О прошлом. За яблоками

               

     В конце 80-х годов я работал в серьезном оборонном НИИ . Занимались мы внедрением новых технологий на заводах оборонной промышленности. Все было по-взрослому. Многое в той жизни сильно отличалось от сегодняшних дней. Например, в те годы не велась бескомпромиссная борьба за здоровый образ жизни. Практически все мужчины, да и более половины женского населения курили. Во-первых, это было модно – в кино все положительные герои курили , во-вторых, курение как бы сближало людей – кто-то  угостил сигареткой, кто-то дал прикурить, легче завести разговор, а уж после рюмки – святое дело. Курили  в институте исключительно Яву. Это было связано с тем, что со стеклянной стеной лабораторного корпуса соседствовал склад табачной фабрики Ява, и не совсем честные грузчики склада продавали не совсем обеспеченным инженерам НИИ сигареты Ява. Зачатки рыночных отношений были налицо. Отгрузочной единицей была упаковка сигарет россыпью в количестве 200 штук. Упаковка была аккуратно завернута в белую пергаментную бумагу. Стоила упаковка два рубля. Если покупать ту же Яву в киоске, то цена ее за то же количество сигарет была три рубля. То есть прибыль у инженеров составляла 50 процентов, а у грузчиков запредельные двести.
   Курили мы на лестничных клетках 16 этажной башни нашего НИИ, а летом перемещались на широкие вместительные балконы. И когда смотришь на здание института с улицы, то создавалось впечатление, что люди сгрудились на балконах приветствовать проезд важной персоны. Что только не обсуждали в курилках – футбол, хоккей, сплетни про звезд кино и эстрады, рассказы о приключениях, вернувшихся из командировок. А ездили мы много по разным городам и весям Союза. Что точно не обсуждалось в курилке , так это политика ни внутренняя,  ни внешняя. Если сравнить время, проведенное в курилке и за рабочим столом, то оно будет не в пользу рабочего стола.
   Сближали коллектив не только курилка, но и праздники, а их было, как и сейчас, не мало – новый год, 23 февраля,  8 марта, 1 и 9 мая, 7 ноября , а также дни рождения, которые  отмечали оптом дома у одного из юбиляров, а там уже поздравляли всех остальных, кто родился в ближайшие дни.
   Государственные праздники отмечались на рабочих местах. Заранее закупалась выпивка – в основном водка, закуска -  хлеб, колбаса, селедка , рыбные консервы, соленые огурцы и торт к чаю. В два часа весь коллектив института сгоняли в актовый зал, где приходилось слушать выступления секретаря парткома, директора, председателя профкома и кого-нибудь от масс.
Они поздравляли всех по поводу, желали нам здоровья и успехов в соцсоревновании. После торжественного собрания, все разбегались  по лабораториям и отделам. Начиналось неформальное мероприятие , которое в наши дни называется корпоратив, а тогда названия этого действа не было. Все было просто – собрались, выпили, поговорили на те же темы, что и в курилке, только прилично подогретые выпитым. Как же эти посиделки отличались от официальных торжеств. На них я ни разу не слышал тостов    - давайте выпьем за день международной солидарности трудящихся или за день великой октябрьской социалистической революции. Все было просто, весело и раскрепощенно. Курили на этих посиделках  на местах, хотя правилами это  категорически запрещалось. В каждой комнате был ответственный за противопожарную безопасность, и над его местом обязательно висела табличка «НЕ КУРИТЬ».
     В пять часов, приходила комиссия, которая принимала помещения и опечатывала его на выходные праздничные дни. К ее приходу все было чисто, пустые бутылки и мусор выброшены в урны, сотрудники старались принять трезвый вид, а комиссия делала вид, что не замечает,  не совсем трезвых инженеров. Затем веселой ватагой через проходную и кто-то по домам, а кому не хватило в пив бар или в магазин, чтобы потом разбрестись по скверикам и детским площадкам. Праздник только начинался. Впереди были застолья с друзьями и домашними.
