11. Поединок силы

 
«Много неясного в странной стране -
Можно запутаться и заблудиться...
Даже мурашки бегут по спине…»
     (Владимир Высоцкий).

      Виктор и Василь, в свой первый день в горах, на Ромашковую решили пока не ходить. Так и остались в лагере Николая.
      - Давай, прежде всего, освоимся тут. Поначалу просто в себя прийти надо, после города. На речку, там, сходить, искупаться, - предложил Виктор.
     Василь не возражал:
     - Да, у меня пока – организм странно на всё реагирует. И голова слегка кружится, даже как-то непонятно: где я, кто я… Но, хорошо-то как! И лагуна мне очень понравилась.
      Весь день просто отдыхали. Дождь вскоре закончился – и можно было отвисать на лагуне, прыгать с пенька, что был рядом с растущим близ берега деревом, или – прямо с разбегу, уходить на дно, в холодную, обжигающую благодать. Кричать, выныривая, что-то радостное, и смеяться, разбрасывая светящиеся на солнце брызги. А потом – лежать на плитах, что сорвались, осыпались со скалы - и, перегородив реку, образовали эту запруду. Смотреть на чёрных стрекоз, летающих над самой водою, на изредка пробегающих среди камней зелёных ящерок и на мелких рыбок в глубине, с красными плавничками… Хорошо!
      Потом варить простую кашу, которая сейчас казалась необыкновенно вкусной. Вешать над костром котелок, заваривать чай, разговаривать неспешно – так, о всякой ерунде. Смотреть, как Николай неподалёку продолжает выкладывать мандалу. И, быть может, лес вокруг неё постепенно превращается в магический храм.
      - Тебе помочь? – издали спрашивает Виктор.
      - Пока – не надо. Выстрою основные линии, намечу рисунок мелкими камнями… А чуть погодя – помоги; притащим с тобой крупные валуны из реки…
      Но вот, близился вечер. Здесь, в низине, темнело рано: на другом берегу реки, протекающей неподалёку, круто вверх уходила гора, за которой исчезло солнце. Совсем темно стало, и потому, всех приманивал к себе костёр.
     Николай, казалось, весь день сооружал мандалу, но с большими перерывами. То на лагуну сходит, искупается - но и камней белых притащит. То пойдёт и трав насобирает - но вернётся, и вновь посмотрит на своё творение,  что-нибудь подправит. Снова пойдёт вниз, к реке, за большими камнями: некоторые из них ему помогал дотащить сюда Виктор. И так весь день. Но сейчас, вроде бы, он закончил. Подошёл к костру, прилёг на одной из лавочек,  приняв ту же самую позу, в которой застали его утром Василь и Виктор. Скрестил на груди руки, полностью распрямил тело - и лежал, вяло поддерживая общий разговор. А потом, кажется, и вовсе задремал.
   Весело взметнулись вверх яркие искры: это Василь немного пошурудил в  костре палкой. Как всегда, над костром грелся чаёк. Но сейчас костёр поддерживался даже не для котелка, а просто для того, чтобы посидеть с ним рядом, в огонь посмотреть. Тьма вокруг светлого квадрата, образованного лавочками, постепенно сгущалась. Было совсем тихо. Только неподалёку, в неглубокой низине, журчала маленькая речушка. Слышно было, как она переговаривается с камнями негромким воркованием.
Василь уже знал, что и ночевать ему и Виктору предстояло прямо здесь, у костра. А Николай, быть может, ещё полежит тут немного, а потом уйдёт, завалится спать в палатку. А Виктор, как и Василь, никакого снаряжения с собой не взял, понадеялся на группу: дескать, кто-нибудь из своих, да приютит. Попроситься к Николаю оба постеснялись. Ещё, стояла у края леса, с видом на заросшую поляну, бесхозная вторая палатка. Вроде бы, ребят из Кропоткина, Игоря и Инны. Но, Витёк недавно припомнил, что те поутру, когда Николай ещё спал, взяли спальники, рюкзаки, деньги – и отправились через перевал на море. Сказали, что вернутся не ранее, чем дня через три. Их палатка с вещами осталась здесь, под охраной Николая. Но лезть в неё без спроса – уж точно нельзя. Даже не обсуждается, когда есть другой вариант – переночевать у костра, где, под крышей из клеёнки, были лавочки. На них и прикорнуть можно.
