Гондольер

В предрассветных сумерках по реке тянулась лодка. Ею управлял хмурый мужчина лет сорока пяти с лицом, испещрённым морщинами. На нём был истрёпанный бушлат, в кармане которого неизменна лежала трубка, свёрток табака и коробок походных спичек. Взгляд его всегда уходил за горизонт, пока в лодке не было пассажира. Однако стоило кому-то появиться на борту, как лодочник начинал пристально изучать своего попутчика. Борода мужчины была нестрижена и спутана, что придавало ему сходство с капитаном морского судна, скитающегося много лет по морям. Когда лодочник уставал, он отпускал вёсла и раскуривал трубку, неизменно выпуская в утренний воздух аккуратные кольца табачного дыма.

Этим извозчиком, чтоб вы понимали, был я. Моя работа достаточно простая: я отвожу пассажира с пирса в город, что находится ниже по реке. Для чего я это делаю, сказать сложно. Думаю, если бы я не делал этого по утрам, моя жизнь утратила бы всякий смысл. Именно поэтому я просыпаюсь ещё затемно, складываю в сумку термос кофе и свёрток с бутербродами, собранный женой с вечера. Моя супруга - святая женщина. Она не задаёт лишних вопросов и поддерживает меня в моём нелёгком деле.

Сегодняшний день не был примечательным или особенным. Я встал в три часа ночи, оделся, крепко зашнуровал ботинки и набросил сумку на плечо. Выходя из дома, я погасил свет на веранде, который всегда горит всю ночь, и забрал ключ, висевший рядом с входной дверью на ржавом гвозде. На улице царила сырость. Роса уже появилась на листьях манжетки и лапчатки, что росли на обочине полевой дороги, по которой я брёл к причалу. Слева от неё неуютным остовом громоздился покосившийся осевший забор. Он тянулся вдоль всей дороги, но виден был лишь на пять метров вперёд, остальное съедал туман. Посреди поля одиноким великаном вытянулась громадная сосна с раскидистой кроной. В ветвях её кричали козодои. Близилось утро, и эти паршивцы вышли на охоту.

У причала меня ждал молодой господин в поношенном сером пальто и фетровой шляпе. Очевидно, ему было немножко зыбко, он весь съёжился и кутался в воротник пальто. Тот вечно оседал, и парень то и дело поправлял его озябшими пальцами. Лицо его выражало обеспокоенность чем-то. Возможно, он просто не хотел в город, но теперь он был рабом своей судьбы.

- Доброе утро, сэр, - хмуро проговорил я, открывая замок, которым была пристёгнута к иве, навалившейся над рекой.
- Здравствуйте, - хрипло ответил мой сегодняшний попутчик.

Я подтащил за цепь лодку к причалу и жестом пригласил джентльмена присесть. Тот спокойно сел на нос лодки, я же расположился на корме и налёг на вёсла. В лице этого парня чувствовались холод и усталость от жизни, свойственная интеллигенции и людям творческим. Такие обычно пишут статейки для газет и частенько появляются в ломбардах, чтобы заложить что-то за пару пенсов. Гниловатый народ - эти интеллигенты. Они не верят ни во что, кроме своего разума, который, к слову, их подводит. Людям нужно верить не только в себя, но и во что-то высшее. Их мир слишком жесток, чтобы полагаться только на себя. Проблема такого человека именно в том, что он рассчитывает только на себя и в себе в последствии разочаровывается.

- Могу я поинтересоваться, сэр? Как вас зовут? - спокойно и вежливо уточнил я.
- Джеймс, а вас?
- Это не важно. В любом случае, вы и сами знаете, что это вас ни капли не интересует.
- Ваша правда.
- Итак, чем же вы занимались, молодой человек?
- Недавно я окончил университет и определился в больницу святого Варфоломея. Я работал патологоанатом, - деловито ответил Джеймс.
- Должно быть пренеприятная работа.
- Да нет. Я любил её, доложу вам, сэр. В этом есть свой особенный шарм. Понимаете, словно делаешь работу над ошибками других врачей. Приходишь после вскрытия к доктору, который лечил несчастного, и сообщаешь, что тот ошибался и не от того лечил. Кто-то злиться, кто-то начинает корить себя, но был один особенный человек. Его звали доктор Дик. Он всегда смеялся над своими ошибками. Я не мог до конца уразуметь, ради чего он работает.
- Вы не думаете, что доктору Дику было просто всё равно?
- Я тоже так считал. Однако позже выяснилось, что он целенаправленно лечил пациентов неправильно. Доктор считал, что несёт избавление.
- Верно, у него стальные нервы и проблемы с самоопределением.
- С этим как раз всё в порядке. Представьте себе человека, считающего себя вестником бога.
- Это грандиозно в масштабах психиатрии, дорогой Джеймс, - я мрачно рассмеялся, - а почему, вы, собственно здесь.
- Это долгая история, но у нас есть пара минут, так что я могу рассказать вкратце. Узнав о предпочтениях доктора Дика, я решил даровать людям избавление. Я знакомился с девушками в пабе, спал с ними и убивал.
- Должно быть, вы очень любите свою работу, молодой человек, если так запросто её добавляете.
- Да, пожалуй. Это доставляло мне определённую радость. Я смог наконец жить по-настоящему. Знаете, когда не испытываешь наслаждений в жизни, тогда приходится туго. Жизнь не приносит ни капли счастья, и начинаешь задумываться о петле.
- Так или иначе, петля нашла вас, Джеймс, - ухмыльнулся я, причалив к пирсу рядом с городом.

Там нас ждал человек в потрёпанном военном мундире. Он забрал моего попутчика и увёл по дорожке, ведущей через миртовую рощу. Странные всё же, иногда люди попадаются мне в клиенты. Жаль, они не знают истинную цену жизни. Ставя себя выше других, обрекаешь свою душу на муки и страдания. Человек так устроен, что он сам в конце концов находит своё воздаяние. Я раскуривал трубку и смотрел на поднимавшееся над лугом солнце. Его лучи окрашивали поля пшеницы в красноватые тона, а поднимавшийся от воды туман приобретал розоватый оттенок. Прекрасное летнее утро, готов признать. Самое время вернуться домой и помочь супруге с хозяйством. На сегодня я свой долг выполнил.