Запись в вахтенном журнале

     27 апреля 2015 года.

     Утром, около 8 часов, прибыли в Южно-корейский порт - Пусан-Бусан, точнее, вначале благополучно приземлились в местном аэропорту - Кимхэ, а уже после добрались до морского порта. Прибыли мы на предмет получения под своё командование 42-х футового катера «Grand Banks 42», дабы после совершить на этом катере стремительный марш из Пусана во Владивосток. Предстоит небольшой переход в 520 морских миль, что в переводе на сухопутный язык, означает примерно 960 километров.
     По дороге из аэропорта знакомимся с местной географией. Пусан – какая-то производная от корейского же - «горшок – гора», гора тут такая, на горшок похожая, где-то в окрестностях, неподалёку. Чем она на горшок похожа? Говорят, что похожа! Смотреть нужно правильно. Созерцать не спеша, по-корейски!
     Ну а вообще, в нынешней Южной Корее, Пусан - это крупнейший морской порт. Мосты через проливы, небоскрёбы. Три с половиной миллиона разного народу, и даже много русских!
     Климат здесь мягкий, субтропический, но тайфуны и шторма мешают, порой, беззаботному отдыху мирных корейских граждан, в результате чего хорошая погода для туристов, по словам местных жителей, случается больше в октябре – ноябре, а в апреле – не сезон. Туманы и сырость.
     Но сегодня небо со стороны запада синее, яркое, облака белые, высокие, кудрявые, «кучевые», а то и «кучево-дождевые» - надо бы в метеоатлас заглянуть. Радостно и тоскливо одновременно: солнце уже светит и греет почти над головой, а на востоке, где-то над океаном, хмарится и хмурится, и громоздится нечто фиолетово-тёмно-лиловое, именно там, куда нам вскоре предстоит отправиться.

     До обеда нужно выполнить все портовые формальности и получить необходимые документы. Вернее наоборот.


28.04.2015

     К девяти утра появляется белое на светло-голубом "полдневное светило". В памяти всплывают куски поэтических произведений великих классиков. Хочется мыслить этаким высоким "штилем" в смысле - стилем. Стихи всплывают и тут же тонут. Выходим из залива Суёнман, под ажурно (через Ю) подвешенным мостом Кванан. Мост Кванан наблюдательные корейцы называют "Алмазный мост"! И вправду! Одна сторона моста упирается в сверкающий пучок небоскрёбов очень похожий на кристаллы синего горного хрусталя или "друзу" алмазов, изумрудов или ещё каких драгоценных минералов, которые растут большими пучками... Идём вдоль знаменитых и комфортабельных пляжей Хэундэ. (Наш Одесский Бугаз, я уже молчу за Дельфин, конечно же, не в пример лучше, но чувствительным корейцам об этом лучше не сообщать... Оно нам надо, лишать корейцев их Корейского чуда???) Выходим через уже весеннее Японское море в суровый послезимний Владивосток. Записываю в журнал: "Свежая солёная синяя вода, температурой +14,1, воздух свежий +24 и ветер свежий - 6 узлов (чуть больше 3 м/с)".
 
     Наш «Grand Banks 42» - серьезный «траулер с флайбриджем», более 13 метров длиной, с отделкой дорогих породистых деревьев, комфортабельные каюты в количестве трёх штук, всегда готовые вместить в себе шесть членов экипажа со всякими удобствами, душ в хроме и электронике, супернавигация и два унитаза сияющей белизны, и движет это, всю эту роскошь, настоящий «Форд-Лехман» за 300, опять же, свежих лошадиных сил, которые жадно пожирая дизельное топливо, превращают его в мелодичное пение гребных винтов в лазоревой океанской волне. Тугая полуглиссирующая торпэда, и скорость при попутном ветре и течении, местами, до 25 узлов.
 
     Идём. Капитан твёрдо сидит за штурвалом, тускло поблёскивает большая круглая золотая серьга в опаленном солнцем, коричнево-красном, шелушащемся ухе, и традиционно красный платок с пиратским узлом на крепко выбритой башке.
    
     Идём через Корейский пролив.  Где-то по курсу недалекая Цусима. Японское море. Слава и горечь русского флота. Тысячи русских моряков упокоились в этих японских волнах. Где вы, «Адмирал Нахимов», «Безупречный» и «Блестящий», «Александр Третий» и «Бородино», «Ослябя» и «Суворов» - броненосная слава, могучие крейсеры русского флота??? Ах, адмирал Рожественский, говорят, что перед этим роковым для нас морским сражением  Вы упрямо отвергали опыт своих героических предшественников. И чего-то очень важного не захотели принять во внимание. Светлая Вам память.
     Капитан, убавьте ход, когда на нашем траверзе ляжет Цусима. Отдадим честь великим русским морякам. Помолчим. Бросим на воду сорванный в корейском парке весенний цветок.

29.04.15

     Смотрю утренние метеосводки и прогноз погоды по курсу Пусан – Владивосток. Над Пусаном, за нашей спиной, сегодня пасмурно и дождь. Со стороны Японии дует Северо-Восток и пока ещё плюс семнадцать. Корейская весна.  В Японии цветёт японская сакура, и в Корее, надо полагать тоже сакура, но корейская. Японцы вперемешку с корейцами и продвинутыми на восток европейцами ходят по утрам делать "Ханами" - созерцать. (Не путать с "Харакири", это не совсем созерцать, это наоборот немного вовсе другая процедура.)

     Готовим незатейливый морской обед плюс морские гребешки с лимоном и чесноком, долбим встречную волну, обсуждаем своеобразную корейскую еду и местное плодово-ягодное вино. Благо есть бутылка черного "Капитана Моргана" для успокоения килевой качки и её вредных последствий.
     Капитан читает какие-то обрывистые не-то хокку, не-то танка. Он знает корейский и немного японский. Его стихи - о корейской девушке и, конечно же, о моряке, который в неё влюбился, сразу, как только увидел, в одну минуту, за один миг.  Влюбился и тут же продекламировал ей в след: «Я вспомнил чудное мгновенье…, -  или, - … Хуонг! Лиен! О сжальтесь надо мною, безумной страстью я случайно воспылал!»

     Вечером, стоя на мостике и вглядываясь в пасмурную мглу, вспоминая уходящий день, взлетая и падая на пологой волне, записал в вахтенном журнале:

Корейская далекая любовь
Растаяла за сеточкой дождя,
И отпустила тонкая рука… меня.
Не угадать точеный силуэт,
И юбки колокол уже не шелестит
И не звучит,
Качаясь на ветру назад – вперед
Летит последний лепесток.
Полуденную склянку бьет матрос,
Звонит в туман,
И Тихий океан
Колышется, шумит и пьет Восток…

На утро Юго-Западный Ветер обещает быть от 6 до 20 узлов.

30.04.2015.

     Идём на бункеровку в порт Тодонхан. Идём к острову Уллындо.
Остров Уллындо когда-то был вулканом, который и понаизвергал всяких живописных крутых скал над морем и в море вокруг себя, понагородил бухточек и узких пляжей для редких туристов и для десяти тысяч местных жителей-островитян.

     Заправили баки, осмотрели здешние неприступные берега и двинули дальше на север, минуя гостеприимную Северную Корею, без захода на рюмочку соджу к толстому добряку Ким-Чен-Ыну и его талантливым музыкантам, которых он пока ещё не успел расстрелять из своего личного именного гранатомёта.