   Была еще одна особенность работы в режимном НИИ – нельзя было просто отпроситься  на день или даже на полдня. Был строгий режим учета рабочего времени. Легальный способ пропустить рабочий день  это использовать отгул. Отгулы можно было заработать, например, за дежурства в добровольной народной дружине (ДНД). Как это происходило. За каждым предприятием в районе закреплялась территория – зона ответственности за порядок на ней в вечернее время. Ежедневно работники предприятия согласно ранее утвержденного графика направлялись на опорный пункт охраны общественного порядка и, получив от участкового милиционера красные повязки, автоматически становились дружинниками. Разбившись на группы по три – четыре человека дружинники патрулировали закрепленные за ними улицы и переулки. На инструктаже участковый ставил задачи по проведению патрулирования. Основной упор в инструктаже состоял в том, что ни в коем случае не ввязываться в конфликтные ситуации и хулиганские действия несознательных граждан, а при обнаружении таковых как можно быстрее бежать к ближайшему телефону-автомату и звонить в милицию. Иногда дружинники привлекались в качестве понятых, но уже без повязок. Однажды участковый попросил меня сходить с ним в адрес. По дороге выяснилось, что идем мы к валютной проститутке -  проверить, чем она занимается в вечернее время. Вот думал, будет что завтра рассказать в курилке. Жила валютная проститутка на пятом этаже обычной  хрущевки. Участковый позвонил в дверь. Я приготовился увидеть настоящий вертеп, но дверь открыла миловидная ухоженная и спокойная женщина в домашнем халатике. «Вам кого?» - спросила она. Из комнаты послышался мужской голос – «Валя кто там?» - «Это ко мне» ответила она. В комнате слышались мужской и детский голоса, видимо отец играл с ребенком. Участковый попросил у нее паспорт, она молча протянула. Полистав, милиционер вернул его, взял под козырек и пожелал ей счастливо оставаться. Мы покинули вертеп.  «И это валютная проститутка?» - спросил я. «Да. Видишь, как они маскируются, не подкопаешься». Я был разочарован, ведь ждал какого-нибудь  приключения. Это было самое яркое мое дежурство в народной дружине.
   Однажды меня позвал покурить мой начальник – зав.сектором  Сережа Чугунов. Был он старше меня лет на восемь, крепкий, качок как говорят сегодня, хотя спортом не занимался, просто так распорядилась природа. Мышцы топорщились  из-под  неопрятной одежды. Галстуков не носил. Костюм на нем сидел, как в  поговорке про седло на корове. Ремень он не заправлял в петлю на брюках, поэтому он всегда торчал в сторону. Лицом Серега напоминал Утесова из фильма «Веселые ребята» - глаза маленькие, круглые – такое впечатление, что он все время чему-то удивлялся, волосы черные непослушные, всегда торчали в разные стороны. Характер  вспыльчивый, но отходчивый, в действиях его всегда была решительность и безаппеляционность. С людьми сходился легко. Начальство это знало и посылало его в особо сложные командировки, где надо было вести непростые переговоры с заводчанами.
    Итак. Спустились мы на площадку между этажами, так как  в курилке на этаже было, как всегда многолюдно.
   - Хочешь заработать? – обратился он ко мне.
   - Хочу! А как?
   - У тебя есть отгулы?
   - Есть четыре.- Ответил я, размышляя, куда он клонит.
   - Мне  позвонил муж моей тетки. Они живут в деревне за Серпуховым. Он вчера приезжал в Москву за колбасой». – Тогда все Подмосковье ездило в столицу за продуктами – « Дядька сказал, что в этом году яблок немерено и что они не знают, что с ними делать. Уже скотина не ест. Предложил приехать и забрать, сколько увезу».
