Дорожное приключение

— Да мать твою налево! — вполголоса зло ругнулся водитель.
 
Вслед за этим сразу же последовал глухой, тяжелый удар о передний бампер маршрутки.

— Да чтоб тебя черти драли! — от всей души пожелал водитель.

Если бы Марина не сидела впереди, она бы, наверное, ничего и не заметила. А так отчётливо увидела, как перед маршруткой пролетели коричневые короткие лапки. И сориентировалась почти мгновенно.

— Остановите! Остановите немедленно! — закричала она. — Стоять!

Маршрутка дернулась, подалась вперед и замерла. Водитель несколько секунд сидел неподвижно и смотрел перед собой. А потом повернулся к Марине и не сдержал себя:
 
— У тебя что еще стряслось? Ты чё орёшь, припадочная? Я чуть машину не разбил!

Крик у него вышел тонкий, высокий, странно девчачий. Противный голос сопровождался не менее противным запахом прогорклого табачного дыма и застарелого перегара.

— Ехать на нормальной скорости надо, правила соблюдать, — не удержалась Марина и объяснила. — Вы только что собаку сбили!

— И чё? — недоумение водителя было искренним.

— Не «чё», а надо выйти посмотреть, что с ней, — терпеливо объяснила Марина.

— Я чё, больной? — возмутился водитель. — На шавок смотреть? Сдохла — и правильно!

— А вдруг ей еще помочь можно? — сквозь зубы сказала Марина. — Вы же не оставите ее там умирать?

Ответить водитель не успел — из салона маршрутки раздался возмущенный женский голос:

— Чего мы встали?

— Да вот, дамочке собака мерещится, — глумливо пояснил водитель.

— Мы собаку только что сбили, — представила свою версию Марина. — Надо…

— Мы что, опаздываем только из-за вонючей шавки? — голос спросившей женщины начал подниматься. — Я к внучке на день рождения еду! Вам что, собаки дороже детей?

— При чем здесь дети? — попыталась удивиться Марина.

— Нам на автомобильных курсах, — вставил свои пять копеек парень, — инструктор говорил, что собаку на дороге надо давить. Объезжать их, тормозить — создавать аварийную ситуацию!

— Шавок этих развелось — не пройти, не проехать, — проявил солидарность мужчина.

— Ага, на людей кидаются, ходить по городу страшно, — встряла девушка. — А мы еще их жалеть будем!
 
Марина проглотила ком в горле и сказала твердо:

— Все равно надо выйти и посмотреть, что там.

— Выходи. Не держу, — водитель открыл дверь. — Только учти, ждать тебя не буду.

— Я буду жаловаться начальнику автостанции, — предупредила Марина, выходя из маршрутки.

— Пёрышко в зад, — пожелал водитель.

— Вот развелось этих собаколюбителей, — сказала женщина, — ни семьи, ни совести, только собаки на уме. Я бы таких…
 
Что с такими, как она, надо делать по мнению обывателей, Марина не узнала. С шорохом дверь за ее спиной закрылась. Маршрутка обдала горячим воздухом и вонью и уехала.

— И ладно, — сквозь зубы прошипела Марина. — И без вас справлюсь!

Единственно — Настя же ее ждать будет… Марина достала телефон позвонить подруге и предупредить, что опоздает. Треугольник в правом верхнем углу экрана был пуст. Связи не было. Марина тихо ругнулась: на глухой дороге, где нет ни одного села в видимой близости, этого и следовало ожидать.

Марина ругнулась еще раз, посмотрела на бесконечную, пустую дорогу, повернулась и пошла назад. Туда, где должна была лежать сбитая собака. Сказать, что Марине было страшно — не сказать ничего. Ее буквально трусило от одной мысли о том, что она могла увидеть. Ну, если собака погибла — это грустный, но не самый страшный вариант. А если она сильно пострадала? Если у нее перебиты лапы, внутренности наружу и повсюду кровь? Что если собака большая? Если ее не получится поймать — и она будет убегать от своей спасительницы, волоча за собой выпавшие органы?

