Ученица деревенской повитухи

                За свой роман "Ученица акушерки"               

                Кушман была удостоена премии Ньюбери –

                самой престижной в Америке награды
      
                в области детской литературы.



                Навозная куча

   Когда конский навоз, мусор и прогнившая солома сгрести в огромную кучу, то гниение и брожение в этой куче выделяет большое количество тепла.
Обычно никто из проходящих мимо не замечает этого, потому что от кучи идет такая вонь, что никто к ней и близко не подходит.
   Но девочка заметила это, и в морозную зимнюю ночь зарылась глубоко в тёплый гниющий навоз, не обращая внимания на скверный запах.
   Во всяком случае – навозная куча, может, пахла немножко хуже, чем все, которые она встречала в своей жизни, например, отбросы пищи во дворе у кухни, стойла и свинарники, где она спала, когда это было возможно. И её собственное, немытое, истощенное, нелюбимое и некрасивое тело.
   Трудно было определить ее возраст: она была маленькая и бедная, с вечно испуганным видом забитого ребёнка.
Но, глядя на её костлявое, худое от недоедания тело, ей можно было дать 12-13 лет.
   Никто из окружающих, не говоря уж о самой девочке, не знал, где её дом, кто была её мать и было ли у неё имя. Все называли её просто – отродье.
   Наверное, можно было предположить, что кто-то когда-то родил её, кто-то менял ей пелёнки, когда она была совсем маленькой. Но, сколько она себя помнит, Отродье всегда жила самостоятельно.
   Это значит – то она украдёт луковицу, где это ей удастся, то поможет убрать урожай в какой-нибудь деревне, за что ей разрешат спать ночью на полу в стойле.
   Она таскала из деревни всё, что только могла утащить, и убегала раньше, чем крестьяне с палками и граблями, отгоняли её прочь.
   Уютный дом и тёплый хлеб и матери, которые обнимают своих детей – всё это было выше её воображения. Всё, о чем она мечтала, это поесть турнепс без комков грязи и устроиться на ночь где-нибудь в амбаре с душистым сеном, а не в стойле свиней, которые всё время рыгают, когда поедят слишком много на ночь.
   В эту ночь она устроилась в большой навозной куче, где она не мечтала ни о чём, не надеялась ни на что и не ожидала ничего.
   Внутри у неё было так же темно и холодно, как и снаружи, в эту морозную тёмную ночь.
   Утром начался дождь и стало немножко теплее.
Но вдруг Отродье ощутила дикую боль в животе. Голод… Отродье ненавидела голод больше всего. Или холод… Она знала, что в её жизни только голод и холод – её проклятье, которые заставляют её просыпаться. Идти и работать только по одной причине – остановить эту нестерпимую боль.
   - Навозный жук! Навозный жук! Вонючий, старый навозный жук, спящий в навозе! – услышала она голоса.
   Мальчишки… В каждой деревне были мальчишки, которые дразнили её. Щипали и пинали её. Всегда это были костлявые, более безобразные и грязные мальчишки, чем она сама. И они преследовали и истязали её в каждой деревне.
   Она закрывала свои глаза.
- Эй, мальчишки, убирайтесь отсюда! Вы загрязнили всю тропинку! И забрызгали грязью мои новые испанские башмаки! Убирайтесь отсюда! – услышала она женский голос.
- И ты, девчонка! Ты живая или мёртвая?
   Отродье открыла один глаз. Над ней стояла женщина – ни старая, ни молодая, а что-то среднее. Ни толстая, ни худая, а что-то посередине. Вид у неё был важный, лицо – с острым носом и с острыми глазами. Платок на ней был накрахмаленный и уложенный острыми складками.
- Хорошо, - сказала женщина, - ты не мёртвая. Не нужно звать пристава увозить тебя отсюда. А сейчас вылезай из этой кучи и убирайся вон!
Острая боль в желудке прибавила Отродью смелости.
- Пожалуйста, дайте мне сначала что-нибудь поесть, - сказала она.
- Никаких попрошаек в нашей деревне! Убирайся! – сказала женщина.
- Пожалуйста, хозяйка, немножко поесть, - попросила девочка.
- Кто не работает, тот не ест!
   Отродье открыла второй глаз, показывая свою готовность работать.
- Я буду работать, хозяйка! Я сильнее и умнее, чем может показаться.
- Да уж, куда умная! Нашла, куда залезть – в навозную кучу! Что ты можешь делать?
- Что угодно, хозяйка! И ем я совсем немного.
   Острый нос женщины учуял голод. Это могло сослужить ей хорошую службу.
- Тогда – вставай, девочка. Ты напоминаешь мне навозного жука в куче. Вставай, Жук, может, я найду что-нибудь для тебя.
   Итак – Отродье, перекрещенное по-новому – Жук, встала и пошла за женщиной с острым носом.
И та нашла ей работу, а в награду дала кусок сухого хлеба и полкружки кислого пива.
   Но это казалось девочке таким сладким, что ночью она мечтала только о том, чтобы завтра иметь больше работы и больше хлеба.
   И так и было…
   На следующий день она подметала грязный пол, ходила на ручей стирать бельё и носила за этой женщиной её узел к деревенскому дому, где ожидался ребёнок.
   Потому что эта новая женщина была деревенская повитуха.
   Жук теперь приобрела новое имя. Она стала называться – «Ученица повитухи» и новое место, где спать.
   Новое место имело лучший запах, чем навозная куча, хотя и не было таким теплым.

                Кошка
   Жук любила наблюдать за кошкой, которая растянулась на солнышке, причесывая языком свою шёрстку языком. Или выгрызая заусеницы и короткие волосики между коготками на своих лапах.
   Жук никогда не осмеливалась подойти поближе к кошке. Но даже на расстоянии она могла видеть белое пятно на ее пыльной рыжей шерсти, как раз внизу под её челюстью.
   Она могла видеть, что одно ухо у кошки было немного откушено и, что усы у неё были загнуты немного вверх, придавая ей жизнерадостный вид.
   Иногда Жук оставляла кошке кусочек своего хлеба и сыра около забора у реки, где она первый раз увидела эту кошку.
   Но не очень часто. Потому что повитуха была щедрая только на работу, которую она давала Жуку и скупая на награду.
   Так что – девочка никогда не была перекормлена.
   Однажды она нашла гнездо мыши, в котором был погибший от холода маленький мышонок. Девочка оставила его у забора для кошки.
   Но потом у нее заболело сердце, когда она представила это маленькое безволосое тельце в сильных челюстях кошки.
   Жук похоронила мышонка глубоко в навозной куче, предоставив кошке самой ловить мышей на ужин.
   Деревенские мальчишки, которые пинали и щипали девочку, издевались так же над кошкой, но она была умнее и быстрее их и ей всегда удавалось убежать.
   Но девочке это удавалось не всегда. Она переносила побои и издевательства мальчишек молча, если только не успевала спрятаться в своём секретном месте и скорчиться там, втянув голову в плечи.
   Однажды солнечным утром, держа в кармане припрятанные кусочек хлеба и сыра, чтобы поделиться с кошкой, Жук направилась к забору над рекой. Мальчишки были уже там и держали кошку за хвост. Кошка шипела и визжала как демон так громко, что Жук схватилась за свои уши.
- Давай, засовывай его в мешок, Джек,
- кричал один мальчишка, - посмотрим, сможет ли кошка победить угрей.
И они запихнули кошку в мешок с угрями и бросили его в пруд. Через некоторое время мешок утонул и поверхность пруда стала неподвижной.
- Ах, Джек, ты был прав: угри утопили кошку, - сказал мальчишка с мокрым носом и дал два яблока другому мальчишке с разбитыми передними зубами.
После этого все мальчишки убежали в поле.
Жук ждала долгое время прежде, чем выйти из своего укрытия. Потом она забрела в грязный пруд. Она отломила ветку от ивы и стала тыкать ею в воде по кругу вокруг того места, где мальчишки бросили мешок с котом. Через некоторое время она нашла мокрый мешок. Он был неподвижен.
Она вытащила мешок из воды и села
возле него на корточки и стала смотреть на него. Никакого движения.
Она потыкала мешок палкой. Не помогло.
- Кошка,  - сказала она, - ты что – утонула? Я бы открыла мешок и выпустила тебя, но я до смерти боюсь угрей. Кошка?
   Жук пихнула мешок своей грязной босой ногой. Ни шороха. Она оставила мешок и пошла обратно в деревню. Вернулась. Оставила снова. Снова вернулась.
- Дьявол возьми тебя, кошка, - закричала она, - я ужасно боюсь открыть мешок, но я не могу оставить тебя здесь так.
   Взяв острый камень, она вспорола мешок и побежала прятаться за дерево.
   Извиваясь, как дьявол, из мешка выполз угорь и пополз к воде. Мешок продолжал лежать без движения.
   Жук смотрела на него, не отрываясь.
Она подползла поближе к мешку. Мертво. Внезапное движение мешка так перепугало её,  что она чуть не запрыгнула на дерево. И снова – тишина. Она снова подползла к мешку, открыла его и вытащила оттуда мокрую рыжую кошку. Осторожно она подняла её обвислое тело за передние лапы.
- Ради всех святых! Я заставлю тебя жить! – сказала она.
   Оторвав кусок лохмотьев от своей кофты, она завернула в них кошку и побежала в деревню в своё секретное место. Если бы Жук знала какие-нибудь молитвы, она, может быть, молилась бы за кошку. Если бы она знала какие-нибудь нежные песни, она, может быть, спела бы их кошке. Если бы она знала ласковые слова, она проворковала бы их кошке.
   Но все, что она знала – ругань:
- Проклятая кошка! Дыши и живи! Ты, заеденный блохами, поганец, ты лучше дыши, а то я сама тебя убью!
   Весь день кошка лежала неподвижно в своей навозной куче.
   Жук бегала тайком со своей работы несколько раз посмотреть на кошку и укутать её плотнее в свои лохмотья. Дважды она оставляла кошке сыр. Но сыр был нетронут.
   Когда она навестила кошку после ужина, когда солнце уже село и выпала влага, кошки на месте не было. Она ушла и сыр вместе с ней.
   Ничего не осталось в навозной пещере, лишь обрывки лохмотьев и несколько ниток от мешка.
   Через несколько дней – (праздничный день для деревни – день Леди, но не для Жука, потому что повитуха не кормит тех, кто не работает, даже в большой праздник – день Леди) кошка появилась на заборе.
   Она сидела, вылизывая белое пятно на своей шкурке, и ожидая Жука и кусочек сыра.
   Наконец, Жук пришла и они вместе сели и вмести ели сыр, празднуя великий праздник – день Леди.
   Жук рассказывала кошке все, что она могла вспомнить из своей жизни до того, как они встретили друг друга.
   И после этого они заснули вместе, пригревшись на солнце.


