Глава 8. Обнять врага...

В ОДНОЙ СВЯЗКЕ

Водрузив бело-голубой и зеленый флаги на одной из гор Антарктики и с триумфом прокатившись по средствам массовой информации 49-и стран (450 статей, радио и телепередач, десятки пресс-конференций), члены израильско-палестинской делегации вернулись на родину, где их встречала маленькая кучка родственников. Ни ковровых дорожек, ни восторженной публики, ни митингов, ни фанфар. Оба отечества, озабоченные интифадой и спорами вокруг заградительной стены, в пророках, похоже, не нуждались. Израильские газеты откликнулись на событие вялыми заметками с второстепенных полос, которые никак не взбудоражили общественного мнения. Палестинская пресса писала о походе в Антарктику более подробно, однако Арафат, изъявивший было желание лично пожать руку героям, так с ними и не встретился. Да и бог с ними! Наши первопроходцы не унывают и вынашивают уже планы израильско-палестинского броска через Сахару из Иерусалима в Триполи. Не удалось сломать лед вековой вражды в холодной Антарктике, но, может, удастся растопить его под жарким солнцем великой пустыни?

Напомню, о чем писали СМИ накануне ледового похода евреев и арабов в Антарктику в 2004 году: "...евреи и арабы собрались вместе покорять Антартику. По-английски это странное предприятие называется "Breaking the ice" - "Ломая лед". Они намерены ломать лед в прямом и переносном смысле - лед стереотипов, взаимных подозрений и ненависти"; "Один из лидеров ХАМАСа выразил радость по поводу того, что хотя бы четыре еврея какое-то время не будут топтать Святую землю. А некий депутат кнессета предположил, что палестинцы теперь отметятся терактом во льдах Антарктики"; "Странная компания из бывшего палестинского террориста и бывшего израильского спецназовца собирается стартовать с мыса Доброй Надежды. Если это возможно в экстремальных условиях Антарктики, то почему нельзя в экстремальных условиях Ближнего Востока?"; "Израильтяне и арабы, которые никак не могут пройтись по "Карте дорог" и найти дорогу к миру в родных палестинах, решили сделать это, забравшись в вечные снега Антарктики...".

...Вопреки самым мрачным прогнозам, экспедиция была удачной, восемь ее членов прошли экзамен на совместную выживаемость в сложных арктических условиях, невзирая на разность своих взглядов. Им удалось подняться на безымянную гору, водрузить на ее вершине два флага и присвоить ей имя - "израильско-палестинской дружбы", которое отныне будет обозначено на всех картах Антарктики.

Однако у этого события длинная предыстория, без которой нам не обойтись. Идею похода выносили два человека, которые дружат и путешествуют вместе по миру на протяжении многих лет:  альпинист Дорон Эрель, являющийся до сих пор единственным израильтянином, совершившим восхождение на самую высокую вершину мира - Эверест и бизнесмен Йехезкиель Нетаниэль, живущий последние годы в Германии. Нетаниэль лично встречался с генеральным секретарем ООН Кофи Аннаном, лидером тибетских буддистов Далай Ламой и бывшим премьер-министром Израиля Шимоном Пересом, которые поддержали и одобрили эту инициативу. Далее в течение полугода подбирались кандидаты для похода - причем, их прошлое и политические пристрастия организаторов похода совершенно не интересовали. Критерий был простой: умение присосабливаться к сложным условиям в составе небольшой группы людей.

В результате Дорон и Йехезкиель отобрали шесть человек:  адвоката Авиу Шошани, аспирантку из тель-авивского университета Ярден Фанту, журналиста из Бейт-Ханана Зияда Дарауша,  тренера по футболу из Рамаллы Насера Квасса, врача-уролога из Восточного Иерусалима Мухаммеда Кассема и учительницу физкультуры из Хайфы Усат Хайдер.

