Путь Аграфены 15

Глава 15. ТАЙНОЕ ПОРУЧЕНИЕ

"Тайна – последний шаг науки
и первый шаг религии".
Алексей Сергеевич Богомолов
о Герберте Спенсере
и его философских взглядах

Желтая река струилась меж камней. Казалось, что сами валуны ожили или расплавились, обрели дар движения, превратились в поток и теперь неумолимо бегут вязкой массой по склону – вниз, к подножию горы.
Охотники и Егор спускались следом за полозом, в опасливом отдалении. Веревкой не обвязывались, друг за другом не держались: теперь было незачем – с таким-то проводником нечего бояться коварных ловушек скального мира. Разве что сам полоз вздумал бы проглотить ближайшего путника или смахнуть в пропасть одним движением хвоста всех четверых разом. Кто знает, какие недобрые мысли роятся в плоской голове огромного змея?
И пусть Босоркун строго наказал своему слуге проводить гостей в городок целыми и невредимыми, но, как говорят люди, кто сам себя не бережет, того и солнца луч сожжет. Потому и шли следопыты за своим провожатым на порядочном расстоянии.
И вот последний уступ как граница нехоженых, заповедных мест. Под ним – рукотворные плато пред шахтами и карьерами каменоломен. Там – стук кирок, мычание вьючных животных, перекличка погонщиков, шахтеров и каменотесов. Там – люди; там – привычная, понятная жизнь.
Полоз свернулся в кольца, высоко поднял плоскую голову и, слегка покачиваясь, будто в такт какой-то внутренней мелодии, замер надолго. Если бы кто из горнорабочих и вскинул взгляд, то все равно не различил бы желтое тело гигантской змеи на фоне желто-серых скал. Полоз равнодушно, а потому еще более грозно озирал копошение людей под уступом.
Егор вздрогнул - древний ужас проник за ворот, обвился вокруг горла и потянул скользкие щупальца к груди и животу. Не было сладу с этим первобытным страхом. Егор думал о том, что живут же в горах огромные змеи, неуязвимые баньши, зловонные гарпии, огненные саламандры… Да мало ли неведомых тварей живет в горах? И в лесу свои страсти – там тоже сотни, тысячи смертоносных обитателей. И сумеет ли справиться вся рабочая бригада, что мирно суетится сейчас внизу, на плато, даже с одним таким полозом?
Так что же держит всю эту неодолимую силищу на границе человеческого мира? Кто мешает этой напасти хлынуть в долину круговой волной и затопить ничтожный городишко, погубить в одно мгновение и горожан, и хрупкие плоды рук человеческих? Кто управляет этой волшебной мощью? Неужто лишь один Босоркун? Или сам Босоркун – всего только еще один воин в войске неведомого полководца, еще один инструмент в чьих-то всевластных руках?
Полоз тем временем обратил к путникам грозную морду, поиграл раздвоенным языком на прощание и быстро, в одно движение, распрямил кольца – почти беззвучно заструился в сторону, вверх по склону. Его миссия завершилась здесь, на уступе. Подопечные доставлены в целости, дальше – не его, полоза, забота.
- Хорошо, что не нужны ему, - вздохнул с облегчением Налаз.
- Хорошо, что всем им не нужны, - тихо сказал Траг, будто прочитав Егоровы мысли.
Камни породы беспокоились под ногами - они ожидали человеческих шагов целую вечность. Камни оживали, камни весело устремлялись вниз, увлекая за собой хоровод собратьев. Рабочие на плато вскинули головы – следопытов заметили, их ждали, их встречали радостно.
Хотели тут же послать гонцов – через виноградники, по улицам, к площади – собирать горожан на вече, но путники просили не торопиться. До разговора с Анастасией Егоровной вече не собирать. И никто не стал спорить. Это верно: сперва бы с Анастасией Егоровной переговорить, а там, как решит, так и запалит Пратеник черный дым на сигнальной башне.
Анастасия Егоровна ждала в доме, навстречу не вышла. Егор переступил порог первым – все-таки это и его дом. Траг, Налаз и Пошук стали за его спиной. Если в горах, в краю неведомых опасностей, неуклюжий земледелец плелся замыкающим, то здесь, пред светлыми очами, путников ожидали страхи иного рода, а потому следопыты отступили и дали слово Егору. Егор чуть помолчал, перемялся с ноги на ногу, а потом слово за слово – да и поведал матери обо всем, что видел и слышал в пещере Босоркуна.
