Часть 3 Рождённые на заказ Глава 10
- Видишь, какой узор сложный? – спросила Есения, не скрывая восторга. Невидимая сеть магии засветилась от частичек мельчайшей, похожей на блестящий туман пыли, когда она сдула её остатки со своей ладони.
- Отводящие тоже вплетены - хоть всё вокруг руками прощупай, то, что спрятали, не найдёшь. Очень красиво. Почти дочитала, - уведомила нас Есения, разрешая подойти ближе.
Я до последнего противился и не хотел её брать с собой. Стая убедила меня, что с нами она будет в безопасности. Кроме того, без неё мы бы не прошли защиту, укрывшую «скалу желаний». Узнав от Сирин о свойствах камня, волкодлаки спустились под ледяной панцирь Северной Полярной пустыни, исходили всё вокруг, крошили лёд, делая новые проходы - гранитной глыбы так и не нашли.
Для них это вопрос принципа, не просто желаний кучу загадать – вернуть своё, ими найденное и помеченное.
- Погодите, сейчас ещё одно плетение сниму, - пообещала моя самодовольная ведьмочка. Расплетая один символ за другим, она считывала рисунок, излучая уверенность, которую давали тайные знания.
- Защита активна подпитывается изнутри. Маги там. Не стоит обнаруживать наше присутствие раньше времени, - предупредил Волка, который, как и положено вожаку, прошел сквозь дыру в защите первым.
Созданная Есенией брешь пропустила нас к потерянной стаей горе, по периметру которой, были аккуратно выставлены блоки чужой, недостроенной пирамиды. Мы прокрались ближе. Гигантские глыбы перемещались в подпространстве, их не вынимали и не перекатывали. Маги, их было двое, построили портал к другой горе из чёрного камня. То, что таких камней нет на Земле, я знал не по рассказам. Портал на Дорис в Ипсилоне Андромеды контролировал темноволосый смертный, второй отделял камень от горы, установив зрительный контакт и проводя чёткие манипуляции руками с расстояния не менее двадцати метров. Запастись верлосаридом, инертным к магии веществом, похожим на базальт, можно было только с разрешения Собрания Хранителей, куда входил дружище Такрин. Видеть его смазливую физиономию тысячу лет не хотелось, но видимо придется.
Движение рук по периметру воображаемого куба, негромкие слова заклинания и очередной блок с идеально ровными краями, украсился орнаментом замыкающих пазов и выступов, больше похожих на самостоятельное произведение искусства, чем на замки охраняющего заклятия, соединявшего блоки в монолит пирамиды.
Мы остановились с противоположной стороны, где работа ещё не начиналась.
- Ну как? – спросил я.
- Принял, - уверенно подтвердила Есения, то что я и так понял по её счастливому виду. Каждый из нас успел загадать желание.
- Сильно уменьшили?
- Заметно, пора уходить. Его контролирует чья-то сила, - предположила Есения. Я почувствовал холодок за спиной, не от её слов – за нами кто-то наблюдал.
Я скорее почувствовал, чем увидел чистый, почти не различимый контраст светлого на более тёмном фоне, приближающийся к нам. Затем площадь пятна стала стягиваться в центр, появился яркий до рези в глазах арбиз светлого духа.
- Прикройте глаза! – успела крикнуть Есения.
Взрывная волна вынесла нас за пределы магического поля, раскидав на сотню метров. Первое, что я услышал, смех волкодлака: Айра не закрывал глаза, и теперь, беспомощно схватился за Квила, умоляя его не бросать. А Квилу дай поржать над братом.
- Сенечка! В безопасности, мать твою! – выругался я на собственную сговорчивость и подбежал к ней, помогая подняться на ноги. Рядом заворчала Сирин:
- Да, что ей доспеется-то? – Она, тоже не устояла на ногах и помощи не ждала, оскорблённая непочтительным приёмом, принялась корить захватчиков, – заграбастали всё себе, будто другим желания не нужно исполнять.