   У Сереги была машина -  ушастый Запорожец ярко лимонного цвета, который он купил на заработаные на шабашках деньги. Деньги были трудные. Крепкие ребята, имеющие опыт в строительстве, сколачивали бригаду и вместо отдыха в законный отпуск направлялись куда-нибудь на Восток. Там, в основном, в сельской местности строили свинарники, коровники и даже школы. Платили по результату. Работали весь световой день, на сон оставалось по четыре-пять часов. Через месяц можно было заработать по тысячи на брата – это  около пяти месячных зарплат зав.сектора оборонного НИИ. Возвращались загорелые, сильно похудевшие, но, с деньгами на которые можно было осуществить какую-либо мечту. Так Серега и  купил Запорожец.
   - Едем в деревню – продолжал он, - Загружаем Запорожец яблоками под самую крышу, потом везем все на рынок и продаем оптом моим знакомым азерам, я уже договорился. Навар, за вычетом затрат на бензин делим 60 на 40.
Согласен?
   - Я-то согласен, но зачем тебе я? Ты же можешь все один провернуть.
   - Знаешь, вдвоем как-то спокойней. Мало ли что может случиться в дороге. Ну как – согласен?
   Эта решительность, помноженная на авантюризм, и уверенность  в успехе были в его стиле, и я, конечно, согласился.
   - Сегодня оформляем по два отгула и завтра в семь утра встречаемся. Возьми что-нибудь пожрать.
    Утром он меня подхватил около метро, и мы двинули в Серпухов. Я  в его машине еще не сидел и поэтому стал осматривать салон. Сиденья без чехлов обтянутые коричневым кожзаменителем, хотя в то время  автовладельцы одевали на них чехлы из плотных тканей различных расцветок – считалось, что родная обшивка прослужит дольше, а чехлы можно периодически стирать, да и когда износятся можно заменить.  Потому зачастую, когда машину утилизировали по старости, обивка сидений была, как новая. К приборной панели изолентой прикреплен транзисторный приемник, из которого слышались то ли песни советских композиторов, то ли звук двуручной пилы по дереву. Но изюминкой салона был потолок. На нем отчетливо проступали следы от женских туфель, расположенные друг от друга на ширине плеч. Там, где должны быть следы от каблуков, в обшивке салона имелись две маленькие аккуратные дырочки. Видимо туфли были вечерние.
   - Ну и как ты отбрехался от Светки? -  Светка его жена, женщина с непростым характером -  поинтересовался я.
   - Скандал, конечно, был вселенский. В таких случаях я всегда начинаю так – Света, ты все неправильно поняла. А потом начинаю подробно все объяснять. В том случае рассказал ей, что когда она уезжала к маме, Левка попросил машину привезти из ремонта телевизор. Вернул уже со следами. Я же не причем. Вот так и отбрехался.
   - Поверила?
   - Ну, а куда она денется.
   Через  два часа  под хрипы транзистора свернули с шоссе – до деревни оставалось пятнадцать километров. Погода стояла замечательная, светило солнце, было самое начало осени – уже не жарко, но еще ничего не предвещало холодов. Дорога вела нас то полем, то лесом, была  гладкая, укатанная и покрыта мельчайшей пылью,  за машиной пыль поднималась в воздух и напоминала дымовую завесу. Вскоре появилась деревня.
   Дом Серегиной родни был добротный, хозяйство большое – корова, свиньи, коза, куры, гуси.  Я удивлялся – как за всем этим зоопарком  можно углядеть? Да еще огород и огромный сад. Хозяева оказались очень хлебосольные, усадили нас за стол, накормили до отвала. Разговоры, в основном, шли семейные, поэтому я скромно сидел, засыпая от вкусного то ли завтрака, то ли обеда. Подошло время делать дело, ради которого мы приехали .Надо было поторапливаться, потому, что погода стала портиться. Появились свинцовые тучи, которые предвещали неизбежный дождь.
   Яблоки таскали в машину ведрами. Грузиться решили не в багажник, а в салон, на заднее сиденье. В багажнике у Сереги не было места – там было столько разного хлама, что яблоку некуда было упасть. Кроме всякой мелочевки, там лежали запаска, пятилитровая канистра с запасом бензина и два ведра.
   - Зачем тебе два ведра - спросил я.