Собака лежала на боку у самой обочины. Мелкая, коричнево-рыжая с черными подпалинами. Она была живая и без видимых повреждений. Увидев, что к ней идут, собака забила хвостиком.

— Привет, — стараясь не пугать собаку, Марина присела рядом. — И откуда ты такая тут взялась? Выбросили?

Собака ничего не ответила, только продолжала вилять хвостом.

Маринка дала собаке понюхать руку, а потом погладила животное. Собака ласку приняла с благодарностью.

Мрина аккуратно поставила животное на ноги. Собака устояла, только поджала заднюю лапку.

— Ладно, — сказала ей Марина. — Раз ты жива-здорова, будем отсюда выбираться. Пить хочешь?

Собака вильнула хвостом. Марина попоила ее остатками своей минералки, еще раз погладила, утешая, усадила поудобнее в свой рюкзак и медленно пошла вдоль обочины.

— Из хорошего: мы не в пустыне. Так что какая-то попутка или маршрутка рано или поздно должна появиться и нас подобрать. Главное, чтобы ты мне в рюкзак не того… Хотя переживу, чего уж там.
 
Солнце поднялось и стояло в зените. Но особой жары не было. Ночью прошел дождь, и вдоль дороги тянулись длинные лужи, отражавшие, словно зеркало, глубокую синеву неба. Пахло влагой, цветущей бузиной и еще какими-то сладкими, совершенно летними травами. Дорога была пустынна — от горизонта до горизонта. Справа и слева тянулись поля, пересекаемые вдали полукруглыми линиями лесопосадок.

— Знаешь, собака, — мечтательно сказала Марина, — а если бы мы с тобой не шли тут, а просто ехали, то никакой красоты бы и не увидели. Так, мелькнули разноцветные пятна — и все.

Собачка тявкнула, соглашаясь.

— Так что будем жить! Жить и радоваться! Будем…

Дальше Марина договорить не успела. Дорога здесь делала крутой поворот, а за поворотом, за деревьями, лежала, прямо посреди шоссе, на боку маршрутка. По переводной картинке, голой женщине, обнимавшей тигра, Марина узнала тот самый автобус, из которого ее высадили. В днище маршрутки ткнулся милицейский уазик. Чуть дальше, в кювете, на крыше лежал внедорожник.

— Вот нифига себе, — ахнула Марина.

Собачка, словно почуяв опасность, затихарилась в рюкзаке, будто ее там и не было.

— Эй, есть кто живой? — неуверенно позвала Марина.

Ответом ей была тишина.

— Аууу? — неуверенно повторила Марина и подошла к месту аварии ближе.

Окна в маршрутке были выбиты, кое-где из салона вытекла кровь. Марина достала телефон, чтобы вызвать скорую помощь, но треугольник в правом верхнем углу экрана так и остался пустым.

— Да ну что ж такое! — всхлипнула Марина.
 
И заглянула внутрь маршрутки. Марина ожидала увидеть все, что угодно: трупы, внутренности, живых, но притаившихся пассажиров («Ха-ха, розыгрыш!»), но только не это. Маршрутка была пустой. Повсюду были кровь, личные вещи пассажиров — но никого живого или мертвого.

— Забрали их всех, что ли? — пробормотала Марина.
 
И пошла к милицейскому уазику. Сначала ей показалось, что и эта машина пуста — а потом Марина увидела, что за рулем полулежит человек в форменной одежде, пропитанной кровью.

Марина потянулась к шее мужчины, чтобы проверить пульс. Но тут пострадавший вдруг пришел в себя, зашевелился — и Марина едва успела отскочить и остаться целой, чудом увернувшись от его кулака.

— Мужчина, я вам помочь хочу, — медленно и мирно сказала она. Сложно было сердиться, что человек, попавший в такую ситуацию, ведет себя агрессивно. Шок, боль… — Я скорую хотела вызвать, но связи нет. У вас есть аптечка? Я могу попытаться оказать первую помощь. Я, конечно, не умею, но…

Мужчина поднял голову и сосредоточил на Марине мутный взгляд.

