Не отправленные письма, пятое письмо

  Ты приняла овощеводческую бригаду в крупном свиноводческом совхозе в 40 км от Воронежа. За бригадой было закреплено 3 га овощных культур, в основном, для внутреннего потребления. Мы работали в правление великого комбинатора в сельском хозяйстве Н.С. Хрущёва. Ранней осенью первого года нашей работы поступил приказ всех свиней сдать на мясо, а это больше 3000 голов. Поменяли профиль совхоза и мы были обязаны уже на следующий год «завалить» жителей областного центра овощами, «залить» молоком и  обеспечить мясом говядины. И началась «горячая» пора. Уже весной надо было вырастить овощи на 180 гектарах. А для выращивания рассады нужны парники. За зиму вырыли котлованы, связали 2000 рам, приготовили 4000 соломенных мат для укрытия рам, набили навозом парники и всё засеяли.  Под овощные культуры распахали целинные луговые богатейшие почвы. Вот где проявились твои незаурядные организаторские способности и профессиональные знания. Ты везде успевала, давала команды, учила даже плотников какие рамы были нужны тебе.
    А в твоей бригаде было 12 престарелых женщин. И ранней весной ты успела собрать и создать бригаду в 100 человек из молодых девчат и домохозяек. В нашем отделении было два села. В совхоз недавно присоединили два бедных колхоза. А колхозники на работу ходили по желанию. А теперь ты верхом на лошади под седлом скакала по сёлам и собирала рабочих. Ты им не приказывала, не упрашивала, а рассказывала какие культуры мы будем выращивать, в чём их достоинство. А ведь крестьяне в то время не видели «живьём» сладкого перца, баклажана, брюссельской капусты, кольраби, пастернака, и многих других культур. В огородах на селе выращивали картофель, тыкву, и понемногу огурцов и томатов. И всё.  Нигде нельзя было найти в огороде ни одного куста садовой земляники, смородины, крыжовника, ничего не выращивали.
    И ты сумела их заинтересовать, ты так красиво рассказывала, что они передавали твои беседы другим домохозяйкам. Вот так ты организовали бригаду их молодых, энергичных девчат и женщин. Они тебе поверили  и стали сами во-время приходить на работу.
    А тогда во всём был ручной труд, механизированы были только подготовка почвы и посев отдельных культур. Уже во второй половине лета стали убирать зеленные культуры, потом зелёный горошек, который убирать было нечем. Инженеры головы»ломали», но переоборудовали зерновой комбайн и весь урожай сдали в два консервных завода под Воронежом. А дальше пошли все другие культуры. Урожай был отменный по всем культурам. А транспорта для вывозки готовой упакованной продукции не было. Ты слезами обливалась, когда гнили на полях томаты, желтели огурцы. Сама ездила в районное и областное Управление сельского хозяйства и требовала автомашины. Но они запланировали урожай в два раза меньше, чем мы его получили. Но все планы по реализации овощёй на базы города и в консервные заводы мы даже перевыполнили. Уже поздней осенью не сумели реализовать позднюю капусту и ты организовала её хранение в наземных буртах. Заложили больше 200 тонн. Всю зиму бегала мерила температуру в буртах, охлаждала, или утепляла их постоянно. Весной опять не сумели всю капусту реализовать, а сохранилась она после суровой зимы хорошо. Около 20 тонн так и остались лежать в буртах, высохла. Не было транспорта и «разнорядки» на реализацию.  И это не твоя вина.
    У нас в селе Гремячий колодезь был старый помещичий сад в возрасте, примерно, 45 лет. Но деревья все были живые. На его территории крестьяне пасли коз, овец. Он не давал урожаев уже лет 30, как рассказывали старожилы. Только на головы коз иногда падали падалица и то очень редко. И мы с тобой решили привести сад в порядок и были уверены, что он нам даст хороший урожай. Ты поехала в город и привезла необходимые инструменты. Где-то в январе 1960 года с небольшой бригадой девушек обрезали два или три дерева для показа. А кроны у деревьев были высотой и шириной 10-12 м и мы их снижали почти наполовину, одновременно вырезали центральный проводник и омолаживали все ветви.