      Сам Витёк, ещё посветлу, ушёл в посёлок: знакомые попросили помочь  по огороду. И он с радостью согласился: те обычно и кормили, и денег давали. Витек не знал, вернётся ли сегодня спать в свою халабуду из веток и клеёнки. Если и вернётся, то далеко за полночь. А, быть может, и у знакомых заночует, на топчане в старой пристройке.
     Сидя у костра,  Василь почему-то вспомнил, как совсем недавно, до уезда, болтал с Птахой о семинарах, о Золотове, об изменённых состояниях сознания и необычных человеческих возможностях. Потом подумал о тансёгрити и несгибаемом намерении, о перераспределении рассеянной энергии и магических пассах... «Дыхание саблезубого тигра», «Ночная бабочка», «Настроение воина» - надо попробовать покрутить все эти пассы здесь; будет здорово. Посмотрел на Виктора, сидящего напротив. Неожиданно, тот умолк, видимо, сосредоточился на своих раздумьях. Лишь время от времени подкладывал в костёр всё новые и новые поленья.
      Было тихо. Абсолютно. Будто бы, всё застыло, и лес ожидал чего-то. «Именно в такое время, на границе дня и ночи, чаще всего и появляются «союзники» - неорганические структуры. Так пишет Карлос Кастанеда», - вспомнил Василь.
     Звуков леса, непонятных шорохов, потрескивания веток в темноте за спиной становилось всё больше. Промчался порыв ветра - и вновь всё стихло. Вдруг где-то в глубине чащи три раза проухал филин. Василя стало глючить... Показалось, что деревья, сумрачно обступившие костёр, начинают медленно к ним приближаться. Тогда, он постарался больше не смотреть в темноту.
   Снова подул довольно резкий и сильный ветер…
   - Ночью ветер становится Силой, - неожиданно, чётко выговаривая слова, произнёс Виктор. Сейчас он поднял голову и буравил глазами Василя. Тот вздрогнул: Виктор будто прочёл его собственные мысли. В этот момент, ветер пробежал только вдоль самых близких к костру деревьев… Уже совсем рядом. Василю стало как-то нехорошо.  А ещё, ему показалось, что за деревьями прячутся длинноголовые, ни на что не похожие полупрозрачные структуры. А сзади послышались явственные шаги и чьё-то неравномерное учащённое дыхание... Дышащее в затылок. У него мурашки поползли по спине.
     - Танец воина не попытаешься станцевать? – вдруг, резко обращаясь к Василю, приподнялся Виктор. И продолжал смотреть на него в упор.
    - Сейчас? Здесь? - неожиданно, совсем слабым голосом, пролепетал Василь.
    - Ты же говоришь, что читал Кастанеду? Ну, да. Здесь и сейчас! Именно! У нас нет другого места и другого времени. Всегда - только здесь. И только - сейчас. К тому же, надо отработать этот самый танец. Поупражняться. А то - когда настанет время, поздно будет. Ты представь, что тебе уже пора танцевать. А за левым плечом у тебя стоит Смерть. И - ждёт, - при этих словах Виктор заглянул Василю прямо в глаза своими тёмными зрачками, полыхающими отблесками костра. – Тогда уже будет поздно обучаться балету.
   Василь внутренне содрогнулся и вскочил с лавочки. Он начал медленно  крутиться вокруг своей оси, производя руками хаотические движения, но постепенно находя нужный ритм. Затем, он резко запрыгнул на лавку - и соскочил с неё на тёмную сторону: в сторону леса. Прошёлся там «колесом»: когда-то давно, Василь ходил на акробатику. А потом, он стал делать пассы, уже не боясь ничего, стоя лицом к тёмным деревьям. Пассы перешли в совершенно невообразимые движения: танец, прогибы и прыжки. Тело вело его само; он то двигался плавно, будто бы перетекая в пространстве - а то перемещался резко и быстро. Потом Василь просто вошёл в некий ритм и стал постоянно воспроизводить не слишком сложный, но какой-то ритуальный комплекс.
    В это время, к Василю присоединился и Виктор. И они начали совместный синхронный танец. Вначале проделывали движения медленно, потом - всё более ускоряясь. И было в этом мужском танце что-то от веяния духов природы, что-то древнее, как сама Земля... Наверное, такие ритуалы устраивали древние охотники перед походом на страшного зверя… Убив которого, они завладевали его Силой.
  Наконец, оба застыли. Спонтанно выплеснутый, танец закончился.
