Митвен

           Молодая девушка сначала беспрестанно краснела и смущалась от недоумевающих, а в иных случаях и осуждающих взглядов редких прохожих. Но так было лишь первые полчаса поездки.
           Постоянные толчки в спину от пьяных мужиков,
сидящих по другую сторону линейки, беспокоили ее. Все сидящие, точнее подпрыгивающие на колдобинах, обливались потом под июньским солнцем. Мужики в застиранных рубахах, насквозь мокрых и прилипавших к платью девушки при каждом толчке, нелестно выражались о какой-то барышне, по-видимому, своей хозяйке. Когда яма попадалась настолько большая, что мужские спины чуть не выталкивали девушку из повозки, одна из таких спин поворачивалась и мокрые толстые губы причмокивали, извиняясь.
            «Девушка-красавица, куда путь-дорогу держите? Али заплутали вы, одинешенько?», — нараспев гремел мужик, и все остальные захлебывались в пьяном смехе.
            Девушка ничего не отвечала. Она, красная как рак, измученная и мокрая от жары, смотрела на горизонт своими раскосыми зелёными глазами, надеясь на скорое прибытие. Прямое сине-серое платье без корсета, с высокой талией, доставшееся ей от покойной матери, волочилось по повозке, белый поношенный чепец постоянно слазил на горячий лоб.   
            Наконец въехали в Москву. Внимание девушки сразу привлекли наряды молодых дворянок. Пышные платья, капоры с цветами, сумочки и перчатки, — все изысканные детали были подобраны по последней моде. Девушка сделала неловкое движение рукой, чтобы снять головной убор. Но она хорошо помнила любовь солнца к ее смоляным длинным волосам и знала, что оно не преминет сделать ей скорый удар. Во всяком случае, хоть она была и молодой особой, не лишенной природного чувства вкуса, ее голову все-таки занимала несколько иная материя.
            «Вот она, Москва», — прошептала девушка и жадными глазами принялась впитывать красоты города. Скрипящая повозка проехала по каменному шумному переулку вдоль дорогих лавок с золочеными вывесками. Очередной резкий толчок ознаменовал прибытие. Девушка неторопливо спустилась с линейки и слегка поклонилась извозчику. Возница что-то буркнул на тихую благодарность молодой особы и хлестко ударил лошадь. Под похабные крики служителей она пошла вдоль по улице, заглядываясь на причудливую архитектуру.
           «Теперь направо», — стараясь не отвлекаться на изящные фасады и насмешливые взгляды, обращённые в сторону ее платья, девушка проговаривала про себя заранее выученный маршрут. Еще через несколько крутых поворотов, ведущих ее все дальше и дальше от главной дороги, она вышла на узкую каменную дорожку, обросшую дикой травой, к двухэтажному деревянному дому. По мере приближения ей все больше казалось, что дом кривой. Когда она подошла к нему вплотную, то остановилась на некоторое время. Дом был круглым. Похожий на башню, выкрашенный в темно-коричневый цвет, он сурово стоял, пугая девушку, судорожно собирающуюся с мыслями и осознающую, что она скорее всего ошиблась адресом. В груди бедной дворянки похолодело. Потерянная, она застыла на некоторое время, а потом решила обойти дом и убедиться, что это и было то место, которое мать указала в письме. Обойдя дом, она увидела центральный вход и маленькую беседку подле него. Беседку давно не красили, отчего краска шелушилась на прогнивших деревянных брусьях. Девушка решила зайти в неё и вдруг почувствовала чьё-то присутствие. Она обернулась.
            Молодой мужчина в чёрном мундире, белых панталонах и высоких чёрных сапогах подошёл ко входу в беседку и улыбнулся девушке своими угольными глазами.
            «Прошу прощения, — мягким баритоном обратился он к девушке. — Я раб приличий и поэтому не посмел окликнуть вас. Я уверен, что не ошибся. Ведь вы M-elle Пло-Пло?»
            Девушка не двинулась с места. Молодой человек размеренным шагом приблизился к M-elle Пло-Пло, снимая с правой руки перчатку из сырцового батиста.
            Он пожал её непокрытую ладонь на английский манер и снисходительно произнёс: «Я вижу, вы не сторонница светского этикета, поэтому давайте оставим весь этот чопорный формализм и пройдём к дому».
