Как одеться и чего поесть?

Виктор Матюк

Как одеться и чего поесть?

Как одеться и чего поесть? Как утихомирить собственную спесь?
Когда же весь этот вздор успеет надоесть? Превыше всего – совесть и честь,
Душевная боль сама приплелась в ночной час, старый враг ополчился против нас!
Ему совесть – не указ! Пламенные ночи и искры страсти, летящие прямо в женские очи,
Грех вершить в ночи не стыдно, ничего не видно, но в глубине души обидно,
Что вполне она когда-то присягала мне, что мы будем с ней наедине утешаться,
В кровати долго кувыркаться, но всё пошло не так! Твой закоренелый враг бардак!
От него не избавиться никак! Ему приятен мрак, а мне нравится жить в покое и тишине,
Дурно ль, хорошо ли жить по воле судьбы и доли, то есть в неволе?
Разуверять себя ни в чём не стану, уж лучше в гости к Музе нагряну,
 В её стане никто не станет жизнью рисковать, там тишь и благодать!
Там цепь предубеждений, противоречивость мнений предстают в ином свете,
Танцы на блестящем паркете, словно маленькие дети кружатся до рассвета,
А потом уходят в изгнание, забрав с собой слова любви и признания!
Нет ни злости, ни негодования, никто и никому не перемывает кости,
Все ходят друг к другу в гости, общаются просто, без лишних слов и тостов!
В суете мирской тишину и покой нарушают сплетни о дрязгах многолетних,
О парах бездетных, одни ревнуют, другие гуляют напропалую, грешат всуе,
Теряя время впустую! Понукая страсть земную, сворачивают в сторону другую,
Целуют женщину любую, даже если она им не по душе, а жизнь весит на волоске,
Душа всё видит и слышит, она в затылок любому провидцу дышит,
Она - то там, то здесь и готова вмешаться в образовательный процесс,
Если желание есть, что-то исправить, но как себя заставить одну искромётно любить
И её благие намерения до самой смерти посвятить? Корта бита – нечем крыть!
Крик души слышен в тиши сомнений, тишина пугает, время тает,
В минуту такую я лютую и никому не рекомендую, грешить всуе!
Зачем терять время впустую? Разве не стыдно творить то, что даже не видно?
Во что одеться и что поесть? Если деньги есть, пожжешь съесть свою совесть и честь,
Натянуть на себя в один присест всё, что есть окрест!
Разум запечатлел, что чайник на плите закипел,
Пришло время чаепития, и последующего отбытия туда,
 Где чуть свет, чуть заря грешная плоть ищет тепла для души и себя!
Средина ноября холодна, плоть голодна, а душа одна одинёшенька,
Как в чистом небе плывущие издалека грозовые облака, привет – пока!
Забыты славные времена, когда чаша была полна красного вина,
А стол ломился от еды, люди были горды, у них отвисали до земли животы,
А следы барской еды свисали с пышной бороды! Лишь страсть людей часть смущала,
Она всё внимание толпы поглощала, а та жила и ликовала, казалось, нужды не ждала!
Что за шум? Голова ломится от дум, они беснуются, сразу не целуются, лишь нагло торгуются,
Они навевают грусть, нынче идёт падение многих душ, верный муж не предаст жену
И не оставит её дома одну! Старый бык не портит борозду, он праведно жить привык,
Не поворачивается уставший язык безвинным людям грозить словами теми,
 Что поражают грудь и темя! Всему – своё время! Всему – свой час!
Меняется власть, но те, кто в теме, преданно служат системе!
За что боролись, на то напоролись! Соблазн ловко кружится над толпой,
Опустившись книзу головой, совсем седой,
История могла бы показаться смешной,
Если бы смысл земной не манил в свою сторону рукой!
Умысел какой-нибудь заставит мужика пуститься в безвестный путь,
Он тут как ту готов отправиться за счастьем через пять или десять минут!
В полдень осенний не обращаешь внимания на безвременное поседение,
Было бы прояснение в мыслях и делах, жизнь приятна только в радужных снах!
Жар и краса перекрасили чёрные волоса в цвета седые, они прилично опостыли тому,
Кто не привык жить по уму! Он с детства был склонен к греху
И потому когда-то сгорит в аду, я же ему кричу, что от бед открещусь,
А лишившись чувств, умчусь туда, где во все времена своими запахами душу пьянит весна!
