15. Чистый контакт и шестая раса

«Вначале было слово… Бог долго перекатывал его во рту, пытаясь родить и исторгнуть наружу смысл».
  (Пособие для начинающих демиургов)
               
    Наталья оставалась в лагере. Андрей не взял её с собой: сказал, чтобы отдохнула, на речку сходила. Побывала Наталья на речке, но вскоре вернулась: хотела почитать что-нибудь, из книг Зины.  Села в за столом в деревянной беседке, открыла книгу Лууле Вилмы. Дошла до слов: «Спустя ещё три месяца, выяснилось, что я – вижу».
Дальше читать не смогла. Не читалось. У костра, на котором Матушка Мария варила большую кастрюлю супа, бегал Анатолий, не находя себе места.
   «Кажется, он переживает сильно, что Евграфий его на Лысую не взял», - подумала Наталья.
    А дальше нарисовалась совсем странная картина. Вместо убежавшего Анатолия, здесь появился Володя. Снял с шеи и демонстративно выбросил в пламя костра буддистские чётки из желудей, которые сам сделал на Поляне. После этого импульсивного действа, он возопил ко всем, кто в это время находился в окрестностях:
   - Я, наконец, понял! Нам надо покаяться! Мы ведь все - православные! А мы забыли об этом! - и он полез в палатку и достал икону Божьей Матери.
   - На колени! - провозгласил он, держа икону перед собой и глядя на тётю Розу. Та удивилась, но осенила себя крестом. «Что это с ним?» - читалось на её лице. Зато, к Володе подбежала Лариса Степановна, бухнулась на колени.
   - Это у него канал открылся, после работы с Евграфием. Володя – такой светлый парень! Давайте, все сюда! – позвала она остальных.
    Сразу подбежали Галя, Зина и бабушка Валентина. Они целовали лик Богоматери. Спешно кланялись, крестились, судорожно глотая слезы.
   - Ты - чистый парень, тебе - дано! Тебе - канал идёт! – со слезами на глазах, заявила Лариса. – Всем нам, кто на Поляне, надо покаяться, чрезмерно мы гордые - Россию, мол, спасаем… Надо сначала всем очиститься, помолиться, покаяться - всем, обязательно! Мы должны знать, что наша сила - в православии, и не забывать об этом. В нем наша  вера и наши корни. Прости нас, Боже, за гордыню нашу!
   К ним стали подходить и другие люди.
   - Что, покаянный Магнит уже объявили? – спросил кто-то. Начали тоже на колени становиться.
   Но, Наталье почему-то присоединиться не захотелось…Ползать вместе со всеми на коленях, целовать руку Володи и каяться. И она - бочком, бочком, сторонкой - и пошла к лесу…
    Вначале пошла, что называется, куда глаза глядят, и вышла на грунтовку, уводящую от Поляны в сторону посёлка. Потом, не доходя до него, по первой же попавшейся тропке, свернула налево, и вскоре дошла до небольшого ручья. Миновала ручей. Вскоре, тропа вывела на грунтовку, которая полого спускалась всё ниже и ниже. С обоих сторон, её обступил густой, непроходимый лес. Становилось всё мрачней, всё темнее. Но потом, дорога пошла вверх и вывела на более открытое, светлое место. Впереди Наталья  увидела небольшую речку. Здесь ярко светило солнце, цвели крупные ромашки и летали бабочки. Было жарко, и немного парило. На  другой стороне реки, чуть поодаль, поверху шла грунтовка.  Над ней нависали слоистые скалы.
