Счастливые люди аэродрома Первушино

   "ЗА ШТУРВАЛОМ ПОГОНАМИ НЕ ПРИКРОЕШЬСЯ" --- суровая проза жизни для авиационных начальников, какую бы должность они не занимали...

    На фото – командор Сергей Минигулов и его «взрослые дети» после полётов полковника Чечеля на стратегическом лайнере «Саванна».

    «Учитель не тот, кто учит, а тот,  кто даст правильный совет в жизни» (восточная поговорка)…

    «НУ, ТЫ, ПРИДУРОК, А НУ, ДАВАЙ ЛЕЗЬ НА ГОРУ, ИЛИ ПОЙДИ, ПРЫГНИ С ПАРАШЮТОМ, ЧТОБЫ БЫЛО, ЧТО РАССКАЗАТЬ ДЕТЯМ И ВНУКАМ, УЙДЯ НА ПЕНСИЮ И СИДЯ ДОЛГИМИ, ЗИМНИМИ ВЕЧЕРАМИ У КАМИНА.
      ПРО ТО, ЧТО ТЫ СОРОК ЛЕТ ПРОСИДЕЛ(а)  У КОМПА, (ноотбука, смартфона, айфона и пр.), РЕШАЯ «КОСМИЧЕСКИЕ» ЗАДАЧИ - ИМ СЛУШАТЬ БУДЕТ НЕИНТЕРЕСНО»… (восточная мудрость для людей сидячих профессий, включая офисных работников всех мастей и рангов)!!!

  ВТОРАЯ ЛЕБЕДИНАЯ ПЕСНЯ ПОЛКОВНИКА ЧЕЧЕЛЯ – такое правильное название этой повести. Но поскольку проза.ру разрешает печатать только по одной фотографии, я сразу озвучиваю главы как заголовки рассказов, которые  донесут о том, как мы почти два месяца колесили по России.

     На днях мы вернулись домой. Позади остались: Москва, Волга, Уфа, Белорецк, Магнитогроск, Челябинск, Екатеринбург, Остров Псковской губернии, встречи с интересными людьми, праздничные даты, но самым примечательным из того, что видели,  было посещение аэродрома «Первушино», который находится в часе езды от столицы Башкортостана, города  Уфы.  Предложение полетать у них от авиационного диспетчера Владимира Лыгина для меня прозвучало совершенно неожиданно, но я сразу ухватился за него, поскольку это давало шанс - ещё раз подняться в небо. Правда, ради этих полётов пришлось написать оправдательное письмо  Российскому путешественнику Виталию Сундакову, с которым мы дружим уже девять лет, и на пяти днях рождения у него  я присутствовал. В этом году тоже планировал, но  7 октября - это воскресенье, а в Первушино СЛА - летают только по выходным дням, у нас же график плотный составлен, многих надо посетить, поэтому пришлось что-то отложить «на потом». Тем более жена  пять лет не видела сына Макса, который уже второй раз по полгода работает на Кипре гидом-переводчиком, а дату отпуска ему сказали лишь примерно.

    В общем, получив от Виталия Сундакова «добро», после Москвы и Волги мы покатили в Уфу. Встретили меня однокашники, которых давно не видел: Геннадий Калинин и Серёжа Мельников. У обоих сложилась не простая лётная  судьба. Гена на втором курсе в конце лётной программы влюбился в дочку полковника, а тот почему-то посчитал, что этот курсант – разгильдяй и большую карьеру не сделает. В итоге, сделал всё, чтобы Гену списали из-за, якобы, недисциплинированности. Но Геннадий не опустил руки,  он перевелся  в УАИ ( Уфмский. Авиационный Институт).   Учился и параллельно посещал аэроклуб.

       После окончания института . устроился  в летный отряд  Моторостроительного объединения в ведомости МАП ( Министерства Авиационной Промышленности) .  Т.е. он смог пробиться в Гражданскую авиацию, отлетал более 20 лет на АН-26, был в самых отдалённых точках Советского Союза, и сейчас ни о чём не жалеет. В конце этой не забываемой, очень тёплой встречи трёх однокашников я подарил Геннадию свою девятую книгу под названием «Река с простым названием Жизнь». Гена пытался мне отдать за неё деньги, а когда я отказался, вручил трёхлитровую бадью башкирского мёда, который считается лучшим во всём мире. И сейчас при каждом чаепитии мы с моей милой женой Ириной вспоминаем однокашника тёплым словом.

      А у Сергея Мельникова лётная работа сложилась ещё более непросто.  Он четыре года отлетал лётчиком-инструктором на ИЛ-28 в Оренбургском ВВАКУЛ им. В.И.Полбина, а потом, его прямо на рулёжке, на ночных полётах сбили пьяные солдатики на АПА. 9 месяцев он склеивал разбитое бедро и восстанавливал здоровье,  и делал всё, чтобы вернутся в лётный строй. Так получилось, что я в это время пригнал с Балтики в Оренбург ИЛ-28, навестил Сергея в госпитале, и хорошо помню его слова со слезами на глазах: «Я ещё вернусь к вам, ребята».  Но медицина вынесла беспощадный приговор, которого боятся  все лётчики - «НЕ ГОДЕН».

      Единственное,  что могу добавить - Сергей женился на медсестре, которая его выхаживала, (хоть в этом повезло), но даже на наземных должностях, на которые его потом определили, его душа оставалась в небе. Об этом он написал мне в открытке, присланной после празднования юбилея – 20 лет после выпуска. А вообще, после того, как Серегу сбили-это произошло  в 74 году, он перебрался в Уфу на военную кафедру   Уфмского Авиационного Института, преподавал студентам тактику. Закончил  службу в 94 г., в звании подполковника.  А  потом мне пришло письмо: «Уезжаю из Уфы, ухожу в деревню учительствовать…» Там, в сельской школе в селе Аксёново  Сергей Мельников  нашёл   своё второе призвание. Я очень рад, что, несмотря на превратности судьбы, мои друзья смогли найти себя в этой такой не простой и не предсказуемой жизни.

    Помимо однокашников нас с женой Ириной встретил коллега не только по профессии авиатора, но и собрат по писательскому ремеслу, хотя может правильнее назвать это искусством, Владимир Лыгин, с которым мы нашли друг друга благодаря прозе.ру.  На его машине доехали до хатынки Геннадия. После нормального «банкета» и разговоров «за жисть» четыре часа поспали, далее,  проглотив утренний кофе и завтрак как бакланы, (не жуя),  поехали на аэродром снова на машине Владимира Лыгина. Пока ехали по утренней Уфе, я любовался городом, который разительно преобразился с тех пор, как я был в нём крайний раз, когда в 1978 году прилетал из Белоруссии осваивать полёты на дельтопланах.  Отдавая должное чистоте города, пытался вспомнить, где я раньше слышал это название – «Первушино», почему оно мне кажется знакомым, хотя я там раньше никогда не был?

    И лишь, когда выехав за город, Владимир включил песни Вадима Захарова, я вспомнил. У этого известного лётчика и популярного в авиационных кругах автора-исполнителя своих текстов  есть  песня, которая так и называется «Аэродром Первушино». Сразу возникло ощущение, что еду к своим, вот только погода внушала опасение. Низкие свинцовые тучи нависли над осенней природой, и местами по району шли дожди. Т.е. прогноз погоды, который нам дало вечером телевидение, оправдывался. Но я не позволил себе впасть в «пессьсимизм», вспомнив слова однокашника Игоря Сурнина, который, будучи командиром полка на Северном флоте, все предполётные указания начинал одной фразой: «На свете есть три лженауки: хиромантия, астрология и метеорология. Синоптик, докладывайте!»

    Так и я, сказав себе: «Метеорология – это лженаука, и любой лётчик может привести массу примеров, когда фактическая погода развивалась с точностью до наоборот выдаваемому прогнозу», - взял себя в руки, и дождик, периодически заливавший лобовое стекло нашей машины, меня уже больше не расстраивал. Более того, вот этот настрой на полёты, что я могу после четырёхгодичного перерыва снова подняться в небо, позволил как-то по-новому услышать песни Вадима Захарова. До этого я, с огромным уважением относясь к автору, считал, что его песни подходят только для узкого круга лиц, в основном, для тех, кто связан  с авиацией. А тут вдруг понял, что философский смысл песен подходит для всех людей, только Вадим Захаров как лётчик пропускает все события через любовь к небу, но она же относится ко всем областям нашей быстротекущей жизни, как у Юрия Визбора, Олега Митяева и других  авторов бардовской песни.