                Повитуха

   
      Её имя было Джейн. Она была известна в деревне как Джейн-Повитуха. Потому, что у нее был острый нос и острый взгляд.
   Жук называла ее всегда про себя – Джейн-острая.
   Джейн стала повитухой потому, что она сама родила шестерых детей, хотя ни один из них не выжил, потому еще, что она посещала службу в церкви каждое воскресенье и потому, что она имела сильные руки и чистые ногти.
   Она делала свою работу с большой энергией и даже с некоторым умением, но без большой заботы, сочувствия или радости.
   Но она была единственной повитухой во всей деревне.
   Жук была для нее дешевая рабочая сила. И Жук была слишком тупая, чтобы быть её конкурентом.
   Все это устраивало повитуху.
   Жук спала на полу и ела только два раза в день: иногда луковицу, турнепс, сухие яблоки, кусочек сыра, хлеб, иногда кусочек свинины.
   Это устраивало Жука.
   Жук оставалась ученицей повитухи и в то время, когда уже приближалась весна, начали распускаться первые цветы, зеленеть почки и, когда крестьяне начали выходить на свои грязные поля и готовиться засевать их.
   Жук иногда боялась, что Джейн была ведьмой – она часто разговаривала сама с собой. Однажды Жук заметила, что молоко прокисло, когда Джейн проходила мимо.
   Но в большинстве случаев Жук воспринимала повитуху такой, какой она увидела её в первый раз: ни молодую, ни старую, ни толстую, ни худую, с острым носом и острым взглядом, в накрахмаленном платке с острыми складками.
   Каждое утро Жук разводила огонь в очаге. Она подметала грязный пол, сбрызнув его водой. Она обрызгивала все в доме настоем блошаницы, чтобы отпугнуть блох. Она вытирала пыль с полок, уставленных кувшинами, фляжками и бутылками из кожи, содержащими все лечебные средства: помет дракона, лягушачью печень, мышиные уши, пепел жабы, студень из улитки и пудру чёрной ольхи. После обеда Жук собиралась в лес собирать мёд или ловить силками птиц, собирать травы, пиявок и паутину лесных пауков.
   Кошка шла вместе с ней.
   Когда кто-нибудь вызывал повитуху Джейн, Жук сопровождала её в дом, где женщина ожидала ребёнка. За свою работу Джейн получала иногда серебряную мелочь или кусок домотканой ткани или лучшую курицу-несушку.
   Жук обычно несла за повитухой корзинку с чистым полотном, семена полыньи и водосбора, чтобы ускорить схватки, паутину – для остановки кровотечения, белладонну, чтобы уменьшить боли у матери и успокоить ее и кусок козлиной бороды, помогающей появлению молока.
   Кроме этого, она всегда несла с собой несколько амулетов от дурного глаза и от ведьм, которые напускают порчу на мать и дитя.
   Жук ожидала всегда повитуху Джейн снаружи во дворе дома, пока та делала свою магическую работу внутри.
   Часто, после того, как Джейн заканчивала работу, Жук убирала соломенную постель и стирала полотно после матери в то время, как Джейн вместе с новой матерью попивали горячее пиво.
   А однажды Джейн послала девочку обратно к себе домой сварить сироп из смородины для матери с высокой температурой, Жук начала думать, что Джейн держит её во дворе не потому, что она тупая и глупая, а для того, чтобы держать ее в неведении, чтобы она не приобретала профессиональных навыков.
   И Жук была права.
   Погода становилась все теплее и теплее и крестьяне прокладывали в полях глубокие борозды для семян.
   Жук работала все больше и больше: собирала травы и семена, варила сиропы тогда, как Джейн все более и более жадной и заботилась только о своих доходах. Дважды она отказала в помощи крестьянкам, которым нечем было
платить повитухе.
   Жадность повитухи раздражала жителей деревни, но они нуждались в ней и вынуждали всё своё раздражение на маленькой ученице.
   Жук переносила их упреки и издевательства молча и жаловалась на это только своей кошке, которая иногда тёрла свою голову о её ноги, выражая сочувствие.
   Когда пришла весна и луга зазеленели, крестьяне начали засевать горох и ячмень. Деревенские мальчишки шли следом на поле, отгоняя камнями голодных птиц, которые пытались склевать посеянные семена.
   Джек и Вилли бросали камни так же в Жука и её кошку, что вызывало общий смех. Для них Жук была только тупой ученицей деревенской повитухи и защищать её было некому.
   Однажды утром Катя – дочь местного ткача – находясь в поле, легла на землю и объявила, что сейчас, прямо здесь, у неё будет ребёнок.
   Её отец Роберт и её муж Том делали все
попытки, чтобы отнести Катю обратно домой, но она визжала и махала руками так, что ничего не оставалось делать, как только постелить под неё свежую солому, оставить её на поле и бежать за повитухой.
   Джейн острая посмотрела на Катю, договорилась с Томом об оплате и закатала свои рукава. Она послала Жука обратно в деревню принести корзинку со всеми необходимыми вещами.
- Да смотри – не забудь ничего со своими куриными мозгами! – сказала она Жуку.
   Жук схватила бутылки с полки и пучки сушеных трав, сама удивляясь, как много она знает, и может различать сиропы и пудры из трав, даже не глядя на названия, а только по запаху. Но, даже, если бы она и посмотрела на ярлыки, это не помогло бы ей – читать она не умела.
   Катин ребёнок появлялся на поле прямо на поле.
   Жук смотрела, как Джейн помогала Кате, иногда меняя её позицию, иногда громко крича на неё:
- Толкай, толкай, ты, корова! Если животные могут делать это – ты тоже можешь!
И Катя старалась, а Джейн помогала ей, помогала ребёнку появиться на свет.
  Жук смотрела и это напоминало ей, как она доставала кошку из мокрого мешка. Жук смотрела, как работает Джейн, и в этот момент она готова была многое простить острой Джейн за волшебство ее заклинаний и за чудо её мастерства.
   После этого случая Жук старалась всегда наблюдать в окно за работой Джейн, когда её вызывали в деревню.
   Она поняла и тяжёлую работу Джейн и волшебное действие её заклинаний.

               Жена Миллера
   Внезапно настало лето и каждое деревце и каждый кустик покрылись листьями и зацвели цветы у дороги и на церковном дворе. Когда деревенские девушки бежали на площадь, их волосы развевались по ветру.
  Так же, как весь мир вдруг наполнился цветами, так вдруг маленький дом Джейн-повитухи наполнился хлебом – мягкий пшеничный хлеб на обед, хрустящий коричневый овсяный хлеб на ужин и хрустящие булочки, которые можно макать в холодное пиво в теплое летнее утро.
   Даже Жук делила со всеми это внезапное изобилие хлеба и не задумывалась – почему? Откуда это пришло? И как?
   Но когда Жук наблюдала и слушала Джейн, она заметила, что повитуха часто совершает какие-то таинственные походы.
- Жук, - скажет она, - мне надо идти на мельницу, отнести зерно. А ты растолки эту траву и свари сироп, пока я хожу.
И она исчезает, забыв прихватить зерно для мельницы.
Или:
- Жук, я пойду отнесу тоник для Джона, а ты закончи варить гусиный жир для мази.
И она убегает поспешно, не взяв с собой тоник.
Или:
- Жук, я иду кормить куриц а ты вскипяти чай и разлей его в чистые фляжки.
И она идет кормить куриц, которые уже накормлены.
   Жук сгорала от любопытства, пытаясь понять, чем вызвано такое странное поведение её хозяйки.
   Наконец, она решила всё-таки проследить, куда же ходит Джейн. Пролезая под деревьями и прижимаясь к заборам, Жук следовала за повитухой. И кошка шла вместе с ней. Каждый раз повитуха направлялась по дороге в поле около старой северной дороги и каждый раз Жук боялась подползти ближе, чтобы её не заметили. Она боялась не успеть обнаружить, что происходит и какое это имеет отношение к их домашнему хлебу.
   Однажды утром, когда оставалось три дня до кануна праздника Святого Иоана, Жук сказала Джейн:
- Хозяйка, Мег с молочной фермы просила у Вас мазь из гусиного жира. У неё болят ноги после того, как она несла своего ребёнка в долгую дорогу. И она говорит, что ей ничего так не помогает, как Ваша мазь. Она даст Вам за неё четыре яйца и пол кружки масла.
   Повитуха была довольна и ценой и похвалой и отправила Жук в дорогу, даже не сказав, когда та должна вернуться.
   Жук сбегала на молочную ферму, отдала мазь, захватила плату – яйца и масло, завернула их в свою юбку и побежала в своё секретное место около старой северной дороги.
   Там она осторожно положила яйца и масло в дупло дерева, а сама залезла на дерево, откуда ей была видна вся деревня.
   Вскоре на дороге появилась Джейн острая. Она шла из деревни, а навстречу ей по другой тропинке шёл булочник держа в руках корзину, полную еще горячего хлеба.
   Булочник и Джейн бросились в объятия друг другу иаты начали целоваться  так горячо, что трудно было поверить в то, что булочник имеет тринадцать детей в своём доме недалеко от его пекарни.
   Когда Жук увидела всё это, она от неожиданности просто свалилась с дерева. Пекарь подошёл и приподнял её с земли за волосы, а Джейн пообещала перебить ей оба колена, как только они вернутся домой.
   Но Жук пообещала ей никому, кроме кошки, не говорить о том, что она видела. А кошке ведь совершенно нет дела до того, кто с кем целуется. И с этими словами Жук вытащила из дупла масло и яйца и побрала домой.
   И кошка пошла за ней.
   Жук шла обратно домой и разговаривала с кошкой. Она пришла домой и села во дворе у порога. Так сидела она, кидая зеленые яблоки в проходившую мимо корову, ожидая возвращения хозяйки, хорошую взбучку от неё и еще больше работы.
   Когда солнце уже начало садиться, во двор вбежал деревенский мельник:
- Нам нужна повитуха, – сказал он.
- Её нет дома, - ответила Жук.
- Где она? – спросил мельник.
- Этого я не могу сказать, - ответила Жук.
Мельник схватил Жук за руку:
- Тогда ты, навозный жук, должна это сделать, - сказал он и потащил её к своему дому.
- Я не могу,  - упиралась Жук, - я боюсь. Я не знаю, что делать. Я боюсь.
  Но мельник продолжал тащить её за собой по дороге. Если бы это было в другое время, Жук, наверно, была бы рада побывать в роскошном доме мельника, где стояли высокие кровати с красивыми занавесками. Такими, за которыми только король и Римский Папа может спать.
   Но это было не другое время. Это было сейчас.
   На высокой мягкой постели лежала громадная белая женщина, ожидающая повитуху.
   А вместо неё пришла маленькая Жук.
   Мельник подтолкнул Жук к кровати и сказал:
- Ученица повитухи здесь, чтобы помочь тебе, дорогая. Теперь будет легче.
Сказал и ушёл.
   Жена мельника чувствовала себя очень плохо в своей громадной кровати.
   Она схватила Жук за руку и закричала:
- Я не хочу больше ребёнка! Это была ошибка! Останови это!
- Я не могу, - сказала Жук, - я боюсь.
В это время жена мельника начала кричать громче и чаще.
   Жук старалась вспомнить, что говорила Джейн в таких случаях:
- Толкай, ты, корова!
Но когда Жук старалась повторить эти слова, они не имели никакого эффекта.
- Ради костей святого Кутберта, дай мне что-нибудь, - умоляла жена мельника. – Ты безмозглая! Не прикасайся ко мне!
Жена мельника слезла со своей высокой кровати и начала швырять в Жук всё, что попадало ей под руку: кувшин с тёплым пивом, полбуханки хлеба, сосиски, горшок с супом.
   Перепуганная Жук прижалась в углу, а жена мельника двинулась вглубь комнаты в поисках дополнительного оружия.
- Ага! – кусок свинины, мягкая шляпа, палка с набалдашником…
   Половина деревни сбежалась на шум.
Жук смотрела на шумящую толпу и бушующую жену мельника и ей казалось, что она попала в ад.
   Внезапно дверь открылась и на пороге появилась Джейн. От её кожи шёл пар. Жена мельника моментально швырнула ей под ноги гороховый пудинг. Джейн не улыбнулась. Она повернулась к толпе односельчан и крикнула:
- Убирайтесь вон! Убирайтесь! – взвизгнула она еще раз и комната мигом опустела.
   Затем Джейн подошла к жене мельника и дала ей звонкую, увесистую оплеуху! Одну, вторую, третью! Жук перестала считать. Наконец,  - визг… И пощечины прекратились.
   Джейн повела жену мельника к её высокой кровати, держа в своих руках её избитое лицо, и начала насильно поить её горячим чаем.
   Затем наступила тишина, и жена мельника начала делать всё, что ей говорила Джейн.
- И тогда, - рассказывала Джейн кошке,  - вышел ребёнок. После этого Джейн заметила Жук, притаившуюся в углу.
- Идиотка! Олух! Простофиля! – закричала Джейн, вытащила Жук из угла за руку и выволокла вон из дома.
   За ту же самую руку, за которую мельник втащил её в свой дом…
   Жук абсолютно не возражала против этого. Она была рада покинуть этот страшный дом.
   После этого случая Джейн целую неделю называла её не по имени, а не иначе, как «Безмозглое Отродье», «Ни на что не годный Олух», «Простофиля»
и заставляла её работать в два раза больше обычного.