Плетения заклятия уже восстановили, перед нами вновь была ледяная пустыня и ни намёка на пирамиду.
Не довольный произошедшим, я проложил переход в Пещеры. Как оказалось, Айра давно хотел в поединке набить морду одному из бессмертных и успел загадать это перед камнем. Слепой, как крот, смеялся над возможностью сразиться с ним на ощупь, для смеха изображал исход поединка не в свою пользу. Если бы я не знал их так хорошо, нашел бы странным, что обитатели Нави, прекрасно просматривающие любую тьму, хорошим поводом поржать, нашли временную инвалидность воинственного собрата. Есения также не разделяла их веселья:
- В Яви незащищённая хварна, а вы вместо того, чтобы готовиться к большой беде, сами драки загадываете?! – пристыдила она их мастерски - тестярика школа. Сердитая она действительно напомнила мне Фадея Паныча. - Ладно Миша, он о ней не ведает, но вы то должны знать про то, что во всех мирах так оберегают. У нас два места, скопления мыльного камня. Миш, ты же видел один на свадебной поляне, когда домой просился, а второй, больше и от того опасней, скрыт мороком и саркофагом.
- Другой он тоже знает, там и познакомились, - подлила масла в огонь подруга.
- Когда это? – удивилась Есения.
- Когда на ярмарку с Панычем ездил, - подтвердил я слова Сирин.
- Так и думала, что тебя ни на шаг одного отпускать нельзя!
- Ты поэтому, видимо, и вернулась! – теперь сердился уже я сам.
- И поэтому тоже. Но как, оказалось, приглядывать за тобой осталось недолго. Духи первых детей придут – никто не выживет, даже вечные, что его прячут, не устоят. И ещё, Миш, это тебя в первую очередь касается, если духи доберутся до хварны, они перенесут его энергию с земли, магия в принципе будет невозможна, даже если твой мир уцелеет.
- Эти же вроде как охранять её собрались, - упомянул я о магах. Пирамиду из верлосарида строят.
- Пирамида от людей и бессмертных, духам она не преграда.
- Мы видели разграбленные пирамиды во всех концах Яви, - Рахалахи сообразил первым.
- Верно, Явь уже много раз грабили, поэтому периодически, здесь так трудно владеть магией, она не может проявляться без усилителя, адаптирующего её к материи данной реальности.
- Что это вообще такое хварна?
- Провещество, принимающее в спокойном состоянии вид камня, способное менять пространство и время. Это - единственное, что может победить судьбу, огромное вместилище энергии смерти, умноженное на заклятие «С трёх жертв».
- Я предполагал, что на потере воды наши беды не закончатся, - досадовал я.
Горькое осознание окончательного поражения в противостоянии с неизвестным врагом не помешало заметить, когда кончик уха Волка едва уловимо дрогнул. Прежде чем до моего слуха долетел крик, волкодлаки уже успокоились, видимо поняли, что угрозы нет.
Я вышел из центральной пещеры. Карай, которому выпало охранять покой Стаи, удерживал за локоть вырывающееся нечто, обладающее женской фигурой, обтянутой чёрным, блестящим в свете костров комбинезоном. Сквозь дыхательную маску вылетала пёстрая лексика, и я бы сказал, что женщина бранилась, скорее разгневанная неподобающим гостеприимством, чем испуганная звериной внешностью стража.
- Шшшла пвввамиком к пещщщеввве, - прошепелявил Карай. Я поднял брошенный им навигатор, который он отобрал у пришедшей в пещеры женщины. Объект слежения красной точкой приближался к центру экрана. Первым движением хотелось проверить собственные карманы, но вместо своей одежды, я обшарил подошедшую ко мне женушку. Короткая, выпуклая линия на шее Есении, пониже затылка, была неотличима от небольшого шрама.
Минус биомаячков - недолговечность, этот же был чётким, нанесён часов восемь назад.