  - Не смотри мне в глаза, - мрачно предупредил Виктор.  Он стоял теперь напротив, грозный и напряжённый. - А то - или я подомну тебя под себя, или - ты меня... Начнётся поединок Силы. Зверская штука…
   Тут оба, Виктор и Василь, почувствовали, что на них смотрит кто-то ещё... Одновременно, вздрогнули. Василь со страхом обернулся назад, через левое плечо. Но, это был всего лишь Николай…
   - Фух, - с облегчением, вздохнул Василь.
   Костёр уже догорал, едва тлея. Николай, должно быть, давно наблюдающий происходящую сцену, уставился на них совершенно ошалело.
     - Ну, вы, блин, даёте! - намеренно чеканя каждое слово, проговорил он, наконец.  - Такого здесь понакрутили... Сейчас звёздам станет жарко, а у вас из ушей пар пойдёт. Давайте, что ли, использовать атом в мирных целях! В смысле, чем устраивать поединок Силы, пойдёмте и с дури запустим нашу Мандалу.
    - Ну что ж, давай, попробуем. У меня энергии сейчас - дуром! Я могу даже на ближайшую гору полезть. Прям ночью! - расхрабрился Василь.
    Николай достал из старой спортивной сумки, которая висела здесь же, на железном крючке под "крышей", большую свечу. Пошёл к мандале, сперва - один. Поставил свечу на центральный камень, похожий на большое страусиное яйцо и сейчас наполовину закопанный в землю. Зажёг, и пламя свечи вспыхнуло ярко, хотя и заколебалось от ветра.
    Вскоре, подошли и Василь с Виктором, и все стали вокруг центра Мандалы, на большие выступающие камни. При этом, образовали треугольник, почти равносторонний. Ветер стих, и теперь пламя  свечи поднималось вертикально вверх. Несмотря на окружающую темень, главный рисунок мандалы, сложенный из ярко-белых камней, отчётливо выделялся на тёмной земле. Между облаков, не скрытая здесь  за ветвями деревьев, проглянула луна.
     - Пора… Начинаем, - сказал Николай, и стал читать молитвы. А потом, начал проговаривать:
     - Сосредотачиваемся на сердечном центре. Соединяемся по кругу. Строим посредине столб света…
     Василя уже начало уносить куда-то. Он уставился на центральный камень со свечой, и почувствовал, что «точка сборки» у него сейчас явно не на месте. «Крыша» слегка и эффектно приподнимается... Ему показалось, что он стоит не на мандале, а на священном круге Майя с вырезанным на нем календарём: фигуры этого календаря вдруг сложились из принесённых Николаем камней: в его воображении, конечно. Всматриваясь теперь неотрывно вглубь, глядя в самый центр мандалы, он, уже не задаваясь вопросом, как и почему, начал проваливаться в сонм символов, фигур, образов... И вот перед ним уже шли вереницей какие-то странно одетые люди, украшенные бусами и браслетами, в головных уборах из птичьих перьев. За спиной у каждого был заплечный мешочек с дарами для их странного бога. Слышались крики: "Кецалькоатль! Кецалькоатль!"
    А потом, он снова, здесь, на Мандале, начал танец... Совершал ритуальные движения, символически соединяющие  землю и небо, позволяющие божеству соткать радужный мост, чтобы спуститься на землю...
    К Василю подключились и остальные, каждый по-своему. Николай делал энергетическую "раскрутку", то есть, комплекс движений, придуманный им самим. Виктор проделывал сложные пассы, из неизвестной Василю последовательности. А потом, Николай стал в самый центр Мандалы, рядом со светлым камнем со свечой. Он устремил взор в промежуток открытого неба, и был при свете луны похож на каменное изваяние демиурга, творящего миры. Виктор и Василь почувствовали, как возник и всё увеличивался, всё расширялся закручиваемый им энергопоток. В конце концов, он охватил не только пространство Мандалы, но и обширную округу. Будто кто-то завёл мощную пружину, и она, начав раскручиваться, превысила волю и намерение окружающих. Нарастая и всё расширяясь, созданный  поток явственно уносился ввысь тонкой спиралью… Куда-то далеко, в ночное звёздное небо...
   Затем, настала тишина, миг ожидания - и вот, наконец, ответная благодать хлынула на землю.

   * * *
     На следующее утро, Виктор проснулся рано: как только первые лучи солнца стали пробиваться сквозь зелёный узор листьев. Он потянулся. Полежал ещё немного, созерцая резные листья нижних ветвей липы. Нежные, ярко-зелёные кружева... Послушал, как поют лесные птицы. Наконец, полностью проснулся и резко вскочил.
    Всю ночь он проспал на деревянной лавочке у костра. Подстелил под себя чьё-то ватное одеяло, в него же и завернулся.
