Наместник. Глава 10

          – Даже не знаю, повысили меня или понизили, – сказал Николаевич. – Оставили мне только лабораторию и небольшую мастерскую. Порох теперь делают на отдельном заводике, пушки тоже без меня льют. Зато я теперь хожу по всему заводу и предлагаю улучшения и изменения.
          Василий со вздохом почесал свой знаменитый нос и продолжил:
          – Они ко мне, конечно, прислушиваются, только не всегда по-моему делают. Понимаешь, не я определяю, что важнее. Мне кажется, что нужно электричеством заниматься, а они в первую очередь взялись паровые машины делать. Я хочу спирт из  древесины делать, а им дикие фрукты и ягоды девать некуда. Сахара в плодах много, растут они на здоровенных деревьях. Лопатами урожай с земли собрать, размять, в емкости загрузить, немножко воды добавить, и через некоторое время получается спиртосодержащая жидкость – гони на здоровье… А если соглашаются и делать начинают, то даже на мелочь какую-нибудь недели уходят. Людей мало, производственная база слабая, и знаний не хватает.

          У него та же история: хочет одно, а делает другое; сил и времени на все не достает. Зачем Куратор нас сюда забросил? Боюсь, толку от нашего внедрения совсем чуть-чуть. Разве могут несколько человек со стороны изменить развитие целой страны? Впрочем, мы пробрались на приличные должности, и кое-что у нас получается, но в масштабах планеты наше влияние совсем мало.

          – Зато мы катализатор для производства серной кислоты нашли, – поделился радостью друг. – Конечно, наобум: синюю глину смешали с толченым камнем и обожгли. Из чего состоят минерал и глина – понятия не имею, но результат есть, а это главное.

          И зачем ему эта кислота?
          Мою физиономию непроницаемой назвать сложно. Василий заметил, что я недоумеваю, и прочитал мне целую лекцию. Оказывается, чтобы получить спирт из опилок, требуется сначала обработать их кислотой. А спирта нужно много, потому что Николаевич планирует создавать разные двигатели, работающие именно на этаноле. Еще  кислоты нужны ему для аккумуляторов, электролиза, анодной очистки меди. В общем, столько он наговорил, что у меня голова распухла.
          Далеко друг заглядывает, очень далеко. А может, так и надо? Все заранее предусмотреть, чтобы потом в затылке не чесать.
          Все-таки интереснее Николаевич живет, и многое зависит именно от него. А у меня все совсем не так.

          Однако выяснилось, что король думает иначе.
          – Везучий ты, – сказал Гурчан. – Я столько лет к Северным землям примерялся – ничего у меня не получалось. А ты за какие-то месяцы не просто зашел, но и обосновался. Золото оттуда уже пошло.
          Зачем ему столько золота? Мне Пухлян объяснил: рабочих рук не хватает, потому что Барас намного больше продает, чем покупает. Если так, то деньги должны оседать в стране. Золото от торговли, золото из старого рудника, золото из Северных земель – куда столько?

          – Говори, чем тебе помочь, – сказал король.
          Опять: "Проси, чего хочешь", и снова надо попросить и в меру, и чтобы польза была. Только в этот раз я заранее все продумал. У меня одна забота – дороги, и лучше всего их делать из камня. Можно уложить на песчаное основание большие булыжники, но проще насыпать щебенки и разровнять ее. Однако щебень надо еще сделать, раздробив большие камни на мелкие куски.
          – Ветряную дробилку для камня, – сказал я. – Железную, чтобы ее с одного места на другое переставлять можно было.
          Во взгляде Гурчана появилось любопытство.
          – Думаю, на моем заводе найдутся умельцы, – сказал он. – Десятка тебе хватит?
          Пока я размышлял, как вежливо отказаться от такого количества, король продолжил:
          – Я распоряжусь. Завтра пойдешь на завод.
          Спорить с Гурчаном я не стал. Правда, потом меня сомнения одолели. Людей у меня мало – что я буду с такой прорвой дробилок делать? А если король за них заплатить потребует? Денег, наверно, полно уйдет – жалко.

