Мореходы

В отпуск мы с мамой поехали в Новосибирск. Ее брат достал нам путевки на турбазу. Красивый лес, водохранилище и трехпалубный теплоход, пришвартованный к берегу, в каютах которого и жили отдыхающие. Мама сразу присоединилась к группе любителей сбора грибов и ягод и целыми днями пропадала в лесу. А я брал в библиотеке книги и читал. Купаться мама мне запретила без ее надзора, поэтому я с нетерпением ждал ужина, после которого мы шли на пляж. Мне было двенадцать лет, я был послушным мальчиком и мама  была уверена, что я её не ослушаюсь.

Когда я пошел за очередной книжкой «про шпионов», меня остановил рыжеволосый паренек с хорошо загоревшей кожей:
- Привет, а ты чего такой белый? – спросил он.
- Потому что моюсь каждый день.
- А почему не загораешь?
- Мы с мамой ходим на пляж после ужина.
- А почему не ныряешь?

Этим вопросом рыжий наступил мне на мозоль. На носу теплохода была прикреплена деревянная доска, уходящая за борт на три метра. Это был трамплин, с которого можно было нырять в воду. Кто – то раскачивался и пытался перевернуться в воздухе, а многие прыгали «солдатиком». Высота трамплина была около трех метров. И это меня пугало. Да еще идти по узкой доске. Но нырнуть очень хотелось.
- Я боюсь, - признался я.
- А ты плавать умеешь?
- Да.
- Каким стилем?
- Я не знаю.
- Айда купаться! У нас тут своя ватага.
- Мама не разрешает купаться без нее.
- А загорать не запрещала?
- Нет.
- Тогда бери книгу и пошли на пляж. Будешь читать и загорать.

И я согласился. Денис, так звали рыжего, был сыном работницы базы и жил здесь не в первый раз. Он знал, где и что. Вокруг него сформировалась его ватага: Толян, Юрка и Сонька, мама которой тоже работала на турбазе. Денису было лет пятнадцать, а остальные были моими ровесниками. Я разделся и лег на песок. Читал я недолго. Денис подошел ко мне со своей ватагой и мы познакомились. Когда Соня узнала, что я не буду купаться, она искренне удивилась  и улыбнувшись сказала ангельским голоском: «Артур, пойдем купаться, я тебя очень прошу!»

Наверное, Сонька уже была девушкой и сообразила, что может манипулировать мальчиками. И я закрыл книгу и пошел купаться! Потом, по просьбе Сони, я нырнул с трамплина. Когда я ушел под воду и почувствовал, что моих ног коснулось что – то мягкое и обволакивающее, я запаниковал и заработал руками, чтобы поскорее выплыть. И я выплыл. Я был счастлив видеть небо, пароход и маму...

На допросе в нашей каюте я во всем чистосердечно признался. Моя мама начала кричать и лупанула меня моими мокрыми плавками. А потом она сказала фразу, истинный смысл которой я понял после сорока лет: «Не надо с таким энтузиазмом выполнят просьбы девочек! Мало – ли о чем они тебя попросят!»

Оказывается, мама вернулась из леса пораньше и не обнаружив меня в каюте, прошла по маршруту: туалет, библиотека, пляж. На пляже ей подсказали, что полненький мальчик лет двенадцати пошел с другими детьми нырять с трамплина. Когда мама подошла к трамплину, я начал движение к воде «солдатиком». Она даже крикнуть не успела, как я уже ушел под воду. С маминых слов: «меня очень долго не было, а потом я вынырнул и поплыл не к берегу, а вдоль теплохода». Увидев маму, я решил уплыть за теплоход и выйти на берег там, в надежде, что мама меня не узнает. Но увы, и мне пришлось сменить курс и сдаться.
Два дня я ходил с мамой в лес. Я ничего не собирал по причине своей лени и выступил в роли носильщика. И все два дня я ныл: «Маам, пошли обратно, я хочу пить!» С водой все обстояло очень плохо. Я много пил и писал. Поэтому изводил не только наши запасы воды, но и наших спутников. И мама сдалась!  Она провела беседу с членами ватаги и они поклялись, что нырять мне не позволят, а купаться я буду только рядом с ними и там, где «по плечи».

Несколько дней договоренности не нарушались, а потом Денис предложил сходить рано утром на рыбалку. Удочками и червяками он обеспечит. Наши мамы дали добро и рано утром, еще не проснувшиеся, мы стояли около кормы теплохода. Денис раздал удочки и вручил каждому по пустому ведру для улова. С берега рыба не клевала, и Денис предложил порыбачить с яла, который был прикреплен прицепом к корме теплохода. Но и там клева не было. И Денис отвязал ял и приказал сесть пацанам на весла, а Соньку усадил за руль.

Над рекой стоял туман и мы вскоре заблудились. Тогда Денис приказал повернуть ял и возвращаться. Сонька повернула руль, мы гребли и окончательно потеряли ориентацию. Сонька начала плакать, я стал думать о маме и жалеть ее. Что ощущали остальные – не знаю. Денис пересадил Соньку за весло, а сам сел за руль. Когда туман рассеялся, своего теплохода мы не увидели. Когда в трехстах метрах от нас проплыл «Метеор», мы начали кричать и махать руками. А я попытался поднять весло, и оно упало в воду. Весло медленно уплывало от яла, я на него смотрел и думал: «Что я наделал!»

К счастью, Денис отреагировал конструктивно и крикнув: «Сонька, закрой глаза!», разделся догола и нырнул в воду. Судя по противному Сонькиному писку, который могут издавать только девчонки, она подсматривала. А Денис подал мне весло, влез на ял, оделся и скомандовал: «Сонька! Заткнись и дуй на руль! Держи на берег!»

Наверное, капитан «Метеора» сообщил по рации о нас и вскоре к нам подплыл небольшой буксир. Подъем на борт сопровождался подзатыльниками, а Сонька получила по жопе. Сидя в каюте, мы пили горячий сладкий чай с сухариками и перебивая друг друга, делились впечатлениями. В этот момент мы были счастливы.

Но все хорошее рано или поздно заканчивается. Моя мама видимо поняла, что я становлюсь неслухом и оставшиеся дни я бродил с ней по лесу…