    Костёр давно потух. На такой же деревянной лавочке, на противоположной от костра стороне, ещё спал Василь: отвернувшись от костра спиной, на некоем подобии одеяла, больше напоминающем собачью подстилку. Укрыт Василь был чьей-то плотной зимней курткой: невесть откуда она здесь взялась. Быть может, Витек в ней рыбачил? В народе такая именуется почему-то "пуховиком". Из-под куртки торчали ноги Василя, с голыми щиколотками, обутые в тенниски.
   Виктор попытался раздуть тлеющие угли. Сунул в кострище одну из газет, лежащих под лавкой, подул немножко - и вот уже затеплился слабый огонёк. Теперь нужно немного тоненьких веточек, палочек... В это время,  проснулся и Василь. Перевернулся на спину, открыл глаза и уставился на наручные часы. Должно быть, это были часы Николая, они висели на крючке под "крышей". Василь вскочил, сел, отряхнулся, сбросив с себя мелкие листья и веточки, отпихнул в сторону куртку. Часы показывали без семи одиннадцать.
   «Неужели, уже так поздно?» - читалось на мятом лице. Не поверив, Василь потянулся к часам, прильнул к циферблату ухом, послушал. Часы стояли.
   - Что, погоду показывают? - сочувственно спросил Виктор.
   - Кто? - спросил Василь.
   - Часы, конечно, - ответил тот, подбрасывая в уже разгоравшийся костёр первое большое полено.
   - Часы сломались, а ещё вчера – шли.
   - Не сломались! Привыкай, парень: это - Поляна…
   - В смысле?
   - Здесь любая техника не работает. Часы в порядке: в другом месте - снова пойдут.
    Василь провёл ладонью по лицу, сверху вниз, будто умываясь.
   - Или, ты спешишь куда? Опаздываешь? – ехидно спросил Виктор.
    - Н-нет, - озадаченно ответил Василь.
   - Вот и правильно… Запомни: на Поляне нет времени. Тут как-то, в прошлом году, одна психолог ошивалась. Приставала к людям с вопросами... Например: а вы знаете, какое сегодня число? Отвечал далеко не каждый. А она – знай, строчит что-то у себя в блокнотике.
   - Счастливые часов не наблюдают?
   - Нет, просто здесь ещё и внутренние часы у всех стоят. Или, наоборот: скачут, как бешеные. В общем, тут время иначе течёт. И почти все это замечают.
   - Аномальщина?
   - Ага. Василь, а у тебя есть жена? - ни с того ни с сего, спросил Виктор.
    Вопрос повис, прозвучав как-то бестактно. Но Виктор очень любил бестактные вопросы. И задавал их чаще всего тем людям, которые его чем-то заинтересовали.
    - Ты знаешь - нет, - слегка протормозив с ответом,  признался Василь.
    - А - почему? - продолжил допрос Виктор. - Духовной практикой, что ли, мешает заниматься? - тон у него стал язвительным, как у человека, который нащупал у собеседника слабую струну.
  - Наверное, та самая, единственная и неповторимая, ещё не встретилась, - усмехнулся Василь.
    - А какие встречались? – наседал ярый собеседник.
   - Женщины со слабой энергетикой или некрасивые меня не привлекают. А сильные и энергичные слишком стремятся прижать меня к ногтю… Такой ответ тебя устроит? - поинтересовался Василь.
    - А ты не любишь, когда тебя прижимают к ногтю? - спросил Виктор.
    - Как сказать... Иногда я это допускаю. Но, как-то всё равно, и довольно быстро, наступает полный разрыв. Да, и ещё фишка: у меня то густо, то пусто. Так уж выходит. Ну, и ревность там всякая, когда какая-нибудь бывшая пассия прилюдно кидается мне на шею, - ответил, совершенно не обижаясь, Василь, накладывая в чайник травы из запасов Николая.
   Виктор привык делить встречаемых им людей на "ведомых" и "руководителей", но с Василём пока эта классификация не срабатывала. Ведомым он не был, но и на руководителя, вроде бы, вытягивать не собирался. "Странный парень! Как бы его ещё прощупать?" - подумал доморощенный психолог.
    Из палатки вышел полусонный Николай в одних плавках, похлопывая себя по голым плечам и ёжась от холода. Издали, приветственно помахал рукой.
   - О! Уже чаёк ставите?   А как здесь спалось? – спросил он, подойдя поближе.
   - Да ничего, лучше, чем, казалось, будет. Даже с лавочки не падал, - ответил Василь, покосившись слегка на Виктора. - Комары, правда, зудели сильно.