     В общем, пока ехали, настрой на полёты достиг максимальной силы, и мной овладела полная уверенность, что сегодня  обязательно поднимусь в  небо. Войдя в лётный домик, я сразу почувствовал тепло и уют от самой обстановки, которая там присутствовала. В комнате помимо большого экрана на стене и мебели для еды стоял большой биллиардный стол, вокруг которого толкались человека четыре зрителей, наблюдая за игрой двух игравших мужчин в лётных комбензонах. Ещё человек  пять сидели в разных углах залы и занимались своими делами.
   
     Владимир Лыгин нас представил: «Вот, как и обещал, привёз. Полковник Чечель, его жена Ирина и однокашник Василия Васильевича Сергей Мельников, в прошлом тоже лётчик. Что мне сразу понравилось, никто  не кинулся к нам с расспросами или объятиями, все продолжали заниматься своим делом, но каждый поприветствовал нас поднятием руки, кивком головы или просто одобрительным взглядом. Так встречают своих старых  друзей, которые ненадолго вышли из комнаты и сразу вернулись. Дав нам привыкнуть и освоиться в новой обстановке, подошли двое мужчин, один из которых в кожаной куртке с нестерпимо волевым подбородком, который бывает только у истинного лётчика, и фуражке с крабом 30-х годов, был очень импозантным.  Владимир Лыгин тут же не замедлил назвать их фамилии.

      КОМАНДОР СЕРГЕЙ МИНИГУЛОВ И ЕГО «ВЗРОСЛЫЕ ДЕТИ».

    «Наш руководитель Сергей Минигулов, и Ваш инструктор на сегодня Эдуард Заянов. Обменялись рукопожатиями, перекинулись парой фраз сначала с Минигуловым.  Затронули вопрос о погоде и о том, что многие приняли решение не приезжать на аэродром из-за неудовлетворительного метеопрогноза, поэтому самолётов летать сегодня будет летать мало. О Сергее, как старшем авиационном начальнике аэродрома Первушино, (хотя это чисто военное выражение), у меня уже сложилось стойкое мнение, и начало разговора только убедило меня в правильности своего суждения. После прочтения его статей о проблемах АОН (авиации общего назначения) и просмотра открытой пресс-конференции с ним, я сразу назвал Сергея Минигулова - «Командор», и порадовался за коллектив аэродрома Первушино.

     За таким командиром подчинённые пойдут в любой бой. Было видно, что это прирождённый лидер, прекрасно разбирающийся во всех сложностях работы малой и сверхмалой авиации, знающий все законы и закорючки, которые придумывают авиационные  чиновники, чтобы любыми способами  обрезать крылья летающей братии, и всё для того, чтобы получать деньги и при этом, ни за что не отвечать. И что мне особенно понравилось в Сергее – у него нет иллюзий, что будет легко справиться с этой  бюрократической машиной, но в то же время он сам полон оптимизма, призывает к этому других, и уверен, что,  в конце концов,  здравый смысл преобладает, т.е. победа будет за нами.

     Кроме того, он полон конкретных предложений, как в России наладить работу АОН и каково её истинное предназначение, в том числе - по воспитанию молодого поколения, а также по подготовке кадров для Большой и Военной авиации.  Что касается выражения «взрослые дети» - (так я назвал его друзей и соратников), то я его взял из песни лётчика и парашютиста Александра Лынника, с которым познакомился здесь же на аэродроме Первушино.

 
       Зачем?
 
Зачем это надо, зачем мы рискуем?
То падаем в небо, то в небо стартуем
И вновь проникаем в морские глубины,
И бьём ледорубом в седые вершины.
 
 
И на виражах цементируя нервы,
Зачем в этих гонках нам надо быть первым,
Секундами жизнь измерять не годами,
Ни ветрами пьяными быть, а ветрАми,
Зачем?
 
 
Зачем прямо в бездну мы смотрим подчас?
Ведь бездна сама взгляд бросает на нас,
Мы верим в приметы, но им не внимаем
И перед безумцами шляпу снимаем.
 
 
Зачем эту жизнь тащим без остановки?
В горах доверяясь крюкам и верёвке,
И в мёртвой петле видим жизни начало,
Всегда ожидая девятого вала,
Зачем?
 
 
Но шаг не замедлим, мы выбрали это
Движение по лезвию к лучику света,
И многих уже поглотила лавина,
Их кони шагнули за кромку обрыва.
 
 
И пусть уходили они молодыми,
Жизнь не прожигали, они её жили.
Держали мгновение в прыжке и на взлёте
И риск превращали в простую работу…
 
 
Огней мириады рождаются где-то,
Века пролетают, стареют планеты,
А нас, как и прежде, манит бригантина
И Северный полюс дрейфующей льдиной.
 
 
Как солнца восход бесконечен и нужен
За нами другие пройдут зной и стужу,
Зачем это надо, никто не ответит.
Мы просто такие, мы взрослые дети…
 

   Песни Александра Лынника  мне так пришлись по душе, что я не могу удержаться от возможности познакомить и вас с этим самобытным автором, который пока не так популярен, как тот же Вадим Захаров, но это только ПОКА. Я когда услышал первую в его исполнении, тут же вспомнил концерт Юрия Кукина в Ленинграде, на который я попал впервые в 1979 году. И Кукин мне так понравился, что я, выйдя из зала, тут же пошёл в кассу, купил билеты и через час пошёл снова на концерт с той же самой программой.

  Небо
Инструктору
Моему другу и инструктору Сергею Минигулову, а также, моему первому самолёту «Бекас», посвящается…
 
Инструктор мой – пилот крутой,
Он с небом венчанный судьбой,
Он носит имя Санина Серёги.
Спокоен с ним любой полёт,
С ним, как в ковчеге в бездне вод,
Вернее, как за пазухой у Бога.
 
 
И он летать меня учил,
А я мозгами тормозил
И самолёт в пике валил на крене влево.
С ним понял я – кто я таков,
И что, увы, без матюгов
Ещё никто не отыскал дорогу в небо.
 
 
Я с ним летал, проблем не знал,
Чуть что не так – он ручку брал
И был момент, я спасовал, а он сначала.
Переводил «Бекас» в пике,
И материл на вираже,
Но вдруг сказал – лети один, пора настала…
 
 
Фонарь закрыт, Серёги нет,
Я с самолётом «тет-а-тет».
И зубы отбивают степ, набухли вены.
В судьбу поверив в первый раз,
Я двинул РУД на полный газ,
И в этот миг пилот вселился в мои гены.
 
 
Уходит из-под ног земля,
Теперь не посадить, нельзя!
Стоп-кран не дёрнет наверху кондуктор.
Лечу по кругу, драйв в крови,
А там, у взлётной полосы
Свои круги, куря, наматывал инструктор.
 
 
Я думал, что легко летать,
Ну, как два пальца… об асфальт,
Но оказалось всё не так под облаками.
В груди мотор чечётку бьёт
И страх все мысли в клочья рвёт,
Оставив лишь одну – о милой маме…
 
 
И вот уж рядом полоса,
Но высота, увы, не та,
Повторным кругом я хлещу себя по роже.
Хлещу по гадам всех мастей,
По мнимой гордости своей,
Здесь, в небе, гордость ни при чём,
Здесь жизнь дороже.
 
 
Взбесился ветер, как назло.
Болтанка мучает крыло,
И изнывает всё нутро от напряженья.
И понял я, что небо – труд,
И скоротечен в небе суд,
На нём не будет даже капли снисхождения.
 
 
Вот и четвёртый разворот
– Пора сажать, инструктор ждёт,
Ему досталась очень трудная задача.
Что может сделать он внизу?
И всё в моих руках вверху,
И я, конечно, посажу, а как иначе…
 
 
Инструктор мой – пилот крутой,
Он с небом венчанный судьбой,
Он носит имя Санина Серёги.
Теперь и я в любой полёт
Уверенно иду на взлёт,
И на посадке – как за пазухой у Бога.
 
           ПИЛОТ-ИНСТРУКТОР ЭДУАРД ЗАЯНОВ 

      Затем ко мне обратился второй мужчина,  пилот-инструктор Эдуард Заянов, которого мне заранее сосватал Владимир Лыгин, как только возникла идея о моих полётах на аэродроме Первушино. Как вы уже, я думаю, догадались, именно он был в форме лётчика 30-х годов, и она его делала просто неотразимым  не только для женского пола, но и редко какой мужчина мог пройти мимо Эдуарда, не оглянувшись ему вслед. Это я вам как свидетель говорю, который это всё видел своими глазами. Так что не надо «Ла-ла» -  мы все ощутили, какой любовью пользовалась авиация у народа в те далёкие времена.

