Брендозависимость

Она росла обычной девочкой со стандартными девчачьими мечтами стать принцессой, носить красивые пышные платья, быть самой красивой и любимой, выйти замуж за принца (тоже обязательно в красивом пышном белоснежном платье). Такими мечтами никого не удивишь - кто не пережил этого в возрасте лет так до восьми? Но у Лиз (родители назвали её Елизаветой, но с годами она потребовала, чтобы звали её исключительно Лиз) что-то сломалось в части мозга, отвечающей за мечты, это привело к тому, что детские фантазии так ни во что не переродились, продолжая разрастаться вместе с ней. Менялась только форма: вместо кареты принцессе нужна была самая дорогая машина, вместо пышного платья – одежда самых известных брендов, вместо принца – богатый дядя бизнесмен.

Мечты опережали развитие Лиз, поглощая весь её разум и заполняя сердце, подчиняя своей воле и не оставляя места ни для каких других желаний, интересов или стремлений. К тридцати годам они её окончательно поработили. Все заработанные деньги она тратила на сумочки Луи Виттон и Шанель, пальто Гуччи, платья Диор, туфли Лабутены и т.д. и т.п. Кстати, работать она устроилась в банк, поближе к деньгам и богатым дядям-клиентам. Ночами её душили страшные сны, где из шкафа на неё вываливались вещи всех возможных брендов и требовали её внимания: 
- Я сумочка Луи Виттон, я достойна регулярного выгула. По моему окрасу сразу видно, что я не ширпотреб и очень дорога, – заявляла капризно сумка, шевеля молнией.
- Нет, ты как раз ширпотреб, таких как ты по пляжам негры носят, предлагая купить за десять долларов. Вот я – истинный изыск! Выгляжу пикантно и дорого, под стать хозяйке, именно меня надо брать с собой на самые важные встречи! – перечила ей сумочка Шанель.
- Да без меня вы вообще ничто, кошёлки старые, – отвечало строго пальто Диор.

И все эти споры и диспуты сливались в единый многоголосный гомон, вещи вываливались на лежащую в кровати Лиз и душили её. В холодном поту она просыпалась и бежала к шкафу, чтобы крепче припереть его стулом. А на утро она туда заглядывала и долго выбирала, чтобы сегодня надеть на работу, чтобы всех удивить и уже наверняка встретить своего принца. Одевать безымянную одежду, пусть даже самую стильную и качественную, девушка считала ниже своего достоинства. Потому выглядела она всегда чудно – пальто с небывалыми воротничками и узорами, юбки, топорщащиеся во все стороны, кофточки с кружевными манжетами. Человек незнающий может принять такие наряды за костюмы старьёвщика (или наряды из сундука прабабушки), ибо дизайнеры, уже заработавшие себе имя, часто развлекаются, придумывая нечто эдакое, больше подходящее для театрального подиума, чем для каждодневной суетной городской жизни. Но это не смущало Лиз, она целиком и полностью доверяла таланту и вкусу великих дизайнерских домов, поскольку своего не имела.

Как есть зависимость от алкоголя, от наркотиков, так есть такая же страшная зависимость от брендов. Люди спускают на них все деньги, готовы брать в долг, лишь бы приобрести вещи известного бренда последней модели (и не обязательно последней). И все их мысли и усилия направлены на накопление средств для приобретения брендовых машин, телефонов, сумок, одежд и прочего.  Без них такие зависимые люди чувствуют себя голыми и обделенными, пустыми и беззащитными.
Лиз и здесь не отличалась от массы других женщин, которые украшают себя кричащими брендами, пытаясь за счёт них стать заметнее и привлекательнее, стараясь заполнить внутреннюю пустоту и заявить о себе обществу. Только единицы женщин способны украшать собой бренды, но таких в окружении Лиз не было.

  К сожалению, все старания девушки привлечь небывалыми одеждами богатого дядю оборачивались против неё. Выглядела она «богато», словно манекен с витрины - товар лицом.  Этим привлекала к себе самых настоящих молодых альфонсов. В итоге сбылись почти все её мечты: шкаф ломится от дорогих нарядов мировых брендов, в гараже дремлет белый конь непременно в виде мерседеса - ну чем не современная принцесса? Только принц всё не спешил, всё больше пажи кружились вокруг неё. Порой смазливые и любезные, но не то, что было надо Лиз. Полюбить мужчину ей не позволяли предрассудки. Ведь чтобы испытать чистое искренне чувство надо полностью освободиться от условностей, от давления общества, позволить себе быть собой и верной себе, чтобы услышать сквозь гам навязываемых обществом клише и стереотипов своё сердце. Такой роскоши Лиз не могла себе позволить. Она жила по сценарию общества, которое её окружало. И этот сценарий требовал от неё полной отдачи и предписывал жизнь только с состоятельным мужчиной. Причем совсем не важно, как он это состояние сколотил – деньги не пахнут.  Лиз была одержима идеей выйти замуж за богатого статусного мужчину для завершения своего брендового образа.