      Наталья вышла к реке, и, желая отыскать небольшую лагуну, в которой можно было бы искупаться, пошла по воде, против течения. то заходя в воду, то прыгая по камням. Вскоре, река оказалась с обеих сторон ограничена высокими берегами осадочной породы, где широкие плиты ракушечника осыпались вниз.  Прямо на этих плитах кое-где пробивались дикие цветы и травы, причём, такие, каких она раньше не встречала. Ещё дальше, груда больших плит и вовсе перегородила реку; они громоздились друг на друга. А прямо из одной скалы пробивались небольшие родники, и вода тонкими струйками стекала в реку. Наталья
с трудом перелезла через эти навороченные глыбы. И, через некоторое время, река вывела её на открытое пространство, не огороженное скалами. Конечно, здесь уже не встречалось громадных, вздыбленных плит. Лишь мелкая речная галька застилала пологие берега. Неподалёку от реки Наталья заметила грунтовку, вышла на неё и пошла в направлении, вроде бы, почти  противоположном тому, в котором двигалась прежде. Вскоре, грунтовка, постепенно становясь всё более и более заросшей, и вовсе потерялась. Наталья пошла по лесу, по бездорожью, и вышла к каменистой, довольно широкой дороге. Но, места по обе её стороны пошли всё более странные и глухие, с совершенно непроходимым лесом. И ни одной тропы, ведущей в сторону, не попадалось. Стало жутковато. А камней под ногами становилось всё больше и больше, и они становились всё крупнее и крупнее. Вскоре Наталья поняла, что идёт вовсе не по дороге, а по пересохшему, старому руслу реки…  И куда заведёт этот путь? Не лучше ли, повернуть обратно?
    Там, где лес стал реже, она свернула в сторону от обманчивой «дороги», которая на дорогу уже совсем не походила. Пошла между деревьев, то и дело цепляясь за кусты или проваливаясь в небольшие ямки. Вокруг были плиты старых могильников, покрытые мхом. Древние захоронения  заросли не травой, но кустарником и небольшими дубками. Трава здесь почти не росла, и землю застилала лишь прошлогодняя листва; встречались мелкие несъедобные грибы. Кое-где, торчал возле камней папоротник. Пахло прелой листвой. Неподалёку взлетел с ветки и закаркал ворон.
    «Ну, вот…  Прогулялась на свою голову», - подумала Наталья, и чуть не заплакала. Она поняла, что вконец заблудилась.
     Глотая слёзы, стараясь не впасть в полную истерику, она шла и шла наугад, по лесу. К счастью, в конце концов она вышла на широкий луг, буйно поросший травами. Однако, среди трав тоже не было ни единой тропки.
     Миновав луг, Наталья дошла до другого участка леса, углубилась в него - и там, наконец, отыскала тропу. По ней вышла к довольно бурной реке. Пройдя немного по воде, присела на поваленное, принесённое разливом реки дерево. Посидела немного, и решила взобраться на высокий склон противоположного берега, чтобы сверху, быть может, разглядеть какие-нибудь ориентиры. 
    Когда поднялась по краю обрывистого берега, нависающего над рекой, оказалась на небольшой полянке. И вдруг обнаружила среди мягкой, невысокой травы выложенный кем-то из белых камней, сверкающих на солнце, круг.
    «Кто и зачем выложил этот круг?» - задумалась она.
    Присела на краю обрыва, созерцая сверху лес, реку, облака над горами… Но вдруг, из спокойного созерцания,  Наталья неожиданно вошла в  состояние странного экстаза. В некое молитвенное исступление… После произнесения знакомых молитв и велений, после обращений к силам божественным, она вдруг, слегка покачиваясь, начала произносить слова на незнакомом ей языке, проговаривая одно и то же, по нескольку раз, не останавливаясь, будто войдя в некий энергопоток, и вовлечённая им в некое действо:

- Рапиде, рапиде, марэ,
рапидэ, рапидэ, тэррэ -
соно рекэда э порто,
соно реканта тэмерэ...

     Потом она умолкла, легла на землю и закрыла глаза. Ей виделся берег моря, белые гребни волн, солёные брызги, огромное солнце над морем и три огромные белые чайки, что кружатся высоко в небе.

 * * *   
     В это же самое время, над Сергеем летали три настоящие чайки…
     А вскоре все, кто был с Андреем, покинули лагерь анастасиевцев.
      Женщина из местных, Светлана, тоже поднялась с места и решила направиться домой, в посёлок. Вдоль реки, до перекрёстка дорог, они шли по грунтовке вместе. У брода Светлана остановилась и показала Андрею камень, который вынула из кармана юбки:
    - Вот, сегодня змеевик нашла. У меня у самой уже есть, а этот - не знаю, кому предназначен. Может,  кому из вас? - сказала она, держа камень на ладони. Серовато-зеленый, с врезавшимися в него чёрными и розоватыми прожилками, камень был отшлифован речной водой. Змеевик аккурат занимал выемку на ладони, будто предназначаясь для того, чтобы его держали в руке.
   - Подари его Сергею. Я думаю, он ему пригодится, - посоветовал Андрей Светлане. - Камень снимает негатив и болезни, если его сжимать в руке или прикладывать к больному месту. А пользоваться должен им только ты сам или кто-то из самых близких тебе людей, -  пояснил он Сергею.
   - Только, после каждого использования, змеевик нужно класть в стакан с водой, а воду  обязательно выливать. А ещё лучше, помещать иногда под проточную, - сказала Светлана. - Возьми. Он действительно твой.
   - Спасибо, - поблагодарил Сергей и взял камень.
   Светлана ушла.
   Немного погодя, попрощался и дядя Юра:
    - Пойду и я, дать, восвояси – к своей палатке. Хочу вернуться до темноты.
   - С Богом, Юра! Думаю, мы ещё встретимся, - кивнул ему Андрей.
    Вскоре небо, до этой поры светлое, неожиданно потемнело. Постепенно сгустились тучи, вдалеке даже сверкнула молния.
    - Скорей всего, гроза стороной пройдёт, - сказал Андрей.
   Они пошли дальше вдоль реки, по узкой, еле заметной тропке. Немного погодя, оказались у речной излучины. Ещё издали  приметили сидящую на поваленном, вынесенном рекой дереве, Наталью, чья футболка выделялась белым пятном.
   - Вот это - неожиданность! Ты будто специально нас здесь ждёшь, - изумился, подходя к ней поближе, Андрей. - А задумалась о чём?
    - Мне недавно то ли молитва какая шла, то ли заклинание... На непонятном мне языке. Никогда раньше со мной такого не было, - сказала Наталья. - Об этом и думаю.
    - А я-то не мог понять, что за женский образ был к нам подключён и помогал всё это время, - то ли серьёзно сказал, то ли пошутил Андрей. - Ну, давай тогда, всё рассказывай!
    - Я чувствовала, будто через меня идёт энергетическая волна, очень сильная. Зрительно видела, как уплывает из-под ног земля, качаясь; видела - то море, то земля; то берег, то - чайки над водой, кружатся, кружатся... Всё ближе. Три чайки. Летают кругами, кричат.
   - Чайки? - воскликнул Сергей.
   - Да, видели мы тут посланных тобой чаек! Три чайки описали несколько кругов над Сергеем - и улетели, - сказал Андрей.
   Наталья удивилась.
  - А ты войди в то же состояние, по свежим следам, и воспроизведи всё снова! А мы переведём. Сергей переведёт.
    - Я почти ничего не помню..., - начала Наталья.
    - Вспомнишь! - воскликнул Андрей. - Начинай!
  Наталья встала,  внутренне сосредоточилась, а Андрей, зайдя да спину Сергея, сидящего на валуне, обхватил руками его голову.
    Наталья произнесла нараспев:

- Rapide, rapide, mare,
Rapide, rapide, terrae, -
Sono receda e porto,
Sono recanta temere...         
 
    - Переводи! - вдруг резко заорал Андрей.
   - Но я - не умею... Я даже не знаю, на каком это языке, - пытался оправдаться Сергей.
   - Не важно, на каком. И всё ты можешь. Переводи! От этого зависит твоя будущая жизнь! - грозно произнёс Андрей.
    Сергей напрягся. Он подумал, что сейчас сойдёт с ума от отчаяния. Разве это  возможно? С ходу, с незнакомого языка... Быть может, не существующего вовсе. Он закрыл глаза. Вдруг ему стало безразлично: ну, произнесёт он сейчас какую-нибудь чушь, полную бессмыслицу... Ну и что? Пускай. И вдруг сам собою, без подключения ума, заработал язык, и Сергей начал произносить слова, всё более вдохновляясь. Вначале приходили лишь слова, даже - лишь очертания слов, и лишь потом начинал доходить смысл. Так выплывают после наступления рассвета окружающие предметы, возникая будто бы из небытия.

- Быстро, быстро, море,
Быстро, быстро, земли...
Я пою, удаляясь от дверей,
Я пою, уничтожая колдовство случайно...