Сидела Анастасия Егоровна на широкой скамье, застланной теплыми мягкими шкурами. На голове – высокая кика, будничная, на каждый день, без каменьев. Поручи из тяжелого стеганого бархата до самых предплечий. От плеча – вздутые фонари полурукавов. Из-под кики – орнаментные серьги, большие, древние, почерневшие от времени. Из-за кики – заплаканное лицо Насти, невестки. И Настя за спиной Анастасии Егоровны, и почтенные матроны по правую и левую руку, и сама величественная старуха – все слушали Егора внимательно, не перебивая.
Когда сын закончил рассказ, властная мать долго молчала. Потом, не двинув головой, обратилась к невестке:
- Что скажешь, Настя? Много просит Босоркун?
- Ерунду просит, - не задумываясь, откликнулась из-за спины Настя. – Почему не дать? Нам-то что? Пусть себе тешится, лишь бы Гарафену в город вернул.
- Бестолковая ты, - вздохнула Анастасия Егоровна - вздохнула, скорее, с жалостью, нежели со злостью. – Все вы бестолковые. Дальше своего носа не видите. Дочь они хотят вернуть! Между прочим, она и мне не чужая – внучка все-таки. Но горожанам пристало о городе думать, а вы о близких заботитесь.
- Хорошо близкому – хорошо семье. А семье хорошо, так и городу неплохо, - пробурчал Егор.
- Говорю же – бестолковые, - вновь беззлобно, с материнской заботой убедилась Анастасия Егоровна. – Ну да ладно! После обсудим. Вече завтра соберем, а пока хочу с семьей остаться. Давно сына не видела, соскучилась, есть о чем поговорить.
Матроны понимающе зашелестели нарядами, удалились группками, перешептываясь, как бы по собственной воле, не по приказу. Охотники кивнули уважительно и тоже покинули дом – спешили порадовать жен и детей благополучным своим возвращением. Настя по приглашению матери присела на лавку рядом с нею, Егор подошел ближе.
- Ночью к лесу пойдете, - без каких-либо вступлений объявила Анастасия Егоровна. – Утром, с первыми лучами – назад.
- Да зачем же? – не поняла Настя.
- Незаметно проберитесь в Ведьмин дом, - пояснила матрона. – Мне бы самой с нею встретиться, да не скроешься от свиты моей.
- Не живет там больше Ведьма, - напомнил Егор.
- Да как жить-то, если сами же на нее облаву с факелами-собаками устроили? – Егоровна развела руками. – А вот когда тихо, по-семейному, по-дружески, глядишь, и простит вас, придет на встречу.
- Не захочет она с нами видеться, - грозно предупредил Егор. – Остережется.
- А ты не ерепенься, - рассмеялась мать. – Тоже мне, злой драчун выискался. В горы раз сходил, так теперь героем фырчит.
- Ведьма дочь нашу выкрала, - сжал кулаки Егор. – Как же с ней? Целоваться, что ли?
- Будет она с тобой целоваться! - Настя прыснула, глянув на мужа.
- Целоваться не нужно, - строго предупредила Анастасия Егоровна. – Но и винить ты ее погоди – может, все не так, как мнится.
- Что ж не так? – удивился Егор. – Весь город знает: опутала чарами Гарафену, уволокла в лес поневоле.
- «Весь город знает» - это еще не довод, - урезонила сына Анастасия Егоровна. – Девочка у вас… необычная. Кто скажет, какие мысли в голову к ней постучали?
- Где ж это видано, чтобы человек из города бежал? - возмутился Егор. – От отца-матери к зверям лютым?
- Не было такого, - согласилась Анастасия Егоровна. - У нее самой бы спросить.
- У Гарафены? – уточнила Настя.
- Хорошо бы и у Гарафены, – кивнула Егоровна. – Да только кто ж ее найдет-то? А Ведьма сама объявится. Если не виновата, то захочет поговорить. Где же еще с Ведьмой встречи искать, как не в ее доме? Ночь не поспите, может, и к пользе будет.
- А если не придет? – резонно спросила Настя.
- Не придет – так ее забота, - пожала круглыми полурукавами матрона. – Наше дело – попробовать. Босоркун много знает, больше нашего, а в договорном деле так: кто больше знает, того и выгода. Тут бы разобраться, кто наш друг, а кто нам враг. И только потом вече собирать. Народу «давай!» горланить, что репу тянуть. А тут с умом надо бы. Справитесь?
- А что делать? – нехотя согласился Егор.
Боязно было идти к Ведьме в гости, да еще и ночью. Вон что с ребенком сотворила! Как уберечься от дурмана? Как разум не потерять? Вдруг весь двор в колдовских ловушках и охранных заклинаниях?
- Напои, Настя, мужа вином, - попросила-приказала Анастасия Егоровна. - И сама выпей. Так, чтобы наверняка уснуть. Ближе к ночи я вас разбужу. Ни слова никому. Дело это такта требует – не каждый разумеет.