            Он взял ее под руку, а она, не проговорив ни слова, последовала за молодым человеком. Они зашли в дом, большая часть которого представляла собой высокую круглую залу, обвешанную картинами, с такой же круглой антресолью, вмещающую в себя библиотеку. На второй этаж вела винтовая лестница. Там находились маленький кабинет, спальня и огромного размера кладовая. Дом был не так запущен, как показалось на первый взгляд.
            Пло-Пло подбежала к картинам, молодой человек последовал за ней.
            Оглядев замысловатые пейзажи, девушка тихо вскрикнула: «Это произведения моей матушки. Неужели она жила в этом жутком особняке?»
            Она уставилась вопрошающими глазами на мужчину.
            «Сядьте, пожалуйста», — молодой человек указал на диван и принёс ей стакан воды, а сам расположился на деревянном стуле поодаль.   
            «Представьтесь, пожалуйста», — после нескольких глотков девушка обратилась к молодому человеку.
            «Коллежский... — он сделал паузу и продолжил, — Обращайтесь ко мне по имени. Меня зовут Митвен. Я близкий друг вашей матери».
            Пло-Пло вперила острый взгляд в лицо молодого человека и спросила: «Так вы тот самый критик?»
            «Прежде чем я отвечу на этот вопрос, позвольте поинтересоваться, где ваша нянька? Насколько я помню, она должна была вас сопровождать», — с неподдельным интересом спросил Митвен.
            «Если вы и правда хороший знакомый моей покойной матери, она должна была заранее уведомить вас о том, что несчастной няньке за семьдесят лет и что мне уже положено сопровождать ее».
            «Позвольте, — мягко произнес новый знакомый, — молодой незамужней девушке нельзя появляться одной в большом свете. Пойдут различные толки и сплетни, — его тон стал надменным и холодным. — Посмотрите на выше платье, вышедшее из моды десятки лет назад: оно одно только чрезмерно привлекает внимание любопытных глаз. К тому же ваш гардероб дополняет серьезная и, я бы даже сказал, суровая мина на вашем лице. Это не подобает юной дворянке, хоть вашим оправданием и может служить провинциальный город, в котором вы жили до сих пор».
            Пло-Пло вспыхнула от откровенных слов в ее адрес, но постаралась не подать виду.
            Митвен спрятал высокомерную улыбку под маской настороженности и тихо произнёс, нагнувшись к Пло-Пло: «Готовьтесь, что именно так будут шептаться у вас за спиной. Главное, не позволяйте себе опускаться до уровня сплетников и отвечать вульгаризмами. Держитесь подле меня. Я не дам вас в обиду».
            Пло-Пло кивнула в знак согласия. Молодой человек встал и провёл девушку на второй этаж в спальню, показал ей купленный для неё модный наряд. Пло-Пло остановилась в замешательстве и, расчувствовавшись, позволила себе дотронуться до руки Митвена.
            «Постойте, но у меня нет никаких средств. Как я ...» — не успела договорить девушка, как мужчина подошёл к ней, взял ее руки в свои и отечески произнёс:
            «М-еlle Пло-Пло, вы устали с дороги. Сделайте милость: не беспокойтесь об этом. Отдохните.  Позже поговорим о нашем деле».
            Митвен отпустил ее руки и позвал служанку. Тут же зашла опрятная женщина в белом фартуке и помогла Пло-Пло расположиться. Усталая, она легла и моментально заснула.

II

            На следующее утро девушка проснулась, растерянно осмотрелась, но былая уверенность вернулась к ней, как только служанка с приветливой улыбкой внесла поднос с едой. Позавтракав и одев новое синее платье с корсетом и рюшами, натянув кремовые перчатки, Пло-Пло спустилась вниз. Там ее ждал Митвен, внимательно разглядывавший висящие на стенах картины, такой же уверенный как прошлым вечером.
            Он оглядел ее с головы до ног и удовлетворенно произнёс: «Доброе утро, M-elle Пло-Пло. В который раз убеждаюсь, что ваша матушка была превосходной художницей. Сегодня нас ждёт важный визит к графине N, которая приходится вам дальней родственницей. Я поеду с вами».
            Потом добавил: «Вы выглядите великолепно».   
            Девушка поклонилась Митвену в знак благодарности, взяла его под руку и пошла к карете. Молодой человек помог ей забраться на оббитое шелком сиденье и сам сел напротив.