   - Когда моешь машину, одним ведром с пятого этажа не натаскаешься.
   - Так держи ведра дома.
   - Светка не разрешает. Говорит -  они воняют машиной, приходится возить в багажнике.
    Сваливали яблоки на заднее сиденье и на пол. Чтобы они не пересыпались вперед, сзади на переднее сиденье укрепили картонку. Яблоки были отменные, но очень много было вымазано в навозе и курином помете. «А вдруг азерам не понравиться их внешний вид и они откажутся» - опасался я. Погрузка продолжалась. Запорожец приседал все ниже и ниже.
   - Серега, может достаточно?
   - Знаешь, как у нас в армии  старшина говорил  сомневающимся солдатикам? – Не ссы в компот – там повар ноги моет. Грузи, пока не скажу – хватит. Запорожец так просел, что стал похож на черепаху.
   - Все – скомандовал командир.
   Сборы были не долги, и мы аккуратно тронулись в обратный путь.
   Погода испортилась окончательно. Пошел дождь, который усиливался с каждой минутой – « И все-таки осень наступила» -  про себя констатировал я. Такую хорошую, как казалось утром, дорогу размыло, пыль превратилась в жидкую грязь, вода в землю не уходила и стояла выше колеи, превратив дорогу в небольшую реку, необозначенную не на одной карте. С горем пополам проехали километров пять и , что называется «сели на брюхо». Яма для нашего Запорожца оказалась не по росту глубокая. Колеса не доставали до твердого грунта и крутились вхолостую, выплевывая назад смесь грязи и воды, а днище покоилось на островке между колеями. Со стороны, наверно, наше авто напоминало глиссер, который не мчался по водным просторам, а замер, как на фотографии. Ничего не оставалось, кроме как попытаться поставить машину на колеса. Запорожец такой автомобиль, который два человека спокойно могут поднять за бампер и переставить с места на место, но только тогда, когда он не загружен яблоками под завязку. Потому эту затею отмели сразу. Положение было безвыходное. Покурили.
   - Закончится дождь, надо идти в деревню за трактором - решил Серега
  Помолчали. Еще покурили. Вдруг заметили, что из-за леса появилась лошадь, лениво тянущая телегу. В телеге сидел мужичок в плаще с накинутым на голову капюшоном. Повозка двигалась в нашу сторону. Вскоре она остановилась около машины. Мужик оказался глубоким стариком. Он сполз с телеги  и подошел к машине. Мы выскочили, провалившись в грязь почти по колено.
   - Ну что дорогу загородили?, делая вид, что не понимает причину, пробурчал дед.
   Мы смотрели на него, как на явление Христа. Вот оно наше спасение.
   - Дед, помоги – воскликнули мы почти хором.
   - Поможем, а че ж не помочь. Правда, Сивый? – обратился он к лошади, точнее к коню. Фамилия у коня, наверно, была Мерин.
   Молча полез под дерюгу, укрывающую телегу, и извлек ржавую длинную цепь.
   - От отца еще.- пробурчал он - Всю жисть выручает .- Зацепил один конец цепи за телегу, а другой кинул Сереге. – «Цепляй». Серега зацепил конец цепи за фаркоп. Дождь продолжался, уже не сильный, но неприятный от того, что некуда было спрятаться, и нечем было укрыться. Все было, как в песне Юрия Кукина «Сверху сыро, снизу грязно, посредине безобразно…».