   Твои девчонки  и молодые женщины как обезьянки лазили по деревьям и пилили, пилили ветви, уже руки и пальцы не поддавались от бесконечной работой с ножовкой, но они упорно резали, в междурядьях были  валы из нарезанных ветвей выше самих деревьев. Через полтора месяца закончили эту трудную для женских рук работу. Ты и сама постоянно сидела на деревьях и учила их как правильно обрезать. Целую неделю бульдозер выталкивал вороха ветвей на пустырь. А летом мужики из села ночами заготавливали дрова на зиму. Всем хватило.
    Потом перекопали приствольные круги и хорошо подкормили деревья. Поставили охрану и в саду уже не было скотины.
    Уже на следующий год сад дал первый урожай, небольшой, всего 3 или 4 тонны, но зато каких плодов? Крупные, ярко окрашенные, прямо как с выставки. А на второй год после обрезки сад поразил всех. Все деревья были с прекрасным урожаем, снимали до 300 кг плодов с одного дерева, и опять плоды высшего качества. Мы отгрузили три вагона в г. Балтийск Калининградской области. Возили на базы города, на перерабатывающие заводы. А садик был всего на 9-10 га.
   Зимой 1960 года по согласованию с директором совхоза ты уехала в Областное управление сельского хозяйства и нам включили в финансовый план посадку нового сада на площади 100 га. Осенью сама привезла из совхоза «Масловский» под Воронежом посадочный материал яблони.  Зимой хранили его в зимней «прикопке» и ты опять следила, чтобы мышки не зашли на территории участка и не повредили саженцы. Ранней весной выбрали участок и по новой технологии с плотной посадкой деревьев посадили сад. Саженцы хорошо прижились, а обрезку их после посадки мы не доверили никому, и с тобой вместе вечером, почти ночью обрезали садик. Три года он прекрасно рос, уже появлялись первые плоды, а потом зимой его полностью съели мыши. Мы уже учились в аспирантуре далеко от совхоза, а наш садик не обвязали стволики толью или лапником на зиму и мыши съели всю кору на них, а летом все деревья засохли. Об этом мы узнали от студентки заочницы с нашего совхоза, которая приезжала в наш институт на зимнюю сессию.
   Директор совхоза тебе уважал и во всём доверял. Каждый вечер он собирал на планёрку гл. специалистов и управляющих отделений и всегда приглашал тебя, ты была единственным бригадиром, которая присутствовала на планёрках.
  Ты была очень обаятельная, очень энергичная, «жадная» до работы, тебе хотелось всё сразу сделать, объять необъятное, ты «выкладывалась» на работе до предела своих возможностей. Домой приходила поздно вечером, когда уже темнело. Полусонная ужинала и «падала» в постель. С дочкой была твоя или моя мама. И таком же режиме работал и я управляющий крупного отделения совхоза.
    Ты обладала красноречивостью, умела находить общий язык с любым  человеком и всегда могла доказать необходимость выполнения своих требований, если ты была уверена в их правильности. Вот один пример твоей «пробивной» способности решать любую самую трудную проблему.  К массовому сбору урожая яблок в строительном цеху сделали лестницы стремянки и их надо было закрепить длинными ботами, сделать защёлки, чтобы лестницы прочно стояли на земле. Но круглого железа-катанки у нас не было и, как сказал гл. инженер, что даже на базе в Воронеже оно в большом дефиците и достать невозможно. Ты взялась за это трудное дело. На машину погрузили десять ящиков яблок, 7 или 8 мешков ранней капусты и уехала. Вечером привезла целую машину катанки разного диаметра. Гл. инженер и директор были крайне удивлены. Ты всё это привезла в кредит, без предварительной оплаты. Это был единственный случай в практике руководства. Никогда, никому не отпускали товары в кредит, а ты сумела уговорить. Ты не шумела, не кричала, но так умела убедительно уговаривала, что тебе не отказывали.  Гл. специалисты в шутку говорили, что с такими организаторскими способностями, быть тебе директором крупного совхоза.