И однажды она максимально приблизилась к своей последней мечте – так ей показалось. Если мечта никак не сбывается, надо убедить себя в том, что вот она уже рядом. Если хочешь выйти замуж, но судьба не складывается, надо просто выбрать любого подходящего мужчину и убедить себя и его, что вам надо обязательно пожениться. Так Лиз и поступила. Отдыхая в Одессе, она занялась насильственным воплощением в жизнь своей мечты. Объектом её обработки стал сосед – хитрый предприимчивый мужчина лет сорока пяти, холостой, лысый, но не пузатый. Деньжата водились, дом хороший имелся. Позиционировал себя состоятельным. Был ли он таковым на самом деле - не важно. Тогда было важно то, что роль свою он исполнял отменно, оправдывая все возлагаемые на него Лизой надежды.  Все сходилось, надо брать. Через две недели отдыха Лиз устроила им романтический прощальный вечер с поцелуями под луной на капоте его дорого лакового авто. Вернувшись в Москву, она продолжила его обрабатывать, а он легко поддавался, даже слишком легко, что Лиз не насторожило, а зря. Уже через три недели начали обсуждать свадьбу. Вот она – главная мечта Лиз. Тут она дала себе волю:
- Дорогой, я с детства мечтала и представляла какой будет моя свадьба! Это самый важный день в жизни каждой девушки.
- Дорогая, да ты уже вроде и не девушка, под сорок уже.
- Так, не ехидничай. Тем более в таком возрасте я могу позволить себе роскошную свадьбу. На мне непременно должно быть платье от Веры Ванг последней коллекции, кольца у нас должны быть Картье из трех видов золота…
- А не жирно ли? Можешь себе позволить – так позволяй. Мне оно не надо, – жестко прервал фантазии Лиз жених.
- Но как? Разве ты меня не любишь? Разве ты не состоятельный мужчина? – возмутилась было Лиз.
- Я бы никогда не стал состоятельным, будь я помешан на такой дребедени – холодно обрубил Игорь (так именовался новоиспеченный жених).
- Но как же, ты не устроишь своей крошке настоящий праздник? – пыталась изобразить капризную девочку уже стареющая Лиз, нервно теребя браслетик того самого Картье.
- Знаешь, мне не то что праздник тебе устраивать не хочется, мне что-то жениться на тебе перехотелось – прозвучало на том конце телефонного провода.
 
Тут сердце Лиз оборвалось, кровь в жилах похолодела и словно застыла. Только не это! Еще не хватало, чтобы рыбка сорвалась с крючка в самый последний момент. На том конце уже раздались безликие монотонные гудки. Лиз охватила паника, она нервно грызла силикон, которым полнились её капризные губки. Поступиться одной своей мечтой во благо спасения идеи выйти замуж за состоятельного мужчину или плюнуть на все и продолжить свои поиски? Но Лиз уже устала от поисков, устала жить надеждами, устала мечтать.

Ночью разные мысли не давали Лиз уснуть. Обиженное свадебное платье от Веры Ванг, злобно шурша кринолином, рыдало и причитало: «Да что же ты за дорогая женщина, если не можешь меня надеть хотя бы раз в жизни? Неужели тебя устроит свадьба голодранки в сером платье? Что люди скажут, что коллегам потом будешь показывать?». А в это время какой-то голос говорил: «Купишь себе платье и будешь сидеть в нём вечно одна на кухне. И что? Брать надо мужика, пока горяченький. А то так и останешься в старых девах со своими тряпками да цацками». Видимо это был голос разума, и он в итоге победил. На утро Лиз позвонила Игорю и извинилась. Призналась, что перегнула палку, согласна на скромную свадьбу с оговоркой, что пятилетний юбилей они отметят по всем правилам со всей пышностью. На том и порешили.

