С нуля

С нуля.

1.

Под ударом молотка пальцы гитариста сломались, хрустнули черствым сухарем и приняли уродливую форму. Фаланга мизинца выгнулась под прямым углом. Музыкант протяжно завопил, держась за изувеченную руку.

— Как же больно! Ты что творишь, сволочь?! Как я буду играть?

— Медиатором, — оскалив все тридцать два, ответил Роман. — Молча.

— Мне очень жаль, что до такого дошло, — честно признался Артур, сочувственно покачав головой. — Но в тяжелые времена приходится принимать тяжелые решения. Что будем делать с деньгами?

— Я еду в тур. Даем концерты в нескольких городах. Вернусь и все отдам, клянусь. Мне просто нужно еще немного времени. Три недели. Подождите еще немного, — взмолился музыкант.

Роман резким движением выбил из-под него табурет, отчего гитарист навзничь свалился на пушистый белый ковер. Артуру было противно наблюдать такое жалкое зрелище, и он прошелся взад-вперед, осматривая помещение. Квартира была обставлена со вкусом, над интерьером поработали зарубежные модные дизайнеры. Лакированная мебель, черно-белые тона, стены украшены картинами современных художников. Ее владелец, популярный фронтмен рок-группы, мог позволить себе подобную роскошь. И вот сейчас, униженный и изувеченный, он лежал посреди комнаты, в окружении двух коллекторов и постеров с собственным изображением.

— Это долго. Вряд ли шеф захочет так долго ждать. Что скажешь, Рома? — спросил Артур, прикурив сигарету.

— Я думаю лучше его убить, — Роман замахнулся молотком, гитарист вздрогнул от испуга и поджал колени к груди.

— Часть могу отдать сейчас, — пролепетал музыкант, дрожа от ужаса.

Коллекторы заметили, что по его штанам, между ног, стало расползаться мокрое пятно. Это очень их рассмешило. Роман раздосадовано, словно пса, не выучившего новый трюк, пнул музыканта ногой в бок. Артур подошел к окну, заложив руки за спину. Сквозь стекло виднелся мрачный, липкий и заснеженный подмосковный город. Жизнь бурлила в центре, среди новостроек, на окраинах же, протекающий процесс, кроме как существованием, назвать было нельзя.

— Ну давай часть, — флегматично пробормотал Артур, срывая со стены афишу, на которой красовался тот гитарист, что сейчас лежал у его ног, свернувшись калачиком. На плакате он был одет в черную кожаную куртку с шипами на плечах, на лице был грим, он словно выходил из грозовых туч. Мало кто из поклонников его творчества мог предположить, в какой ситуации может оказаться их кумир.

Гитарист подполз к кровати и выволок из-под нее небольшой чемодан. Щелкнув замками, он показал содержимое коллекторам.

— Негусто, — Артур бросил окурок на ковер, выдергивая кейс из рук музыканта. — За остальным вернемся через три недели. Извини за руку, погорячились, с кем не бывает.

Роман открыл дверь, и мужчины вышли из подъезда. Холодный зимний ветер, казалось, дул со всех сторон одновременно. До автомобиля, черной немецкой иномарки, Артур и Роман дошли молча, приподнимая воротники пальто и укутываясь в шарфы.

— В этом году зима выдалась особенно холодная. Ещё даже не ноябрь, а уже выпал снег. — сказал Артур, бросив чемодан с деньгами на заднее сиденье. — Я еще не переобулся даже, так что гнать особо не буду.

Роман прислонился виском к тонированному окну и провожал взглядом прохожих. Все люди были на одно лицо, и лицо это было злым, уставшим и удрученным.

— Надеюсь Алексеевич сегодня в духе, — пробормотал Артур, паркуя автомобиль у здания городской администрации.

Роман пожал плечами и вышел из машины. Первым делом он закурил. Морозный воздух смешался с табачным дымом и ударил по легким.

— Слушай, а ты вот из своего молотка, хоть один гвоздь забил? — вдруг поинтересовался Артур у своего спутника.

— Нет, — улыбнулся Роман, похлопав себя по нагрудному карману, словно проверяя, на месте ли инструмент.

— И не надоедает тебе его с собой таскать?

— Молоток осечек не дает, — щелчком пальцев Роман отправил окурок в ближайшие, покрытые хлопьями белого снега, кусты. Артур забрал чемодан с наличными из машины.

