Царь и смерть

Жил на свете мудрый справедливый царь, искоренивший бедность в своем царстве, строивший больницы и учебные заведения. Народ любил своего милосердного правителя, и ни один бунт, ни одна война не обагрила кровью землю державы изобилия, которую прозвали Аркадией – блаженной страной счастья, где нет места слезам и скорби.
 Однажды, проезжая по царству, он увидел горько плачущую женщину и спросил ее:
 – В царстве моем нет ни войн, ни болезней, ни голода. Все подданные мои счастливы, отчего же ты скорбишь, и глаза твои источают слезы?
 Женщина ответила ему:
– Моя возлюбленная дочь умерла, и нет утешения моему разбитому сердцу ни в чаше изобилия, ни в эликсире долголетия, ни в кладезях мудрости. Ибо, на что мне долгая жизнь и знание, зачем богатство и здоровье, и как быть счастливой душе, если возлюбленное чадо мое сошло в зияющую черную яму – могилу?
 Опечалился царь и, приехав во дворец, собрал совет мудрецов, говоря:
– Я думал, что царство мое – обитель радости, и земли мои – не знают плача, но если хоть одна душа скорбит, и хоть одна слеза пролилась в державе, то, как быть счастливым ее правителю? Накормил я народ и одел простолюдина в хитон расшитый золотом и украшенный драгоценными алмазами и сапфирами, отменил неравенство – и нет отверженных во царстве моем, и каждый доблестен и мудр. Исцелил я болезни, и проказа не страшна жителям земель моих. Открыл я храмы знаний, и каждый исчислил окружность земли и узнал несметные тайны наук. Но плач сокрушает сердце мое, и нет счастья мне, ибо как же быть счастливым, если подданные мои обречены умереть и сойти в могилу?
 Размышляли мудрецы в течение часа, и один из них, начал держать ответ:
– О, великий владыка Аркадии – страны счастья, смерть – неизбежна для человека как ночь для мира, или увядание для цветка. Никто из смертных не избежит ее рока, и сколько не окружай человека роскошью и богатством – он будет лишь хладный труп, облаченный в злато. И сколько не учи его мудрости – смерти он не избежит, ибо никто из мудрецов нашего мира не познал тайны вечной жизни.
 Царь спросил:
– А можно ли откупиться от смерти, ведь царство мое чище коралла и прекрасней сапфира, и золото офирское – горсть пыли для жителей земель моих? Или же можно укрыться от ее зловещей власти? В царстве моем крепостей много, и стены их превосходят прочность тысячелетних скал.
 Мудрец ответил ему:
 – Все сокровища нашего мира – прах и тлен для смерти, она – жнец, собирающий свою кровавую жатву – людей. Никто из смертных не уйдет от нее. Смерть найдет свою жертву и в башне неприступной крепости, и в подземелье, и на вершине горы, и в колыбели морской бездны.
 Задумался властелин Аркадии, и наконец, промолвил:
– А если я буду умолять ее пощадить моих подданных и забрать лишь меня одного в свое царство ужасов?
Грустно вздохнув, мудрец сказал:
– Царь мой, милосердие твое не знает границ, но смерть бессердечна и неумолима, и чрево ее сама преисподняя – ненасытимая и бездонная.
 Зарыдал царь и воскликнул:
– Значит я не царь, а раб смерти, и царство мое – не страна счастья, а золотая чаша с ядом, сладким на устах, и нестерпимо горьким для сердца и души.
 И повелел владыка Аркадии выбить над дворцом своим мрачный монолог смерти, гласящий:
 «Я жуткая царица земли и неумолимое время – огненный перст мой. Власть моя – неоспорима, меч мой – неотразим, дыхание уст моих – леденящий ужас. Весь мир – царство мое, и в Аркадии – я царь».