— Ты откуда тут?

— Меня из маршрутки высадили, — коротко сказала Марина.

— Тебя кусали? — задал странный вопрос мужчина.

— Вообще когда-нибудь? — не поняла Марина.

— Значит, нет, — выдохнул мужчина и закрыл глаза.

— Скажите, где тут ближайшая больница, я за помощью сбегаю, — попросила Марина. — Или давайте вам выбраться помогу…

— Мне уже не поможешь, — мужчина опять открыл глаза. — Но их предупредить нужно. Пройдешь по дороге метров пять вперед — увидишь указатель и поворот. Свернешь туда. Дальше — прямо по дороге. Никуда не сворачивай. Увидишь деревню. Найдешь там дом Дымовых.

— Как я его найду? — уточнила Марина.

— Запросто. Деревня вся вдоль дороги стоит, у Дымовых — дом с забором, желтым, высоким. Расскажешь все, что видела, скажешь, Степан все достал, забрать надо. Соколовка все. Поняла? Иди! Быстро!

— А вы как же?

— Я дождусь, они помощь приведут. И еще, — он отклонился куда-то в сторону, — держи пистолет!

— Нет! Я не умею стрелять, — Марина спрятала руки за спину, показывая, что не возьмет ни в коем случае.

— Держи, припечет — сумеешь, — прикрикнул на нее милиционер. — С предохранителя я снял. Увидишь странных, окровавленных людей — к ним не подходи, убегай. Ни с кем не разговаривай, пока до деревни не дойдешь. Придется стрелять — стреляй только в голову, остальное — просто трата патронов. Поняла?

— Да, — выдавила из себя Марина. Она, как ни старалась, не могла отвести глаз от оружия.

— Тогда иди! — прикрикнул на нее милиционер. — Поторопись, пожалуйста!
 
И Марина, придерживая рюкзак, полубегом отправилась в деревню за помощью.

— Ничего, собачка, — говорила она. — Все наладится. Сейчас в деревню придем, про этого Степана расскажем, нас накормят… Может, расскажут, где тут ближайшая автостанция, домой поедем.

Дорога очень быстро свернула в лес и теперь петляла под сенью огромных сосен. Было удивительно тихо, пели птицы. Марина немного замедлила шаг. Ей невольно вспоминались слова милиционера о необходимости обходить покусанных людей. Было жутко, но Марина пришла к выводу, что, скорее всего, он просто бредил.

Потом дорога вынырнула из леса и пошла вдоль полей. Справа поле было кипенно-белым, слева — желтым-желтым. Потом потянулись пшеничные поля оливково-салатного цвета.
 
А потом как-то вдруг то, что казалось холмиками, превратилось в крыши домов, и показалась деревня.

Марина относила себя к городским жителям, а потому о сельской жизни имела весьма скудное представление. Деревня встретила ее тишиной. Марине раньше казалось, что село — место шумное: куры и петухи, гуси, коровы, собаки явно не молчат. Людей тоже не попадалось. Марина шла по центральной дороге, как ей и сказал милиционер, и увидела высокий желтый забор. Он явно был из новых, еще не тронутых ни дождем, ни грязью, ни временем.

Найдя калитку, Марина постучала и толкнула ее — заперто. Марина постучала громче — ответа не последовало. Кнопки звонка, если та где-то и была, заметно не было.
 
Не зная, что делать дальше, Марина огляделась — и увидела, что по другую сторону дороги, у сарая склонился в какой-то работе мужчина. У того двора забора не было — так, чисто символическая, покосившаяся изгородь.

— Добрый день, — придерживая рюкзак, Марина робко вошла в чужой двор. — Я к Дымовым по поручению. Не подскажете, они дома? Как к ним попасть?