— Ладно, с богом, — он махнул рукой, и коллекторы зашли в здание городской администрации.

Охранник дежурно кивнул им, однако, этот жест остался без внимания. Пройдя лабиринт из коридоров и дверей, Артур и Роман дошли до нужного им кабинета.

— У себя? — не удосужившись поздороваться, спросил у секретарши Роман.

— Да, но извольте подождать пару минут, у Валерия Алексеевича встреча.

— Даша, а ты сегодня особенно хорошо выглядишь. И пахнешь просто восхитительно. Твой шеф тебя балует, подарил французские духи? — ласково, по-кошачьи, расплылся в улыбке Артур.

— Да ну тебя, — отмахнулась секретарша. — Рома, вот скажи, почему он постоянно ко мне пристает, а у тебя такой вид, будто я тебе совсем не интересна?

Роман ничего не ответил, и присел на стул, закинув ногу на ногу. Артур пожал плечами, многозначительно ухмыльнулся, покосившись на своего коллегу, и стал расхаживать по коридору, заложив руки за спину. Через пару минут дверь кабинета распахнулась: оттуда неторопливо вышла группа мужчин, один из которых разительно выделялся, словно вожак в стае павианов. На голову выше всех, седой, голубоглазый, белая сорочка, синий двубортный пиджак, золотые часы по цене автомобиля, загар и приторный одеколон. Все почтительно жали ему руку, благодарили, что-то наперебой обещали. Он не скрывал своего презрения и безразличия, и по выражению его лица было видно, что ему очень хотелось избавиться от их общества. Думая о том, как бы побыстрее выпроводить своих гостей, он заметил двух коллекторов, которые дожидались его.

— А вот и мои орлы! — весело сказал он, хлопнув в ладоши. — Милости прошу к моему скромному шалашу!

Скромным этот шалаш можно было назвать с натяжкой. Кабинет был отремонтирован по последнему слову европейских тенденций, в углу стоял кожаный диван, в центре монументально возвышался тяжелый дубовый стол. Стены были увешаны дипломами и вырезками из газет, на которых красовался хозяин этого просторного помещения. На полках блестели золотом кубки и награды, завоеванные в спортивных соревнованиях далекой юности.

— Как поживаете, Валерий Алексеевич? — учтиво поинтересовался Артур, закрывая за собой дверь.

— Хреново, Артурчик, — тон мужчины в пиджаке резко изменился, стоило ему переступить порог своего кабинета. — Но все равно лучше, чем ты. Только что принимал у себя целую ораву начальников химзавода. У них начальства больше чем сотрудников, ей-богу, прости господи! Кто там может работать, если все командуют? То ли дело мы. Выше меня только яйца бога. Прости господи, еще раз, меня, грешного! Ну ладно, какие новости, мальчики? Кстати, присаживайтесь, чай или кофе будете?

— Нет, благодарим вас, — ответил Артур за себя и своего коллегу. — Да, новостей, в общем-то, и нет.

— Вот как? — Валерий Алексеевич откинулся на спинку кресла, заложив руки за голову. — Ну, что же, мне из вас каждое слово клещами вытягивать? Что там с вашим балалаечником? Прошел уже месяц, а в моем кармане ни копейки, из тех денег, что я одолжил ему.

— Мы провели воспитательную беседу…

— Очередную. Всё это я уже слышал, не ссы мне в уши, — резко прервал Артура Валерий Алексеевич. — Ты бабки привёз или нет?

— Частично, Валерий Алексеевич.

— Частично: это как?

Артур молча протянул кейс с деньгами. Валерий Алексеевич открыл его, бегло окинул взглядом содержимое, встал, и подошел к позолоченной клетке в углу кабинета. Внутри, на инкрустированной ювелирными камнями жердочке, сидел попугай. Дизайн этого птичьего дома разрабатывал лично Валерий Алексеевич, поэтому он абсолютно не вписывался в общий интерьер, выглядел вычурно-богато и попросту нелепо.

— Попка дурак, попка дурак, — пробормотал Валерий Алексеевич, постукивая ногтем по прутьям. — Скорее, это я дурак. Ты научишься говорить не раньше, чем я сдохну! Тьфу-тьфу, прости господи, еть твою мать!