    После этого случая директор дал тебе безлимитную чековую книжку, где на каждом чеке стояли подписи его и гл. бухгалтера, даже гл инженеру давали чековую книжку только на поездки получения запчастей, а у тебя она была в постоянном пользовании. Ты по ней рассчитывалась в основном за наём машин, вагонов, рефрижераторов. Ты же сама ездила на станцию Латная и «пробивала» вагоны для погрузки овощей. О наличии у тебя этой книжки знали только директор и гл. бухгалтер. Даже мне ты не говорила об этом и рассказала после того, когда уволилась с работы.
    И вот однажды поздним вечером тебя привезли на тележке с соломой домой. Ты стонала и говорила, что тебе очень больно, ты была почти без сознания. Я понял — это язва двенадцатиперстной кишки. Бегом к директору, взял у него машину с шофёром, на дороге было грязно,  погрузили на заднее сиденье и в районную больницу, а это около 30 км. По дороге ты иногда стонала, но чаще отключалась и была без сознания. Только бы довести тебя живой. У тебя шла из язвы кровь, тебя вырвало с сгустками крови. Предварительно из правления позвонили с директором второму секретарю Райкома партии, просили его о помощи.
    В больнице нас ждали. Отвезли в реанимацию и только через 12 часов вышел гл. врач и сказал мне: «Молодой человек, как вы допустили до такого состояния здоровье своей жены? У ней сильнейшее кровотечение, она была без сознания. Мы уже хотели класть её на операционный стол, всё было готово. Но сумели остановить кровотечение, сделали переливание крови, влили ей почти полтора литра свежей крови и теперь она будет спать 10-12 суток. Можно только издалека на неё посмотреть. Близко лучше вам к ней не подходить. Она спит, но может почувствовать вас».
    Я мог её потерять. Господи! Помоги ей выздороветь!  И больше ты не будешь работать! Это какое-то умопомрачение с этой работой. Ведь ты чувствовала боли, но ни разу мне об этом не сказала. Разве можно так увлекаться и отдаваться работе? Ради чего «гробить» своё здоровье? Хотя я сам такой же дурак. Также работаю, как и ты. Но я оказался по крепче и не дошёл пока до такого состояния, но не исключено, что и со мной может случиться что-нибудь подобное. Всё хватит! Надо помнить о своём здоровье, оно у меня не железное. Так я думал, когда ехал домой в совхоз, а приехав, опять «закружился» в таком же темпе. Мы каждый день без выходных вставала в 4 часа утра. В 5 часов  - утренняя планёрка у директора. Всех рабочих вывозили к месту работы в 5 часов утра. Но они работали в две смены, а мы две смены в одну, и почти без перерывов на обед  Забежишь в столовую при совхозе или в поле, «покидаешь» скорей пищу и опять «летели» на работу. Только зимой у нас был нормированный рабочий день, но только не у меня. Меня нередко поднимали ночью, если что-то случалось непредвиденное. Днём, то корма не подвезли к ферме, то кормокухня поломалась и нечем кормить птицу, свиней. Всё время были причины моего присутствия на работе.
    Я к тебе ездил через день и долго смотрел на твоё лицо. У тебя всегда была очень нежная и чистая кожа, а на щеках яркий румянец. Вот и сейчас твоё лицо было спокойное, иногда улыбалась во сне, значит снилось что-то хорошее и яркий румянец на щеках. Нет, у тебя не было повышенной температуры. Это бог наградил тебя такой особенностью и привлекательностью.
   На 21 день я приехал забрать тебя из больницы. Язва полностью зарубцевалась. Врач в моём присутствии сказал жене: «Если вы хотите жить и не попадать на операцию, то уходите с этой работы. Вам надо долго отдыхать, ваша нервная система сильно расшатана и предстоит долгое её восстановление, иначе у вас опять откроется язва. В крайнем случае, если материальное положение не позволяет вам долго сидеть дома, то можно на лёгкую работу в бухгалтерии. Я позвоню вашему директору о нашем разговоре».
   Чем я его отблагодарил - не помню, но точно что-то подарил.
