Король. Глава 3

          Бескрайнее поле засеяно знакомой травой – это растение, из сока которого делают каучук. Здесь уже не только ручной труд – урожай убирают конными косилками и граблями. Сок из травы выжимает тоже лошадь, ходящая по кругу. Она тащит за собой бревно, приводящее в движение механизм большой соковыжималки. На мой взгляд, эта конструкция жутко неудобная. Постоянно двигающаяся деревянная конструкция приподнята над землей, но она все равно не позволяет подъехать телеге с травой. Приходится загонять лошадь на высокую эстакаду. Правда, телегу разгружают не вилами, а опрокидывая ее. Чтобы забрать бочки с соком, нужно останавливать работу. Все громоздко, да и дело идет не слишком быстро.
          Здесь тоже нужно ставить ветряки. Электродвигатели и транспортеры заменят лошадь и ускорят работу. Трактора на полях тоже не помешают, но это пока мечта.

          Сок нужно разлить по стеклянным лоткам, добавить уксус и подождать. Полученные листы отжать, просушить – только тогда получается каучук. А еще его приходится коптить, чтобы готовый продукт не съели зловредные маленькие жучки.
          Разумеется, весь каучук идет на Барас. Наше королевство – сырьевой придаток островов. А куда деваться? Не можем же мы быть нахлебниками и просить у детей разное оборудование. А так получается нормальная торговля.

                *   *   *

          Алло положила на стол две монетки, золотую и серебряную. Рисунки на обеих одинаковые: с одной стороны – какое-то развесистое дерево, с другой – бородатый мужик. Я повертел деньги в руках и взглянул на жену.
          – Себя не узнаешь? – улыбнулась она. – А на другой стороне – просо. Это теперь деньги нашего королевства, и расплачиваться мы будем ими. Пусть все знают, что есть такая страна.
          Конечно, женщины стараются подчеркнуть, что я король. Вот и на деньгах меня изобразили. Только пока я не самое главное лицо даже не в государстве, а в собственной семье. Ночью я спал один. Алло сослалась на усталость, Катя тоже не пришла.
          Однако следующие ночи были моими, и я получал ласки то от одной жены, то от другой. Мрачные мысли меня тоже не одолевали, ведь уже давно все ясно. Да и не могу я без своих женщин.

                *   *   *

          Приехали Капитан и Эно. Муж, жена, сын, дочь – вся семья путешествует, не разлучаясь. Капитан в ответе за оборону нашего государства. Фактически, он военный министр, но пока занимается только охраной берегов. Однако случаются у него и другие дела, и свои силы он тратит совсем не зря.
          – Твое королевство увеличилось на еще одно владение, – сказал он мне.
          Наша страна – полоса суши вдоль моря, ограниченная с концов двумя реками. Разумеется, мы претендуем и на их берега с нашей стороны. У ближайшей реки с нами никто не спорит. Неширокая низменность у самой воды, да гряда, отделяющая ее от болот – ничего ценного тут нет, а с болот идет запах, да комары летят. А верст через десять  вверх по течению наш берег становится низменным. Те же комары, тот же запах, кусты, да бесчисленные заливы.

          На другом конце королевства речной берег довольно высокий и поросший лесом. До недавнего времени у этой земли имелся хозяин. Двадцать верст в длину и пять в ширину – неплохой кусок. После лихорадки люди от этого владетеля разбежались в поисках лучшей доли, но он упрямо отказывался продавать землю.
          – Пришли дикари из леса и вырезали всех, – рассказал Капитан. – Лишь несколько слуг спаслись. Взял я сотню солдат и сходил к этим лесовикам в гости. Деревню разрушил, а тех, кто выжил и не успел убежать, взял в плен. На границе владения поставил охрану, только мы дикарей напугали изрядно – вряд ли кто сунется. У нас там пушек всего две, зато ружей в достатке. А лесовики только от звука выстрела разбегаются.
          – А пленных куда дел? – поинтересовался я.
          – Обменял за рекой на других рабов, а их оставил по дороге в одном хозяйстве. Пусть бобы выращивают. Может, кто в рыбаки пойдет. Там от прежнего владетеля как раз причал остался.

          Насколько я понял, береговая линия у нас охраняется слабо, да и армии почти нет. Все упирается в недостаток людей.
          – Пушек тоже мало, военных кораблей всего два, – добавил Капитан.
          А что я могу сделать? Людей мало, а деньги все у жен.

          Эно ездит с мужем не просто так – она пытается наладить в королевстве образование. Разумеется, у нее тоже мало сотрудников, да и других сложностей хватает.
          – На островах – одно наречие, на побережье – другое, а в лесах – третье. Народ в королевстве собрался разный, и все говорят по-своему. Детей надо учить читать и писать. Только на каком языке? – поделилась Эно.
          На мой взгляд, она ничуть не изменилась, и осталась все той же молодой женщиной. А ведь у них с Капитаном уже двое детей.