   - А челюсти у них - как у собаки, - добавил Виктор.
  - Небось, из-за них долго не уснуть было? А я к ним уже привык. В палатке они не меньше зудят. У костра, наверное, их даже не столько, как в палатке, она ведь в кустах стоит. Но я, как только ныряю в палатку - так сразу брык! И - как отключили. Пусть кусает, кто хочет.
  - А встал чего ж так поздно?
  - Я проснулся давно, не рассвело ещё. Хотел было сходить, искупаться. К лагуне подошёл, ножкой воду пощупал... Б-рр! Передумал что-то. Если у костра потом отогреваться - так это вас будить ни свет ни заря. Так вот, а когда я на лагуну шёл, то наверх, на скалу, от лагуны поднимался какой-то парень. Глазищи голубые, так и светятся, и по горам прыгает, как горный козёл. Одно слово: колдун! Откуда шёл только - непонятно...
   - Да он, наверное, из компании эзотериков. С Ромашковой Поляны. Они любят в горах контакты устанавливать, - заявил Виктор.
   - Я знаю, какие контакты устанавливают тут наши эзотерики, - засмеялся Николай. – Ну, нет, это был взаправдушный колдун. Человек леса!
   - А что ты про контакты знаешь, о которых говоришь? - поинтересовался Виктор. – Которые эзотерики в горах устанавливают?
   - Да тут мне, в прошлом году, ведущий одной из групп рассказывал: достали его вконец эзотерические заморочки всей этой толпы. И выяснение отношений с лидерами других групп на тему, кто самый главный на Поляне и кто больше Бога любит... Решил отдохнуть, оторваться по полной и расслабиться. Взял с собой близкого друга, втихаря сходили они в посёлок, купили бутылочку вина, картошки, колбасы... Завеялись со всем этим скарбом куда подальше - на Лысую. Хорошо, чувствительно так там посидели, выпили, закусили - а потом вернулись в лагерь. Решил он пошутить: контакт, мол, у нас был на Лысой, энергии - так и шуровали! И  что же, вы думаете? Эти, всевидящие, ему: «Слы-ы-шим! Ви-и-дим! Контакт, мощный! С инопланетянами!» - И, на следующий день - всей толпой на Лысую и поскакали. И мы, мол, тоже хотим контакт! А Евграфий ещё темп такой задал, что добрая половина уже на первых километрах по дороге потерялась. Умора! Искали потом заблудившихся ещё сутки. Этих несчастных утешали: мол, вас чистили, а потому и водили кругами по лесу. А контакт, конечно же, состоялся только у самых достойных… Бедные тётки! Ну, знаете, такие в каждой группе обязательно присутствуют: довольно обширной комплекции. Они - как вжарили! Спешили, чтобы поспеть за Евграфием, несясь со всех ног. Вещи какие-то потеряли, вопили на весь лес, ища друг друга, и периодически просили друг дружку их подождать... Сам видел. Предлагал: тётеньки, да успокойтесь же! Что ваше - от вас не убежит. Пожара нигде нет, спешить и тушить не надо. Посидите лучше, чайку со мной попейте... Так нет же, конечно. Вперёд понеслись, как к победе коммунизма... Умора!
   Николай допил свой лесной чаёк, захватил ту самую спортивную сумку, что висела на крючке у костра, и двинул в посёлок за продуктами. При этом не пожелал, чтобы кто-нибудь составил ему компанию. А Василь с Виктором остались вдвоём.
    Костёр догорал. Василь в задумчивости ворошил уголья. Идти ему никуда пока не хотелось.
     Виктор следил за ним исподлобья, и вдруг спросил:
   - Василь, а вот ты скажи, ты в Бога веришь?
   - А зачем это тебе?
   - Да так. Просто.
   - Ну, ведь у каждого он свой, Бог. И вера - только его, собственная.
   - Нет, ты не увиливай! Ты в Бога веришь: да или нет?
   - Ну, если так ставить вопрос... Скорее, да.
   Виктор выдержал паузу и спросил:
   - А в дьявола? В него - веришь?
   - Это - в какого? В чёртика с рогами? Или - в мировое абстрактное зло?
   - А как хочешь, так и понимай. И тоже: отвечай категорично.
   - Ну, тогда, скорее, нет.
   - Ну вот, значит, в Бога ты веришь, а в дьявола - нет? А теперь ответь, а чем они, с твоей точки зрения, отличаются?
   - А что у них, с твоей точки зрения, общее?
