Повесть о приходском священнике Продолжение CV

Так-сяк дело ладится...
Для Бируте

  Сразу по приезде возобновили молебны. Теперь можно было служить не у креста, как прежде, а прямо на фундаментной части храма. И сразу столкнулись с обыденной проблемой сельских храмов, с отсутствием хора. Пока служили молебны, общее пение всех присутствующих, среди которых хоть кто-то имел голос, более-менее сходило. Но проводить серьёзные богослужения не представлялось никакой возможности. Тётя Нина, конечно, приходила к нам, но я заметил, что делает она это реже и реже.
  Однажды, после очередного молебна, тётя Нина подошла ко мне, попросила отойти в сторонку, произнеся:
 — Зовут меня назад в храм, батюшка. После всего происшедшего не хочу возвращаться туда. Но, признаюсь честно, скучаю по службам настоящим, по чтению, да и к людям привыкла. Валька, подружка моя закадычная, вернулась туда, ещё несколько из бывших, с которыми мы при отце Анатолии служили. Да и батюшка Артемий просит уважить, домой давеча захаживал. Вот как мне быть? И здесь нравится очень, и туда охота. Может, пока у вас здесь стройка, я там побуду? Как вы считаете?
 — Это вы уж сами считайте, — не скрывая досады, ответил я. — Я вам не приказчик, не властелин. Рыба ищет место, где глубже, а человек, где ему лучше. Поступайте, как считаете нужным, ваше право.
  Сказав это, я ушёл прочь. Наверное, стоило повести себя как-то по-другому, но не смог сдержать эмоций. Так стало обидно, прямо до слёз. И так некому петь, а тут последняя певчая, пусть не самая лучшая, и та уходит.
Да что горя таить? Туго приходилось в те годы на нашем вновь открывшемся приходе. Люди практически не ходили. Может, потому, что ходить было некуда, а больше всего — некому. Кто хотел, посещал храм отца Артемия или ездил в Сосновку. Треб тоже не было, разве что однажды удалось освятить дом, и то по рекомендации Николая своему соседу. Я находился буквально на нищенском положении. Все пересылаемые Сергеем Викторовичем деньги шли на приобретение стройматериалов, которых нужно было закупать немалое количество. Конечно, стоило попросить помощи у Алисы, Настеньки или Николая. Только я не осмеливался, тем более в свете всей суеты со стройкой, которая требовала немалых затрат. Но несмотря на всё, Бог нас с Марком не оставлял. Помощь всегда приходила нежданно-негаданно, в большинстве случаев тогда, когда её совсем не ждёшь. То родители приедут, то Алиса чего-нибудь завезёт или Настенька. Не забывал и Шкалин.
  Идя селом по каким-то своим делам, несколько раз видел Бабаиху. Старуха делала вид, будто со мной незнакома, чаще всего проходила мимо, глядя вдаль, или отворачивала в сторону голову. Становилось немного обидно и не по себе. Сколько раз хотелось подойти, попросить прощения, но каждый раз не хватало смелости. С другой стороны, казалось, извиняться в то время было рано. Старуха либо снова устроила бы истерику, либо посчитала бы меня лицемером, — слишком она уж озлобилась. Вероятно, нужно время.
  Не обошлось и без искушений. Однажды утром я возвращался от Али, причащал её маму. Возле дома Айнары столкнулся с Верой Степановной. Увидев меня, женщина немного оторопела от неожиданности, завертела головой, видимо, выискивая, куда бы улизнуть, но так как деваться было некуда, пришлось всё-таки идти мне навстречу.
 — Спаси Господи, батюшка... — тем же, обычным для неё, неменяющимся и лестным голосом произнесла Вера Степановна.
  Она автоматически дёрнула руки под благословение, затем мигом передумала, свернув в охапку перед собой кипу какого-то бумажного хлама. Я учтиво кивнул и хотел уже продолжить свой путь, но женщина окликнула меня:
 — Отец Виктор, хотела с вами перекинуться словом.
 — Слушаю, — неспешно повернулся я к ней.
  Вера Степановна неуклюже помялась, пытаясь сгрести до кучи хлам, который начал тут же рассыпаться во все стороны. Наконец он бросила свою ношу в траву, после чего произнесла:
 — Вы, батюшка, сами того не понимая, сотворили раскол в селе своей этой идеей постройки храма!
 — Ну, ничего иного от вас и не ожидал услышать, — сказал я, чувствуя, как внутри назревает возмущение.
 — Знаю, вы по-прежнему считаете меня врагом и думаете…
 — Да не думаю я о вас! Вообще не думаю! — всё-таки не смог себя сдержать, перебив на полуслове Веру Степановну. — Просто хочу начать всё сначала, с чистого листа. Чего вам опять не так?
  Вера Степановна выдержала короткую паузу, вероятно, также пытаясь с собою совладать. Затем недовольно растянула губы, покривила их, сказав уже иным, каким-то подавленным тоном:
 — Выслушайте меня спокойно, пожалуйста. Уверяю, мне лишь хочется, чтобы между церквями и их прихожанами оставались хорошие отношения, христианская любовь. Было бы лучше, если бы в Покровском существовал один православный приход. Это не только моё мнение, так многие считают, в том числе отец Мирон и отец Артемий. Ведь неразбериха назревает, а с ней вместе куча искушений и раздоров. Никто туда к вам ходить из села не станет, видно же сразу. Так не лучше ли объединить общины, жить в мире и благополучии? После того, как вы настроили против себя людей, правильным решением для вас представлялось одно — уехать отсюда. Уехать насовсем. Всё равно, я уверена на все сто процентов, рано или поздно в Покровском останется единая православная община. Господь не допустит такого безобразия. Хватит с нас филаретовского раскола.
  Слушая Веру Степановну, я перебирал в голове всяческие мысли. Может, она действительно права, и решение моих прихожан о постройке второго храма плохая идея, суть которой — разделение людей на два неприязненных стана, между которыми навсегда останутся недомолвки, подозрения, непримиримая вражда. Нет! Так не бывает. Ведь это церковь, собрание верующих людей, христиан. Они все такие разные, но их объединяет вера в Господа. Вера, которая учит любить, смиряться, прощать. Не права ты, Вера Степановна. Конечно, почти на любом приходе всегда найдутся такие вот Веры Степановны, Гришухи, Бабаихи, отцы Мироны. Только они обычные люди, со своими достоинствами, недостатками, страстями, а вокруг них целый мир. Мир всеобъемлющей, неизреченной Божественной любви и Его всепроницающего промысла. Если на то Господня воля, то наш храм не напрасно строится и совсем не для расколов и конфликта. Есть люди, которых он сплотил, даже в какой-то мере сроднил, помог обрести веру, подарил надежду, укрепил любовь. Только ради этих людей, пусть их сейчас немного, ради них мы будем продолжать постройку храма, а вместе с ним и приюта для пожилых и сирот.

Продолжение следует...