  - Ну вот! Видишь, как всё просто! - радостно воскликнул Андрей. - Мы с тобой сейчас такой ментальный блок сняли! Теперь у тебя есть возможность развить способности к языкам. И к творчеству. А у Натальи  интересный канал прорвало. Я с таким ещё не сталкивался. А язык - латинский.
  - Латинский? А я, по ощущению, решила, что это - канал каких-нибудь друидов или этрусков...
  - Пойдёмте-ка, прогуляемся немного, тут неподалёку есть одно энергетически сильное место. Мы там посидим, закрепим полученный результат, - предложил Андрей.
  Они прошли ближайший лесочек и  оказались в странных местах со множеством небольших холмов, а затем - на пригорке с несколькими небольшими, древними валунами, образующими почти что полукруг. На эти валуны они и присели.
    Непонятно было потом, сколько времени они просидели там молча. Не было восприятия времени. Потом Наталья начала то ли причитать, то ли петь...

- Traho recesso, ter patrum
Transitens medela, gero
Cetera, cetera, lessum
Terra secessum, amando.
Terra amando, recepo
Transmatum per re, Arcadia,
Sonum, recedum lae sonum,
Pari, tam mare, rapaces.
Torre, leratum, amentem,
Torre, recedi, alipedis,
Cetera, cetera... Merus,
Rejectum terreum, lapidum,
Recedus amat libere,
Recedi amat libator.
Rapax, atavis paratum
Terra emissum actutum
           Suetum aeternum temetum.
Sone, recedus sic sonus –
Terra temetum recasum.
Allis, lumine tinetis -
Tum albas uret temere.

Laetans reseret po'arae
Laetans reseret post spei
Vices, remissae ex cado,
Vices, remissis ad terra.
Sic agit, resessum, o amans.

    И Сергей включился: всё это время переводил синхронно:

Я увлекаюсь в уединённое место,
чтобы трижды осуществить
переход
посредством знахарского средства;
я совершаю и прочее, прочее;
плач над покойником,
чтобы удалиться от земли,
я удаляю.
Удаляясь от земли, я снова приобретаю
переходящий через суть, в Аркадии,
звук, подобный львиному рыку,
настолько же, как увлекает море,
увлекающий меня за собою.
Сжигай уходящего, с крыльями на ногах,
И остальное, и остальное... Чистый,
Отбросив земное, отбросив окаменевшее,
ушедший любит свободно,
а ушедшего любит совершающий возлияние.
Стремительный, у предков снова берущий,
будучи уже изгнан землёй,
немедленно ставший привычным
вечности пьянящий напиток -
пой, ушедший, тот звук -
на землю пьянящий напиток
вновь доставляет,
к белым одеждам, облитым светом -
когда белые одежды воспламенятся внезапно.

Ликующий вновь посеет
после погребального алтаря,
Ликующий вновь посеет,
после надежды,
Судьбы, брошенные обратно из кувшина,
Судьбы, брошенные обратно к земле.
 Так делает, покоясь, о возлюбленный!

    Когда последнее слово было сказано, наступила тишина. Только звучали, всё отдаляясь, раскаты грома и ветер пробегал по лесу, шелестя листьями деревьев.

- Из этого всего следует, - наконец, раздался в тишине проникновенный голос Андрея, - что  тобою только что был описан обычай огненного погребения. Он существовал у многих народов. По их вере, только если нет материальных останков, то возможно новое воплощение человека в новом теле. Предварительно душа отправляется к предкам, где умерший, одновременно с тризной по нему на земле, совершает возлияние - пьёт некую небесную амриту, несущую забвение земного. Она приобщает его к сонму душ, достойно прошедших свой земной путь. Он поёт, и сам становится вибрацией голоса, песней. Именно в этот момент тело покойного, облачённое в белые одежды, вспыхивает мгновенно на костре ярким пламенем. Чтобы облегчить умершему его путешествие, любя его, нужно было устранить стенания и плач. И, посредством "земной амриты", рецепт которой утерян, совершить восхождение в необходимое состояние, чтобы в последний раз встретиться с душой умершего. Своими действиями участники обряда не только помогали  умершему уйти в бессмертие, освободиться от всей земной тяжести, но и радовали бога – «ликующего» и «возлюбленного», который наблюдал за ними.  И приносили ему дары.
 