            С серьезным видом он обратился к девушке: «М-elle Пло-Пло, сейчас мы направляемся к старушке, имеющей огромное влияние в обществе. Нам нужно заслужить ее расположение. Она поможет вам занять достойное место. Будьте вежливой, коей вы и являетесь, и не пренебрегайте услужливостью. Если она попросит вас откушать, то ни в коем случае не отвечайте отказом. Она не переносит неподчинение, однако продолжает оставаться премилой дамой. Вы увидите».
            Митвен повернулся к окну. Не привыкшая к роскоши, Пло-Пло чувствовала себя сконфуженно. Она отодвинула плотные занавески и взглянула на улицу.
            «Сегодня такое темное небо, господин Митвен. Совершенно непохоже на вчерашнее. Видно, случится гроза», — Пло-Пло посмотрела в глаза молодого мужчины.
            Со спокойным видом он сказал: «Маренго». Пло-Пло спросила, что это значит.
            «Маренго — это промежуточный цвет между серым и темно-синим. Вы правы, скоро будет дождь», — задумчиво протянул Митвен.
            Через некоторое время карета остановилась.   
            «Вот мы и подъехали», — Митвен встал и отворил дверцу.
            Пло-Пло увидела перед собой красивый голубой дом с мезонином и балконом. Около центрального входа ждал усатый камердинер в красной ливрее, который проводил молодых людей через длинную анфиладу комнат в гостиную графини N. С потолка свисал огромный канделябр, пол был устлан голубым шелковым ковром. В центре комнаты на кресле сидела маленькая сгорбленная старушка в шелковом халате с накинутой на плечи турецкой шалью и с умиротворенным видом пила кофе. Митвен подошёл к ней, наклонился и поцеловал морщинистую руку, а графиня поцеловала его в лоб.
            «Позвольте представить вам M-elle Пло-Пло, дочь покойной M», — произнёс Митвен.
            Пло-Пло подошла к графине и поклонилась.    
            «Привествую вас, садитесь. Не хотите ли откушать кофию?» — мило прощебетала старушка.
            Пло-Пло с улыбкой кивнула. Графиня позвонила в колокольчик.
            «M-elle Пло-Пло всегда такая неразговорчивая или у неё планируется мигрень из-за скорой грозы?» — насмешливо обратилась графиня N к Митвену.
            Тот в свою очередь не успел ответить, как старушка отругала его по-французски: «boutonnez vous, je vous prie» (фр. застегнитесь, пожалуйста (1з.)).
            Митвен сразу же застегнул последнюю пуговицу на мундире.
            Старушка учтиво кивнула и продолжила: «Итак. M-elle Пло-Пло, ваша мать скончалась при ужасных обстоятельствах, но вам не д;лжно впадать в расстройство чувств. Вам досталось богатое наследство от матушки-художницы в виде ее дома-мастерской и ценных картин. Мой мальчик Митвен, будучи поклонником творчества вашей матери, обязательно поможет в их продаже. Они будут стоить огромную цену, поскольку нынче женщины только и могут что расписывать миниатюры по слоновой кости. Совсем немногие овладевают техникой пастели, но ваша мать... Ее по праву можно назвать деятелем искусства, она дерзнула взяться за мужскую технику — за масло».
            Графиня прокашлялась и продолжила: «Г-н Митвен —художественный критик, он владелец салона, в котором представляет обществу картины знаменитых художников. Митвен способен сделать произведения вашей матери известными и востребованными в высшем свете. Шумиха прибавляет цену. Вы понимаете, M-еlle Пло-Пло?»
            Пло-Пло, помедлив с ответом, тихо произнесла: «Да, конечно, Ваше Сиятельство».
            «Вот и славно. О своём положении в свете можете не беспокоиться. Я никогда не морочу людей пустыми словами и светскими любезностями. Я сдержу своё слово».
            Графиня N повернулась к Митвену и сладко пролепетала: «Заходи ко мне почаще, дружок. А то свет подумает, что ты и в самом деле променял людей на полотна. Ты же знаешь, что никогда не обременяешь меня своим присутствием. Составишь мне партию в мушку аль брелак. Только не забудь захватить мне щепотку русского табаку для моей новой табакерочки», — захохотала графиня.
