлынул дождь  бурными потоками, непрерывными струями, всемирным потопом.
Площадь превратилась в озеро. Бедные лошади  стояли у коновязей, поджавшись,
опустив головы.   Одинокие шатры провисли, не выдерживая тяжесть воды.
 Грязные массы влаги  устремились  к  озеру.   Всё смешалось.
Но вышло солнце!  Робкие струи падали с небес, а яркие лучи  осветили город, каждую
травинку, согревали:
- Да здравствует,   Ярило!  Свет побеждает тьму!-  крикнула мокрая старуха.
Княгиню трясло от озноба.  Она обхватила грудь руками, смотрела на тучи, стараясь
увидеть тело бога.  Вдалеке рвались холщёвые полотнища, гром удалялся, затих.

  - Меня зовут – Звенислава,  хранительница  Святыни.  Боги слушают  голос, приходят
ко мне.  В молодости  Перун слетал  могучим воином, сейчас – древним старцем.
Посмотри, как  радуются краски  Святыни, как они вбирают солнечные лучи.
Мир радуется жизни,  молодость цветёт.  Старость  уходит в тишину  забвенья.
Служанки принесли  полную   чашу  пряного напитка.  Звенислава  приголубила, протянула  Ольге:  - Выпей настой  лесных трав, останешься молодой и здоровой!-
Ольга пила горьковатый  напиток, с запахом знакомых трав, согревалась.
Служанки отвели её,  полусонную,  в шатёр, раздели, омыли,  уложили в мягкую постель.
Снились ей сны весёлые, красочные, солнечные.
Страстно любила   смертных и богов…                106
***Три дня собирал воевода дружину,  не собрал.
Попрятали молодицы  своих нежданных  мужчин, любили, кормили, лелеяли.
Как оторваться  от сладкой жизни?  Ногу в стремя и в седло!   В дороги дальние, в леса
дремучие.   Под дождь и снег, под палящий зной, под трескучие морозы.
Ударил воевода в било, тревогу  выбил, не улежишь, бегом в строй встанешь.
Заседлали коней застоявшихся, в сёдла  вскочили, построились.
Народ городской собрался, бирючей  голосистых слушать.  Бирючи зачитали приказ:
- Город   Радогость   считать  пригородом  Киева.
Платить годовую дань мехами,  зерном, мёдом, битой дичиной.
Молодых, здоровых мужчин отправлять в Дружину.
Молодых женщин  обучать  ремеслу и рукоделью.
Мосты и въездные ворота  обновить.
К мостам и на башни поставить воинов.
Город должен трудиться! –
      Вышла к народу  княгиня Киевской Руси  подаянья раздавать.
Бросала в толпу мелкие монеты,  бусы и пряники.  Мужчинам дарила мечи и топоры.
Поклонилась на четыре стороны, в седло поднялась.  А город, как будь - то  проснулся.
Бегут со всех сторон,  подарки дорогие несут, на волокуши сваливают.
Подошёл странный мужик, тряпицу развернул, а в тряпице золотой самородок с кулак
- Примите, как дань этого года! – стоит, улыбается.
Второй притащил  шкуры бобровые, а одна – белая:
- Таких   бобров  в природе не бывает,  а у меня есть!  Дарю на память! –
       Звенислава подошла в сопровождении  служанок.  На белых, как снег холстинах, на ладонях, поднесли подарки, скульптуры  древних богов, раскрашенных, позолоченных.
Старушка  поклонилась, открыла берестяной  туесок,  а там,  на белом  пухе -  Пан,
божество лесное, любит и не как не до любит  берегиню.  Природный самородок золота.
Только боги могли создать  эту скульптуру: « Учитесь, люди, любить!».
« Любовь победит зло!» - сказала улыбаясь  Звенислава.
Ольга  наклонилась с седла, поцеловала  старушку, взяла туесок, пришпорила коня,
поскакала по нехоженой дороге в историю.
Дружина рванула следом, а у стремени бежали ревущие в голос молодицы:
« Не до любили мы, не до кохали!» - кричали они.
 У кромки леса  остановила  Ольга коня, дружину поджидая.
Пятьсот  всадников – это сила,  в брони одетая,  её воле подчинена,  присягой  окольцована.  Воевода команду   дал, дружина  по три в ряд построилась, женщин на
обочину вытолкнула, за воеводой тронулась.  Песню запели, не до молодиц.
    Прошли болота топкие,  в речках воду замутили, лесных жителей  распугали, на лугу
зелёном  остановились, коней покормить, самим отдохнуть.
Пересчитал воевода войско, два десятка пропали  в дебрях лесных, в болотах непроходимых, княгине доложил.  Ольга улыбнулась, сказала:
« Любовь сильнее смерти!  Пускай живут в любви  и согласии, мы не помешаем!».
      Для княгини разбили шатёр бархатный, шелками разукрасили, иконостас  развернули:
« Молись, матушка, новому богу, а нас не неволь!».
Служанки поклонились  Ольге, на луг  к дружине отправились, любовь верёвочкой завивать.  Выбирай любого красного  молодца, до зари не уснёшь.
Ольга помолилась  перед иконой  Божьей Матери,  Иисусу  Христу поклонилась, задумалась.  На иконы платок  прозрачный набросила, туесок берестяной достала,    107
открыла.  А там  Пан  улыбается,  могучим корнем соблазняет.  Выглянула из шатра
княгиня, молодого дружинника ручкой поманила, в шатре спрятала.
Увидел дружинник  скульптуру, как молодой жеребец напрягся, а Ольга в позе берегини
стоит, соблазняет.  Сбросил он шлем и брони, открыл могучий корень жизни,  с  княгини
      одежды сорвал, к делу приступил.  Кричала Ольга Важенкой, обезумевшей от  наслажденья,  змеёй  извивалась, на крыльях   любви  летела, на ковёр  упала, уснула.
Утро очистило луга от ночного тумана, ясным солнышком отогрело, глаза открыло.
Вышла княгиня из шатра, два воина на часах стоят, не шелохнутся.  Увидели Ольгу,
копьями  отсалютовали, замерли.  Смотрела  на воинов внимательно, ночного  Пана  не
узнала, загрустила. 
Походная жизнь  не любит суеты.  Позавтракали, коней в реке  отмыли, сами искупались,
построились. Княгиня в седло поднялась, вперёд поскакала.  Передовая сотня путь
открывала, разведкой  ощетинилась, понятные знаки передавала.

       К Киеву подошли с северной стороны, ворвались в открытые ворота, сторожей разбудили, панику  жителям  внушили.  Ударили в било, а дружина княжеский дворец
окружила, спешилась.  Заспанные воеводы  униженно  кланялись, прощенья просили.
Княгиня усталой рукой  дружину озолотила, в покои направилась:
« Жители города  решат, накажут  виноватых,   в новой вере укрепят!».

    Разбудил её рёв  рожков,  дробь барабанов, крики  колдунов и бесноватых.
На жертвенном  камне  жертвы старым богам  кровью  прольются, огнём очистятся.
Пока оделись, к Пантеону  прискакали,  голова воеводы в корзину упала, тело в костёр
рухнуло.  Волхвы и колдуны вокруг костра и камня  плясали, хвалу богам  пели.
    Перекрестилась  Ольга, на костёр плюнула, плетью коня огрела,  к церкви поскакала.
Священник греческий  ей грехи отпустил, благословил  на  жизнь праведную, безгрешную.  Улыбалась Ольга, жизни радовалась.

      Показали ей внука, в любви рождённого.  Пока она в Византии пороги обивала,
Святослав с   горничной  жил, как с женой, сына  зачал  и родил.
Подержала Ольга внука на руках, в кроватку уложила. Сняла она с себя гривну
новгородскую,     на грудь внуку положила.  На гривне отчеканено – « Князь!».
 
   Вспомнила она  Малушу,  жалко стало, захотелось внука увидеть, на коленях подержать.
Вызвала воеводу  Всеволода. Всеволод держал под рукой  « Малую крепость», обучал
молодое поколение, растил  дружинников.  Вошёл, поклонился:
« Тайна спрятана надёжно!  Знаем я, да брат мой – Роман.  Малуша родила  сына, назвали
Владимиром.  Отроку четыре года.  Имеются братья – сыновья  Романовы. 
    « Подготовь  судно крепкое,  неприметное, гребцов обученных, пойдём в Богучаны,
внука проведаем.  Уйдём в ночь, незаметно!».
Всеволод поклонился, бросился заданье выполнять, а в голове мысли роились:
« Впервые люди выходим,  боярами станем!».

    Вёсла погружались  в волны  без всплёска, лодка летела бесшумно.
В утренней дымке показались  древние стены.  Тройки  рыжих дончаков  несли повозки
по воздуху, без видимых усилий.  Всеволод сдерживал коней:
« Держись крепче, княгиня!  Как на крыльях прилетим, не устанем!».
Ольга визжала на резких поворотах,  просила:
« Отпусти душу на покаянье, озолочу!».
Хохотали молодым смехом, радовались  скорым свиданьем.
У распахнутых ворот   стояли Роман с сыном названным,  Владимиром.
Соскочила княгиня с повозки, перед внуком на колени встала, черты лица разглядывала.
« Наша кровь, Рюриковичей,  продолжатель рода растёт – Повелитель!».
А   «повелитель»  коня пряничного взял, голову откусил.
« Быть тебе  князем  Киевским, Русью править!»
Слова бабки вещие…                108
*** Роман  стоял,  молчал,  кланялся, а Владимир за руку уцепился, не оторвёшь.
Бабка красивая, но чужая, а отец – вот он рядом, рука добрая, тёплая.
Скушал  Владимир пряник, за петушком на палочке потянулся, из руки вырвал:
« Внук своё возьмёт,  другим не оставит!  Солнышко ты моё – Красное!».
На крылечке дома  Малуша показалась.  На руках младенца  качает, двое за  подол
держаться.   Красивая стала, глаз не отвести.  Бояриня  писаная, видная, но не судьба,
в Киеве   не красоваться,  родных   не радовать.  Тайна пути перекрыла, не пускает.
Так на крылечке  и встретила княгиню, кивнула головой,  в дом пригласила:
« Проходи, матушка,  будь, как дома, а гостям мы всегда рады!».
Роман вперёд забежал, двери распахнул,  по стойке смирно встал, глаза выпучил, не моргнёт.  Старый солдат науку помнит.
    Княгиня от застолья  отказалась, в спальные покои отпросилась, дверь притворила.
Перед тусклым зеркалом уселась, в свои черты лица всмотрелась: старость не радость.
Вздрогнула, кто -  то за рукав дёрнул.  Присмотрелась, перед ней  внук стоит, ручкой
манит:  « Баба Волга, пойдём  я тебя с друзьями познакомлю!».
Как внуку отказать?  Встала  Ольга, в ночной рубашке, босиком, за внуком  во двор
вышла.  Двор крытый, широкий, камнем мощёный.  Постройки  добротные, всё хозяйство
под рукой.  Возле ворот -  будка для  Тузика.  Выскочил  Тузик,  ростом с телёнка,  на
Ольгу рявкнул.  Владимир к псу подбежал, кулаком погрозил, собака  улеглась у его ног.
« Это  Тузик – мой верный друг!  Он меня от волков спас!  Потрогай его за уши, верным
другом станет!» - Ольга смело  потрепала  уши  собаке. Та извернулась, лизнула в губы.
Внук смеялся, радовался.  Прошли к конюшне.  Владимир  в припрыжку подбежал к
рыжему жеребёнку.  Точёные ножки в белых чулочках,  маленькая головка со звездой
во лбу,  грудь мускулистая, широкая:  «Этот жеребец  будет моим боевым другом.
Вместе вырастим, вместе возмужаем, вместе в бой поскачем!».
Ольга гладила жеребёнка, гриву пальцами расчёсывала,  грустила:
« Придётся  ли  на  взрослого  внука  посмотреть, полюбоваться?  Один бог знает!».
     Познакомил внук бабку с друзьями, набегался, к тёплой завалинке  подошёл, бабку
усадил, на колени взобрался, уснул.  Прижала Ольга внука к груди, теплом его согрелась,
весь отдых просидела.  Зашла  Малуша в опочивальню, а Ольги нет.  Весь дом всполошила, искать заставила.  Бегали, бегали, увидели:  сидит Ольга на завалинке,
на коленях внук,  спят мирно.  На цыпочках подошли, вокруг уселись, любовались.
Очнулся внук, бабку потревожил, сказку прервал  недосказанную.

     Против теченья Днепра грести, руки в кровь  сотрёшь.
Подняли парус, вёслами помогали, пошли, поехали.  За кормой сигнал услышали.
Четыре греческих галеры, на всех парусах,   на вёслах, шли быстро, дорогу требовали.
Хищные морды волну пенили, лодку княгини брызгами обрызгали, язвительными
словами  облаяли:  « Уйдите с дороги, варвары,  Византия плывёт!».
    Причалили к пристани  Киевской.  Народ на чудо   ромейское  любуется, княгиню
не заметили.  Прошла Ольга переулками к дворцу, с заднего входа во дворец  проскользнула, в палатах  затерялась.  Слуги ищут с докладом: греки  пожаловали.
Посольство  царя  Константина – триста сановников, двести монахов, пять сот  солдат.
Галеры на якоря поставили,  переправу потребовали.  Ольга отмолчалась.
День греки на галерах болтаются, второй, пятый, от города переправы нет.
Поймали лодку рыбацкую, договорились.   Посол и пять высших сановников в лодку
попрыгали, к берегу причалили.    Идут послы по улицам Киева, чешуя рыбья с риз
осыпается, дурные запахи распространяют.  Хохочут киевляне, греки молчат.
В Тронный зал  вошли, шапок не сняли, не поклонились.
Княгиня Ольга   на троне  сидит.  Золотая корона  алмазами сверкает.  В правой руке - Скипетр,  в левой – Держава.  Послы поклонились, слова  Константина  сказали:
« Мы наградили тебя  дарами, а рабынь и даров от тебя нет!».                109
***Царь  Константин   подарки пожаловал.  Распахнули  посланцы  плащи, а под плащами
подарки дорогие, шкатулки  драгоценные. Открыл  посол шкатулку, рубины засверкали,
насыщенным  цветом,  переливаются.  Вторую открыл, золотые монеты  старинной чеканки, на одной стороне -  император римский, на второй – изреченье из библии.
Ольга сидит на  троне подарки в руки не берёт…
Посол сам поставил шкатулки на резной столик,  знаменем   Византийским  накрыл.
На знамени – орёл  двухголовый,  грозно смотрит,  в когтях   шар земной  держит.
Знамя бархатное, золотыми нитями расшито.
      «  Я много дал тебе подарков. Ты говорила, что когда вернёшься на Русь, то пришлёшь
мне рабов,  мёд, воск и шкуры звериные,  а  главное - воинов  русских  на помощь!».
Ольга встала, с высоты трона  ответила:
«  Придёт  царь  Константин к Киеву, постоит на Подоле, сколько я простояла в  Судской
гавани, тогда   дам ему эти дары.  Рабов на Руси нет!».
     Проводили послов  по  кривым   улицам,  прогнали табун  лошадей  по лужам, те
обрызгали  греков  грязью с головы до ног:  « У нас нет эгейских  губок,  отмыть  нечем.
Отправляйтесь, в  Русском море отмоетесь!».
     Ушли   греки  несолоно хлебавши,  спесь  византийскую с собой унесли.
Развернула  Ольга знамя, на орлов любовалась, задумалась:
« Пройдут годы,  это знамя впереди полков  понесут,  в боях  прославят!».

      Воевода гонцов  к «Новой крепости»  послал:  « Пугните  греков  так, чтобы дорогу
на Русь забыли!».   Примчался гонец, старому  ярлу рассказал, стали  думать, как греков
обмануть.  Решили к « Ревуну» галеры направить, а  « Ревун» - он разберётся.
Ложные вешки расставили, стали  ждать.  Галеры  вынырнули из за поворота, на якоря
встали.   Крепость приготовилась к осаде, к бою.
Бывшие  аланы  конной лавой  на берег выскочили, стрелы пустили, назад ускакали.
Стрелы многих воинов пометили, парус подожгли.
Стратег меч выхватил:  « Возьмём город, накажем варваров!» - крикнул он.
Посол тихо ответил: «  Базилевс  отправил посольство с миром!  Худой  мир  лучше
войны.  Ты решишься нарушить  волю  царя?».
Лоцман отдал приказ:  « Поднять якоря!».
Галеры  канули  в пропасть.  Подводные камни  встретили  страшным ударом.  Две
галеры разломились, пропали  в ревущих  бурунах.  Две черпнули  волну  бортами,
закрутились, ломая вёсла и мачты.  Солдаты прыгали за борт,  тонули.

    В палату приёмов посол вполз на коленях: « Наши жизни в твоих руках, о, Великий!».
Константин пнул посла ногой: « Забудем  княгиню  Елену!» - прошептал он.

    Ольге доложили о катастрофе  галер:  « Бог всё видит!  Кара его - божественна!».
Княгиня ходила по палатам, внука нянчила, сказки  рассказывала.
Воевода  Всеволод  в спальные покои, как к себе домой заходил, до утра  царствовал.
Великий  Новгород  дань годовую  прислал под охраной  дружины.  Чёрные люди
балуются, купцов шарпают, караваны  разбивают,  пьют во славу  старых богов.

