Файфы клоков

               
     Заабажный пипель Вурхес в маске доджерс и Додэ, минифранк и каролингец из Ахена, что во льдах, где стоит сутулым торсом Гаттерас Мулим Лямзович, эмигрантский из Одесс, иудейский , уплотненный, утепленный, мисской Марпл облаченный в цилиндрястый шумурдяк, шел шеренгой средь осин, поспевая в Букингэм. Там сидели у камина Шерлок милый, доктор ржавый, спиритический сеанс. Паранжда Блаватской, Бокий, Локкарт, бесколесный наш  " Фордзон ", звон Уестминстера, тариф, строго в пять аглицких фунтов, гуси, лоси, Вишез Лиз, не хватало Витухновской, впрочем, нам сойдет Лимонов, выдающий на гора Новгородцеву пельмени из народных диких кущ, фермерястых, меценотских, Боря Ноткин, Ножкин Хаим, чисто бриттские ребята захотели вдруг кваску. Оржаного, из ядрицы, чечевицы, Пополь - Вух.
     - Ты, Орфей Абрамыч, - вальяжно советовал развалившийся под столом Лимонов, поймав пробегавшего мимо по паркету таракана, и наскоро выпивая с ним по обычаю  " убытия " ( это нужно таракану к лапке привязать ниточку, дюзнуть стопочку, одновременно придвигая за нитку насекомое и произнося  " С приездом ", вторая рюмочка выпивается, когда таракан бежит, это, стал быть, убытие, бля ) , - мозги не е...и. Эвридикою, - насмешливо загнусел в бороденку писатель, подзывая тихим скрежетом ногтя по изнанке ботинка вернейшего соратника, блестящей лысиной высунувшегося из камина. - Подь сюды, Захарушка.
     - Гы, - ответствует Захар Коххар, засеивая манду Потупчик бациллами национального сопротивления, искренне щитая Орехом кукнар пережитком самодержавного правления гетьмана Порошенки, собравшегося вражеской кодлой расхитителей за стенами древлего благочестием Кремля, размножившегося из единичного ландрина ротапринтом большевистской пропаганды, внушаемой фабричным Тверем Махал Иванычем средь путиловских выселок выборгской стороны.
    - Чо гы, чо гы, - гоношится герцог Бэкингем, медленно соображая правописание немецких Хансов и гансов, помимо собственных буквиц, то укающих хрущевской делегацией приботиночных оонов, то экая спецотделом диванных террористов, смягчающих абцуг административно при все той же скоткости народа, коему по хер ветер, был бы Леня Якубович, тоже русский, словно бритт, - вот, прочти слова Айвенго.
    Сует растрепанный том Диккенса и Лимонов сходит с ума, увидев воочию предательство Бриана де Буагильбера, наконец - то осознавшего всю пагубность родовой травмы англосаксонской аристократии духа, но вот следом, сразу, буквально тотчас, выскакивает древний, как мох, Лука де Бомануар. И вот он зачем вот ?
    - На х...я он нужен ? - стонет Лимонов, запутавшись в сложноподчиненной иерархии омажей и межконфессиональных половых связях орденских братьев, оказывающихся на поверку чеховскими сестрами, стремящимися в Москву из свитолинского Харькова, анархического и набатного, как трактор ЦК двадцать пятого года. - И почему они все французы, если англичане, даже Платангенет и тот, сука мордатая, не русский ни хера.
    - Русских тогда не было, - шепчет Орфей Абрамыч, отвязываясь от нитки и влезая на стол. Ходит между приборов гордо и независимо, ощущая себя не тараканом, а броненосцем полковника Стирлинга. Даже серенький кепарик сбил на ухо и пристукивает лакированным стеком по всклокоченной голове Лимонова. Кощунствует.
    - Мы все негодяи, - кается захар, потеряв заглавность в кальсонах Суркова, - пишем свои дневники засаленым мелом шулеров Гиляровского по скукоженному пергаменту еще неободранных овечек Долли. Гниды мы и пидарасы, продали свои усы древнерусским Лесневским, лесовикам из полей заовражных, а бакенбард у нас отродясь не было.
    - Не было вместе с русскими, - подтверждает таракан, водрузив негнущуюся ногу на молочник Алисы, молчаливо и спокойно снаряжающей атомную бомбу в кресле во главе стола.
    - Ты, главное, не суетись, - бормочет Мартовский Заяц, собирая Соню Мышь лукошком и засовывая Шляпника в карман флотской куртки, белой и козырной, будто Крым, а он - лошадь. Лошадь, бля, как ни крути. - Херачь сразу и ядерная реакция, мутации и Лори Петти в самом конце на танке рулит к Бэйли Джей наколками Джессики Уайлд. Петь не надо, - советует проснувшаяся Соня Мышь, снова засыпая, - за тебя Ширли Мопсон споет.
    Жутко постаревшая Ширли крутится бесконечной граммпластинкой хакерских технологий целиком из говна и каких - то перьев, привычно и традиционно напевая о шутах, мауфах и гарбиджах, не забывая кокетливо задирать шотландский подол черножопого Самуэля Джексона, заформулировавшего всю вашу сраную Англию в еще один никчемушный, как Гавайи, штат.