Мужчина перестал возиться и замер. Марина, словно в замедленной съемке, увидела, что склонился он не над работой, а над свиньей. Относительно небольшой, завалившейся на бок, в луже крови. Потом мужчина обернулся. У него была только одна рука — на месте второй криво торчал огрызок кости. Все лицо мужчины было в крови. То, что это кровь свиньи, оставшейся уже без бока, осознать Марина не смогла. Мозг отключился начисто. Она просто стояла у входа в чужой двор и наблюдала за тем, как однорукий мужчина ее заметил, быстро вскочил на ноги и бросился бежать к ней. От ужаса и неожиданности Марина даже не успела закрыть глаза, не то чтобы попробовать спастись. Где-то в рюкзаке не то пискнула, не то тявкнула собака, но Марина, охваченная ужасом, не слышала этого.

 Потом грянул выстрел. Голова окровавленного мужика разлетелась на тысячи частей.

Марина не шелохнулась. И не пискнула.

— Живая? Целая? — со спины к Марине подошел светловолосый парень. — Сказать что-то можешь?

Марина повернулась к нему, все так же не в силах вымолвить не слова.

— Мы не ждали с этой стороны никого, пока дети сказали, что стучат, пока мы подошли, ты отошла уже.

Марина тупо кивнула.

Парень ухмыльнулся понимающе, кивнул в ответ и потащил Марину за собой.

Пришла она в себя на деревянных ступеньках огромного дома. Справа от нее сидел мужчина лет сорока, слева — старушка в красивом платке. В руках у нее была кружка, из которой она пыталась чем-то поить Марину.

— Очухалась? — спросил мужчина.

Марина кивнула.

— Говорить можешь? — уточнил он.

— Могу, — прохрипела Марина.

— Тогда говори, — предложил мужчина. — Кто, откуда, куда?

— Да подожди ты, — оборвала его старушка. — Не наседай, успеется. Не языка из тыла приволок!

— Что у вас тут случилось? — спросила Марина.

— То же, что и у вас, — хмыкнул мужчина.

— А что у нас? — растерялась Марина.

— Соседский сынок Петя сегодня первым рейсом из города прикатил, — вмешалась старушка. — И понеслось. Кровь, нападения. Или ты по дороге не видела ничего?

Марина вспомнила про маршрутку и уазик.

— Меня Степан вас разыскать попросил! Вы же Дымовы?

— Дымовы мы, да. Где он? С ним… с ним что-то случилось? — сразу же среагировал мужчина.

— Он на трассе, в аварию попал. Просил передать, что все достал, чтобы вы забрали. Что Соколовка все.

— А сам он как? — спросила старушка.

— Плохо, — честно призналась Марина. — Его придавило сильно, я ему помочь не смогла.

— Пистолет он тебе дал?

— Да, хоть я и говорила, что пользоваться им не умею… — оправдалась Марина. — А собака моя где?

— Накормили ее, напоили и в чулане прикрыли пока, — ответила старушка. — Пойдем, умоешься с дороги, расскажешь, кто и куда. С нами познакомишься.

— А Степан как же?

— Мы сейчас за ним поедем, — ответил мужчина. — Только расскажи, куда нам на трассе поворачивать.

… Марина услышала далекий шум и открыла глаза. В первый момент ей показалось, что это был просто сон: сбитая собака, перевернутая маршрутка, мужик, поедающий свинью. Но комната была незнакомой, на коврике у дивана лежала та самая коричнево-рыжая собачка. А шум за дверями, по-видимому, означал, что привезли Степана и его таинственный подарок, за который он волновался больше, чем за свою жизнь.

Марина поднялась с дивана, сложила одеяло и выглянула в приоткрытую дверь.

— Помешали поспать? — по коридору шла молодая девушка, кажется, Катерина.

— Вернулись уже ваши? — поинтересовалась Марина.

— Нет, — покачала головой Катерина. — Рано им еще. Они ведь только недавно уехали. Это какие-то выжившие приблудились. Матвеич и Ольга их принимают.

— Вам помощь какая-то нужна? — спросила Марина.

— Да пока справляемся, — улыбнулась девушка. — Спасибо!