                Купец
   
   Лето было жаркое. На полях сушилось сено и крестьяне просили в своих молитвах только об одном: чтобы не пошёл дождь до того, как они уберут урожай.
   Повитухе Джейн нужно было пополнить запасы её лекарств: мускатного ореха, перца и воды, в которой убийца мыл свои руки.
   Джейн собралась на ярмарку в день Святого Витта. Жук раньше была на ярмарке только лишь для того, чтобы выпросить турнепс или свиную косточку. И у неё никогда не было желудка достаточно полным, чтобы поднять голову и осмотреться вокруг.
И, конечно, ей очень хотелось сопровождать Джейн. Но, помня, как её называла Джейн «Безмозглой», она боялась даже заикнуться об этом.
   Итак, за день до отправки на ярмарку, Джейн дала ей работу, которую нужно было выполнить в её отсутствие, и уже готова была отправиться в путь без девочки.
   Жук знала, как было важно для Джейн это путешествие: она искупалась в пруду, высушила свои волосы на солнце и заострила складки на своём лучшем головном платке. Джейн была в таком хорошем настроении, что даже  мурлыкала про себя песню.
  Когда она возвращалась в дом с грудой белья после стирки, она поскользнулась и упала. Она разозлилась и начала ругаться так, что Жук решила, что Джейн – ведьма. Потому что, кто не имеет связи с дьяволом, не может знать такие слова.
Хотя Джейн и называла Жук всё время «Безмозглая» и «Тупая», но всё-таки, она попросила Жук довести её до дома и уложить на её соломенную постель.
- Перелом, - сказала Джейн со стоном, - ощупав свою лодыжку.
Она велела Жук приготовить настой из трав и перевязать её лодыжку чистой тряпкой.
   Больше всего Жук перепугалась за то, что Джейн больше не сможет работать и ей не понадобится помощь ученицы.
   Но Джейн об этом не думала. Она решила отправить на ярмарку Жук, предупредив её о жестоких последствиях, если она принесёт домой не то, что надо или истратит денег больше, чем положено.
  Радости Жук не было предела. В это утро, в день праздника Святого Витта, солнце высушило сено для деревенских жителей и увидело Жук, шагающей по дороге на ярмарку с четырьмя серебряными монетами, с одной луковицей и куском хлеба в кармане и с радостным сердцем в груди.
   Когда она прибыла  на ярмарку и огляделась вокруг, у неё закружилась голова то ли от голода, то ли от жаркого солнца, то ли от ярких красок ярмарки. Но её это нисколько не беспокоило – она пошла по ярмарке. Она прошла мимо целого ряда будок с разноцветными флажками, где был и разный товар для продажи: тут были и котелки и рубины, и  кость из далёких жемчуг, и слоновья неведомых стран, и корица, и жень-шень, и цинк из Корнвела, и светло-зелёного цвета шерстяная одежда из Линкольна.
   Жук побывала в кукольном театре и послушала уличных певцов и  посмотрела скачки лошадей.
   До неё доносились запахи жареного мяса и свеже-выпеченного хлеба, свинины и пирогов. Она была так счастлива и возбуждена, что даже и не думала об еде, а довольствовалась только запахами.
  Она бродила по ярмарке без устали и только в середине дня вспомнила, наконец, зачем она сюда пришла. И она пошла за своим товаром. Она подошла ко всем продавцам и сначала понюхала все травы и специи бесплатно прежде, чем купить мускатный орех и перец. Затем она купила бутыль воды, в которой убийца мыл руки и отправилась искать кожаные фляги.
   Будка купца, где продавались фляги, была вся уставлена удивительными вещами: там были блестящие медные безделушки, ленты, медные ложки и бронзовые ножи, сапоги из тонкой красной кожи с медными украшениями, расчески из полированного дерева и изделия их слоновой кости.
Жук не могла оторвать глаз от расчески. Но не потому, что она когда-нибудь пользовалась ей – для этого у неё были пальцы – а потому, что на ручке была вырезана спящая кошка. Эта кошка была так похожа на её собственную, что Жук долго смотрела на изделие и даже нюхала душистое дерево. Но потом со вздохом отдала её обратно купцу и вернулась к покупке фляг.
   Она торговалась с купцом с такой очаровательной торжественностью, что тот не мог сдержать улыбки и после окончания торга кинул в сумку этой худенькой девочке предмет ей желания – деревянную расческу со спящим котом, как подарок.
- Расчеши свои кудри, девочка, и вечером ты встретишь свою любовь, - сказал купец улыбнувшись, и пошел обслуживать другого покупателя.
   Жук стояла, затаив дыхание – расческа принадлежала ей. Она боялась только одного, чтобы кто-нибудь не выхватил расческу и не вернул её обратно купцу.
   Никогда в своей жизни она не владела ничем, кроме своей оборванной одежды. А сейчас она обладала расческой. Приветливая улыбка купца запала ей в сердце и согревала его.
   Жук перекинула свой мешок через плечо и зашагала обратно в деревню.
  Через некоторое время она остановилась напротив церкви Святого Дингада, сняла мешок с плеч и достала свою расческу. Затем она осторожна провела расческой по своим волосам. Кудри… Где же эти кудри?
  Жук подошла к колоде, где поят лошадей и посмотрела на своё отраженье в воде. Определённо – кудри! Большие глаза на маленьком лице.
- Это я – Жук, - сказала она сама  себе и снова посмотрела на воду.
- Алиса, эй, Алиса, ты мне нужна,  - сказал мужчина, дёргая её за рукав. – Алиса, посмотри сюда, что они говорят? - спросил он, протягивая ей кусочек кожи со значками.
   Жук моргала глазами и смотрела на мужчину, ничего не понимая.
- Кто Алиса? – спросила она.
- Не смейся, Алиса,  - сказал мужчина. Эти значки говорят, что я выиграл на скачках. Это так или нет? Или Коб и Грум смеются надо мной? Что тут написано? А?
- Я не Алиса,  - сказала Жук.
- Конечно, ты – Алиса, - сказал мужчина и подошёл к ней поближе, чтобы разглядеть её лицо.
- Подожди, ты и правда – не Алиса. Но ты очень похожа на неё. А где же Алиса? Алиса! – снова повторил мужчина и отправился на поиски в другую сторону.
   Жук стояла неподвижно некоторое время. Что за день! Купец улыбнулся, сделал комплимент и дал подарок. А сейчас её приняли по ошибке за Алису, которая умеет читать. Неужели она выглядит так, как будто она умеет читать? И она снова посмотрела на своё отражение в воде. И она сказала:
- Это лицо может принадлежать кому-то, кто умеет читать. И у кого есть кудри.  И кто может вечером встретить свою любовь. И это  я – Жук.
- Нет, - подумала она. Это не имя для персоны, кто выглядит так, будто умеет читать.
   Она нахмурилась, потом подумала минуту и вдруг лицо её осветилось, как будто факел зажгли внутри.
- Алиса, - сказала она, еле дыша - Алиса…это звучит чисто, дружелюбно и разумно. Ты можешь полюбить того, чьё имя – Алиса? Она снова посмотрела на своё отображение в воде и сказала:
- Тогда, это и есть я – Алиса.
  И это было правильно!
   Она снова вскинула мешок на плечи и зашагала в деревню.

             Новое имя
   У повитухи выпал второй зуб, что очень огорчило её. И она пошла по дому, прихрамывая, от злости швыряя вокруг ложки и кастрюли.
- Убирайся с глаз моих долой, навозный Жук, пока я не раздавила тебя, - закричала она на девочку.
- Алиса, - сказала Жук.
- Как ты зовёшь меня? – снова закричала повитуха.
- Не Вас, а меня. Моё имя – Алиса, - спокойно сказала Жук.
- Алиса?! – поперхнулась повитуха. Алиса?  – Ты выглядишь больше как жаба или хорёк, чем Алиса.
И она швырнула ложку в её направлении.
   Жук вышла на улицу. Это было место, где она провела большую часть своей жизни. Это было место, где не нужно было чистить горшки, наполнять бутылки водой и разводить огонь.   
           Воздух на улице был свежий и прохладный, хотя солнце светило и грело
У крыльца её ждала кошка. Ей хотелось рассказать кошке про ее новое имя. Алиса… Она не смела произнести его вслух, но теперь, когда она уже назвала его повитухе, ей хотелось рассказать о нём всем.
- Алиса… - сказала она кошке, которая мурлыкала и тёрлась об её лодыжку. – Алиса… Ты слышишь, кошка? У меня есть новое имя и ты должна тоже иметь новое имя, чтобы я могла позвать тебя на завтрак в холодное утро. Я буду говорить тебе имена, а ты скажи мне, какое из них тебе нравится.         
      Жук села на землю, скрестив ноги.
      Кошка села рядом.
- Мурка,  - сказала Жук.
   Кошка молча посмотрела на неё.
- Рыжик,  - сказала Жук.
   Кошка отвернула голову.
   Жук встала и пошла к реке, на ходу произнося новые имена.
- Что с тобой, Жук,  - спросил мельник, проходя мимо.
- Алиса,  - сказала Жук.
- Кто Алиса? – спросил мельник, - Алиса – кто?
- Я – Алиса, - сказала Жук, - я не Отродье, не навозный Жук, я – Алиса.
- Ох! – сказал мельник, - так можно и овцу, и камень назвать, Алиса! Ох!
- Колобок… - продолжала Жук придумывать имена, - Свинка…
- Кого это ты называешь «свинка»? – возмутилась дочь мельника, сидящая на завалинке.
- Кошку,  - ответила Жук, - а меня зовут Алиса.
- Ты – простофиля, вот ты кто,  - ответила дочь кузнеца и убежала прочь.
   Жук вздохнула: нелёгкое это дело – испытывать новые имена.
   Кошка ходила вокруг Жука и мурлыкала.
- Коломбина? – сказала ей Жук.
- Пурр! – ответила ей кошка.
- Горсера… - предложила Жук.
- Пурр,  - настаивала кошка.
- Пурр? – переспросила Жук.
- Пурр! – согласилась кошка.
   И это было всё! И это было её новое имя.
   Кошка и Алиса шли вместе по дороге, ожидая, когда изменится плохое настроение у повитухи и можно будет
попросить у неё хлеб и сыр на ужин.
   В это время крестьяне, закончив собирать урожай, сели за праздничный ужин. А мальчишки, тоже хлебнувшие пива, бросились гурьбой догонять Жука и её кошку.
- Эй, навозный жук, навозный жук, поцелуй меня! – кричал один из парней.
- Алиса, - сказала Жук.
- Эй, Вилли, она зовёт тебя «Алиса».
- Это я – Алиса, - сказала Жук.
- Ты – Алиса? – удивились мальчишки. Ты что думаешь, ты – прекрасная леди из поместья? Или: навозный жук – лучший друг Алисы?
   Жук подоткнула свою юбку и бросилась бежать прочь со всех ног.
Куда?.. Справа лежало открытое поле, впереди – синела река. Но Жук не умела плавать. Никто в деревне не умел. Вода была для того, чтобы поить лошадей. Жук добежала до дерева и взобралась наверх.
   Толкая и пихая друг друга ватага мальчишек окружила дерево.
- Спустись вниз, навозный жук, мы отнесём тебя домой и зароем тебя глубоко-глубока в навозную кучу.
И мальчишки продолжали прыгать вокруг дерева и толкать друг друга. Внезапно рыжий Вилли потерял равновесие и свалился со скользкого берега в воду.
   Когда, через некоторое время, его голова появилась над поверхностью воды, он услышал крики мальчишек:
- Эй, Вилли, выбирайся оттуда!
- Я не могу,  - ответил Вилли, - киньте мне что-нибудь! – и он снова исчез под водой.
   Ватага подвыпивших ребятишек была так перепугана, что они бросились наутёк с берега реки.
   И следующий раз, когда голова Вилли снова появилась из речного омута, он не увидел на берегу ни одной живой души, кроме Жука, сидевшей высоко на дереве.
   Он посмотрел на её белое лицо и испуганные глаза с надеждой.
- Жук, помоги мне, - сказал он, - кинь мне что-нибудь, чтобы я мог ухватиться.
- Я боюсь, - ответила Жук.
   Голова Вилли снова исчезла под водой. Жук отломила ветку от дерева и поползла с ней к воде.
   Голова Вилли вынырнула еще раз, но говорить он уже не мог, он только молча смотрел на Жука.
  Очень медленно, сантиметр за сантиметром брела Жук в воде по направлению к Вилли.
   Наконец, она сказала:
- Хватай это, Вилли, - и протянула ему ветку.
   Вилли ухватился за ветку и опять медленно-медленно Жук стала пятиться назад и тащить за собой ветку с Вилли на конце, пока оба они не свалились на берег реки.
   Вилли лежал на земле неподвижно и Жук не могла сказать – он живой или мёртвый.
   Наконец, он выплюнул речную воду прямо Жуку на юбку. И тогда Жук узнала, что он жив.
- Ты не убежала, Жук, как другие. Ты – храбрая!
- Нет, я – не храбрая. Я перепугалась до смерти, но я боялась попасть в ад, если ты утонешь, а я не помогу тебе.
- Ты – смелая, Жук!
- Алиса. Моё имя – Алиса.
- Ты – очень смелая, Алиса.
   Они посмотрели друг на друга, притворившись, что не смотрят, встали и пошли домой в деревню разными тропинками.
   В эту ночь Жук видела сон: в их деревню пришёл сам Папа Римский и назвал ей имя «Алиса», а король женился на повитухе и кошка смеялась.