Свой обет не нарушу, сухим выйду из воды на сушу, сдюжу себя,
Покину родные края раз и навсегда! В чём вина моя? Слышу голоса незнакомые,
Тихие и негромкие, они тащит грешную плоть в бурление мутных вод!
Вспотеешь – умрёшь! Что посеешь, то пожнёшь! Трепаться брось,
От твоих слов бросает в дрожь трепетную плоть! Как соблазн греха перебороть?
Может рухнуть средь мутных вод огромный небесный свод,
Не смею бросать на ветер собственные идеи, и гордиться смелостью своею,
Ухожу с головою в желание живое, но молчание гробовое делать страсть изгоем!
Оно с наивностью простой рекомендует попробовать любви настой,
Чтобы в момент любой гордиться самим собой!
В крайнем случае, окунусь в холодную излучину,
Рас расспросами душу замучаю, хожу женщину самую лучшую!
Она не чванится ни голосом, ни нарядом, она зачаровывает плоть взглядом,
Он постелет постель, в душе наступит оттепель, отстранит тебя от дел мирских,
Ты уже готов встать в строй людей святых! Хочу любить так, чтобы тьма и мрак
Не смогли никак обустроить в отчем доме кавардак! Закоренелое извращение:
Лишний раз попросить у женщины прощение за своё пренебрежение к ней,
Чем ночь длинней, тем любовь сильней! Потерев глаза рукой, на корточки присев,
Подарил судьбе свой горький поцелуй, повёл себя как холуй! Не балуй и не ревнуй!
Сколь угодно об истине толкуй, всё равно тебе счастливо здесь жить не суждено!
Смотри в окно и радуйся всему, что доступно глазу твоему! В них и страх, и удивление,
Там есть надежда на спасение, каждое мгновение там происходят изменения!
Есть тяжёлые моменты в жизни творческих людей, вблизи видней,
Кто из них злодей, а кто прожженный фарисей? Судьба кружится перед толпою,
Окунувшись в красивую жизнь с головою, я же вместе с ней дальнейших планов не строю,
Матом не крою, однако встретившись с подзаборной собакой, лезу в драку потому,
Что хочу привлечь к суду собственную судьбу! Планы меняются на ходу,
Есть желание вкусно поесть, но здесь нет свободных мест, даже некуда подсесть!
Тьфу-тьфу-тьфу! Слава богу, ем и пью всё, что хочу, одеваюсь кое-как,
Пытаюсь обезопасить судьбу от драк! Не импотент, всякое может случиться в один момент!
Многие из приличных постаревших людей ищут опытных ****ей для досуга,
Делают звонок другу, чтоб тот слегка им помог сделать бросок между стройных бабьих ног!
Прочь, все мечты!  Сожжены мосты между временным отрезком, хочется жить с блеском,
Забыть о мерзком житии, оставить в прошлом неудачи свои! Что это такое?
Где же веселье городское? Что ты вслух не толкуй, как карты не тасуй,
Всё равно судьба и рок будут заодно, они наденут на тебя старое пальто,
 В сплошных дырах оно, смешно и грустно, в душе пусто, её покинули высокие чувства!
Душа и вправду смущена, но никем не защищена, небеса слов прощения ждут,
В гости зовут, вот пряник и кнут, пусть они обретут власть над толпой,
Господи, что со мной? Гремят фанфары, небеса отдают даром стада и отары
 Людям старым в наём, где же никель и хром?
гремит гром, пенится водоём, увы, в сердце моём нет никого средства от  современной чумы!
От Калымы и сумы не застрахован никто, жалкое большинство ищет счастье своё
На просторах земных, и нет желаний иных, я бы отдал порой весь опыт свой
 За раритет, ведь денег в карманах нет, никому не желая зла, глядит мишура
 В треснувшие зеркала с вечера и до утра! Как дальше жить? С кем счастье делить?
Откуда должно появиться оно? Из какого угла вынырнет  мирская суета?
Постой, баловник лихой! Ты – не пьянь, на дворе такая рань, куда ни глянь,
Везде одно и то: все живут грешно и что? Не наказан никто! Все хлеб жуют,
От пуза жрут, водку до свинячьего визга пьют, одевают модно, ведут себя свободно!
Народ голодный забыл свой дар природный, кому как не ему придётся рассеять тьму,
Нависшую над страной? Бог ты мой, взгляд хмельной охвачен беспредельной тоской!