   После приезда домой, ты осмотрелась и через два дня пошла к директору с заявлением  об увольнении с работы.  Он тебе предложил должность бухгалтера , но ты ему ответила: «Виктор Афанасьевич! Я вам благодарна за всё, что вы сделали для меня, что вы всегда меня поддерживали в работе, доверяли и уважали моё мнение, хотя  не раз мы с вами спорили. Но щёлкать на счётах и протирать штаны — это не по мне. Поэтому подписывайте заявление и мы расстанемся друзьями». Директор ей ответил: «Зная ваш характер, я предвидел такой ответ. Да, щёлканье на счётах — это не для вас. Я подпишу заявление позже, но вас так просто не отпущу. Зайдите к председателю профкома и получите путёвку в санаторий, правда в Воронежскую область, но говорят этот санаторий очень хороший. А в бухгалтерии получите деньги на проезд туда и обратно. Разрешите на прощанье я вас поцелую, вы мне стали как дочь и других мыслей у меня нет. Я много повидал на свете людей, много работал в колхозах и совхозах, но таких как вы, не встречал. Так работать, как вы работали, я нигде не видел. Вы мне преподнесли хороший пример, как надо работать. Спасибо вам за всё».
   Всё это рассказала мне ты, когда вернулась домой с большой пачкой денег и путёвкой в санаторий. Оказалось, что он тебе выписал премию двухмесячного оклада и деньги по больничному листу. «И он тебя расцеловал?» -  спросил я тебя. «Да! Крепко обнял и поцеловал в губы» - ответила ты.
    Действительно санаторий был отличный, ты приехала  помолодевшей, с хорошим настроением, нервы окрепли и ты почувствовала, что жизнь прекрасна и удивительна. А когда тебе хорошо, то и мне радостно.
    Наконец-то ты увидела кто живёт вокруг нас. В нашем коттедже за стенкой жил прораб, который строил эти дома. Рядом инженер-строитель, а через стенку от него гл. инженер. Ты начала дружить с женой инженера -строителя Любой, ходила к ним в гости. Я привёз тебе 50 двухмесячных уток, обновили стадо кур несушек. Разбила и развела около дома прекрасный цветник, дома стало уютней и комфортней. Чистота в доме была безукоризненная.
   И всё же ты скучала. Всё это было не по тебе. После такой бурной жизни среди людей ты чувствовала себя в одиночестве. Только зимой я больше внимания уделял тебе. Мы любили бродить по дентрологическому парку, хотя он весь был заросший и заброшенный. А однажды мы на целый день пошли бродить по обочине глубокого оврага, уходящего далеко, далеко. С нами была дочка на санках. Снега было мало и лёгкий морозец  румянил щёки.  Встретили лису, она мышковала, но нас не испугалась и долго провожала взглядом. В этом овраге я знал живут много лис, охотников не было и их никто не пугал. Пришли к истоку большого ручья, почти маленькой речки. Именно от этого ключа пошло название села «Гремячий колодезь». Он весь оброс гладким льдом, он парил и пар замерзал вокруг него. Ключ гремел, выходил из под земли с воздухом и булькал громко, громко. А в окружении льда он ещё и позванивал, таким мелодичным, нежным звоном.
    А летом, правда очень редко, мы приходили в твой старый яблоневый сад. Ты обожали пору цветения яблони, ты целовала нежные цветы, обнимала ветви и всегда мне говорила: «Я их чувствую, я ощущаю, как по их ветвям движутся соки. Они же живые и меня тоже чувствуют и любят». Ты умела чувствовать природу как никто другой.
   Когда сады отцветали, то вечером мы садились в этом саду на лавочку со спинкой и блаженствовали. Сад выходил на крутой берег реки. А за ней простирались большие луга с не кошенной травой. Пахло цветами, иногда свежескошенной травой или душистым сеном. Кто-то воровал траву и сено. Это ты сделала две лавочки на берегу и их никто не трогал все 4 года, пока мы жили в совхозе.
   Я старался беречь тебя  и мало рассказывал о своей работе. Я тебе те говорил, что ко мне на вечернюю планёрки приходили мужики с топорами, вилами, косами и хотели меня прикончить. Не говорил, что в меня стреляли из мелкокалиберной винтовки, когда я сидел в нашем туалете. И только случайность спасло меня. Я в этот момент присел и пуля прошла над головой только слегка оцарапало кожу. А как я вытаскивал из омута реки труп мужчины? Правда, об этом я потом тебе рассказал, т. к. с этим случаем я случайно нашёл могилу моей бабушки, которую похоронили в нашем селе во время эвакуации. Были и ещё разные случаи, но я не хотел тебя волновать.