- Когда вы встретиться-то успели?
- Вчера, - призналась Чеми не без гордости.
- Вернись в пещеру! – не сказал - рыкнул. Глупой Есения не была, сразу поняла, когда пора закончить непослушание. Чеми она тоже узнала. Не глядя, я ощутил её негодование, когда она смотрела на соперницу, с внутренней решимостью вскинула голову и, подобрав юбку, по-королевски неторопливо, удалилась.
Я продолжал искать ответы на моё невысказанное «зачем» в карих глазах без белков. Удлинённые, едва наметившиеся зрачки сделали их вид по-лисьи жадным. Азарт и жажда приключений необыкновенно преображали, наполовину скрытое защитной маской, лицо алфатины.
- Приключений нашла на все свои вторые девяносто, - обещание звучало достаточно угрожающе, но Чеми, не собираясь отступать от задуманного, даже бровью не повела.
- Твоя Есения незабываемая штучка. Правильно держишь её подальше от похотливых политиканов, - голос Чеми, усиленный и обработанный фильтром на маске, выходил почти без искажений. – Ты и без того выделяешься в обществе, а в купе с женой, каждому понятно, вы не просто модифицированные, вы совершенные. Таких людей ещё не создали. Это даже я своим недоработанным умом понимаю.
- Любопытство сгубило кошку, - назидательно покачала головой Сирин, готовая начать воздействие на память незваной гостьи.
- Моя-а-а! – заявление Волка разнеслось на тысячи метров вокруг, такое громкое, что Сирин с её повышенной чувствительностью закрыла уши руками. Мне пришлось подхватить её и помочь отойти в сторону, иначе преобразившийся вожак, не страшный до неузнаваемости, в мгновение ока снёс бы её со своего пути. Он как ураган пронёсся мимо и собственнически сгрёб Чеми, так резко, что сломал бы ей руку, если бы Карай не выпустил пленницу.
- Сборище высококлассных хамов! – сделала вывод внутренне довольная Чеми, болтаясь в стальных лапах.
- Она-а –а моя-а-а, – просмаковал на это очеловечившийся зверь, попутно обнюхивая новое приобретение, звучно втягивая ноздрями воздух. - Моя, - повторил он, не торопясь отпускать «свою добычу» - наоборот, поднял ещё выше на вытянутых руках.
- Вторая ипостась? – моё изумление не знало предела.
- Как у любого из них, - объяснила мне, на редкость, перепуганная Сирин.
Чеми же, напротив, с растущим негодованием в ответ на бесцеремонное обнюхивание, подстёгнувшее её к дерзкому словцу, обожгла нахала вызывающим взглядом. Волк в новом обличие полностью завладел вниманием девушки. Одна из его лап (несмотря на смену облика нельзя было забыть о его звериной силе) прошлась по телу висящей в другой руке девушки. Чеми заметно вздрогнула, но не сдавалась.
- Остынь, страшилище! – ругнулась, не злобно, но в Волчью морду кулаком двинула. - Я ещё маленькая, меня трогать нельзя!
- Какой вырастишь? – Наивно поведясь на возрастной развод, Волк повернулся и чувствительно приложил её о вертикальную плоскость скалы, поставил на ноги, но всё равно не отпустил. Чеми на секунду закрыла глаза, чтобы не показать зверю, как ей страшно и больно.
- Вот такой! – При её росте в сто шестьдесят семь сантиметров она задрала руку высоко над головой.
Сверху раздался каменный скрежет. Волк, очевидно, принял её стёб в серьёз, прочертил горизонтальную полосу на скале и ослабил захват.
- Подожду.
Сирин толкнула меня в бок.
- Что? Ну и пусть ждёт! – я отреагировал, как думал.
- Да я не о том, глянь, - подруга показала взглядом на Рахалахи и попросила голосом пустым от безнадёжности:
- Принеси мне такой же костюм.