Плоть высоким чувством смущена, хотя поеданием пищи поглощена с раннего утра,
Крутятся каменные жернова повседневного бытия, петляет стезя, скверну пальцем разя,
Грехи, дробя и скользя по шершавой поверхности, не хватает толпе честности,
Только стяжательство и мерзости услышишь в ответ, если у тебя в кармане денег нет!
Идут года, пролетают лета, страсть, одетая в меха, готова сжить с белого света всех и вся,
Верность мужу, не храня, решила остановиться на полчаса у степного ручья!
Ей хоть хны, в повседневном грехе нет её вины! Она родилась неизвестного от кого,
Она не помнит ни одного достойного мужика, чьи бы слова она цитировать смогла!
Недолгим был этот процесс, жалкая смесь страсти и любви довела до погибели нутро,
За ним не рыдает никто, но тот, кто заставлял женщине не открывать широко рот,
Ест и пьёт во здравие своё, ему не перечит никто, он будет жить до поры, ему – хрен с горы,
Даже если мужики возьмутся за топоры! Он – не бог, не царь, не червь и не раб,
Он – обычная тварь, всё так, как есть, он душой и телом слаб, хотя большой любитель баб!
Когда же он был беспомощен и мал, выло, как бешеный шакал,
Он родителей не знал, жил подобно нищему в пыли на краю земли,
Потом к нему пришли опытные и знающие поводыри, их называли – волхвы!
От стыда сгорая, добра от жизни не ожидая, почтенный старик посмотрел впритык
На долю свою, стыдно стало ему! Откинув прочь предрассудки, задумался о своём желудке,
Он ничего не ел и не пил со вчерашнего дня,
Ну, скажите, господа: на хрена ему такая жизнь нужна?
Ничего в ответ не говорите, живите, как живётся,
Быть может, молодость назад вернётся?!
Обманчивый недуг порождает слух, что ты уже не муж своей жены,
Остановившись у черты всеобщей бедноты, не можешь ты что-то выпросить у судьбы!
Потерев глаза рукой, возносишься мысленно над толпой, она с тобой не вступает в споры,
Смотрит на Афонскую гору, над ней летят утончённые облака, вдруг срывается с места строка!
Она, как загнанная лошадка грызёт удила, унылая пора, небось, совсем прошла,
Гора свалилась с плеч, лишние разговоры пришло время пресечь на корню,
Одну люблю, её боготворю, но не строку, а женщину ту, что связала со мной свою судьбу!
Эй, там, наверху, дайте свободу ездоку, он не попирал закон, хотя не был жизнью удовлетворён!
Холоп сухой и долговязый от общения с женщиной отказался не сразу,
Болит головка, от ночного общения нету толка! Всю ночь ищешь в стогу сена иголку,
Потом садишься на двуколку и уезжаешь, бог весть, куда, всему виною – шальная голова!
Соседи качают голова, деревья шумят листвой, ночному гуляке не терпится вернуться домой!
Там рай земной! Страстью пылая, бурю ожидая, весь во внимании, с моей стороны – молчание,
А со стороны жены – неожиданные ходы, то есть факты измены из-под полы!
Мы все в грехе и суете рождены, и небом осуждены до будущих времён,
Нам не писан закон, небеса грозят нам Судным днём, мы ждём исхода,
Человеческая природа такова, что только каменные жернова остановят грех,
Но не гарантируют полный успех! Один – за всех и все – за одного! Кто - кого?
Добро или зло? Уже в поднебесной слышатся звуки флейты чудесной,
А в церкви пометной уже насчитали, сколько невинных людей власти бросали в холодный острог!
Всесилен бог, червь сомнения его душу грызёт и грызёт, а время неумолимо к исходу идёт!
Повезёт или нет? Казуистика оставляет чёткий след, на всякий грех находится судья,
Информация порой полна лжи и откровенного вранья,
Стаи крикливого воронья особенно после проливного дождя
Сидят полдня в городской подворотне, смотрят, как мужик в косоворотке с бутылкой водки
Меняет свою походку до и после того, как его уставшее от склок естество до кондиции дошло!
Вот-вот заварится каша, в преисподнюю опустится совесть наша, сузится круг миров,
Борьба веков продолжается, и ничего здесь не меняется! В мире вымысла много пищи
Для голодных духом и нищих, не знаю, сколько времени прошло, как дышется тяжело!
Мысль бежит от усохшего деревца,  белоснежная птица слетает с зелёного куста,
Неспроста мысль та, как цвет старинной лампады бросает тени на святые тирады!