Вдвоем они спустились вниз, вышли во двор. Там стояли уже знакомая старушка, незнакомая женщина лет сорока и старик в соломенной шляпе. А еще трое запыленных, окровавленных людей. Секунду спустя Марина узнала в них своих попутчиков из маршрутки.

— …Все так быстро случилось, — продолжила рассказывать толстая женщина из маршрутки. — В нас тот джип влетел, мы перевернулись. Думала — конец мне наступил, когда ничего — потрусило немного, но ничего. Выбрались, блукали полями, к вам пришли.

— Вас только трое осталось? — уточнила старушка.

— Да, — как-то замялась толстуха. — Остальные погибли.

— А из джипа кто-то выжил? — спросила Марина.
 
Все трое ее бывших попутчиков посмотрели на нее, но, видимо, никто не узнал.

— Нет, погибли все, — ответил хрипло парень.
 
Он странно придерживал правую руку. Толстуха вся была в царапинах и следах замытой крови. Девушка, третья пассажирка, была просто бледной, видимых повреждений у нее не наблюдалось.

— Давайте знакомиться, — начала старушка. — Меня Софья Игоревна зовут, это невестка моя Катя, это мой муж Коля. Остальные в доме, сын с братьями отъехал ненадолго. Пойдемте, дадим вам одежду и комнату определим.

Вновь прибывшие ушли за Софьей Игоревной, а Марина пошла осмотреться. Справа от трехэтажного, добротного дома стоял ряд сараев. Слева тянулись огороды. За домом обнаружился старый сад. Марина погладила шершавый ствол яблони.

— Самые старые деревья еще мы с отцом сажали, — подошел Коля. — Сейчас мои сыновья следят, а я им помогаю.

— Вы вот так всех пускаете, — растерянно сказала Марина. Ей внезапно стало неуютно от необходимости находиться в одном пространстве с теми, кто не заступился за нее в маршрутке. — Не боитесь?

Старик пожал плечами:

— Время тяжелое настало. Мы не поможем — кто поможет? Мы же все еще люди. Да и чего теперь бояться? Они что, настолько глупые, чтобы нас грабить? Ну, украдут деньги — и что дальше? На что их теперь потратить можно?

Марина не нашлась, что ответить, кивнула и пошла в дом. Комнату, отведенную ей, она нашла почти сразу. Толкнула дверь, вошла. Разговор в помещении сразу прекратился.
 
На диване, на котором отдыхала Марина, лежала, свернувшись клубком, собака и косила взглядом на соседей. На широкой скамейке сидела толстуха. Парень лежал на кровати. Девушка полулежала на стуле, спиной к окну. Марину очень пугала ее странная бледность.

— А ты кто? — развязно спросила у Марины толстуха. — Раньше пришла, лучшее место заняла. Может, уступишь место? А то я больная, старая, а ты вон, ничего так кобыла.

Марина не успела ответить на это странное предложение, открылась дверь, заглянула Катя:

— Спускайтесь обедать. Мы стол накрыли!

— Покушать — это можно, — толстуха тяжело поднялась со скамейки. Девушка встала вслед за ней, пошатнулась, но удержала равновесие. Катя попыталась взять ее за руку, поддержать, но девушка отстранилась.

Парень так и остался лежать.

— Эй, — Катя хотела подойти к нему, но толстуха удержала ее:

— Пусть отдохнет, он и так в больницу ехал проверяться, а тут еще все это, авария…

Катя кивнула, и все вместе они спустились вниз.
 
За столом уже сидели и Коля, и Софья Игоревна, и десяток разновозрастных детей, и еще трое женщин.

— Ну, приятного всем аппетита, — сказал Коля, когда все расселись. Марина сидела между Катей и мальчиком лет десяти. Напротив нее была та девушка из маршрутки. — Отведайте, что Бог послал.
 
Это словно послужило сигналом. Все жадно и весело набросились на еду. Молодая картошечка с укропом и маслом, салат из свежих овощей, жареная рыба.

