Про Ивана, да Фому, да чудесную страну 16 плюс

Дело было в стольном граде: Там на ниве жнут оладьи, вместо снега сахар валит, квас и мед в озерах налит…
Жил царевич во дворце с малолетства при отце. Был царевич глуповат, да не он в том виноват, потому как, в их породе все монархи по природе шибко с мозгом не дружили:  на пирах гулять любили, девок тискать, водку пить, да друг другу морды бить.
Сына царь нарек Иваном в честь какого-то болвана, а Иван не унывал: кашу ел, да щи хлебал.

В царстве этом на беду, денег не было в ходу, а без денег ткань не скроишь - срам оладьей не прикроешь и в лаптях, хоть и удобно, но, опять-таки, не модно.
Потому все бабы скопом дружно ехали в Европу. В той Европе денег горы: их там лепють на заборы, мелочь просто подметают – только баб туда пускают, мужикам же ходу нет, потому как, - паритет. А, пусти-ка мужиков, так оставят без портков.
В рост пошел царевич скоро, стал косить на девок взоры. Приглядеться бы к невесте, да красивые в отъезде, только страшные снуют, тех в Европу не берут.
Только там сезон на спад, девки движутся назад, прут косметику и тряпки: и себе, и на подарки. Что те воблы исхудали, но деньжат наскирдовали, дома лупят все подряд – отъедают тощий зад.
Торопиться здесь нельзя – очень скользкая стезя: баба может в ширь раздаться, может, как мосел остаться. И царевич ожидает, когда формы нагуляет: выпрут груди, залоснится – тут уж можно и жениться.
Император разозленный и с утра не похмеленный, безо всяких там прикрас, держит грозный, царский сказ:
- Я всю жизнь мечтал сродниться с европейскою царицей!
- Королевы там, однако…
- Не дерзи отцу собака! Я о царствии пекусь… кубок дай – опохмелюсь.
Выпил царь, блином заел и теперь уж подобрел.
- Не кручинься, батька знает, что в тебе гормон играет. Спортишь дочку мужика – все, прощай моя мечта. То, в Европе просвещенной, сей вопрос давно решенный: хоть девицу, хоть друг дружку, хоть приятеля подружку… Это нам, ядрена мать, лаптем щи сто лет хлебать. Бабу крови королевской, подыщу тебе в невесты.
- Кто ж кровинушку родную, согласится в глушь такую, из Европы отпустить?
- Мы, туда поедем жить!
- Ну, ты, батя, и уме-е-ен. А, принцессу, где возьмем?
- Потерпи немного сын, может, что сообразим.

Время шло. Иван тоскует, тот гормон внутрях бушует. И случился тут коллапс: заплутала в их лесах иностранная карета:  стража в панцири одета, кучер важный, как барон и битком набит салон знатью всяческих мастей: от маркизов до князей.
В царстве черт те, что творится: три деревни и столица перевернуты вверх дном, люди мечутся кругом.
Царь гостям:
- Мерси… Пардон… Ждем с поклоном за столом.  Извиняйте нас. Зер гуд… Мы, обычный, серый люд, в нас культуры ни на грош… Где толмач, ядрена вошь?!
Кто есть кто из тех вельмож, сходу и не разберешь, а вдруг есть средь тех персон наивысший эшелон?
Гости рты раскрымши ходят, переводчик переводит:
- Царь, они даются диву, что блины вместо крапивы, свежий квас фонтаном бьет, на кустах икра растет, топи полны киселем, щи в горшках цветут кругом.
Царь – ему:
- Узнай холоп, только хитро, а не в лоб: Нет принцессы настоящей, хоть, какой-то завалящей средь такой высокой знати, чтоб с бумагой и печатью?
- Говорят, что есть одна… Царь, она, как смерть страшна!
- Нам с лица воды не пить – Ваньку бы на ней женить, чтоб он в их страну попал и тихонько разузнал, как те деньги добывают: рвут с деревьев, иль копают? Намекни им, наконец: их товар, а наш купец.
- Свадьбе быть! – таков ответ.
- Пусть представят документ, где описана та дама, дабы не было обмана.
Что челнок толмач тот бродит, слово в слово переводит:
- Чтоб не вышло, вдруг эксцесса – вот вам паспорт на принцессу: Весу пуд и граммов двести, волос сивый, горб на месте.
«Опись сходится с предметом». – Резолюция эксперта.
Царь от счастья сам не свой и, как следствие, - запой.
Услыхав благую весть - засветился Ванька весь. Скоро кончатся мученья сексуальным приключеньем! Как принцессу увидал, тут же зуд мужской пропал: просто страх в обличье женском: и лицом страшна и телом.
У царевича припадок: «Мне такой жены не надо! От наследства откажусь, но на этой не женюсь!» Головой о стену бьется: то рыдает, то смеется.
Иностранные вельможи с недовольством корчат рожи: мол, надежду дал девице, а теперь желает слиться. А, мамзель проклятья шепчет, да кривым зубом скрежещет.
Пьяный царь им так ответил:
- Это сын от счастья бредил. У меня все под контролем, завтра свадебку устроим.
Тут царевич вовсе сник, буйной головой поник: «Удавлюсь, поганок съем, да хоть евнухом в гарем…»
У Ивана был слуга – золотая голова.
- Я, хоть права не имею, но скажу одну идею: Ты царевич, а не зэк, но пора идти в побег.
- Как, мы это все устроим?
- Харч возьмем и ночью сдернем.