                Дьявол
   
   Если бы мир был дружелюбный и справедливый, то Алиса и Вилли стали бы теперь друзьями, вся деревня аплодировала бы Алисе за её храбрость и мужество, а повитуха бы стала более щедрой с её луковицами и сыром.
   Но это – не так.
   И мир нисколько не изменился, его справедливость осталась такой же, какой и была. Большинство жителей деревни так же на обращали никакого внимания на Алису.
   А некоторые были даже грубы и жестоки, как например, Громмер Смит,
который был в шесть раз толще Алисы, мог сесть на неё верхом и держать её, пока Джек и Ват втирали куриный помёт в её волосы.
   Или мельник, который каждый раз щипал её за место ниже спины, когда она приносила зерно на мельницу.
   Но некоторые односельчане   относились к ней хорошо.
   Например, жена пекаря каждый раз спрашивала у неё, как она себя чувствует сегодня.
   Или Вилли рыжий, который почти никогда не кидал в неё камни и не дразнил её.
   И так это продолжалось до тех  пор, пока в деревню не начал ходить сам дьявол.
   А началось это всё с того, что у Молли, коровы Роджера, родился теленок с двумя головами.
   Затем вот что случилось: в сарай мельника залетела сорока и её невозможно было оттуда выгнать. Внезапно, как поветрие какое-то, всей деревне начало казаться, что вокруг поселились дьяволы и ведьмы. И крестьяне даже боялись находиться в своих собственных домах.
   Алиса никогда не спала ночью в доме, даже в такие страшные времена, как канун праздника ведьм или Вальпургиева ночь.
   Она никогда ничего не боялась и никогда не видела Дьявола. Так что, если нужно было отнести какое-нибудь сообщение после наступления темноты, когда все уже сидели по домам, то посылали Алису.
   Шагая вечером по деревне, она видела, как живут люди и как они проводят своё время.
   В течение последних нескольких дней в деревне было тихо и мало работы для Алисы.
   Она даже имела время посмотреть резьбу по дереву у односельчанина и поговорить со священником о грехе и дьяволе.
   Возвращаясь домой, она тихо напевала что-то про себя.
   И вот однажды, осенним утром, Роберт-прядильщик обнаружил на земле странные следы и остановился как вкопанный у церковных ворот.
   Он позвал Тома-охотника, который хорошо знал лес и следы зверей.
- Это была ласка, Том?
- Нет, это – копыта. У ласки – лапы.
- Это – козёл?
- Нет, следы слишком большие для козла.
- Это – кабан?
- Нет.
- Кто же это тогда?
К ужину вся деревня только и говорила о следах животного, которого даже сам Том не мог определить.
   Достаточно было несколько неосторожных слов, чтобы вся деревня решила, что к ним приходил сам дьявол, чтобы ввести новую душу в грех.
  На следующий день такие же следы были обнаружены около дома бабушки Дика.
   Дальше следы вели в отдалённое поле.
   Тогда жители пошли за священником.
Священник вместе с Робертом и Томом, осторожно следуя за этими таинственными следами, дошли до мельницы.
   Перекрестившись, они  толкнули незапертую дверь и все трое поймали мельника на месте преступления. Он отсыпал зерно в свой мешок из мешка бабушки Дика.
- Поистине, Дьявол побывал здесь! – закричал священник, - улучив мельника в воровстве, - ибо никто не может устоять перед соблазнами Дьявола.
Жители деревни согласились, что мельник действовал по наущению Дьявола и не стали отрубать ему руки, а назначили ему более мягкое наказание: выстоять целый день под дождём с камнем на шее.
   На следующий день было тихо и жители надеялись, что Дьявол теперь ушёл в другую деревню.
  Но вечером Катя – дочь прядильщика – прибежала к священнику с известием, будто она видела следы Дьявола около сарая Вольтера Смит.
  Священник и группа храбрых сельчан, вооруженных граблями, вилами и палками, отправились окружными путями к сараю.
   Священник побрызгал двери сарая святой водой и отворил их настежь.
   Там, на сеновале сидели обнявшись Громмет – дочь кузнеца и парень-свинопас  из соседнего поместья.
   Парень, не теряя ни минуты, натянул на себя рубаху и выпрыгнул в окно.
   Дочь кузнеца не была столь удачливой – она не успела убежать. И она понесла наказание за то, что слушала Дьявола: она должна была поститься весь день и молиться всю ночь.
   На следующий день, когда жители деревни собирались сесть за свой ужин, Ват, мальчишка с мокрым носом, появился на дороге.
  Он размахивал руками и кричал во всё горло:
- Я видел его! Я видел волосатого Демона с рогами и волосатым хвостом. Он идет по дороге в поместье и ищет еще одну душу, чтобы утащить её в ад.
   Полдеревни бросилась на дорогу вдогонку за Дьяволом, а другая половина бросилась за священником, чтобы он не забыл прихватить с собой свою святую воду.
   Но на дороге никто не увидел Дьявола.
Наконец, все решили возвращаться домой.
   Но вдруг по дороге около дома Роджера все снова ясно увидели свежие следы Дьявола.
   И они привели к дому Роджера Рив.
   И снова сельчане отворили двери настежь и увидели работника Ват, поедающего свиную ляжку на обед.
   Священник решил, что жадность и обман были происками Дьявола, а не виной мальчика.
   Сельчане не стали ставить клеймо на лице мальчика, а только отстранили его от работы по охране свиней.
   Следующие два дня прошли спокойно, но потом ранним росистым утром жители снова увидели следы и опять загорелись желанием посмотреть, кого же Дьявол совратил с пути истинного на этот раз.
   Вся деревня шла по следам Дьявола за исключением повитухи, которую вызвали в поместье в последнюю минуту, да Алисы, которая была неизвестно где в это время.
   Все жители деревни шли по северной дороге, смеясь и сплетничая. Тем дальше шла толпа по следам, тем тише она становилась.
   Следы остановились около большого дерева и так же остановилась изумленная толпа.
   Из-за дерева до них донёсся голос пекаря:
- Это ты, Джейн, моя голубка? – и сам пекарь появился из-за дерева во всей красе с полной корзиной хлеба и с букетом ромашек в руке.
   Все так и застыли в изумлении.
   В полной тишине жена пекаря вышла вперед и спокойно взяла букет ромашек из рук своего мужа.
   Односельчане развернулись и пошла обратно в деревню, оставив жену разбираться со своим мужем – когда и как совратил его Дьявол.
  Когда односельчане разошлись и место у реки опустело, Алиса вышла из леса, достала из-под своей кофты два деревянных копытца, подошла поближе к реке и бросила их в воду.
   После этого случая Дьявол больше никогда не появлялся в деревне. И никто, кроме Алисы, на знал – почему.
             Двойня
   Всего несколько младенцев было рождено в сентябре. Так что Алиса и повитуха целыми днями были заняты тем, что варили мыло.
  Острый запах гусиного и бараньего жира можно было почувствовать вокруг на расстоянии километра.
Алиса была несказанно рада, когда покончили с мылом и перешли на изготовление сидра и вина.
  Сначала они сварили пастернак с сахаром и специями, затем прибавили дрожжи и затем вылили раствор в большой котел, где ферменты превратят смесь в сладкое вино.
  После этого Алиса взяла две корзины и пошла в монастырский сад собирать опавшие яблоки.
   И кошка пошла за ней.
   В саду на земле, рассыпанные с божьей щедростью, лежали яблоки: красные и жёлтые, большие и маленькие, сладкие и кислые.
   Возвращаясь в деревню с корзинами и животом, полными яблок, и проходя мимо ямы, наполненной щебнем, Алиса услышала громкий крик какого-то животного.
- Наверно, демон, - подумала Алиса перекрестившись и ускорила шаги.
Но голос демона был удивительно похож на голос её знакомого рыжего Вилли.
   Алиса подошла ближе и наклонилась надо ямой.
- Алиса, это ты? – спросил Вилли, - ты должна мне помочь, - Тэнси упала в яму и я не могу вытащить её оттуда. Она должна скоро отелиться. Спустись сюда, помоги мне.
- Я не повитуха для коров, - ответила Алиса.
- Конечно, я тоже не повитуха. Это- первый телёнок у Тенси.
   Корова смотрела на Алису глазами, полными боли и страха.
   Алиса не могла этого вынести. Она поставила свои корзины на землю и спустилась в яму.
   Вилли улыбнулся ей.
- Молодец, Алиса! Держи её за голову. Успокой её немного, спой ей что-нибудь.
- Я не знаю, что спеть, Вилли, -  сказала Алиса.
- Держи её, погладь ей голову и живот.
   Алиса пела, Алиса гладила корову, называла её ласковыми именами.
- Ты – моё сладкое солнце, ты – хорошая старая девочка!
Алиса и Вилли толкали и тянули телёнка и работали так же тяжело, как и корова.
   Несколько раз они уже были готовы бросить всё это.
   Но Алиса находила всё новые и новые песни и новые силы.
   Наконец, когда уже начало темнеть, появился телёнок.
   И следом – второй…
- Алиса! – закричал Вилли, - двойня! Ты принесла мне удачу! Тенси принесла мне двойню!
  И скоро два мокрых и скользких телёнка лежали на дне ямы и Тенси нежно облизывала их.
  Затем Алиса и Вилли положили телят себе на плечи и вылезли из ямы. За ними из ямы поднялась и Тенси.
   Они все направились в деревню как священная профессия: мальчик и девочка, два новорождённых телёнка, корова и кошка.
   Вилли был так счастлив, что не переставал рассказывать всем, как Алиса помогла ему, и какую удачу она ему принесла.
   Даже повитуха не стала ругать Алису за потерянные корзины с яблоками.
  Незаметно прошла осень и приближалась зима.
   Алиса приобретала всё больше навыков и знаний.
   Надменная и важная повитуха не замечала этого. Алиса не замечала изменений в себе, погружённая в тяжёлые трудовые будни.
   Но односельчане заметили это и оценили: все больше людей начали обращаться к ней с вопросами – «Как?», «Почему?», «Что могу я?»
   Иногда ей даже платили. То дадут ленточку, то пару яиц, то буханку хлеба или сыра.
   Она отдавала плату повитухе, считая себя, как бы, частью её руки, не оценивая по достоинству свои собственные качества.
   В одно прекрасное утро Алиса сидела под громадным дубом, ела свой завтрак и рассказывала кошке, как она помогла Вилли и его корове Тенси.
   Она рассказала кошке, какая у телят была блестящая и липкая шёрстка и о том, как она полюбила этих телят.
   Солнце светило так приветлива и утро казалось таким радостным, что Алиса вдруг запела:
- Мокрая шёрстка,
Липкая шёрстка,
Я полюбила, телята, вас,
Хоть я вас вижу первый раз…
   Вот так Алиса научилась петь. И она пела так хорошо, что птичка на дереве запела вместе с ней так звонко, как будто, пришла весна.