            В это же время в комнату совершенно бесшумно вошёл пожилой мужчина и жалобно произнёс: «Ваше сиятельство! Ваше Сиятельство! Я больше не могу». Он протянул руки, из которых потекли алые капли прямо на дорогой ковёр.
            «Что это?!» — воскликнула графиня, — не дав ему объясниться, — «Это кровь! Боже мой! Кровь! Убирайтесь сейчас же! Вы запачкаете мне ковёр! Позовите девку».
            Он склонил голову на бок и пытался ее убедить: «Это не кровь, графиня. Это вишня. Вы меня долго не могли принять и она растаяла».
            Под вопли графини и увещевания старого франта молодые люди распрощались и вышли вон.

III

            На обратном пути Митвен сообщил Пло-Пло о приглашении на бал, которое было сделано восемью днями прежде. Молодой человек успокоил Пло-Пло тем, что все принадлежности к нарядам уже готовы.
            В этот же вечер молодые люди направились на бал к барону K. У подъезда было множество карет, гремела музыка, а просторные бальные залы уже были полны. Все имеющиеся свечи были зажжены. Прислуга была одета в парадные ливреи. Кругом стоял оглушающий шум от разговоров, шпор и шарканья. 
            Митвен заметил замешательство Пло-Пло и, не отводя взгляда от гостей, бархатно промурлыкал ей на ухо: «Сontenance. Contenance» (фр. хладнокровие).
            Он вытащил из кармашка маленький стеклянный флакончик, к которому была прикреплена бирка с надписью «Гофманские капли».
            Пло-Пло удивленно вскинула брови и сухо ответила: «Я не собираюсь здесь лишаться чувств».   
            Митвен хитро ухмыльнулся. К новоприбывшим гостям подошла хозяйка и поприветствовала молодых людей. Митвен представил ей Пло-Пло.
            Статная женщина, жена барона К., оглядела своим проникновенным взглядом дрожащий стан Пло-Пло и с улыбкой произнесла: «M-elle Пло-Пло, наконец-то вы к нам пожаловали. Угрюмый цвет вашего платья как раз под стать погоде — вы знаете толк в моде. Располагайтесь. Не забудьте отвечать на приглашения кавалеров».
            Хозяйка добродушно улыбнулась и пошла дальше встречать гостей. Митвен и Пло-Пло прошли вглубь залы и остановились у окна, чтобы не мешать танцующим парам. Проходящие мимо молодые дворянки в пышных платьях, украшенных бриллиантами, достаточно громко бросили колкую фразу: «bien provinciatle» (фр. очень провинциальна). Пло-Пло судорожно сжала губы.
            Митвен поспешил объяснить ей несколько хитростей визитов: «M-elle Пло-Пло, старайтесь не обращать внимания на этих вычурных завистниц. Они были рождены для сплетен. Они жаждут вас раззадорить. Не поддавайтесь».
            Пло-Пло нервно ответила Митвену, теребя сумочку: «Послушайте, нам нужно обговорить дело. Почему мы вместо этого праздно проводим время?»
            Митвен поправил свои перчатки и непринужденно заметил ей: «Делая визиты и приходя на бал, мы способствуем развитию нашего дела. Хозяин сегодняшнего бала, Барон К. один из известнейших в городе меценатов. Он спонсирует мой салон. Мы не должны пренебрегать связями, иначе все рухнет».
            В это время грузный бородатый мужчина в гвардейском мундире с открытыми лацканами и белыми короткими суконными панталонами заприметил одну нетанцующую пару, Митвена и Пло-Пло, и направился к ним с радостным выражением лица.
            Пло-Пло повернулась к Митвену и быстро спросила: «О чем вести разговор, господин Митвен?»   
            Тот, широкой улыбкой подзывая собеседника, произнёс, не глядя на Пло-Пло: «Tout genre est permis hors le genre ennu-yeux» (фр. любой жанр хорош, кроме скучного (2з.)).
            Пло-Пло в первый раз задержала свой взгляд на Митвене, приветствовавшим подошедшего мужчину. Только сейчас она заметила его яркую внешность, темные, густые волосы, острые скулы и слегка загорелый оттенок кожи. Его заботливость и услужливость в купе с острым юмором заставляли Пло-Пло невольно прятать глаза.
            «Митвен так и рвётся помочь мне. Но стоит ли верить ему?» — задумавшись, Пло-Пло приготовилась к новому знакомству.
            Усатый незнакомец принес с собой запах дорогого парфюма.