     В Киеве улицы в камень одели, площадь перед дворцом  украсили, не узнать.
С колокольни церкви колокола  ударили, звоны разбросали  по всей округе.
Народ толпами валил,  перезвоны слушал, серебро в кружки бросал: на строительство
храма.  Слушали  проповеди на греческом языке, ничего не понимали, но крестились
усердно.  Старая вера  кострами пылала,  новая  молитвы  шептала.
« Новое всегда дорогу пробьёт, старое отбросит и забудет!».
В голой степи отряды  замаячили, тревогу  на острых  копьях   принесли.
Степь – она рядом, на коне скачет…                110
 *** От аланской ханжи и сына её  Тугена гонец прискакал.  Конь шатался, храпел,
упал замертво.  Гонец на колени  сел, головой в землю упёрся,  замер  надолго.
Подняли гонца, оказалось,  спит  наяву, последние силы в беге истратил.
 Положили на лежанку, шубой накрыли: пускай отогревается, в себя приходит.
Послали гонцов на ближние и дальние заставы  с приказом: « Смотреть  зорко, костры
сигнальные  держать  в готовности.  Коней ставить под седлом.  Беда с востока  идёт!».
Воеводы  дружину два дня собирали,  в поле вывели, от конной лавы  защищаться учили.
 Гонец очнулся, передал слова ханжи: « С востока  печенеги наступают, племя  сильное,
жестокое.   Левобережных  алан  разбили, ищут переправы на правый берег  Дона!».
     Собрался совет  боярский, решили: « Послать помощь аланам.  Пять тысяч  конных,
во главе с воеводой Любомиром, выходят к Дону.  Обоз подойдёт следом.  Сбить
печенегов с донских переправ!».  Дружину переправили на плотах и паромах.
Построились, с песней пошли, пропали за горизонтом.
    Княгиня  Ольга  на площадку воротной башни поднялась, смотрела вдаль.
Горизонт миражами струился, горячим воздухом искажался, виделись, то блеск мечей,
то массы конницы, то дым с проблесками пламени. Глаза устали, пеленой затуманились.
 
    Святослав известие получил в  Смоленске.  Дружина, разбив походные  шатры  за
городом, отдыхала.  Слушали песни – сказанья  старого гусляра. Участник  похода
Вещего Олега, он пел так, что слёзы  выступали  на  глазах,  а  в сердцах  разгоралось
пламя  гордости  и славы  за русских богатырей.
Приказ  к  походу  выполнили  мгновенно.  Построились, тронулись  рысью, молча.
Смоленская дружина выступила  через два дня.  Город проводил  своих сыновей, закрыл
ворота, приготовился к осаде.  Со стародавних времён  город  покрыл себя славой.
    Гонцы ускакали во все  южные города:  «Тревога!  Готовьтесь к бою!».
Воеводы городов точно знали,  кому  куда выступать, в каком направлении двигаться.
    Муромская дружина  переправилась  через Оку, на дальней  заставе  закрепилась.
Ждали  Илью  Муромца  с  Добрыней  Никитичем. 
Передовые отряды печенегов  появились на дальнем гребне  холма.  Сперва  отдельные
всадники, потом, как  саранча  набрасывается на посевы,  покрыли  всю гряду холмов.
Каждый всадник имел двух заводных коней. К дальнему походу  Орда готовилась
два года.  Степные кони выдерживали дневной переход, три дня отдыха и опять скачка
на  выживание.  Пожирали  всё  на своём  пути.
    Илья  Муромец  из под ладони осмотрел горизонт, прогудел: « Бой будет жарким!
Готовтесь, братья,   умереть   за   Родину!».
Добрыня  Никитич  переседлал  коня, покрыл круп  толстым войлоком: « От стрел
поганых – защита,  а богатырю  защита – меч!».
Застава потрудилась:  на два полёта стрелы, вбили колья, разбросали бороны, замаскировали  «Перекати   полем».  Конная лава  сломит голову, пока  догадаются.
    Печенеги   пошли  плотной  массой,  заполнив долину  между холмами.
Бег  убыстрялся постепенно,  команда  и вся   Орда  понеслась  вскачь.
Вскинулись  луки, готовые  выбросить тысячи  стрел, ещё немного, но острые колья
вонзились в ноги скакунов, ломая кости. Передний ряд рухнул, образовалась  страшная
куча  конских и людских тел.  Муромская дружина  выдвинулась вперёд,  три тысячи
стрел   вонзились в задние ряды, увеличивая  кучи тел.  Орда рухнула на землю.
    Черниговская пешая дружина  подошла с запада  в разгар  боя.  Пять тысяч воинов
построились в три  ряда.   Выставив  копья,  скатились с холма на плечи  печенегам.
Копья сломаны, в дело пошли  мечи и топоры.  Страшный бой длился до темноты.
Илья Муромец бился пудовой палицей, Добрыня  обоюдоострым мечом.
Где шли богатыри, там ложилась улица, где расходились, там появлялись  переулочки.
Печенеги погибали тысячами, но шли на смерть  с  криками и визгом.
Два долгих дня рубились насмерть.  Нашла коса на камень…                111
  ***  Святослав с дружиной  двигался   междуречьем   Оки и Дона.  Напоили  коней
водой   Оки,  помчались к  истоку   Дона.  Орда оказалась в западне.
План  Святослава  выполнен, подходил к завершению.
Сотни тысяч кибиток  с женщинами и детьми  оказались  в сетях невода, талантливо
за брошенных  на степь.  Женщины  и старшие дети сражались до смерти.   Остальные
уселись вокруг очагов,  склонив головы,  ждали своей участи.
Не одной  жалобы, не одной слезинки  не упало на землю:  « Аллах  наказал  сильнейших,
слабым - покорится и терпеть!   Сохранить остатки народа – наша задача!».
Целый месяц  печенеги оплакивали павших.  Погребальные костры  поднимались к небу.
Табуны, отары, стада  разделили между городами.  Рязанцы пришли  к концу пира.
Воеводы перепутали восток с западом.  Два дня шли на восток, прозрели, повернули на
запад.  Святослав с воеводами хохотали, но погрозил пальцем: « Следующий раз смертью смоете  позор!  Четыре года следопыты  составляли карты, измеряли дороги, просчитывали  дни похода.  Кто не может постичь  эту грамоту, должен уйти в рядовые
дружинники! Незаменимых нет!  Слава  дружине  Мурома!  Они остановили  Орду.
Слава дружине  Чернигова!  Они завершили разгром!  Слава богатырям русским!».
 
  Смоленская дружина  шагала по правому берегу Дона.  Дошли до « Пологого кургана»,
построили лагерь, стали ждать.  Центральная Орда шла на Киев.  Подошли к Дону,
вплавь бросились на правый берег.  Аланы и киевская дружина  копьями сталкивали
плывущих в воду.  Печенеги бросились к северной переправе.  Смоленцы врубились
в их ряды, не давая  печенегам сесть на конь, построиться.
Волны Дона окрасились кровью. Два дня и две ночи  погибала Орда, но не сдавалась. Сотня за сотней  бросались в воду, плыли, уцепившись за хвосты, бросались в бой
и погибали:  « Сломим их упорство, значит победим!».
Святослав, тремя дружинами, быстрыми переходами, прыгнул  по левому берегу Дона
к «Пологому кургану».  Печенеги не ждали нападенья с тыла.  Рубились отчаянно, но
наступил момент и вся масса конницы, бросив  табуны и кибитки, устремилась в  степь.
Русские воины, на откормленных  зерном  боевых скакунах, догоняли, рубили с плеча.
Степные кони не выдерживали долгой погони и погибали.
Вся степь покрылась трупами. Печенеги ушли, смешались с другими народами.
 
   Киев встречал победителей  всем  миром. От мала до велика  высыпали на берег
Днепра, кричали  славу, толкали паромы, обнимали  уставших  богатырей.
Княгиня  Ольга закатила пир, какого небывало в Киеве.
Аланские богатыри хвастались своей удалью, русские  улыбались.
Победа объединила старых врагов, сделала братьями.
По дорогам Киевской Руси шли дружины к своим городам. Богатая добыча  замедляла
движение, радовала сердца.  На земле наступил мир.
 
     Хазарский царь  Иосиф  приказал казнить  гонцов с чёрной вестью, кричал:
« Повторим поход Песаха, накажем  Русь! Мои боевые   знамёна  взовьются над  Киевом!»
Вельможи, да и сам царь понимали, что приходит конец  Хазарскому царству.
Только  булгары и башкиры  имеют боевые дружины, остальные народы  ослабли, сошли
с  карт   мира,  канули в вечность.  Булгары стремятся к самостоятельности.
Мусульманская вера укрепилась в этих народах, на многие столетья  разъединила с Русью.  Язычество  тормозило развитие  русского народа.
Княгиня Ольга  внушала Святославу: « Я, сын мой,  крестилась, познала  Бога и радуюсь.
Если ты крестишься, познаешь Бога, то тоже будешь радоваться!».
На что Святослав отвечал: « Если я приму крещение, то  мои дружинники  станут
смеяться.  Новый закон ослабит  «Русскую правду»,  ослабит  дружину!». 
Святослав хранил нравы языческие…                112
*** В славном городе Ростове, у  церковного служителя, родился  чудный  ребёнок.
В два месяца он уже сидел в кроватке, в больших количествах поедал разные  каши,
а молоко пил кринками.  В пять встал и пошёл, да так пошёл, что всем городом  ловили,
догнать не могли.  Назвали его Алёшей, прозвищем  Попович.
Разные  шалости совершал, а в стрельбе из лука  взрослых побеждал.
В два года на коня взобрался, все поля  и дороги  протоптал, волков отстрелил  дюжину.
Так наловчился, что белку  в глаз   поражал, шкурку не портил.   Воеводы города его
в дружину зачислили,  жалованье назначили.  Родители  Богу  молятся,  а отрок с каждым
днём  мужал, достаток в дом  приносил.  Арифметику  Архимеда  выучил  наизусть,
греческий и латинский  запоминал страницами. Скучно ему было сидеть за книгами,
рвался в поля на вольную волю.  В чистом поле, да на просторе, встретил он  печенега –
разбойника:  « Стой, незваный гость!  Калёную стрелу проглотишь!» - крикнул он.
Печенег плетью воздух рассёк, громко щёлкнул: « Плетью  щенка перешибу, чистой
сабли не запятнаю!»- надсмехался он.
Стали они по полю кружить, в догонялки играть.  Печенег ругается,  матерные слова
на  русском  кричит, грамоту свою показывает.  Изловчился  Алёша, стрелу  малую,
на белку приготовленную,  пустил, ухо печенегу  продырявил.  Взревел печенег от боли,
саблю выхватил, коня  пятками торопит: « Срублю  труса, как  шакала, на куски изрублю!».  Пустил Алёша вторую стрелу, попала  она в рот  поганому, язык прошила.
Захлебнулся печенег кровью, саблю выронил,  в плен просится.  Алёша  набросил на шею
аркан, в город повёл.  Вся дружина  сбежалась, на диво – дивное  смотрят, глазам своим
не верят:  « Такой  малец,  такого богатыря обратал,  плясать заставил!  Чудо в городе
Ростове!   В других городах  такого быть не может!».
Прибежала матушка, сына с седла сняла, всего огладила: « Не ранен, сынок?  Слава  Богу!
А вам стыдно на ребёнка зубы скалить!».   Показали ей печенега – богатыря,  увидела,
в обморок упала. Бабки - знахарки  печенегу язык зашили, кровь остановили,  матушку в
сознанье привели: « Гордись, мать, сыном, богатыря родила!».
Ещё при крещении, поднёс отец  чашу с вином, причаститься,  а сын чашу взял, всё вино
выпил  и ничего, только глазки заблестели. Не стал он пьяницей, больше всего  сок
берёзовый  любил, после баньки  ковшами выпивал.    
    Рос богатырь, а слава о его подвигах по всей земле Ростовской  соколом летела.
Собирались люди разные,  на отрока  посмотреть, а отрок ничего, не гордится.
Воевода меч свой, в боях проверенный, снял с плеча,  Алёше подарил.
Меч тяжёлый, огромный, длинный, не по росту оказался.  Повесил  Алёша подарок на
стене, в красном углу, кузнецу знакомому ножи заказал.  Стал он тренироваться  ножи
бросать, из разных положений, в разные цели.  Так наловчился, что хоть со  скоморохами
ходи, фокусы показывать.  Ростов – город древний, чудеса разные бывали, да все забылись,  а это чудо по земле ходит, за смотрины кун не берёт.
В  десять лет юношей выглядел, девичьи глаза  приманивал, чубом кудрявым, да ростом
немалым.  Но отрок на ясноглазых  вниманья не обращал, больше  на тренировки
дружинников  бегал, да в конюшне  пропадал, своего коня с ладони кормил.
Так подружились, что конь за отроком, как собачка бегал, прохожих пугал.
    Воевода  Ростовский  рассказал  о богатыре   Илье  Муромце, да о побратиме  Добрыне
Никитиче.  Слушал  Алёша, всё запоминал,  время торопил: « Вот выросту  большой,
на заставу к богатырям  поеду, третьим  стану!».
 
    Земля  Ростовская  к реке  Итиль  выходит, а там  разные басурмане  на чёлнах
плавают, сёла прибрежные грабят.  Снарядил  воевода  отряд  немалый,  за порядком
на реке  присматривать,  басурман отпугивать.  Алёша  Попович   к отряду  примкнул,
без родительского благословенья  в поход пошёл.  Вышли к селу  на реке, а там разбой,
дома горят, жители плачут, в плен не идут.  Засвистели стрелы богатырские,  поразили
врагов  ненасытных:  « Не ходите в чужие земли!  За рекой  вам  места  нет!»…              113
***  В Палатии переполох. Купцы  доложили царю  Константину: « Русский барс
прыгнул на Дон, разбил печенегов, сжёг их кибитки, народ селит  на земле русской!».
Константин созвал совет: « Советуйте, тунеядцы,  а решенье  сам приму!».
Долго спорили, вызвали Стратега, который командовал восточными легионами:
« Ваше мненье,  Стратег?» -
« Мои легионы  сдерживают  продвиженье турок.  Турки  стремятся на запад,  на земли
империи.  Весь мусульманский мир  против  Византии.  Империя  ведёт  войну  на два
фронта.  Надо заключить мир с  Болгарией,  всеми силами  ударить  по  Султанату.
Других мнений не должно быть!».
Сановники вскочили, кричали каждый своё мнение, пустили в ход кулаки:
« Стратег мечтает  стать  базилевсом!   Его мненье – ошибочно!»  -  кричали одни.
« Империя погибнет, сражаясь на два фронта!» - отвечал   Стратег.
Совет разделился на два лагеря.  Первые кричали: «  Срочно снять легионы  с востока и
запада,  создать  экспедиционный корпус, собрать флот со всех морей, всей  массой
ударить на Русь, наказать варваров!  Хазарское царство – наш  союзник!».
Второй лагерь высказывал мненье:  « Русь нам не угрожает.  Надо  соблазнить  Святослава
золотом,  заставить пойти  в поход  на Дунай. Хазары  не надёжные союзники!».
Спорили месяц, к единому мненью не пришли.
Император приказал казнить каждого третьего.  В их число попал  Стратег:
« Он мечтает стать  императором, станет нищим.   Ослепить!».
Гордого  стратега потащили на казнь.  Скопец императора  достал  двурогие вилы, положил  в  жаркое пламя жаровни.  Вилы раскалились  добела.

    Палатий жил своей обычной жизнью.  Звонили колокола, тысячи  толкались в дверях
дворца, распределялись по залам: « Вам выпала честь увидеть лицо   базилевса!».
Империя поглощала  пшеницу и рис   Египта,  маслины  и оливковое  масло  Палестины.
фрукты  Кавказа,   баранину  Израиля.  Все окружающие народы считались  варварами. 
Только Русь  оставалась недосягаемой. За лесами, за болотами, за тихими речками
прятались  города, жили по законам  « Русской правды», не признавая над собой господина.  Платили десятину  на дружину князя, а дружина – это святое!

В городе гетмана   Пильсудского   гуляет шляхта.  Каждый пан  мечтает стать  гетманом,
гордится  своим родом, заслугами  перед  Польшей.   
Пильсудский – в правой руке  булава гетмана, в левой плеть – символ  власти, сидел,
слушал крики  шляхты:  « Гетман стал  бабой,  неспособен собрать  войска  шляхты,
повести за собой.  Нужен новый гетман!  Предлагаю  свою кандидатуру.  Пана  Богдана
знает  вся  Польша!»  Докричались до того, что многие выхватили  шашки  острые,
рубанули противника, пролилась кровь.  В зал ворвались гайдуки, хватали, вязали
буянов.  Гетман поднял булаву над головой:  «Голосуем  панове!» - крикнул  он.
Из зала послышались голоса крикунов:  « Пана Пильсудского  в  гетманы!  Пильсудский –
наш гетман!».  Пьяная шляхта бросала шапки  в  гору.  Верные паны  целовали  гетмана
в правое плечо.  Пир продолжался неделю.  У холопов чубы трещали.

   Княгиня  Ольга выслушала доклад, задумалась: « В какую сторону  направит  пьяную
шляхту  гетман?  Надо предупредить  нападение  встречным ударом!
Добрыню  Малыча   послать воеводой  в червонные земли. Он  остановит  панов!».
Позвонила в колокольчик, вошедшему  Всеволоду приказала: « Подготовить  пять тысяч
конных к походу!  Продовольствие, фураж – обычный. Одежду выделить зимнюю!
Выполняй!».  Всеволод  бросился в казармы.  Святослава там  не оказалось.  Прибежал
в конюшню.  Святослав убирал своего коня:  « Княгиня приказала  подготовить пять
тысяч к походу. Воеводой идёт  Добрыня  Малыч!».
Святослав посмотрел на  Всеволода:  « Один год  осталось  ей  править!»…           114
***Ранним утром  Киев провожал  дружину в поход.  Шли холостые дружинники, так что
слёз не лили, проводили с песнями. За сёдлами воинов качались  объёмистые тюки.
Эти воины останутся  навсегда на границе с  Польшей.  Добрыня  Малыч  отсалютовал мечом, поскакал в голову колонны.  Княгиня отправила его в изгнание, вырвала из
сердца,  забыла.  Просвитер  Григорий  кропил воинов святой  водой.  На жертвенном
камне зарубили телёнка.  Внутренности показали: дружина не вернётся.
Волхвы взвыли, как по покойникам.  Запалили огромный костёр, всю ночь  плясали
 вокруг огня,  пели песни.  В церкви,  на всеночьной,  читали молитвы о здравии
странствующих, страдающих.  Киевляне скорбно  молчали.