   Эдуард предложил нам пройти к столу и откушать чаю, так сказать, согреться с дороги. Но мной уже владел охотничий азарт, как у охотника, который почуял зверя. Я всеми фибрами души чувствовал реальность полётов, хотя за окнами накрапывал мелкий дождь, и стояла низкая облачность.  К тому же,  мне как-то довелось быть свидетелем отрицательного опыта  организации полётов в Симферопольском аэроклубе на аэродроме  Заводское,  и я хотел убедиться, что это не повторится в Первушино, т.к.  Школа выживания Виталия Сундакова вбила в меня одну из Главных заповедей, которой надо руководствоваться: «ВСЁ, ОТ ЧЕГО ЗАВИСИТ ТВОЯ ЖИЗНЬ, КОНТРОЛИРУЙ САМ!!!»

    АЭРОДРОМ  ЗАВОДСКОЕ,  СИМФЕРОПОЛЬ,  КРЫМ.

     Чтобы у народа не возникло недомолков, поясню, в чём заключался отрицательный опыт. Во время одного из приездов ко мне в гости друга-барда Константина Фролова,   я пригласил его посмотреть полёты нашего Николаевского аэроклуба «Икар». Там сначала запихнул его в АН-2 с парашютистами, и так повезло, что один из них забоялся прыгать. Здоровый, мордатый парень подходил весь бледный,  два раза к двери, но так и не смог заставить себя прыгнуть, хотя перед ним три девушки вышли на свежий воздух без проблем. Костя этому был свидетелем, и у него прямо на аэродроме родилась песня:

             ИСПОВЕДЬ ПЕРВОРАЗНИКА

  Что-то родственное с Бруттом моего дружка роднит.
    "Хочешь прыгнуть с парашютом" - он мне как-то говорит.
    Вот Господь послал мне друга - "окаянный зубоскал"
    Я, как помню, от испуга пол стакана расплескал.

    Но упало семя в темя и не выбить топором.
    Я смотрю подходит время ехать на аэродром
    Я то плакал, то смеялся, то сочился, как вода.
    Я уже перебоялся, когда ехали туда.

    Ветер тучки разгоняет над просторами страны.
    И на мачте раздувает "полосатые штаны".
    Я ж позора дожидался, усмиряя в теле зуд.
    Я опять перебоялся, одевая парашют.

    Всё надеюсь, что суровый не осуществиться план.
    Но приятель держит слово, подогнал аэроплан.
    Откровенно растекался из подмышек липкий пот.
    Я уже перебоялся, залезая в самолёт.

    Поднимаясь по спирали, АН - второй рычал нутром.
    Все заложники взирали молча на дверной проём.
    Только мне бояться поздно, я кого-то оттолкнул
    И шагнув на свежий воздух с облегчением вздохнул...

   Скажем поэту спасибо. Я думаю, примерно такие же чувства испытал каждый начинающий парашютист.

     Но это ещё не всё. Мы с МС СССР по парашютному спорту Геннадием Ивановичем Кустовым провели с парнем воспитательную беседу, суть которой звучала примерно так: «Сынок, то, что ты боишься прыгать – это нормально – все боятся. Но ребята и девчонки из твоей деревни свой страх преодолели, а ты – нет. И хотя мы всех попросили никому об этом не рассказывать, но вдруг кто проболтается? На тебя же пятно позора ляжет на всю жизнь. Ни одна девушка не выйдет замуж за труса. Так что, Микола, решайся,  давай сделаем ещё одну попытку?»

     Короче, уговорили парня. Надел он парашют, взлетели, и картина повторилась. Микола уперся всеми четырьмя конечностями в борта самолёта, и было видно, что никакая сила не заставит парня сделать этот маленький, но такой важный шаг за дверь АН-2. «Ладно, иди на место, прыгать не будешь», - произнёс Геннадий Иванович, мне при этом кивнув. Я как зам. по воспитательной и научно-методической работе понял его сразу. Как только пацан отпустил руки и повернулся спиной к двери, дал ему цки двумя руками в грудь (есть такой тайный приём в парашютизме, помогающий особо нерешительным солопедам покинуть помещение), Геннадий Иванович при этом успел ему дать поджопник - для отрезвления мозгов, и пацан, не успев сказать «мяу», выпал из самолёта. Парашют Д-1-5у со стягиванием чехла раскрылся сразу. Погода была – штиль, но Микола при приземлении всё равно умудрился вывихнуть ногу, которую ему быстро вправила на место наш доктор Людмила, которая помимо лётчицы-спортсменки исполняла у нас обязанности врача, всё, разумеется, с сохранением прежнего оклада, т.е. без денег – за спасибо. Но парень горд был этим прыжком намного больше чем остальные ребята. Потом он приезжал к нам на прыжки ещё два раза, и оба раза прыгал уже сам.

    Законники нас с Геной, конечно, осуждают, мол, так «низзя» рисковать жизнью детей, к тому же это не педагогично! Но я знаю, что этим поступком мы выправили карму Миколе, и он наверняка вырос настоящим мужчиной. А чтобы вы поняли, что полковник Чечель убеждён в своих взглядах,  что джигита надо воспитывать с детства, рекомендую прочесть его опус «КАК УСТРОИТЬ ЛИЧНУЮ ЖИЗНЬ» - возможно, что-то полезное для себя извлекёте из его опыта:

        http://www.proza.ru/2011/12/25/1672

               ОПЫТ КОНСТАНТИНА ФРОЛОВА

     Но вернёмся к нашему главному герою – Константину Фролову. После АН-2 я, с разрешения начальника аэроклуба, полковника Морской авиации Григория Емельяновича Филоненко (светлая ему память), запихнул Костю в самолёт
ЯК-52, и он полетел с инструктором, сыном Григория Емельяновича - Дмитрием, который после ухода отца на небеса этот аэроклуб возглавил. Так Константин не просто полетел, он полетел строем в составе звена на ведущем самолёте, а правым ведомым при этом стоял Саша Гончаренко, который через два месяца разбился при пилотаже над городом в честь дня Незалежности Украины.

    В общем, поэт так был переполнен эмоциями после этой экскурсии на аэродром, что нашёл у себя в Симферополе аэроклуб, записался в него, и уже меньше чем через месяц, совершив один единственный в своей жизни парашютный прыжок,  вылетел самостоятельно на спортивном ЯК-52. Правда, для этого на бензин пришлось потратить все деньги из заначки, но что делать – такова се ля ви, что в переводе с французского означает – такова суровая проза жизни. Естественно, у поэта родились новые стихи и песни, и он предложил их приехать, послушать. Сами понимаете, такой возможности я упустить не мог, ну и заодно посмотреть один из старейших аэроклубов страны, которая раньше называлась СССР, аэроклуб в городе Симферополе.

      Когда я из телефона-автомата прямо с вокзала позвонил Косте домой, жена Вера сказала, что поэт убыл на полёты ни свет, ни заря, и мне до аэродрома Заводское надо добираться самостоятельно. «Ноу проблем, - сказал я себе, - язык до Киева доведёт». В общем, опросом местных жителей нашёл я аэродром, по пути умудрившись ещё сделать двухкилометровую пробежку вместо зарядки, и как ни странно, успел туда явиться до начала лётной смены. Константин меня представил руководству аэроклуба, не тратя времени на титулы: «Это мой друг, полковник Вася, в смысле – Василий Васильевич, лётчик Морской авиации. Приехал посмотреть наши полёты».

    Понимая, что в такой характеристике есть что-то двусмысленное,  ни в одной уважающей себя организации посторонних зевак не любят, я тут же попытался исправить Костину ошибку: «Мужики, я не инспекция, а простой работяга и помимо всего прочего - внештатный инструктор Николаевского аэроклуба «Икар» по парашютному спорту, приехал перенять ваш передовой опыт в организации полётов.  А вообще, меня можно использовать как лишние рабочие руки. Могу самолёты тряпочкой керосином помыть, или ещё что-то полезное сделать?»

     Руководство сразу потеряло ко мне интерес, и я их понимаю, кто ж делится опытом «на халяву», а то, что с меня нечего взять – это было видно не вооружённым взглядом.  Короче, начальство пошло заниматься своими делами, лишь один мужик буркнул, обращаясь к Константину: «Скажи своему другу – нам шерпы  нужны, но в следующий раз пусть приезжает  на полёты пораньше».  Как  потом оказалось – это был будущий главный тренер Украины по самолётному спорту Л. Одаев.