            «Ваша Светлость, имею честь представить вам m-elle Пло-Пло, дочь художницы М», — легким кивком головы Митвен указал на Пло-Пло.
            На что барон ответил: «M-elle Пло-Пло, я и не надеялся на ваш приезд. Полагаю, господин Митвен уже познакомил вас со всеми выдающимися великосветскими особами?»
            Митвен вставил своё слово: «Ошибаетесь, барон. Без вашего приглашения на бал мы бы не смогли познакомиться с особенно важной персоной, с вами».
             Барон захохотал, и его длинные усы поднялись. 
            «Верно, верно. На балу я хотел вам сообщить, что завтра состоится показ новых картин. Я знаю, что господину Митвену не терпится прилюдно поговорить о талантах вашей матери, M-elle Пло-Пло. Зайдите ко мне в кабинет по окончании нашего торжества, — барон сосредоточил свой взгляд на Пло-Пло, — Надеюсь, m-elle Пло-Пло соблаговолит предоставить ценную, но пока ещё не известную миру коллекцию своей матери».
            Пло-Пло с нежностью обратилась к заискивающему старику: «С превеликим удовольствием, Ваша Светлость».
            «Тогда не буду отвлекать вас от танцев!» — хохоча, барон скрылся с их глаз.
            К Митвену и развеселенной Пло-Пло подошёл только что танцевавший в паре военный, одарил спутника девушки бравирующим взглядом и обратился к Пло-Пло: «Позвольте мне иметь счастие пригласить Вас на этот котильон».
            Смущенная Пло-Пло не успела ничего ответить, как Митвен сожалеюще пожал плечами и возвестил: «К вашему великому несчастию, эта дама уже ангажирована».
            Митвен схватил ее за талию, и молодая пара с жаром закружилась в вихре.
            Через несколько танцевальных тактов Митвен произнёс: «Взгляните мне в глаза, m-elle Пло-Пло».
            Девушка ему не повиновалась.
            «Не бойтесь, у вас прекрасные глаза. Такие же прекрасные, как сегодняшнее суровое небо», — Митвен улыбнулся краешками губ.
            Пло-Пло вскинула ресницы.
            «Надеюсь, юные девы, позирующие вашей матери, были не менее изящны, чем вы. Хотя таких было бы трудно сыскать», — бархатным голосом проговорил Митвен.
            «Откуда вы знаете, что она писала портреты? Матушка хотела сохранить это в тайне», — с удивлением спросила Пло-Пло.
            В это время их пара оказалась настолько близко к оркестру, что музыка, грянувшая изо всех сил, заставила Пло-Пло зажмуриться. Руки Митвена стали жёстче, крепче обхватили талию Пло-Пло и унесли в яркий круговорот платьев.
            С затуманенным взглядом он ответил: «Она меня посвятила в свой маленький секрет».
            «Не может такого быть, в письме она строго завещала никому их не показывать», — взволнованно сказала Пло-Пло.
            «Вам придётся продать ее самые лучшие работы, чтобы мать получила заслуженное признание», — спокойно ответил Митвен.
            Девушка отчеканила: «Не вам решать».
            «Согласен, это ваше право: вертеться в свете или нищенствовать, побираясь», — со злой усмешкой проговорил молодой человек и движением тела заставил ее покружиться вокруг себя.
            Танец закончился.
            «Да кто вы такой?» — с негодованием спросила Пло-Пло.
            Митвен с высоко поднятой головой выронил руку девушки и сказал: «Рад вновь представиться. Коллежский советник, и несмотря на свой низкий чин, владелец художественного салона-театра, за что я благодарю свои знания и ораторские способности. Но можно просто Митвен, отвергнутый вашей матушкой».

IV

            Бал закончился. Сине-свинцовые тучи сгустились в грузное болото, висящее над городом. Москва жила в ожидании дождя. После бала, как и было сказано, Митвен отправился в кабинет к барону. Обговорив детали предстоящего выступления, он с радостным выражением лица вышел из кабинета и сопроводил Пло-Пло до ее дома. В карете сохранялось молчание.
            Когда Пло-Пло вышла из экипажа, Митвен серьезно произнёс ей вслед: «M-elle Пло-Пло, спокойной вам ночи. Помните, либо все, либо ничего», — и захлопнул дверцу.