— Это сынок мой старший рыбак, — рассказывал словоохотливый Коля толстухе. — Никогда с пустыми руками не возвращается.
 
— А ты этих, кусачих, видела? — спросил у Марины мальчик.

— Что за вопросы за столом! — шикнула на него Катя. И добавила, обращаясь к Марине: — Вы уж извините его.

— А я видел, — не дал ответить Марине мальчик. — В окно смотрел. Дядя Толик стоял, дрова рубил, а его дочка трехлетняя, Аля, вдруг вбежала во двор и прямо к нему. Как вцепится зубами, кровь во все стороны! Дядя Толик сначала упал, она на него прыгнула, жрала его, жрала! А потом он встал, и они вместе побежали!

— Вадик! — прикрикнула на него Катя. — За столом! Люди с дороги проголодались, а теперь и есть не захотят…

Марина хотела сказать, что все вкусно, но не успела. С верхнего этажа послышался отчаянный лай.

— Опять эти шавки! — зло пробормотала толстуха во внезапно наступившей тишине. — И что их в дом тащить…
 
Лай приближался. Все сидящие за столом обернулись к проему, в котором, шатаясь, появился парень из маршрутки. Рот у него был в пене, глаза закатились. Он время от времени, пошатываясь, приседал, пытаясь поймать собаку. Собака бегала вокруг него, не даваясь в руки, постепенно выводя его из дома.

— Ой, — выдохнула Катя. — Ой-ой-ой…

— Сидите тихо, — Коля поднялся из-за стола. — Не шевелитесь. И тихо.

Коля очень медленно пошел вдоль стены к двери, вдруг нагнулся, поднялся с топором в руках. Собака, словно почувствовав его замысел, принялась крутиться на месте. Парень неуклюже крутился вместе с ней. Коле оставалось лишь пару шагов, когда Марина краем глаза уловила движение. Она обернулась — и крик застрял у нее в горле.
.
Девушка из маршрутки билась головой об стол, глаза ее закатились, изо рта шла пена. А потом девушка перестала биться в конвульсиях. Ее рот перекосило, ее челюсти клацнули раз, другой. Нос дернулся, словно у собаки, которая пытается взять след. Сидящая рядом с ней пятилетняя девочка тонко запищала. Девушка повернулась к ней.

«Надо стрелять в голову, — раздался в голове голос Степана. — В голову. Остальное — пустая трата патронов».
 
В правой руке у Марины, совсем не по этикету, была вилка. Секунды спустя вилка была воткнута в глаз девушки. Та кулем повалилась на спину. В это же самый момент в столовую вкатилась отрубленная голова парня.
 
И только тогда Марина поняла, что стоит на коленях на столе. Она покраснела и аккуратно слезла назад.

— Ну ты крутая! — похлопал ее по плечу мальчик, сидевший рядом. — Прям вообще!

— А где Тося, третья пришедшая? — спросила Катя.

Толстухи за столом не было.

— Она тоже заражена? — спросил Коля.

Катя, Марина и Софья Игоревна пожали плечами.

— Куда она могла пойти? И зачем? — задала еще один важный вопрос Катя.
 
Все опять промолчали. Никто не заметил, когда и куда она пропала.

— Оля, Саша, детей быстро наверх, — приказал Коля. — Закройте дверь и сидите, пока мы не постучимся к вам.

— Ты нас проводишь? — тонким голосом спросила Оля. Видно было, что ей страшно.

— Конечно, мы с Катей вас отведем.

Катя взяла в руки серп, Коля был вооружен топором. Вся группа направилась наверх. Собачка, помахивая хвостом, весело похромала вслед за ними.

— Вот, возьми, — Софья Игоревна протянула Марине длинный нож. — Сейчас Коля и Катя спустятся, пойдем искать эту Тосю или как ее там.

Марина кивнула. Несколько минут назад она убила человека. Да, больного. Да, опасного. Да, возможно, уже не очень человека, но… Почему она ничего не чувствует из-за этого?