  - Что-то, тематика у нас какая-то сегодня… Про заупокойные культы, - прошептала Наталья, после продолжительного молчания. – Такие странные идут мне слова…
  - Это не удивительно, - мрачно ответил Андрей. – Вокруг здесь – сплошные могильники. Даже эти холмики вокруг – это не творения природы. Мы, можно сказать, на кладбище. Это – погребения. Внутри холмиков – ямы, обложенные камнями. Скелеты, какие-нибудь черепки…
  - Да уж… А народы здесь проходили разные… И способы погребения – тоже были разные. Дольмены, скорее всего – какие-нибудь культовые сооружения, но не могилы. Ну, для тех, кто их строил. Это позже их тоже использовали по-разному. А хоронили своих близких строители дольменов… может быть, и с огненным погребением. Дров вокруг много, - размышлял Сергей.
   - Да, время создания дольменов и время захоронений в них – разнятся. Дольмены создавались на тысячелетия раньше. А то, что находили внутри – чаще всего, весьма странно: вытаскивали даже римский меч и монеты боспорского царя, отдельные кости людей и животных. Или, полные человеческие скелеты, помещаемые сидя или лежа. И какие-то бусинки и шарики… Осколки глиняной посуды. Наконечники копий. Иногда – очень странный набор получается, - подтвердил Андрей. – Явно поздние и довольно странные, и совсем не единообразные включения.

     Сергей, Наталья и Андрей возвращались к палаткам. Они ещё помнили летающих в облаках чаек, своё необычное состояние, странную, неожиданную «работу» в лесу... Никогда раньше Наталья не могла себе и представить, что её вдруг "вынесет" на канал... Это казалось ей чем-то никогда не достижимым.
    Тем временем, гроза прошла стороной. В низине, по которой они теперь шли, солнце уже закатилось за горы, но было ещё совсем светло и странно тихо.
   При подходе к лагерю, в какой-то момент что-то резко изменилось. Наталья почувствовала, что, в буквальном смысле, еле переставляет ноги, которые будто не хотят идти в эту сторону. В голове появился неясный шум, будто она ощущала действие звуковых волн, находящихся вне слышимости человека, в каком-нибудь инфразвуковом диапазоне.
    Андрей взял её за руку и сказал мягко:
    - Держись! Входим в зону неприятеля!
   Затем он предложил Сергею стать с другого бока от Натальи, так, чтобы она положила руки им обоим на плечи. Так они и пошли вперёд.
    - Мы сейчас идём очищенные, и вот тут-то не стоит расслабляться: надо препятствовать тому, чтобы к тебе стала прилипать всякая ментальная дрянь. Расправьте крылья - я имею в виду лёгочные центры - и дышите позвоночником. Идите смело. Ничего не бойтесь. Никто нас не тронет.
    Наталья ощутила, будто у неё и в самом деле отрастают крылья.
    Уже на Ромашковой поляне, неподалёку от костра, Андрей, будто уловив что-то новое, сказал неожиданно:
    - Я отлучусь ненадолго. Идите пока к костру. Смелее!
    А сам пошёл куда-то вниз, туда, где, среди серых камней, журчал стекающий ручей, в котором на Поляне брали воду.
    Наталья и Сергей осмотрелись. За время их отсутствия палаточный лагерь ещё разросся: наверняка, приехало много новых, самых разных, людей. Просто всероссийский съезд какой-то…
    * * *
      Незадолго до их возвращения на Поляну, сюда вернулась с Лысой горы Эльмира, вместе с Мишкой Возлюбленным. Евграфий послал их сказать, чтобы все уже начинали готовиться к большому вечернему Магниту.
     Сейчас Эльмира медитировала неподалёку от палаточного лагеря. Увидев, что она приоткрыла глаза, хотя продолжала сидеть в позе лотоса, Матушка Мария приблизилась и произнесла важно:
    - Я вот недавно обнаружила, что не совсем чиста ещё. Хотя, и к Отцу-Творцу три раза на день молитвы читаю, и к Учителям обращаюсь. Да вот, такое дело: дома бачок у меня недавно на унитазе сломался. А ничего так просто в жизни не бывает. И я поняла сразу: это сигнал. Раз унитаз грязный стал, трудно его промывать, так значит, что и я не достаточно чиста ещё. Ты уж, миленькая, глянь, какие каналы у меня загрязнились, ты ведь энергетические структуры хорошо видишь. Да и посоветуй, как дальше совершенствоваться.
   Эльмира встала и попросила матушку Марию отойти от неё на расстояние шести-семи шагов. Так ей было удобнее начать диагностику. Потом она вытянула вперёд руки, провела ими сверху вниз, закрыв на время глаза:
   - В нижней чакре что-то... Мочевой пузырь барахлит?
   - Барахлит иногда, милая.
   - Больше чайку здесь травного пей, и пройдёт всё...
  Диагностика была в самом разгаре, когда появился... Владимир Сергеевич. Тот самый Агни-Йог, группу которого вела, в его отсутствие, Матушка Мария. Недавно он вернулся с Алтая - и устроил скандал тем «своим», кто оставался в городе... Ну, порадовался бы, что группа совсем не распалась, пока он весьма долго  отсутствовал: то ездил в Москву, то – на Алтай… Так нет же: это он принял как должное. Стал всех упрекать в том, что отошли от Рериха и Блаватской, занялись чёрти чем… И, обуреваемый чувством долга, устремился вдогонку за остальной паствой: на Поляну. Человек он был весьма энергичный. Вдобавок, эти места знал не понаслышке: бывал здесь неоднократно. А сегодня вечером народу добиралась сюда прорва; потому, Владимир Сергеевич легко поймал попутку.
   А теперь, и вывалился на голову Матушки Марии, как чёртик из табакерки.
 