По горам они ползли, через лес и топи шли: ни одной живой души за неделю не нашли.
Вот и кончилась еда, в небе полная луна… Вдалеке горит костер, слышно визг, рычанье, ор. На поляне – шабаш ведьмин: бабы голые и черти: скачут, охают, визжат… в общем форменный разврат.
- Помнишь, как я безобразил: девок портил, пил, буянил?.. Батя твой с расправой скор – плакал уж по мне топор. Ты спасал меня, так вот, наступил и мой черед: здесь сиди, а я пойду и добуду нам еду.
- Там же нечисть веселится!
- Я – катала. Не кручинься.
Через час слуга идет – бабу голую ведет. Баба с дворницкой метлой, он несет рюкзак с едой.
- Я в «Очко» гонял с чертями – все, вчистую, проиграли и еще в долги забрались – этой ведьмой рассчитались.
Ведьма в рев:
- Царевич, родный – проиграл меня черт подлый. Целый год ждала я оргий, а слуга твой все испортил… Дайте волю мне, ребята, я взамен вам навигатор: путь любой на нем найдете, хоть в Америку придете. Мало? Сверху – меч-булат и к нему сертификат.
- Хрен с тобой, к своим шуруй, только сильно не колдуй.
Ведьма счастьем засияла и вприпрыжку ускакала.

Пробирались через дебри, вброд форсировали реки, в горы кое-как взбирались и до царствия добрались. Царство чудное настолько, что восторг, как у ребенка, у царевича возник, он издал душевный крик: «Посмотри-ка, е-мое, просто так растет шмотье ! На деревьях: зипуны, шубы, валенки, штаны… На кустах одежка мельче: где трусы, где шарф, где чепчик… По размеру подбирай, рви и смело щеголяй!»
- Ты, царевич, не глазей, во дворец пошли скорей: харч вчера еще подъели, ноги держат еле-еле.

Самодержец спит на троне – опознали по короне: лоску царского в нем нет, как обычный смерд одет. Глаз продрал: «Вы, кто такие? Дело есть, иль заблудили?»
- Здравствуй, царь! Ты, не взыщи, мы с оказией пришли. Я поведаю тебе о случившейся беде.
Рассказал царевич тихо, что с ним сделалось за лихо.
Царь прослушал до конца: про принцессу, про отца, про побег в глухую ночь… чуть подумав кликнул дочь:
- Ну-ка, Марья, сюды ходь! Глянь, какой явился гость.
Вышла девица-краса: что морской канат коса, и корма, как у баркаса, и румяна, и грудаста.
Как Иван ее узрел – тут же телом обомлел, изнутри заколотился – знамо дело, что влюбился. И царевна вся зардела – сердцем к Ваньке прикипела.
Царь, товарищ, был не глупый, интерес-то обоюдный на поверхности лежит, он с прищуром говорит:
- В царстве нашем, хоть убей, кроме кухонных ножей, нет оружия другого, что б от ворога любого мы могли обороняться и, как надобно, сражаться. У тебя ж булатный меч, можно хоть броню рассечь.
- Нужен меч? Бери! Дарю! – Говорит Иван царю. – Хошь воюй, хошь луг коси, хошь для важности носи. Не обучен я им биться, мнеб на Марьюшке жениться.
Царь под нос ему кулак:
- Хрен получишь дочь за так! На горе, верст пять отсюда поселилось Чудо-Юдо, а народец у нас робок: кто таков не знаем толком. Чтоб в спокойствии нам жить надо зверя победить.  Для героя есть награда – дочь, моей души отрада. Я морально не готов задорма кормить двух лбов.
- Коркой хлеба попрекнул? Вот так ца-а-арь… - Иван вздохнул.
- Голодают в царстве люди, не родит земля продукты: ни картохи, ни хлебов… благо вдоволь здесь грибов. Так заладилось в природе: каждый год, да все по моде, вещи стали вырастать. Мы не моль, что б тряпки жрать. Чудо-Юдо, как напасть – в лес людишкам не попасть: ни грибов тебе, ни ягод – опасаемся мы гада.
- Ты, царевич, не гнушайся и с монархом соглашайся. - Говорит ему слуга. - Или вновь пойдем в бега? Сходим, глянем на злодея, а свалить всегда успеем.
- Ладно, бес с тобой, тиран. – Мрачно вымолвил Иван. – Победил твой аргумент. Бегать, сил совсем уж нет.
На хребет взвалив кадушку пряно-соленых волнушек, пояснял слуга Ивану стратегические планы. Так и шли они к горе рано утром на заре.