   В походе, как всегда,  случались происшествия.  Ретивый конь вдруг прыгнул в кусты,
утонул вместе с воином в болоте.  Пинские болота   бездонны:  « Леший позвал, конь
прыгнул, а воин спал!» - объяснил проводник. – « Кто с тропы сойдёт, тот  пропал!».
 Добрыня крикнул: « Не спать! Скоро ночной  привал!».
Вздохнул полной грудью, руки к небу бросил: « Свобода!  Настрадался от ревности,
от унижений и насмешек. Свобода, а радость жизни вернётся!».
На сосновом пригорке лагерь разбили по всем правилам  похода.  Посты расставили,
сильных воинов в засады назначили, дымокуры  развели, от мелких кровопийц, спать
устроились.  Вдруг раздался утробный рёв.  Дружинники вскочили, копья в темноту наставили, построились кругом, плечо к плечу,  нападенья ожидали.  Стояли, стояли,
спать улеглись.  Проводник объяснил: « Это болотный  выпь плачет, из воды звук
пускает. Бояться нечего!»
   К Бресту вышли в сумерках.  Город спал, только сторожа стучали в колотушки, темноту
пугали.  Лошадей пустили на луг, седло в голову, плащом укрылся, храпи до утра.

   Утром прискакал воевода  Тсорг,  разбудил  Добрыню.  Добрыня долго всматривался
в лицо воеводы: « Хазарин?» - спросил он.
« Был, а сейчас брестский воевода.  Двадцать лет верно служим городу.  Река  Буг под
нашим присмотром.  Поляки тревожат, отбиваемся, как умеем. Вовремя  дружину
привёл.  Поляки собрали силы, готовятся  отомстить за поражение  при  князе  Игоре!».
Седые волосы выбились из под шлема, а глаза молодые, удалью горят.
Залюбовался Добрыня воеводой: « Такой не предаст, слово держит твёрдо!».

   Стремя в стремя  двигались два всадника  по правому берегу  Буга.  Разговор их слушали  вербы да тихие воды, а разговор был тайным.  Воевода  Тсорг докладывал
обстановку:  « Вот дорога на  Краков, вот на Варшаву.  Ляхи  движутся по этим дорогам,
соберутся в этой долине, ограбят селенья, сожрут всё живое и только тогда пойдут к переправам, окружат  Брест.  Древний город  Берестье  много раз горел, отстраивался,
принял облик  Бреста.  Крепость выдержит осаду, но все города и селенья  до  самого
Минска будут сожжены.   Наша задача  опередить, встречным ударом  рассеять  ляхов,
взять их полупьяных  в плен. Южные границы  образумят  панов.  Через поколения
станут русскими.  Переправу наладим здесь.  Мои хазары  пройдут по бездорожью,
перережут дороги, погонят ляхов  к Бугу, в мешок.  Ваша дружина и ополчение города
ударят с севера.  Переправа за городом!».
     В полной темноте, сотня за сотней, спускались к реке, погружались в воду.
Вырывались на левый берег, нехожеными тропами  пропадали  в долине.  Забрезжил
ранний рассвет, конная лава обрушилась на спящих ляхов. У страха глаза велики.
Пьяные ляхи плакали, когда им вязали руки. Долина опустела и только замок  вельможи
подавал признаки жизни. Добрыня Малыч  не пошёл на штурм замка: « Жизнь одного
дружинника дороже  богатства   шляхты.  Поход на Русь сорван!  Гетман Пильсудский
почешет  затылок  и успокоится.  План  княгини  Ольги выполнен!».
Пять тысяч воинов грудью заслонили  Русь…                115
***Княгиня Ольга читала записи  Доброги,  летописца  Вещего  Олега:
«Слава великому уму и предвиденью!  Воспитанный в духе  викинга, он отбросил  цель
наживы, все силы направил на создание  государства.  Изучив  историю  Рима, Византии,
Хазарии, пришёл к выводу, что только единодержавие  создаёт  крепкое государство.
Князь передаёт наследство сыну, сын – внуку.  Появляется династия, династия Рюриковичей.  Он отказался от детей, чтобы  Игорь  правил  самовластно.
До его совершеннолетия  остался  князем – воеводой.  Изучил  «Новгородскую  правду»,
создал  «Русскую правду», как свод основных законов.  Европейские государства  строили  свои законы,  опираясь на « Римское  право».  Олег создал законы опираясь
на обычаи народа.  Вовремя понял  опасность влияния варягов, которых вела цель – наживы  любыми способами. Жестокость, убийства, подкуп,  обман, измена, не считались  пороком.  От варягов избавились, остались  викинги.
Собирал земли городов в единое целое. Сколько стоило трудов  внушить  полянам,
древлянам, в единстве – сила.  Спор с  Рюриком  не завершён.  Взяв город Киев, сделав его столицей, пришли  к объединению  племён.  Слабые льнут к сильному, сильный
защищает слабых.  Пришлось убрать  Аскольда и Дира, чтоб не вышел спор, как с Рюриком.  Боги простят,  старался не для себя, для  Руси.
Как наполнить земли людьми?   Запретил рабство, пленных селил на свободные земли,
но рук не хватает, не хватает силы, чтобы выполнить всё задуманное.

    Игорь – праздный князь, не встать ему в строй великих государей.
Александр  Македонский  покорил половину  обозримого  мира, создал империю,
но она  развалилась после его смерти.   Надо создать единый народ – россияне!   Это
имя выше всех наречий, племенных различий.  Кривичи, родимичи,  мря,  мурома, ижора,
должны гордится  именем – русский.    Появится единый народ, появится ответственность
полянина   за древлянина,  за далёкий Ростов, за земли  Новгорода.  Окрепнет  Белая  Русь,
родится   Червонная.  Русь – мать всем  народам и народностям!».

   За стенами дворца послышались крики, вой и заклинанья.   Двери сами собой раскрылись, ворвался вихрь, закружил по комнате, полетели вещи, сдвинулась мебель.
Перед княгиней стоял жрец Перуна – Кривша.  В чёрном плаще с капюшоном, с ретуальным   посохом в руке, он был страшен  своим первобытным  видом.
Вдруг он крикнул птицей, взревел медведем, заржал конём.  Казалось, что вокруг его головы и до потолка,  летали  чёрные птицы, с железными   крыльями.
Крылья их издавали  скрежет и свисты, а  вихри кружили голову.
Ольга почувствовала, что не может двинуть рукой, глаза её всё видели, а мысли не успевали  за движением.   Ольга упала в кресло.
Кривша ударил посохом в пол.  Вихри и птицы пропали, наступила  живая тишина.
Ей показалось, что она на берегу озера, шумит осока, качаются на воде кувшинки.
И голос, голос самой земли: « Боги гневаются, покинут  пределы, останутся обычаи,
как вера в старых  богов.  Новая вера бессильна против   народных  обычаев!».
Кривша  захохотал:  « Кто лишит меня власти над миром?    Кто сильнее наших богов?
Кто остановит чёрные силы  лесов и болот?  Власть князя над людьми, но он бессилен
перед  природными  явлениями.  Боги не прощают измены!».

    Всё стихло, а за стенами дворца  слышались  крики, вой и заклинанья.
Ольга вышла на крыльцо.  Дюжие дружинники волокли   Крившу к его ослику, бросили
в седло, погнали со двора.  С востока над степью  клубились  тучи.  Гром ударил
раскатом, земля раскололась  на части. 
Село  Берестово  пропало за струями дождя.  Могила  Аскольда  выплыла из тьмы,
шумела белыми берёзками.  На глаза навернулись слёзы.  Как слаб и бессилен человек!
Великие  Боги  царствуют на земле…                116
***Перед походом в Византию Ольга приказала построить село  Берестово,   рядом  с
 «Аскольдовой могилой».
     «По звериным тропам,  вдоль Днепра, викинги добрались до Киева.  Крепостные ворота оказались  открыты, улицы пусты.  Вышли на площадь,  построились кругом.   
Ударили в било.  Народ собрался не охотно, стояли, смотрели:
« Кто князь?» - спросил  Аскольд.
Люди пожимали плечами, молчали:
« Кто охраняет город от хазар?» - крикнул Дир.
Вперёд вышел  русоволосый богатырь, бросил  шапку на землю:
« Я – старший!  Что надо?  Зачем народ  собрали?».
« Я – князь  Аскольд, это мой брат - князь  Дир.  Пришли на охрану вашего города.
Все жители должны платить десятину  на содержание дружины.  Кто против?  Выходи,
сразу срублю!».  Народ молчал.

     Собрался  Олег в поход на Царьград.   Киев на пути стоял.
Причалил струг к пристани.   Олег и  князь Игорь  пошли к воротам города.
Из ворот вышли  Аскольд и Дир.  В холщёвых рубахах, без оружия, улыбались.
Из густых кустов   вылетели, пропели  короткую песню  стрелы.
Аскольд и  Дир  упали.
В город вошла дружина  Олега.

     В  Берестово  покой и тишина.  Только петухи  отбивают  часы,  да пастухи  хлопают
кнутами, выгоняют коров на луга.
    Святославу исполнилось  двадцать лет.
Киев украсился  цветами  и флагами.  На улицах и площадях  выставили столы.
   В Тронном  зале  собрались   старые дружинники,   воеводы городов, почётные гости.
Взревели трубы, открылись двери.  Из дверей вышли  Княгиня  Ольга  и Князь  Святослав.
Святослав опустился на Трон, в руки взял  скипетр и  державу.
 « При вашем присутствии  передаю  полноту власти  Князю  Святославу!
Остаюсь верной и любящей матерью!» - Ольга поклонилась,  сошла в зал.
Трубы  взревели боевой марш.  Воеводы  по очереди опускались на колени, выкрикивали
клятвы.  Дошла очередь до  Добрыни  Добрынича:  « Великий  Новгород к походу готов!»-
Богатырь опустился на одно колено, склонил голову.
   Ольга вышла к пристани,  сошла в лодку, поплыли.
Жители села встретили княгиню  песенными хороводами, забавными  играми.
Ольга плясала в кругу весёлых женщин,  грусть – тоска  покинула сердце.
Наступила размеренная жизнь  помещицы.  Утром выслушивала  доклады о ценах на
хлеб - соль,  кто прошёл и проехал  мимо  Берестова,  кто с кем   в ссоре,  кто  свадьбу
празднует.   После обеда – час сна,  после сна – чтенье.
          
     Сундуки  с книгами  Вещего  Олега   перевезли в  усадьбу.  Пятьдесят  верных
дружинников  решили остаться   с  Ольгой, охранять покой.
В тишине дома  читалось  легко, мысли обгоняли  строку,  тайное  становилось  явным.

   « Обозримый мир  не живёт без  войн.  Древние   греки  копьём и мечом распространили
своё влияние  на соседние народы.  Римляне оттеснили  греков, покорили,  заставили
Богов  Греции  служить   Риму.  Древняя культура  Рима  перешла к  Византийцам.
Константин  Великий  признал  христианскую  веру,  огнём и мечом  внедрил в городах
Империи.   Апостол  Андрей  Первозванный  освятил  холмы  на  берегу  Днепра:
« Быть здесь  граду  Великому!  Вера  Христова  зазвучит  с куполов  церквей  и соборов!»
    Отрадно думать:  « Первая церковь  заложена  мною!».
История помнит   великих…                117
*** В этот день  Святослав  поверил, что он  потомок  Даждьбога.  По праву  избранного,
по праву рожденья, дано  ему  владеть  народами.  Он – единодержавный  князь.
Торжества  продолжались  три дня.   Посадники  городов   дарили подарки   достойные
царей,   а  купцы  сбросились  и  вручили  меч и латы  рыцаря  « Круглого  стола».
Меч был великолепен,  рассекая воздух -  пел.  Латы  давили грудь, но шлем  оказался
впору и обзор  прекрасный.   Купцы знали,  что дарить   полководцу!

    С чувством хозяина  князь  осматривал  башни и стены  города.   Замечанья исправлялись  немедленно.  Дружинники, сбросив доспехи, трудились,  ворочали
камни,  тащили брёвна и доски.  Слышались возгласы: «  Ухнем, ещё разик, да ещё раз!»
Очистили площадки башен от голубиного помёта, от мусора.  Почистили   ров, заменили
ворота.  Плотники хвалились: « Таран не возьмёт,  огонь не осилит!».
Кузнецы улыбались:  « Нечему  гореть, одно железо, оковали надёжно!»
Провели смотр конного состава.  Знаменитые  знахари и костоправы  осматривали копыта
лошадей,  заглядывали в зубы.  Браковали порченных  и больных, ставили в строй
молодняк.  В конюшнях дымили  жаровни, окуривали  целебным  дымом  стойла, сбрую.
  Старую  траву и бурьян  сжигали в огромных кучах.  Кочевники подумали:
город   горит.   Прискакали к берегу  Днепра, убедились, что это мирный дым, ускакали
в степь.  Киевляне свистели вслед.
Проверил  амбары и зернохранилища.  Удивился  обилию голубей и крыс.  На голубей
пустили  охотничьих  соколов.  Против крыс  варили  отраву.
Город помолодел, взбодрился.  Слышались  шутки:  « Не спи!  Муху проглотишь!  Домой
дороги не найдёшь!»  Ленивые отвечали  бранью.

    Во дворце, за накрытым столом, собрались  воеводы.  Святослав вошёл стремительно,
сел на столец:   « Господа воеводы!  Срок – четыре года!  Обновить города,  подтянуть
дружины.  Стольный город к  бою готов!  Ваши города в ваших  руках.   Спросит
хазарин  или  лях,  а ответ держать  мирным жителям!  Трудитесь!».
    По дорогам и бездорожью  добирались  воеводы  к своим городам.  Наука послужила
примером.  Воеводы забирались в такие углы крепостей,  где  не бывали  многие  годы.
Посадники кряхтели,  воеводы настаивали: « Приказ  князя!  Тряхни мошной, а выполни.
Город и дружина должны стоять, как новенькие.  За невыполнение – смерть!»
 
     Рязанские  воеводы потеряли сон.  С раннего утра и до глубокой ночи  слышались их
голоса и окрики.  Рязань трудилась всем миром.  Тысячи  различных судов  волокли к Дону, спускали на воду.  Муром,  Рязань,  Чернигов, тайно уговаривали  молодые
семьи к переселению в неведомые края.  Ковали  инструмент плотников, камнетёсов,
строителей,  землепашцев.  Воевода проверял лично, кричал кузнецам:
« Этим инструментом  камень не отешешь, ломаются и гнутся  ваши тесала!
Закалка   нужна булатная, крепче алмаза  чтоб!»
Кузнецы раздували  горн,  бросали  в огонь инструмент,  перековывали,  закаляли в
«Земляном  масле».  Воевода улыбался:  « Можете,  кудесники, но лень впереди  вас
бежит,  помелом машет.  Торопитесь  не спеша, расчёт звонкой монетой!».
Рязань   лицом в грязь не ударит, своё возьмёт!

   Погнали гонцов  в Киев, доложили  Святославу:  « Заказ  готов!  Суда заполнили Дон!».
Дружины  Псковская,  Полоцкая,  Смоленская  выгружались на левом берегу  Днепра.
От великого множества  подвод,  лошадей,  дружинников  левый берег казался городом.
Запылали костры, топили  дёготь, обильно мазали  оси  подвод, сбрую.
Запах дёгтя   пересилил все запахи, а обозы тронулись, пошли к Дону.
Сложив доспехи и оружие на телеги, дружинники широко шагали, перекликались песнями.  Быстрый поход – удачный поход…                118
*** Льстивые  летописцы запишут: « Прыгал, как барс!» - Барс – кошачьей  породы, на
долгую погоню  не способен.  Святослав и его дружины  прыгали  на сотни вёрст.
Кони и люди сыты, дороги проверены, шагай, не оглядывайся, вся жизнь  впереди!

   Подошли к Дону, а там тысячи лодок, досчаников и стругов  плывут, флагами машут.
Подогнали паромы, связали канатами, получился мост.  Шагай сотня за сотней, коней
крепче держи.  Пешая рать  конных и подводы пропустила, десятками на мост   вступила.
Мост под ногами вибрирует, качается, дугой выгнулся, вот  оборвутся канаты  и пиши
пропало.  Старшие дружинники  шутили:  « Трус первым погибает.  Веселей, ребята,
все под Богом  ходим,  хлеб жуём.   Подтянись, смотри веселей!».
Двадцати пяти  тысячная рать  пошла  левым  берегом  Дона  на  хазарский  Саркел.
 Не ждали хазары беды, а беда в двери топорами стучит:  « Отдай долги вековые, кровью
обогрённые!»   Хазары мечутся, выход в степь ищут, но натыкаются на мечи и топоры
русские:  « Круши, ребята!  Всё будет наше!  Сотрём с лица земли  поганый город!».
Русские рабы услышали родную речь, схватили,  что в руки попало, бьют хазар  за
года плена, за унижение неволи, за вольную волю:  « Получай  за дубленую  шкуру, а рабов  у  нас  нет!  Пойдёте  в северные  земли  «Русскую правду»  крепить!».

   Муромская, Рязанская  и Черниговская   дружины,  по воде, подошли так внезапно и стремительно,  что на  торжище  ничего  не поняли, продолжали торговать  живым
товаром.   Пятнадцать греческих галер  и другие суда, были захвачены  без боя.
Открыли люки галер, а там женщины, девушки, дети,   голодными  глазами  смотрят,
смерти ждут.  Услышали русскую речь, заревели в голос:  « Родные вы наши спасатели,
век будем помнить, детям закажем!».

