05 Три короны Сефирот

Только я лёг на кровать, моё сознание сразу же провалилось в небытие. Знаете, бывает такое состояние: тебя лихорадит, каждая клетка тела пылает миллионами пожаров, а раскалённый мозг создаёт страшное гриппозное видение. Чаще всего ты видишь один и тот же сон, если это можно назвать сном. Это всегда пугает, это всегда слишком ирреально для принятия, но в то же время принимается уставшим мыслящим центром за чистую монету. Противоестественные образы становятся твоим хроническим кошмаром, к которому ты никак не можешь привыкнуть, ведь образы дополняются чувствами и ощущениями. Они-то в свою очередь гиперреалистичны, что выводит участие в своём сне на новый уровень.

Итак, я стал точкой. Точка физически ощущала свою беспомощность. Было чувство того, что весь мой вес тянет меня на плоскость, заставляет застыть на месте и ждать чего-то страшного, неминуемого, неизбежного. Эта фатальность наполняла точку неимоверной тяжестью, бесконечной вселенской тоской по действию, по чему-то, что снова даст смысл, отчего она станет невесома и умчится за пределы этой плоскости в другую, а затем в третью и в четвёртую. Точка не будет там одинока, она сможет двигаться в пределах плоскости. Там будет множество других точек, наделённых разумом, характером. С ними можно будет взаимодействовать. Просто представьте себе слияние двух кристально-чистых разумов. До неприличия тесное сплетение суждений, наложение образов друг на друга, наполнение всего сущего в точке смыслом. Однако этого не происходило. Были лишь тоска, тревога и невообразимая сила тяжести. Так было не долго, по всей плоскости стало появляться множество других точек... Только они двигались, а я оставался на месте. Во мне не было воли, не было ничего, что могло бы что-то изменить. Вокруг царил Хаос. Всё было едино, всё двигалось в ритме нелепого пого. Пространство напоминало белый шум с одной статичной точкой в центре. Внезапно всё окружающее вошло в меня, наполнив всю сущность непостижимым весом. Объём увеличился лишь чуть, но целиком изменилась суть. Я стал ледяной нейтронной звездой. Вокруг снова ничего не происходило, оставалось лишь внутреннее созерцание и недеяние. Внутри меня произошли чудесные изменения: я решил переместиться туда.

Место действия: комната для проявки фотографий, залитая красным светом.

Я оказался в собственном теле, окрашенном до подбородка чёрной краской. Вид меня не смутил, это казалось естественным. На натянутых тут и там струнах висели фотографии, воспоминания, отпечатанные в моей памяти. Здесь были изображения пейзажей, цветов, архитектуры. Вот Аня рисует на моих глазах красные стрелки перед концертом. Вот Вера, стоя на столике в баре, декламирует стихотворение про вечное желание спать. А я этого и не помнил, наверное подсознание подкинуло картинку или само нарисовало. Вот Федя пытается разобраться в притащенном им на репетицию кларнете. Неприятные кадры с изображениями оград и гранитных памятников я остервенело сорвал. Рядом висело фото родителей из отпуска. Счастливы и молоды, словно живые, мчались на жёлтом мопеде где-то по грунтовой дороге на Пхукете. В ванночке с реактивом лежал ещё один листок. Я достал его и, встряхнув, развернулся, чтобы хоть крупица красного света осветила изображение. На фотографии была девушка с короткими чёрными волосами и всепоглощающими глазами цвета пережжённого угля. Она сидела в красной комнате на стуле, закинув ногу на ногу. Тело её было окрашено так же, как и моё. Я убрал фото - Эсме сидела передо мной на яву, если эти образы можно назвать явью.

- Прости за такое пафосное появление. Обычно на стадии нейтронной звезды ты либо просыпаешься в полубреду, либо начинаешь активно участвовать в красном смещении в созданной твоим же Эго Вселенной. Однако, здравствуй.

Она говорила полушёпотом, словно не хотела, чтобы кто-то нас услышал, хотя это было и невозможно, учитывая где мы находимся. Правда придумать этому месту название, оставшись при этом в своём собственном уме, не представлялось возможным.

- Что происходит, Эсме? Можешь меня отсюда вытащить? - неожиданно для себя попросил я.

- Это сакральное место, знаешь ли, этакий санктум. Тебе нужно бывать здесь чаще, чтобы оставаться человеком. Ты должен усвоить несколько простых истин: первая из них в том, что меня не стоит романтизировать. Я не собирательный образ из твоих песен и прозы. Я относительно самостоятельный ментальный организм, существующий везде и нигде, всегда и никогда. Иными словами, я не плод твоего воображения, хотя и нахожусь в твоём сне. Второе: я не желаю тебе добра. У меня иные цели. Моя работа - равновесие бытия и небытия, а твоё состояние мне до сверхновой из созвездия Большого Пса. Третье: я могу больше, чем ты думаешь. Не стоит выводить меня из себя. И четвёртое... Это скорее правило, вытекающее из трёх предыдущих пунктов - про меня никто не должен знать. Не спрашивай почему. Просто помни, что заставить тебя считать себя точкой наяву для меня не составит огромного труда. Вы поняли меня, господин Соловьёв? Вы уяснили то, что я сказала? - голос её звучал глухо и словно изнутри моего собственного разума.

- Не понял ничего, но всё уяснил.

- Единственный верный ответ, дружок. Теперь запомни. Про книгу ты не вспоминаешь, твоя подруга про неё забудет тоже. Книжку я заберу. Ей не место в ваших руках. Ясно?

- Предельно.

- Представь себе огромное торфяное отложение. Ранее в болоте утонуло определённое количество человек. Тела мумифицировались благодаря антисептическим свойствам мха и приняли активное участие в торфообразовании. Ты понимаешь, что я говорю и к чему клоню?

- Не особо.

- Окей. Для такого фантастического тугодума, мнящего себя гением, разжую. Биомасса превращается в чёрную массу мёртового горючего. Помнишь мумифицированных утопленников? Они всё ещё там. Они занимают своё место, но не смешиваются с мёртвой растительной массой. Человек всё же противопоставлен природе и не смешивается с вегетативным топливом. Рано или поздно даже мумия истлеет. Знаешь, что от неё останется?

- Пустота?

- Именно. Отпечатки тел на почерневшей ткани реальности. Всё, что от вас останется. Найди возможность получать от жизни удовольствие, а то станешь никем и в мгновении, и в вечности.

- Всё же ты желаешь мне добра?
Вместо ответа, я увидел лишь ухмылку на её лице.