Преграды спереди и сзади, мужик невероятно зол на весь женский пол,
Его час прошёл, всё, что искал старый козёл, до сих пор не нашёл,
Он трудился как вол, не портил борозды, но ходили пересуды, что он
Вознаграждал грех улыбкой, и не считал измену ошибкой,
Он не признавался даже под пыткой, что его душа грехов полна!
Откуда они взялись? Какой был смысл так отягощать свою жизнь?
Он скромно и горделиво, печально и глумливо следил за бабами блудливыми,
И прочими людьми, обитавшими в степи без пороков и таинственной любовной стези!
Он бы съел за четверых, его голод апогея достиг, у него не было мыслей иных,
Как войти в свою скромную обитель, он – не лакей и не учитель, он – повелитель в семье,
Прислонившись спиной к влажной и холодной стене, возмутился без повода,
Ибо семейная узда была для него не в меру тяжела! Он прекрасно понимает,
Что когда ишак сдыхает, султан не умирает! Кто-то теряет, а кто-то находит для себя работу,
Мысль вызвала зевоту и последующую неукротимую рвоту, терялось терпение,
И вот волна возмущения захлестнула морщинистое чело,
И поехало, и пошло всем чертям назло скромное житиё!
По старинному обычаю делюсь последней добычею с женой,
Стоящей рядом с грехом! Невдалеке златоглавый храм с огромным крестом,
Он блещет за окном, но как-то не так, как блистал в прошлый раз! Сделан шаг
В нужном направлении, нет полного удовлетворения, дела близки к завершению,
Нет ни светопреставления, ни угнетения свобод – безмолвствует простой народ!
С виду не дурак, но ведёт себя как-то не так! Внешне всё в порядке,
Только на лице у женщин появились складки, экономика в упадке,
Не помогает физзарядка прежние силы обрести, ей с ними не по пути!
Бумаги скопились на письменных столах, злопыхатели столпились в дверях,
Они на свой риск и страх витают нынче в облаках, словно баба на сносях!
Быть может, лгут, что ложное мнение о себе создадут уже через пять минут,
Мечты родятся, думы плодятся, и все стремятся ближе к барскому столу подобраться!
Там гульба и веселье, скука и безделье, деньги стали целью тех,
Кто плевать хотел на грех! Сколько исхожено дорог! Сколько пережито розней и склок!
Перед глазами всегда лакомый кусок, он, как аленький цветок из детской сказки,
Мысли теснились, о прибрежные камни из последних сил бились,
Пока не умудрились уткнуться головой в песок, чтоб не дай бог не разбить собственный лоб!
Яства лежат на столах, накрытых впопыхах, был вначале шантаж,
 Потом последовал приличный транш,  он дал надежд и появился шанс
Не впасть в транс! Двери скрипят, доски дребезжат, нервы шалят, тупеет взгляд,
Куда бежать? Как себя от соблазна застраховать?
Во все века оценивали бабы мужика, как едока,
Пока не падала с небес его полночная звезда!
Жалкие романы, словно кипящие вулканы, не нуждаются в рекламе,
Астры и тюльпаны, звенящие стаканы и пустые карманы, а зовущие планы ушли,
Не ведая дальнейшего пути! Закон жизни суров, он – не нов для бандитов и воров,
Вызывает горький смех у женщин тех, что лживы и строптивы, но чрезмерно игривы!
Эти лошицы, то есть толстые девицы ходят так, что скрипят половицы, и мрак не исчезает никак!
Нет звуков чистых в словах душистых, все были пьяны, набрались как обезьяны,
Уже который год безумствует православный народ! У попов приход, жилье и доход,
Любви взаимный плод валит святость с ног! Пишу, что мыслю, никак не могу расстаться с мыслью,
Она плавно льётся, останавливается, когда вдохновение вернётся
И вновь плавно льётся по горам и долам, я же сам устремляюсь к небесам!
Что же там предначертано нам? Одно смущает слух и глаз, нет единства народов и рас,
Теряется духовная связь, никто не застрахован от бурь тех, что вызывают злобный смех
На фоне всеобщих утех! Печаль стоит у закрытых ворот людей именитых,
Немощами разбитых, голодных, но не подлых и злобных, а благородных в мечтах своих!
Проходит глупый сон, быт осквернен, не вечен он, всю ночь собаки выли напролёт,
Авось и им господь кусок сыра утром пошлёт, сколько муки тайной грешник случайный
Оставил у массивных ворот, наступил восход, на проезжую дорогу высыпал народ,
Теперь стоит на перекрёстке, обсуждает каждую повозку, что и как! С места не сдвинется никак!
