Строптивые часы

Тихо лежала. Ни единой мысли в голове. Лежала с закрытыми глазами. Может, дремала, а может просто хотела спать, но не получалось. Телефон звонил уже дважды. Это был третий звонок. Она открыла глаза. В них ни капли сна. Посмотрела на часы. “Еще только десять? Ну почему они так медленно ходят?” Мобильный телефон надрывался на тумбочке. Она уже мысленно приготовилась и взяв телефон в руки пролепетала с недовольством:

– Ну, сколько раз тебя просила, не буди меня так рано. Я спать хотела. А ты… Але? Але?

В ее глаза тихо, медленно начала закрадываться грусть и какое-то неотчетливое воспоминание. Ей так захотелось заплакать… Но она не смогла выдавить ни одной капли. Она со злобой отшвырнула одеяло, потом обняла его подушку и захотела вдохнуть его аромат. Его аромата не было. Пахло только “Аriel”ем. Кто-то успел выстирать белье. «А в романтических фильмах так красиво вдыхают аромат любимого человека, уткнувшись в подушку…» ; подумала она про себя. Но его аромат никогда не сохранялся на подушке или сорочке. Он почти не потел.

Десять двадцать. Всего-то?

Она вдруг села в постели. Она ясно услышала ее звонкий, нежный плач. Наверное, проснулась и чего-то испугалась.
Прямо так, в нижнем белье, не надев халат, она побежала к концу коридора, к ее маленькой спаленке. Спальня была заперта. Ребенок кричал. Ее маленькая принцесса плакала.
 
Ей стало как-то не по себе. Кто запер дверь?

- Только успокойся. Я мигом.

Она бросилась к лестнице. Спустилась на первый этаж. Где же может быть ключ? Может на кухне? На кухне ключа не оказалось.
Ребенок рыдал не переставая.

Она уже начала терять самообладание. Руки тряслись. В холле на трюмо ключа тоже не оказалось.
Ребенок плакал что есть силы.

Вдруг она додумалась посмотреть в кладовую. Там же ключи от всех дверей в одной связке висят. Так и оказалось. Взяв всю связку, она полетела вверх по лестнице. От непривычки колени затряслись. Или может причина другая? А девочка плакала и плакала. Добежала до детской и отыскала нужный ключ, все время приговаривая:

- Ну-ну, я уже здесь. Мама тебя успокоит. Не плач, деточка…

Наконец, она открыла дверь и бросилась в комнату. Ни звука. Постель убрана. Ее любимая кукла на тумбочке рядом с кроватью. Но ребенка ; нигде. От неожиданности она села прямо на пол, у двери. Стала мутными глазами озираться по сторонам.

- Ты куда-то спряталась, да? Ты ведь в шкафу?

Ответа не было. Она знала, что ответа не будет. Ее маленькая девочка уже никогда не будет плакать. Никогда. Никогда. Ни плакать. Ни смеяться. Ни радоваться. Никогда… Теперь уже никогда.
 
Она подняла голову и посмотрела на часы, висящие на стене в форме цветка. Без дести минут одиннадцать. Ах…
Встав, подошла к ее фотографии в рамочке. Там ей было всего три.

Кто-то позвонил в парадную дверь.

Не дадут насмотреться на доченьку.

Вышла из комнаты, заперла дверь, тихо поплелась в спальню. В дверь еще раз позвонили.

- А вот и не пойду. Опять обманывают.

Зажала уши руками, забилась под одеяло. Надоедливый звук звонка просачивался и через одеяло и сквозь пальцы. Ей стало невыносимо. Она закричала:

- Ну, иду, иду, перестаньте.

Надела халат черного цвета. Раньше у нее в шкафу висели десяток разноцветных халатиков, но они потом куда-то исчезли, только этот вот остался, черный-пречерный.

- Кто там?

- Это я.

- Правда, ты?

- Ну, конечно. Открой. Я тебе завтрак принесла.