Валерий Алексеевич сдвинул клетку в сторону, открывая доступ к сейфу, вмонтированному в пол. Неспешно расстегнув верхние пуговицы рубашки, он обнажил увесистый золотой нательный крест. Валерий Алексеевич аккуратно снял его с шеи, подцепил ногтем небольшую щель, между ювелирным камнем и слоем позолоты, вынимая из символа христианской веры ключик. Им он открыл сейф и небрежно вывалил в него содержимое чемодана.

Артур и Роман давно знали о секретном хранилище воровского общака, но у них даже не возникало мысли попробовать оттуда что-то украсть. Валерий Алексеевич был слишком опасным и слишком уважаемым человеком в городе, чтобы две таких незначительных пешки могли рискнуть всем и пойти против него. Именно по этой причине Валерий Алексеевич не скрывал от своих подчиненных, где он держит свои, нажитые нечестным трудом, кровные.

В дверь постучали. Валерий Алексеевич велел зайти. Это была Дарья, секретарша.

— К вам Федор Анатольевич, — доложила она.

— Пускай зайдет! – махнул рукой Валерий Алексеевич, застегивая пиджак и поправляя галстук. — Рома, Артур, вы свободны на сегодня. Будьте на связи, не напивайтесь, вдруг еще что-то нарисуется, не дай бог.

В дверях кабинета коллекторы разминулись с грузным коренастым мужчиной в милицейской форме. Из-под фуражки выбивались жидкие кудрявые волосы, по краснощекому лицу ручьями стекал пот. Преодолев брезгливость и поборов желание заткнуть ноздри, Валерий Алексеевич пожал мокрую пухлую лапу слуги закона.

— Как дела, Федя?

— Дела, сам знаешь где, Валера. А у нас делишки, — милиционер плюхнулся в кожаное кресло, заставив его жалобно заскрипеть. — Я забыл, у тебя тут курить можно?

— Нежелательно. Но тебе, дорогой, можно, — процедил сквозь зубы Валерий Алексеевич, распахивая окно.

Федор Анатольевич пробормотал что-то невнятное, чиркая спичками. Валерий Алексеевич переспрашивать не стал, и задал вопрос:

— Так какие делишки?

Милиционер помедлил с ответом, крепко затянулся, выпустил струю дыма из приплюснутых широких ноздрей и сказал лишь одно:

— Плохие.

— Насколько? — осипшим голосом спросил Валерий Алексеевич, ослабив узел галстука.

— Тут дело не в «сколько». Тут дело в «когда». И уже очень скоро. Информация, как говорится, инсайдерская, так что не вздумай рыпаться раньше времени, или все поляжем. Сидоров хочет все твои делишки прикрыть. И тебя тоже прикрыть. Там не то, что папка в отделе, там целый чемодан на тебя.

— Я его по кускам в этот чемодан упакую, суку, — прорычал Валерий Алексеевич, сжав кулаки.

— Он говорит, что пенсию ты встретишь на горнолыжном курорте в Магадане, лес валить будешь.

— Валить я его буду, — огрызнулся Валерий Алексеевич, всплеснув руками. — Что он себе позволяет? У него нет ни инструментов, ни полномочий, ни власти.

— Он власть, — сухо сказал Федор Анатольевич, потушив сигарету.

— Я власть! — заорал Валерий Алексеевич так громко, что это услышала Даша и еще несколько человек в приемной.

— Тише, Валера…

— Я власть! — сбавив тон, повторил Валерий Алексеевич. — То, что он главный мент в городе и у него сотня ряженых мартышек в погонах не дает ему власти.

— Аккуратнее, ты разговариваешь с одной из них, я могу обидеться.

— Обиженные, знаешь, где бывают?

— Ты-то точно знаешь. Семь ходок, шесть побегов. Как тебя только избрали?

— Избрали, и переизберут, вот увидишь. А Сидорову вашему хана. И ты мне в этом поможешь. Не всю же жизнь ты будешь за ним дерьмо жрать и в заместителях ходить.

— А это уже интереснее, — Федор Анатольевич стряхнул белые точки перхоти с погон, и наклонился поближе.

2.

— Пачку сигарет, пожалуйста, — Артур открыл барсетку, и достал из нее последнюю купюру. Получив то, что он просил, коллектор отошел от ларька, сел в автомобиль, покрутил сигарету между пальцев, размял ее и наконец закурив, сказал:

— Я не хочу подписываться на мокруху.