- Думаешь, он сравнивает тебя с ней?! – Я улыбнулся, хотя самому было не до веселья. Хотел бы я убрать усталость из её сердца, как если бы мог помочь самому себе.
- Ты его совсем не поняла. Он не сравнивает, наблюдает за вашей реакцией. Рахи за тебя беспокоится.
- Всё, что его интересует – это благополучие стаи. Он лидерство передал, только, чтобы нрав Волка укротить и своей покорностью единство сохранил, а ты говоришь «беспокоится».
- Всё изменится, если Волк уйдёт.
- Уйдёт? Ты с ума сошел!
- Нет. Пойми в отличие от тебя, Чеми здесь не выживет. Он уже решил, раз обратился.
Тем днём, когда сбылись два желания из семи, загаданных нами, мне было не до восхищения свершившимся чудом: во-первых, душило негодование оттого, что жена встречалась с любовницей. Во-вторых, любовница, хоть и бывшая, слишком уж быстро поменяла объект обожания. Кроме того, появилась новая куча нерешенных вопросов. Никто кроме Айры не спешил делиться тем, что выпрашивал, прикоснувшись к гудящему силой камню. Мы не сговариваясь, суеверно отмалчивались, полагая, что озвученное третьей стороне желание могло бы потерять смысл.
Мечты Сирин угадать не трудно, что ещё может интересовать гордячку, кроме единственного мужика, не замечавшего ни её чар, ни её красоты. Из-за него, своевольно покинувшего Навь, она пошла на сделку с Такрином и была втянута в нашу историю. А сочинил её Такрин мастерски, сначала прикинулся жертвой на площади, великодушно разрешив убогим себя пинать. Обставь он всё иначе, я бы так к нему не проникся. На короткое время я поверил в дружбу странного бедогаги из Чуди, не зная, что он владел целым миром, что требует определённой жестокости. Я не смог забыть, что он назвавшись моим другом, не сказал мне всей правды, отправляя меня с Велигором в Навь.
Она мечтала заполучить внимание Рахалахи и, неожиданно, благодаря глупости Чеми и Волка, он вернул лидерство в стае, просто и без драки, отпустив брата. Только потому, что Волк загадал любить и признался, что это ОНА и он уверен. Абсурдная ситуёвина казалась не реальной. Всё уже случилось, а я продолжал гадать: «Нафига зверю любовь? Тысячи лет без неё обходился и вдруг любви ему подавай!» И мне стало страшно интересно, что там моя ненаглядная выпросила.
Лично я, стоя перед холодным каменным боком, размышлял между личным и всеобщим: я верил в свои чувства, надеялся, что у нас с Есенией всё само собой образуется: «я ведь, как бы, не плохой, я не ссусь и не глухой». А то как? В мои четыреста тридцать – это уже достижение. Выбрал я совершенно не про любовь, хотя, любовь она разная бывает, я любил родной мир и хотел возродить животворящую воду на земле.
Как-то странно сбывались желания, даже не в том порядке, в каком их получила волшебная хварна. Буйвол был первым, не считая американки (у последней два нехитрых желания, потрахаться и прославиться сбылись сразу). Со мной и Есенией были Рахалахи, Айра и Квил. У оставшихся двоих братьев, Карая и Эврина, желаний не нашлось, они в авантюре с волшебным камнем не участвовали и к скале не ходили. Сирин и Волка тоже можно не учитывать, их мечты только, что исполнились. Мордобой Айры в скором времени вполне возможен. Собираясь на встречу с бессмертной плеядой, я не верил, что мы урегулируем вопрос со спасением Яви мирно.
***
- Ну и где твой доктор? – разочарованно протянула Сирин, едва переступив границы перехода. Не успел я ответить, что доктор примет нас в клинике, Есения, появившаяся из спальни, поспешила предложить помощь:
- Нужен доктор? Тебе нездоровиться?– всполошилась неравнодушная, собираясь лечить перерождённую.