          Признаться, разговоры с друзьями меня вдохновили. Люди, как могут, пекутся о благе страны, занимаются своим делом. Моя задача лишь в том, чтобы таких работников было больше.

                *   *   *

          Я все-таки проехал до самого конца королевства. Вдоль всего побережья идет дорога, вымощенная камнем. Маленькие гарнизоны береговой охраны не только следят за порядком, но и содержат подменных лошадей. В общем, дорожная служба организована неплохо.
          Движение здесь оживленное: в порты везут бочки мешки, из карьеров – каменные блоки для строительства домов, к печам – дрова, нарубленные в защитной полосе. Только много ли увезешь на телеге? Проложить бы здесь железную дорогу. Ведь на всем побережье в море не впадает ни одного ручейка, не говоря о реках. Соответственно, нет и оврагов. Сто пятьдесят верст ровного пути. Земляные работы – по минимуму, мосты строить не надо. Только укладывай шпалы и крепи к ним рельсы.
          Шпалы можно самим делать. Лес купим, пропитку из нефти сделаем. Рельсы на Ларгасе закажем – думаю, Гришка нам поможет. Понятно, что делать нужно узкоколейку, ведь мощных паровозов и больших вагонов у нас нет.
          Вообще-то, у нас пока ничего нет. А почему бы нам не сделать маленькие электровозы? Легкие тележки на аккумуляторах – неплохой вариант. Можно остановиться и на паровом двигателе, только не на угле, а на нефти. Варианты есть, но главное – проложить рельсы. Сто пятьдесят верст без подъемов и спусков – очень заманчиво.

          Увы, от появления идеи до ее осуществления путь неблизкий.
          – Напиши Василию Николаевичу, – предложила Катя. – Пусть его подчиненные проект сделают. А то одни детали придется делать на Барасе, другие – на Ларгасе, а собирать здесь будем. Размеры должны совпадать.
          Все-таки умная у меня жена. Между делом и ценный совет дала: нужно вести переписку с островами. А то Катя и Алло этим давно занимаются и послания от детей мне читать дают, а я сам что-то к почте никак не привыкну.

                *   *   *

          Шесть ветряков стояли неподвижно, но, судя по всему, были готовы к работе. Через несколько минут Тип остановил лошадь у самого настоящего причала. Над водой он возвышался всего на полметра, и сушу от воды отделял самый обыкновенный плетень. Зато мы свободно подошли к краю, не испачкав обуви.
          На болото это место походило мало – самое обыкновенное озеро с обустроенными берегами. И справа, и слева я видел все тот же плетень,  и тянулся он, насколько хватало глаз.
          При ближайшем рассмотрении выяснилось, что забор не отделяет берег от озера, а стоит прямо в воде. Правда, по одну сторону от плетня водоросли отсутствовали, а со стороны суши не просто плавали, а порой лежали целыми кучами. Судя по всему, в озере выдернули или  выкосили всю растительность и свалили ее за ограждение.

          Причал пустовал, да и на воде рядом с ним я не увидел ни одной лодки. Зато рядом кипела работа. Светловолосые мужики, явно прибывшие с островов, строили на берегу что-то, напоминавшее большую лодку. Поскольку рядом стояли уже готовые суда, я смог дать им более точное определение. Довольно широкое корыто пятиметровой длины – вот что сооружали судостроители.
          Подошедший приказчик принялся объяснять. У Николаевича и его команды, как всегда, все оказалось продуманным. Корыта были не только водным транспортом, предназначенным для перевозки грузов по мелководью, но и универсальным элементом для сборки плавучих сооружений.
          Сделать понтонный мост или причал из этих прямоугольных судов не составляло труда. Из них же планировали собрать земснаряд. Соединить несколько корыт, установить на них направляющие, по которым будут двигаться бур для разрыхления донного грунта, да насос для откачивания смеси земли и воды – все максимально просто.

          - На дне очень толстый слой ила, – объяснил приказчик. – Ограждения нужны, чтобы не перекачивать воду впустую.
          Действительно, ил состоит из мельчайших частичек. Их легко взбаламутить струей воды или подводной фрезой. Насос откачает воду с взвешенным грунтом, но оседать ил будет очень долго, взвесь вернется на прежнее место – ил опустится обратно. Плетень с травой, наваленной за ним, будет удерживать частицы грунта в нужном месте.