   - Ты всё как-то уклоняешься в сторону... А я просто хочу показать, что, в принципе, это одно и то же: бог, дьявол... Зло, добро... Это - с нашей, с человеческой точки зрения они есть, эти самые дуальности... Мы смотрим на вещи искажённо. А если смотреть сверху, то всё едино получается. Это - ветви одного дерева. Вот, к примеру, возьмём абстрактное дерево, а от него - ветви растут. А если на какой-нибудь высоте мы сделаем плоскостной срез, то какую получим картину? Как всё это будет выглядеть? Как одно целое?
   И Виктор начертил на земле прутиком одну большую окружность в центре, а вокруг неё хаотично расположил множество более мелких, самой разной величины.
   - В центре - ствол, остальное - ветки, - пояснил он. - И уже - нет целого. При плоскостном мышлении - получается, что они есть: бог, дьявол... А  на самом деле ничего этого нет. Всё едино!
   - Ну да, это хорошо и замечательно. Во вселенском масштабе. Но, напрашивается вывод, что эта же истина на человеческом уровне будет звучать весьма тривиально: всё равно, кому молиться, Богу или мамоне. Всё едино. Так?
   - Нет, на человеческом плане она звучит иначе: действовать надо, а не сюсюкать. Все силы свои использовать. И тогда будет всё, как надо. Развитие будет... А то - я недавно к знакомым своим прихожу, полгода их не видал. Мне сказали, что они за это время очень возросли духовно. Совсем другими стали. Пришёл, а они... Те же самые! И через двадцать лет - всё будут долдонить одно и то же...
   - А может, это просто ты - тот же самый, Виктор? Разве можно так, за пять минут разговора, понять душу человека?
   - Да нет, я не об этом. Понимаешь, такие вселенские истины открываются... Брось всё - и живи по-новому. Каждый новый миг - по-новому. Не бойся совершать поступки. В жизни всё испытать надо. Да, вот некоторые используют всякие там энергии, работают с ними. Энергию рэйки, например, если слышал. Большие деньги зарабатывают при этом - и что ж, правильно делают! Реализовываться надо. А то - другие сидят сиднем, и варятся в своём котле сами, в четырёх стенах. Кому это нужно? Действовать надо, действовать! Всё равно, как...
  - Действовать? А что ты называешь действием? Например, нажраться водки и соседу пойти морду набить - это действие?
   - А хоть и морду.
  - А если твои поступки непоправимы, и за них рано или поздно отвечать придётся? И если в тот самый момент, когда ты набиваешь кому-то морду, решается твоя судьба? И разве действие - это обязательно только руками махать? А молчаливого действия не бывает?
  - Ну вот, уставлюсь я в одну точку, и буду смотреть... Навоображаю там себе невесть что... И что ж тогда изменится?
   - Если это будешь делать ты... Наверное, ничего.
   - Что  и требовалось доказать! Многие, сюда приезжающие, люди - весьма начитаны, и Кастанеду читали, и Агни Йогу, и Блаватскую… А всё никак не могут понять, что не сиднем надо сидеть, а как можно больше действовать.
  - Вали, мол, кулём, потом - разберём? Не считаясь ни с кем?
  - А хотя бы и так, если это кому-то нравится.
  - Ну, это уже звериный эзотеризм какой-то, с душком ницшеанства. Типа: буду служить тому, кому выгодно. Кто больше заплатит. А внутренний голос слушать - видимо, бесполезно. Давно солярка кончилась. И вообще... Ума в тебе, Виктор, палата. Только нет в тебе ни такта, ни гармонии, ни малейшего представления о том, что же всё-таки происходит. Ты нравоучительный книжный червь, и только. Это ты сам… Поначитался всякого, и решил поразглагольствовать. Хотя, я думаю, на самом деле ты более совестливый и честный человек. Чем то, что можно подумать, слушая твои речи... Типа, добро, зло - одно и то же. Можно делать добро, можно - причинять зло - лишь бы при этом больше получить... Ладно, раз всё можно - то можно и мне сейчас удалиться, и без всяких объяснений, -  Василь поднялся с лавочки, нарочно выкинул куда-то в кусты пуховик, и отправился прочь, насвистывая себе под нос бравую мелодию. На некотором расстоянии, он не удержался, обернулся и проорал издали:
  - Харизма течёт из ушей,
  на милых граждан, их жён и детей! – вспомнив слова странной песенки.
   Потом он сидел у речки и курил. Вдруг сзади кто-то неслышно подошёл, тронул Василя за плечо и сел рядом.