            Девушка зашла в дом, сняла с себя бальные оковы, облегченно села на диван и бросила нежный взгляд на картины. Это была последняя и самая ценная память о матери.
            «Митвен разбирается в живописи. Значит без портретов не будет шумихи», — измождённая, Пло-Пло выдохнула и, видимо, примирилась со своим положением. Она поднялась с кожаного дивана, сказала служанке, чтобы та нагрела ей воду для купания, а сама бесшумно вышла на улицу и направилась к беседке. Холодными дрожащими руками, попеременно оглядываясь, она что-то нащупывала среди грязных деревянных досок. Вдруг что-то тихо клацнуло, и Пло-Пло с усилием потянула за деревянный брусок.
            «Если бы вы и вправду были близким ей человеком, вы бы наверняка знали про это», — Пло-Пло вытерла пот с лица и подняла маленькую деревянную крышку тайника. Там лежал ключ. Девушка взяла его и побежала обратно в дом.
            Служанка уже начала спускаться со второго этажа, но крик Пло-Пло ее остановил: «Варенька, проверь масла и температуру воды, пожалуйста. Я полностью готова и сейчас приду».
            Пло-Пло не двигалась, прислушиваясь к движениям служанки, которая, судя по шагам, вернулась в уборную. Девушка вошла в летнюю кухню на первом этаже и заперла за собой дверь. Она открыла деревянный шкаф и отворила ключом тайный отсек. Пло-Пло засияла от восторга. Как и было сказано в письме, там лежала картина.
            «Я отдам вам все, господин Митвен, кроме неё», — прошептала девушка и поспешила на второй этаж.


            На следующий день, такой же пасмурный, как и прошлый, приехал Митвен и с горящими глазами руководил дюжиной слуг, которые снимали и упаковывали картины в карету.
            Пло-Пло, успокоенная после вчерашнего, была в приподнятом настроении и поехала вместе с молодым человеком в частный салон. Это заведение находилось на окраине Москвы в очень неуютном месте среди серых однообразных домов.
            Когда Пло-Пло и Митвен вошли внутрь через скрытый проход, зал был практически полон. Молодой мужчина начал отдавать распоряжения, быстрым  шагом направляясь через узкий коридор в закулисье.
            Пло-Пло, стараясь не мешать, последовала за ним, но Митвен остановил ее и попросил занять место в зале: «Я знаю, что молодым дворянкам неприлично появляться в театре, но можете быть спокойна. Вот вам маска», — он протянул ей маскарадную маску синего цвета.
            Девушка надела маску и вышла через боковой проход в зал. Все присутствующие были в таких же масках, как и она. Молодая особа разместилась в центре и стала ожидать начала представления. Через некоторое время погас свет. Зрители стали перешептываться, в сумерках поблёскивали бриллианты на шеях знатных дам. Старики кряхтели и покашливали, гости помоложе сидели чинно и с нетерпением поглядывали на часы.
            Вдруг сцена осветилась, в центре стоял Митвен в сияющем сюртуке алого цвета. По правую и левую стороны от него находились два мольберта, завешенные бархатной накидкой. Зал взорвался аплодисментами. Пло-Пло огляделась и тоже захлопала.
            «Дамы и господа! — громко провозгласил Митвен и сделал низкий поклон. — Сегодня вам посчастливилось присутствовать на одном из моих самых ярких выступлений. Можете ли вы догадаться, почему?»
            Зал замер в тишине.
            «Сегодняшняя выставка посвящена никак не художнику», — Митвен победоносно улыбнулся.   
            Публика заохала и вполголоса стала обсуждать сказанное.
            «Сегодня я предоставлю вам на суд произведения художника женского пола, чей труд поистине заслуживает внимания», — под крики зала он в мгновение сдернул лоскут с одной из картин, на которой был изображён пейзаж.
            «Посмотрите на эту картину. Разве она не прекрасна? Если бы мне не сказали, что это писала женщина, я бы никогда не поверил, — он склонился над картиной. — Воздушная перспектива идеально соблюдена, превосходно прорисован переход от переднего плана к заднему. Вы только посмотрите, какое сочетание цветов и оттенков. Возникает ощущение, что под разными углами художник играет с восприятием зрителя», — он оторвал взгляд от картины и направил его в зал.
            «А теперь поговорим о женщинах и искусстве, — он указал ладонью на толстого мужчину в первом ряду. — Как вы полагаете, господин, чем должна заниматься женщина в нашем обществе?»