          Ребёнок жены пристава

- Больше орехов в лесу, значит, больше детей в деревне, - сообщила повитуха старую примету и отправила Алису в лес собирать орехи и определить, какой нынче будет год.
   Алиса трясла молодые деревья и залезала высоко на старые деревья. В её корзине уже были: лесной орех, грецкий орех, каштаны и миндаль.
Алиса знала, как утоляют голод жареные орехи в холодный зимний вечер.
   Возвращаясь из леса, Алиса встретила ватагу мальчишек, дразнивших её кошку. Алиса схватила горсть твёрдых орехов и швырнула их в мальчишек.
- Только тронь ещё мою кошку! – закричала Алиса, - я как открою бутылку с крысиной кровью и хвостом гадюки, вызову Дьявола и превращу вас в женщин! И вы будете хихикать как женщины и носить юбки как женщины,  и рожать детей как женщины!
   Мальчишки были так поражены взрывом её гнева, что замерли на дороге без слов.
   В это время Алиса и кошка успели скрыться. Это была большая удача для Алисы – мальчишки не успели проверить силу её магической власти, потому что в бутылке, которой она так свирепо трясла перед ними, был всего-навсего ягодный сироп, который она несла старой Анне.
   В эту ночь Джоан, жена пристава, послала за повитухой. Алиса шла вместе со своей хозяйкой и освещала ей путь сквозь тёмную, росистую ночь.
   Джейн-повитуха, придя в дом пристава, выставила вон мужа Джоан, её младшего сына, двух поросят и голубя.
  Потом отправила Алису во двор, велела ей там ждать и захлопнула за ней дверь.
   Алиса стояла снаружи всю промозглую ночь.
   Наконец, уже перед самым рассветом, из дома вышла повитуха и отправила закоченевшую Алису обратно в деревню принести бутылку сиропа и перец.
- Когда вернешься, Джоан уже вычихнет своего младенца, - сказала повитуха.
   Когда Алиса вернулась, Джоан уже былана выходе, готовая в дорогу.
- Что – Джоан уже вычихнула младенца?  - спросила Алиса.
- Ха, - ответила повитуха, - этот ребёнок никогда не выйдет наружу. Ты побудь здесь, повытирай лицо Джоан, а я пойду к леди Агнес в поместье. Они заплатят мне серебром, а этот пристав даст мне бобы и курицу. Я вернусь, как только освобожусь там.
   Алиса начала плакать:
- Не оставляй меня одну, хозяйка, я не знаю, что делать. Не оставляй её… Я не знаю…
- Не делай ничего, - сказала повитуха и закатила ей звонкую пощёчину.
   Алиса перестала плакать и вытерла слезы рукавом кофты.
- Не делай ничего,  - повторила Джейн, - она не поймёт, что я ушла. У неё будет мёртвый ребёнок. Я помогу ей, когда вернусь.
   Повитуха хлопнула дверью и ушла.
   Алиса осталась одна в пустом доме наедине с женщиной, которая стонала и кричала, не открывая глаз.
- Дайте мне умереть, - причитала женщина, - ради святого Милдреда, помогите мне умереть!
   Она уже больше не кричала, как того ожидала Алиса. Она спокойно и разумно просила помочь ей умереть.
   И эти звуки были такие странные, как будто, разговаривал не человек, а гусь или яйцо. Вдруг женщина открыла глаза:
- Жук, это ты? А где повитуха? – спросила она.
- Вышла во двор. Скоро вернётся. И тогда твой младенец придет, - ответила Алиса.
- Не обманывай меня, Жук. Я знаю – ребёнок застрял и мы оба скоро умрём.
- Шшш, хозяйка, это боль и страх заставляют тебя говорить такие слова. Ты же не хочешь попасть в ад вместе со своим ребёнком.
- Ад…конечно, ад… Это – хуже, чем ад! – и гордая Джоан начала опять стонать и метаться по кровати.
   Алиса была так перепугана, что готова была броситься к двери и бежать из дома.
   Но жалость к несчастной Джоан удерживала её и она пыталась вспомнить те слова, которые говорила повитуха в таких случаях и слова, которые она сама говорила корове Тенси в яме со щебнем.
   Алиса глубоко вздохнула и вернулась к постели измученной Джоан.
   Она дала ей ягодный сироп с тёплым пивом. Она гладила её живот и её голову и называла ласковыми именами: «Моё сладкое сердечко» и «Хорошая старая девочка».
   Была уже середина ночи, когда монахи встают на полуночную молитву, а гуляки возвращаются домой с животами, полными вина и мяса, когда повитуха с её травами и магическими заклинаниями помогла леди Агнес с рождением её первого сына.
   В это самое время в доме пристава у измученной Джоан под ласковые уговоры и с бескорыстной помощью ученицы повитухи, наконец, родилась дочь.
   Девочка родилась ножками вперёд, но совершенно здоровая.
   Имя ей дали – маленькая Алиса.
   Алиса вымыла девочку, завернула в чистое полотенце и передала в руки отцу.
   В это время вошла Джейн-повитуха. Заявив, что она отлучалась ненадолго, Джейн протянула руку за платой.
   Но пристав сказал ей:
- Ты не достойна оплаты, Джейн. Твоя ученица помогла нам в тяжёлую минуту с её сильными руками и с её здравым смыслом.
   Алиса возвращалась домой с таким чувством глубокого удовлетворения, и с такой гордостью, что ей казалось, что она сможет сделать это снова и снова.
  Ночью во сне она видела свою мать, но утром, проснувшись, она не вспомнить, как она выглядит.

                Мальчик
   После этого случая, когда Алисе приходилось  помогать при родах молодой матери, она всегда старалась тайком наблюдать за работой повитухи.
   Она старалась подсмотреть, что делает повитуха и понять, почему она так делает. Она старалась сохранить в памяти все детали, как облегчить страдания матери и как лучше помочь ребёнку. Она открыла, что сок мальвы и черемши, смешанный с размельченной яичной скорлупой, ускоряет роды, что втирание крови журавля в живот матери облегчает её страдание, а корень аристольхии и её цветы усиливают схватки.
   Когда ничего из этого не помогает, повитуха начинала громко кричать на ребёнка:
- Младенец, выходи наружу! Христос зовёт тебя на свет!
   Она обнаружила, что мышиные уши  и листья и ивы помогают остановить кровотечение, а чай укропа увеличивает отделение молока.
   Она обнаружила, что судороги младенца можно прекратить, если положить немного соли в его рот, что ребёнок, рожденный утром, никогда не видит привидений, а сын, рожденный после смерти своего отца, может лечить лихорадку.
   Алиса считала, что повитуха Джейн имеет больше навыков с сиропами и травами, чем Билли Рассет. Но Билли помогал при рождении ребёнка с большим сочувствием и теплом.
   Алиса думала, что, если бы она нуждалась в помощи повитухи, то она скорее бы попросила Билли, чем Джейн, со всеми её сиропами и магическими заговорами.
   Ранним ноябрьским утром, еще до восхода солнца,  Алиса покинула дом повитухи и побежала в поле навестить корову Тенси и её двойняшек.
   Алиса подошла поближе к корове и её теляткам, как увидела рядом с телятами спящего мальчика. У него были синие от холода губы, иней на волосах и замёрзшие слёзы на его грязных щеках.
   Шаги Алисы разбудили мальчика. Он вскочил на ноги и уставился на Алису.
- Я ухожу, хозяйка. Я ничего не взял. Я ничего не нарушил. Я ухожу.
   Алиса схватила его за руку.
- Подожди, мальчик. Я не собираюсь причинить тебе зло. Ты кто?
- Никто, - ответил мальчик, - я сейчас уйду.
- Каждый есть кто-то. И ты – тоже, - сказала Алиса, -  хочешь немного позавтракать?
   Из рукава своей кофты Алиса достала траву пастернака, приготовленную для коровы, и кусочек сыра, припрятанный для кошки, и вместо этого накормила голодного мальчика.
   Она смотрела, как он ест. Ему было лет шесть или чуть больше. Он был маленький и очень худой. Ей казалось, что он похож на неё.
  Внезапно тёплое чувство тронуло её сердце. Она протянула руку и, тронув его волосы, сказала:
- В следующий раз тебе будет теплее, если ты заберешься в навозную кучу в такие морозные дни. Я знаю это.
   Мальчик покончил с сыром и взглянул на Алису.
- Хлеб? – спросил он.
- Хлеб… Я принесу. Дожидайся здесь.
   Алиса побежала домой, схватила кусочек хлеба, который она прятала для кошки и ринулась обратно.
   Когда она добежала до поля, она увидела мальчика, бегущего ей навстречу и ватагу мальчишек, преследующую его.
- Попрошайка, вор, оборванец! – кричали мальчишки и бежали за ним. Разогнавшись, они сбили с ног и мальчика, и Алису.
- А ну, разойдитесь! – крикнула Алиса, поднимаясь с земли и помогая встать мальчику. – Эй, Джек, у меня до сих пор есть бутылка с крысиной кровью.
   Мальчишки отступили.
   Алиса отряхнула грязь с лохматой одежды мальчика.
- Разойдитесь! – снова закричала на них Алиса.
- Ты – костлявый Жук,  - ответила банда, - мы ему все равно дадим, когда тебя не будет.
   И ватага разошлась.
   Алиса и мальчик направились к дому повитухи.
   По дороге мальчик назвал своё имя. Его звали Рант.
   Когда они добрались до места, Алиса, убедившись, что повитухи нет дома, провела мальчика во двор дома, вымыла его лицо и убрала солому из его волос.
  Алиса обещала, что она найдёт ему работу и место, где он будет жить.
   Только ей не нравилось его имя.
- А как твоё имя? – спросил мальчик.
- Алиса,  - ответила Алиса.
- Тогда я тоже буду Алиса, - сказал мальчик.
- Ты не можешь быть Алиса, потому что это имя для девочки.
- Знаешь что…- сказала Алиса, - мы назовем тебя королевским именем. Ты будешь – Эдуард.
- Значит, теперь моё имя – Эдуард? – спросил мальчик.
   Алиса кивнула. Но вдруг она заспешила. Она увидела повитуху, возвращавшуюся домой.
    Она пригладила волосы мальчика, еще раз вытерла ему щеки рукавом и сказала:
- А теперь иди по дороге в поместье. Им нужен мальчик на молотилку. Скажи им, что тебя прислала Джейн-повитуха. Они дадут тебе работу и жильё. А теперь иди.
   Мальчик испуганно покачал головой и схватился за кофту Алисы.
   Но Алиса повторила строго:
- Иди!
   Мальчик разжал свои руки и направился по дороге в поместье.
   Один раз он замедлил шаги и оглянулся.
   Алиса стояла на том же месте.


                Побег из дома повитухи
   Однажды в холодное ноябрьское утро Алиса сидела возле очага, подбирая прутья для метлы.
   Вдруг раздался стук в дверь. Джейн открыла дверь и в дом вошёл Матвей Блант. Он сказал, что его мать хочет, чтобы Алиса пошла с ним и помогла его матери как повитуха.
- Ради святого Поликарпа! – воскликнула повитуха Джейн, - кто такая Алиса?
- Она, - кивнул Матвей в сторону Алисы.
- Она?! – нахмурилась Джейн, - навозный Жук?, - продолжала повитуха. – Ты зовёшь того, кто ничего не знает и боится узнать больше?
   И Джейн дала Алисе звонкую оплеуху.
- Моя мама хочет только её. Она помогла сестре моей мамы,  - настаивал мальчик.
   Повитуха выглядела, как бешеная собака, когда вместе со словами из ей рта вылетали брызги слюны.
- Тогда – иди, Алиса, - сказала Джейн, - какое предательство! Какое воровство! Есть мой хлеб и украсть моих женщин… Иди!
   И она начала швырять в Алису ложки и горшки.
   Мальчик поспешно открыл дверь и выпихнул Алису наружу.
   И они побежали по дороге.
   Добежав до дверей дома, Алиса поправила волосы, облизнула пересохшие губы и вошла в дом.
   В доме Эммы Блант было тепло и чисто.
   Алиса начала помогать женщине – она растирала живот и поясницу, поила её сиропом и чаем.
   Она развела огонь в очаге и закрыла все окна.
   Но младенец не выходил.
   Алиса дала Эмме больше сиропа и больше тёплого вина.
   Но младенца всё не было.
   Эмма кричала всё громче и металась на кровати.
   И тогда Алиса сказала:
- Я ничего не могу сделать.
   Она вытерла ей лицо, пригладила её волосы и послала сына Матвея за повитухой Джейн.
   Джейн ворвалась в дом, как ветер перед дождём, расталкивая всех на своём пути и разгоняя всех по своим местам.
   Она сразу же принялась за дело: она кричала на Эмму, она ободряла её, толкала и тыкала её.
   Она смазала свои руки особым маслом, она давила на живот Эммы коленом, меняла ее позиции.
   Наконец, она посадила её на кровать и стала трясти за плечи.
   В доме стоял настоящий хаос: шум, жара и кровь.
   Так продолжалось до тех пор, пока все не услышали крик младенца и затихающие стоны матери.
   Алиса побежала из дома Эммы, повернулась к нему спиной и пошла по дороге, не зная, куда и зачем.
   Позади неё остались: разочарование и полный провал.
   Повитуха Джейн помогла Эмме не магией, она помогла ей своим умением, знаниями и опытом.
   Алиса не обладала этим. Это был её провал, её неудача.
   У неё щипало в горле, но она не плакала.
   Она шла и стонала так, как будто огромную тяжесть положили ей на грудь. Она думала, что она никогда ничему не научится.
   Ей оставалось только одно: бежать…
   Когда все жители разошлись по своим домам, и сели за ужин, когда Эмма впервые поцеловала своего крохотного сына, когда жизнь в деревне продолжала идти своим чередом, Алиса повернулась спиной ко всему, что стало для неё дорогим и близким, и пошла одна по дороге, не зная, куда.
   Кошка пошла за ней…

