Проникающий

Билетерша отперла дверь и пропустила внутрь кассиршу. Женщина поспешила войти, с ловкостью завзятого жонглера удерживая в руках большую коробку, сетку с картошкой и бумажный кулек с яйцами.
- Представляешь, иду на работу и вижу, в сувенирном толпа. Фужеры выбросили. Чехословацкие! А до обеденного перерыва – всего ничего. Ну я в очередь встала и успела! – гордо сообщила она вахтерше. – Внучке на свадьбу будет.
- Да ты что, из кобальтового стекла что ли? – ахнула та, пытаясь сквозь прореху в упаковочной бумаге разглядеть форму. – Под шампанское?
- Из кобальтового. Под вино! – горя нетерпением похвастаться добычей, кассирша поставила сумку на пол, кулек с яйцами на подоконник, и гордо заявила: - Они еще и с позолотой - богемский хрусталь.
Женщина развернула на весу грубую упаковку, подняла крышку и продемонстрировала шесть бокалов на длинной ножке, разрисованных золотом.
Пока они охали да ахали, разглядывая товар не первой необходимости, я воспользовался заминкой и прошел незамеченным.
Давно хотелось насладиться, так сказать изнутри этим памятником социалистического зодчества – клубом железнодорожников, построенным еще в те времена, когда не было стабилизаторов товаров народного потребления.
Небольшой тамбур отделял жаркую, шумную улицу от прохладного и тихого вестибюля. В конце холла, из-за неплотно прикрытой двери в буфет, слышался шум кондиционеров. Я попытался представить себе, как же выглядит клуб в будние дни и праздники. Огромное, двухэтажное здание, наверное, наполняется жизнью. В актовых залах собираются суровые железнодорожники и на заседаниях решают, как им улучшить свою работу. Потом все идут в буфет и кушают там бутерброды с колбасой, пьют чай, женщины заказывают мягкое мороженное с шоколадной стружкой. В актовом зале проходят смотры художественной самодеятельности, а в кружках по интересам проявляют фотографии, играют на гитарах и гуслях, учатся танцевать кадриль и даже складывают оригами.
А может быть, ничего этого давно не происходит. Может быть строгий завхоз запирает клуб после суббото-воскресных киносеансов на замок и железнодорожникам остается только с тоской вспоминать, времена, когда тут кипела жизнь. А жизнь тут очень даже кипела, о чем свидетельствуют стертые ступеньки мраморных лестниц.
Поднявшись на второй этаж, я прошел по коридору. Открыт был только зал заседаний. Но делать в нем совершенно нечего - ряды стульев и трибуна для выступающего. Все остальные двери заперты, а я не из тех суперменов, которые взглядом вскрывают сейфы, или просачиваются в миллиметровую щель. Задумавшись о том, что делать дальше, спустился вниз.
До намеченного события оставалось еще порядочно времени. Можно было выйти на улицу, купить эскимо, постоять в очереди за билетами. Потом войти вместе со всеми в зал. Но, во-первых, этот фильм я уже смотрел, при том, что вообще не являюсь поклонником индийских мелодрам. Во-вторых, ожидался аншлаг, билетов явно на всех не хватит. Очередь надо было заранее занимать. А в-третьих, на улице сорокоградусная жара и мороженное растечется прежде, чем успею доесть до половины.
Одна только мысль о том, что придется оказаться на улице, где солнце шпарит так, что кожа трещит, заставила меня направиться под лестницу. Там за старыми плакатами скрывалась потайная дверь.
Потайной её, конечно, можно было назвать большой с натяжкой. Скорее всего, раньше тут находился проход в подвал, заколоченный и закрашенный толстым слоем краски. Но я знал, что это фикция – дверью активно пользуются, правда непонятно почему втайне.
Убедившись, что в вестибюле никого нет, я приоткрыл створку и скользнул в проем. За дверью сразу начиналась лестница. Спускаться пришлось наощупь. Темнота кругом такая, что хоть глаз выколи – ничего не видать. Оказавшись внизу, я вытянул руки и медленно пошел вперед. Пошарив перед собой, вскоре нащупал перила, которые ограничивали довольно большую прямоугольную площадь: шагов восемь в длину и десять в ширину. За перилами был провал. Я кинул монету и та, полетев вниз, ударилась о пол меньше чем через пару секунд. Получалось, что провал минимум два лестничных проема.
Лестницы никакой не было. Во всяком случае, мне не удалось ее обнаружить.