          Я решил пройтись по берегу. Неподалеку от причала плетень поворачивал под прямым углом, уходя вглубь озера. Собственно, от берега отходила целая дорога шириной около полутора метров. Кто-то забил два ряда кольев, сплел их прутьями, а пространство между заборами чем-то заполнил.
          Только куда ведет этот путь? Для лошади с телегой он узок, для пешехода широк. Оказалось, что это тоже заграждение. А двойное оно потому, что здесь глубже, и одинарный плетень может не выдержать напора намытого грунта.
          От прогулки по необычной дороге я не удержался. Королю не положено ходить в таких местах в одиночестве. Нас с Типом сопровождали четыре охранника с ружьями в руках. Как объяснил мой постоянный проводник, крокодилов и удавов здесь давно распугали, и сюда могли забраться лишь случайные рептилии.
          Недолгий поход удовольствия не принес: мерзкий запах и тучи комаров испортят все что угодно. В итоге я понял, что двойной забор огораживает участок мелководья длиной метров триста и шириной в три раза меньшей. Когда сюда намоют грунт, получится полуостров такого же размера.

          Столько работы ради какого-то клочка земли! Какой в этом смысл? Правда, получится еще довольно глубокий канал, в котором трава будет расти не так бурно, как на мелководье. Все равно это не оправдывает затраченной работы.  Не проще ли будет прорыть канал к морю? Вода просто стечет из болот, не потребуются ни заборы, ни земснаряды.
          – Так думали и другие люди, – разочаровал меня Тип. – Отсюда есть протока в залив. Там где, другая река впадает в море, прежний владелец тоже прокопал канал. Не помогло – тут всегда будут озера и болота.
          Пожалуй, он прав. Уровень воды в заливе такой же, как в море. Там, где мы сейчас стоим, просто слишком низко.
          Зачем нам вообще эти болота? Уж лучше купить или завоевать нормальную землю. Для чего нам еще территория, если мы не в состоянии обработать ту, что у нас есть? Увы, людей в королевстве слишком мало.

                *   *   *

          Протока, упомянутая Типом, находилась совсем близко от озерного причала. Гряду, отделявшую болота от реки, пересекал овраг. По его дну текла небольшая речка, довольно глубокая. Вода в ней двигалась еле-еле, и моя последняя надежда угасла, не разгоревшись. Расширять русло или углублять его не имело смысла: вода в заливе стояла почти на том же уровне, что и в озере.
          Через овраг шел деревянный мост, и дорога за ним продолжалась. Однако мы спустились на берег залива. Именно сюда доставляли древесину с другого берега реки, с этого места ценный материал расходился по королевству.

          К берегу как раз подвели плот – девять бревен. Нижний ряд – пять стволов, на них – еще четыре. Бревна в двух местах стянуты толстыми веревками, а по торцам скреплены досками, прибитыми большими гвоздями. На первый взгляд, конструкция выглядела не слишком надежно, но плот добрался до места назначения в целости.
          Двое в лодке на веслах, двое с шестами  на плоту – весь экипаж. Лодка – слабый буксир для тяжелого плота, но мужики, видимо, больше рассчитывали на едва заметное течение, чем на собственные силы. Главное, они доставили древесину на место.
          Дальше все пошло на удивление быстро и слаженно. Плотогоны отодрали доски, сняли веревки, и, погрузив крепеж и шесты в лодку, благополучно уплыли.
          Бревна вытаскивали вручную. Я думал, что без лошади здесь не обойдется, но управились и так. Впрочем, что значит какое-то бревно для десятка крепких мужиков? Веревка, багры, деревянные катки – стволы вытащили на площадку, выложенную камнем. закатили на подкладки. Я даже задуматься не успел, а народ уже разошелся.

          Возле бревен остались только мужчина средних лет и юноша – оба черноволосые и кареглазые. Мне даже показалось, что они родственники. Однако я ошибся: одно из бревен чем-то не понравилось мужчине, и он выдал речь, состоявшую не только из приличных слов. Так ругаться мог только лесовик с Бараса.
          Специалист из Северных земель и его молодой напарник измеряли бревна деревянными линейками, размечали, макая кисточки в плошку с краской.
          – Давно с Бараса? – поинтересовался я у лесовика.
          – Второй год, ваша милость. Вот парнишка толковый попался – обучаю, – ответил мужик.
          Я так и не понял, знал ли барасец меня раньше, но это не имело особого значения. Главное – мужчина, приехавший с острова, передавал опыт местному юноше. Возможно, лесовик отправится обратно на родину, но парень останется – будет в нашем королевстве свой специалист

          Деревянный навес – большая редкость в этих краях. Обычно на побережье строят из камня, чтобы сооружения могли противостоять ураганам или просто сильным ветрам. Однако здесь доски, бруски, заготовки для бочарной клепки хранились под деревянной крышей. Правда, навес поражал свой прочностью и массивностью. Никаких жердей и дощечек – только бревна и плахи. Собственно, почему не строить из дерева, если его доставляют прямо на место?
          А вот две печи, разумеется, сложили из камня и кирпича. Предназначались эти сооружения для сушки деревянных заготовок и выглядели довольно необычно. Каменные навесы, трубы, колонны, арки, ниши, да еще целых три топки в каждой печи.
          Дрова в одной из них прогорели, однако новое топливо в них не стали загружать. Наоборот, один из работников выгреб из топки золу, а потом начал складывать в печь короткие дощечки.
          – Завтра вытащим – будут совсем сухие, – пояснил мужик.