— Мента вальнуть не западло, — безразлично промолвил Роман, переведя кожаную спинку автомобильного сидения в самое низкое положение, устраиваясь поудобнее.

— Одно дело убить вооруженного человека, который оказывает сопротивление. На войне я делал это сотни раз. Но сейчас нам предстоит убить человека в собственном доме. Безоружного, беззащитного. И по сути, ни в чем не виновного. Мне нет никакого дела до того, мент он или не мент. В первую очередь он человек.

— Шваль. Гнида. Мусор. Из-за таких как он, я срок мотал, в дурке лежал…

— Ты, Рома, баб трахал без их добровольного согласия. Поэтому ты срок мотал. И по этой же причине лежал в лечебнице.

— Ты что ли святой? — огрызнулся Роман.

— Нет. Но есть ли у меня выбор? Есть возможность начать все с нуля? Где? Да тут деньги дешевле туалетной бумаги. А идти вкалывать на завод и сидеть не жрамши по полгода - не вариант. Я один, никого у меня нет, сам знаешь. Вот и остается, либо долги выбивать, либо по помойкам бутылки собирать.

Роман задумчиво молчал, а потом тихо промолвил:

— А мне моя работа нравится.

— Это потому что ты садист, Рома, — печально усмехнулся Артур, посмотрев на коллегу.

Роман предпочел не отвечать, потому что знал, что это правда.

— Давай повторим еще раз. Сидоров ужинает ровно в восемь. Минут через пятнадцать он выходит в подъезд, чтобы выкурить сигарету. Мы ловим его у входной двери, заталкиваем обратно в квартиру, и… — Артуру не хотелось заканчивать предложение, и он замолчал.

— И убиваем, да. — с улыбкой прорычал Роман. — Федор, его зам, близко с ним знаком. Он сказал, что этот мент сапог до мозга костей и живет по четкому графику. Жены и ребенка дома не будет, они у бабушки. Вот сюрприз им будет, когда они вернутся.

От осознания этого Артуру стало еще хуже. Он понял, что пути назад нет, когда стрелки часов бескомпромиссно показали без пяти восемь.

— Кажется, пора.

Коллекторы вышли из автомобиля, и неспешно пошли к дому, где проживал полковник Сидоров. Обычная пятиэтажка в рабочем районе, строилась еще при коммунистах. В безмолвии преодолев четыре лестничных пролета, Артур и Роман оказались на нужном этаже. Не дыша, они прислонились к входной двери и прислушались. Было тихо, но сквозь щели в обшарпанной древесине было видно, что внутри горит свет. Артур переводил взгляд с дверной ручки на часы. Время тянулось, как густой забродивший кисель. Казалось, прошла целая вечность, прежде чем в замке щелкнул ключ. Роман крепче стиснул молоток и занес его для удара. Тонкая полоса света озарила темный подъезд, выделив из мрака две высокие фигуры в пальто. Сидоров удивленно открыл рот, из которого едва не выпала сигарета. Роман нанес точный и короткий удар в центр лба, затем схватил милиционера за горло и вместе с ним ввалился в квартиру. Сделав два шага вглубь прихожей, Роман сбил слугу закона с ног, и с остервенением принялся молотить его по голове. Артур захлопнул дверь, запер на замок и молча наблюдал за тем, как его коллега расправляется с полковником.

— Хватит, — с отвращением пробормотал Артур, глядя на то, что некогда было головой милиционера.

Роман только раззадорился. Молоток входил в размякшие ткани, как ложка в пюре.

— Хватит, черт возьми! Я сказал хватит! — Артур стал оттаскивать коллегу от убитого Сидорова.

— Ах, проклятье! — Роман вытер взмокший лоб тыльной стороной ладони. — Думаю, он уже не встанет.

— Закрой рот! Ты слышал? — вдруг воскликнул Артур, отдергивая Романа и указывая пальцем в сторону центральной комнаты.

Коллекторы рывком распахнули дверь в помещение, и их взору предстали забившиеся в угол женщина и маленький мальчик.

— Твою мать, — только и смог прошептать Артур.