            Мужчина погрузился в неловкое молчание и не спеша ответил: «Женщина... женщина должна избегать несогласий мужу».
            Зал взорвался басистым хохотом.
            «Совершенно верно, — улыбнулся Митвен. — На то мы, мужчины, и содержим этот самый дорогой из всех видов роскоши. Но! Как и самая обыкновенная мебель, которой есть цена, женщина должна исполнять требования, — Митвен прошёлся по краю сцены и продолжил, — Давайте вспомним одно уложение. Кто-нибудь хочет самолично его озвучить?»
            Никто из зрителей не выказал инициативы.   
            Митвен еле заметно кивнул и продолжил речь: «Во-первых, всякая мудрая женщина должна покориться мужчине, — говоря, Митвен искал глаза Пло-Пло в зале. — Во-вторых, женщина ни во что не должна вмешиваться, кроме домашних дел. В-третьих, никакая уважающая себя дама не посмеет делать наставлений мужчине. В-четвёртых, женщина не должна ничего требовать, а также она не смеет оскорблять мужское тщеславие. Женщина обязана быть ласковой, когда муж находится в дурном расположении».
             Наконец он отыскал Пло-Пло и остановился: «Женщина, — протянул он, — должна наслаждаться опрятностью без роскоши, удовольствиями без излишества. Она должна следить за собой, чтобы не стать докучливой».
            Он на несколько секунд замолчал.
            «А теперь давайте представим, каким же образом женщина, настолько серьезно увлекающаяся искусством, может соблюдать все эти правила?»
            Кто-то из мужчин выкрикнул из зала: «Но ведь это невозможно!»
            Улыбка Митвена стала в несколько раз шире: «Вот именно. Остаётся единственный выход. Как вы думаете, каков же он?»
            Публика молчала, не в силах выговорить эту простую, но позорную истину.
            Митвен, не способный больше терпеть, громко и с еле заметным отчаянием в голосе произнёс: «Очевидно, что такая женщина не будет подчиняться воле мужчины, а поскольку своеволие наказуемо в нашем обществе, она и вовсе не будет связываться с сильными мира сего. Вы можете себе представить, на что способна такая женщина?» — Митвен сдернул накидку с другой картины.
            Несколько женщин в зале ахнули. На полотне была изображена совершенно нагая девушка в полный рост. Она стояла ровно, не прикрываясь, в естественной позе. Сердце Пло-Пло застучало в висках.
      Митвен встретился взглядом с девушкой и продолжил: «Веками рукоделие служило для приличной женщины единственным пристойным занятием. А настоящая живопись всегда была привилегией мужчин. Неужели женщина, которая собирается потеснить мужское право на «серьезное искусство», достойна быть его супругой и верной помощницей? Неужели женщина, которая отвергает волю мужчины и спускается ко дну великосветской жизни, заслуживает этой прерогативы?»
            В зале стало шумно. Митвен поднял руку, и установилась тишина.
            «Довольно. Если женщина претендует на звание великого художника, то мы предъявим ей соответствующие требования и посмотрим, выдержит ли она их».
            Пло-Пло напряглась всем телом и наблюдала за движениями Митвена.
            «Красота и правда. Между этими понятиями всегда велась нескончаемая полемика. На знаменах мастеров-реалистов написано «правда», а на знаменах «идеалистов» — «красота». Если эта женщина в своё время была подвержена влиянию «грязистов» или так называемых «реалистов», то она должна была знать, к какой категории эти мастера причисляли «красоту». К категории этической, обнажающей область жизни души. А что мы видим перед собой? — Митвен повернулся к картине. — Что это, по-вашему? Непревзойдённое отражение действительности или тривиальный жанр «ню», которым удовлетворяются эротические художники. Что это? Кто-нибудь ответит мне?»
            Даже издали можно было заметить, что руки у Митвена дрожали.
            «Это языческий культ обнаженного тела или своеобразно воплощённая красота женских прелестей? Поднимите руку те, кто считает, что эта женщина, поправшая настоящие ценности высшего общества, не способная жить в реалиях нашего времени, достойна звания «художника-реалиста», а ее картины звания «реалистического произведения?»
