Место для своих

Домик Насте понравился — невысокий, чистенький, аккуратный. Да и хозяйка, Мила, оказалась вполне приятной женщиной. Моложавая полная блондинка с карими глазами и ярким макияжем. Было в ней что-то милое, очаровательно-приятное.

— Вам ведь Зоя рассказывала про нас? — спросила Мила. — На кухне можно брать все, в комнате тоже все временно ваше. Сад к вашим услугам, пожалуйста, любые фрукты. Море вниз по улице, прямо, не сворачивая, минут десять ходьбы. Запасной ключ я вам дам. Единственная просьба — дети в 22.00 должны быть дома. Вы их спать уложите, закройте и гуляйте себе. А они пусть телевизор смотрят, в телефон играют.

— А чего так, с детьми? — удивилась Настя.

Мила пожала плечами:

— Ну, городок у нас маленький, фонарей мало. Что им в темноте на улице делать? На море тоже опасно в это время. Вот подрастут — пойдут по пляжам романтику разводить, — Мила подмигнула женщине.

— Ну да, — согласилась Настя.

Этот адрес Насте дала коллега, Зоя. Они с семьей отдыхали здесь несколько лет подряд, пока делали грандиозный ремонт в пятикомнатной родительской квартире.

— Отличный отдых эконом-класса, — объяснила Зоя. — Море рядом, цены низкие. Пляж чистый, мелкий, вода теплая. Правда, село глухое, два магазинчика и типа бар из развлечений. Так что смотря за чем ехать. Если просто поплавать-позагорать — сразу да. Если классные фотки, путешествия, экзотическая кухня — сразу нет.

— Мне бы детей оздоровить, — жалобно сказала Настя. — Какие фотки, какая экзотическая кухня…

— Еще вопросы будут? — спросила Мила.

— Да вроде понятно все, — ответила Настя.

— Тогда отдыхайте после дороги, а я пойду к сестре. Если что — звоните. Ночевать должна вернуться. Если нет — не переживайте, я у сестры. К 22.00 дети дома. Да? — провела последний инструктаж Мила.

— Да, — согласилась Настя.

Мила ушла, а Настя осталась хозяйничать. Пока дети бегали по саду, Настя разложила вещи по местам и осмотрелась. Комнатка была чистенькая, уютненькая, хоть и небольшая. На окнах были решетки. На двери был замок. То есть за свои вещи и документы можно было не бояться.

Настя приготовила обед, с трудом накормила им детей, которые не хотели есть, а хотели идти купаться, помыла посуду и повела своих неугомонных чад на пляж.

Пляж был чистым и пустоватым, как бывают пустоваты пляжи в начале и конце сезона в маленьких городках. Песок оказался белый, чистый, теплый и какой-то мягкий. Дети с пронзительным воем убежали плавать, а Настя расстелила подстилку и с удовольствием растянулась на ней.

Кажется, она немного задремала. Потому что в какой-то момент рядом с ней очутилась женщина, которая осторожно тронула ее за плечо.

— Митя! Маша! Ми… — Настя вскочила, готовая бежать.
 
И увидела удивленно повернувшихся к ней детей, которые вместе с какими-то другими мальчиками и девочками строили что-то из песка.

— Мы играем, — сказала Маша спокойно. — Все хорошо.

Настя потерла глаза.

— Простите, я вас напугала, — рядом с ней стояла женщина приблизительно ее возраста, в открытом ярком купальнике. — У вас глаза открыты были, я не подумала, что вы отдыхаете.
 
— Да я что-то отключилась на минуту,- Настя потерла лоб, виски, глаза. — После дороги, наверное.

— Меня Аня зовут, — представилась женщина, — мои сыновья с вашими детьми вон играют.

— Я Настя, — представилась Настя.

— Вы тут первый раз, да? — спросила Аня.

— Да. А как вы догадались? — поинтересовалась Настя.

— Обычно сюда одни и те же ездят, я третий год подряд приезжаю. А вас что-то не помню. Вот и решила подойти познакомиться.

Кроме дорогого купальника у Ани имелся еще и роскошный загар, явно полученный на другом, более южном солнце.

— Мне коллега посоветовала как бюджетный отдых, — объяснила Настя. — Извините, я не хотела…
 
Аня бархатно рассмеялась. Она производила впечатление статусной жены богатого мужа, и говорить при ней о бедности здешних мест было глупо.

— Я вообще из-за детей сюда езжу, — сказала Аня. — Сама я только с Бали вернулась. А им тут нравится, опять же, воздух, природа, вода. Тут тихо, чисто. Идеально! И безопасно.

— А как же все эти предупреждения, чтобы не ходить после 22.00? — спросила Настя.
 
Аня посмотрела на нее с удивлением:

— А зачем тут ходить после 22.00? Фонарей нет, единственный магазин закрыт, со дворов собак спускают, чтобы чужие не лазили. Чем тут заниматься?

— Мне сказали, что тут два магазина, — призналась Настя.

— Ой, — скривилась Аня. — Тот второй открывают три раза в неделю, чтобы проветрить. Но формально магазина два, не поспоришь!
 
Они синхронно рассмеялись.

— Знаешь, — доверительно сказала Аня. — Я потому это место и люблю, что тут отдохнуть можно. Где-нибудь в Турции или Греции надо тусоваться — магазины, клубы, вечеринки, дискотеки… Хочешь не хочешь, приходится тянуть. Статус обязывает, как-никак. А тут никакого давления. Только и знай, что ленись, загорай, плавай. Кстати, не хочешь искупаться? Я бы с удовольствием поплавала!