Сразу было понятно, что это жена милиционера. Любая другая женщина уже давно подняла бы крик, выбежала бы в коридор, чтобы посмотреть, что там происходит. Но она сразу смекнула в чем дело. Спрятать сына ей было негде, уж слишком мало места и мебели было в квартире, поэтому она прижимала его к себе, закрывая его голову ладонями.

С минуту Роман и Артур молча смотрели на плачущую женщину. Слезы просто текли по ее лицу, падая на золотистые кудри ребенка, но она не издавала ни звука. Тихо, не моргая, она смотрела на убийц своего мужа.

— Твою мать, — повторил Артур, хватаясь за голову. — Вас не должно было быть дома! Какого черта вы здесь?

— Плевать почему они здесь. С ними то что делать? — воскликнул Роман, шагая из стороны в сторону.

— Не знаю! Звони шефу! Где у вас тут телефонный аппарат? — максимально учтиво, насколько это было возможно в сложившейся ситуации, спросил Артур.

Женщина помедлила с ответом, но нашла в себе силы поднять тонкую бледную руку и указать на рабочий стол. Роман положил молоток на столешницу, взял трубку и быстро набрал номер.

— Роман говорит. На месте оказались двое. Щенок и сука. Не знаю почему. Нет. Да. Вы уверены? Хорошо…

Артур и жена покойного вопросительно смотрели на Романа. На его лице не дрогнуло и мускула, за время разговора с Валерием Алексеевичем.

— Что он сказал? — металлическим голосом прохрипел Артур.

Роман исподлобья взглянул на своего коллегу:

— Сам понимаешь. Они все видели. Они все расскажут. Нельзя оставлять свидетелей.

— Роман, — аккуратно, издалека, попробовал зайти Артур. — Мы не будем убивать безоружную женщину и маленького ребенка.

— Артур, приказы не обсуждаются. Тебе это должно быть известно, как никому другому. Ты же воевал.

— Воевал, а не убивал! Стрелял в безумных чехов, которые закидывали нас гранатами и кололи штыками. И не разу не трусил, и не опускал оружие! Но убить невинных людей… Я не позволю тебе этого сделать.

— Что ты предлагаешь? — спросил Роман насупив брови.

— Отвезти их куда-нибудь. Спрятать. Они никому ничего не расскажут, если хотят жить. Я ведь прав? — обратился Артур к людям, забившимся в угол комнаты.

Помедлив, жена мертвого полковника Сидорова кивнула.

— Не пойдет. Они сразу же расколются. Они видели наши лица. Они слышали наши имена. Город маленький, нас найдут, а через нас выйдут на Валерия Алексеевича.

— Черт возьми, ну слышали они наши имена, но его имя ты сейчас зачем назвал? — обреченно воскликнул Артур, разведя руками.

— Плевать. Они все равно уже не жильцы.

— Ладно. Давай сперва покурим. А потом все сделаем. Я расправлюсь с ребенком. Ты с женой. — сказал Артур, извлекая из нагрудного кармана пальто пачку импортных сигарет. Он открыл ее и протянул коллеге. Как только пальцы Романа коснулись фильтра, Артур одернул упаковку папирос назад, другой рукой схватил молоток со столешницы, и зарядил им напарнику в висок. Роман упал навзничь, опрокинув стул, зацепившись ногой за телефонный провод и сильно ударившись о стену.

— Сука, — процедил сквозь зубы Артур, в сердцах отшвырнув молоток в сторону. Инструмент описал красивую дугу и вдребезги разбил стеклянную дверцу советского деревянного шкафа. — Вот дерьмо, извините, я не хотел это сломать!

Времени было мало. Он понимал, что не убил Романа, а просто вырубил его, и он вот-вот должен очнуться.

— Ну же, быстрей, вставай! — закричал Артур, потянув женщину за руки. Она мертвой хваткой вцепилась в сына, и не шевелилась. — Мать твою, шевелись, я же хочу помочь! Видала, что я с ним сделал?!

Он ткнул пальцем в лежащего без движения Романа.

Это подействовало на жену покойного убедительно, и она с трудом встала. Ноги у нее явно подкашивались, и опираясь одной рукой на Артура, а другой на сына, женщина покорно вышла в коридор. Коллектор честно попытался закрыть лицо своей спутницы ладонью, чтобы она не видела, что стало с ее мужем, но она отбила его руку в сторону и бросилась к покойнику. Тут новоиспеченная вдова дала волю эмоциям и взвыла подстреленной волчицей. Еще несколько минут потребовалось, чтобы привести ее в чувство и оттащить от трупа. Видя все это, мальчик стал плакать.