   В ханском дворце  собрал  Святослав  воевод, за столы усадил: « Не пить и гулять
собрал вас, воеводы,  а думу думать, решенье принимать,  Смотрите  карты, добытые
Вещим  Олегом, слушайте мысли его, записанные на  бумаге, высказывайтесь!»
Зашумели воеводы, карту  обсуждают,  головами качают: « Мы больше по солнцу
да звёздам ориентируемся,  а они по компасу.  Все пути обозначены, на карту нанесены.
К мировому господству  идёт  Византия, да споткнётся  на наших дорогах, а без дорог
в болотах утонет. Поможем, братцы, империи!».
   Встал  Святослав, в руках старинный пергамент, руку поднял.
Воеводы уселись, готовые слушать:
« Имеем два пути на Русь!  Русским морем  в реку Днепр,  по Днепру  во многие  земли.
Второй путь:  Русским морем,  проливом  Керченским, в   Сурожское  море –(Меотийским
болотом)   в реку Дон.   Дон приведёт  к городам за  Окой,  к богатствам  северным.    
 Кто владеет  лиманами  Днепра  и   Керченским  проливом, тот владеет  свободой.
Приходи,  бери,  с нетронутых земель, богатства сказочные,  варварские!».
Воеводы вскочили, зашумели: « Закрыть это горло, Керченский пролив,  море будет
наше,  Дон станет  русским!».
Святослав  улыбался: « Цель похода определили!  Судам предстоит  пройти  бурным
Сурожским  морем,  сходу взять  город Корчев, закрепится  на веки.
Пешим дружинам  путь предстоит не лёгкий.  Встретятся  солончаки  безводные,
пустыни голые, реки с болотистыми  берегами.  Просчитайте,  воеводы,  корм  для
отар и  табунов, коров дойных отделите от общего стада, берегите!».
 Святослав поднял кубок:  « За дружину! За города русские, пьём до дна!».

   По путям неведомым,  по дорогам нехоженым  шли дружинники пеше  и  конно.
Вышли на утёс высокий, а с утёса  Керчь видно,  флаг  Великокняжеский.
Налетели  ясы  лавой  злой, кровавой.  Визжат, арканы бросают, саблями  сверкают.
Встала дружина стеной, красными  щитами  поле перегородила…                119
***Святослав осматривал  каменоломни древние,  рабами  вырубленные.  Город – крепость  построить, время требуется, а времени   нет.  Пошли  расшивы,  паромы, плоты  к утёсу, каменные блоки  на  волокуши перегружали,   на   гора  тащили.
 Крепость вырастала, гордясь  широтой стен, плавными обводами башен.
Камень белый, на солнце  сверкает, глаза слепит.
Назвали крепость – Тмутаракань!

   Ясы и касоги  ночами  нападали,  отары  и  табуны  в горы угоняли.
Поднял  Святослав  конный полк,  облавой на врагов   пошли, в зелёной долине  заперли.
Бились, рубились  два дня.  На  третий  Святослав  вперёд  на коне  вышел, на поединок
хана  позвал.  Кто победит, тот хозяин!
Кони боевые, ретивые, грудью бьют соперника, зубами за холку хватают, копытами
угощают.  Сломались копья,  разлетелись  щиты,  мечи в негодность пришли, сошлись
в рукопашной биться.  Хан могучей  Святослава,  силой берёт,  а князь  ловкостью.
Поднырнул  под правую руку, приёмом русского боя  бросил хана на землю,  кинжалом
жизнь оборвал.   Ясы знают законы войны, с коней спрыгнули, на колени упали:
« Освободил  хана от позора  пораженья,  а мы – твои рабы!».
Утёр  Святослав  пот с лица,  с побеждёнными  ясами за достархан сел, кумыс  пил,
баранину брал руками, по обычаю гор:
«  С этого дня вы мои братья!  С царём хазарским  дел не иметь!  Дань станете  платить
конями добрыми, да дружбой верной!  Надёжные соседи  - дороже  золота!».
Ясы – дикие.  Десяток коней подвели, ахалкетинской  породы,  кинжалы дарили  древние,
дедовские:  « Великий  батыр!  Ты,  наш кунак  навеки!  Ходи в горы,  ходи в степи,
гостем будешь,  братом!».
Обнимали князя  многие, а две сотни  джигитов  в дружину  напросились:
« Служить будем  верно,  до самой  смерти!».
 Отару овец  разрешил князь  в аулы гнать,  как подарок от русского  войска.
 
     Подошли  галеры  греческие.  На великое множество судов смотрели, считали, задачу
с двумя неизвестными решали, решить не могли.  Комес  Херсонеский,   лично,   к пристани   причалил,  в гости  напросился.  Святослав руку  протянул,  комеса из лодки
на пристань выдернул: « Сила  Ваша, князь,  всему миру известна,  а сейчас  на себе
проверил.  От лица  Византийской  империи  приветствую  Вас  и  дружину  русскую!
 Без объявления войны  вступили на земли  Таврические, принадлежащие  вольному
городу – полису  Херсонесу.  Как на это посмотрит   император?».
Святослав  молча шагал  по крутому въезду  к воротам города.
Подошли к дворцу  князя – воеводы,  прошли в палаты. 
«  Правящему комесу  Херсонеса   наше уважение!  Прими омовение с дороги, а потом
прошу за стол, там и поговорим!».   

   За обильным столом  распоряжался  воевода  Любомир  с женой  красавицей  Величкой.
Воеводы городов  расселись, кому,  где понравилось, руками брали запечённое  на костре
мясо, запивали квасом.  Комесу предложили  место за княжеским столом.
Мясо отдавало запахом костра, но было изумительно вкусным. Комес  проглотил  кусок,
попросил добавки.  Величка  протянула золотую тарелку  с дымящейся бараниной:
« Кушай  князь – комес!  Соседу от соседки с поклоном!» - воеводы  улыбались.
Величка лукаво смотрела, а сама думала:  « Пришли не званые, да встали  навечно!
Куда вы денетесь!  Говорят: смирится,  слюбится!».
Князь  Святослав  объявил  Комесу:
« Русь  твёрдой ногой встала  на утёсе  Тмутаракани!   Пролив  Керченский – наш!
Сурожское  море, река Дон – наши!  Таврида  принадлежит  Херсонесу!
Это – исторический факт!»…                120
 ***Полтары тысячи молодых семей  жизнь обустраивали, домашние очаги  в домах
разожгли: « Гори, гори  огонь ясный, согревай семью, да не гасни!».
Кошек  первыми  в  дома  пустили, дымом углы окурили, молитвы богам  прочитали,
можно жить.  Как родители наказывали, так и сделали.
Мужчины,  на волах степных,   землю вспахали, зерно посеяли,  бороной заборонили.
Женщины  огороды наладили,  овощи   рассадили,   полили сладкой водой  Кубанской.
А река Кубань рыбой  играет,  рыбаков за удачей манит.  Бросили рыболовы сеть, а
вытащить не могут, на помощь зовут:  « Поймали  чудо – юдо, в лодку  не помещается,
белугой называется.  Уха будет знатная, на весь мир  хватит!».

     Нашлись охотники  знающие, все лиманы  прошли  на лодках долблёнках, удивились
обилию  и разнообразию  пернатых.  Руками наловили столько, что не унесёшь.  В голодные годы на рыбе, да на птице прожить можно, а соль - в озёрах  за  Кубанью.
 
     Два года  пилили камень в  каменоломнях  Керчи, город  валом и стенами  прикрыли,
крепость  Тмутаракань  возвели.  Воевода  Любомир  позвал князя, показал место:
« Позволь,  князь,  церковь  построить!  Греки православные, придут в  гости, помолятся
нашим святыням,  сговорчивей  станут. Нам от них многое потребуется,  а   торговля –
всему голова!».  Святослав подумал, согласился.
Вышли на стены  крепости.  Красота красивейшая  раскинулась  до горизонта,  сколько видел глаз.  Холмы и  долины,  ручьи и лиманы, а главное - красавица  Кубань, несёт   ледниковые  воды, сладкие, как жизнь.

  « Горы таят в себе тревогу.  Леса зелёные, да тропы врагу известные.  Налетят из засады,
кинжал и аркан  решают  судьбу человека.  Будь всегда начеку!  На дальних холмах
поставь  разведчиков.  Построят малые крепости, от первого  нападенья отобьются,
дымом сигнал  пошлют, но и пути отступленья пусть имеют.  Бережёного -  бог  бережёт!
Надо учиться  у греков.  У них  камнемёты,  самострелы,  «Греческий огонь», у нас –
топор да меч.  Поставь три камнемёта  для обстрела пристани.  Приплывут  от пролива,
нескольких потопишь, остальные  в море уйдут!» - Святослав  улыбнулся.
« Всего не предусмотришь.  Прощай, князь – воевода!  Жизнь  вольная, но суровая!»
Любомир склонил голову на плечо князю:  « Прощай,  светлый князь!  Поклонись земле
Русской!  Крепость  Тмутаракань  триста лет простоит!»

  Пошли дружины обратным путём, известным.  Отбились от хазар, три улуса с собой повели   на  земли  Новгородские, просторы не мерянные.
Обратный путь всегда короче кажется.  На высоком берегу  Днепра  Киев  показался.
Дружинники  доспехи  и оружие на повозки сложили, шли широким шагом, песни пели.

    Жители города высыпали на подол крепости,   весь берег  заполнили, в воду падали.
Целовали дружинников   красавицы городские, жёны ревновали, кулаком грозили:
« Герои нам нужны, а вы   себе   найдёте!».
Закатили пир на весь мир,  пиво – брагу бочками выпивали, пьяными небыли.

    Княгиня  Ольга у ворот  сына встретила,  в щёки расцеловала:  «Спасибо  Мать
Пресвятая  Богородица,  живой  вернулся!  Услышала наши  молитвы!».
Святослав мать отстранил, жену названую обнял, сына на руки поднял, к небу подбросил.
« Как дела, богатырь?  Бабку, мамку слушаешь, за невестами ухаживаешь?»
Сын серьёзный, ответил, как надо:  « Выросту большой, все невесты моими будут!»
Жена с бабкой улыбались, сына и внука в щёки целовали, а сын к отцу тянулся, кинжал
потрогать, шлем на голову одеть,   боевые рукавицы примерить.
Святослав  после похода отёр  пот с чела…                121
 ***Зима киевская, – серая да скучная,  в Берестово  белые снега  намела, а утром дождиком смыла.  Дороги и поля  пропитались влагой, не пройти, не проехать:
«Сиди на печи да жуй калачи,  а выйдешь за порог, не поможет и бог!» -  Присказка  старинная,  древняя, сама себя не помнит, а народ знает.
Ольга с воеводой  Всеволодом распростилась мирно: « Тебе  службу  справлять, а  мне
старость  встречать!».  Сорок  лет – бабий  век!  Загрустила  невольно,  увидав, как её
сын  с молодой  красавицей  любится,  а жена с сыном плачут.
« Он – князь!  Ему жён менять, а  дети все наши,  Рюриковичи!».

   Вечерами бабки -  шептуньи, после вкусного ужина, вокруг стола усаживались, сказки
рассказывать.  Каких только страхов  не вспомнят:
« В Вятической  земле,  в дремучем лесу,  девять дубов  кронами сплелись, небо закрыли.
Поселилось там племя  людей бородатых, статных да могучих.  Воевода у них –
Соловей разбойник. Свистом   девушек,  да молодых  женщин,   заманивает, на ветки
дуба поднимает,  любовь  не земную творит.  Палаты на  дубах у них  просторные, всем
места хватает.  Рождаются   только мальчики, богатыри  бородатые, могучие да статные.
Мимо девяти дубов  дороги нет.  Кто идёт, назад  повернёт, кто едет, пешком пойдёт.
Нет у них старцев, все молодые, да могучие!»…    
     Вторая бабка в сказку своё слово молвила:
« По преданью  говорят, что мимо девяти дубов  богатырь  Илья  Муромец проскачет,
булаву бросит,  Соловья разбойника  на землю  собьёт, в мешок  посадит, в Киев
привезёт,  на забаву  князю и его бояр!».

    « Это что!  Вы знаете  Степь?  Степь, она  - широкая,  без конца и краю.  Ковыли заколосятся, побегут к горизонту волна за волной, как море  серебряное  переливаются.
Тогда на богатыря  грусть – тоска находит.  Ищет он счастье утраченное, а встречает
Чудо печенежское.   Чудо ходит по земле, курганы вздрагивают, озёра  на берега
выплескиваются,  ковыли вянут.  Глаза у чуда - огромные, всё видят, соринки не пропустят, а тут и богатырь  появляется:
« И зачем ты – Чудо на моём пути встретилось?  Зачем дорогу  перешло?  Мало тебе
простора  за  Доном!» - Стали они биться,  силой меряться.
Ударит  Чудо, богатырь пошатнётся, ударит богатырь, земля дрогнет,  Чудо глаза  рукой
закроет, назад пятится.  Бьются они день и ночь, а конца  битвы нет.
Изловчился богатырь, булаву пудовую бросил, попал  Чуду между глаз, тот и ослеп.
Толкнул богатырь  Чудо в Дон, на землю пал израненный.  Некому  губы водой смочить,
раны перевязать, с земли подняться.  Лежит богатырь, по щеке слеза  скупая катится.
А зовут  богатыря – Добрыня  Никитич!»…

   Пригорюнились бабки – шептуньи,  а Ольга платочком глаза прикрыла, не  желанную
слезу смахнула.  Женские слёзы лёгкие.    Вздохнула, сдобный пряник скушала:
« Сказка со смыслом, да мне не указ!» - подумала она.

    Сенные девушки набежали, рукоделье показали, хвастались:
« Таких узоров  у царей  нет!   Прими, матушка,  подарки, от чистого  сердца  дарим!».
 Закружили  Ольгу  хохотушки,  в хоровод  ввели,  песнями соблазнили.
Вот и грусть  к ногам упала,  счастье на час вернулось, живи да радуйся.
В спальные покои  толпой вошли, к сну приготовили. Постель  мягкая  и широкая, но холодная, вдовья.   Уснула  княжна,  а сон  светлой бабушкой  прошамкал:
« Гордыня твоя  каменная!  Сердца  богатырей   кровоточат   кровью, о любви  княжеской,
о  измене  коварной!  Одиночество  посватается,  не открестишься!
 Молись новому богу, подаянья раздавай,  люди всё поймут  и простят!».
Проснулась, а подушка мокрая…                122
***Долгая  весна  прошла, зелёным листочком  глаза порадовала, солнышком обогрела.
Ольга обошла вокруг  Берестова,   порядка мало увидела, разгневалась:
« Ах, вы холопы  ленивые, бить вас надо, уму – разуму учить, как хозяйское добро беречь,
трудом умножать!»   Поставили  «козла»  посреди деревни, каждому второму  штаны
сняли, лозой   шкуру дубили.  Уходили мужики  домой, глаза в землю  прятали, от ахов
жены  отворачивались.  Тёмная ночь  все страхи скроет.  Прошла ночь, а в деревне  тихо.
Ни  петушиного крика,  ни хлопков бича  пастуха, только коровы мычат не доенные.
Воевода  постучал в комнаты княжеские, доложил: « Народ деревенский  в степь ушёл,
одни  собаки по улицам бегают!».
Ольга  халат персидский набросила, на улицу выбежала.  Улица пустая, только коровы
не доенные мычат, да собаки тявкают.
Послала дружинников  за беглецами, но те вернулись  не солоно хлебавши.  Мужики
ответили:  « Мы не рабы, а вольные землепашцы.  После такого  позора  к печенегам
уйдём,  мусульманскому  богу  молиться. Управляйтесь в селе сами!».
Разгневалась  Ольга, ногами затопала, закричала:  « Догнать!  Головы рубить  смутьянам!
Остальных вернуть, работать  заставить!».
Дружинники – служивый народ, из рук  хозяина питаются.   Собрались, вооружились,
в погоню ускакали.  Скачет воевода, думу думает: « Нас – сорок  мечей, их – полтары
сотни.  Косы и вилы найдутся.  Бой будет  не в нашу пользу!».
А  деревенские  погоню заметили, подводы кольцом поставили, к бою приготовились.
Дружинники  подскакали, кричат: « Зачинщиков  выводи, головы рубить будем!».
Свистнула стрела калёная,   в горло крикуну впилась, крик   оборвала.
Попятились дружинники, совет собрали, решают,  как  деревенских  мужиков  усмирить. 
    Вдруг раздался голос богатырский:  « Бей своего, чтоб  чужие  боялись!
«Русскую правду»  рушите!  Кто вам дал право на мирный обоз  нападать?  Эй,  становись
в строй!  Отвечать, когда спрашивают!».
Построились дружинники, головы опустили.  Воевода  доложил: « Княгиня  Ольга
приказала вернуть и наказать   беглецов.  Мы – подневольные, выполняем приказ!».
Богатырь  улыбнулся:  « Не встречал я вас в битвах славных.  Охранниками  к хозяину пристроились!  Кто  Русь  щитом  закроет,  мечом  защитит?».

   Раздвинулись повозки, старший   из крестьян  вперёд вышел,  поклонился  богатырю:
« Здравствуй на веки,   Добрыня  Никитич!  Обидела  нас  княгиня  Ольга,  опозорила.
Вольных  землепашцев в рабов превратила!  Мы – не рабы!  Решили в северных землях свободу искать.  Под князем хорошо, а без князя – лучше!».
Добрыня вытащил меч, опустил на плечо  старшине: « Этим мечом благославляю  вашу
свободу!  Идите к Ростову, там вас примет  Алёша  Попович, землёй  пожалует, от врагов
защитит!   Строй держите правильный, разведку вперёд высылая.   Бережёного – бог
бережёт!  Прощайте!  Лёгкой дороги  вам!  У  « Пологого кургана»  найдёте  отару
овец,  табун  немалый,  стадо коров.  Печенеги мне подарили, а я вам дарю!».
Богатырь захохотал, коня   вперёд послал, дружину за собой повёл.
Первое село переселенцев  пошло от княжеской власти  к далёкому  Белому морю, к рекам
Печора,  Унжа, Кострома.  Многие по пути в землю лягут,  многие  в тайге  затеряются.