Одного из кандидатов накануне выхода на маршрут пришлось заменить из-за проблем с паспортом: вместо Мухаммеда Кассема поехал Сулейман Хатиб из деревни Хатиб, один из руководителей ФАТХа. Бывший глава ШАБАКа Ами Аялом, который изъявлял желание присоединиться к походу в Антарктику, в результате так и не поехал: неотложные дела потребовали его присутствия в Израиле. Одному из палестинцев не удалось получить разрешение на въезд в Израиль, пришлось добираться окольными путями, через Каир, и догонять группу в Мадриде, откуда она уже в полном составе вылетала в Южную Америку. Другой начал получать за две недели до поездки угрозы от местных боевиков - пришлось идти за покровительством к Арафату, что совершенно не входило в первоначальные планы участников экспедиции, демонстрировавших свою независимость от какой-либо политики или политических лидеров. После вмешательства Арафата угрозы прекратились. Кроме того, организаторы экспедиции не сумели собрать нужной суммы (нужды экспедиции требовали не менее четверти миллиона евро), недостающую часть Дорону и Иехезкиелю пришлось выложить из своего кармана. Одним словом, без проблем не обошлось.

Группа вышла на маршрут накануне нового года. Праздник встречали в экзотичном месте -  пабе самого южного порта мира Порт-Ленда, который размещается в застрявшем в песках судне с покосившейся палубой. Вечеринка удалась на славу. А наутро группа вышла в море на двух яхтах: на одной -  восемь участников похода и три члена команды, на второй - группа сопровождения: инструктор по скалолазанию, врач, журналисты и другие. Сначала море было довольно спокойным, затем - 12 часов жуткой качки со всеми прелестями морской болезни. Забегая вперед скажу, что с подобным штормом и 12-метровыми волнами им придется столкнуться и на обратном пути.

…Перед тем, как группа отправилась в Антарктику, специалисты высказывали опасение, что это слишком рисованное мероприятие для физически неподготовленных людей. В самом деле, опыт восхождений был только у двоих - Дорона и Нетаниэля. К тому же они отправлялись в место с самым суровым климатом.

40 дней участники похода провели на тесной яхте - это была просто обыкновенная жизнь, где каждый заботился не только о себе, но и о других. В открытом море они несли круглосуточную вахту, сменяя друг друга через четыре часа. Каждый старался сделать то, что ему удавалось лучше всего. Зияд Дарауш взял на себя приготовление пищи, и очень в этом преуспел. Если же на яхте засорялся туалет - все дружно откачивали дерьмо. В путешествии они пили много вина, а на вечеринке, которую для участников похода устроили на украинской станции "Вернадский" -  даже перешли на водку.  На них приходили поглазеть полярники с разных станций - такая экзотика, евреи и арабы путешествуют вместе. Да и сами они постоянно подшучивали друг над другом. Только представить себе такую ситуацию: кому-то нужно выйти из палатки, чтобы справить нужду, а снаружи снег, ветер, естественно, все тут же начинают советовать ему в шутливой манере, как это лучше сделать с наименьшими потерями, чтобы не унесло штаны и не отморозить задницу. Из таких вот мелочей и состоял их повседневный быт.

Прибыв в Антарктику, группа провела два дня на одном из островов, после чего продолжила движение вглубь материка и прошла  километров триста. Солнце там в это время года не заходит, отчего они постоянно путали время дня и ночи. Зато погода стояла отличная. А вот день восхождения на гору выдался совершенно отвратительным - сильнейший ветер, снег, плохая видимость. Трое суток они добирались до цели: разбились на три группы, шли в связках - места там опасные, во льдах много глубоких трещин. На ночь устраивались спать в маленьких тесных палатках: одна женская, две мужских.

Накануне восхождения Дорон Эрель проснулся часа в три ночи, вышел из палатки. Было тихо. К восьми утра, когда остальные уже встали, вдруг повалил снег, задул сильнейший ветер, за 20 метров ничего не видно. К тому же маршрут совершенно неизвестен, ведь до них на эту гору никто еще не поднимался...И все же группа решила рискнуть. Из всей группы труднее всего было Усат Хайдер, которая во время шторма очень сильно ударилась и повредила спину. Но во время восхождения она вела себя очень мужественно: шла вместе со всеми, невзирая на сильные боли. В течение трех часов участники похода карабкались на гору высотой в километр. Ну а когда поднялись... Это был такой трогательный момент: все кричали, обнимались, целовались, плакали. Творилось такое, что словами не описать…Позднее происходившее всплывало в памяти Дорона сюрреалистическими картинками. Только представить себе: он, бывший спецназовец из подразделения разведки Генштаба идет в одной связке с двумя бывшими активистами ФАТХа, которые сидели в израильских тюрьмах: один - за нападение с ножом на полицейского, второй - за то, что швырял в наших солдат бутылки с коктейлями Молотова. И вдруг такой перевертыш: вчерашние враги страхуют друг друга, связанные одной веревкой. И если один из них соскользнет в расщелину, оставшимся придется его вытаскивать. Или такой момент: вокруг расхаживают пингвины, над головой арктическое солнце, куда ни кинь взгляд - простираются льды, а заклятые враги - евреи и арабы - сидят среди этой экзотики на льду и рассуждают о политике на Ближнем Востоке.