   Мы замерли с надеждой на спасение. Для деда это была, наверно, рузвлекуха от  монотонной жизни, проводимой в телеге. Один Сивый был безразличен к происходящему. Дед взял его под уздцы, Сивый сделал пару шагов, цепь натянулась, но его копыта стали пробуксовывать в грязи, движения вперед не было – Запорожец сидел крепко. Тогда дед достал из телеги кнут, взял в руки вожжи и с криком «Но-о-о» стеганул Сивого кнутом по крупу. И тут случилось то, чего никто не ожидал. Сивый громко и грозно заржал, встал на дыбы, оглобли потянули телегу вверх. Телега почувствовала, наверно, себя ракетой, взлет которой сдерживал только  лимонный Запорожец, вросший вместе с яблоками в родную подмосковную землю.  Сивый перебирал задними копытами, телега дрожала, яблоки в Запорожце гулко перекатывались, цепь, натянулась. Так продолжалось оду-две секунды, затем раздался звонкий звук «дз-зынь» и все вернулось назад – Сивый встал на четыре ноги, телега на четыре колеса. Но были и изменения. Пропала цепь, то есть она не пропала,  а разделилась пополам. Тот конец, который был привязан к телеге, валялся в грязи, а другой оказался в кабине Запорожца, прихватив с собой лобовое стекло, но уже в виде мелких осколков. Яблоки в салоне без лобового стекла стали видны очень отчетливо во всей гамме их световой палитры. Глаза у Сереги вытянулись и, вместо круглых  стали похожи на виноградины замечательного сорта «дамские пальчики».  Дед смачно выругался и пробурчал - «Цепи уже больше веку, а из-за вас поганцев…» - он не договорил и стал отсоединять цепь от телеги. Я аккуратно вытащил кусок цепи из кабины и также аккуратно положил его в телегу. Подошел Серега. Глаза его приняли первоначальный размер и, видя, что  дед сильно переживает, как можно вежливо обратился к нему
   - Дед, но никто же не виноват, ну прости! Ну возьми хоть ведро яблок.
   - У меня энтого добра полон сарай – пробурчат тот в ответ.
   - Слушай, отец, - продолжил Серега, сделав его моложе на целое поколение, - Ты же в деревню едешь, зайди к Соболевым, это моя тетка, мы от них едем, скажи, что племяш застрял. Дядя Вася он же тракторист, пусть выручит.
   Дед молча влез на телегу, накинул капюшон и  дернул за вожжи, Сивый с трудом стронул телегу, и они тронулись в сторону деревни.
   Дождь прекратился. Мы занялись чисткой салона от осколков стекла. Мокрые до нитки, замерзшие ползали на коленках, боясь порезаться. Наконец то, что было лобовым стеклом, переместилось в грязную жижу. Уселись в машину. Заводить двигатель и включать печку – греть улицу. Хотелось согреться хотя бы сигаретой - не получилось – все до одной отсырели. Сидели молча, дрожали от  холода и ждали помощи. Часа через полтора со стороны деревни услышали характерный звук тракторного мотора, а затем и увидели приближающийся Беларусь. Все-таки дед молодец – не бросил нас на произвол судьбы.  Дядя Вася, с которым мы утром сидели за столом, рассказал, что застряли мы в самой низине, куду стекает  вода со всей округи и что местные во время дождей  на машинах сюда не суются. Проехать можно только на лошади. Это мы уже знали. Он надеялся, что мы должны были успеть проскочить. Не проскочили. Посетовал на разбитое стекло, рассказал, что в Серпухове есть автомастерская по ремонту Запорожцев, но адреса он не знает. «Язык до Киева доведет» - посоветовал он. Затем зацепил нас мощным тросом, который, наш взгляд, не должен лопнуть, и трактор с легкостью сдернул Запорожец с мели.
   - Садитесь. Дотащу вас до шоссе, а то опять куда-нибудь вляпаетесь, бестолочи.
   Когда  оказались на асфальте, вздохнули с облегчением. От души поблагодарили его, но в качестве благодарности, яблоки из его сада предлагать не стали.
   В Серпухов въехал Запорожец с двумя окоченевшими людьми. Ветер на скорости пятьдесят километров в час, остервенело влетал в салон и не щадил ни лицо, ни руки, ни тело, одетое в мокрую одежду. Тогда я на себе ощутил выражение «Замерзнуть до мозга костей». С горем пополам нашли автомастерскую.
   - Сиди. Я сам – с дрожью в голосе сказал Серега.
   - Ты куда? - Еле шевеля губами ,спросил я.
   - Пойду, найду руководство – договариваться и  пробивать это его стихия.