       Остались мы с Костей одни, и я по старой инструкторской привычке спросил: «Мин Херц, тебе после контроля лететь самостоятельно. Скажи, если после отрыва в наборе высоты у тебя станет двигатель (тьфу, тьфу, тьфу, чтобы такого не было), с какой отметки на высотомере с учётом его поправок, ты ещё можешь вернуться на аэродром и сесть с попутным стартом применительно к сегодняшним условиям? А с какой высоты надо не дёргаться и производить посадку перед собой, избегая лобового удара?» Костя не смог ответить мне на этот вопрос, который ему его инструктора не разжевали. А ведь он архиважен – надо всё знать заранее, в воздухе думать некогда, точнее, не всегда на это есть время.

    Я, когда узнал фамилии лётчиков, кто летал тогда в Симферопольском аэроклубе, понял, почему это произошло. Там летали сильнейшие лётчики, примерно одна треть из которых входила в сборную команду Украины по высшему пилотажу на спортивных самолётах, во главе  с такими корифеями как 14-кратная абсолютная победительница всех украинских первенств Люда Зеленина и Мастер Спорта СССР Л. Одаев, как я уже сказал - будущий тренер сборной команды Украины по самолётному спорту. Пилотам такой квалификации можно и не забивать голову всякой «цифирью» - они самолёт жопой чувствуют и всегда поймут, дотянет он до аэродрома или нет? Но молодым пилотам-солопедам такие цифры знать обязательно, иначе  однажды может просто не повезти… ЭТО ОДИН НЮАНС, КОТОРЫЙ Я ТОГДА ВЫНЕС ИЗ ПОСЕЩЕНИЯ СИМФЕРОПОЛЬСКОГО АЭРОКЛУБА.

    Второй заключался в том, что подошёл инструктор Кости лётчик Горшенин и попросил меня разложить посадочное «Т». Мол, обычно это делает Фролов, но ему счас лететь, пусть лучше он в кабине подольше посидит. Предложение  было резонным. Взял я полотнище и пошёл с ним через полосу. Каково же было моё удивление, когда пройдя центр грунтовой ВПП, в месте, где чаще всего приземляются самолёты, я наткнулся на ямку примерно 30 на 10 см и глубиной 5-7 см. Мне было ясно, что если сюда попадёт переднее колесо в момент опускания носовой стойки, или даже основным колесом заехать – мало не будет – самолёт можно подломать. Я разложил посадочное «Т», вернулся обратно и сказал о ямке кому-то из лётчиков. Ответ меня поразил своей наивностью:

     «Василий Васильевич, спасибо, в конце лётной смены закопаем, а сейчас надо полёты вовремя начать». И самолёты загудели.  «Да, ребята, вас ещё петух жареный в зад не клевал», - подумал я, и как в воду смотрел. В когда полёты почти отлетали, вдруг молодой лётчик по фамилии Козлов, производит посадку с огромным перелётом, выкатывается в за полосу с высокой травой и застывает неожиданно, хвост трубой. Едем туда, видим подломанную переднюю стойку, погнутый винт и самолёт враскоряку стоит.  Оказывается, ночью был дождь, грунт размок, где-то в пять утра по концевой полосе безопасности проехал самосвал на соседнее поле за скошенным сеном,  и от его колёс осталась колея глубиной как раз как та ямка, что я обнаружил. А поскольку осмотр полосы перед полётами в этом «колхозе» делать было не принято, «сюрприз» оказался полностью неожиданным, что соответствовало сценарию, задуманному господом Богом для учёбы нерадивых учеников.  Таков второй пример отрицательного опыта показал мне Симферопольский аэроклуб.

   Когда закончили полёты на спортивных самолётах, перешли к парашютным прыжкам. Я, естественно, напросился в правое кресло АН-2. Взлетели, вышли на боевой курс, дверь открыта, внизу видно, как ползёт поезд сравнительно недалеко от места, где будут приземляться парашютисты. Я думал, что уйдём на повторный заход, чтобы дать поезду уйти из района прыжков, но выброска пошла по плану. А пока шла лётная смена, я, толкаясь среди народа на старте, услышал, что недели три до этого одна девочка приземлилась рядом с железной дорогой, и её парашют лёг на землю рядом с рельсами перед идущим поездом. Т.е. элементарно этот её прыжок мог закончиться летальным исходом. Небо есть небо, и те несколько км, которые нам кажутся достаточно большим расстоянием, на самом деле не является безопасным, и всегда надо иметь ввиду самый худший вариант.

   «ЧУЖОЙ ОПЫТ НИЧЕМУ НЕ УЧИТ, ТОЛЬКО СВОЙ» (О.Генри)

    Приведу пару примеров из собственного опыта. Самое большое удаление от места старта, на котором из-за неожиданной грозы мы вынуждены были дать команду парашютистам покинуть борт самолёта – 17 км. Можете представить, как народ матерился, когда они поняли, где оказались. А случаев,  когда парашютисты (парашютистки) улетали при самой «точной» выброске за 2 – 3 и более километров происходят чаще, чем нам этого хотелось. Кстати, в эпизоде, связанном с гибелью прапорщика ВДВ Анатолия Сичкаря, который я описал в двух своих рассказах, но умолчал об одном моменте. Обычно мы перед любой «показухой» старались на аэродроме выполнить тренировочный прыжок, чтобы, так сказать, понюхать воздух.

    Так вот, в тот день, 18 августа 1996 года при совершении тренировочного прыжка никто из нас, включая Мастера Спорта СССР Геннадия Ивановича Кустова, не смог приземлиться к зачётному кругу ближе чем 300 метров и более. А всё потому, что в слое 1500 метров и до земли ветер менялся трижды, и он был слоями порядка 10-15 метров в секунду, Т.Е. парашют ПО-9 против ветра ни в одном слое не шёл. Но нас это не насторожило. Прыгая на стадион вблизи Днепрово-Бугского лимана, мы не приготовили и не одели спасжилеты. В итоге, для одного из нас прыжок закончился трагически. В общем, выводы делайте сами.

      Грамотеи от авиации мне могут сказать, что я уже рассказывал об этих случаях в повести «Если друг оказался вдруг», и можно было бы не повторяться. «Эх, ребята, - отвечаю я им, - нам регулярно доводят аварийную информацию о том или ином авиационном происшествии. И что же? Самолёты всё падают и падают, по одним и тем же причинам: то неправильно установили давление на барометрических высотомерах, то опять полезли в грозу, когда здравый смысл подсказывал – надо уйти на запасной аэродром, то ещё какой-нибудь эпизод, который нельзя забывать. Поэтому, выводы из авиационных происшествий надо периодически напоминать лётному и инженерно-техническому составу, и помнить, что ПОВТОРЕНЬЕ – МАТЬ УЧЕНЬЯ!!!

                АЭРОДРОМ ПЕРВУШИНО

     Но вернёмся от этого «лирического отступления» снова на аэродром Первушино. В общем, я отказался от предложенного чая, и попросил Эдуарда Заянова показать мне самолёт. На улице моросил мелкий дождь, но на горизонте были уже светлые просветы, поэтому я разделся до рубашки, с расчётом, что минут через 20-30-40 мы всё же полетим. Меня всем скопом погрузили в самолёт специально обученные люди, и мы с Эдуардом приступили к предполётному тренажу. Сначала я позадавал вопросы, без знания ответов на которые лётчику-профессионалу не стоит подниматься в воздух, даже если он летит с хорошим, грамотным инструктором. Эдик исчерпывающе удовлетворил мою «любознательность», потом кое-какие детали добавил от себя. Что мне особенно понравилось, он сразу сказал, что перерыв в полётах у него месяц, но для него это нормально, т.е. мы сразу нашли общий язык как два старых пилота, которые не понаслышке знают, что в авиации «мелочей» нет.

     Всё было «абге махт», кроме погоды. Дождь забарабанил сильнее, к тому в одной рубашке я понял, что слегка «погорячился», бо зуб на зуб уже не попадал. Меня опять специально обученные люди толпой из пяти человек выгрузили из самолёта (жена и кашник Серёга Мельников тащили; если не ошибаюсь, Света Комкова держала зонтик, Владимир Лыгин сзади поддерживал («морально), Эдуард осуществлял общее руководство и следил за тем, чтобы народ в припадке служебного рвения не поломал самолёт.)

    Не успел я и глазом моргнуть, как мы уже сидели за шикарно накрытым праздничным столом, горячий чай издавал ароматный запах, и сервировка намекала, что одним этим напитком предстоящая трапеза не закончится. «Василий Васильевич, вино какой страны Вы обычно употребляете в это время суток?» - задал мне риторический вопрос Владимир Лыгин,  на который  я,  сглотнув слюну, гордо ответил: «Володя,  мы - пилоты старой закалки до взлёта не пьём, поэтому – пока не оторвёмся от земли, ничего горячительного я не употребляю. А посему, можно кофе?» Мою просьбу сразу удовлетворили, и параллельно представили остальной народ, который приехал в этот не подходящий, казалось бы, для полётов день на аэродром полетать. Мой взгляд сразу выделил человека с гитарой. Им оказался Александр Лынник, о котором я уже слышал раньше  от жены Ирины, как о талантливом авторе-исполнителе, бывающем на Уфимских тусовках авторской песни.