Конечно, они много спорили, причем, спонтанно, никаких—таких специальных диспутов…В основном, говорили о статусе Иерусалима. И что интересно: Ярден Фанта, придерживающаяся крайне правых взглядов, в походе неплохо ладила с палестинцами. Например, она могла им бросить такую реплику в совершенно дружеском тоне: "У вас 23 арабских государства, чего вы от нас, евреев, еще хотите?", которая не вызывала у тех резкой негативной реакции. Они узнавали друг о друге нечто такое, что меняло их прежние представления. Например, Насер Квасс оказался религиозным мусульманином, по пять раз в день он падал коленями на лед и молился в сторону Мекки, которую определял одниму ему известным методом. Дорон рассказывал о своих родителях, которые во время войны жили в Польше и пережили Катастрофу. Ярден - о том, как ее привезли из Эфиопии 14-летней девочкой, не умевшей читать и писать, а теперь она заканчивает докторат в университете.

Конечно члены ФАТХа, пусть даже бывшие, вызвавшиеся участвовать в подобной миротворческой миссии, отдавали себе отчет во всех возможных последствиях такой поездки. Что же их побудило принять рискованное решение? Особая мотивация,  сильное желание понять своих противников, или надежда, что поездка изменит ситуацию к лучшему? Конечно, большую роль сыграло покровительство Арафата к палестинцам-участникам похода, иначе их могли обвинить в предательстве - «поехали с евреями, сотрудничают с ними…»

Удалось ли сломать лед не только среди членов  группы, но и распространить этот процесс распространился за ее пределы? Самое поразительное событие произошло в Чили, где испокон веков существуют две общины - еврейская и палестинская, причем, палестинская - очень мощная насчитывает 300 000 человек. Когда лидеры этих общин узнали из газет о том, что за группа собирается прибыть в Сант-Яго, они впервые за всю историю пошли на контакт и устроили участникам похода в аэропорту торжественную встречу, а затем в течение трех дней проводили для нас различные совместные мероприятия, на которых присутствовали члены обоих общин. Лидер палестинской общины признался на одной из встреч: "До этого события я и представить себе не мог, что настанет день, когда я буду сидеть за одним столом с евреями. Но вот же - это случилось, это происходит на самом деле!». В тот момент Дорон Арель особенно остро ощутил, что их теперь уже не восемь, а гораздо, гораздо больше. И кто знает, может когда-нибудь настанет момент, когда факт, что вчерашние враги вдруг вынули кинжалы из зубов и нормально общаются друг с другом уже не будет казаться экзотикой. Дорога к миру - она ведь проходит через каждого из нас.

ОБНЯТЬ ВРАГА

...Если бы израильскому военному летчику еще пару месяцев назад сообщили, что он когда-либо расскажет чужим людям об издевательствах, которым подвергся в сирийском плену, он бы просто не поверил. За долгие годы Гиль Фогель научился жить с болью, о которой догадывалась лишь жена. И тем не менее это произошло - и не только с тем, чей самолет был сбит сирийской ракетой в Ливане в 1982-м году, но и со всеми участниками необычной экспедиции, отправившейся весной 2006 года через пустыню Сахара из Иерусалима в Триполи. Представители семи стран – Израиля, США, Украины, Ирака, Ирана, Афганистана и Палестинской автономии - не уполномоченные никем, кроме собственной совести и желания достичь мира хотя бы на малой территории палаточного городка, провели в пути около месяца, перемещаясь на допотопных пожарных машинах 1962-го года выпуска, на верблюдах и пешком. Им пришлось одолеть немало препятствий – начиная от нестерпимой жары и кончая бюрократическими проволочками при прохождении границ. Порою между ними случались яростные политические споры - один раз дело едва не дошло до драки, но расставались они уже друзьями, стискивая друг друга в объятиях и со слезами на глазах.