И получила в ответ:
- Ага, видишь, заболела! – Моя подруга, оглаживаясь, как после сытного обеда, нагло продемонстрировала изумлённой Есении свой похожий на арбуз живот.
- Так ты беременна! Поздравляю, - и тут во взгляде Есении появился недобрый холодок подозрений. Видеть, как нелепые домыслы затмевают её глаза слезами, было обидно. Неужели я не заслужил капли доверия? Ладно с Чеми – там виноват. А Сирин, любому понятно – только друг. Пока я обеспечивал её перемещение в Агидель, я уже немного попривык к тому, как мой пузатый друг неописуемо нелепо «носит» свой животик. Словно рюкзак спереди, она то и дело пыталась его расправить или подвинуть. Понятно, что когда живот вырастает за неделю, привыкнуть к нему не успеешь.
Моя жена визит подруги ко мне расценила по-другому. Внутренним усилием, она попыталась спрятаться за гостеприимной улыбкой, но не справилась и улыбка погасла. Есения сделала шаг, хотела убежать, но я перехватил её за пояс. Я думал она прочитает правду в моих глазах, но ей было не до того. Душила ревность.
- Смотреть страшно, да? – в противоположность проблеме равнодушно поинтересовалась пузатая бестия, которой беременность, кажется, испортила характер окончательно. – А я что говорю? Представь, о чём я подумала, когда ни в одно платье не влезла? А тут Рахи меня утешил: «Вот и моё желание волшебный камушек выполнил». Убила бы!
- Что ты такое говоришь, это же ребёнок?!
- Ой! – Сирин театрально заохала, взмахнув руками. – Ребёнок?! А я думала, съела что-нибудь! Ладно, губы не дуй! Я про мужика своего говорю. Убила бы за подобный сюрприз любого другого, а Рахи люблю. – До моей ревнивицы наконец дошло, что я тут ни при чём, она усадила гостью за стол с искренней улыбкой.
***
- Может, достаточно уже равнодушно смотреть как дербанят ничейную землю? Если позволить перенос энергии, воду нам нипочём не вернуть, понадобиться не дюжая сила, чтобы восстановить природу, хварна единственный в Яви адаптер достаточной силы. Без воды мир не возродиться, а с клонированным населением за тысячу лет мыльный камень больше горошины не вырастет. Явь останется пустыней и шансов на возрождение не будет.
- Разве мы не доказали свою непричастность к разрушению Яви при нашей последней встрече?
- Да, что я не помню, что ли?! Я не обвинять вас пришел, а просить. Ваша пирамида скрыла хварну, но врагу о ней известно, накопитель создан по его заказу. Когда появиться сумарок, чтобы перенести энергию, я с горсткой клонов и перерождённых ему противостоять не сумею.
- Мы сделали всё, что должны.
- К лешему такое старание! Прежней земли уже никогда не будет! Вам заняться нечем: во власти купаетесь, смертных судите, а что один из вас чужой народ обескровил, вам и дела нет, чурки вы бездушные!
- Не забывайся, Велес!
- Ах, да!... Велес! – я разозлился до предела и словно отпустил с цепи всю копившуюся во мне ярость. Ощущение огромной власти знакомо накрыло моё сознание, тело вышло из под моего контроля, словно сквозь лёд я услышал жуткие слова:
- Я… Велес! – признание второй сущности прорвалось громовыми раскатами. – Я Бог, проклятый вами. Собранные здесь и сейчас, я призываю вас к ответу! – От моих рук, расставленных в стороны, пошла волна огненного заклятия. Оно прошлось по каждому из присутствующих, не задев Такрина, отправилось за невидимый в Ляду горизонт и вернулось усиленное новым плетением.