          На следующий день я пошел на завод. Управляющий отправил меня к Николаевичу.
          – Везучий ты, Серега! – радовался Василий. – Я об этом только мечтал, а тебе все просто так досталось.
          – Что досталось-то? – не понял я.
          – Да я им этот проект уже предлагал. Типовые сборно-разборные ветряки. Мне отказали. Сказали, что дорого. Они же привыкли их из дерева делать. А дорого только на первый взгляд, потому что у стальных ветряков срок службы больше. Запчасти будут одинаковые, и менять мы будем только неисправные узлы. Механизмы к ветрякам тоже типовые сделаем: дробилки, мельницы, насосы. Позже можно будет генераторы поставить.

          Молодец, Николаевич! Только не пойму, в чем тут мое везение?

                *   *   *

          Со своими помощниками я общаюсь постоянно, а иногда мы собираемся и приглашаем Рожана с его сотниками – устраиваем общий совет.
          Услышав о ветряках, Рожан пришел в восторг.
          – Хороших дорог мало не бывает, – заявил он. – По ровному пути даже ночью быстро доедешь. В случае чего, подкрепление враз поспеет… Повезло тебе, Сержан – король такую милость оказал.
          Они что, сговорились? И этот меня везучим считает.

                *   *   *

          Наместник должен заботиться о том, чтобы на его земле торговля шла, ремесла процветали, руды добывались. Ведь от всего этого налоги в казну идут, прибыль королевству получается. У меня же налогоплательщики – Алло с Катей, а больше и нет никого. С лесовиков взять нечего, да и не привыкли они к поборам. Обложишь их каким-нибудь налогом – могут взбунтоваться. Король, хоть и помогает, но тоже не обязан мне деньги давать. В общем, нет пока ремесленников и промышленников в Северных землях.
          Впрочем, недавно появились трое – попросили разрешения поташ варить. Пришли они как раз в дело:  мы же просеки рубим, и у нас много ненужной древесины остается. А поташ делают из древесной золы: промывают ее водой, а потом раствор уваривают. Получается соль, белая или красноватая.
          Если честно, мне эти люди сразу не понравились: взгляды у них злые и хищные, в отличие от лесовиков и солдат. Однако поташ они собирались варить для королевского завода, да и не хотелось прогонять первых добытчиков.
          Написал им Пухлян разрешение, я расписался и печать приложил, и начали они работать. Даже помощников найти умудрились. У лесовиков все мужчины в теплое время коз пасут или промышляют что-нибудь, но один бедолага прошлым летом сломал ногу. Срослась кость неудачно, и мужик так охромел, что пастушье дело оказалось ему не под силу. Вот и подрядился он поташникам помогать и дочку старшую с собой взял. Жена же с тремя младшими детьми осталась за огородом ухаживать.
          Сначала у добытчиков дело пошло. Моя гвардия каждый день мимо них ходила по дороге к прииску и все видела. Однако через неделю костры перестали дымить, а поташники исчезли. Впрочем, помощников, отца и дочь, нашли в деревне в добром здравии.

          Расследование я поручил Десятнику.
          – Отец с дочерью говорят, что не поладили с ними и ушли, а больше ничего не знают, – отчитался мой дознаватель. – В лесу, рядом с шалашом, тоже никаких следов нет. Остальные в деревне ничего не ведают, даже моя Мачанка молчит, как рыба.

          Так мы ничего и не выяснили. Капитан, ездивший в столицу, попытался узнать хоть что-нибудь о пропавших или их родственниках. Вернулся он ни с чем.
          – На заводе их почти не запомнили, документов никаких нет, – доложил он. – Лучше бы не ходил: они теперь поташ с меня спрашивают.

          В общем, не все безоблачно во вверенных мне землях: три человека пропали, а у лесовиков, похоже, круговая порука – своих они не выдают. Я думаю, что пришлые мужики на дочку хромого позарились, но это только мои подозрения.
          А поташ варить не перестали: бывшие помощники самостоятельно за дело взялись. Только теперь с хромым лесовиком не одна дочь работает, а две. Бывает, и третья на помощь приходит.