Что же должно с людьми случиться, чтобы они смогли с небом породниться?
В отношениях сложных много вариантов возможных,
У людей ничтожных нет дум иных, как посеять мрак среди толпы,
Не все настолько глупы, чтобы не замечать запретной черты у алтаря,
Матерятся зря, попы стоят на нём как столпы и сверяют с небом часы!
В их глазах нет доброты, одни укоры, и ни к чему не обязывающие разговоры!
Вот–вот задождит, затуманит, оттепель внезапно нагрянет,
Проточная вода смоет едва заметный след прожитых в согласии с богом лет!
Плечи расправил простой человек, он небом связан был навек,
Теперь давит на него подлый грех, один другому старик почти шёпотом говорит,
Что во всём виноват язык! Крик души улетел в пожухлые камыши,
Там во вражеском стане вурдалаки после кровавой драки валялись пьяными,
Не хотели общаться с людьми, ведь для них главное попасть на приливную волну,
А присев к открытому настежь окну напевать мелодию одну и ту, она предвещает весну!
Женщина вся во внимании, у неё неизлечимое заболевание, у него очень трудное название
И потому нет дела никому к стонам и ахам женщине, стоящей рядом с топором и плахой!
На неё потная рубаха - взаимный плот разлуки и страха, нельзя сказать, что она – неряха,
Однако  она, по крайней мере, плохо отзывается о православной вере! Есть тому примеры,
Я же спокойно выхожу на дорогу, пустыня внемлет богу,
Слова молитвы в предвкушении битвы произношу по слогам,
А дурья голова не даёт покоя уставшим ногам! Хочется есть,
Но здесь нет ни таверны, ни кафе, все работники ходят под приличным шефе,
То есть навеселе, а мне хоть умирай с голодухи, над ухом летают белые мухи!
Пока стою среди степной глуши, вспоминаю проделки свои,
В тиши, во мраке заточения долго тянулись дни мои,
Без слов любви и вдохновения, не было влюблённости до умопомрачения,
Но прошла зима, и наступило лето, спасибо природе за дарение яркого света,
Даль вновь светла, а память обрела два белоснежных крыла! Пролетело в памяти детство,
Родители оставили жалкое наследство, ныне нет ничего, только разума торжество царит везде,
Пусть грешник ездит на коне, и бахвалится о том, как шёл прямиком, врывался напролом
В отчий дом и никогда не вилял хвостом! Вот и день сменил зарю, всё перетерплю,
Всё преодолею, думать иначе даже не смею, иногда просыпаюсь с бодуна,
Суть бытия - страшна: денег нет ни хрена, сбежала верная жена, бог весть, куда,
Отваливается печень, лечиться нечем, никто не вечен под Луной,
И само собой, пересыхает горло, дыхание в зобу что-то спёрло,
Похмелиться нечем, на дворе холодный вечер, дует промозглый ветер,
Его порывов спьяну, уснувший в бурьяне, даже не заметил!
Глядь, рядом мелькнула приятная женская стать, ни встать, ни приподнять,
Да и нечего от толпы скрывать, что сердце – не камень, в нём по ночам полыхает пламень,
Документы собутыльники спёрли, першит в горле, один глаз навеки вечные заплыл,
Жаль, что не запомнил с кем водку пил, шумел ковыль, деревья гнулись,
Былые надежды одним махом вздулись, но бабы улыбнулись и ушли,
Теперь копошатся в пыли! Туфли в грязи, как не суди, как не ряди,
Ещё больше утрат будет впереди, до чего же бабы мужика довели!
Отцвели уж давно хризантемы в саду, молодость вылетает в трубу,
Ему бы на всю округу кричать, плакать и бабьим голосом орать,
Но он решил, что небу в чём-то не угодил, хотя баловнем судьбы простыл в своём кругу,
Наложить на женские соблазны табу, так он склонился к очередному греху!
Строил замок воздушный, был послушным и прослыл малодушным,
Теперь застыл в молчанье и не готов совершить лобзанье креста,
Амбарным замком проказница-судьба сковала его бесстыжие уста!
Конец – делу венец! Всем грешникам песец! Презрев природы дары,
Он отказался от любовной игры, остался одинок, зачем он дал себе такой зарок?
Это знает только бог! Женщины глядят на молодца, счастье не бывает без конца!