  Став чуть поодаль, он выждал паузу в работе Эльмиры. А потом подошёл поближе и сказал:
   - Матушка Мария, здравствуйте!
   Та вздрогнула от неожиданности, потом нашла глазами, кто говорит - и брови её поползли вверх от удивления.
   - Владимир Сергеевич! Как, и вы приехали? Здравствуйте, мой дорогой! –  она засветилась сердечной улыбкой. И полезла обниматься.
   Ошарашенный Владимир Сергеевич высвободился из цепких объятий, отодвинулся от Матушки Марии и сказал:
   - Не знаю, быть может, зря я приехал на эту Поляну… По старой памяти, наверное. Ничего хорошего здесь я уже не нахожу. Да и в городе… Такие странные перемены произошли с моей группой. Я вами очень недоволен. Что это ещё за Магниты такие, вместо Агни Йоги? Во что превратилась группа?
   - Вы просто настолько далеко ушли от всех нас… Такой духовный человек… Быть может, для вас это место – действительно уже отработано, - пролепетала Матушка Мария. – А нам до вас ещё расти и расти.
   - Всё может быть… Столько недостатков я здесь увидел, уже сейчас.
   - Какие недостатки? Укажите нам, - вмешалась Эльмира. Она была очень недовольна, что прервали её работу.
    - Места здесь сильные. Многое открыться здесь может человеку, - сказал Владимир Сергеевич. - Дольмен-то ближайший, например, строили посланцы с Ориона. Он хранит великие истины, большого значения, я бы сказал, космическую, информацию.
    - Ну, это здесь – уже не секрет! А Эльмирочка – вообще, одна из наших посвящённых. Она работала с этим дольменом. Контактёр. Евграфий ей канал открыл. Выходит на связь с Орлом, Кассиопеей, - заявила Матушка Мария.
   - Но ведь, такая информация, контакты, - доступны не всем. Только избранным, единицам. А я что здесь вижу? Все стремятся в контактёры. Все хотят к дольмену, на Лысую – только сейчас слышал. Но контактёров – их единицы. А остальные попадут  в шестую расу только благодаря труду и терпению. Больше внимания надо уделять быту, простому серому дню… Так и в "Двух жизнях" сказано… Читали эту книгу?
   - Книга замечательная, светлая такая! Я так много для себя в ней открыла… И читается легко, как роман, - с восторгом отозвалась Матушка Мария.
   - Так вот. Может, для кого-то важнее сейчас, к примеру, пойти и почистить у костра старую сковородку. И запоёт душа! Ведь так приятно сделать маленькое хорошее дело. Для всех нас… Для общины людей, - важно продолжил Владимир Сергеевич. – А вы всё – каналы, откровения, ченнелинг!
   Как раз в это время, маленькая стройная старушка с глазами семнадцатилетней девушки, восторженными и ясными, вынесла небольшое одеялко и хотела пристроиться на краю Поляны, чтобы помедитировать перед Магнитом. Услышала случайно последний монолог Владимира Сергеевича,  и застыла.
   - Вот вы, Валентина, - повернулась к ней Матушка Мария, – Мы сегодня с вами разговор вели… О том, как важно всё, что у костра здесь происходит. И что? Сейчас вы сидели за столом, рядом с грязной посудой… И даже не пошевелились! Мы тут все шибко духовные, видите ли, собрались! А убрать за нами некому!
   Услышав это, Валентина ахнула:
   - Ой, Матушка Мария! Как же вы правы! - и прытко устремилась к столу. Схватила стопку немытых тарелок, и тотчас побежала вниз, к водопадику, что спадал небольшим потоком у ближайшего ручья: под его струёй умывались, обливались с утра водой и мыли посуду.
   - Всех надо учить! - продолжил Владимир Сергеевич. - Все хотят чудес! А вымыть, подмести, сделать простое доброе дело — не могут.
    - Это вы правильно, Владимир Сергеевич! Но мы все – такие ещё  несовершенные... Вы побольше учите молодёжь, - умильным голосом защебетала матушка Мария. - А ты, Эльмира, продолжай диагностику-то… Мы же ещё не закончили?
   - Да, Матушка Мария… Станьте на прежнее место. Я ещё раз по чакрам пройдусь, - и Эльмира вновь сосредоточилась. - Анахата и вишудха у вас в порядке. В сахасраре - лёгкое облачко. Туман какой-то... Вы почаще молитвы читайте.
   - Молитвы, молитвы,- проворчал, снова вмешиваясь, никуда не ушедший Владимир Сергеевич. - Одними молитвами сыт не будешь. Задача любого человека - просто делать на земле своё маленькое дело. А вот потом и Учителя помогут. Если хорошо себя вести будешь. Когда помогут, тогда можно и  духовным ростом заняться. Молитвы, там, читать. Книги писать. Создадут вам все условия. А нет условий – и не пытайтесь жить духовно.