 
Ее размышления прервали Катя и Коля, спустившиеся вниз.

— Наверху толстухи нет, — сказал Коля. — Я думаю, она где-то во дворе, прячется.

— Но зачем ей это? — спросила Софья Игоревна. — Она тоже больна?

— Или больна. Или боится, что мы ее обвиним, наверное, — предположила Катя.

— Пойдемте уже, — нетерпеливо переступила с ноги на ногу Лена. — Ну?
 
Во дворе они разделились. Марине с Катей выпало осматривать сарай. Там было полутемно, приятно пахло сеном.

— Эй, — позвала Катя в приоткрытую дверь. — Ау! Выходите, мы же не звери, поговорим, разберемся…

Ответом им была тишина.

— Нет здесь никого, — прошептала Марина.

— Мне тоже так кажется, — тоже шепотом ответила Катя. — Но где ей еще прятаться?

— Она вряд ли больна, зачем ей прятаться? — не отступила Марина.

Плечом к плечу они медленно обходили огромное помещение, заглядывали в каждый закуток.

— Боится, — предположила Катя.

— Ты видела ее рожу? — хмыкнула Марина. — Она ничего не боится, она наглая, злобная… — и ее вдруг осенило:

— Она или прячется, чтобы переродиться и напасть, или пытается впустить сюда зараженных. У вас сколько выходов со двора?

— Один главный, — задумалась Катя, — и один тыловой, за садом.

— Надо туда бежать! Показывай! — скомандовала Марина.

— Но тут надо досмотреть… — засомневалась Катя.

— Тут пусто, — с нажимом сказала Марина. — Если она сюда впустит тех…
 
— Это будет конец, — сквозь зубы сказала Катя.
 
Они рванули ко второму выходу.

— Вы куда? — просила их Софья Игоревна. — Нашли ее?

— Нет, — покачала головой Катя. — Марина думает, что толстуха хочет впустить зараженных, надо проверить калитку.

— Я тут останусь, у ворот, с Леной и Тоней, — сказала Софья Игоревна.

— Идемте быстрее! — Коля обогнал Марину и Катю. — С одной мы быстро справимся, а вот с толпой зараженных… Хоть бы сын поскорее приехал!

Когда они добежали до калитки, толстуха уже успела открутить проволоку, служившую там замком. Осталось только сбить крючок.

— А ну стоять! — заорал Коля.

Толстуха обернулась.

— Быстро вы меня нашли, — скривила она рот. — Я надеялась, еще повозитесь. А потом вам сюрприз будет.

— Зачем вы так? — спросила Катя. — Из-за этих, умерших?

— Этих? — скривилась толстуха. — Больно надо! У меня сын погиб. А вы жить тут будете? Жировать? Нееет, сдохните, суки, сдохните!

Одним усилием она оторвала крючок, калитка распахнулась. Двое зараженных тут же кинулись на толстуху, еще двое рванули к остальным.

— Катька, беги калитку закрывай, только осторожно. А мы этих попробуем…

Марина крепко сжимала нож. Страха не было. Было ощущение странной неправдоподобности происходящего. Вот сейчас на нее нападет монстр… Вот сейчас…

Раздались выстрелы. Четверо зараженных упали первыми, потом пришел черед старухи, которая тоже начала подниматься.

Коля рванул к калитке и захлопнул ее. Марина краем глаза увидела, как в проеме мелькнули тени.

— Надо замок повесить, — мужчина, пришедший им на выручку, опустил ружье. — И подпереть чем-то.

— Я замок принесу сейчас, — метнулась Катя.

— Как вы съездили, сынок? — спросил у мужчины Коля.

— Хорошо все, Степана привезли. Тяжелый он, но живой, — начал рассказывать мужик.

Марина тихо развернулась и пошла в дом. В голове у нее была звенящая пустота. Вдруг что-то ткнулось ей в ноги. Марина опустила глаза и увидела свою собаку. Марина присела, обняла животное и начала рыдать, уткнувшись носом в густую шерсть.