- Как только сумарок придёт за хварной, каждый из вас прибудет на мой зов! – Руками эффектно подстегнул плетение, от чего его жертвы колыхнулись как от морской волны. – Вы разделите мою участь в бою или разделите со мной проклятие Чернобога! До того, как эхо остановилось на последнем аккорде преобразованного проклятия, они поняли, насколько выверенными и отточенными были действия Велеса. Это были не пустые угрозы увальня из Яви. Магия, давно задуманная осквернённым сознанием разгневанного бога свершилась и печать проклятья расширила свои границы, распространяясь на виновных.
Я вздрогнул. Глубокий выдох принадлежал мне прежнему. Не зная почему, Велес добровольно уступил место человеку, я сам не захотел слушать вопли хранителей, открыл эфир и ушел, поставив крупную точку на их спокойном существовании.
***
Сирин и Есения, кажется, подружились, Есения требовала постоянных визитов в Пещеры, а Сирин заявила, что рожать без «чудесной повитухи» отказывается. Последнее случилось через три недели после загаданного желания. Процесс, как заведено с начала человеческих времён, обозначился резкой болью в пояснице и появление на свет желанного чада Рахалахи во второй раз не потребовало разрешения от его вздорной мамашки.
Дангвей сигналил о голосовом сообщении, так как Сирин каждый день угрожала родить, я снабдил их оргподом с выходом в Гоутонг. Женские гормоны испортили даже ту, которую дальше портить некуда. Рахи до скрежета зубовного, а это я бы сказал тот ещё страшный звук, стискивал своё терпение, когда она ворчала или, ещё хуже того, сыпала сантиментами.
Мы подобрали им одну из китайских клиник, куда и прибыли по первому требованию будущих родителей. Уговорить людей принять у неизвестной им красавицы роды, оплатив услуги сверхмеры было раз плюнуть. Однако предугадать всё остальное оказалось гораздо труднее. Проблемы начались на стадии подготовки. То, что излагала роженица на не понятном китайцам языке врачу и ассистентам «очень избирательно» переводила Есения. Современный аппарат УЗИ и другие средства обследования оказались бесполезными, хотя мы все не оставляли твёрдой уверенности, что Сирин не просто съела чего-нибудь. Рахи себе места не находил, как и положено папаше, но лучше бы они своих мужиков (то есть нас) побухать отпустили, а не устроили истерики, что без нас им обеим страшно. Глядя на отдыхающую между схватками Сирин, испуганной её назвать точно нельзя было.
- Чучело рукожопое, а не врач, - заключила «душка», когда ассистент сломал об её «тонку рученьку» трансфузионную иглу.
Обидевшись на приборы, которые не смогли показать её малыша, она поиграла с другими, выдавая произвольные показатели пульса и давления, после чего нам пришлось доплачивать гинекологу и реаниматологу, и лечить память заикающемуся педиатру. Если честно, из полезных в клинике была только моя Есения, но Сирин хотела «роды как у людей», а реаниматолога затребовала уже в больнице, увидев «другую» табличку на двери в одном из коридоров.
В общем, так как речь всё таки шла о Сирин, мне пришлось согласиться приглядеть за нелюдями и людьми, в ожидании радостного момента. Но терпеть все её выходки не собирался, когда заскучав, роженица, ментально воздействуя, заставила китайских врачей водить хороводы и петь колядки на дивьем языке, я вышел в коридор.
- Как ты думаешь, это скоро закончиться? - Вид Рахалахи говорил об одном, если бы сейчас ему дали мыльный камень, он загадал бы, что-нибудь попроще. Когда он посмотрел на себя, в висящее на стене зеркало, в его взгляде явно читалось «сам себя убил бы!»
- Судя по активной фазе схваток – скоро.
- Её словно корчебок выкручивает.
- Раз ввязалась в бабье дело, пусть терпит! – все рожают в муках.
Сирин закричала, громко, со всем отчаянием, на которое была способна никогда до этого не знавшая боли и бед принцесса Нави. Мы ворвались обратно в родильный зал.