          Люди раскалывали чурбаки на части, тесали, пилили – все получалось у них ловко и быстро. А я подумал о том, что нововведения собьют этот привычный ритм, нарушат работу. Да и чем поможет электричество в их труде?
          Разумеется, лебедкой легче вытаскивать бревна из воды. А вот быстрее ли? Обыкновенную двуручную пилу можно заменить электрической, и, на первый взгляд, дело пойдет быстрее и легче. Однако до ручного электроинструмента нам пока далеко, а к стационарной пиле придется как-то подтаскивать бревна или перемещать сам механизм, довольно громоздкий.
          Распиливать бревно на доски вручную – очень трудоемкое занятие, но те же клепки – дощечки для изготовления бочек – лучше колотые, чем пиленые. В общем, изменения просто не дадутся.

                *   *   *

          Тип сопровождал меня везде и всюду. Когда-то смуглый и черноволосый мужчина жил в верховьях реки, неподалеку от которой стояла наша маленькая столица. Насколько я понял из его рассказов, расстояние от его бывшей деревни до моря не превышало сотни верст. Однако его земляки в королевстве не появлялись. Видимо, их не привлекали новые земли, а собственная жизнь вполне устраивала.
          Болота в тех краях отсутствовали – текла река, шумел густой лес, привычный и обильный на пищу. Охоться, собирай плоды, лови рыбу в реке – живи в свое удовольствие. Одежда не нужна, потому что тепло. Комаров почти нет, с опасными зверями научились справляться. Занимались в племени Типа и земледелием – выращивали овощи, просо и бобы. В общем, трудились, соблюдали обычаи и не хотели ничего нового.

          В любом обществе найдутся правила, которые чужому человеку покажутся странными. У народа Типа все мужчины делились на воинов и рабов. Воины не работали, а только охотились и совершали набеги на другие деревни.
          Визиты к соседям были своеобразными: незваные гости не пытались что-нибудь украсть или отнять, а вызывали на поединки местных воинов. Дрались один на один, из оружия разрешались только дубинки. Боец, прекративший схватку или потерявший сознание, считался проигравшим, становился рабом и оставался им до конца своих дней. Пришлые победители уводили добычу с собой, проигравший гость оставался в деревне.
          Рабам выкалывали солнышко на щеке, и мужчины продолжали жить в новом статусе. Они уже не участвовали в поединках, не охотились, не ходили в соседние деревни. Рабы выращивали овощи и злаки, собирали плоды, ловили  рыбу. А еще, в отличие от воинов, они могли жениться.

          На мой взгляд, такая спокойная жизнь была ничуть не хуже судьбы воина. Раб не рисковал получить дубиной по голове или получить ранение в схватке с диким зверем. Правда, Тип рассказывал, что воины пользовались особой благосклонностью женщин. Однако, насколько я понял, некоторые невольники на любовном фронте совсем не уступали воинам.
          Если мужчины подразделялись на две категории, то женщины считались равными. Иногда раба продавали, нередко вместе с семьей. Формально рабы принадлежали всем воинам, жившим в деревне. Однако решение о продаже людей принимались на общем собрании, где правом голоса обладали также все женщины, имевшие детей. Поскольку воины всегда убывали, слабый пол имел внушительное численное превосходство.
          В общем, мужчины считались главными, но все решали женщины. Собственно, такое происходит не только в диких племенах. У меня в семье, например, все обстоит именно так.

          Женщины и дети считались свободными и шли за мужем и отцом исключительно по собственному желанию. Бывало и так, что раба продавали, а его жена оставалась в родной деревне. На мой взгляд, соплеменницы Типа разработали весьма верный способ избавляться от неугодных мужей. Достаточно подговорить подруг и обрести свободу, продав надоевшего супруга.

          Тип довольно долго был воином, но однажды и он проиграл схватку. Разумеется, видный мужчина стал неплохим  кандидатом в мужья. Новоиспеченный раб женщин не избегал, но связывать себя узами брака категорически не хотел. Мамаши потенциальных невест, естественно, возмутились, и непокорный невольник попал в немилость. Закончилось это тем, что его продали.
          Таким же образом Тип трижды сменил жительство, пока однажды не пришел в поселение, расположенное напротив нашего порта. Поскольку в лесах лошадей не держали, грузы переносили люди. Вот такой караван и принес на берег реки кору какого-то целебного дерева.
          Тип попался на глаза Алло и был продан в очередной раз. По понятиям дикарей, женщина не могла купить раба себе – его владельцем стал я.