                Постоялый двор
   
   Кошка проснулась от голода.
   Она потягивалась и скреблась до тех пора, пока Алиса не переменила положение и выпустила её наружу.
   Кошка поползла вперед осторожно, чтобы найти какое-нибудь существо, которое можно съесть и не так шумно поймать.
   Алиса проснулась и улыбнулась новому хорошему дню. Но потом она вдруг вспомнила – она убежала от повитухи Джейн. Это был провал, это была её неудача.
   Начинался дождь и ей предстояло провести всю ночь на улице в такую погоду.
Алиса сжалась и снова свернулась в мокрый клубок.
- Я ничто, - зашептала она, закрыв глаза, - я не имею ничего. Я ничему не могу научиться. Я не имею места. Я такая тупая, что не могла быть ученицей повитухи. Я снова бродяга. Я должна просто лечь здесь и умереть.
   И она снова заснула.
   На следующее утро она встала, стряхнула листья с волос и вытерла влагу с лица своим рукавом, чувствуя себя бездомной неудачницей.
   Алиса огляделась вокруг. Она знала, где она находится. Позади неё были деревья, Эмма, повитуха и её провал.
   Она не могла вернуться. Но она  и не могла оставаться здесь под дождем и ждать смерти, потому что она была голодная и ей было холодно, потому что она была живая.
    Так что – она пошла вперед.
    Кошка тоже пошла за ней, не желая оставаться одной на этом месте.
   Так долго-долго шла Алиса, пока не увидела на перекрестке дорог большой дом.
В окнах дома виднелся свет. Это был – постоялый двор. Алиса никогда не бывала раньше в таком месте, где можно было получить и ужин, и кровать на ночь – конечно, если ты имеешь деньги.
   У Алисы не было денег.
   Но у неё были сильные руки и пустой желудок, который надо было наполнить.
   И Алиса зашла на постоялый двор и нанялась помогать на кухне за хлеб и постель, защищенную от дождя.
   Пурр ловила мышей и ела остатки сыра.
   Постоялый двор был всего-навсего один большой каменный дом с комнатой надо большой кухней, спальным помещением надо конюшней и широким коридором.
В коридоре стояли столы, на которых или под которыми иногда спали постояльцы.
   Хозяин постоялого двора был сильно близорук, но не настолько слепым, чтобы не найти кружку пива на столе, или не заметить розовые щёки проходившей мимо девчонки.
  Всю работу по содержанию двора и обслуживанию посетителей выполняла в основном его жена – упитанная и проворная Дженет.
   Дженет знала, как ощипать курицу, сбить масло или выставить за дверь захмелевшего посетителя.
- Птичка-утёнок-цыплёнок, - сказала она на следующий день Алисе, - ты такая хорошая помощь мне, что я оставлю пока тебя при себе.
   Алисе идти было некуда и она рада была найти такую работу, где она бы не казалась тупой.
   Ела Алиса немного, в основном – бобы и хлеб. И немного пива.
   Осенние дни становились все холоднее и Алиса была рада, что она на постоялом дворе, а не в амбаре или куче навоза.
   Она старалась не думать о деревне, о жене пристава, о повитухе Джейн, потому что от таких мыслей начинало щемить горло.
   Иногда запах печёных яблок так напоминал деревню, что ей хотелось закрыть глаза и с помощью необыкновенной магии снова оказаться в деревне.
   Еще она часто думала о мальчике, которого зовут теперь Эдуард, хорошо ли ему живётся в поместье, и какую работу он там выполняет.
   Вскоре наступило Рождество.
   На постоялом дворе появлялись всё новые
и новые люди - кто уезжал по делам, кто возвращался домой из далёкого города.
   Алиса развесила в коридоре рождественские декорации и украшения. Перед праздниками появились музыканты со своими гитарами и скрипками, готовые играть для посетителей.
   На кухне жарились гуси и утки до тех пока они не становились золотистыми и душистыми. Этот запах привлекал кошку, которая терпеливо ждала, надеясь получить кусочек или два отменного лакомства.
   Рождество было тёплым, ярким и многоцветным, но Алисе это не принесло радости. Она постоянно думала о своих неудачах.
   Закончился морозный январь и наступил февраль.
   И вот, однажды Алиса заметила недалеко от камина за столиком мужчину в коричневом пальто. Он был худой и длинный и его чёрные глаза были печальны. Сначала Алиса подумала, что его лицо было изрыто оспой, но потом, присмотревшись, она поняла, что это – следы мелких чернильных пятен.
   Дженнет, новая хозяйка Алисы, объяснила, что этот мужчина в коричневом пальто – ученый Магистр Риис. Что за еду и проживание здесь он ведёт бухгалтерские книги. А его основное занятие – он пишет книгу.
   Люди говорят, что, когда он закончит, это будет великая Святая Книга.
   Алиса любила наблюдать за этим учёным. Она заметила, что Джон
Тёмный, хозяин постоялого двора, любит сидеть рядом с ним, потому что он делится своим пивом. Она заметила ещё, что Дженнет даёт ему маленькие кусочки мяса, потому что он никогда не жалуется. И за то, что он никогда не кричит на Тома – мальчика из кухни, даже, если тот прольёт пиво на его бумаги.
   Тома в детстве лягнула лошадь и у него было не в порядке с головой.
   Алиса подолгу скребла в уголках полы в его комнате или более тщательно вытирала его стол, стараясь увидеть, что он пишет, или как будет выглядеть его книга.
   Её любопытство было настолько велико, что она даже часто забывала о своём тяжёлом положении.
   Через некоторое время этот странный постоялец попытался заговорить с Алисой, но Алиса плотно сжала губы, вцепилась в метлу и продолжала работать с удвоенным старанием.
   Тогда этот ученый разговаривать с кошкой.
- Слушай, кошка, - сказал он ей, сдвигая её со своих бумаг, - краткий энциклопедический справочник, как я его называю – «Великое зеркало Вселенной», в котором ты можешь увидеть отражение всех мировых знаний, собранных мной – Магистром Ричардом Реес, и посвящённое Бишопу Честера.
Или:
- Видишь, кошка, как я делаю чернила – кипячу дубовый чернильный орешек и примешиваю туда золу.
Или:
- Это, кошка, будет буква «О» - окно, ольшаник, омлет. А это – буква «С» - скамья, сироп, скорняк.
   Кошка слушала его внимательно, хотя иногда, потеряв терпение, начинала кусать движущееся перо.
   Алиса тоже слушала и выучила некоторые буквы так же, как и кошка.
   Иногда, когда кошка была достаточно сыта, чтобы лежать рядом с Алисой, Алиса повторяла ей буквы, которые она выучила:
- А это – буква «А» - Анна, акула, апрель.
   В течение дня, когда выдавалась свободная минута, она писала веткой от дерева эти буквы на замёрзшем окне.
   Ночью она их писала глазами на звездном холодном небе.
   Когда она выучила все буквы, Магистр Реес начал учить кошку  словам из своей Энциклопедии.
   Так Алиса впервые услышала о планетах и Солнце, о Римской Империи и Англии, о гигантских муравьях и шахтах, где добывают золото.
   И до сих пор учёный не сказал ни одного слова Алисе.
    Когда однажды ученый выбросил наполовину исписанную негодную страницу своей работы в мусорную корзину, Алиса тихонько достала её оттуда и утащила в свой угол.
   И теперь, каждый вечер, до того как она погасит последнюю свечу, Алиса копировала буквы и учила слова.
   Однажды вечером, когда за окном падал густой снег, Магистр Риис сидел у очага и задумчиво смотрел на огонь. Он размышлял, что ему делать дальше: зима кончилась, книга была не закончена.
   Должен он оставаться или уезжать? Что он должен делать?
- Что я должен делать? – тихо спросил он самого себя.
   Он поднял глаза, увидел Алису, подметающую пол, и продолжая думать о своих делах, бесцельно спросил:
- А что хочет делать эта девочка?
   Алиса замерла.
   Она хотела было ринуться прочь, но она испытала такой шок от того, что кто-то обратился прямо к ней, что не могла сдвинуться с места и начала думать, как ответить.
   Никогда еще никто не спрашивал её, что она хочет.
   Она пожевала нависшую прядку волос и подумала:
- Что люди хотят? Новые башмаки? Вишнёвый пирог? Дом с участком земли?
   Она думала весь вечер.
   Когда наступил вечер, она подошла  Магистру, отка шлялась, чтобы прочистить горло:
- Я знаю, что я хочу: сытый желудок, согласное сердце и своё место в этом мире.
   Магистр Риис посмотрел на неё с удивлением.
- Ты хочешь слишком много для  работницы постоялого двора. Я думал, твоя самая большая мечта – иметь хорошего дружка или жёлтенькую ленту для твоих волос.
- Нет,  - сказала Алиса, - я хочу больше, но я – неудачница и слишком тупая, чтобы быть ученицей повитухи.
- Нет, ты не такая тупая, - сказал учёный, и ты даже можешь читать так же хорошо, как и кошка.
   Алиса улыбнулась.
   После зимы наступила весна…

                Посетители

   Хозяйке гостиницы Дженнет Алиса нравилась. И они хорошо ладили друг с другом. Девочка не воровала еду, не брала тайком пиво и не болтала по пустякам с посетителями.
   Она была сильной, нетребовательной и у неё было достаточно здравого смысла не задавать лишних вопросов.
   Так что – Алиса в течение всей весны разводила огонь в очаге, подметала полы и носила воду.
   Она так же научилась замешивать дрожжевое тесто и выпекать хлеб.
   Когда в гостиницу прибывал новый посетитель, который выглядел важным человеком, и Дженнет громким голосом приказывала Алисе постелить чистые простыни на постель в его комнате, Алиса знала, что она не должна делать это. Нужно было только, чтобы важный посетитель слышал приказ.
- Дремучие лягушки,  - скажет иногда Дженнет, - я всего-навсего бедная женщина… Содержу полуразвалившуюся гостиницу и слепого мужа. Я уверена: Бог не накажет меня за небольшую экономию.
   Так это и шло, потому что Дженнет была такая полненькая, такая розовенькая, весёлая и со всеми такая справедливая.   
   Потому что она обманывала всех одинаково.
   Наступил май, деревья стояли все в цветах.
   Магистр Риис остался в гостинице еще на год.
   В один из ярких майских дней в гостинице появился еще один новый постоялец. Он работал помощником плотника в поместье.
   Обслуживая его за обедом, после долгого колебания, Алиса, наконец, осмелилась спросить его про Эдуарда.
- Вы знаете мальчика, что работает у вас на молотилке? – спросила она, -  его зовут Эдуард.
- Никогда не слышал о нём, - ответил плотник.
- Маленький мальчик, может, лет семь ему, - уточнила Алиса.
- Никогда не видел его,  - повторил плотник, - может, он убежал, может, умер, а может, его съела коза, - засмеялся плотник.
   Алиса огорчилась: неужели она не смогла тогда помочь мальчику? Неужели поместье оказалось для него опасным и ненадёжным местом, как и все другие места? А может, удачливый плотник просто не заметил маленькое худенькое существо?
   В один летний день, когда уже начали созревать яблоки, в доме появился ещё один новый гость.
   Алиса месила тесто для пирога, когда услышала скрип колёс у ворот постоялого двора. Она выглянула в окно и увидела, как у ворот позади телеги шагает высокий рыжеволосый парень.
   Это был Билли Рассет.
   От неожиданности Алиса даже забыла, что она теперь не ученица повитухи, а жалкая неудачница. Она вытерла муку со своих рук о свой передник и бросилась наружу.
- Билли, - закричала она, - Билли Рассет! Это я – Алиса.
- Алиса? – удивился Билли. – А мы всё думали, всё ли хорошо с тобой? Что ты тут делаешь, Алиса? – спросил Билли.
   Алиса завела Билли в дом, рассказала ему, что она тут делает и, поставив на стол его ужин, села рядом послушать деревенские новости.
   Билли рассказал Алисе, что Алиса маленькая – сейчас уже толстенькая малышка и у неё уже три зуба, что жена пекаря держит своего мужа на строгом  возле его плиты, что Громмет Смит, укрощённый маленький парень, женился на Алдон Фигти и называет её не иначе, как – «Хозяйка Фигти, моя дорогая», из страха, что на его прихлопнет, как муху.
- А почему ты убежала от нас, Алиса? – спросил её, наконец, Билли.
   Алиса долго перебирала в своей голове разные объяснения и, наконец, решила рассказать Билли правду о своей неудаче, о своем страхе и о своей тупости.
- Ах, Алиса, - сказал Билли, - я видел тебя, как ты помогала мне с моей Тенси, у тебя есть смелость, мужество и здравый смысл.
 