   - А какие условия они создавали, к примеру, Паганини, Бетховену, Вавилову, или, на худой конец, Циолковскому? Как говорится, лучше не придумаешь! Можно сказать, просто оранжерейные условия,  – не выдержал и вмешался Алексей. Он проходил мимо, и сейчас не разлучаясь со своей алюминиевой рамкой. Держал её перед собой на ниточке, и она крутилась. -  Вероятно, ваши «Учителя» только тем и заняты, что всем "условия создают". От этих "условий" скоро дышать нечем будет. Будто за горло схватили - и жмут, жмут! Такие вот условия. Все эти ваши Учителя с большой буквы…
  - Ну, с вами я и разговаривать не хочу, вы — строптивец. Вот увидите, что с вами ещё сделают, если не хотите слушать Учителей! Всё - сам да сам... Такие строптивцы всегда и получают по заслугам. А надо покорно делать ту работу, на которую ты приставлен, и более ни на что не замахиваться. Можно и посуду так помыть,  что она просто сиять будет, и все вокруг будут радоваться. Или - подмести улицу очень чисто. В этом и есть земное предназначение: заниматься своим делом, а не соваться в чужие. Быть всегда на своём месте.
  - Но, если не устремляться, хоть в мечтах, к другому, более значимому для человека занятию, не читать книг, не слушать музыку... Замкнуться в разгребании навоза, к примеру... И - что дальше? - спросила тётя Роза. Её тоже заинтересовал разговор. Она даже подтянулась сюда поближе.
  - Если человек достоин, то, как я сказал, ему создадут все условия. Как только он созреет, тут же ему сразу - и новую квартиру, и дачу, или виллу с видом на море, если называть вещи своими именами. Работу, зарплату хорошую. Только, прежде умей терпеть, быть довольным и ждать безропотно.
  - Хорошая сказка для маленьких детей! Ещё раз догонят - и ещё раз дадут! - хихикнула тётя Роза. – Пойдёмте, Алексей! К Сан Санычу: там интересней.
   - А строптивцы, - покосился вслед им Владимир Сергеевич, - скоро своё получат сполна. От светлого воинства. Достанется им за их строптивость! А мир и сейчас устроен справедливо и замечательно, и думать о том, что он не совершенен — греховно. Потому, что мир создан Богом.
   После этих слов, Владимир Сергеевич гордо удалился, демонстративно собирая по дороге тоненькие прутики для костра.
   - Утомилась я. Завтра, быть может, закончим. Тогда вас и полечу немножко, - предложила Эльмира Матушке Марии. - А сейчас – голова разболелась что-то.
   А к ним, блаженно улыбаясь, уже подходил Мишка Возлюбленный, как всегда, весь в белом, и в солнцезащитных очках.
   - Друзья! Возлюбленные мои! – патетически произнёс он, сияя и широко распахнув руки. - Красота-то вокруг какая! Дух захватывает! Вот, возьму крупы всякой побольше, палатку утеплённую - и приеду сюда снова, уже осенью. И буду жить всю зиму! Только, в город к себе съезжу, дела кой-какие улажу, жене скажу, чтобы  присылала мне крупы и сахар, и больше мне ничего не надо: квартира, машина, дача - всё пусть за ней остаётся...
    - А что, - сказала матушка Мария, - я слышала, что некоторые люди с прошлой осени здесь, в горах, жили. Николай - он сейчас на другой поляне стоит. Валерий – который с горловым центром работал. Это – очень опасная работа, не для каждого, но, практикуя её, сильно продвинуться можно. Он тоже в этих краях стоял, где-то на Свинцовой. Информацию принимал…
   - Да здравствует объединение на Поляне, круглый год! - провозгласил Михаил. - Я - остаюсь! И нас, со временем, будет много! Ура - во имя общей работы! Да здравствуют Учителя!
   - Диана недавно, в прошлом году, приняла информацию, что здесь возникнет большой духовный центр, - отозвалась Матушка Мария. - Всё, как полагается: красивые здания, библиотека. Зал для медитаций, конференций. Храм, конечно. Не прямо сейчас всё это будет, понятное дело. Но уже начали идти сильные, преобразующие энергии. Местные скоро перестанут выдерживать их и начнут потихоньку уезжать. А поселяться здесь станут совсем другие люди. Только, я думаю, что среди нас отбор вести будут. И не все мы сюда попадём. Впрочем, как и в шестую расу. А Переход начнётся уже скоро.
    - Возлюбленные мои! - закричал Мишка, - Давайте, я вас всех обниму! Да здравствует Переход в новую, шестую, расу! Ура!