- Ой! У меня, кажется, глаза вывалились!
- Всё нормально с твоими глазами, дыши! – Есения отодвинула врача и взяла управление непослушной пациенткой в свои руки. – Сейчас боль попробую снять, но если обещаешь сразу, как скажу, тужиться.
Сирин пообещала, но как только боль ушла, раскинулась на кресле и только сигареты между её пальцами для полной картины не хватало.
- Тужься! Тужься, я тебе говорю! Раз, два три… - Бесполезно, Сирин, отказывалась помогать - рожать ей уже надоело.
Есения повернулась ко мне:
- Придётся схватки вернуть, а то она дитёночка заморит.
- Я бы даже усилил, если «яда» не боишься, она им просто всё вокруг забрызгает.
- Справлюсь, - вздохнула милая и вернулась к делу.
Снова послышался истошный крик. На пару с мамашей кричал гинеколог. Педиатр, вполне профессионально, лёг на пол ровным столбиком, Рахи удерживал за руки, трепыхающегося реаниматолога, вооруженного скальпелем и щипцами, а Сирин приподнявшись на кресле искала глазами по полу.
- Я видел змею! - визжащий голос гинеколога, действовал на нервы. Мы с Есенией бросились ловить нечто быстро ускользнувшее от нас в противоположный угол.
- Это не змея! Это чудовище! – виденье ситуации глазами реаниматолога.
- Ещё раз назовёшь моего ребёнка чудовищем, будешь всю оставшуюся жизнь думать, что ты гусеница! – не злобно, про между прочим, предупредила мамочка.
- Рахи, они больше не понадобятся, - я подсказал ему вынести ненужных светил медицины из зала. К счастью для них, успел вовремя заметить, - не в плане, что совсем не нужны. Пусть живут, ты меня понял?
Слегка разочарованный, Рахи согласно качнул головой.
- Мы вообще-то сына хотели, но девочка, так девочка, - сказала невозмутимая родившимся змеемонстром мамочка.
Мы прошли по размазанным кровяным следам, оставленным на кафеле. Извивающийся рисунок следа вскоре украсился чёткими отпечатками маленьких ладошек.
Новорожденный лежал за ширмой, между и шкафом и вторым креслом. Издали нормальный человечек, выглядел, конечно, чуть старше пяти секунд от роду, потому, что осознанно провёл рукой, убирая слизь с лица, и нахмурился собственной неумытости.
Я пропустил вперёд вернувшегося Рахи, кто знает, может у них важна привязка к первому живому объекту, как у животных. Рахи опустился на колено, разрывая, похожие на хвост оболочки и помогая ребенку освободиться. Всё это время оба не отрываясь изучали друг друга. Первым на контакт пошел малыш. Его глазки сощурились, пухлые щёчки обозначили намерение и губки сложились в робкую, неимоверно трогательную улыбку.
- Я твой папка, Синай, - сказал Рахалахи, улыбаясь в ответ.
- В честь горы? – поинтересовался я.
- В честь места, где его впервые настигла мысль, быть отцом наших детей, - Голос Сирин дрогнул, от неожиданности, я не сразу понял, отчего её плечи так вздрогнули.
Есения бегом вернулась к подруге, подавая ей не носовой платок, не салфетку - она подала ей пустой флакончик от лекарства.
- Слёзы перерождённой, - напомнила она.
- Ура, - тихонько воскликнула Сирин, продолжая плакать. Она не ожидала такого гормонального подарка, уж тем более не позволила бы подобной ценности «сгинуть» в вороте больничного халата. – Мы из эссенции теперь столько зелья сварим, что сто лет на самостоятельные перемещения хватит, - брякнула Сирин, собирая со щеки третью каплю переливающейся перламутром влаги, и мельком глянула на подругу.
И я вдруг почуял, что против меня зреет бабий заговор, в котором я как проводник им сто лет не нужен.
Свидетельство о публикации №218111800343