   Воевода доложил,  княгиня  Ольга в лице изменилась:  « Добрыня – вольный казак!
Богатырская сила ему  защита.  Дружина  Новгорода – его дружина.  Князь  Святослав -
названый  сын.   Власти у меня не стало, пора к  Пскову прибиваться,  к родине!».
Воевода постоял, ушёл  к своим делам, а княгиня  по комнатам ходила, сенных  девушек
пугала.  Весна, как и молодость,  быстро прошла, лето  зрелостью   дыхнуло, в дорогу
позвало.  Вызвала княгиня воеводу, спросила:  « К  Пскову  на судах пойдём, или обозом?».   Воевода чуть не заплакал:
« На новое место переезжать,  как в пожаре побывать!»…                123
***Лето к осени повернуло, когда обоз  княгини  из  Берестово  вышел,  к Днепру
направился.   Святослав к отъезду  матери  отнёсся  спокойно.  Восемь судов  богатством
нагрузил, гребцов  поставил.  Дружинники заметили обоз княгини, доложили.
Пришлось  выделить ещё два  досчаника,  под  имущество.
Целый день  перевозили, перегружали,  ночь настала.   Княгиня прошла в свои покои,
осмотрела  пустые стены, вспоминала, что где  стояло  и такая тоска  на сердце  пала,
что хоть плачь.  Вспомнила  ночи любви,  ночи одиночества. Жизнь прошла, укатилась
под горку, не найдёшь, не вернёшь.  А тут ещё  Добрыня Никитич  на пороге переминается,  стесняется: « Здравствуй,  свет княгиня русская!  Поклон  тебе от
полевых  богатырей,  Степью да Полем  обласканных!  Извини, не  обучены  по  паркетам
шаркать,  изысканные речи плести.  Пришёл спросить:  почему  сына  не признала,  князем
не утвердила?   Кто тебе не люб - я, или  сын?».
Покраснела  Ольга, голову  на  руки  уронила, заплакала:
« Ты моя любовь,  первая и последняя!  Не могла я, не имела права  иметь детей, кроме  от
Игоря,  мужа законного.  Так завещал  Вещий  Олег!   На  Троне должен  сидеть  Князь
из рода Рюриковичей!  Я выполнила завещание и наказана!  Одиночество – моя любовь!».
Обнял  Добрыня   Ольгу  могучими руками, к груди прижал:
« За правдивые слова всё прощаю!   Прощай на веки!» - повернулся, ушёл.
    
   Святослав   встретил Добрыню в переходе,  подал руку, пожал крепко:
« Поход предстоит кровавый.  Собирай, богатырь, богатырей  русских,  готовься в поход!
 На  Новгородскую дружину - моя  надежда!  Проломят любую преграду, прорубятся
через  железный строй, не предадут!  Ты мне за отца  есть!».
Добрыня  склонил голову, смахнул скупую слезу:
« Спасибо, князь,  за доверие!  Великий  Новгород  стоит  вечно, слово  держит  по
«Русской правде»,  не имеет над собой господина!  Князь – полководец – необходим.
За князем пойдут в любую битву!  Перекрестятся  топором – победят!». 
 
   На  Подоле  крепости   собрался  стар и млад.  Киев провожает  Ольгу,  первую княгиню,
воительницу.  Старики помнят:  Ольга  выдержала приступ  хана  Песаха.  Как она
призывала  к бою, как стояла на  виду у всего города  на стенах, как   рубила  мечом.
На колокольне церкви трезвонят колокола.  Священнослужители, со  святыми  в руках,
вышли к пристани, пели псалмы.  Пресвитер  Григорий  кропил суда  и людей.
Из толпы  народа  вышел древний старец.   Два дюжих дружинника, его внуки, поддерживали  под руки.  В руках старика  дрожала  шкатулка.  Он попытался
поклониться, внуки держали крепко:  « От живых и мёртвых  саратников  Олега, как
поклон прощенья  и прощанья, дарю этот дар!  Откроешь  и  уничтожишь!  Тайна  Олега
уйдёт  в вечность!   Прощай  Ольга – надежда наша!».
Народ заплакал.  Святослав подвёл мать до трапа: « Счастливого пути!».
Дружинники подхватили  Ольгу, суда отчалили.

     Днепр хмурился.  Метровые волны били в скулы судов, окатывали гребцов брызгами.
Подняли парус.  Бог – солнце  расправил свои лучи.  Ветер наполнил паруса,  караван
вышел на стрежень, поплыл, полетел на север.

   Ольга стояла под мачтой, смотрела на город.  Вот пропали стены и башни  и только
позолоченный   купол с крестом, ещё долго  был виден:  « Прощай Киев – мать городов
русских!  Прощай молодость!».      
Гребцы набрали темп, помогая ветрилу, струги летели, как птицы.
Встречные суда  уступали дорогу, провожали криками.
За плавным поворотом открылась пойма  реки,  зелёная и прекрасная, в своей  дикой,  первобытной  красоте.  Земля русская, ты вся, как на ладони…                124
***Поднялся встречный ветер.  Гребцы  выбивались из сил.  Мокрые от бритых затылков до пят,  они задыхались.  Небо потемнело, над рекой понеслись чёрные тени, пропадали
в кронах деревьев.  Кормчий крикнул княгине: « Привал!  Здесь укромная заводь!
Переночуем, а утром – вперёд!».   Ольга  молча  кивнула:  « Неспокойно на  сердце!
Усилить посты!   Охране не дремать!».   Гребцы сложили вёсла, уселись  ужинать.
У самих губ, ножами,  отрезали куски копчёного мяса, глотали, запивали  медовухой.
« Этот метод  проверен!  Быстрое насыщение, потом сутки не чувствуешь голода!»-
Кормчий улыбался.  Княжеский шатёр  поставили  на поляне.  Засветили светильники,
постелили походную постель:  « Отдыхай, матушка, утро вечера  мудренее!».
Не заметила, как провалилась  в сон. Снились ей  образы и лики:  то белый конь  проносился, разметав золотую гриву, уходил от стаи волков, то пламя  пожара  над
городом, а горящие жители  тянули  к небу руки,  то былинные  битвы и походы.

     От  Волосова  дуба  отделился высокий, худой  старик.  Посох в его руке  струился
алмазным сияньем, седые волосы падали на плечи, а борода доходила до пояса.
Холщёвая,  длинная  рубаха  подпоясана  куском верёвки. На ногах лапти, а белые онучи
переплела,  крест  на  крест,  лыковая скрутка.  Глазами  чистыми, как родниковая вода,
он смотрел на  Ольгу:  « Сама пришла на божий суд?  Древлянская земля  помнит  твою
злобу!  Пламя пожара   уничтожило город, но память народа   живёт!   Князь  Мал – народный  вождь, ты убила  сына  древлян!»
« Киевской  Русью должен  править  Киевский  князь  Святослав!» - крикнула  Ольга.
 « Князь   Святослав  наплодит не законнорождённых  сыновей, а они, в борьбе за власть,
посеют смуту.  Победит  Владимир – Красное солнышко.  Он наплодит  в три раза  больше   сыновей, чем его  отец  Святослав.  Русь разделят на  княжества.
Каждый князь будет мечтать о  Великом  столе.  Смута  ослабит  Россию!
Твои жертвы и злоба – напрасны!  Боги отвернулись  от тебя!  Они всё  видят!»

   Ольга очнулась,  огляделась вокруг:  она,  в одной рубашке, стоит  на коленях  под
дубом, шепчет  молитвы  новому богу, а ветки дуба   клонятся  от жертвоприношений
старым богам.  Дуб молчит, только листья шепчут  о догоревшем лете, о золотой
осени, о белой зиме:  « Круг замкнётся  появлением нового  круга!  Жизнь – вечная!».
Она встала с колен, пошла по лугу. Ноги обожгло холодной росой.  Скоро  осень.
Вошла в шатёр, удивилась, что постель не смятая.  Она точно помнила, что  сморил
её сон на подушке, а когда и как оказалась под дубом,  не помнила.
 
   Набежали сенные девушки,  хлопотали вокруг,  накинули походное, мужское  платье,
расчесали волосы:  « Красавица  ты наша – северная, краше в мире нет!».
Она сидела, слушала  разговор служанок, не покрикивала, не обзывалась.
На сердце было легко,  хотелось поплакать: « Ах, жизнь прошла в злобе, не заметила,
а надо бы  каждый миг помнить!  Богатыри меня любили, да забыли!».

    Воевода крякнул за шатром, девушки разбежались:  «  С ясным утром, княгиня!
Дружина к походу готова!» - доложил он.
Ольга вышла  из шатра, потянулась  кошечкой, вздохнула полной  грудью:
« Спала, не спала, а жить хочется!  Что, воевода, с песней  пойдём?» - радостно захохотала.   Воевода пожал плечами,  заулыбался:
« С песней веселей,  дорога  скатертью  стелется!»

     « Поднять паруса!  Греби веселей!  Запевай нашу  песню – Псковскую!»
Гребцы оживились, налегли на вёсла.  За бортом  пробегали картины  Золотой осени.
« Эх, да как во Пскове, молодой купец, удалой молодец, деву скрадывал!».
Хор подхватил  и  полилась  Песня  волной Днепра – батюшки…                125
***Отмахали вёсла многие вёрсты.  Осень уступила  права зиме – матушке.  По воде
побежали льдинки,  снежок  несмело падал, солнце спряталось.  Надели  осеннюю
одежду, а пора и зимнюю из сундуков доставать,  проветривать.  Ольга  смотрела на берега:  вот лоси рога  подняли, вода с губ падает,  вот  Мишка – медведь, в одной
лапе рыба  трепещется,  другой  судам грозит: « Уходите гости непрошенные.   Всех порву!»  На задние лапы встал,  ростом пугает.   Так и махал лапой, пока весь  караван
не проводил.   Улюлюкали  воеводы, а  Мишка и ухом не повёл  - Хозяин!
Вот секач  морду от воды поднял, клыки показывает.  Табунок в кустах прячется, одни
глазёнки блестят.  Хрюкнул  вепрем, прыгнул одним прыжком, только кусты затрещали.
А снег повалил хлопьями.  По реке шуга поплыла, скоро лёд встанет.
    За поворотом показался  Смоленск.  На пристани народ толпится, в гости зовут:
« Мимо не пройдёте!  Суда на берег!   Зимовать пора!».
Сошла Ольга на пристань,  качается.  Боярыни  Смоленские  под руки  подхватили,  по
съезжей дороге  в крепость повели,  в  хоромы тёплые,  в уют домашний.
В баньке напарили, смыли пыль дорожную, за стол усадили:  « Кушайте, гости дорогие!
Рассказывайте, что на свете деется!»
     Воевода  Смоленский  отрапортовал по  уставу: « Дружина к походу готова!
Кони откормлены, мечи, топоры острые,  колчаны полные стрел калёных!»
Воеводиха  запричитала:  « И куда ты собрался,  на зиму глядя!  Всё бы ему воевать,
плац топтать!  Хозяйство без мужского глаза, всё на мне держится!».
Знать  городская  зашумела, здравицы выкрикивая: « Многие лета  Княгине!  Здрав будь
Князь  Святослав!  За дружину  Смоленскую, пей до дна!».

    Смоленск – город древний, крепкий.  Вал высокий, на валу  стены и башни каменные,
бойницами на  Поле смотрят.  Народ ходит, шапок не ломит, только кланяется.
Крепкий орешек!  Многие зубы сломали, а  Смоленска не взяли.
Воеводу  часто князем кличут, а он только крякает, да усы гладит.  Законы  знает.
Возили княгиню  по земле  смоленской, то на охоту, то на рыбалку, а то и просто на
тройке  в санках прокатиться.  Колокольчики -  бубенчики звенят, ленты развеваются,
красота!   Вот и зима на весну повернула,  морозы трещат, метелицей  завывают.
    Воевода каравана  придержал княгиню, доложил:  « Обоз собран, налажен. Имущество
упаковано,  увязано.  Кони сытые, к походу готовы!  Гонцы посланы,  народ  поднимать,
дороги топтать!   Пора в путь – дорогу!».
     Растянулся обоз на многие вёрсты.  Всю округу на ноги  подняли, с печи  стащили,
на мороз выставили:  «Береги уши и нос, шевели руками и ногами,  а дорога должна
быть гладкой!».   Катилась  Ольга в коробе  тёплом, сны видела:
« Приснились ей покои  императора  Константина.  Евнух  в кувшин с вином  яд подсыпает,  императора угощает.   Крикнула  Ольга: « Не пей!»  и проснулась.
Увидела она  Хазарского царя  Иосифа  в гареме, на ложе.  Вокруг  наложницы полу –
голые танцуют, желания царя удовлетворяют. Сановники казну расхищают, а он лежит.
Захохотала  Ольга во сне и проснулась.
Гетман  Пильсудский  усы в пиве  полощет, в кубок выжимает, на грудь  прилаживает:
« Вот вырастут усы до пояса, королём  Польши стану.  Вдруг один ус  надломился,
волосами растопырился.  Кричит гетман, а ус не растёт!».
     Слышит Ольга,  кони встали, волчий вой  все звуки заглушил. 
Выбралась из тепла, меч в руки взяла, смотрит, а воевода обоз кругом поставил, лошадей
в средину круга,  за возами  дружинники  с луками и копьями  залегли, как в осаде.
Подошла к возам, ничего не видать, только огоньки светятся.  Подбежал воевода, кричит:
« Обложили окаянные!  Три подводы  с лошадьми и  возницами пропали, надо отбиваться!
Эй, зажигай факелы!  Огнём пугнём!  Целься верней, их здесь – тысячи!».
Приказала  Ольга огненными стрелами отбиваться.  Упал огненный дождь на волчьи стаи,
поразил вожака с подругою…                126
***Под утро уснула Ольга в тёплом возке, во сне вздрагивает.  Мнится ей, что огромный
волчище  пасть  раскрыл, зубы показывает, вот - вот  за горло схватит.  Мордой   на
императора германского смахивает.  Точно, как  на портрете, что послы  привезли.
Тогда всем двором хохотали, когда  сравнивали.
Разбудили её рожки охотничьи,  звуки знакомые,  к облаве  призывают.
Откинула полог, а рядом,  на сером коне,  прекрасный витязь гарцует, острой  саблей
салютует,  улыбается:  «…Спас принцессу  молодой  воин, острым мечом разогнал
тёмные силы лесные, на коня посадил, к сердцу прижал!...  Воевода  Полоцкий – Олег!»-
отрапортовал он.  Молодая удаль отразилась на его лице.   Сердце  ёкнуло, к ногам коня
упало.  Ольга смутилась, одежду и волосы поправляет,  желает понравиться.
« Доложили о беде!  Конную дружину  по тревоге поднял!  Пятнадцать вёрст проскакали, волчьи стаи разогнали, сотни три  порубили, княгиню  русскую спасли!» - шутил  Олег.
 
    Полоцкие  - люди строгие, но улыбчивые.  Дань давно не платили:  « Нам дружину
собирать, западные границы  защищать, от Литвы и Польши отбиваться.  Золота нет,
боевым духом  богатые!   Вещий Олег  разрешил нашу самостоятельность! Так и живём!»
Обоз, под охраной конной дружины, втянулся за крепостные стены.  Посадник встретил
на крыльце  дворца, проводил в палаты:  « Такого нашествия зверя  старожилы не помнят.
Со всей  Европы собрались, границы перешли, движутся на восток.  На своём пути
уничтожают всё живое.  Осенью стаи воронов летели  и тоже  все на восток.
Боги подают знак смертным!» - посадник  поклонился   идолу  Пана.
Ольга перекрестилась, прошептала молитву.
 
    За шумным застольем  Песня на свободу просится.  Молодые голоса  подняли   её –
красавицу до небес, на землю  бережно  опустили.  Повлажнели глаза у бывалых воинов,
а молодые в пляс пошли.  Ольга,  платочком над головой,  призывно  махнула, молодой
воевода в круг соколом влетел, ручку княгини ловит.
И такая пара образовалась, что радость из глаз брызнула, сердца смягчила.
    Всю ночь за дверями спальни  ахи слышались, ложе скрипело ритмично.
Местные кумушки  сватов наладили, цветные рушники из сундуков достали, на видном
месте развесили.  Знай народ, к свадьбе готовься!
    Воевода каравана  торопил с отъездом,  Ольга  отнекивалась.
Время  быстро летит, а солнце ещё быстрее.  Растопило снега, талые воды затопили
Полоцкую землю.  Не пройти, не проехать.  Ольга радовалась половодью.
Расцвела, как молодая.  Сорок пять – баба ягодка опять!
    Под  тихий вечер, на усталом коне, пробился  гонец  от  Святослава:
« Воеводам городов!  Боги благословили поход!   Вперёд к  Славе!».
Олег построил  дружину:  « Соколы  земли  нашей!  Пришло время  умереть за Родину!
Добровольцы, выйти из строя!» - вся дружина  шагнула вперёд.
Три дня отбирали  сильнейших, молодых, да холостых.
Двухтысячная  конная дружина  окружила обоз, двинулась на  Псков.