- Ты мне не чудишься?

- Да нет. Ты каждый день так спрашиваешь. Перестань, это ж я.

- Ладно, открываю.

- Доброе утро.

- Здравствуй, мама.

Невольно обернулась и посмотрела на часы. Без двадцати двенадцать.

- А что так поздно?

- Так ведь ты не любишь, когда я рано прихожу. Сердишься.

- Да, да. Вспомнила. Вы все меня злите. И он вот знает, что я не люблю, когда по утрам мне спать не дают, но все равно звонит.

- Ты… ты про кого?

- Что?

- Ну, в смысле, кто звонит?

- Как кто? Руслан, конечно. Ну, и глупые вопросы ты задаешь, мам!

- Извини, я…

- Да, ладно, забудь. Спасибо за завтрак.

- Не за что.

- Да, пока не забыла, почему комната Лейлы заперта была?

- Ты ее сама вчера заперла. А… ключ мне отдала.

- Что? Не может быть. Как это “вчера”? А как же она тогда сегодня утром с Русланом ушла? Ты что-то путаешь.

- Да? Возможно. А куда они с Русланом?

- Наверное, к нему, в офис. Куда же еще?

- Ах, да… Конечно.

- Мама?

- Да?

- Тебе не кажется, что мои часы очень медленно ходят?

- Ручные или кухонные?

- Да все, мама, все!

- Ты их сверяла?

- Причем тут это? Они, вообще, очень медленно ходят. Понимаешь?

- Тебе, наверно, надо чем-нибудь себя занять. Ты ведь все время сидишь без дела. Поэтому тебе кажется, что часы медленно ходят.

- А чем заняться?

- Ну, чтением, например. Ты ведь всегда много читала.

- Я не хочу читать.

- Ну, ты можешь, что-нибудь вышивать.

- Не морочь мне голову. От этого часы быстрей ходить не станут. Сейчас половина первого? Скоро можно спать.

- Дочка, может, сходим с тобой сегодня к врачу?

- К врачу? Зачем? У меня ничего не болит. Ах, это тебе надо…

- Нет, не мне. Тебе. Понимаешь, это очень просто. Этот доктор, она такая симпатичная, славная женщина… Вы просто поговорите о том, о сем. Она даст тебе некоторые советы.

- Но я не хочу к доктору. Тебе нравится выводить меня из себя? Не хочу, не хочу, слышишь?

- Не кричи. Тебе вредно нервничать. Пойдем, приляжешь. Только сначала выпей эту таблетку.

- А что это?

- Да так. Витамины.

Она заснула, глядя на часы. Ее веки закрылись, когда большая стрелка подходила к цифре три. Мать облегченно вздохнула. Спустилась вниз, достала мобильный из сумки, набрала номер врача и стала прислушиваться к монотонным гудкам.

- Але? Здравствуй, Мила. Да, это я. Она по-прежнему. Снова ничего не помнит. Опять говорила, что ей муж звонил. Она ни разу за все это время не вспомнила, что сама разбила свой мобильный. По утрам она ничего не помнит, у нее только ближе к вечеру все проясняется. Что-то начинает вспоминать, но не все. Не смогла ее уговорить к тебе сходить. Нет, домой она тебя не пустит. Я ей и днем и вечером снотворное даю. Ладно, постараюсь. До свидания.

Мать убрала мобильный телефон в сумку. Стала прибираться на кухне. С тоской посмотрела на часы. И впрямь, очень медленно ходят. Может, остановятся? Может, сама жизнь остановится? И ее дочери не придется просыпаться и вспоминать то, что случилось с Русланом и Лейлой несколько месяцев назад? И она не будет бесноваться, ломая посуду и швыряя одежду на пол? Не будет кричать надломленным от горя голосом?

Ах, как же медленно ходят часы во всех комнатах… Как же медленно ходят часы, которые ее несчастная дочь почему-то не ломает.