    А тут я узнал, что Александр не только бард. Он мой коллега как лётчик, парашютист и горнолыжник . И совсем меня растрогала, чуть ли не до слёз, его песня «Восходители в небеса»,  которая здесь прозвучала впервые – т.е. нам всем очень повезло – это была премьера.

Нет, мы не покоряем горы,
А они покоряют нас,
Наши дрязги и наши ссоры,
Растворяя собой подчас.

Покоряют легко и сразу,
Всех романтиков и чудаков,
Если даже и не был  ни разу,
Выше ваты седых облаков.

Если вдруг под уютом крова,
Им приснятся ветра и дожди,
Значит снова, зовут их снова,
Каменистые шрамы Земли.

Тем, кто выжил и вышел снова,
Кто в камнях навсегда затих,
Профиль лиц вырезают горы
На отвесных хребтах своих.

Тот, кто был на самой вершине ,
Там, где некуда больше идти,
Разговаривал там с родными,
Те, которые в небо ушли.

Кто-то с матерью, кто-то с дочкой,
Без посредников говорил.
И они их услышали точно,
И просили, чтоб он ещё жил.

Нет, не мы покоряем горы,
А они покоряют нас.
В суету закрывая взоры,
Заставляя ценить – СЕЙЧАС.

По моренам и камнеломам,
Пробивая туман и ветра,
Будут точно идти по склонам
Восходители в небеса…

    В общем, песня мне так понравилась, что я книгу, которую планировал подарить инструктору Эдуарду Заянову после полёта, вручил Александру Лыннику, предварительно подписав её прочувствованной, сентиментальной надписью, главный смысл которой: «Саша, я рад, что мы с тобой  волки одной стаи!!!» А Заянову пообещал прислать книгу после возвращения домой. Пока пили чай, погода относительно разпогодилась, и настал момент, ради которого я приехал. Взлетели - крайне непривычно было, что, сколько бы я не шарил глазами по приборной доске, прибора, именуемом авиагоризонтом не нашёл. На этом лайнере - «Саванна» итальянского производства -  его просто нет. Всё сделано для максимального сокращения цены на самолёт и экономии веса.

           ПОЛКОВНИК СНОВА В НЕБЕ

   Сначала после взлёта мы какое-то время пилотировали ероплан вдвоём, потом Эдуард отдал мне управление полностью, но мягко временами подстраховывал, т.к. болтанка под облаками была явно выше средней. Во время прохода над стартом инструктор вообще приложил руки к фонарю кабины, зная, что нас снимают, чтобы показать, что пилотирует не он. Потом мы полетали по окрестностям аэродрома Первушино, вернулись, произвели нормальную посадку и по команде РП Владимира Лыгина на стоянке выключили двигатель, настроившись на небольшое ожидание. Мы уже знали, что предстоит полёт строем. Пока минут 10 сидели в кабине, я пытался разобраться в своих чувствах, которые были у меня в воздухе .

     Крайний раз до этого полёта я летал на горе Клементьева, в Крыму четыре года назад, в 2014 г. Самолёт был Вильга-35а, летали на буксировку планера с однокашником по училищу Володей Ширяевым, только он 72 года выпуска. На следующий год удалось выполнить шесть полётов на тренажёре «Аэрбаса» А-320 и какое-то время находиться в кабине живого самолёта во время рейса Москва – Киев. Мысль, попросится на правое кресло за штурвал, я отбросил сразу. В кабине и так было два вторых пилота-стажёра. Оба бывшие военные лётчики, переучивались с СУ-24. Т.е. целых три года я не смотрел на землю с высоты птичьего полёта. Это у меня впервые такой перерыв. До этого, после армии и окончания полётов на АН-2 в аэроклубе я умудрялся каждый год хоть на чём-то подниматься в небо: параплан, планер, ЯК-18т, Вильга-35а, МИ-8, Зодиак … В общем, на что хватало денег и расположения друзей, на том и летал.

     Когда оказался в воздухе после трёхлетнего перерыва, меня самого, если честно, удивили чувства, которые я при этом испытал. Не было щенячьего восторга или особой радости, что я – калека вновь поднялся в небо. А было ощущение возврата в старый дом, но при этом надо было сначала хорошо поработать, чтобы чувствовать себя также комфортно в этом доме, как это было раньше, когда я летал в Морской авиации и потом в аэроклубе. Я и работал – привыкал к самолёту. Самое сложное поначалу было отсутствие авиагоризонта, тем более, что шли под нижней кромкой облаков, периодически попадая в зону осадков. Но потом приноровился и стал себе позволять больше смотреть по сторонам кабины и вниз на красивую уральскую осень. В памяти мелькнул эпизод, как я однажды уже летал без авиагоризонта.

     АВАНТЮРА или НАРУШИТЕЛЬ ЛЁТНЫХ ЗАКОНОВ.

   Дело так же было осенью. Пришёл заток арктического воздуха, видимость миллион на миллион, море исключительной синевы, что крайне редко для Балтики. Самолёт ИЛ-28, я старлей со вторым классом, но летающем уже по уровню первого, т.е. боеготов днём и ночью при уставленном минимуме погоды. Гонор (или «гонорар» соответствующий, вечно эти слова путаю). Я выполнил один вылет строем в составе звена, запускаем двигатели на второй, но что за чёрт, АГБ как завалилось с правым креном под 70 градусов, так и стоит, восстанавливаться не хочет. А ведущий, командир отдельной эскадрильи, подполковник Кондрашов Владимир Стефанович уже запрашивает ведомых о готовности вырулить.  Геша Напёрстков, который идёт слева, мгновенно выдаёт: «354, готов». Блин, что делать, слетать хочется ужасно, тем более, в такую погоду? По СПУ: «Штурман, Коля, у нас пока АГБ не фурычит, может,  так полетим?»

     Коля Ноговицин – мой боевой штурман, с которым летаем уже год: «Тебе решать, командир». Согласитесь, господа, кто летает на военных самолётах, что бы полететь без авиагоризонта, в мирных условиях - это надо большую долю авантюризма иметь в характере, или очень любить процесс самого летания как таковой.

     И я решаюсь, про себя: «Эх, была, не была», по СПУ: «Летим, мужики, я в себе уверен». По радио: «351, готов». Кондрашов: «… , Предварительный группой». Добро получено, выруливаем. Пока стоял на полосе, волнение ещё было, как только пошёл на взлёт, всё исчезло. Догнал ведущего, пристроился. Группа в сборе, пошли на ИПМ (исходный пункт маршрута) мыс Таран. С него начинаются все выходы в Балтийское море. В общем, 2.05 часа полёта с маршрутом на полигон Б-46 и выполнением бомбометания по ведущему пролетели в работе по выдерживанию строя незаметно. Лишь на посадке после роспуска я почувствовал, что лечу без авиагоризонта. Но там погода была полное ПМУ (простые метеоусловия), а сейчас под самой кромкой идём, и линия горизонта не просматривается. Но и я уже не тот солопед Вася, который, не думая, мог броситься в любую авантюру.  За плечами 37 лет лётной работы, к тому же со мной инструктор Эдик Зиянов, профессионализм которого я ощутил сразу, как только мы начали вести разговор в кабине о предстоящем полёте.

              ПОЛЁТ СТРОЕМ

  В общем, недолго мне дали предаваться воспоминаниям и разбираться в своих чувствах. От ведущего Сергея Минигулова прозвучала команда: «Выруливаем». Заняли место строем на полосе. Взлетаем, мы справа, пилотируем вдвоём, сильная болтанка. Стоим достаточно близко.  Вижу, что на ведущем самолёте в правом кресле сидит Ирина и фотографируем пролетаемые пейзажи. Мысленно отдаю ей приказ: «Милая, сними нас». Как будто услышав, Ира поворачивается, насколько ей позволяют привязные ремни, делает несколько кадров и съёмку прекращает. Ей крайне неудобно, т.к. дистанция, которую выдерживает Эдуард (газы-то у него, поэтому я на это повлиять не могу) для фотографирования не годится. Мы слишком сзади, но Эдик не догадывается, что надо выйти в более фронтальный строй, а я ему голосом подсказать не могу по причине его отсутствия.

