04 Четыре пятых

Ан наигрывала что-то на гитаре, я выдавливал из себя текст очередной песни, мир пытался не спятить, - все были заняты. Самой занятой была кошка Ани по имени Четыре Пятых. Кошка грызла сахарную косточку для собак из зоомагазина. На вопрос об имени кошки, Аня ответила кратко и понятно: "Соловьёв, если кошку так зовут, значит кошке это надо. Если кошка грызёт кость, значит кошке это надо". Понятно было только то, что правду я так и не узнаю. Понятно было ещё и то, что я уже который раз ночую у девушки на квартире, причём между нами ничего не было, ни разу. Я твёрдо решил взять Ан в группу, из-за чего она целыми днями бренчала наши песни, но с каким-то своим колоритом. Из тягучего звучания, напоминающего стекающий с ложки мёд, она сделала что-то похожее на звук дождя, капли которого с неслышным звоном разбиваются об асфальт. Мне показалось, что так будет лучше, да и теперь в группе две гитары, а значит, я смогу сфокусировать внимание на голосе, просто поддерживая ритм. Ан закончила с мучением инструмента и себя, положила гитару в кресло, взяла со стола сигарету и закурила, не раздавливая ментоловую капсулу.

- Ты слышал что-нибудь о "Сказках господина Мескалито"?

Я оторвался от блокнота и после минутного молчания ответил:

- Мескалито? Что-то из Кастанеды? Так вроде ещё пейотль называли.

- Нет же. Я не об этом. Я когда у бабушки была, нашла на заброшенной железнодорожной станции книжку, - она притащила со стола видевший жизнь и смерть том в мягком переплёте и продолжила, - вот. "Сказки господина Мескалито" Дж. Лэнгли. Сколько ни искала в интернете, ничего не нашла.

Я взял в руки книгу и рассмотрел со всех сторон.

- Ни названия издательства, ни артикулов, ни штрихкодов. Полагаю, это самиздат. Вот и нет информации.

- Но книга немного, хм, странная. Знаешь, бывает такое, что читаешь и думаешь, это про тебя. Это то самое. Автор чувствует своего читателя и вообще.

- Ох как бывает. Сам недавно читал Масодова и почувствовал родство с дедом с лодочной станции.

- Не ёрничай, придурок, - театрально надув щёки, Ан бросила в меня мягкой игрушкой (Йоки-има, - узнал я), - когда читаешь эти сказки, то просто диву даёшься, насколько они бессвязны и абсурдны, иногда накатывает ужас, что Лавкрафт бы позавидовал, а самое страшное, что всю первую половину книги, у меня было страшное чувство дежавю.

- То есть, у нас тут "эта книжка про меня" нового уровня?

Она замолкла, надела очки, сняла с подоконника скетчбук и стала что-то рисовать тушью. Кажется, это была обида. В мою сторону она даже не смотрела, даже не поглядывала, даже взгляд не косила. Похоже, что это настоящая обида, а не желание казаться обиженной.

- Ан.
Нет ответа.
- Ну, Аня.
Нет ответа.
- Эмм, Корделия?

Она подняла на меня взгляд, наполненный желанием что-то сказать, но попытками это перебороть из-за гордости. Я улыбнулся и вышел на кухню, где заварил имбирный чай с молоком и принёс две кружки в комнату.

- Ты очень важный для меня человек, Андрей. Воспринимай меня, пожалуйста всерьёз, - тихо проговорила она, прихлёбывая чай.

- Прости.

- А книжку обязательно прочти. Там очень занятное описание мантикоры. Главный герой изрядно напился и среди алкогольных видений он увидел, как что-то его пожирает. По описанию ясно, мантикора.

- Стой, ты это в книжке вычитала, - осоловело произнёс я.

- Ага, а ты почему такой бледный? - она коснулась губами моего лба, как мне когда-то мама делала, - у тебя жар. Ложись в кровать, допей чай и спи. За меня не переживай, я на тахте сегодня посплю.

- Ань.

- Что такое?

- Я обязательно почитаю.