   Дружелюбное ободрение Билли смягчило боль Алисы и помогло понять лучше то, что случилось с ней.
   Не прошло и месяца, как другое знакомое лицо появилось в гостинице.
   Однажды, когда Алиса вернулась из леса, где собирала щавель, к своему великому изумлению, за одним из столиков она увидела повитуху.
  Да, это была Джейн-острая в своём неизменном накрахмаленном платке с аккуратными острыми складками.
   Джейн повитуха сидела рядом с ученым Магистром. Они оба были так увлечены разговором, что даже не посмотрели на Алису.
   Лицо Алисы покраснело и у неё защемило в горле, когда она подумала о том, как повитуха расписывает её неудачи, невежество и тупость.
   Алиса спряталась за занавеску, притаилась и стала слушать, о чём повитуха рассказывала Магистру Риис.
- А я беру эту траву, - продолжала Джейн,  - настаиваю её с шалфеем и даю отвар женщине, если ей угрожает выкидыш.
   Алиса почувствовала облегчение – Джейн говорила не о ней. Она говорила о травах, а ученый записывал это для своей энциклопедии.
   И кошка грызла кусочек сухого сыра.
    Повитуха даже не заметила, как Алиса добавила пива в её кружку.
   Алиса вернулась за свою занавеску и притаилась снова.
   И вдруг она услышала слова, обращённые к Магистру:
- Билли Рассет, парень из нашей деревни, сказал мне, что моя ученица работает здесь.
Я должна сказать – бывшая ученица, потому что она убежала из нашей деревни. Вы не видели её здесь? – спросила Джейн, - худая, большие глаза и чёрные кудри.
   И не дождавшись ответа Магистра, Джейн продолжала:
- Она не тупая в некоторых вещах и неплохая помощница, но я думаю, это хорошо, что она убежала: это не то, что мне нужно.
- Потому, что я не справилась,  - подумала Алиса.
- Потому, что  она сдалась,  - сказала повитуха. А мне нужна ученица, которая будет делать то, что я скажу, возьмёт то, что я дам. Ученица, которая не боится рисковать, а при неудаче будет пытаться делать снова и снова и никогда не сдаваться. Дети не перестанут рождаться, если у повитухи будет одна неудача.
   Джейн посмотрела на Магистра, допила своё пиво одним большим глотком и направилась быстрым шагом к двери.

                Поместье
   Можно было значительно сократить путь до поместья, если не доходя до развилки большой дороги, свернуть на узенькую, едва заметную, тропинку. По ней можно было дойти до поместья.
   Но жители деревни почти не пользовались ей, потому что она проходила слишком близко от тёмного леса.
Алиса знала про эту тропинку, но тоже не вспомнила о ней, пока как-то однажды ей не пришлось там искать корову Гиртель.


   
   Корова отелилась в полдень около этой самой тропинки. У Гиртель это был первый её телёнок. Глядя, как она вылизывает это липкое, мокрое существо, Алиса невольно вспомнила маленького худенького мальчика, которого звали  теперь Эдуард.
   Алиса решила попытаться найти его в поместье.
   Она уже видела в своём воображенье, как он кинется к ней и скажет:
- Алиса, ты не забыла меня? Ты решила забрать меня?
   И Алиса уже мечтала о том, как она заберёт мальчика на постоялый двор и будет о нём заботиться.
   Итак, в один день, когда её хозяйка ушла на ярмарку в Эденвик, и в гостинице не было посетителей, кроме учёного Магистра Риис, Алиса пошла вверх по дороге к зелёному холму, на котором находилось поместье.
   Она миновала деревенские поля и, наконец, достигла поместья, утопающего в солнечных лучах.
   Сначала Алиса направилась к амбару, где мужчины точили свои мотыги и серпы, готовясь к жатве.
- Я ищу мальчика, - сказала Алиса, - его зовут Эдуард. Он помогает на молотилке. Он здесь?
   Один мужчина повернулся к Алисе со смехом:
- Забудь про Эдуарда, кудрявая! Меня зовут Мэт. И я не хуже твоего Эдуарда. Лучше залезай сюда и поцелуй меня.
- Оставь свой поцелуй для своей жены или для своей коровы, - ответила Алиса и пошла прочь.
   Она вышла из амбара и пошла в кузнечную, где делали подковы для лошадей. Стараясь перекричать шум, она спрашивала про мальчика Эдуарда. Но грубые и усталые кузнецы не были склонны разговаривать с незнакомой деревенской девочкой.
   Алиса спрашивала у работницы, которая варила мыло из гусиного жира, у плотника, кто сколачивал свежий гроб, у просто проходивших мимо работников…
   Но никто не знал мальчика Эдуарда.
   Наконец, она пришла на громадную кухню, где повариха, занятая своими делами, не только разговаривать, но и слушать её не захотела.
- Пожалуйста, мадам, - сказала Алиса,  - выслушайте меня.
   Из опыта Алиса знала, что обращение со словом «Мадам» или «Сэр» к поварам и конюхам действует безотказно, если ты хочешь попросить оказать тебе любезность.
- Пожалуйста, мадам, - повторила Алиса,  -  скажите, Вы не знаете, где я могу найти мальчика по имени Эдуард, который пришёл к Вам в поместье работать на молотилке?
- Ах, этот ягненок? – сказала повариха, размахивая черпаком, - этот маленький ягнёнок? Он здесь, у нас в поместье. Он слишком мал для работы с быками и сохой. Я позаботилась об этом маленьком утёнке и нашла ему работу по силам.
   В кухне стояла нестерпимая жара, лицо поварихи было красным от жары и эмоций.
Она села на табурет, сняла свой громадный кожаный башмак и начала обмахиваться им, как веером.
   Повариха посмотрела внимательно на Алису и спросила:
- Ты, наверно, его сестра? Вы что – двойняшки?
- Нет, мадам, - сказала Алиса, - мы не брат и сестра.
- Ах, не скажи так, сладкий пудинг, - сказала повариха, - вы похожи друг на друга, как две горошины.
- Нет, мы не двойняшки,  - повторила Алиса.
- Ну, тогда, мой маленький турнепс, иди в курятник. Там ты его и найдёшь, своего брата. Я послала его собирать яйца для омлета с петрушкой. И сама приходи на обед.
   Повариха вернулась к своим делам…

                Эдуард

   В тишине наступающего вечера Алиса прошла мимо крестьян, возвращающихся с поля с мотыгами и граблями на усталых плечах.
   Она прошла мимо маслобойни, мимо загона для овец и, наконец, за амбаром в большом курятнике нашла Эдуарда.
   Корзина для яиц была еще пуста.
   Эдуард стоял, наклонившись над громадным скандальным петухом, и обращался к нему с такой речью:
- Так что вот: ты будешь у нас король. – Затем он повернулся к серой рябой курочке, - А ты будешь – королева. А мы все будем рыцари. Сейчас у нас будет большая битва.
   В это время Эдуард поднял глаза и увидел Алису, смотрящую на него. Он подпрыгнул и ринулся к ней.
- Алиса, ты не забыла меня?! – воскликнул он. - А что ты делаешь здесь, в поместье?
- Я пришла навестить тебя. Всё ли хорошо с тобой.
- Ты пришла забрать меня, Алиса? – спросил мальчик.
   И не дожидаясь ответа, воскликнул:
- О нет! Тебе не нужно этого делать! Мне здесь не плохо, меня никто не обижает. Еды мне хватает. Меня никто не выгоняет.
Даже лорд Арнольф знает моё имя.
   Алиса вздохнула с облегчением – теперь она знала, что помогла этому мальчику найти приют и хлеб.
  По дороге обратно в поместье Эдуард старался уговорить Алису побыть еще немного с ним, остаться хотя бы до завтрашнего дня.
   Пока они ели свой скромный ужин, пока готовили солому для своих постелей, Эдуард, не переставая рассказывал о своей жизни в поместье. Он с восторгом рассказывал о шёлковых одеждах лордов и их дам, когда они собираются на свои пиры. Она рассказывал про их охоты и танцы, о витязях со шпагами и их турнирах. Он рассказывал о каменщиках, как они плеснут известковый раствор на кирпич, положат другой кирпич на него… И так могут построить целую стенку и даже башню до неба.
- А какой азарт и возбуждение на осенней ярмарке лошадей, ты бы только видела! – сказал Эдуард, - или, когда люди барона выезжают охотиться на кабана, который забрёл слишком близко к деревне.
   Только на одно жаловался Эдуард, что ему не доверяют выполнять настоящую работу и дразнят его за то, что он такой маленький и хрупкий.
   Наконец, наговорившись вдоволь, утомлённые и счастливые, они оба заснули.
   На следующий день Алиса и Эдуард собирались идти смотреть, как будут мыть овец перед стрижкой.
   Работники перегородили часть реки, чтобы сделать небольшой загон для мытья. Затем мужчины зашли по пояс в воду в этот бассейн. Бородатый пастух загнал стадо овец в воду, чтобы было удобно мыть с мылом длинную овечью шерсть.
  Шум на реке стоял невообразимый: лаяли собаки, блеяли овцы, ругались мужчины, кричали маленькие ягнята, отделенные от маток.
   Эдуард живо нашёл себе работу: он бегал от одной овцы к другой и переносил ягнят.
  День становился всё жарче, а работы было еще много.
  Наконец, Алиса тоже приняла участие в общей работе: она подоткнула юбку за пояс и забрела в воду.
   Усталые мужчины были рады новой паре рабочих рук.
   Сначала Алиса помогала держать морды чёрных овец в то время, как другой мужчина намыливал их длинную шерсть.
  Но одной старой овце, видно, не понравилось, как Алиса обращалась с ней: она выскользнула из рук Алисы и встала передними ногами на её плечи, толкнув её в воду.
   Откашливаясь и отплёвываясь от воды, Алиса перешла на другое рабочее место: она стала намыливать спины овец.
   Овцы, с чисто вымытой шерстью, проворно взбирались на берег.
   Во второй половине дня вся работа была закончена.
   В то время, как Эдаурд вместе с пастухами отгоняли овец через поле к их загону. Алиса вышла из воды, поправила одежду и вытерла мокрые руки юбкой.
   Взглянув на свои руки, Алиса была поражена их видом: они были чистые и белые. Вот что сделало мыло с её руками – не было грязи под ногтями и на линиях её ладоней.
   Алиса села под деревом, прислонилась к стволу и, протянув руки перед собой, любовалась ими.
   Она никогда не думала, что они такие белые и такие красивые.
  Алиса выстирала одежду, натянула её на себя, мокрую, и побежала скорее по дороге, чтобы высушить её перед очагом на кухне.
   Настало время прощаться с Эдуардом.
   Алиса обещала навестить его в Рождество и в день его ангела.
   Для Эдуарда сегодняшний день был счастливым днем – Алиса была вместе с ним. Сегодня он первый раз делал мужскую работу и обратно домой его нес великан – пастух, по имени Галл.
   Эдуард был доволен своим местом здесь, своей дружбой с поварихой и своими отношениями с Алисой.
   Алиса попрощалась с Эдуардом и смотрела на него, пока у неё не защемило в горле. 
   Потом она повернулась и пошла по дороге.
   Эдуард стоял у ворот поместья и смотрел ей вслед. Несколько раз она оглянулась и помахала ему рукой.
   За поворотом дороги исчезли ворота
поместья…

