Плач по Перуну

   Тысяча с лишним лет назад случилось на Руси событие, заставившее очевидца, киевского попа Василия из церкви Илии, что на Подоле, воскликнуть: «Велий еси, Господи, чюдна дела твои. Вчера чтим от человек, а днесь поругаем!».
   В те стародавние времена правил Киевом князь Владимир, прозванный в народе Красное Солнышко. Это тот самый князь, памятник которому с крестом в одной руке и княжеской шапкой в другой на горке стоит, названной в его честь Владимирской. Или, может, наоборот, князя в честь горки нарекли – того не ведаю. Знаю лишь, что исповедовал князь, как и бывшие до него, веру языческую. Не скажу, что вера та шибко хороша была: много жертв языческие боги требовали, порой и человеческой крови не гнушались, а все же князь веру свою, от предков унаследованную, ревностно соблюдал. Близ терема княжеского повелел капище соорудить и на том капище идолов разных понаставить. Особенно среди них Перун отличался: сам деревянный, а голова серебряная и усы золотые. Не бог – заглядение, поклоняться такому одно удовольствие. Тех, кого в жертву ему приносили, шибко это утешало.
   Прошло несколько лет, как вдруг осерчал князь Владимир на идолов-то своих. Уж не знаю за что. То ли просил чего, а они не исполнили, то ли в жертвоприношениях лишку затребовали, а может просто решил, что много их чересчур. Тому дай, этого ублажи – так и по миру пойти недолго. С одним богом проще было бы сладить, нежели с эдакой-то оравой. А то еще может быть,  что  проповедники  иноземные князя смутили, да от веры отворотили – немало их и поныне на земле нашей ошиваются, да людей с пути праведного сбивают. Как бы там ни было, но осерчал сильно князь на богов своих, на Перуна особенно. Стал в других землях веру искать, да вскоре и окрестился, а всех прежних кумиров приказал изничтожить и капище порушить.
   На Руси, как известно, любят старое сокрушать, толком еще не ведая, что на том месте возводить начнут, да как это делать надобно. Ломать – не строить, киевляне древние и рады стараться: капище скорехонько разорили, идолов повалили, а Перуна, как самого виноватого, к Днепру сволокли, да в воду и бросили. Поплыл Перун к Черному морю. Киевляне тем временем спохватились: были у них хоть какие боги, пусть и худые, а не стало вовсе никого. Некому молиться, некому жертвы приносить, не у кого искать защиты-помощи. Особенно Перуна пожалели: это же какой бог был! И глава у него серебряная, и усы чистого золота. Одних металлов драгоценных на него сколько ухлопали! Стали киевляне по берегу метаться да причитать жалобно: «Выдыбай, наш боже!». И, видно, услыхал их Перун: у того места, где ныне Выдубецкий монастырь стоит, выглянула из пучины серебряная голова. Ярко блеснул на солнце золотой ус, но набежала высокая волна днепровская и навсегда скрыла Перуна. Затужили киевляне, но что поделаешь – пришлось вслед за князем своим Владимиром христианство принимать, чтобы уж во-все без веры не остаться.
* *  *
   Нет ничего нового под солнцем! Десять веков спустя другой правитель Руси, только уже не в княжеском, а президентском звании отрекся от веры, коей прежде ревностно служил на посту первого секретаря обкома. Немало крови человеческой во имя той веры пролито было, немало жертв на ее алтари положено, а вот не сподобилась она правителю и завел он веру новую: стали при нем золотому тельцу поклоняться. Люди и этого владыку поддержали: давай памятники крушить, да прежних кумиров с пьедесталов низвергать. Ломать – не строить: так разошлись, что всю систему государственную походя своротили. Только приметили вскоре многие, что жизнь их с того лучше не сделалась, скорее даже наоборот. Стали давешнее свое житье поминать: уж как старая система ни плоха была, а все при ней им легче жилось.
   А я, когда слышу, как иные о прежней системе, которую так бездарно в спешке разрушили, сокрушаются – как наяву предстают передо мной снующие по берегу Днепра киевляне, слышатся их горестные вопли:
  – «Выдыбай, наш боже!».

1996 г