Между прочим, иные участники экспедиции вполне могли предъявить счет тем, с кем ели в течение месяца за одним столом. У каждого из них была своя боль. У жительницы Тель-Авива Галит Орен в 1995-м году при взрыве автобуса на Дизенгоф погибла мать, а у палестинца Мухаммада Азама Аль-Арджиаха умер на руках его двоюродный брат, застреленный израильским солдатом во время второй интифады. Даниэлю Патрику Шеридану, тушившему страшный пожар 11 сентября 2000-го года, удалось уцелеть, в то время как 343 его товарища погибли. Уроженцу Ирака Латифу Ихъе, «двойнику» сына Саддама Хусейна – Удая, пришлось бежать в Европу, а украинский солдат Евгений Козюшко освобождал Ирак от диктаторского режима в составе сил коалиции. Полковник ВВС США Раймонд Бенсон бомбил Въетнам в конце 1960-х, а уроженец Афганистана Ихъя Вурдак бежал в Европу из своей разоренной страны в период советской оккупации. Была еще среди участников уроженка Ирана Неда Сармаст, ныне живущая в США и тибетский монах - посланник Далай-ламы.

Теперь о том, что предшествовало этой странной, на первый взгляд затее – отправить в длительное путешествие по пустыне столь разных людей, в какой-то степени даже противников. Двумя  годами раньше был осуществлен подобный проект, получивший название «Breaking the ice» («Ломая лед»), инициированный израильтянином Хези Нетаниэелем, живущим последние годы в Германии. Тогда израильско-палестинская группа отправилась в Антарктику. Восемь ее членов прошли экзамен на совместную выживаемость в сложных арктических условиях, невзирая на разность взглядов, и водрузила бело-голубой и зеленый флаги на одной из гор, присвоив ей имя израильско-палестинской дружбы, обозначенное ныне на всех картах Антарктики.

Готовя экспедицию в край вечного холода, Хези Нетаниэль встречался с генеральным секретарем ООН Кофи Аннаном, лидером тибетских буддистов Далай Ламой и бывшим премьер-министром Израиля Шимоном Пересом, поддержавшими его инициативу. В результате в одной связке оказались бывший спецназовец и бывший террорист, которым пришлось страховать друг друга. Члены израильско-палестинской делегации вернулись на родину, где их встречала маленькая кучка родственников. Арафат, изъявлявший поначалу желание лично пожать руку героям, с ними так и не встретился. Руководитель группы Дорон Эрель, израильский альпинист, покоривший семь самых известных вершин в мире, однако, не унывал и вынашивал с Хези Нетаниэлем планы очередного израильско-палестинского броска: на сей раз через Сахару - из Иерусалима в Триполи. «Не удалось сломать лед вековой вражды в холодной Антарктике, может, удастся растопить его под жарким солнцем великой пустыни? Дорога к миру - она ведь проходит через каждого из нас», -
говорил он мне после возвращения из арктической экспедиции. Не прошло и двух лет, как эта затея обрела реальные контуры. Только на сей раз состав участников экспедиции был более широким и включал представителей семи стран, которым предстояло в течение месяца одолеть более пяти тысяч километров безжизненных песков.

…Когда бывшему военному, а ныне гражданскому летчику Гилю Фогелю предложили принять участие в этой затее, он некоторое время колебался. По замыслу организаторов похода его участники должны были полностью раскрыться друг перед другом, рассказать о том, что когда-то пережили, закрыть старые счета. С тех пор, как Гиля  обменяли на сирийских пленных и вернули в Израиль, он никогда не давал интервью на эту тему и ни с кем не делился своей болью. Когда самолет был сбит ракетой, со вторым членом экипажа успел выпрыгнуть с парашютом, только его товарищ был застрелен в воздухе, а Гиль попал в руки сирийцев. Его доставили в Дамаск и в течение двух лет подвергали изнурительным допросам и издевательствам. После всего, что летчику пришлось пережить, он не испытываю к сирийцам ненависти: ведь то была война, и каждый играл в ней свою роль. Раздумывая над предложением, бывший пленный думал о том, что он был военным летчиком, который изо дня в день садился за штурвал «фантома» ради безопасности своего государства. Но это не решило проблемы ближневосточного конфликта. Так может, стоит попробовать другой путь?