    Наталья и Сергей подошли к костру, когда все только что уже устремились от палаток и костра на Ромашковую поляну: готовиться к Магниту.  Только, довольная, как сыр, катающийся в масле, дефилировала между костром и беседкой Матушка Мария.
    Она увидала Наталью и Сергея, и просто расцвела. Начала с места в карьер:
   - Вы обед-то свой  давно прогуляли, между прочим. А надо всё делать вовремя! А потому,  когда поедите, дождитесь, когда и остальные, кто опоздал к обеду, всё доедят. Потом помоете кастрюлю и сварите на вечер каши.
  - Какой? – спросила Наталья.
  - Да  любой. Не важно. Сегодня я дежурная. Но, как сказал Евграфий, сегодня - день особый. Очень сильный Магнит ожидается. Они на Лысой приняли важную информацию, Евграфий ещё там остался, и Надежда, и может, ещё кто. Но, уже послали сказать, что скоро вернутся. Тогда и состоится Магнит. А потому, я должна обязательно на нём присутствовать. Это важно для всех. А вам, наверное, всё равно, что здесь происходит. Вы сегодня всё где-то бродите… Эх, молодость! Не налюбитесь, видать, всё никак. Иначе, где можно так долго пропадать? Ну, ничего! Со временем духовно повзрослеете, выкинете из головы всякую там любовь и цветочки. Займётесь более серьёзными вещами. Духовная работа - дело сложное и ответственное, вы ещё не созрели для неё. Небось, у вас один секс на уме. Кто занимается сексом - не попадёт в шестую расу. Это я вам серьёзно говорю. Духовная работа требует большой ответственности и напряжения всех внутренних сил. Не только духовных, но и телесных тоже. И энергию ни в коем случае нельзя растрачивать понапрасну. Чем больше духовный рост, тем большую ответственность на тебя возлагают и тем больше с тебя потом спросят. Так-то, - выдав столь длинную тираду, Матушка Мария неожиданно улыбнулась загадочно. - Ну, да ладно, голубки. Пока! Варите кашку на вечер. Ладно? А я пойду готовиться к Магниту! -  игриво закончила она. И пошла в сторону Поляны.
  «Что это было? Она… Что, действительно думает, будто мы тут по кустам прячемся, и целуемся? Не смотря на компанию вместе с нами Андрея, Арея и других? – удивилась Наталья. – Ещё, на ответственность давит: делом, мол, занимайтесь… Смешно».