- В принципе, не так уж и высоко тут, - пробормотал я, в который раз перевешиваясь через перила и пытаясь что-либо разглядеть в кромешной тьме. – Можно запросто спрыгнуть. Только вот как потом вылезать? А с другой стороны, никто же не будет строить подвал, откуда нет выхода.
Прыгать, однако я не решился. Не хватало еще застрять тут. Исследовать таинственное подземелье можно и потом, когда дело будет сделано. Поэтому я вернулся к двери, сел на пол и, привалившись к стене, приготовился ждать.
Тяжело быть Проникающим. Да еще и из далекого будущего.
Я техник-лаборант лаборатории темпоральной археологии. И я меняю историю. К черту директиву о статичном исследовании временных срезов! Даешь светлое будущее! Ходить в противогазе, с искусственными легкими по радиоактивным развалинам – не для меня.
Разумеется, машина времени надежно охраняется, но я могу проникать на любые объекты незамеченным. Никаких темпоральных кодов, или предвосхитительных арифметических прогрессий, я просто чувствую момент, когда надо идти, а когда остановится. Таких людей один на миллиард. Правда, не всем хватает ума оставаться в тени и благополучно доживать до старости.
Внезапно мои мысли были прерваны металлическим скрипом. Внизу что-то звякнуло, щелкнуло и стало светло. От неожиданно-яркого света я зажмурился.
- Заноси!
Когда глаза привыкли к свету, я осторожно глянул вниз, стараясь остаться незамеченным. Хорошо, что не стал прыгать. Все нижнее помещение было заставлено стеллажами и коробками. И грузчики вносили очередную партию.
- В тот угол ставьте, - ворчливо командовал завхоз. – Достала уже эта невостребка. Какого лешего почта не забирает груз? Документов у них видите-ли нет. А у меня груз! Я лицо материально ответственное!
Расставив коробки, грузчики удалились. Упаковочный картон был синего цвета – верный признак того, что груз принадлежит министерству торговли. А если учесть, что сейчас конец квартала, там наверняка стабилизаторы, улучшающие сорт товаров народного потребления. Завхоз придирчиво осмотрел груз, пересчитал ящики, записал все в накладную и взглянул вверх.
Я едва успел отпрянуть.
- Дверь бы заколотить надо, - пробормотал завхоз. – А еще лучше, сторожа с дробовиком посадить. Как зарядит он солью в мягкое место, так и узнаю, кто повадился невостребку таскать.
Наконец свет погас, щелкнул замок. Вскоре из холла послышался гул – запускали зрителей. Пора выходить.
Оказавшись в вестибюле, я огляделся. Несмотря на то, что показывали индийский фильм про любовь, было довольно много мальчишек. И неудивительно, ведь индийской любви без драк не бывает. И идут ребята посмотреть на то, как герой раскидывает одним ударом десятерых злодеев.
А вот и он – будущий изобретатель мобильного средства связи. Рыжий мальчишка в спортивном костюме, увлеченно обсуждающий с друзьями технику ударов ногами.
Я сунул руку в карман. Теперь главное не промахнуться. Ребята приближались. Вот до меня осталось десять шагов… пять… три…
- Жаль, что Саньки нет, – огорченно проговорил будущий изобретатель.
- Если бы билетерша дала нам позвонить по телефону, он успел бы к началу.
- Вредная тетка, - согласился рыжий.
Сейчас он скажет: «Вот если бы телефон можно было бы носить с собой» и весь фильм будет думать над этим. Потом увлечется электроникой…
Повлажневшими пальцами я нащупал спусковой крючок и рванул пистолет из кармана.
- Пиу-Пиу-Пиу! – прокричал я, выпуская в лицо будущего изобретателя струю воды. – Получи фашист гранату!
- Кто фашист?!- взревел оскорбленный паренек, сжимая кулаки.
Рассмеявшись, я со всех ног бросился к выходу. В несколько прыжков преодолел расстояние до входной двери и вылетел во двор. Забежав за ствол тополя, деактивировал режим голо-маски. Если бы в этот момент меня кто-нибудь увидел, то подумал бы, что сошел с ума: двенадцатилетний мальчишка в один миг превратился во взрослого.
- Дяденька! – окликнул меня рыжий пацан с раскрасневшимися щеками. – Тут пацан не пробегал?
- Пробегал, - ответил я. – Через сквер прямо к базарчику.
- Спасибо! За мной! – скомандовал пострадавший и бросился вперед.
Я улыбнулся. Идея мобильного телефона благополучно похоронена. Можно возвращаться назад, в будущее. Туда, где никогда нет и не будет кики-челенджей и тверка.