Глава 8. Возвращение на родину

    Летом 1940 г. я с детьми впервые поехала на Хоккайдо.

    С тех пор как я вышла замуж за вашего папу против воли своего отца, прошло около 10 лет, и за это время я ни разу не была в родительском доме в Такикава.

    Прошло много времени – это мягко сказано. За это время произошло много событий, и моя жизнь поменялась кардинально.

    Но дело не только в этом. Изменился и мир вокруг нас. До того как я познакомилась с папой, в Японии было мирное время. Когда я, покинув Хоккайдо, приехала в Токио, то застала его прекрасным и весёлым городом. Вокруг стояли высокие здания, в районе Гиндзы прогуливались стайками модные современные девушки.
 
    Из Уэно можно было поехать на метро, только начавшим курсировать, до Асакусы, где было множество кинотеатров и театров, переполненных людьми.

    Однако примерно с 1930 года началась Великая депрессия, жизнь людей стала тяжёлой, недовольство военных в отношении правительства усиливалось. Произошло несколько инцидентов – 15 мая 1932 года, 26 февраля 1936 года, когда молодые офицеры покушались и совершили несколько убийств влиятельных политических лидеров.

    В 1937 году Японские войска напали на Китай, развязалась кровопролитная война. Началось сильное противостояние с Америкой и Великобританией. И в обществе распространилось мнение, что следующая война будет с Америкой.

    Осенью 1940 года было запланировано празднование 2600-й годовщины вступления на трон первого императора Японии Дзимму. Правительство использовало это, чтобы поддержать военные настроения среди населения.

    В начале эпохи Сёва пропал лоск и блеск современной эпохи, и наступила скудность напряжённого военного времени.

    Оркестр Синкокё, в котором папа работал концертмейстером, отправили в Манчжурию выступать с концертом по случаю празднования годовщины вступления на трон императора Дзимму.
 
    Манчжурия – это северо-восточная часть современного Китая. Манчжурия была колонией Японии, также как и Корея и Тайвань.

    В связи с командировкой папа должен был отсутствовать два месяца. Это как раз совпало с летними каникулами.

    С Хоккайдо пришло письмо: «Мы хотим повидаться с внуками, приезжайте! Деньги на дорогу мы вышлем».

    Я была дочерью, которая огорчила и ослушалась отца. Но благодаря маминому посредничеству, отец уже не злился, как раньше. Но я всё равно очень волновалась перед встречей с отцом.
 
    И вот я с тремя детьми – Тецуко, Мэйдзи и недавно родившимся восьмимесячным Нориаки - отправилась на Хоккайдо. С нами поехал мой младший брат, который учился в университете в Токио.

    В те времена путешествие из Токио в Такикаву занимало два дня. Сначала часов 15-16 на поезде от станции Уэно до Аомори. Из Аомори в Хакодате пять часов на пароходе через пролив Цугару. Из Хакодате в Такикару 10 часов на поезде.

    Это длинное путешествие было испытанием для мамы с маленькими детьми. И хотя они радовались путешествию на пароходе, и Тецуко и Мэйдзи сильно устали от качки.
Несмотря на всё это мы наконец-то добрались до милого моему сердцу родительского дома.

    - С возвращением! Тяжело было в дороге?

    Нас тепло встретили не только родители, но и медсестра с помощниками. Это была первая встреча детей с дедушкой.

    - Дедушка, приятно познакомиться, меня зовут Тецуко, - смущаясь, сказала Тецуко.

    - Какое прекрасное приветствие, - сказал отец и улыбнулся, чего почти никогда не делал.

    - Какие милые дети, - хвалили все наперебой.

    Родительский дом был очень большой: на воротах висела большая табличка «Клиника Кадояма», кабинет врача, приёмный покой, и много спален для персонала, работающего в клинике. Перед домом был холм, на котором в детстве мы катались на лыжах и велосипеде. Я, и правда, очень соскучилась по дому.

    В тот вечер отец вместе с Мэйдзи делал дудочку для ловли птиц. Ловля птиц была папиным любимым развлечением. Он играл на дудочке, подзывая птиц. Когда птица садилась на шест с небольшим рисовым колобком, он проворно хватал её за крыло.

    Для разных птиц, он изготавливал разные дудочки. Под чутким руководством дедушки Мэйдзи научился делать несколько видов дудочек, которые издавали нужный звук.

    - Какой смышлёный мальчик! Сразу видно, что мой внук! – говорил отец, пребывая в радостном настроении.

    На следующий день он вместе с Тецуко и Мэйдзи отправился в степь ловить птиц.
   
    - Какой сладкий малыш!
 
    Младенец Нориаки был нарасхват. Отец часто брал Нориаки на руки и шёл с ним гулять.
 
    - Смотрите, мои внуки из Токио приехали, - говоря так, он показывал ребёнка соседям.

    - Впервые видим, чтобы Кадояма-сэнсэй нёс ребёнка на руках, - удивлялись соседи.

    Когда я была ребёнком, отец был очень строгим и держался на расстоянии, он никогда не носил нас на руках. Несмотря на то, что он был величавым родителем эпохи Мэйдзи, своих внуков он обожал и баловал. К тому же, я почувствовала, что с возрастом отец перестал быть таким жёстким.

    До сих пор между мной и отцом всё ещё было стеснение из-за моего изгнания из дома по причине замужества с папой. Но по возвращении в отчий дом и оно исчезло. Я чувствовала, что отец любит меня, и была счастлива этим.

    Дома в Токио я всегда была загружена домашними делами и уходом за детьми, у родителей меня принимали, как гостью, и я была свободна от дел и расходов.
Сливовое дерево за домом, как и раньше, было увешано плодами. Когда ветер срывал плоды с дерева, земля была словно устлана ковром из слив. Вместе с Тецуко и Мэйдзи мы скользили по этому ковру и падали, скользили и падали, создавая много шума, как я делала это в детстве.
 
    Но наши долгие летние каникулы незаметно подошли к концу, вскоре наступал сентябрь. Первого сентября начиналась учёба Тецуко в школе. К этому времени нам надо было вернуться в Токио.

    Я пошла к отцу в комнату, чтобы попросить деньги на обратную дорогу.

    - Завтра мы уезжаем.

    - Как завтра?! Побудьте ещё немного! – сказал отец разочарованно.

    - Мы едем, потому что Тецуко нужно идти в школу.

    - Четверть начинается 1-го сентября, но это не значит же, что они начнут сразу учиться. Это же младшая школа, ничего не случится, если опоздают на день-два.
 
    Сказав так, отец не дал мне денег и оставил нас ещё на несколько дней. Это единственный случай, когда вернулось его прежнее упрямство. У меня не оставалось выбора, и я подчинилась воле отца.

    Но день отъезда всё равно настал. В этот день отец проводил нас до дверей. И это тоже было на него не похоже. Раньше он никогда не выходил провожать до дверей, какие бы важные гости ни были. В этом тоже проявлялось его былое достоинство.

    - Дедушка, до свидания!

    - Бабушка, до свидания!

    На прощальные слова Тецуко и Мэйдзи отец молча кивнул.

    - Отец, спасибо за гостеприимство! Мы ещё приедем, будьте здоровы!

    На моё прощание отец тоже ничего не ответил, потупив взор.

    - Отец, - позвала я ещё раз и невольно остановилась на полуслове.

    Возле порога аккуратно стояла отцовская обувь. И я увидела, как слёзы капают на его деревянные сандалии гэта.

    Когда я увидела отцовские слёзы, я поняла всю теплоту его сердца. На моих глазах тоже выступили слёзы. Мне было очень тяжело покидать родительский дом и возвращаться в Токио.