Чудо-Юдо – сущий страх: весь в бараньих головах и растут, что характерно, из единственного тела, без разбора жрут: траву, шишки, листья и кору…
Ну, слуга его ругать - от Ивана отвлекать. А, царевич, тихой сапой, с тылу ринулся в атаку.
«Чудо-Юдо – на тебе!» – Вжик башку – на выход две. Рубит две – растут четыре… Бошки целый день рубили. Горы тех голов кругом, а зверюге нипочем. Скалит зубы подлый скот: то ли блеет, то ли ржет.
Затупился меч булатный.
- Зверь-то вовсе не опасный. Может, малость, перекурим, после снова повоюем? – Предложил слуга Ивану и присел в кусты бурьяна.
Добры молодцы курили, Чудо-Юдо рядом с ними на сырой земле лежал – тоже, видимо, устал.
- До чего ж народ тупой, здесь баранины одной, в день по тонне можно брать. И с чего им голодать? – Сбив с окурка уголек, наконец, слуга изрек.
-  Вот, ведь, ты, холопья кровь!.. Сколько же в тебе мозгов? За телегами – бегом! Провиант царю везем.

Загрузили шесть возов Чудо-Юдиных голов, а тому на все плевать – жрет траву да лист, опять. Ведь ему с башкой проститься, все одно, что нам побриться.

Царь разявив рот стоит, с удивленьем говорит:
- Не видал бойцов я круче… Сам насек такую кучу или кто-то помогал?
- Этот… зверя отвлекал.
- Ну, и кто же он такой?
- Да никто – холоп простой.
Посмотрел царь на слугу, пожевал свою губу.
- Как зовут тебя?
- Фома.
- Будешь князем.
- Вот те на-а-а!..


День и ночь народ гуляет, Чуду-Юду восхваляет. Мясо варят, тушат, парят, шашлыки в мангалах жарят. Про Фому да про Ивана, почитай, что без обмана, сказ былинники слагают и под гусли распевают.

Лесом двигался обоз – жениха с невестой вез. И забит он был до верха: кожей, шерстью, шелком, мехом. Растянулся тот обоз, почитай, на восемь верст.

В стольный град обоз въезжает, сам правитель их встречает. От запоя царь опух, сыну всыпал оплеух, дал пинка и грозно молвил:
- На полсвета опозорил! Здесь принцесса воем воет, иноземцы пьют, как кони: возвращаться не желают – твой поступок осуждают. Опротивили – нет сил, как котят бы утопил!
- Наплевать мне на принцессу, я нашел себе невесту…
- Басурманин, ты, проклятый! Две жены не многовато?
- Прекратим, бать, перепалки, обозри сперва подарки, да невестой подивись, а потом уже дерись.
Посмотрел царь на дары.
- Не-е-ет, принцессу не бери.
А, как Марьюшку узрел, так совсем офанарел.
- Да и хрен-то, с их деньгами – перебьемся, как-то сами.
Разговор принцесса слышит и от злости еле дышит. Время даром не теряла – языком овладевала и прочла народный сказ о различных чудесах.
- Я сейчас девицей буду лучше звезд из Голливуда! Пожалеешь ты, Иван, что творил со мной обман. В сказках бабы о земь бьются, что б красоткой обернуться.
И принцесса – бац о землю! Неудачно – сотрясенье.
Подбегает к ней Фома, шепчет разные слова: « Мол, я князь, туда-сюда, с вами сделалась беда. Разрешите предложить, Вам, хоть чем-то услужить».
- Я травмирована в лоб, мне дыханием рот в рот, помощь можно оказать.
- Разрешите приступать?
 
Из кареты: визги, вздохи – на лету ворона дохнет. Той принцессы громкий крик – местной фауне вредит.

- Жаль, что князь Фома теперь – всыпать бы ему плетей. -  Царь в усы улыбку давит. – Пусть заморску девку правит. Вон, визжит, как оглашенна – быть им вместе непременно.

Употел Фома, устал, будто уголь разгружал.
Царь, как равному Фоме, говорит наедине:
- Ты пожертвуй уж собой – отвези ее домой, да окольными путями, чтоб дороги не узнали.
- А, чего мне здесь терять? Толком и не погулять: только девку заприметил – сразу в темную и плети. Тирания и сатрапность, то ли дело – толерантность.

Из принцессы прет нирвана, знать Фома сработал справно, никого не замечает, лишь загадочно вздыхает.
Иностранцы усвистали и Фому с собой забрали.

Свет не видел такой свадьбы: мужики на ней и бабы: месяц от души гуляли – все баяны перервали! Чудо-Юдо там бывал: ел блины и мед лакал.

Муж с женой – Иван да Марья: всем на зависть вышла пара! В полном мире проживают и друг дружку уважают, разве Марья, для ума, бьет Ивана иногда. А, царевич понимает, что ему мозги вправляют.

Императоры-отцы, что сиямски близнецы, дружбу водят меж собой – не разлить ее водой.
В царстве много перемен: бизнес, бартерный обмен… Баб в Европы не загнать, им и дома благодать.

Ходят слухи: Князь Фома, от сметливого ума, жить в спокойствии не смог и из той страны убег. А покинул он страну, прихватив с собой казну.

И на том я закругляюсь, если что… так извиняюсь. Сказку детям не читайте. Вот и все, друзья, прощайте.