…Гиль «раскололся» первым из членов экспедиции, и это произошло в Иордании, у костра. Его поддерживало ощущение, что рассказ о пережитом в плену вызывает сочувствие.  Ведь все участники экспедиции тоже испытали в своей жизни нечто подобное – унижения, преследования, гибель близких.  Истории, которые рассказывали в палаточном лагере другие участники похода, были не менее тяжелыми. Галит Орен потерявшая во время теракта мать, тоже считала, что ненависть и месть – плохие советчики,  она была членом форума израильско-палестинских семей, чьи близкие погибли во время интифады. Неда, живущая последние годы в США, но очень любящая свою страну, после участия в походе, лишилась права въезда на родину, где живет ее семья и жених, с которым она обручена. Она знала, чем рискует, соглашаясь присоединиться к участникам проекта мира, но это ее не остановило. Латифа Ихъе, похожего на сына иракского диктатора, заставляли выполнять роль его двойника, а семье сообщили, якобы он убит. Латиф постоянно подвергался унижениям со стороны Удая, известного своими садистскими наклонностями. После того, как Удай стрелял в своего «двойника», ранив его в грудь, тот бежал и скрывался в разных странах Европы. Сотрудники иракской разведки трижды выходили на его след, пытаясь убрать. Ныне Латиф живет в Дублине, на птичьих правах, не имея ирландского гражданства.

Удалось ли участникам похода достичь полного понимания и безоговорочного доверия друг к другу? Конечно, без конфликтов не обошлось. Однажды атмосфера накалилась настолько, что дело дошло до рукоприкладства. Но когда все успокоились,  участники спора даже обняли друг друга в знак того, что не помнят зла. Подполковнику ВВС и участнику многих операций была непонятна мечта Евгения Козюшко стать профессиональным военным. При том, что сам Гиль в течение многих лет был боевым летчиком, он никогда не мечтал о военной карьере: просто страна с первого дня нуждалась в защите и для него это был лишь гражданский долг. Гражданские полеты в разные страны мира доставляли ему, нынешнему летчику «Эль-Аль», гораздо больше удовольствия. Гиль спрашивал Евгения: «Почему бы тебе в таком случае не служить в войсках под эгидой ООН? Все-таки у них миротворческие цели!» Но тот упорно отвечал, что ему  это неинтересно и он предпочитает служить в регулярной армии.

…То, что группу на пустили в Ливию, остается на совести политиков. У Кадафи была возможность, приняв участников похода, продемонстрировать другим странам свою толерантность и желание достичь мира, но он ею не воспользовался.

После неудачной попытки с Ливией уроженец Афганистана Ихъе Вурдаке, единственный из всей группы не шедший ни с кем на сближение, и вовсе заявил от отказе уйти с маршрута. Он был не единственным. Был еще один - палестинец, принимавший участие в первом этапе похода – недельной поездке в Иорданию, где все участники не только познакомились друг с другом, но и устроили для журналистов пресс-конференцию в Аммане, в той самой гостинице, где годом раньше произошел теракт. Этот палестинец отказался от похода в Триполи. Он был одним из имамов мечети Аль-Акса в Иерусалиме и решил не рисковать своей репутацией после того, как палестинские газеты осудили его за поездку в Иорданию вместе с израильтянами.

Зато другие участники похода изменили свое представление о тех, кто всегда находился от них «по ту сторону баррикад», и это происходило постепенно. Ихъя, Латиф и Неда, прибыв в Иерусалим, откуда начинался маршрут на Триполи, впервые воочию увидели еврейское государство, о котором имели представление лишь из средств информации своих стран. Неожиданно для себя, они убедились в том, что здесь живут обычные люди, совсем не похожие на оккупантов. Те же метаморфозы произошли и с Мухамадом, выросшим в лагере беженцев, который до сих пор сталкивался только с израильтянами в касках и с оружием в руках. Евгений Козюшко был поражен количеством девушек-солдат в израильской армии. Что же касается Лиля Фогеля, то на него произвела сильное впечатление встреча с простыми пограничниками на ливийской границе, которые, правда, так и не пустили участников похода в страну.