    За пять месяцев до отъезда из совхоза директор вызвал тебя в контору. Мы были крайне удивлены, ты уже полтора года сидела дома и никакого отношения к хозяйству не имела. Правда новый бригадир, молодая женщина, постоянно приходила к нам за советами, ты никогда ей не отказывала. Вот что ты мне рассказала: «Встретил меня Виктор Афанасьевич очень тепло. Спросил о моём здоровье и опять подарил мне бесплатную путёвку в специализированный санаторий в г. Ессентуки с проездом туда и обратно. Но премии не дал, сказал не положено. Конечно я была очень рада.  И сказал: «Вы не представляете какую прибыль вы принесли совхозу за свои два года работы? Эта крошечная компенсация за все ваши  труды». Обнял меня и мы распрощались».
    И всё же потеря здоровья не стоят этих двух путёвок. Но тебя ведь директор не заставлял так работать, это был твой выбор — так я думал в то время.
    В январе 1963 года мы поехали в отпуск к твоей маме и зашли в наш институт. Нам предложили поступать в аспирантуру и ты с радостью согласилась. Ты уже устала сидеть без работы с нашим домашним хозяйством, слушать сплетни соседских жён гл. специалистов. Они никогда не работали в совхозе и перемывали косточки всех подряд. А вот почему ты не стала писать стихи, рассказы, вести свой дневник? — всё это для меня осталось в тайне.
    Директор не хотел меня отпускать, но запретить мне ехать учиться и сдавать вступительные экзамены в свой без содержания отпуск, он не мог.
    На моей кафедре конкурс был три человека на одно место. У тебя — два, и почему-то вторая женщина появилась во время сдачи второго экзамена. У меня научным руководителем был известный учёный Будаговский В.И., депутат Верховного Совета СССР и он без труда принял в аспирантуру всех троих конкурентов. А на твоей любимой кафедре с тобой поступили по свински. Это было первое предательство в родном институте и от кого, от своего научного руководителя дипломного проекта и зав. этой кафедры, профессора. Ты набрала на один балл больше, чем твоя конкурентка, но зачислили её, а не тебя. А секрет был в том, что она была родственницей зав. кафедрой. Ты не стала оспаривать, потому что дальше работать с такими людьми нельзя. Взяла все документы и поступила в аспирантуру в Научно-исследовательский институт по садоводству в нашем городе.
    По приезду в совхоз зашли к директору и показали ему приказы о зачислении нас в аспирантуру. Он сказал: «Я надеялся, что вы вернётесь в совхоз, не пройдёте по конкурсу. Но вы молодцы. Жалко, что вы покидаете нас. Но, наверное, правильно, что вы выбрали другой путь и мне только остаётся пожелать вам доброго пути. Машину для перевозки вашего имущества я вам дам, не сомневайтесь и выпишу вам как можно больше продуктов со склада. И запомните, мы всегда будем рады видеть вас у нас в гостях, приезжайте, когда пожелаете».
   Распрощались и ты на второй день с дочкой уехала к маме. А я остался передать все деда, подготовить вещи к перевозке. У нас было очень много книг. Мы ещё в студенческие годы, тайком от мамы, на деньги, которые она давала нам на обеды, мы покупали подписные издания классиков литературы. В совхозе, все «лишние» деньги тоже тратили на книги. Поэтому в машину я погрузил свою нашу богатую библиотеку, самую необходимую мебель, а всё остальное раздал соседям. А Зина все комнатные цветы, а их было больше 20 плошек, отнесла к директору в кабинет.
    Работая в своём институте, я всё время мечтал съездить в совхоз, но не смог. И только спустя больше 60 лет, вместе с внуками приехали в совхоз. То что я увидел, меня повергло в шок. Дома все обшарпанные, давно не ремонтировались, все птичники, коровники исчезли, клуб развалился. Землю всю передали в частные руки. Работать негде да и некому, остались пенсионеры и дачники, люди разбежались и многие дома проданы под  дачи. Мне так стало тоскливо, от всего увиденного, что мы быстро уехали домой в наш город.