   Минут через десять вышел и сел в машину.
   - Договорился?
   - И да, и нет. Стекло есть, но нужна справки из ГАИ о дорожном происшествии. В справке должно быть указано, что пострадала наша машина, но не было пострадавших людей. Пост мы проезжали. Он сразу за городом. Поехали.
   На посту остановились. Сержант с удивлением смотрел на наше недоукомплектованное авто.
   - А я вас уже видел. Вы ехали в город, а сейчас из города. Катаетесь? – пошутил он.
  Серега изложил проблему и рассказал, как все случилось.
   - И что я в справке напишу – весь этот бред?
   - А ты напиши, что автомобиль Запорожец, госномер такой-то следовал за автомобилем КАМАЗ, госномер такой-то, не соблюдая дистанцию. В результате чего из-под колес КАМАЗА вылетел камень и попал в лобовое стекло  Запорожца. Лобовое стекло разбилось, не нанеся повреждений пассажирам. Все.
   - Но это же неправда!  - с пафосом возразил сержант.
   - Слушай, сержант, давай мы в люльку твоего мотоцикла насыплем ведро яблок, и все станет правдой.
   - Два – моментально отреагировал сержант.
Запорожец облегчился на два ведра яблок, а за это в его бардачке лежала нужная нам бумажка.
   Вскоре мы были в автомастерской. Уже вдвоем зашли к директору. Была хоть какая-то возможность погреться. Показали ему справку. Он ее внимательно прочитал и сказал что все  отлично, и что рабочий день уже закончился , и что завтра все сделаем. Это был удар под дых. Мокрые, грязные, холодные, голодные – где ночевать, не ехать же в Москву. Но тут нам улыбнулась удача. Уборщица, которая убирала кабинет и слышала, как мы чуть не плакали из-за безысходности, предложила переночевать у нее в бане, как потом выяснилось за два ведра яблок – по ведру с каждого. Это было королевское предложение.
  Для нас это была не баня а пятизвездочный отель. Мы ее хорошенько протопили, прогрелись назад от мозга костей до кончиков ногтей. Руководствуясь пословицей «грязь не сало – потер и отстала», очистились, отстирались, высушили все у раскаленной печки. Поужинали и позавтракали яблоками.  В восемь утра были у ворот автомастерской. Директор встретил нас, как родных.
   - Ребята, есть стекло, но не новое. Новое, я чувствую, вы из-за финансовых затруднений  не потяните. Пойдемте, посмотрим.
   - Серега, я думаю, что мы и старое не потянем – засомневался я.
   - Не ссы в компот, юноша, прорвемся. У нас полный Запорожец валюты.
   Пришли на задворки мастерской. На площадке стояли совершено убитые Запорожцы. Машины были без колес, без ушей, без капотов, из уцелевших двигателей торчали проводки, а  болты и шпильки торчали из них как кости. И о чудо - на одной бывшей машине мы одновременно увидели неповрежденное переднее лобовое стекло. Оно было грязное, как все на этом кладбище, но это было целое лобовое стекло
    - Ну что – согласны? – спросил он.
    - Сколько потянет? ответил Серега
    - А сколько у вас яблок в машине?
    - Ведер восемь – десять.
   - Пойдет! Ну что по рукам? Потирая свои руки, спросил директор.
   - Что все десять ведер? Удивился Серега
   - Ну а что мелочиться – напирал директор.
   - Договорились -и они пожали друг другу руки.
   Мы вернулись к машине. Через полчаса слесарь аккуратно нес  уже  чистое
стекло. Директор подогнал поближе свою «копейку» и мы опять в два ведра стали выгружать те же яблоки, которые вчера теми же ведрами загружали в Запорожец. Теперь они стали заполнять подготовленный для этой процедуры багажник директорской «копейки».