            Никто не поднял руку, кроме дрожащей от ужаса Пло-Пло. Митвен с трепетом вытащил из кармана маленький охотничий нож и, помедлив секунду, робеющими руками воткнул в картину. Все замерли. По бледному лицу Пло-Пло потекли слезы.
            Дрогнувшим голосом Митвен продолжил: «Хорошо. Одно мы выяснили. Эта картина не подходит под направление реализма. Может быть это академизм?» — дрожа, он обвёл вопрошающим взглядом зал.
            «Как мы все знаем, академической живописи характерны упрощённые психологические характеристики, идеальность, — голос Митвена становился все выше и выше. — Художники-академисты ориентируются только на высокие образцы классического искусства. Вы наблюдаете здесь хоть один классический канон? Здесь изображена голая женщина. Но постойте ... мы забыли про ещё один известный жанр, которому присущ особенный акцент на «красивость». Этот жанр паразитирует на официальном искусстве и рассчитан на традиционное восприятие. Проще говоря, это салонный академизм, замаскированный под новаторский реализм. Это лишь современность, подражающая классике».
            Голос Митвена зазвенел на последнем слове, он вырвал нож из картины и с жуткой гримасой, прорезал в ней огромную дыру.
            Тяжело дыша, оратор удалился со сцены. Свет погас. Бурные аплодисменты захлестнули зал. 
            Представление окончилось. Пло-Пло, ошарашенная показом картин, решила отыскать Митвена, но нигде его не нашла. Ей сообщили, что у Митвена случился припадок и что его отвезли к себе на квартиру.

V

            На следующее утро Пло-Пло вытащила картину из шкафа и, никому не сообща, пешком пошла искать квартиру Митвена, адрес которой ей сообщили в салоне. Оказалось, что он жил совсем недалеко от мастерской ее матери.
            Она зашла в грязный, старый дом, поднялась на третий этаж и постучала в дверь с номером «11». Никто не отпирал. Девушка постучала ещё раз. За дверью никто не пошевелился. Пло-Пло со всей силы постучала в дверь и отчаянно выкрикнула имя молодого человека.
            В квартире послышались медленные шаги. Зазвенели замки, дверь заскрипела и слегка приотворилась. Перед Пло-Пло предстал совершенно бледный, с потухшими глазами парень, по всему телу которого тек пот. Он тяжело дышал, прикрываясь полой продранного халата. В руке он держал миску со смесью из оленьего сала и измельченных куриных сердец.
            «M-elle Пло-Пло, вам не следовало приходить, — устало произнёс Митвен, — я не имею возможности принять вас. Я не одет и к тому же у меня накурено табаком».
            Пло-Пло молчала.
            Митвен посмотрел в глаза девушке и глухим голосом произнёс: «Если вы хотите поговорить о вчерашнем... Это было прописано в нашем договоре с бароном. Я должен был уничтожить картину, иначе он бы не выделил денег из бюджета», — на последних словах Митвен опустил взгляд.
            «Теперь это ваши картины, — равнодушно сказала Пло-Пло, — Можете творить с ними все что угодно».
            Пло-Пло направилась к выходу. Немного погодя она вернулась с картиной, занавешенной материей.
            Лицо Митвена окрасилось в мертвенно-бледный цвет: «Откуда это у вас? Вы должны были отдать мне все произведения!»
            Пло-Пло отстранённо ответила: «Я пришла с вами попрощаться, господин Митвен. Я не могу позволить себе жить на те средства, которые вы выручили с представления. И я не нуждаюсь в высоком положении в этом городе, — девушка сделала глубокий вдох. — Изначально я хотела сохранить эту картину у себя, но потом поняла, что ее судьба должна остаться на вашей совести».
            Митвен положил на пол миску и дрожащими пальцами пытался снять дверную цепочку с крючка.
            «Я наблюдала за вами и так не смогла понять, что вы чувствуете, — задумчиво проговорила Пло-Пло. — Думаю, вы и сами не знаете. Только вот моей матушки больше нет в живых», — Пло-Пло сняла шёлковую тряпку с картины, поставила ее у противоположной стены и пошла к выходу.
            В болезненно-красных глазах Митвена отразился его портрет.
            «M-elle Пло-Пло, постойте! Я не смогу! Заберите ее!» — Митвен пытался вытащить застрявший крючок.
Отчаянный вопль пронзил коридор. К картине был прикреплен клочок бумаги: «Расправьтесь с собой как следует, господин Митвен