Зачем это все?

Чижиков поморщившись, плеснул в себя грамм тридцать водки. Пить не хотелось. Но рядом сидел бывший бравый офицер, а ныне иеромонах, Андрей. День был непостный, утром была служба, и  не пить было нельзя.
- Мне  тут настоятель... Меня тут настоятель просил, - лепетал после каждого вброса Чижиков, который в прошлом не был боевым офицером и к водке относился очень сдержанно. Лепет каждый раз заканчивался словами о. Андрея:
  Настоятель? Этот настоятель...  И дальше продолжение. Видно этот настоятель за свою жизнь успел сделать уже очень много, так как сидели они с Чижиковым уже два часа, и конца этой трапезе не было видно. Чижикову  надо было бы сказать, что про настоятеля это конечно все верно, но пить водку в таких количествах  тоже неверно. В прочем, мерка у каждого бывшего была своя. Одна у бывшего боевого офицера, другая у бывшего научного сотрудника. Чижиков как мог филонил: не допивал, незаметно сливал, но было очень трудно добиться результата под бдительным оком о. Андрея. И если бы М... не накрыла трапезу в келье о. Андрея, принеся суп и вареной картошки с куском рыбы, то дела бы Чижикова были совсем плох.
  Разве так служат?   горько воззвал о. Андрей после очередной порции, - лишь бы поскорее закончить. Тарабанят что-то на буднях. И  так "ради народа" перековеркают службу, что не поймешь, что нужно произносить каждый следующий момент. Или  то несутся с невероятной скоростью, то на евхаристическом каноне начинают  невероятно тянуть, так что терпения не хватает. Так что сил нет.
  А позавчера служил настоятель. Народу было мало, ну он решил побыстрее закончить водосвятный молебен и сократил почти все из и так уже сокращенного последования: и Апостол и даже Евангелие. Только молитвы на освящение прочитал и все.
  Не могу понять: как можно ненавидеть так наше богослужение?   сказал о. Андрей, закусывая соленым огурцом.   Сегодня это наша главная ценность.  Все выдающиеся люди из католиков переходили в православие, побывавши на  нашем богослужении и пленившись его красотой. А разве можно восхититься какими-то огрызками, обрезанными по своему желанию. И делается это ради того чтобы бежать не мероприятия или часами болтать с тетками, надеясь на их благодарность. Тьфу...
  М-материальное стимулирование та... сказать,   промычал Чижиков, зык которого ворочался уже с трудом.
  Муньез, Роуз и этот как его, рыжий из монастыря Есфигмен. Пришли на нашу службу и сразу не захотели быть больше католиками. На Богослужении открывается небо. В остальном мы, увы, блеснуть не можем. А тут служи с верой и все за тебя отцы, составившие песнопения и устав сделают.
   Я помню на приход пришли сатанисты. Ненастоящие, конечно. А так молодняк, дураки, которые начитались, насмотрелись больше каких-то фильмов. Хулиганили, разбили доску объявлений, но только вошли в храм, увидели службу и тут же рты пооткрывали...
  А настоятель не чувствует богослужения. Ему лишь бы быстрее кончить. Сатанисты чувствуют - настоятель нет.
  Скоро так будет, что придет человек с другого прихода и не поймет, как служить
  Разбазаривали свое главное богатство и  к тому же едва ли не единственное оставшееся.
И так далее по кругу. Под конец о. Андрей сказал уж совсем тяжелое:
 Для чего я оставил службу? Сейчас, думаю, полковником бы был. Для чего? Чтобы служить Богу, чтобы ему посвятить остаток дней. А это что? Прикажите это сократить? Прикажите так служить? Нужна эта стряпня Богу и людям? Что же с нами происходит.
На улице играло уже вечернее солнышко. И было как-то весело, и Чижиков старался утешить о. Андрея. Но успокоить его было нельзя, и он плакал пьяными слезами.
Через какое-то время он перевелся на дальний сельский приход. И как-то приехал на свой старый приход. Трезвый и веселый. Чижикову успел шепнуть, что больше не пьет, потому что это не Божье дело, даже тогда когда уставом разрешается. Чижиков подумал, что трапезовать божие, а пить   небожие. И обрадовался.
Но через год дошел слух, что о. Андрей умер. И так он  не узнал, удалось ли о. Андрею служить  так, как он и хотел...