                *   *   *

          Одинокие женщины из деревни продолжают тесно общаться с моими подчиненными и солдатами. Пухлян популярен невероятно. Интересно, что в нем такого, что лесовички за ним толпами ходят?
          А вот новые семьи не появляются. Я понимаю, что солдатам жениться не с руки, но ведь и мои отставники не теряются, а среди их подруг есть молодые и симпатичные. Почему бы не сойтись на постоянной основе?
         Просветил меня Пухлян:
         – Лесовички сами не хотят. Замуж вышли те, которые влюбились.
         – Но ведь тут не одна приятность – могут и дети появиться, – заметил я.
         – Так они для этого к нам и ходят, – ответил Пухлян. – Племени новые люди нужны. А вырастить детей общество поможет.

         Ну и порядочки у них здесь! А может, у замужней женщины просто жизнь тяжелее?

                *   *   *

          Не знаю, как Рожан в бою солдатами командует, но хозяйственник он замечательный. Ничего лишнего его подчиненные не делают, поэтому и дело спорится. Доски они вручную пилить не стали, а завезли готовые в старый гарнизон. Там сделали промывочницы, водяные колеса и по частям переправили их на прииск.
          Единственное, что меня удивляет – их стремление все делать из дерева. Могли бы те же водяные колеса из металла сделать. Говорят, они совсем недавно даже барабаны для мельниц из плах собирали. А долго ли проживет деревянная вращающаяся бочка, если в ней чугунные шары перекатываются?
          В этот раз привезли толстые стальные пластины, из которых на болтах собрали барабаны. А ведь резьбовых соединений у них раньше не было! Уж не Николаевич ли тут руку приложил?
          Водяное колесо крутит лежачую железную бочку, внутри которой тяжелые чугунные шары размалывают золотоносную породу – ее через окна в торцах загружают. Песок и мелкие камешки высыпаются через щели между пластинами и падают прямо на землю.
          Мельница изрядно облегчает работу – попробуй вручную расколоти камень на песчинки! И без этого у солдат много работы: породу на тачках к мельнице подвезти, барабан загрузить, полученный песок к промывочным желобам отвезти. У промывочницы тоже человек стоит и песок лопаточкой переваливает. А главное, приходится скалу кирками долбить. Техники, которая сможет это за людей сделать, здесь нет, а порох слишком дорог.
          Впрочем, камень можно не только киркой откалывать, ведь стальными клиньями и кувалдой можно намного быстрее породу добыть. Однако при этом слишком большие куски получаются – их дополнительно измельчать придется, прежде чем в мельницу загружать. Вот тут как раз дробилка для камня и пригодилась бы. Только что-то не везут нам ни ветряков, ни дробилок, хоть и времени прошло немало.
                *   *   *

          – Третий ветряк уже делаем. Куда первые два подевались? – удивился Николаевич.
          Любому подчиненному не стоит лишний раз выяснять отношения с начальством, поэтому к управляющему отправился я.
          Встретили меня как должно: в кабинет вежливо пригласили, сам хозяин из-за стола поднялся. Управляющий улыбался открыто и разговаривал уважительно.
          – Дорога к вам неблизкая, поэтому камнедробилки мы решили на ближайших королевских рудниках испытать. К сожалению, они быстро вышли из строя. Нужно кое-что довести до ума – простите, но вам придется подождать.
          Голос у управляющего приятный, взгляд умный, да и сам он мужчина представительный: высокий, чуть полноватый, с мужественным лицом. В общем, успокоил он меня и обнадежил.

          Не знаю, что заставило меня оглянуться на выходе, но увидел я совсем другого человека: вытянувшееся и ставшее угловатым лицо, холодный взгляд и губы, шепчущие злые слова.
          – Хранитель гребаный! – скорее прочитал я по губам, чем услышал.
Что я ему сделал плохого? Ведь так смотрят на злейших врагов. А судя по случайно понятым мною словам, наши с Алло отношения для него не тайна.

          – Эти дробилки рассчитаны на мягкий камень, – сокрушенно сказал Василий. – Известняк, что на перевале, они бы молотили легко и без поломок. А эти придурки, наверно, специально твердый камень дробили. Сволочи!