Через месяц Игорь прилетел в Москву, ознакомился с квартирой Лиз, организовал экономную свадьбу (всю организацию мероприятия он предусмотрительно взял на себя, чтобы никаких лишних расходов). Мужчиной он был хоть и состоятельным, но весьма прижимистым и расчётливым. Квартира Лиз в Москве ему приглянулась. Конечно у него был свой расчёт, свои ожидания от брака. Он жаждал получить московскую прописку, да и недвижимость в столице России ему не помешала бы. Официальный брак был заключен, нужные бумаги подписаны, и даже больше, чем намеревалась подписать Лиз, потому что в угаре от сбывшейся мечты выйти замуж за бизнесмена она потеряла разум (тот самый, что во сне наставил её на путь истинный и привел под венец). А Игорь оказался вовсе не бизнесменом, а самым настоящим удалым мошенником мелкого пошиба. Да и не таким уж состоятельным. Ослепленная своей мечтой Лиз не смогла разглядеть реальности, которая грубо была завуалирована искусственными богатствами и слащавой любезностью, которая периодами слетала с лика жениха под напором прорывающихся грубости и хамства (такие промахи Лиз настойчиво принимала за проявление мужественности).  Позже выяснилось, что дом в Одессе не его, а арендованный. Машина тоже была напрокат. И за аренду ему больше нечем платить. Что работы у него нет и искать новую он не хочет, поскольку уже устал к своим сорока пяти. И собственно на Лиз он возлагал самые большие надежды. В этом они с ним сходились, ожидая друг от друга одного и того же – благосостояния, улучшения материального положения, возможности отдохнуть от работы и пожить на халяву. При этом повысить свой статус в обществе. Справедливости ради надо отметить, что Игорь преуспел в своих расчетах гораздо больше, чем Лиз. Он поселился в её квартире и на правах законного мужа ничего не собирался менять.

Через полгода такой супружеской жизни у Лиз появилась новая мечта – избавиться от мужа, который шантажом выманивал у неё деньги. Он угрожал, что пойдет просить денег у её коллег, а это позор для такой успешной и «дорогой» женщины, коей она себя с усердием уже много лет позиционировала в обществе. Через год совместной жизни у Лиз уже едва хватало средств на поддержание своего статуса. Брендовые вещи слегка потерлись, норковую шубу побила моль, мерседес стал все чаще глохнуть посреди дороги, требуя то замены масла, то тормозных колодок. Сочные силиконовые губы стали увядать, наращённые ресницы выпадать. Жалкое зрелище полного упадка. Ночами она плакала над похороненными мечтами, вдруг осознав, что в погоне за своей корыстной мечтой она сама стала средством реализации еще более корыстной мечты другого человека.  Поймалась на свой же крючок.

Мечта избавиться от обременительного мужа затмила все другие желания и мечты. Эта идея изводила её ночами и днями. Но Игорь не сдавался. Он стойко переносил все капризы и дурное настроение Лиз, не поддавался на провокации. Игорь уверенно и спокойно добивался своего – тянул из неё деньги, получил прописку, стал полноправным сособственником её квартиры. Совсем отчаявшись, Лиз решилась на отчаянный шаг – отравить мужа.

Она регулярно подсыпала какие-то крысиные яды ему в утренний кофе, который он требовал принести себе в постель. Но и яды его не брали. Однако Лиз не отступала. Отчаявшаяся жена придумывала все новые варианты коктейлей из ядов. В ход шла вся возможная химия от домашних паразитов. Через месяц главный домашний паразит таки поддался. Правда, отделался он непродолжительным поносом, но намек понял, серьезные намерения своей женушки оценил, поскольку неладное сразу заподозрил (ранее его луженный желудок никогда сбоев не давал, понял, что не обошлось без вмешательства извне). Посему собрал свои вещички, прихватил немного вещичек Лиз и сгинул подобру-поздорову обратно к себе в Одессу. Оттуда он вел долгую ожесточенную бракоразводную войну. На адвокатов Лиз гахнула половину своего накопленного состояния. Развод обошелся дороже несостоявшейся свадьбы.

Однако через год её мечта воплотилась в жизнь: мужа она выгнала, развелась, квартира осталась при ней. Больше она решила замуж не выходить. Едва не лишившись своих главных достояний, она еще больше оценила то, что имела и чуть было не потеряла. В день получения официального развода, вернувшись домой, Лиз бросилась к шкафу, достала все свои вещи и со слезами на глазах начала жарко их обнимать и приговаривать: «Ни на кого вас не променяю, век вам буду верна, пополню ваше семейство друзьями из новых коллекций». Мерседес тоже был отправлен на сервис для полного обновления.   Лиз сдержала своё слово и осталась верной своим брендам и отвоеванному статусу «дорогой женщины». Служению этому «брендовому статусу» она и посвятила остатки своей жизни.