Начала много в нём мужского, он может приказать строго и обескуражить любого,
По воле творца нет в нём мужского конца! Правда вся всплыла наверх,
Один изверг всю округу поверг в состояние транса, когда женщины потеряли все шансы
На любовь и покой в тишине земной! Прошла любовь, она нахмурила бровь,
Закипела кровь, а будущая свекровь в ночи задувает неровное пламя свечи,
Огонь любви бушует за стеной холодною зимней порой!
Сильная баба пытается помочь мужчине слабому,
Судя по всему, трудно ему жить одному, но вдвоём – им не писан закон!
Он – жизненным опытом умудрён, а она – даже если не законная жена,
Всё равно под его созвездием рождена! О, времена! О нравы!
Грех от лукавого, в сутолоке бытия увязшего, потерявшего бодрость и силу,
Господи, спаси и помилуй! Напрягая жилы, прикладываюсь к тайному эликсиру,
Будем живы – не помрём, если останемся вдвоём! Рядом с нами тихий водоём,
Женщина скрежещет зубами от боли, она не может выбраться из мужской неволи,
Давно уже распределены все роли в семейном спектакле, точно так же на земле:
Капля по капле страсти и ты уже участвуешь в половом акте, в антракте – отдыхаешь,
Лежишь и от соблазна замираешь, когда плед с любимой женщины срываешь,
Посреди голубых небес есть непорочная совесть и честь! Там много благодати,
Она приходит некстати, приятная на вкус, но опосля лично она навевает тоску и грусть!
Одним движением руки бородатые и слегка поддатые мужики встали на берегу реки по ранжиру,
Быть бы живу и не умереть от жиру, всю плохо живётся простому люду!
Он по хозяйству хлопочет, изредка веселится и громко хохочет,
Злость периодически выходит наружу, она трясёт нутро, как ветер грушу!
Народ ходит без порток и без сапог в одних лаптях, он на второстепенных ролях,
Хотя не лыком шит, у него уже исчерпан к властям доверия кредит,
Но молчит, Русь в летаргическом сне, путеводная звезда блеснёт в окне,
И вновь человек остаётся наедине, в голоде, холоде и нужде!
Мысль одна, как перевёрнутая глава земного бытия, куда пойти, куда податься,
Как самим собой остаться? Как одеться и что поесть? Извечен этот процесс!
Протест не за горами, он способен разрушить свет, у властей совести нет,
Каждый бесом одержим, и тот, кто не согласен с ним, будет уничтожен мигом одним!
Присел на трухлявый пень мужик, он молчит, рядом холодный лес шумит, душа болит,
Берёза трещит на всю округу, нужда и голод носятся по кругу, холод и вьюга,
Жар и стужа бросают в дрожь несчастную душу! Стужа над землей такая была ещё вчера,
Ветер унёс частицу душевного тепла бог весть куда, пришла унылая пора,
Тлен и суета с вечера и до утра! Под звуки пушек и мортир засыпает обездоленный мир,
Сыр в мышеловке тебе и мне приготовила судьба-плутовка, приготовила ловко угощения,
Попыталась унять народное волнение! Светопреставление невдалеке,
Редко кто перечит року и судьбе, то, что на уме, на языке у толпы,
Безумцы мы! Живём в грязи, среди бурьяна и пожухлой травы, прячем голову в кусты,
А воз и ныне там, так и надобно жить холуям! Они ходят в храм, плачутся в жилетку там,
А по ночам всуе грешат напропалую, любой повеса взбесит даже беса,
Только бы избавиться от стресса! Натощак водка не идёт никак,
Везде бардак, все бабы – ****и, да и ты не при полном параде,
Ни спереди, ни сзади нет регалий тех, что отличают тебя от всех!
Наш быт таков, что вновь вой гудков и напутствие жидков утешают воображение,
Святых голов падение в ад не замечать был рад, но смрад тут как тут, 
Житие таково, что меньшинство во благо своё творит беспредел,
Червь сомнения в душе засел, но перечить властям не посмел!
Ты – жив и цел, под боком у тебя половая щель, бутылка водки на столе,
Ты сидишь, приткнувшись грязной стене, чтобы в обморок не упасть,
А безвинная власть, разинув ненасытную пасть, главенствует над очумевшей толпой,
Дни идут своей чредой, за днями годы, посеянное сомнение в последнем исходе
Даст свои всходы, но когда? Чуждая среда и тонкий вкус лишают ум высоких чувств!

Г. Ржищев
20 ноября 2018 г.
4:00