                Ребёнок

   Вечер был спокойный и тёплый, но наступило такое затишье, казалось, весь мир затаил дыхание.
 - Перед грозой, - подумала Алиса и побежала закрывать наружные ставни.
   В это время подъехала к гостинице карета в сопровождении верхом на лошадях.
   В карете сидел явно состоятельный мужчина, если судить по его ювелирным украшениям. Его жена – полная и усталая женщина, явно страдала от какого-то недуга.
   Богатый мужчина помог своей жене выйти кареты и они поспешили в дом, оставив заботу о лошадях на мальчика Тама.
   Так как вид у прибывшего постояльца был важный и внушительный, Дженнет сама бросилась обслуживать его.
- Что хотите на ужин, сэр? Холодная говядина? Пиво или вино?
- Мы не хотим никакой еды, -
Сответил мужчина.
- Тогда, как я могу помочь Вам? – спросила Дженнет.
- Это невозможно, мадам, если Вы не священник или волшебник, или медик. У моей жены в желудке завёлся червь, гложет её день и ночь и не дает ей покоя.
   Женщина тихо застонала.
   Но через некоторое время она закричала так, что Дженнет перекрестилась, а муж женщины принялся скидывать кружки и тарелки со стола, чтобы уложить туда жену.
   Дженнет принесла женщине кружку пива и взглянула на громадный раздувшийся живот женщины и сказала её мужу:
- На самом деле, сэр, мне кажется, у неё будет ребёнок.
   Мужчина посмотрел с укором на Дженнет и сказал:
- Что за глупости Вы говорите? Моя жена бесплодна уже много лет. Ребёнок… Это невозможно.
   Посмотрев еще раз на женщину, Дженнет сказала:
- Не только возможно, сэр, но и очень скоро.
      Взгляды всех присутствующих обратились на женщину, которая делала отчаянные попытки попытки попытки подняться со стола.
   Лицо её было красным и напряжённым.
- Это невозможно, - повторил мужчина с меньшей уверенностью, - а что нужно сделать? -  спросил он.
- У нас есть повитуха в соседней деревне. Я объясню Вашему слуге, как добраться туда.
   Под проливным дождём слуга отправился искать повитуху.
   Женщина кричала под раскаты грома и под бесполезное кудахтанье её мужа.
    Наконец, через некоторое время вернулся слуга – мокрый с головы до ног с  неутешительным известием, что повитухи дома нет и где её искать – никто не знает.
   Смятенье и шум в гостинице усилились.
   Все, как могли, успокаивали страдающую женщину: муж дал ей кольцо с рубином, Дженнет принесла ей кружку пива.
   Крики женщины становились все громче и громче.
   Джаеннет причитала и суетилась.
   Она знала, как варить пиво и печь пироги, но не знала, как помочь при рождении ребёнка, так что, от её суеты было мало толку.
   Магистр Риис ходил по коридору, выходил за , и возвращался обратно, не  в силах помочь и не в силах уйти.
   Алиса стояла, притаившись у двери маленькой кладовки, не принимая никакого участия в происходящем.
   Все звуки и запахи живо напомнили ей о её неудаче с Эммой Блант.
   Только сочувствие к страданиям женщины не позволяло ей покинуть комнату.
   Невольно перебирая в голове всё, что должно быть сделано в этой ситуации, скованная страхом, она стояла в бездействии.
   Не в силах помочь бедной женщине, Дженнет излила весь свой гнев не присутствующих: она выдворила из комнаты вон мужа женщины, печального Магистра Риис и важного слугу.
   Когда комната опустела, Дженнет накрыла женщину покрывалом, в изнеможении опустилась на стул и сказала:
- Я больше ничего не могу сделать. Этот ребёнок никогда не выйдет наружу.
   И она ушла.
   Молния осветила комнату. Там не было никого, кроме Алисы в углу кладовки,  и страдающей женщины в слезах от боли.
И никого, кто бы помог ей.
   Алису охватила дрожь.
- Я должна, - сказала она про себя,  - но я не могу. Я пыталась, но я потерпела неудачу. Ты должна! – повторила она себе снова.
   И ей вспомнились слова Магистра Риис:
- Нет, ты не тупая.
   И слова Вилли Рассет:
- У тебя есть здравый смысл.
- Помогите мне! – кричала женщина на столе.
- Стойте все! – сказала Алиса, - дайте мне попытаться, - и вышла из своего угла.
   Она подошла к женщине, она спустила её со стола, поставила на ноги и заставила ходить
по комнате, держа за руку.
   Время от времени она останавливалась и заставляла женщину выпить немного пива, она растирала женщине живот, она заставляла её сесть или встать, опуститься на колени или лечь на стол. Она давила на живот или толкала его руками. Она просила помочь в молитвах всех святых, охраняющих матерей – святую Маргариту и святого Фелистаса и даже – святого Лоя, покровителя лошадей.
   Она делала абсолютно всё, что делала Джейн острая. Она даже изобрела собственные методы и приёмы.
   Гроза прекратилась. Наступил рассвет.
   И на большом столе, который раньше видел только пироги да пиво и никогда новорожденных,  Алиса приняла младенца, с волосами черными, как у отца, и с лицом красным, как у матери.
   У Алисы не было корзинки с чистым полотном, сиропом и маслом, так что она оторвала полоску материи от платья женщины, и перевязала младенцу пуповину.
Она взяла острый кухонный нож и отрезала её.
   Затем она открыла дверь и подала младенца отцу.
- Вот, сэр,  - сказала она, - не червяк в желудке, а здоровый, громкий мальчик.
   Его мать закричала из комнаты:
- Червяк! Ах, я думала, дракон раздирает всё мое нутро. Дайте мне сюда эту деревенщину. Я покажу ему, как причинять столько боли своей матери!
   Всё ещё ошеломлённый отец передал младенца его п. Та начала ворковать над ним и поглаживать его ручки, пока оба уснули на большом деревянном столе.
   Алиса собиралась выходить из комнаты, но её окружили новые посетители гостиницы: счастливый отец и его слуги.
   Они смотрели на Алису с благоговением.
-
- шепотом, - у бесплодной женщины родился младенец! Червь из желудка превратился в младенца и дракон был побеждён девочкой, ла
   Радостный отец подошёл к Алисе поближе и а сказал:
- Мисс, Вы кто – ангел или святая?
- Ангел? Нет, я не ангел, - ответила Алиса.
- Тогда, Вы святая! – воскликнул мужчина, готовый пасть перед ней на колени.
- Нет, сказала Алиса, - я не ангел и не святая. Но я помогла! Я помогла родиться  ребёнку! – воскликнула с радостью Алиса.
   Алиса прошла сквозь толпу к дверям, вышла из дома и её окружила тёплая ночь.
На скамье под старым дубом за кружкой пива сидел и: Джон Тёмный и Магистр Риис.
   Магистр подмигнул Алисе и улыбнулся ей.
   Алиса в ответ рассмеялась звонко и радостно: она вспомнила, что сегодня июнь. Магистр Риис рассказывал ей: Римляне назвали июнь в честь Юноны – богини женщин, домашнего очага и деторождения.

       
               
            Ученица  повитухи

   В июне луга покрылись яркими цветами. Здесь можно было видеть – ромашки, шпорник, чабрец, наперстянку, пурпурные цветы чертополоха и жёлтые завитушки сладкого укропа.
   Алиса сидела на лугу и думала, что ей теперь делать и, что она хочет.
   Богатый купец и его жена предложили Алисе поехать с ними в город Салсбери ухаживать за их сыном и, может быть, даже совершить новые чудеса.
   Купец обещал Алисе новые башмаки и новые кофты.
   Магистр Риис хотел бы забрать Алису с собой в Оксфорд – ухаживать за своей престарелой сестрой. А хозяйке Дженнет хотелось оставить Алису при себе: она даже обещала доплачивать ей за работу, только бы она согласилась остаться.
  Закрыв глаза и подставив лицо тёплому солнцу, сидела Алиса на лугу и думала:
- Что делать? Что я хочу делать? - спрашивала она себя, как Магистр Риис, рассуждая вслух.
   Она вспомнила забрызганное чернилами лицо Магистра, она слышала весёлый дружелюбный голос Дженнет и видела дорогие одежды богатого купца из Салсберин Она вспоминала свою радость при появлении на свет маленького сына купца, она видела торжествующее лицо Джейн от её побед и успехов.
   Алиса вспоминала мокрую шелковистую шкурку новорожденного телёнка Тенси и крохотную девочку, которой дали имя Алиса- маленькая.
- Конечно, - подумала Алиса, - я не могу ехать в Оксфорд ухаживать за старой леди, конечно, я не могу оставаться в гостинице. Я – ученица повитухи. Это место, где я хочу быть. И я сама буду повитухой. Она понимала, ей еще многому нужно учиться. И она знала только одно место – там, где, может, желудок её не всегда будет полным, но сердце будет радостным.
   Так что вскоре, как семья купца уехала в свой город Салсбери и Магистр Риис попрощался с ними тоже, Алиса обняла на прощанье добрую Дженнет и направилась обратно в деревню.
   Кошка пошла за ней…
Постоялый двор был всегда известен как место Джона Тёмного, но через некоторое время, как Алиса покинула это место, Дженнет сделала новую вывеску, на которой была нарисована рыжая кошка с кусочком сыра.
   И до сих пор эта гостиница так и называется: «Кошка и сыр».
  Со смешанным чувством радостного ожидания шла Алиса по дороге и напевала свои незатейливые песенки.
- Пурр! – вторила ей кошка.
   Алиса пришла в деревню подошла к дому повитухи Джейн и постучала в дверь.
- Джейн, я пришла обратно,  - сказала Алиса своей суровой наставнице. – Я буду хорошей ученицей,  - повторила Алиса. Я знаю теперь больше о рождении младенцев, я умею жарить кур и петь песни. И я научилась читать смеяться.
- И это всё? – спросила Джейн.
- Разве не прекрасно, что ученица знает это?
- Конечно, прекрасно,  - согласилась Джейн, - и опять повторила: «И это всё?»
- Это всё, - сказала Алиса, - и я снова здесь.
   Но Джейн не приняла её в дом.
   Алиса стояла у закрытой двери – в глазах её были слезы, в сердце была боль.
  Она никогда не думала, что это случится так, но это случилось. Джейн не захотела принять её.
   Когда день подходил к концу, Алиса в полном отчаянии повернулась и пошла из деревни.
   Смятение и страх охватили её, как будто, с каждым шагом невидимая стена отделяла её от мечты и желания.
   Но кошка не шла за ней. Она легла на дороге, почёсывая своё белое пятно у шеи и смотрела на Алису своими зелёными глазами.
- Я знаю, ты не хочешь уходить, - сказала Алиса кошке. Я – тоже. Но что же нам делать? Я старалась. Я пришла обратно. Но Джейн не хочет нас.
   И Алиса села рядом с кошкой.
   Вдруг она вскочила на ноги и воскликнула:
- Ты права кошка! Джейн сама сказала мне, что ей нужно!
- Алиса поднялась и пошла обратно в деревню. Она пришла к дому повитухи и уверенно постучала в дверь.
- Джейн, - сказала она,  - это я – Алиса, твоя ученица. Я пришла обратно. Если ты не пустишь меня, я буду просить тебя снова и снова. Я могу делать всё, что ты скажешь мне. Я возьму всё, что ты дашь мне. Я не побоюсь рисковать, если будет неудача, я не сдамся, а буду пытаться снова и снова. Я не уйду обратно.
   Двери открылись. Алиса вошла в дом. Кошка вошла за ней…
   

   
 




Рецензии
Рад вашему возвращению

Борис Плющиха   18.11.2018 14:46     Заявить о нарушении
Всегда спасибо на добром слове!

Элеонора Шпигель   19.11.2018 11:43   Заявить о нарушении