    Плакала  Ольга во  Пскове,  плакала в селе  Ольгичи.
Псков проводил дружину к Новгороду, притих за стенами, на запад  оглядывался.
Встали в строй седые  ветераны,  службу несли  исправно.
Плакала Ольга у могил   отца и матери: « Простите меня грешную!  Не берегла я вашу старость, глаз не закрыла, последний вдох  не слышала.  Теперь одна плачу!».
     Время в деревне остановилось.  Какое утро было вчера - не помнится!
День на день похож,  вечер от вечера не отличишь, а ночи длинные, холодные.
Читала  Ольга книги на греческом,  читала  саги варяжские, мысли записывала.
На белой бересте  слова оттиснулись: « Воеводе  Всеволоду.  Князя  Владимира   в Псков
доставить тайно.  Защита нам – Богородица!»…                127
***Поскакал  гонец к берегу Днепра, коня не жалея.  Приличного  струга не нашёл,
на рыбацкой лодке  к  Киеву  устремился. Плыли день и ночь, много времени прошло,
сколько дней, кто считал, кто знает?  В тени киевской горы  проплыли  мимо  Киева.
Крикнул  бдительный сторож, на окрик не ответили, мимо  канули.
К  Богучанам  подошли утром.  Достал гонец  калиту с серебром,  позвенел монетами,
рыбаку вручил:  « Любопытным скажешь, что богатого грека  в Киев  доставил.   Рот на
замок!».  Рыбак помолился своему богу, вёслами взмахнул, ветхий парус поставил,
к дому потёк.  К зиме чай управится!   
    Починок  Романа все знают.  Десятилетний  воин,  деревянный меч за поясом, круглый
щит из бычьей кожи, напросился проводить.  Дорогой не молчал, хвастался:  « Дядя
Роман   нас – десятилетних,  обучает правилам боя.  Устроил  греческий гимнасий,
собрал  фалангу, вооружил, как положено.  Тренировки пять дней, два отдыхаем.
Иду из отпуска,  родители  благословили  служить  Владимиру. Он наш лидер!».
Мальчишка болтал, а гонец думал:  « Кто знает, что  Владимир - князь?  Как вывезти
незаметно?   С Романом обсудим,  с  Всеволодом   решим!».
    Роман дал команду, воины построили  квадрат, десять на десять, прикрылись  щитами.
Ударил барабан, квадрат рассыпался, появился треугольник.  Острый угол  возглавлял
высокий воин, в позолоченном бахтирце и шлёме.  Он вскинул руку с мечом, треугольник
ответил  ритмичными ударами  в щиты, шагнул раз, шагнул два, бегом устремился
на ряды  « врага».  Замелькали мечи, от мишеней полетели клочья.
Запел рожок, воины вернулись на исходные позиции.
    Молодой воин отсалютовал  Роману,  доложил:  «Опоздал  по причине  охраны гонца!  Разрешите встать в строй!»  Роман улыбнулся, разрешил:
« Сотник  Владимир!   Продолжить ученья!» - крикнул  Роман.
 Владимир вышел из строя, взмахом меча  подал  команду.  Квадрат построился в колонну
по четыре, зашагал к дальним  снарядам  и приспособлениям.

    « Приветствую тебя, брат, на земле  Богучан!  Проходи в дом, отведай  наш хлеб – соль!».  Гонец ополоснул  лицо и руки  ключевой водой, шагнул за хозяином.
У стола хлопотала  Малуша.  Плечи и груди  налились  женской красотой и силой,  но
двигалась быстро, сноровисто, только босые ноги мелькали.  Стол  накрыт,  Малуша
поклонилась  гостю  ковшом пива:  « Откушайте с дороги!  От чистого сердца – Вам!».
Гонец отпил из ковша, поцеловал хозяйку в губы: « Спасибо за ласку!» - поклонился  он.
Послышался  плачь  ребёнка,  Малуша  метнулась  за дверь.
 « Пятым младенцем наградили боги!  Присаживайся, гость дорогой,  рассказывай
новости!» - Роман наполнил ковши, пододвинул  тарелки  ближе к гостю:
« Кушай и рассказывай!» - попросил он.
Гонец отпил из ковша, руками брал мясо, рыбу, хлеб, жадно жевал:
« Княгиня  Ольга  решила  посадить на стол  Новгорода  внука  Владимира!
Приказала  Всеволоду тайно переправить  князя в  Псков, под крыло бабушки.
Всеволоду оставаться воеводой в Киеве.  Думай, как это выполнить!».
Роман перекрестился на образ Богородицы:  « Слава богу, дождались!  Пресвятая  Мать,
Дева Пречистая, услышала наши молитвы!».
Долго думали,  обговорили все условия, спать отправились.

   Разбудили  гонца  звуки  «подъёма».  Труба пела « Зарю».
У крыльца стоял строй  будущих воинов.  Владимир на правом  фланге.
Обычный бахтирец, обычный шлем, одежда и обувь,  как у всех.  Копья держали в два
роста  высотой.  Отсалютовали копьями, замерли:
« Вам выпала честь  пройти на вёслах  до  Киева.  Путь дальний и трудный!   Только уверенные  в себе  пойдут в поход.  Полчаса на сборы!  Разойдись!».
Погнали  струг  против теченья Днепра,  к Славе!..                128
***Отмахали руки вёслами, но к Киеву пришли  живыми, весёлыми.  Построились колонной, зашагали к  «Малой крепости».  Стучали в ворота кулаками, за воротами –
тишина.  Решили приступом брать крепость.  Калитка открылась, вышел  воин:
« Приёма в училище нет!  Зачем шумите?».
Гонец показал грамоту, ворота открылись, пропустили  колонну, закрылись.
От жилого помещения шагал  Всеволод.  Принял бересту, развернул, прочитал, бросил
в огонь костра: « Вашу просьбу исполним!  Ученики будут зачислены в училище!
Покажите руки!» - приказал он.  Мальчишки протянули ладони в кровавых мозолях.
« Неделю отдыха, на обустройство, на знакомство.  Вот ваш старший!».
    Пятьдесят  молодых  выпускников  срочно сдавали зачёты. Метание копья, стрельба
из лука, бои на мечах и топорах выявили сильнейших.  Седые ветераны  утвердительно
кивали  головами:  « В бой рано, а служить  могут!».
     От пристани  Почайны  отошла  греческая галера.  Двенадцать пар вёсел  вспенили
упругие волны  Днепра.  Владимир стоял на корме, помогал  кормчему  править.
Глухо ухал барабан, отсчитывая  ритм  гребли, плескался парус, ловил и не мог поймать
ветер:  « Смена!» - звучала команда  и новая  смена гребцов  пенила воду.
На каменном очаге готовилась походная пища. Запахи мяса и бобов  возбуждали аппетит.
Деревянные ложки  добирались до  дна, где погуще, посытней.
« Смена!» - и свободная смена падала на палубу, засыпала.
Счёт дней и ночей стирались, казалось, что гребёшь вечность.  Показались  стены
Смоленска.  Воевода прочитал бересту, крикнул:  « Пригнать княжеский табун  с луга!
Почистить, перековать!  Подогнать сбрую и сёдла!  Срок – два дня!».
Дружинники побежали выполнять приказ.
      Выбрать коня – целая наука.  Конь должен признать всадника за хозяина.
Мыли, чистили, ковали, а молодые воины подкармливали  своих любимцев, подгоняли
уздечки и сёдла, крепили стремена.  К концу второго дня, дружина,  в  пятьдесят  всадников,  прогарцевала по лугу.  Откормленные кони рыли копытами  землю.
   
    Ранним утром  дружина выступила   на  Псков. По этой дороге шагали  полки
Вещего  Олега.  Многое повидала на своём веку.
Владимир скакал внутри строя, радуясь движению.    Казалось ему, что он летит в будущее.  Переходили  реки, поднимались  на холмы,  углублялись в лес, выходили
на поляны,   а  чувство,  что всё это его,  укреплялось в сердце.  Он – князь!      
В  село  Ольгичи  прибыли  развёрнутым строем.  Впереди скакал  Владимир, гонец  на
полкрупа  сзади.  За воротами, раскинув руки, стояла  княгиня  Ольга.
Владимир спрыгнул  с седла, упал на колени,  обнял ноги бабушки:
« Бабушка княгиня, я тебя люблю!» - шептал он  пересохшими   губами.
Ольга обняла внука, целовала в щёки и лоб:  « Будущее твоё  туманно!  Много слёз и
крови  прольётся, но быть тебе  князем!».

    Утром, на восходе солнца,  дружина приклонила колени.  Присягу принимал  Князь
Владимир.  Он сидел на креслице,  в  позолоченном шлеме  и бахтирце,  в  красном
плаще, застёгнутом на одном плече.  Левая рука опиралась на  рукоять  боевого  меча.
Молодые дружинники подходили, опускались на одно колено, произносили слова
клятвы:  « Клянусь отдать жизнь за князя  Владимира!».

    Наступили будни.   С раннего утра,  до позднего вечера   разучивали  различные
приёмы защиты.  Одни нападали, другие защищались.  Владимир находился в гуще
событий.  Рубил мечом, бросал копьё, стрелял из лука.  Вечерами  читал  бабушке
истории великих людей.  Постепенно вырисовывалась  идея борьбы  за власть.
Многие короли и императоры  убивали соперников, всходили на трон по колено в крови.
 Высшая  власть   стоит  на  штыках…                129
*** «Бабушка  Оля, а что за тайна  Вещего Олега  в шкатулке спрятана?   Давай  посмотрим!».  Ольга взяла шкатулку  с полки, положила на столик, подняла  крышку.
На дне шкатулки лежали ядовитые грибы.   Псковичи  их обходят стороной.
В уголке шкатулки  находился свёрнутый в трубочку  пергамент:
« Душа  Рюрика бродит по берегу  озера.  Он ушёл  в иной мир без меча в руке.
В день  Рагнаради   Бог  Вотан  не  примет  в братство   Тора.  Да простят  меня  боги!».
Владимир несколько раз прочитал, вопросительно посмотрел на  Ольгу.
Ольга взяла шкатулку, бросила в печь.  Пламя охватило бересту  со всех сторон.  Ядовитый  огонь  выделил непонятный запах.  Закружилась голова.
Вышли на широкий двор.  Ольга приложила палец к губам:
« Это не наша тайна!   Молчанье  - золото!».

     В славный   965 год  Святослав  с дружиной  распоряжался на  Каме.   Приступом
взял  столицу  булгар.  В единоборстве  победил  царя, а войско  поставил в свои ряды.
Тремя переходами  охватил  башкир, разбил в поле,  войско пополнило  полки.
Погрузил войска на тысячи судов, сплыл по  Волге, разметал  хазарскую столицу  Итиль,
вышел в море  и  разгромил   хазарский  Семендерем.
Реку Итиль  назвал  Волгой!  Слава  Святославу!
Имя хазарское  исчезло.  В Степи     появились   половцы.

    Прискакал гонец от   Новгорода:  « Встречайте  дружину с добычей.  Воевода  Олег
погиб.  Плачьте,  люди!».
Ольга упала замертво.   Набежали  кумушки – голубушки,  рушниками  свадебными
привели в чувство,  чёрными покрывалами завесили зеркала.  Наступил  траур.
Семь дней и ночей  горел погребальный огонь.  Волхвы праздновали  тризну.
Ольга плакала девять дней, отметила  сороковины.  Чёрные покрывала  сняли с зеркал,
сожгли на костре. С колокольни  церкви падал погребальный звон.
    Владимир тренировал дружину.  Старался выглядеть  пятнадцатилетним.
Распоряженья  отдавал строгим голосом.
Княгиня  Ольга  выписала  воеводу  Добрыню  Малыча  из  Бреста:
« Нужны надёжные люди!  Защита  Пскова в твоих руках!  Крепи дружину!».

   Пятьдесят молодых воинов окружили обоз, потекли к  Новгороду.  Золотая  осень
пришла в леса, плеснула  охрой  на листву деревьев, оросила травы росами.
Тихая грусть поселилась в сердце, в волосах пробилась седина.
Ольга полулежала в возке, смотрела на увяданье природы, тихо плакала.
Владимир скакал в седле, то  отставал,   то обгонял  колонну,  Три сменных лошади следовали за княжеским возком. Весь путь проскакал, не откинул полог  возка.
В сердце поселилась радость:  « Великий путь  начался от стен  Пскова!  Да здравствует
Новгород!  Киев возьмём с бою!».
    Городище встретило тишиной   лени.  Гридни забегали, подгоняя простоволосых баб  и девок.  Запылали очаги,  задымили бани.
Ольга провела  Владимира  к Высокой  сопке – могиле  Вещего  Олега.
В Волосов дуб ударила молния.   Дуб стоял обгорелый.  Жертвенный камень треснул.
Волхвы вымерли.    Запустение.  Ольга обошла вокруг могилы.  Сухая  трава трещала
под ногами.  С вершины  сопки поднялся ворон.
Старая вера дряхлеет, новая  грозит колокольным  звоном.

    Воевода  Добрыня  Добрынич  вошёл в палату, приклонил колено.  Ольга  помогла
подняться,   обняла  за  плечи: « Готов  Великий  Новгород  к присяге  князю  Владимиру!
Воевода, посадник, старшины  должны показать пример.  Старое  время   уходит.
Новое расправляет   крылья…                130
*** Собрались старшины  Новгорода   во дворце  Детинца, думу думали:
«Мы присягали  князю Святославу!   Зачем нам присягать  Владимиру?» - гудел старшина
кузнечного конца.  Поднялся воевода  Добрыня: « Ольга объявила   Владимира  сыном
Святослава!  Старшим сыном!  По законам  « Русской правды»  Владимир  наследует
Великий стол!  Новгород подписал ряд с   Рюриком!  Платим  дань  две тысячи  серебром
на  князя и дружину.   Князь  Святослав – Великий  полководец!  Последний поход
обогатил  Новгород, вернули дани  за  прошлые годы!  Я за  князя  Владимира!».
 Поднялся великий шум.  Каждый кричал  своё.  Устали кричать, решили:
« Князя  Владимира  признаём  князем  Новгорода.  На вече  стоять за  сына  Святослава!».

    Вече  собрали  старым  билом.  Гудел  барабан  бычьей кожей, сердца  тревожил.
Народ собрался  по обычаям  старины.  Каждый конец  стоял  за старшиной,  а  чужих
выталкивали в шею: « Не путай ряд, не мельтеши  перед глазами!».
На помост  поднялись  старшины, во главе с посадником.  Посадник  вышел вперёд:
« Господа  Новгородцы!» - поклонился народу.  Наступила тишина.
« Княгиня  Ольга  признала  сына  Святослава  князем.  Новгород берёт  Владимира под
свою защиту!».  Площадь взорвалась  криками  тысяч глоток: « Князь  Святослав – наш
князь!   Зачем нам его сын?  Посеете смуту, а нам отвечать!».
Вперёд вышла княгиня  Ольга.  Она вела внука за руку.  Десятилетний  Владимир,  в
княжеском  наряде, был высок и строен не по годам.  Он снял шлем, поклонился  народу,
одел, выхватил меч:  « Клянусь!  Боевым мечом защищать  Новгород от  врагов его!».
Народ закричал,  заулыбался: « Такого боевого признаём  князем!  Слава  Святославу,
Слава  Владимиру!» - Ольга стояла, улыбалась.
      
     « Славные мужи  Великого  Новгорода!  Поклон вам от князя Святослава, от князя
Владимира!  Ольга  подняла кубок:  « Пью за процветанье  торговли, ремёсел, рыболовства,  землепашества.   Волосов дуб сгорел, увядает, как и старая вера.  Вношу посильную долю  на строительство  храма.  Жертвуйте, господа!   Храм  Софии  прославит  Новгород,  как   форпост  истинной  веры!».  Священнослужители  запели  хвалу.  Ольга поцеловала крест, истово  молилась, крестилась.  Старшины последовали её  примеру.  Последнее десятилетие  новая вера  покоряла сердца, проникала в массы.
  Митрополит   собрал  жертвоприношения, расстелил листы  с  рисунками  собора.
Старшины рассматривали,  качали головами, а воевода прогудел: « Отличная крепость
получится, тараном не возьмёшь,  огнём не  подожжёшь!».
Определили место, заложили первый камень.  Собор будет строиться многие десятилетия,
но первый камень заложен  Ольгой.

   Принимали послов и посланников, торговых гостей, решали по  «Русской правде».
Владимир вывел пятьдесят конных воинов под стены  Новгорода,  приступил к ученьям.
Десять варягов вышли от  Норманнского двора, влились в ряды   молодых  воинов.
Охочие до драки, бросали кузнечные молоты, топоры плотников, брали в руки копья,
записывались в дружину.  Вскоре  пятитысячная  конная дружина  удивила  новгородцев
умением построенья, удалью атаки.  Первая дружина  Владимира.

    Новгород провожал  княгиню  Ольгу.  Накрыли столы, выбивали днища  бочонков
со старыми медами, пили, пели, танцевали.  Струги пенили  воды  старого Ильменя,
уносили  Ольгу  к  Пскову,  к  вечности.

    Святослав получил посланье  о  Владимире, склонил голову, долго молчал:
« Мой сын рождён в любви,  станет великим   князем!  Новгород в надёжных руках.
Кто владеет  Киевом и Новгородом, тот владеет  Русью!»
Великие мысли витали в голове полководца…                131
***Малуша   встретила гонца  в интересном положении.  Шестой ребёнок толкался под
сердцем, просился на белый свет.  Роман зачитал  грамоту:
« Дети  Романа  получают имя – Романовы.  Дружинник  Роман – вечное звание  богучанского  боярина.  Земли  богучан  принадлежат его роду по праву наследованья.
 Дети,  мужского рода,  должны служить в дружине князя  дружинниками.
Родители обязаны одеть, обуть, вооружить, обучить  будущих воинов.
Подпись:  Князь  Святослав!   Княгиня  Ольга!».

     Малуша  плакала, голосила: «  Не простил он меня,  а забыл на веки!  Несчастная  я!».
Шестеро  Романовых окружили её ложе, плакали, целовали, успокаивали:
« Мы с тобой, родная,  а любовь наша крепче гранита!».

     Князь  Святослав  грустил,  в свободные дни,  после похода на хазар.
Базилевс  Никифор  Второй  прислал  князю  Святославу  полтары тысячи  фунтов
золота в подарок.  «Великому   Полководцу   в счёт будущих побед!  Помоги  обуздать
задунайских болгар.  Щедрость царя  безгранична!».  Греческий посол  униженно
улыбался, ползал на коленях.
     Собрались воеводы  городов, пересчитали количество дружин.  Мало!  Прибавили
десять тысяч булгар,  три тысячи башкир.  Мало!  Собрали остатки  алан,  касогов,
наняли  печенегов, получилось сорок тысяч.  Можно идти в поход.
Святослава подкупило не золото, а мысль  о новых землях,  покорённых его  мечом.
Тысячи стругов  вспенили вёслами воды  Днепра,  устремились к Дунаю.
Русская земля осиротела,  плакала тёмными ночами, молилась  новому богу.