          Нежданно-негаданно появились у меня враги. Теперь из-за меня и другу достанется.
          Что делать? С кем посоветоваться? Так это дело оставлять нельзя, но и подумать надо, прежде чем что-то предпринимать. С кем поговорить? Идти прямо к королю? А вдруг за управляющим кто-то стоит, и я сделаю только хуже? Алло и Катю впутывать не хочется, ведь женщин беречь надо. Дочку нагружать тоже ни к чему.
          Только что все же происходит?

          – Ты просто слишком высоко поднялся и обзавелся завистниками, – сказал Капитан. – Думаю, ты догадываешься, что у королевы раньше были хранители и хранительницы. Однако все они быстро исчезали, а королева подолгу вообще без них обходилась. Вы же все держитесь и держитесь, а королева ради тебя и твоей жены даже с холма ушла… Твоя дочь вышла замуж за принца. Ты наместник, и дела у тебя идут неплохо. Вдобавок ко всему, десять ветряков с дробилками – это же уйма металла и много работы… А если король тебя первым министром назначит? Новый начальник и новых помощников с собой приведет – значит, кое-кто с должности слетит. Вот они и переполошились.

          Если честно, все это мне и в голову не приходило. А тут интриги, заговоры – ничего хорошего. Может, зря я в наместники пошел? Впрочем, у меня не спрашивали, согласен я или нет.

          – К королеве надо идти, – решил Капитан.
          – Не хочется у женщины защиты просить, – возразил я.
          – А ты ничего просить и не будешь. Я сам все скажу. Ты только к королеве меня отведи.

          Вести Капитана к Алло мне не пришлось. Не успел я Катю обнять, меня уже к королеве позвали. Капитан уже там сидел. Оказывается, королева его раньше к себе вызвала.
          – Вместе приехали – значит, почуяли, – вместо приветствия сказала Алло. – Я сама ездила с родней разбираться – только из кареты вышла. Братец двоюродный начал народ баламутить – подговаривал собственность поделить. В отличие от этого дуралея, остальные родственники у меня умными оказались: глупостями заниматься не стали, а братца прижали и расспросили хорошенько. Савсан – вот кто это затеял.
          Капитан враз подобрался и нахмурился: не слишком обрадовала его королева. Первый министр – противник у нас непростой. Я этого Савсана видел только пару раз, даже не говорил с ним никогда. На первый взгляд, обычный мужчина – даже не подумаешь, что должность у него высокая.
          Дальше Алло просто отослала меня к Кате и осталась вдвоем с Капитаном.
          Разумеется, я понимаю, что она королева и имеет право на тайны и секреты. Только все равно немного обидно, да и интересно, о чем они говорить будут.

          Катенька меня в баню отправила, а вскоре и сама туда проскользнула неслышно. По-моему, в полумраке обнаженная женщина намного соблазнительнее, чем при ярком свете. После такой бани сил у меня осталось только на то, чтобы перекусить, да с женой поговорить немного, уже лежа в кровати.
          – Ну и как тебе в постели с королевой?
          Признаться, давно хотел задать этот вопрос, но все как-то смелости не хватало.
          – Неплохо, но с тобой лучше, – совершенно спокойно ответила Катя.
          Смутить мою жену подобными разговорами невозможно: отношение к сексу у нее насквозь деловое, по крайней мере, на словах.

          – Кстати, Алло тоже так считает, – продолжила Катенька. – Ты ее не обижай. Она хорошая и не виновата, что уродилась такая. Да и что нам делать, если ты в своих Северных землях пропадаешь? Сереженька, может, откажешься от наместничества? Будешь нам тут помогать. Нам новую мастерскую строить надо, а то одежду из шкур шить не успеваем.
          – Дались вам эти шкуры, – уже сквозь сон пробурчал я. – Везете издалека, как будто их по эту сторону гор нет.
          – Ты что, не знаешь? Шкуры оттуда намного мягче, шерсть тонкая и не колется совсем, а пух вообще дороже, чем золото!
          С меня даже сон слетел. Сколько времени прошло, а я об этом только сейчас услышал. Таких простых вещей о своей земле не знаю – тоже мне, наместник! Выходит, тогда на перевале солдаты мертвых лесовиков не от собственной бедности раздевали, а потому что одежду особо ценной считали.