     С улыбкой, подумав про себя, ОПЫТ и ИМПОТЕНЦИЯ приходят с годами, как говаривал корефан, покойный Володя Минеев - поэтому Эдуард ещё научится летать так, как это надо для рекламы - я не стал заморачиваться больше на этом вопросе, и весь отдался полёту. Что меня немного удивило в себе, что, казалось бы, я крайний раз летал строем лет десять назад.  Это было на горе Клементьева, в Крыму. Я поднимался в восходящем потоке на Бланике, и вдруг увидел под собой ещё планер. Сказав инструктору Вячеславу Гурьянову: «Только не мешай», я спикировал и стал справа два на два. Лётчик, который пилотировал планер, меня даже не видел, потому что смотрел только вперёд, а я не стал его информировать о своём присутствии. Так, простояв минут пять, я отвалил, а инструктор отпустил мне комплимент: «Василий Васильевич, Вы как будто всю жизнь этим занимались».

    Я ему: «Слава, если я на лайбе с весом более 70 тонн без проблем стою в строю заправки, то на этой пташке мне сам Бог велел лететь в строю, не особо напрягаясь. Тем более, у меня были великие учителя. Тот же комэска Юрий Романович Стропилов со мной на спарке ИЛ-28у простоял 18 минут в строю, не пользуясь РУДами. Такое не забудешь».

    В общем, перерыв в полётах строем десять лет - рядом со мной совсем новая для меня конфигурация самолёта, а я ничему не удивляюсь – просто привычно работаю, как это когда-то делал 25 лет подряд на разных типах самолётов в Морской авиации. Мы красиво прошли над стартом, сделали роспуск «тюльпаном», зашли на посадку, сели и лишь когда рулили на стоянку, я ощутил внутри себя полный восторг – праздник, которого так ждал, удался. Я снова побывал дома – в небе, о котором мечтал с детства и не забывал о нём никогда.

                БАНКЕТ

    Сказав: «Благодарю за полёты, всё было здорово!!!» своему инструктору Эдуарду Заянову, приступили к выгрузке тела из самолёта. Второй раз операция прошла более быстро, и уже минут через пять моя коляска лихо подкатила к кафе «Авиатор». До этого были поздравления и фотографирование со всеми причастными к подъёму полковника в небо.
   
     Меня усадили за стол, и я сразу отдал должное тем, кто всё это готовил и накрывал. Стол уже имел праздничный вид, когда мы только утром пили чай и кофе, а тут он вообще преобразился. Причём, не только напитки в бутылках и торт создавали это настроение праздника. Было что-то ещё, и разобрался я в этом только когда стал пробовать закуски и блюда. Вкуснятина была необыкновенная. На мой вопрос: «Где это готовят?», - хозяйка кафе Светлана Сафаргалиева ответила: «Это моя засолка, и огурцов, и грибочков. Я приношу их из дома».

     «Теперь понятно, - подумал я, - в этих блюдах душа хозяйки и всех, кто их готовил, спасибо им». «Ребята, - спросил я разрешения, можно я включу свою флэшку, чтобы было как в приличном ресторане – звучала приятная музыка и что-то мелькало на экране?» Народ, естественно, не возражал. Флэшку включили, и публика, помимо еды и тостов, стала смотреть иногда на экран. А там было что посмотреть – это я вам без всякой ложной скромности говорю.

    Дело в том, что я на всех «показухах», а таких прыжков у меня лет за 10 (лень парашютную книжку искать, чтобы посмотреть точно) набралось достаточно, и я, как правило, для праздничности прыгал в своём лётном ЗШ-5, и корреспонденты, точнее, операторы часто направляли внимание на меня. И вот однажды дочь сказала: «Папа, тебя вчера неотрывно около минуты показывали по первому каналу. А мы прыгали на Шевченковских днях в Первомайске перед первым президентом Украины Л.М.Кравчуком. Условия были очень сложными, вываливались в облаках с высоты 550 метров, и естественно, я захотел сохранить этот прыжок для себя на видеокассете. А потом возникла идея – блин, у нас каждый взлёт-посадку на ТУ-22м3 снимаю на видеомагнитофон. Прыжки на «показухах» тоже. Если добавить туда горные лыжи, сплавы по рекам, походы на яхте и прочее – будет интересно. Именно такие кадры были у меня на флэшке.

                КАТАСТРОФА АН-12 В КАМРАНИ

     Некоторые из них я использовал при проведении занятий по безопасности полётов с лётным составом. Для примера – у меня тут снята на любительскую камеру старшим лейтенантом-техником, который тогда там проходил службу, катастрофа АН-12 в Камрани (Вьетнам) 8 июля 1989 года. Вот что написано о ней в интернете:

     Обстоятельства

Экипаж Ан-12БП рег.№СССР-11875 194 гв.овтап ВТА г.Фергана, отряд которого находился в это время в командировке во Вьетнаме, перевозил группу офицеров-отпускников с ВМБ в Камрани в столичный аэропорт Хошимин. КК Г. ВЛ 2 класса прибыл из отпуска и не был восстановлен в полном объеме, экипаж был сборным.

       При заходе на посадку в Хошимине снизился до высоты 100м, ушел на второй круг. При уходе увидел ВПП и начал выполнять повторный заход визуально. В условиях ливневых осадков допустил снижение до высоты ниже УМП, уклонился на 300 м левее ВПП, создал правый крен, упустил контроль за высотой и на удалении 114 м до ВПП столкнулся с КПО правой тележкой шасси, воздушным винтом 4-го двигателя и правой законцовкой ОЧК. Стойка отломилась, 4-й двигатель выключился, отказали правая и левая гидросистемы. Экипаж ушел на 2-ой круг и возвратился на аэродром вылета Камрань.

       При вынужденной посадке в Камрани мягко приземлился с перелетом 615 м на левую основную и переднюю стойки шасси, сошел на грунт, левой тележкой столкнулся с бетонным колодцем, с-т развернуло влево с резким опусканием носа, и ударился правой стороной фюзеляжа о бетонную рулежную дорожку и бруствер. Самолет загорелся.

     Экипаж (помощник командира лейтенант Геннадий Агеев ) и пассажиры в количестве 31 человек погибли. Командир экипажа капитан Генералов Сергей получил множественные переломы, старший воздушный стрелок пр-к Конзафаров и пассажир ст.л-т Марков находились в кормовой кабине и остались остались живы, получив травмы различной степени. Остальные члены экипажа погибли.

      Также погибли 31 пассажир: граждан СССР – 22 (из них детей 4), граждан СРВ – 9 (из них детей 3). Аварийно-спасательные службы на аэр.Камрань не были готовы к ЧС, несмотря на то, что с-т находился в зоне ожидания над аэр.Камрань несколько часов, вырабатывая топливо из ПТБ и выжидая улучшения погоды. 

         До боли обидно смотреть и разбираться с такими случаями как гибнут люди по одним и тем же, повторяющемся причинам, когда фатальной неизбежности катастрофы нет.  Ведь кто-то должен отвечать, когда не полностью восстановленного командира корабля 2-го класса допустили к перевозке пассажиров. Да и сам командир должен был с пелёнок усвоить закон - дошёл до высоты своего минимума, не видишь землю, уходи на второй круг, а потом на запасной аэродром, раз погода здесь садиться не позволяет… Поэтому и надо такие происшествия периодически напоминать живым, если они хотят летать долго и счастливо.

     Но на флэшке у меня записаны не только одни «страшилки». Есть много песен, юмора, друзей (погибших и живых), горные лыжи с одно и двухлетнем ребёнком в рюкзачке в Карпатах и на Кавказе, парашютные прыжки, мои полёты на ЯК-52 и ещё много всякой всячины. В общем, банкет у нас удался на славу и получился очень оригинальным.

                К РАЗМЫШЛЕНИЮ

   И на прощанье выскажу пару умных мыслей «старого зольдата, который не знает слов любви»:

    «Ребята, я полюбил аэродром Первушино и людей, летающих на нём. У вас в коллективе удивительная атмосфера доверия, взаимоуважения, абсолютно лишённая зависти и злости, которая, увы, иногда проскакивает среди посетителей форумавиа.ру. Там мелкий пакостник некто Наталий обвинил меня, что я приписал себе болезнь, (БАС и БДН - Болезнь двигательных нейронов), и что мы с женой Ириной -  мошенники, вымогающие деньги с доверчивых фурманчан. Итогом этой клеветы, которую сразу поддержали некто АВЛ и его несколько сторонников, стало то, что меня удалили с форума, и ряд товарищей мгновенно, поверив «слухам» - в одноклассниках и на майл.ру, внесли меня в чёрный список и перестали со мной общаться. Так в 37 году слабые люди сразу отказывались от дружбы и родственных уз, стоило человека объявить «врагом народа». Но не это главное, главное, что «рыба гниёт с головы».