     - Ну, что надулся? Достал я тебя, да? - проникновенно спросил Виктор.
    - Ну…Наверное. То про жену, то про бога с дьяволом… А вообще, будто раскрутили мы что-то, и теперь…Злимся друг на друга, непонятно, почему. Да и со мной – странное что-то здесь происходит, - вздохнул Василь.
    - А я вот что, парень, скажу: многого ты ещё не понимаешь. Книга такая есть, я её недавно прочёл, её Алистер Кроули написал. Как прочёл - всё мне сразу ясным стало. Только книга эта - не для средних умов. У иных крыша от неё едет. Кто-то его считает дьяволом, кто-то - святым, Кроули этого. Сложная у него книга.
   «Ну, опять пошло, поехало. Сейчас доведёт меня снова до белого каления своей эзотерикой», - подумал Василь.
   - А ещё, я так скажу: всё равно, с чего начинать и во что верить, - продолжал тем временем Виктор. - Хоть с Шри Чинмоя, хоть с Магнитов или "Радостии" начни. А ещё, есть Агни Йога, Виссарион, Блаватская... Путь - он у каждого свой... Только дойдёшь в чём-нибудь одном до понимания - сразу ищи нового. На каждом пути есть свои открытия.
    - А, например, на пути чёрной магии? – вновь не удержался Василь. Хотя и понял, что его опять понесёт.
   - Да хоть и так, если тебя туда тянет!- ответил Виктор зло. - Задатки, значит, таковы, что рано или поздно ты должен и через это пройти. Да и, вообще: по-твоему, что, грешить нельзя? Не погрешишь - не покаешься. Всё в жизни испытать надо, а дьявол и бог - как я уже говорил, и как Кроули ясно даёт понять - это две стороны одной медали.
    Василю показалось, что лицо Виктора озарилось недобрым фиолетовым светом.
    - Всё это прекрасно. Если тянет. А если человека тянет поискать правду, добро, истину и свет, так сказать, а на обложке какого-нибудь направления, какого-нибудь общества так и написано: обращайтесь по этим вопросам к нам. Наша вера - самая верная! Милости просим! И вот человек и обратился… В обоих смыслах этого слова: и в это общество, и в эту веру. А его подвергают в дальнейшем, мягко говоря, гипнозу и зомбированию. И вот уже в результате он совершает действия, ему не свойственные. И живёт, как во сне... Что тогда? Всё - ништяк?
  - Мы все живём, как во сне…Зомбирование, говоришь? Этим модным словечком сейчас слишком злоупотребляют. Это -  я имею в виду настоящих зомби - совсем не наша культура и не наша магия. В нашей традиции - нет зомбирования.
    - Скажи это тем людям, которые часами смотрят телевизор! Да, трупов у нас никто не поднимает, головы петухам не отрывают, колючки с ядовитыми шипами людям не подкидывают... Нашли более простые средства решения проблемы. Телеящик, к примеру! Или – деструктивные секты. Это просто способ выражения такой: метафорой, кажется, называется. Зомбирование всё равно зомбирование и есть: не оживший мертвяк, так вроде бы живые люди ведут себя сравнительно одинаковым образом. Поэтому их художественно сравнили с зомби. Да и вообще, зачем к словам придираться! Ладно, назовём тогда - не зомбирование, если тебе это не нравится, а внесём некоторую ясность: запудривание мозгов до такой степени, что человек становится легковерным и управляемым и ведёт себя совершенно тупо и адекватен стаду подобных баранов.
  - Ну хорошо, пусть будет "зомбирование". Для краткости. Если человек не слаб, его не зомбируют. Он останется сам собой.
   - Ну, ты это брось, находятся специалисты. На каждую старуху есть проруха… Попридумывали разные психотехники, тренинги, а ещё есть всякие вещества и, быть может, приборы.
  - Настоящий духовный человек не должен вестись на провокации и легко проходит все испытания судьбы.
   - Как сталкер в зоне?
   - Не перебивай!
  - Просто, Виктор, ты сам очень похож на сталкера… Не знаю, почему. А мир вокруг – на Зону…
   - Человек должен пройти любое испытание, таким образом он и приобретает духовный рост, - проигнорировав сравнение себя со сталкером, продолжил Виктор. - А сломается  лишь слабый.
   - Но это же не означает, что Зона не опасна?
   - Это означает, что у каждого свой путь. Хотя цель - одна. Дороги разные. И путь бывает не обязательно по горам и вершинам. Надо в жизни успеть пройти разными путями. А также, через разные духовные школы. Чтобы отыскать своё. Все они действуют. И все, в конечном итоге, развивают человека.