Конечно, разрабатывая маршрут, Хези Нетаниэль проверял возможность визита в Ливию. Никаких письменных обязательств по этому поводу Кадафи не давал, но и не возражал против прибытия смешанной делегации в его страну. Ливийцам так же было известно, когда именно группа  туда прибудет и в каком составе. Гиль Фогель почувствовал это по теплому приему, оказанному им пограничниками. Они угостили путников кофе и сэндвичами за свой счет из киоска, расположенного на пропускном пункте, и вообще проявляли о них трогательную заботу, а один даже поприветствовал израильтян на иврите. Взяв на проверку паспорта, пограничники дали понять, что беспокоиться не о чем – все будет в порядке. Между тем прошло четыре часа, и вдруг появился старший офицер, которого до того еще никто не видел, и потребовал, чтобы все покинули приграничную зону. Откуда-то возникли солдаты, взявшие членов группы в оцепление. Примечательно, что уже знакомые им пограничники, стоявшие за спиной офицера, были удивлены повороту событий не меньше их: они явно чувствовали себя неловко и опускали глаза, избегая встречаться взглядом с теми, кого поначалу встретили с таким радушием. По суровому виду офицера было понятно, что он не шутит. И во избежание дальнейших осложнений группа  решила немедленно покинуть пограничную зону. При том, что причиной были израильтяне, остальные следовали предварительной договоренности: не разделяться, если возникнут какие-либо осложнения. Тем более, что подобный опыт у них уже имелся: израильтянам было не просто добиться разрешения на въезд в  страну участников экспедиции из арабских стран. Сами же израильтяне  не смогли принять участие во второй предварительной встрече участников похода, которая состоялась в Рамалле – собственная армия не пустила (!) из соображений безопасности, поскольку к власти уже пришел ХАМАС. При прохождении египетских границ все бюрократические проблемы удавалось решать благодаря Латифу Ихъе, который чувствовал себя здесь как рыба в воде – знал, кому из пограничников какой «бакшиш» надо дать, чтобы ускорить процесс. Группа везла с собой кучу оборудования, компьютеры, спутниковые телефоны, что вызывало у стражей границы подозрения.

…После того, как группу не пустили в Ливию, где ее участники планировали провести целую неделю и высадить дерево мира вблизи резиденции Кадафи, все пребывали в подавленном настроении. Еще совсем недавно они испытывали такую эйфорию при виде пограничной зоны Ливии – обнимались, пели, смеялись, отпускали шутки… В стане воцарилось гробовое молчание. К тому же теперь они не знали, что им делать с деревом мира «Оливером». Часть группы предложила везти его обратно, в Иерусалим, и высадить там. Но все осложнялось тем, что во второй раз получить въездную визу для представителей арабских стран будет очень сложно. И тогда Гиль Фогель предложил альтернативный вариант – продолжить путешествие по Египту и высадить «Оливера» в Санта-Катарине, где находится гора Синай и куда прибывают верующие со всех стран мире.

Участники похода нашли бедуина, который с радостью согласился ухаживать за деревом мира, проделавшего вместе со всеми путь в пять тысяч километров. Пришло время расставаться. Первым группу покинул Ихъя. А вскоре от группы откололся и Латиф, что поначалу было воспринято всеми как настоящее предательство. Ему даже никто не пожелал доброго пути – никто, кроме Мухаммада. Латиф, правда, пообещал встретить группу в Каире, но никто ему не поверил. Но самое, удивительное – Латиф-таки сдержал слово и встретил их в Каире. Группа бурно радовалась его появлению, и никто не вспоминал прежних обид. Потом кто-то не удержался и спросил Латифа: «А чего ты вдруг решил вернуться?» - «Ради мира», - ответил он. Через пару дней Латиф, раздраженный жарой и бытовыми неудобствами, затеял конфликт с одним из американцев, едва не завершившийся дракой, которую удалось общими усилиями прекратить. Враги, готовые еще минуту назад броситься друг на друга, обнялись у всех на глазах, и Латиф снова произнес эту фразу: «Ради мира».