    К обеду ремонт был закончен, мы выехали из ворот автомастерской и взяли курс на Москву. По дороге остановились в деревне, около колодца и в два ведра
помыли несчастного Запорожца, придав ему первозданный лимонный цвет. И все-таки прав оказался Серега  - два ведра значительно удобней, чем одно. Там же, собрав по карманам последнюю мелочь,  перекусили  в местной столовой, ведь за последние сутки ничего, кроме яблок, не ели.
   Погода по законам подлости стояла прекрасная. Было солнечно, как сутки назад, и самое важное для нас сухо. В кабину уже не врывался колючий промозглый ветер, от которого нас надежно сейчас закрывало лобовое стекло, о наличие которого вспоминаешь только тогда, когда его нет.
   Москва была уже близко. Пробок в те времена не было, и вскоре пересекли МКАД. Сзади в салоне гулко перекатывались два яблока. Видимо они не захотели оставаться  в Серпухове.
   - Хочешь яблочко? – спросил я Серегу.
   - Давай – слегка подумав, ответил он.
   Я перегнулся через сиденье, выловил яблоки, что сделать было не просто, одно отдал Сереге, а другое с удовольствием надкусил.
   - Слушай, Серега, А Светка на тебя наверняка бочку покатит, начнутся упреки, подозрения, ведь ночь не ночевал дома, приехал чистенький,  сытый, ведь недавно поели, только не бритый
   - Конечно, как всегда покатит. А я ей сразу – Света, ты все неправильно поняла.
 Мы оба весело засмеялись, вспоминая все перипетии последних суток.

   Лет через сорок  ехал я на своей тойоте по делам бизнеса в Тулу. Дорога лежала через Серпухов. В салоне из восьми колонок стереосистемы ненавязчиво звучала джазовая мелодия. Погода стояла замечательная, светило солнце, было самое начало осени – уже не жарко, но еще ничего не предвещало холодов. Проехал Серпухов, справа появился пост ГИБДД, около которого стоял гаишный Форд,   рядом нес службу сотрудник в бронежилете, покрытом желтой манишкой, на груди висел автомат. Я сбросил скорость, взгляд мой упал на пассажирское сиденье, на нем лежал пластиковый контейнер, в котором аккуратно покоились три тщательно вымытых яблока. Их положила жена – перекусить в дороге. «А поешь где-нибудь в ресторане в Туле».
   Яблоки, Серпухов, пост ГАИ заставили шестеренки моей памяти вернуть меня во времена моей молодости, когда я, молодой и зеленый инженер начинал свою трудовую деятельность в НИИ. А вот и поворот в деревню, куда мы с Серегой Чугуновым свернули к началу яблочного путешествия. Теперь на этом месте стоит указатель «д. Подушкино» и асфальтированный съезд. А пост ГАИ тогда ютился в маленькой будочке и вместо Форда стоял мотоцикл ИЖ с коляской.
   Вспоминая сегодня события сорокалетней давности, связанные с этими местами, я подумал, что уже тогда появились зачатки бизнеса, который расцвел сейчас в России.
   Какой хороший был бизнес-план у Сереги – на халяву загрузиться яблоками и продать их рыночным торговцам. Затраты минимальные – только бензин. Но  в связи со вновь открывшимися обстоятельствами появились бизнес-интересы других лиц. Госслужащий – лейтенант ГАИ за два вера яблок выдал, а точнее продал никому не нужную справку. Уборщица также за пару ведер превратила свою баню в гостиницу. Но наиболее удачным бенефициаром стал директор автосервиса. Не затратив ни единой копейки, он получил от нас десять ведер яблок, установил нам списанное им же стекло с разбитого Запорожца, проведя его, как новое, подтвердил этот ремонт справкой из ГАИ. В результате у него оказалось неучтенное новое лобовое стекло, которое можно уже за наличку кому-нибудь установить.
   В этой бизнес цепочке была одна серьезная потеря – это цепь старика, который искренне хотел нам помочь. А если смотреть глобально на результаты при переходе на бизнес отношения,  то в проигрыше оказался крестьянин, а инженеры оказались в лучшем случае, как говорят преферансисты,  в нулях.
   Впереди показались окрестности Тулы.