   - Разве можно развивать человека, обманув его? Вот один мой друг пошёл в общество Махариши и получил там мантру, которая, якобы, предназначена ему - и только ему. Для его духовного роста... А через пару месяцев, он вычитал свою мантру…в одной книге: она или "Сектология", или «Сектоведение» называется. Мантру, якобы секретную - а их, оказывается, по возрастному принципу распределяют.  И продают за деньги. Там же, он и другую трезвую информацию  о "махаришевцах" почерпнул: ещё вовремя... И кого он должен благодарить за подобный «духовный опыт»? Который, вдобавок, обошёлся ему в определённую сумму...
   - Всё равно, ведь какой-то опыт он получил... И все мы, конечно, обманываемся. Нас все обманывают: правительство, работодатели, политики. Повсюду обман! Нельзя только злиться и обижаться на это, рисовать всё в чёрном свете, отчаиваться. Ведь, каким ты будешь - такова и жизнь твоя будет. И если тебя обманули - значит, ты это заслужил.
  - А я лично считаю, что гораздо большую пользу мой друг извлёк из той самой книги, которая ему раскрыла глаза на действительную суть вещей.
  - Ты так считаешь? - надулся Виктор, - ну, и считай!
  - Спасибо за разрешение! Я продолжу? Так вот, все эти общества, что обещают человеку решение всех его проблем, в том числе и финансовых - не более чем ловцы душ... Возможно, что у них нечего искать, никакой соли там нету, а возможно, что её продают по слишком дорогой цене. Ведь призадумаешься: слышал я, например, про летающих йогов... А вдруг, им всем цена - как у этой, якобы индивидуальной, мантры?
  - Ну, если ты так считаешь, то по вере тебе и воздастся... Значит, ты летать тогда никогда не будешь.
   - Да, пускай я не буду летать, как Махариши, и рисовать тысячу птиц в день, как Шри Чинмой... Кстати, его приверженцы соблюдают, так сказать, полный целибат и любить им дозволяется только портрет Учителя. На этот счёт они даже шпионят друг за другом.
   - Не только птиц не сможешь рисовать, но и вообще, с таким пониманием, ты ничего в жизни не достигнешь.
   - Я достигну лишь того, что открою в себе самом, а не в Шри Чинмое! Все эти единения, во имя чего бы то ни было – лишь ловушка. Обман.
  - Нет, постой, погоди! Если ты не выйдешь из своего устойчивого квадрата, не разовьёшься до состояния пирамиды, если ты будешь устойчив, но не восприимчив - а ведь только сочетание устойчивости и восприимчивости даёт развитие - то ты не достигнешь равновесного креста, вечно будешь циклиться: одни циклятся на восприимчивости - и для них ничего не существует, кроме Шри Чинмоя, а другие - на невосприимчивости, и до них совсем нельзя донести истину. А надо сочетать в себе квадрат и треугольник! – Виктора явно понесло куда-то далеко, в дебри стереометрии.
   - А я почему-то считаю, что все "шричинмойские" общества именно сознательно и намеренно отбирают только таких, у кого в дальнейшем только на Шри Чинмое свет клином и сойдётся... И потому, их учитель потом и рисует так много птиц в день и тяжести поднимает энергией сухожилий, или - чем там ещё? Ведь его же так все любят!
    - Да ну тебя! Ты так ничего и не понял…С тобой совершенно невозможно разговаривать, - обиделся Виктор. - Вот и живи в своём жалком мирке, довольствуйся лишь материальным: своей жалкой конурой и жалкой зарплатой.
   - Достойное пожелание святого учителя эзотерики! Да я уж как-нибудь проживу... Не король, храмов и дворцов мне не надо. А вот святые подвижники даже этого мирка, описанного тобою, не имели. А жили в каморках эдак метра два на три, без окон, под землёй, и достигали самых больших высот человеческого духа… Ступай себе с миром, сын мой! - и Василь перекрестил Виктора.
  - Нет, ну ты – идиот? – риторически спросил Виктор. – Да я ж тебе про что! Как раз-таки святые – искали…Не то, что ты, - и он  просто взвился от злости. Вскочил и ушёл. Если б здесь была дверь, он бы ею хлопнул.
  - Я хочу искать… Пробовать. Но – не в заведомо отстойных группах,- сказал ему вслед Василь. Но тихо. Должно быть, Виктор этих слов уже не расслышал.