     Ольга часто и подолгу  разговаривала  с  Добрыней  Малычем.  Воевода  возмужал,
заматерел мужской силой, но не женился, оставался  бобылём.  В памяти  жили
минуты любви, годы разлуки.  Мало на земле верных людей.
Она молча плакала, осуждая завещание  Вещего  Олега:  « Не выполнимые желанья сожгли  мою душу.  В окаменелом сердце нет состраданья и любви.  Жизнь  прошла
мимо.  Богатыри  земли русской  дарили мне любовь и верность, а я оставалась  в плену
бредовых идей.  Погибнет  Святослав, кто заменит его на посту   государства?
Дети его – незаконнорождённые!   Кто узаконит их?».
    Прискакал гонец из  Киева: « Святослав ушёл в поход!  В Киеве правит  посадник!
Великая  Княгиня!   Жители города  надеются на  защиту  Божьей  Матери, приезжай!».
    Под охраной  двадцати дружинников,  на коне, поскакала  к Смоленску.
Княжеские струги  состарились  на берегу, рассохлись, требовали  ремонта.
Посадник оправдывался,  прятал глаза.  Угостила хлыстом,  наложила  посильную  дань.
    Всем городским советом  выбрали место  под строительство церкви. Заложили камень.
Воевода построил дружину.  Ходила между рядов, выбирала:  за рост, за красоту, за молодость.  Получилась дружина в сто копий.
Княгиня  Киевской  Руси должна иметь  реальную силу, войти в Киев   Княгиней.

    Вёсла вспенили воду  Днепра.  Струги пошли, полетели, не догонишь.
Показался  крест на куполе колокольни.  Через время  открылся  Киев на семи холмах.
Могучие  стены и башни  почернели от времени, но стояли нерушимо.
« Здравствуй, сердце земли  русской!  Здравствуй,  молодость!».

    Киевляне встретили радостными улыбками,  хлебом – солью.  Целовала  Ольга  киевлян,  мужчин и женщин, радовалась: « С таким народом  враг не страшен!  Все
беды переживём, все  праздники  встретим!».
Забурлила жизнь  городская, старые  старики  плечи расправили:
« С нашей воительницей  и печенега усмирим!»…                132
***В спальные покои  княгини   несмело вошла  молодая женщина.  За руку  вела
подросшего сына: « Матушка княгиня, вот ваш внук  Ярополк!  Любил нас  Святослав,
да в походах забыл, а мы – сирые, плачем!» -  Ольга резко поднялась  с лежанки, наклонилась  над внуком: « Отца помнишь, знаешь?» - спросила она.
Ярополк  расстегнул рубаху, достал гривну, показал: « Когда отец уходил в поход,
то вручил эту гривну  при боярах.  Сказал, что я – князь!»
Ольга подхватила внука, закружилась по комнате: « Ты – Киевский князь!  Объявим тебя народу, в церкви на киевский трон  благословим!  Слава  Богу  и святым апостолам!
На Киевской Руси - два князя из рода Рюриковичей!  Слава!».

    Приготовленья к празднику  омрачил гонец: « В степи неспокойно!  Печенеги  собрали
войско, идут к Днепру!».  Поскакали гонцы во все города: « Тревога!  Печенег  на пороге!
Точи топоры, кали копья и стрелы!».   Запылали костры на курганах,  передовые заставы
приготовились к бою.  Ольга поднялась на  площадку воротной башни. Долго смотрела
в дали  дальние.  До горизонта – чисто, а за горизонт не посмотришь.
   
   В тронном зале  народ собрался  знатный:  здесь и воеводы  проверенные, и дружинники
старые, которые помнили походы   Игоря, и гости знаменитые.
Ольга вывела  внука  в зал, усадила на  трон: « Народ  Киевский!  Вот  князь  Ярополк,
правнук  Рюрика,  внук  Игоря,  сын  Святослава! По праву рожденья   он - ваш  князь!».
Старые воеводы подходили, кланялись  Ярополку:  « Кровь -  Святослава, да видом на
Игоря  похож,  на неудачника!  Всё в руках бога!».
Ольга выбрала молодого воеводу, приказала:  « Быть тебе наставником  князя!  Как
воспитаешь, с тебя спрос!».  Подняли ковши круговые, по старому  обычаю, древнему.

   В церкви обряд посвященья  растянулся на многие часы.  Греки умели  пышность
показать, молитвой усыпить.   Посадили  князя  Ярополка на коня  боевого, по улицам
города водили,  народу показывали.  Устал, чуть с коня не свалился:
« Примета  не хорошая!  Не усидеть ему в седле!» - шептали  кумушки  киевские.

    С востока туча  наползала, огненными всполохами подсвеченная.  Бежали люди за
стены городов, садились в долгую осаду.  Бились днём и ночью, а печенеги, как саранча
 ненасытная,  волной нахлынут, всё живое сожрут, откатятся.

   Вернулся  Святослав  с двадцатитысячным войском, печенегов к стенам города
прижал,  в плен взял.  Радовались  люди,  князя венками  цветов осыпали, хвалу  кричали.
Святослав  сына  Ярополка  на седло поднял, к дворцу  княжескому подскакал.
Набежали  сенные девушки, перед князем красуются, а одна в сторонке стоит, сына за руку держит.  Подошёл Святослав, сына  Олега к небу подбросил, молодицу к сердцу
прижал, целует.  Увидел народ киевский, что это -  третий сын  Святослава!
     Княгиня  Ольга плачет:  « Слава богу!  Внуков под крыло собрала, на  княжества
определила.   Быть тебе, Олег, князем в древлянской земле!   Назначим  наставника,
воеводу крепкого.  Край успокоится,  будет дань платить исправно!  Слава!».

    Святослав  печенегов к присяге привёл, в войско своё определил, на  Дунай  отправился.
В городе  Переяславце   столицу  организовал, как середину  своих  владений.
 
    Княгиня  Ольга  повезла  внука  Олега в  древлянскую  землю, на стол  садиться.
Возле города   Овруч, под  Волосовым  дубом,  древлянский  волхв  посохом погрозил:
«  От греховного  бо  корене  зол  плод  бывает!  Не усидеть ему на столе  древлянском!
Кровь князя  Мала стучит в наших сердцах!  Кикимора тебя забери!».
Княгиня  Ольга  улыбалась…                133
***Пролетели дни веселья,  наступили  будние  дни труда.  Воевода  построил
дружину, долго удивлялся:  « Как вы от соседей оборонялись таким оружием?  А  печенег
 придёт?   К  бабам  под подол спрячетесь?  Разбирай  с возов  оружие по руке и силе,
учиться начнём!» -  Хватали мужики топоры и мечи, в строй  становились,  Родину
защищать.   Всем народом городским  вал  обновили,  тын  подправили, на  башнях
часовых поставили.  Оглянулись:  оказалось  город, как город, в осаде  год  простоит,
а врага  в  дома  не пустит.  Повеселел народ, при встрече кланялись  усердно:
« С молодым  князем  наша жизнь помолодела, хоть в присядку  гоголем   пляши!».

    Расцеловала бабка внука, к сердцу прижала: « Учись,  Олег, у воеводы  полки  в бой
водить,  врага мудростью побеждать!  Прощай,  не забывай бабу  Ольгу!».
Тронулся обоз к  Смоленску.  Олег слезы  рукавом смахивал, лицо от воеводы  прятал.
Вот и последний дружинник в  лесу пропал, за деревьями спрятался.
Воевода руку на плечо опустил:  « Миром правит  мудрость, а войной – зло!».
 Олег руку воеводе пожал: « Научи  смелости, а мудрость с годами  придёт!».

   Дни  в походе проходят  чередой   случайных  встреч.   Переправлялись через  Днепр,
на паром надвинулись  чёлны варяжские.  Воины бородатые, лица страшные, мечи
широкие.  Заробели дружинники, копьями чёлны отпихивая.   
Воевода знамя княжеское на  древко  приладил, над головой  поднял:  « Отвалите, басурмане,  за нами  Киевская  Русь!».  Дружина  Смоленская  в  лодки погрузилась,
на выручку  полетела, вёсла гнулись:  « Причаливай к пристани, дальше ходу  нет!».
Ярл грамоту  воеводе вручил: « Князь  Святослав  приказывает:  Варягам  препятствий
не чинить,  проводить к Дунаю!».  Воевода мечом  отсалютовал, варягам путь открыл.

    На правом берегу  Днепра  построились строем воинским, походным, к Пскову тронулись.  Ночёвки по всем правилам устраивали: повозки в круг, шатры  в середине,
кони на лугу пасутся, дозоры покой охраняют.
В село  Ольгичи вошли под вечер.  Напугали  жителей,  стражу  спящую   плетьми разбудили.  С колокольни колокола  ударили,  Псковских воевод  на ноги подняли.
Добрыня  Малыч  с малой дружиной прискакал,  княгине  Ольге поклонился.
После бани, да пирогов домашних, жить хочется. До утра стонало ложе  княжеское,
любовью наслаждалось.  Утром  Ольга прошептала:  « Муж мой  долгожданный!  Тело
покоя просит,  в сердце любовь живёт, а душа к богу стремится!».
Заплакала  Ольга, перед иконами молитвы шептала, жизнь долгую выпрашивала.
Добрыня слезу со щеки смахнул, прогудел ласково: « Судьба!  А от судьбы не уйдёшь,
не спрячешься! Будем  вдвоём век вековать!».

   Жили они дружно,  но проклятья волхвов  старых богов  против настроили: то падёж,
то пожар, то болезни, жизнь укорачивали.  В летний знойный день  испила   Ольга
ключевой воды,  лихоманкой заболела.  Парили её в бане  вениками целебными,
отварами трав отпаивали, не помогало.
Водой с топора поили, вокруг костра водили, всё перепробовали, но жизнь угасала.
Перед иконами часами на коленях стояла, бога молила: « Грешная я!  Кровь  заживо
сожжённых  не прощается!  Плач  младенцев  брошенных  в ушах звучит.  Прости,
господи  рабу  божью, неразумную.  Сохрани  Добрыню  в  Поле, в битве  лютой защити!
Святослава, сына  любимого,  направь  на путь истинный!  Внуков возьми  под своё крыло!».  Добрыня брал её на руки, баюкал, как маленькую.
Ольга спала  и снились ей сны разноцветные,  вещие.  Рассказывала она домашним,
те - бабкам – ведуньям  сны пересказывали, от себя не прибавляли.     Разматывали сны ведуньи, на хорошую линию накладывали, а линия чёрной оставалась.
Путь пройден, одна память живёт…                134
***Князь  Владимир  узнал о болезни   Ольги, с малой дружиной прискакал, в ноги
поклонился.  Обнялись они, долго плакали:  « Сердце у тебя доброе, ласковое,  учись
и станешь  Великим князем  Киевской  Руси!».
Долгими зимними вечерами  читал  Владимир  истории  государств  далёких и ближних,
о героях древности, о царях и тиранах.  Ольга  объясняла  непонятные  места, сравнивала,
критиковала: « В Македонии жил царь  Персей, дальний  предок  Александра  Македонского.  Копил свои сокровища, считал, пересчитывал,  скупой был, да жадный.
Военачальники докладывали  царю: « Римские триремы  в проливах  разбойничают,
грабят,  жителей в рабство продают.  Надо корабли строить,  воинов  нанять, римлян
прогнать, проливы очистить!».  Царь  не слушал, ночами сокровища  пересчитывал.
Римляне разбили  не обученные  войска, царя в рабство продали,  сокровища  разграбили.
   « Вот,  внук,  вывод:  крепи дружину  не жалея средств и времени.  Нанимай  наёмников,
если своя дружина  не надёжная.  Наметил цель – добивайся  любыми средствами!
Устала я, отдохну, иди,  делами займись!».

   Владимир выскочил на крыльцо, с крыльца прыгнул в седло, гикнул, поскакал  за околицу.  За ним  мчались  семь молодых воинов,  из его копья, восьмой – он – старший.
Свежевыпавший  снег глушил звон подков.  В ушах  ветер, в сердце – радость  жизни.
Выскочил  на неокрепший  лёд, конь поскользнулся, упал набок.  Лёд треснул, конь и
всадник  скрылись в воде.  Дружинники, сбрасывая на ходу одежду, оружие,  обувь,
бросились к пролому.  Двое нырнули, через минуту показались  с княжичем на руках.
В несколько рук выхватили   Владимира, бросились к лошадям.  Скакали, как в атаку,
стоптали баб и кур.   Влетели в баню  в одежде и при оружии.   Ножами  разрезали
крепленье доспехов, стащили бельё, в два веника  стали хлестать  посиневшее  тело.
     Владимир вздохнул,  закашлялся,  изо  рта  брызнула вода.  Дружинник  схватил
ведро с холодной водой,  плеснул на тело.  Князь, как ошпаренный,  вскочил, закричал:
« Запорю на конюшне!  С ума сошёл,  балбес?!»
Дружинники захохотали, сбросили  одежду, забрались на полок  к князю: « Добавь парку!» - приказали они ныряльщикам.  Замёршие до самой души,  те плеснули на камни, сели оттаивать.  До поздней ночи  из бани слышались  ахи и  хохот.
 
   Ольгу вынесли   на руках, усадили в креслице.  Дружинники ударили   в щиты  мечами.
 Строй качнулся, замер.  Копьё  Владимира,- семь воинов,  вышли  из строя.
Ольга попыталась встать, не смогла.  Добрыня  Малыч  подхватил,  помог, встал  рядом.
« Кто нырял в воду?» - двое шагнули вперёд.
Ольга поманила рукой.  Двое приблизились  вплотную.  Княгиня  прошептала:
« Спасибо за  Владимира!   С этого дня,  вы - личные  оруженосцы   князя.
Не задумываясь должны отдать жизнь  за князя.  Готовы?» - двое  кивнули головами.
Золотые монеты, с профилем римского  императора, легли в их ладони.
« Остальным - по пять новгородских гривен!  Действовали  быстро и разумно!».
   Ольга  сдерживала  кашель.  Добрыня подхватил на руки,  унёс её  в дом.
Дружинники окружили  награждённых:  « Покажите  награду, счастливцы!» - просили они.  Монеты пошли по рукам.  Смотрели, удивлялись:  « Этот император  правил
в пятом веке.  Славился своей жестокостью!».

   Зима – суровое испытанье, когда ты на коне, в  доспехах и бронях.  Меховые плащи
не спасают.  Одна отрада, когда рубишь врага, согреваешься, до кровавого  пота.
Владимир с дружиной  проверял  порубежные  крепости.   Литовцы   разбойничали.
Схватки происходили  в лесу, на полянах, на льду рек и озёр.  Привели  пленного
князька:  « Отпускаю тебя с миром!  Скажи своим:   Князь  Владимир  с дружиной
затворил рубежи!  Дороги на Русь нет!  Обозы купцов  пропускать  без  дани!».
Мир на земле -  дороже  золота…                135
 ***Святослав овладел   столицей  Болгарии,  городом  Переяславцем.  Несметные
богатства  попали в руки   дружины.  Колёса пели песни дорог.  Обозы везли  добычу.
Русские города праздновали победу, пиво и брага лились рекой.
Византийский император  Цимисхий  строил  коварные  планы.  Золото Византии
перетекало в хурджины   печенежского хана.   Хан объявил  поход.  Полчища  печенегов
двинулись на  Русь.  Запылали селенья и сёла.  Стон полонянок  падал  в пыль  дорог.

   Илья  Муромец с дружиной  спешил на помощь  Рязани.  На холме  увидели  двух
богатырей.   Один – Добрыня  Никитич,  второй – неизвестный.  Подъехали  ближе,
неизвестный натянул лук, пустил стрелу.  Илья отбил  щитом: « Ах, каналья,  проверяет!»
Пудовая булава  полетела  к обидчику. Добрыня отбил щитом,  а  неизвестный  оказался
за крупом  боевого коня.   Илья захохотал:  « Алёша  Попович, сучий сын!  Твоя прыть
до Мурома дошла!  Будешь  побратимом!».  Боевые рукавицы били по плечам друзей.

  Печенеги лезли на стены  Рязани.   В разгар боя, с тыла,   Муромская дружина  врезалась
в орущие толпы врагов.   Илья  Муромец  бил пудовой  булавой,  Добрыня  орудовал  мечом, а  Алёша  пускал  калёные стрелы.  Печенеги не выдержали, побежали.
Гнали их русские дружины, рубили без жалости, брали в плен тысячами.
С богатой добычей  богатыри возвращались  к Мурому.  Муромская земля  лежала
в золе пожарищ.   Обманул хан!  Отвлёк дружину к Рязани, а сам ударил по  Мурому.
Поспешил  Илья к своему родному дому,  а дома нет, одна  труба торчит.
Кричал  Илья Любашу, кричал  Соколёнка – сына, но только вороны в небе каркали,
беде радовались.  Заплакал  Илья,  первый раз в жизни,  на землю  упал  без памяти.
Ходили богатыри вокруг, опасались  трогать, убьёт во гневе.

    Святослав  одерживал победу за победой.  Вся придунайская  Болгария  покорилась его
мечу.  Разноплеменное войско перевалило через горы.  В удачном  бою взяли  в плен болгарского владыку  Петра.  Император  Цимисхий решил остановить  Святослава.
Подкупил печенегов  и те,  ночью,  ушли  из лагеря, а под Аркадиополем   напали  на
тылы  князя.  Бой был кровавый, о том помнят былины.

    Русские города притихли,  как  после  похмелья.   Старые воеводы  готовили  дружины,  готовили  крепости к осаде.  Беда идёт с востока.  Хазарское имя забылось, печенеги
оказались  злей и коварней.   Между  Святославичами  мира  не было.  Олег  Древлянский
не слушал  Ярополка  Киевского.    Владимир в  Новгороде   затаился, не высылал  дани.
Ольга  плакала  в  Пскове.  Её  плач   слышался в звоне  колоколов.
Варяги не дошли   до  Святослава.  Греки перекупили, не жалея золота.   Ярлы  поступили
на службу к  Цимисхию.  Между  Уралом и  Каспийским морем  появились  половцы.
   
     Гусли в руках  Григория  стонали и пели.  Он пел о походах  Олега  и слышались
звон мечей, гром побед, голос родины.  Пел  об  Игоре  и его бесславной  гибели.  Пламя
пожара  горит в сердцах  древлян.  Песня об  Ольге  звучала  грустной жалостью.
Вся жизнь – мечта, а люди – братья.  Слушали  седые  ветераны,  плакали.