— Я детей бросать боюсь, — призналась Настя.

— А чего их бросать? — удивилась Аня. — Никита, мой старший, присмотрит за ними. Да и безопасно тут: мелко, волн нет. Я сколько езжу, еще не слышала, чтобы кто-то утонул. Просто не выходите после 22.00 — и все нормально будет. Днем тут безопаснее, чем в самом безопасном месте!

Настя бросила взгляд на детей, которые увлеченно строили что-то с новыми друзьями, и согласилась пойти поплавать.
 
Митя едва дождался, чтобы мама и сестра уснули. Сегодня новые друзья, с которыми он познакомился на пляже, рассказали, что ночью по селу бродит чудовище и ест всех детей, которые смеют высунуть нос из дома. Никита доказывал, что видел монстра через щелку в окне, а Вадя даже дважды убегал от этой неведомой твари.

— Он огромен, — говорил Игорь, — его глаза горят красным, его зубы щелкают, в них течет ядовитая слюна!

Митя тогда расхохотался на все эти россказни, и как-то так получилось, что новые знакомые взяли его на слабо. И Митя пообещал ночью выйти из дома и забрать с пляжа оставленный в специальном месте совочек. Иначе придется ему прослыть хвастуном, болтуном и трусом.
 
Мите хотелось спать и не хотелось вылезать из мягкой постели. Но выхода у него не было. Так страшно опозориться перед новыми друзьями? Не дождутся! Митя зевнул, вылез из-под одеяла, оделся и тихо выбрался сначала из комнаты, а потом и из дома. Ориентироваться пришлось на ощупь, но Митя был мальчиком умным, он еще вечером продумал пути выхода, тщательно и незаметно смазал двери маслом. И вышел так, что никто не проснулся.
 
На улице стояла непроглядная, густая тьма. Несколько секунд Митя просто пытался понять, в какую сторону нужно идти к пляжу. Потом небо вдруг рассекла тонкая, яркая вспышка. Этого хватило, чтобы сориентироваться. Митя сделал несколько шагов — сверкнула вторая молния. Так, ведомый молниями, он и дошел до пляжа.

Дело оставалось за малым. Надо было добежать до скамейки, схватить совочек и что есть сил бежать домой. До этого Митя действовал словно во сне, а теперь будто бы очнулся. Не то чтобы ему было страшно, скорее жутко. От сочетания абсолютной тьмы, полной тишины (даже плеска моря слышно не было) и ощущения одиночества вставали дыбом волосы и замирало сердце.

Едва Митя сделал несколько шагов по песку, ощущение одиночества пропало. Появилось чувство, что на пляже есть еще кто-то. Митя сделал еще несколько шагов — и остановился. Что-то не просто было тут, оно было совсем рядом, и оно было зло.

Пропало все, кроме отчаянного, темного страха. Забыты были и спор, и совочек, и страх показаться трусом. Митя пискнул и попытался бежать. Но бежать не получилось. Ноги внезапно начали грузнуть в песке, уходя сначала по щиколотку, а потом — по колено. Митя заверещал, потерял равновесие и упал. Руки ушли в песок сначала по запястье, потом по локоть. Митя рванулся изо всех сил — и полностью влип в песок. Тот был странным, словно жидким. Дышать стало нечем. Странный песок не набивался в рот, но и доступа для воздуха не давал.

«Помогите!» — подумал Митя. — «По-мо-ги-те!»

Вдруг что-то сильное и крепкое ухватило его за поясницу и рвануло вверх. Вытащило из песка и потянуло по нему волоком со стороны воды. Митя не успел сориентироваться, как оказался на мелководье. Первая же волна накрыла с головой. Неприятно прилипли к телу штаны и футболка, хлюпнуло в кроссовках.

Митя огляделся. Над водой поднималось странное кровавое зарево. Вода словно горела. Но это был не веселый огонь костра — это было багровое адское пламя.

Потом послышалось пение. Заунывное, тонкое, низкое, оно тоже шло из воды. Слов было не разобрать, одно странное мычание. Митя почему-то подумал, что это поют люди, которым вырезали язык.
 
На секунду от ужаса он зажмурился и закрыл уши. А когда открыл глаза…
 
Оно — ОН — стояло прямо перед ним. Над узкой тонкой головой, словно корона, поднимались рога, толстые и витиеватые, с которых гроздьями свисали водоросли. За спиной, словно крылья, взлетали, дрожа, тысячи щупалец. Кривой тонкий рот разошелся в пол-лица, открывая острые длинные зубы и раздвоенный язык. Все тело существа — огромное, угольно-черное — было покрыто татуировками и надписями на каком-то нечеловеческом языке.

Пение стало громче, сияние — ярче. Митя почувствовал, что по его ногам течет что-то горячее.
 
А потом из воды взвились руки. Тонкие, черные, семипалые, они принялись рвать Митю на куски. Он кричал, дергался, пытался бежать, плакал. Боль была страшная. Но уйти от рук не получалось. Они были повсюду. Оторванные куски плоти, словно маленькие кораблики, пускались вплавь куда-то в открытое море.

Огонь взметнулся выше, пение стало громче. Огромный рогатый силуэт стал еще больше, закрыл полнеба, дотянулся до звезд. А потом бесследно сгинул в морской пучине.

Кровавая жертва была принесена. Поселок мог и дальше жить в благоденствии — до следующего достаточно глупого и любопытного ребенка. Благо таких хватало.