    Руководство форума мне потом написало: «Мы не сомневаемся в Вашей болезни, но удаляем с форумавиа.ру за рекламу Ваших сомнительных произведений. Т.е. с одной стороны главный админ форума признал, что Наталий напечатал ЯВНУЮ КЛЕВЕТУ, но палец о палец не ударили, чтобы эту клевету убрать. Во-вторых, это почему же у меня «сомнительные» произведения? Докажите, процитировав хоть одно. 78 тысяч читателей в моих произведениях не сомневаются, а на вас 2-3-х трёх человек "сомнение" нашло? Вы что, умнее такой толпы народа, умнее Василия Васильевича Ершова (светлая ему память), умнее лётчиков с высокими званиями, среди которых есть испытатели, генералы и просто заслуженные люди. Это ваша беда, что вы серые как штаны пожарника, и фамилии Полонский, Лончаков, Сердюк, Быков, Сундаков, Голтис и другие вам ни о чём не говорят. Так вынесите для выяснения истины на суд посетителей форума, и,  опросив их мнение, примите обоснованное решение.

    В-третьих,  МНЕ не было ни одного официального ПРЕДУПРЕЖДЕНИЯ  от руководства форума, только нытьё некоторых, что полковник печатает свои «портянки» - на что я отвечал: «Так не читайте, господа, раз вам не нравится, но вас почему-то как магнитом тянет на ветку Чечеля, а всё почему? Да потому, что там интересно. И не случайно лётчики Первушино попросили, чтобы все мои книги были в библиотеке аэродрома. Кстати, заявки, подобные этой, приходят ко мне каждый месяц:

              МЫСЛИ ВСЛУХ
DI
Dirty
frion11
16 окт в 22:08
Вам
Василий Васильевич приветствую! Хотелось бы приобрести всю коллекцию ваших книг. Как обладатель первой вашей книги должен сказать - она великолепна! Сориентируйте по стоимости. Спасибо. Вороной Дмитрий

Отправлено с iPad

   В общем, я закрываю эту тему, господа. Вы, безусловно, вправе иметь о книгах полковника своё мнение. Но только не навязывайте его другим, и уважайте тех, чья оценка творчества Чечеля не совпадает с Вашей.

           "СТАРЫЙ ЗОЛЬДАТ - МУДРЫЙ ЗОЛЬДАТ"

   Теперь лётчикам Первушино, к размышлению, хотелось бы озвучить два момента. Первый – в НПП, которым я руководствовался в своё время, было записано: «Ведомые относительно ведущего при полёте на больших высотах должны стоять с принижением, а при полёте на предельно-малых высотах с превышением». Мы большую часть полёта с Эдуардом Заяновым стояли с принижением, иногда вровень и раз пару выскакивали наверх. Этим я ничего не хочу сказать – каждый лётчик летает так, как его научили, и как он привык. Заянов  безукоризненно выдерживал строй, но если идти совсем на бреющем, то лучше всё же стоять сверху.

      В то же время позиция находится на одной высоте с ведущим – не самая выгодная. Вы лишаете себя возможности наблюдать весь планер самолёта, который существенно облегчает выдерживание параметров строя. Но главное, при неожиданных бросках самолёта, отвлечения внимания в кабину при каких-нибудь отказах, наконец, просто потери ведущего из-за бликов солнца или ещё чего-нибудь, вы лишаете себя резерва эшелонирования по высоте.  Поверьте, те метр-два, что вы стоите над или под крылом ведущего, могут стать решающим, чтобы спасти вам жизнь. Иногда ситуация так складывается, что крыло заходит за крыло. И если высота одна, это может привести к столкновению, ну, а дальше, кому как повезёт.

     Да, и не забывайте, когда стоишь внизу, всегда есть шанс, если раскроешь «варежку», зацепить спутную струю. Для малых самолётов это особой опасности не представляет, но на больших лайнерах - это серьёзная угроза – вас может запросто перевернуть, не успеешь и сказать «мяу». И последнее, для малой авиации не характерное. Я большую часть службы пролетал в Морской ракетоносной авиации, которая боевую задачу эффективнее выполняет при полётах в строю или в  плотных боевых порядках. Кто «академиев» не кончал, или просто не догоняет, разжую - пуск ракет залпом перехватить значительно сложнее, чем когда они летят поодиночке.

    А это значит, нам часами приходилось летать строями, (естественно,  не один на один), но когда летишь «кучей», за ведущим легче наблюдать, когда стоишь чуть сверху, т.к. при этом сохраняется естественное положение головы, и она (голова, да ещё с хилой, тонкой шеей) при этом меньше напрягается. Когда же вы часами вынуждены голову чуть задирать на ведущего, это излишне может незаметно раздражать, особенно в «килограммовом» ЗШ, и вы запросто после полёта можете ни за что, ни про что, объявить выговор подвернувшемуся под горячую руку вашему подчинённому. Это, конечно, шутка. Ребята, просто присмотритесь при полётах строем к позиции метр-два над ведущим, раз вы, в основном, летаете на малых высотах.

    Поверьте, я 25 лет отлетал строями, и не собираюсь никого переучивать, но в старом НПП это требование было внесено не случайно. К тому же не случайно, когда полёт выполняется в боевых порядках, ведущий, как правило, впереди занимает нижний эшелон, а ведомые - сзади выше на 300 метров и выше. Это правило взято конечно же для облегчение руководства полётами при приходе на свой аэродром, но то, что так удобнее наблюдать за ведущим я годами наблюдал на своей шкуре.

     Тот же полковник Игорь Валентинович Ткаченко не случайно не увидел ведомого, который был чуть выше. Помимо основных причин, почему это произошло, я думаю, маленький довесок сыграл тот факт, что естественное положение головы, когда подбородок чуть опущен. Оно понятно, что ведущий смотрел на приборы,  т.к. он пилотировал СУ-27, но второй лётчик в задней кабине просто был обязан смотреть вперёд и в верх. Это его сектор ответственности. Но его взгляд занял положение питекантропа, когда тот спрыгнул с дерева и теперь смотрит под ноги, куда ступать, и вперёд, кого бы сожрать. Вот и воткнулись сами в одного из ведомых лётчиков.

     Об этом никто никогда не думает, но я, отдав 22 года мордобойным видам спорта, этот нюанс ощущаю. С поднятой головой профи не дерутся. И голова сама занимает привычное положение, если ей сознательно в этот момент воздушного боя не управляют.

     И второй момент, который хочу до вас довести - в Морской авиации и тем более, в Военно-Морском флоте есть такое понятие, как БОЕВАЯ УСТОЙЧИВОСТЬ.  Вы не задумывались, почему авианосец не ходит один? Казалось бы, его палубные истребители способны перхватить цель на дальностях 300-400 км, а с Аваксом, так и намного дальше. У него есть зрк ближнего боя типа Си-Спарроу и прочих. Есть ЗА (зенитная ствольная артиллерия), но он не ходит один, а всегда в сопровождения ордера боевых кораблей (крейсеров, эсминцев УРО, фрегатов УРО, кораблей охранения и прочих. И будьте уверены атомная подводная субмарина тоже недалеко от района ошивается). Т.е. этот ордер боевых кораблей придаёт авианосцу необходимую БОЕВУЮ УСТОЙЧИВОСТЬ.

    Так вот, когда вы летаете без авиагоризонта, да с обрезанным ЭУПом без «пионэра», а есть только шарик, показывающий скольжение, то лишаете свой самолёт БОЕВОЙ УСТОЙЧИВОСТИ. Для вас попадание в облака – катастрофа, а значит,  вам надо намного более тщательно оценивать погоду. Во-вторых, вы лишаете себя кайфа кувыркаться в облаках, греться за облаками на солнышке. Носится от облака к облака, испытывая щенячью радость щенка, которого после тесной комнаты отвезли в лес погулять. Это к тому, что будь я на месте Эдуарда Заянова, съэкономил бы на пиве, но хотя бы маленький авиагоризонтик установил, естественно, только с обратной индикаций экрана, которая стоит на всех, (для танков и грамотеев с форума, подчёркиваю, на ВСЕХ наших Российских, современных истребителях. А для особо одарённых – анекдот: читает профессор военного ВУЗа лекцию: «На наших танках установлены приборы ночного видения». Голос сзади: «Простите, профессор, а эти приборы на полупроводниках или на транзисторах?»    «Для особо тупых, повторяю, на танках установлены приборы ночного видения»).