   Плакал  Илья на пепелище.   В густой бороде  седина  проклюнулась,  голова на грудь
клонится,  руки опускаются.  Пустил он боевого коня на луг, на травы,  сам  старый
мёд  пьёт, не закусывает.  Думы в голове  покоя не  дают,  а выхода нет.

   Ярополк  Киевский на  Олега  войной пошёл.  Застиг его  в починке княжеском, стрелы
огненные пустил, все строенья  запылали.  Бегает  Олег по конюшне  горящей, коней
на  волю выпускает.  Уцепился  за гривы двух коней, табуном  прикрылся, скачет.
В узком месте сгрудился табун, раздавил  Олега…                136
*** В Новгород пришла депеша: « Ярополк  Киевский -  Великий  Князь!  Владимир
Новгородский – данник  Киева.  Земли  Олега Древлянского  переходят  Киеву.
Мир покоится на острие меча!» -  Прочитали  старшины  Новгородские,  криком закричали:  « Великий  Новгород  не  кланялся  Киеву!  Платим дань  на дружину и
Князя  добровольно!  Долой  Ярополка!». 
Княгиня  Ольга прочитала  депешу, заплакала:  « Много князей – смута  в государстве!
Прав был  Вещий  Олег, держась за единоначалие!».  Повернулась  к Владимиру:
« Поход  на  Киев  запрещаю!  Подумай и реши  другим способом!  Скачи  в Новгород,
успокой  крикунов, как бы дров не наломали!  Ищи верных  людей!».

     Скачет  Владимир, вокруг ничего не замечая, в голове думы  чёрные  гнездо свили.
В Новгород   ратью  влетели, народ испугали.  В  Детинце в било ударили,  вече сзывая.
На краю помоста, скрестив руки на груди, стоял  князь  Владимир.  Народ кричал, не
слушая старшин.  В глубине толпы дошло до кулаков.  Добрыня – воевода  Новгородский,  поднял руку, успокаивая  толпу:  « Тише, крикуны!  Князь  слово  молвит!».  Владимир снял  шлем, вскинул  вверх  руку.  В наступившей тишине  тихо сказал:  « Поход отменяется!  Ждём вестей от  Святослава!» - повернулся, вскочил  на  коня,  шагом к  Городищу  поехал.      

   Весть пришла  страшная,  чёрная: « На Днепровских порогах  погиб  князь  Святослав!»
На  Киевскую Русь  тишина опустилась  серым пологом.  Плачут  старики, плачут  малые
дети, только  князь  Ярополк радуется:  «  Я – единодержавный   владыка!  Князь
Владимир   в Ростов  воеводой  пойдёт, или голова с плеч!».

    Плакала Ольга в Пскове без слёз.  Телом высохла, как пушинка стала.  Добрыня на
руках носил,  баюкал песенкой:  « Баю – баюшки – баю, не ложися   на краю!».
Ольга обнимала  руками могучую шею, просила:  « Согрей  меня, холодно!».
Добрыня прижимал к груди  её голову,  шептал: « Любовь  наша – вечная!   Родничком
из земли выбивается, ветерком в поля устремляется,  звёздочкой  в небе  светит.
Ты умрёшь, я умру,  там встретимся!».

    К пристани Городца  причалил  драккар,   чёрный,  варяжский: « Просим  пути   в
Царьград!   Не пропустишь, мечами прорубимся!».
Владимир выбрал десять молодых варягов, заманил в тёмную комнату.  Засветили свечи,
выпили по ковшу  греческого вина,  Владимир сказал:  «  Десять – хороший  счёт!
Беру вас в личную охрану!  Оплата  вдвое  дороже, чем у ярла!  Выполнять  мои приказы
 мгновенно, не задумываясь.  Прикажу  мою  голову срубить,  должны  выполнить!
Согласны?».   Викинги хором крикнули:  « Ты,  наш  князь!  Служим  до крови, до смерти!».    Владимир оставил  двоих, остальных отпустил:
« Слушайте мой первый приказ!  Идёте на драккаре до Киева, там нанимаетесь  в службу
к  Ярополку.  Я должен знать, где, как, когда  он отдыхает, что любит.  Данные  пересылать  с купцами!  Всё, в дорогу!».  Калита с  гривнами  упала на стол.

   В комнату к Ольге  протиснулся  старый  волхв.  Запахло лесом, болотом, дымом костра.
Чёрные, как ночь  глаза  впились в глаза и сердце   княгини:  « Твои дни сочтены!  Перун
гремит  грозами!  Пан  трубит оленем!  Волос  пасёт стада!  Боги отвернулись  от  тебя,  а  смертные  бессильны!  Болотный, водяной и лесной  ждут тебя на костре!».
Стукнул посохом, пропал, только запах костра остался.
Ольга позвонила в колокольчик, вошёл   Добрыня:  « Похоронишь меня в притворе
церкви!  Гроб – дубовый!  Хочу лежать в тишине   гроба  вечность!» - уснула.
Добрыня долго смотрел, вздыхал.  О походе  Святослава  молчал, не докладывал.
Тайна уйдёт в могилу…                137
   *** В окрестностях  Вышгорода, в княжеской  мызе, построенной  Ярополком,  вечный
праздник.  Слышатся  визги  и крики  девиц,  пьяные песни  дружинников, грозные окрики
князя.  За обширным столом  сидят  сподвижники   Ярополка.  Поход   на   Олега 
закончился  ограбленьем  древлянской земли.  Богатств  взяли   обильно,  оделись
оружием и  рухлядью  и на гулянку  осталось.  Пиво, брага, вино  льются рекой.  На
вертеле  жарятся  туши  баранов,  бычков,  свиней.
   
    Поднялся боярин  Якша:  « Тризну  Святославу  не пели, а Русь  разделили.  Владимир
в Новгороде не дремлет.  Надо  усыпить!  Не сделаем это, он нас  успокоит!   Вечная
память  Святославу!  Слава  Великому князю  Ярополку!».
Ярополк  грохнул  ковшом по столу: « Святослава погубила слава!  Идея создать  единое
славянское государство, со   столицей  в Царьграде – утопия.  Нам бы  Русь в кулаке
удержать, как    Вещий   Олег  и  Святая  Ольга  держали!   Виночерпий,  наливай!».
Гости зашумели, наполняя ковши и  чаши.  В молодецкой  раздались  предсмертные
крики, звон оружия.  В палату ворвались  варяги.  Орудуя мечами и топорами,  рубили
пьяных,  сдирая   золотые гривны, серебряные  цепи.  Ярополк схватил  меч, размахнулся,
но не ударил,  перед ним  стоял  Владимир:  « А не бывать тебе  великим князем,  не
держать  народ в кулаке,  не марать  память  Святослава!  Умри  пьяным!» -  Владимир
выбил меч, вторым ударом  разрубил  правую  ключицу.  Варяг, со спины, воткнул нож
под  сердце.   Ярополк упал.  Горячая кровь  залила чистые половицы пола.
      
   Киевский  воевода  с дружиной  вышел на дорогу  Вышгорода.  С малого холма спускался   небольшой  отряд  под  княжеским  флагом.  Встретились  на развилке дорог.
«  Князь  Владимир  приветствует  воеводу  Киева!   Князь  Ярополк  скоропостижно
скончался.  Погребальный костёр  догорает.  Волхвы и колдуны  оросили  кровью
жертвенный   камень.  В  Киеве  всё спокойно,  смуты нет?».
Воевода отдал  мечом честь, как положено  князю,  доложил:
« Киев плачет  о князе  Святославе!   У   «Пантеона  богов»  пролилась кровь жертвенных животных.  Колокола церкви  трезвонят  круглосуточно, попы поют  молитвы.
Купцы торгуют,  кузнецы куют оружие,  плотники строят,  город живёт обычной  жизнью.
Первая  смена  дружинников встала на стены.  Южные ворота   закрыли, мост  подняли!».
     Владимир вошёл в город.

   «Новая крепость» - в осаде.  Печенеги  рыщут  у стен, кричат:
« Череп  Святослава  стал  круговой  чашей!  Кумыс пенится, прославляя удаль  хана!
Возьмём  Киев – всё будет нашим!».
Старый ярл – воевода, сидел в креслице  на верхней площадке  воротной башни, отнялись
ноги, смотрел, слушал:  « Печенегов  около трёх тысяч.  Утром выйдем, построимся
полумесяцем, сбросим хвастунов в воды  Днепра.  Ревун  разберётся,  поможет!».
Меткий стрелок снял  крикуна стрелой.  Печенеги отхлынули, разожгли костры.
   
    Забрезжило раннее  утро.  Тысяча  конных русских  вышла за стены, построилась  полумесяцем,  лавой  налетела на догорающие костры.  Острые мечи и ятаганы не
дали подняться,  вскочить  на коней,  организовать  оборону.  Печенеги  бежали к берегу,
с  высоких  круч  прыгали в воду, тонули.  Ревун перемалывал  тела  в пищу  для  рыб.       
 « Умной была  княгиня  Ольга!  Варяги, аланы, буртасы  стали русскими,  Общие беды
объединили  бывших  врагов.  Старый ярл стал русским!» - воевода  качал головой.

   Печенежский хан,  с  византийским золотом,   ушёл в степи, за Дон, к  Волге.
Череп, отделанный серебром,  стучал по спине.  Хан воровато оглядывался, торопил коня.
У степного озера  напоил коня, расседлал, пустил на травы.  Достал из хурджина  чашу,
наполнил водой, сел, подобрав ноги, засмотрелся в воду,  задумался…                138
***Добрыня  Малыч  заказал плотникам  гроб дубовый, из досок  морёного дуба.  Такой
сто лет простоит.  Плотники изучили чертежи  византийские, чертежи  католические,
решили свой, русский,  гроб создать.  Стругали, пилили, шлифовали, получился  не гроб,
а произведение  искусства.  Углы  закруглённые,  крышку так пригнали, что вода не просачивается.  Блестит,  как маслом   писаный.  Посмотрел  Добрыня, подумал,  для
себя заказал.  Пускай  стоит, хлеба не просит.

    Княгиня  Ольга перестала разговаривать, узнавать людей.  Спала днём и ночью.
Дышала так тихо, что перышко  не вздрагивало,  зеркало не  туманилось.
Добрыня  не отходил от постели, ловил каждое слово.  Ольга  вдруг  поднялась, руки вперёд  простёрла:  « Дети мои  брошенные, забытые, пришли  к своей мамочке.  Дай
я тебя расцелую, сынок,  и тебе головку поглажу,  и  доченьке  волосы расчешу, в косы
заплету.    Вы для меня самые родные, самые золотые, любимые!» - упала,  задышала
бурно, с трудом.  Добрыня на колени упал,  заплакал в голос.
 
   В Киеве торжества  всенародные,  праздничные.  Дружина  сгрудила народ на   подол
крепости, чтобы всем народом   присягу  Великому  Князю  прокричать.
Владимир  стоял на возвышенности, скрестив  руки на груди.   Красный плащ  прикрывал   
дорогие  доспехи.  Позолоченный шлем со стрелкой,  венчал гордо откинутую  голову.
Киевский воевода  прочитал  слова клятвы, крикнул: « Клянёмся!».
Народ молчал.  Воевода  дал знак дружине, крикнул:  « Клянёмся!» - дружина трижды
рявкнула: « Клянёмся! Клянёмся! Клянёмся!».
Воевода  второй раз  прочитал  слова клятвы: « Клянёмся!» - взмахнул рукой.
Толпа в разнобой ответила:  «Клянёмся,  но прогоним в шею, если  обидишь  народ!» -
крикнул  кто - то  из толпы.   Пятеро варягов  бросились  к крикуну, а его след  простыл.
Владимир топнул ногой, круто повернулся,   прошёл  к  воротам  крепости.
    Поставили столы, выкатили бочки с пивом, но веселья не было.  Да ветерок  с Днепра
подул, народ разогнал.  Расходились семьями по домам, судачили: « Новое время пришло,
непонятное!».   Варяги хватали крикунов, в темницы бросали.

     Три богатыря  по земле  Ростовской ходили, силой народы удивляли, дружины  учили.
« А не пойдём мы на службу к  Владимиру,  пускай  сам позовёт!».

    В Новгороде  новость узнали, радовались:  « Наш князь  на престол Киевский  сел.
На земле  русской  « Русская правда»   воссияет.  Новгород – первый  город   земли!».

   Добрыня вынес  Ольгу на свежий воздух, баюкал, как младенца.  Ольга  открыла глаза,
на белый свет посмотрела,  вздохнула полной грудью, дух испустила.
Добрыня  кричал, тормошил, целовал, но молчали сладкие уста, только улыбались.
Старый волхв  ударил  в свой барабан, вопил народу: « Сгорела ясная звёздочка!  Плачьте
люди  тризну по  Святой  Ольге, первой княгине!».
Запылали костры  возле капища, пролилась кровь  на жертвенный камень.
Колокола ударили:  « Упокой господи  рабу  божью!  Мир праху её!».
Омыли,  одели,  в  гроб  уложили, в церкви на помост поставили.  Утопала  Ольга  в цветах,  как живая, улыбалась.  Спешили люди всей земли  проститься  с надеждой,
с любовью,   с  равенством.  С юга и востока   наползало рабство.
Три дня и три ночи  шли люди,  плакали.  Пресвитер  Григорий  упал от истощенья,
не пил и не ел  три дня,  читал  Пластырь.
Погребли  Ольгу  в саркофаге  каменном,  в гробу  дубовом.
Прошло время благородных  правителей…

                139      
***     Седые  воеводы  учили  молодёжь: « Князь  Святослав,  всегда,  находился  в  строю
дружины.  Переносил  тяготы  и  лишенья, как простой  воин.  Владел  всеми  видами
оружья.  Первый  вступал  в  бой,  последним  выходил  из  боя.   Тело  его  было, как 
сталь,  гибкое,  как лоза,  неутомимое  и  бесстрашное.  Пять  лет,  в любую  погоду,
он  выходил  на  полосу  препятствий,  тренировался.  Меч  его  сверкал,  как  молния,
враги  слепли  от его  сиянья.   Голос  его  слышали  в  последнем  ряду.  Он,  как
молодой  тур  трубил  победу,  звал  за  собой.  Мысли  его  летели  впереди  дружины,
ведали  пути  и дороги.   Кони  его  не  знали  усталости,  как дикие  звери   топтали
врага   и  ковыли  в  Диком  Поле.   Обозы  его   проходили   изведанными  путями, 
приходили  точно  в  назначенное  место,  в  назначенный  срок.   Воины  и  кони  всегда
были  сыты.   Он был  готов  заслонить  своей  грудью  простого  дружинника.
Спал  под  открытым  небом,  под  голову  седло,  укрывался  звёздным  пологом,  как
тёплым  одеялом.  Умывался  росами,  ключевой  водой  утолял  жажду.
Он  говорил: « Иду  на  вы!» -  умные  сдавались  без  боя,  глупые  погибали.
Не  унижал  побеждённых,  зачислял  в  свои  полки,  вёл  в  бой   за  свободу.
Воины  Киевской  Руси!  Берите  пример   с  Великого   князя  Святослава!».

  Народ  жил  своей  жизнью,  радовался  малым  радостям,  трудился  в  лесу  и  поле,
о  борьбе  за  власть  не знал  и  знать  не  хотел.  Был  бы  тихим  сборщик  налогов,
а  о  себе  мы  позаботимся.   Собирали  урожай  с  нив  и пашен,  заполняли  закрома
и амбары,  готовили  товар  на обмен  и  продажу.   Наступала  зима  сугробами  снега,
трескучим  морозом,  пургой  и  бураном,  а  мужик  лежит  на  печи,  да  ест  калачи.
Уползали  тучи, выходило  ясное  солнышко.  Мороз  трещит,  обоз  скрипит, лошадка
бежит, торопится,  к  тёплой  конюшне,  к пахучему  сену.  В бараньем  тулупе  мороз
гладит,  не   жалит.  Сидит  мужик,  парком  от мороза  отдувается,  песни  поёт.
Так до самой весны  и катит  от города  к городу,  от села  к селу.
Купцы,  к  весенней  воде,  суда  товаром  набивают,  к  иноземцам  в гости  готовятся.
На  торжищах  кличь  кричат,  повойников  в  дружину  собирают,  на  необжитые  земли
пути торить,  богатство  собирать.

   В обычаях  народа  о  покойниках  говорят  только  хорошее,  о  плохом  забывают.
Помнили  Ольгу, как  Первую  Княгиню – воительницу,  собирательницу   земель.
Слова  Вещего  Олега  передавали  из  поколенья  в  поколение, как  высшую  мудрость
и  знание.  Какой  ты  боярин,  если  не знаешь  вещих  слов?  Учи,  и  разум  твой  будет
светлым,  и  чистым,   понятный  народу!
Князя  Игоря  вспоминали  с  усмешкой: « Прыгнул  в  чужой  огород,  голову  потерял!».
О  Святославе  слагали  легенды  и были,  как  о  русском  богатыре,  покорителе  стран
и народов: « Вскинул  князь  булатный  меч,  обрушил  на  голову  хазарина,  в  степи
забыли  имя  его!   Прыгал,  как  барс,  терялся  в  Диком  Поле,  а  выпрыгнул  в
Тмутаракани,  на  утёсах  Керченского  пролива.  Железный  замок  повесил  на  пролив,
отгородился  от  империи.  Прыгнул  на  восток,  покорил  два  царства,  джигитов  в
дружину  определил.  Против  общего  врага  меч  поднял,  обрушил,  рассыпалось
Хазарское  царство  на  племена  и  народы,  о  хазарах  забыли.
Пошёл  на  Дунай,  взял  на  щит  придунайскую  Болгарию,  царскую  корону  примерил.
Пропал  на  Днепровских  порогах,  след    затерялся  в  бурном  водопаде.   
Слава   русским  богатырям!   Склоним  головы,  уроним  слезу…





                г. Тольятти.   ул.  М. Горького   46 – 23.      5 – 01 – 10г.                140