Никто не обещал, что путешествие будет комфортным, но тем, кто впервые попал в подобные условия, было нелегко выживать без ежедневного душа, кондиционера и на скудном походном меню. Ночи в пустыне холодные, днем - невыносимая жара. Женщины, те очень следили за собой и выглядели всегда так, словно они не в пустыне, а в центре мегаполиса. Среди мужчин были такие, кто запустил себя, но им без стеснения говорили об этом: тяжело весь день ехать в закрытой машине, если от соседа несет потом. Латиф при любой возможности уходил спать в ближайшую гостиницу, появляясь в лагере к утру, за что его все осуждали. Галит и Неде, которые оказались вегетарианками, всякий раз приходилось следить, чтобы дежурные повара оставили для них порции риса без добавки мясных консервов. Что примечательно, с первого же дня внутри делегации сформировалась отдельная группа, образованная израильтянами и арабами. Они были во многом  похожи – тот же темперамент, эмоции, бьющие через край, открытость. Не сговариваясь, они бросились вместе устанавливать палатки – и таким образом оказались по соседству и больше общались. Но это на первых порах, позже все участники похода стали как одна семья. Гилю было интересно наблюдать за тем, как по-разному люди воспринимают одну и ту же ситуацию. Например, Евгений был искренне убежден в том, что силы коалиции освободили народ Ирака от Саддама Хусейна, в то время, как Латиф обвинял их в разрушении страны, где он родился и откуда вынужден был бежать.

…После того, как группу не пустили в Ливию, Гиль ощутил, насколько политикам все же трудно достичь реального, а не декларируемого на словах мира. Простым людям, в отличие от них, договариваться значительно легче. Он понял так же, что все люди, несмотря на разницу во взглядах, в общем-то одинаково страдают и хотят одного и того же.

Самый счастливый момент из всей поездки произошел на горе Синай, куда участники похода поднялись до наступления рассвета и встретили солнце. Спустившись, они посадили у подножия горы дерево мира и вдруг ощутили, что с ними происходит что-то очень хорошее, все споры и разногласия остались позади, они едины, и это был момент истины. Потом все стали разъезжаться. Первыми сели в такси Латиф и Мухамад. Гиль подумал о том, что навряд ли увидит их когда-либо в своей жизни, и неожиданно для себя ощутил боль. Ведь этим людям он доверил историю, которую много лет держал внутри себя, испытав в тот момент облегчение от того, что избавился от страшной ноши… Всем участникам похода он подарил на память пластиковые браслеты из двух неразъемных половинок – черной и белой и со словами «стенд ап, спик ап» («встань и говори»). Каждый увезет их теперь в свою страну и вернется к привычным заботам. Американский полковник будет по-прежнему помогать жертвам цунами; пожарный продолжит собирать пожертвования для своих коллег из Южной Америки; Неда снимет еще один фильм о положении молодежи в Иране; а Мухамаду, возможно, повезет, и он найдет, наконец, применение своему высшему образованию и сможет отказаться от случайных работ. Все они не были в этой поездке представителями других стран и представляли самих себя. И если теперь, после пройденного пути, вернулись немного другими, то, может быть, дорога к миру, о которой когда-то говорил Дорон, стала чуть короче.

Конечно, может случиться и так, что Гилю придется оставить «боинг» и вернуться за штурвал «фантома»…Он способен отделять эти вещи. Гиль гражданин Израиля и должен защищать свое государство. Главное – избежать ошибок и приложить максимум усилий для того, чтобы не случилось войны. Военное разрешение конфликта тянет всех назад, тут нет никакого продвижения. А нужно смотреть вперед и сделать все возможное, чтобы избежать очередной бойни. Гиль всегда был оптимистом, может быть, именно это и помогло ему выжить в плену, но после участия в экспедиции он твердо усвоил еще одну важную вещь: ни один нормальный человек в мире не желает войны. Все хотят одного и того же – мира и покоя.

…И снова событие не удостоилось пристального внимания израильских СМИ, которые больше были озабочены выборами, а затем – формированием состава будущего правительства. Так что девиз, провозглашенный участниками мирного похода – «Кто, если не я?» - в нынешних обстоятельствах был вполне уместен. Если у политиков руки не доходят до мира, об этом должен позаботиться кто-то другой. И не так важно, что окончательная цель маршрута не была достигнута, и ливийцы отказались впустить израильтян на территорию страны, утверждая, что не признают еврейского государства. «Оливер», провезенный из Иерусалима через всю пустыню и высаженный вместо Триполи в Санта-Катарине, у подножия горы Синай, будет напоминать о мире и через много лет. Оливы, в отличие от людей, живут намного дольше…