    И РЕБЯТА, ЧТОБЫ ВЫ НЕ ГОВОРИЛИ, ЧТО ПОЛКОВНИК УЧИТ ПЛОХОМУ, ПОВТОРЯЮ - МНЕНИЕ МОЁ, И НЕ САМОЕ ГРАМОТНОЕ!!! Я НЕ ПРЕТЕНДУЮ НА ИСТИНУ В ПОСЛЕДНЕЙ ИНСТАНЦИИ И НЕ СОБИРАЮСЬ ВАС ПЕРЕУЧИВАТЬ - ПРОСТО ПРОБУЙТЕ РАЗНЫЕ ВАРИАНТЫ, И САМА ЖИЗНЬ ПОДСКАЖЕТ ВАМ ЛУЧШИЙ!!!

     И в заключение этого опуса хочу ещё раз выразить огромную благодарность всему коллективу аэродрома Первушино, все подробности о котором можно узнать на сайте «Первушино.ру», а также сказать: «Огромный Рахмат моим друзьям, которые, узнав о наших с Ириной планах, тут же, безо всяких просьб с нашей стороны, прислали материальную поддержку на это путешествие, пофамильно: лётчики-испытатели Анатолий Полонский и Сергей Андреев, космонавт Юрий Лончаков, КВС Сергей Шевцев, вертолётчик на пенсии Виктор Феофанов, постоянный читатель моих опусов Юрий Викторович Каляскин из Обнинска, друг Риф Рафиков из Екатеринбурга, госпожа Нилова из Белоруссии и те, кто присылал раньше. Поверьте, от моей болезни самое эффективное лекарство – это положительные эмоции. А их было с избытком. Так что БУДЕМ ЖИТЬ!!! И чему я особенно рад, что удалось слетать не только мне, но и моему однокашнику Сергею Мельникову. При полёте в строю он шёл левым ведомым.

   (продолжение следует)

П.С. Народу докладываю, первая партия книг в Первушино пошла.

    Мы не падаем...

Александр Лынник

Моим инструкторам по AFF из Мензелинска посвящаю.

Нам не с руки ругаться на ветра,
Ведь даже в штиль в ветрах живет прыжок,
И знаем мы, как велика цена,
Простому шагу в бешенный поток.

Мы, словно, беглый узник замка "ИФ",
Свободу пьем, как терпкое вино,
Глотаем воздух небу подарив,
Свободное падение своё.

Если спросит кто: Что нас тянет ввысь?
Побеждая страх, падать камнем вниз.
На вопрос такой, есть ответ один:
Мы не падаем, Мы летим!!!

Вот и она - Царица-высота,
Затягивает, как в водоворот,
За горизот цепляются глаза,
Внизу колдун, колдует нам заход.

Летим и жжем потоками лицо,
 Хранитель-ангел рядом, знаем мы,
И хочет сердце выдернуть кольцо,
Но сердце не указчик для руки.

Если спросит кто: Что нас тянет ввысь?
Побеждая страх, падать камнем вниз.
На вопрос такой, есть ответ один:
Мы не падаем, Мы летим!!!

Еще не время - тысяча шестьсот,
Еще сто метров, а потом пора,
Ну, а пока, непрерванный полет,
И раздвигают плечи облака.

Пошла отмашка, стянут каждый нерв,
В руках медуза рвется к небесам,
Разжата кисть и взгляд на купол вверх,
Дай Бог, чтоб каждый видел его там.

Опять земля и купол на плече,
И ровно пульс стучит под мах руки,
Иду к друзьям: по небу, по судьбе,
Как от себя, от них мне не уйти.

[11.11.2018 07:43] Надежда Маликова: На эти стихи очень просится хороший динамичный музыкальный ряд! Получился бы отличный гимн парашютистов.

    P.S. Ребята вашим подарком - увесистой книжной полкой для книг в виде самолёта я, конечно, тронут, но в следующий раз, блин, предупреждайте, пожалуйста, заранее,  что с собой надо ещё и шерпа прихватить... (кергуду - шутка)

   А эти стихи взял с форума, откуда меня удалили - спасибо автору за поддержку, они свидетельство того, что не все разделяют мнение администрации:

    Искренне порадовался за возвращение в небо Василия Васильевича и за тех людей, кто этот праздник для него организовал. Большое им спасибо за неравнодушие, доброту и человечность.

     Нижеследующие строчки когда-то написал к юбилею своего друга, но считаю, что они уместны и применительно к данному событию.

     Новых Вам полетов, уважаемый Василий Васильевич!

Не может летчик жить без неба,
И небу скучно одному,
И ты прожить бы смог без хлеба
В своем стремленье лишь к тому,
Чтобы летать неудержимо -
Ведь в этом вся пилота суть,
Всегда на взлетном быть режиме,
На остальных же лишь чуть-чуть!
Навеки с небом породниться,
Мечтать, любить, дерзать, творить,
И гордою свободной птицей
Над миром суетным парить!
Казалось бы, что это в прошлом,
Не слышен мощный рев турбин,
Но мы мечтаем о хорошем,
О новых планах говорим,
Желая бесконечно много,
Ведь горизонт вперед зовет,
И не подводишь ты итоги,
А, как всегда, идешь на взлет!
                (Borodach
                Старожил форума)

   А вот и первые результаты от посещения аэродрома Первушино полковником:

   "Спасибо за отличный рассказ! Докладываю: авиагоризонт с обратной индикацией установили на красную Саванну. С ним летать теперь огромное удовольствие! С уважением, Эдуард Заянов!
                Отправлено из Mail.Ru для Android

 

Re: Fwd[2]: Видео от Кайдалова Ирина ПОЛКОВНИК В НЕБЕ БАШКИРИИ
сегодня, 7:38
Вторник, 20 ноября 2018, 1:35 +03:00 от Василий Чечельницкий <chechelya@mail.ru

     Виктор Баравков Хорошие кадры. Самолетик мне не знакомый, но наверное напоминает Як-12. Но самое главное это лицо.... Взгляд... Хоть икону пиши. Наверное, что то есть выше нас, что при отрыве от земли вкладывает в нас дух и свою волю.  Завидую доброй завистью, по зиме тоже пристроюсь полетать где нибудь.

         С уважением,Виктор.

    Мужики, это письмо, на мой взгляд, образец того, как лётчик на пенсии должен реагировать на информацию, что такой же пенсионер, как ты, но ещё умудряется где-то и на чём-то подлётывать. Поверьте, если вас ещё хоть чуть-чуть волнует небо, даже небольшой полётик вам даст такой драйв и вдохновение интересно жить, что вам его хватит на целый год до следующего полёта.

   С лётчиком-истребителем Виктором Боровковым мы в этот раз договаривались встретиться в Москве, но по независящих от нас причинам нам не удалось совпасть по времени и месту в одной точке, но это только - ПОКА. В следующий раз, я уверен, это произойдёт, и или Виктор меня возьмёт с собой полетать, или я его. Потому что близких по духу людей всегда тянет друг к другу, (подобное притягивается подобным) - а вместе мы сила и горы способны свернуть, помогая друг другу...

    А от этого видео, что вчера прислала мне жена, я, если честно сказать, офонарел - как оказывается можно просто и надёжно летать на планерах !!! Это просто находка для наших детей и внуков!!!

   Всем Удачи и помнить девиз командира шхуны "Святая Мария" капитана Татаринова: ""Бороться и искать. Найти и не сдаваться!!!"

(блин, не пойму, почему комп не хочет печатать ссылку на это видео. В черновиках она есть. Как выходишь в рассказ для читателей, ссылка исчезает. В общем, я её размещу на всех сайтах в новостях. Кому не лень - глянете или найдёте в Инете. Речь идёт о полётах на мини планерах, изготовленных из самых современных композиционных материалов, где шасси - это ваши ноги...)


            С этим повнимательнее !!!

            https://ok.ru/video/1031760971188


Рецензии
Уважаемый, Василий Васильевич! Моя профессия далека от авиации, но я всю жизнь с большим интересом читал и художественную литературу и воспоминания о лётной службе и работе. Спасибо Вам за интересное изложение, в котором органично переплелись и лётные истории и стихи и песни в том числе и авторов, знающих небо и самолёты не по наслышке. Получил удовольствие от этой правды жизни.
С уважением!

Владмир Пантелеев   09.06.2023 21:24     Заявить о нарушении
Рад встрече с единомышленником по духу, Удачного дня!!! Жму кисть, ВВЧ.

Полковник Чечель   10.06.2023 10:28   Заявить о нарушении
На это произведение написано 5 рецензий, здесь отображается последняя, остальные - в полном списке.