«Надеюсь, парень не съедет с катушек после того, как увидел мозги своего папаши, размазанными по паркету.» — мелькнуло в голове у Артура, — «Впрочем, я где-то слышал, что психика детей довольно пластична, ну, как глина или тот же гребаный пластилин. Так что у малого еще есть шансы остаться нормальным.»

С помощью неимоверных усилий, чертыхаясь и проклиная все на свете, Артур умудрился напялить на женщину и ребенка их верхнюю одежду и, наконец то, вывести их из злополучной квартиры. Он довел их до своего автомобиля и усадил сзади. Размашистыми движениями рук Артур скинул накопившийся на лобовом стекле снег и прыгнул за руль.

— У вас есть кто-нибудь за городом? Кто-нибудь, у кого вы можете отсидеться?

— Людмила. Свекровь. В поселке, ехать не меньше двух часов.

— Хорошо. Я вывезу вас, — сказал Артур, и завел двигатель.

С пробуксовкой и скрипом он помчался на всех парах к выезду из города. Несколько раз проехал на красный, едва не наехал на какого-то зазевавшегося старика. На поворотах его заносило. Он курил одну за одной, поглядывая на женщину и ребенка в зеркало заднего вида. Она заметила, что он наблюдает за ними.

— Я знала, что однажды это произойдет, — тихо сказала жена покойного. — Я говорила ему, что такой честный человек, как он, среди волков в погонах долго не протянет.

Артур ничего не ответил. Он вырулил на шоссе, тусклый свет придорожных фонарей освещал припорошенную белоснежную дорогу.

— Как тебя зовут?

— Анна.

— Как зовут мальчика?

— Артур.

— Забавно. Меня тоже.

— Не вижу ничего забавного.

Артур вдруг осознал всю абсурдность ситуации. Он пришел в дом, чтобы убить человека, а в итоге предал своих коллег и босса, чтобы спасти жену того, кого должен был прикончить. При всем при этом, больше всего он переживал из-за того, что случайно разбил стекло в квартире, в которую он уже никогда не вернется. Валерий Алексеевич, как пить дать, перероет весь город, но если у Артура все получится, то Анна и ее сын выживут.

Шоссе казалось бесконечным. Наконец, Артур повернул на развилке в сторону области. Он предпринял несколько неудачных попыток завести разговор, чтобы отвлечь Анну от тяготивших ее мыслей, но у него плохо это получилось. Как только они проехали пост патрульной службы дорожной милиции, за ними выехала машина с сиренами.

— Дерьмо! Я, наверное, скорость превысил. Я остановлюсь, дам им на лапу. Если кто спросит, ты моя жена и это наш сын. Едем за город, проведать мою мать. Позвонила, сказала, что плохо с сердцем, поэтому мы выехали так поздно. Понятно?

Анна кивнула, с опаской глядя через плечо в тонированное стекло. Артур остановился у обочины и вышел из машины. Он сел на багажник и закурил. Красный и синий свет мигалок, словно бритва резал глаза. Из автомобиля вышли двое милиционеров в форме, с автоматами наперевес.

— Старший лейтенант Лавров. Нарушаем?

— Никак нет, товарищ старший лейтенант. Мать позвонила из области, с сердцем плохо. Мчу, как наскипидаренный. Отпустите, начальник. Ей-богу, старая она, чем черт не шутит?

— И в самом деле, чем черт не шутит? — патрульные переглянулись, словно вспомнили какую-то дурацкую шутку. — Предъявите водительское удостоверение.

Артур почувствовал что-то неладное. Не отводя взгляд от работников дорожно-постовой службы, он окоченевшими пальцами достал из барсетки права. Один из милиционеров взял их в руки, и даже не взглянув, швырнул в сугроб на обочине.

— Какого черта? — удивился Артур, наблюдая за тем, как его удостоверение покрывается снегом.

— На колени, — сухо скомандовал патрульный, передернув затвор автомата.

— Да вы чего, мужики? — последнее слово Артур не договорил, его вбил обратно приклад Калашникова. Артур упал, и патрульные хорошенько отделали его ногами. Последнее, что он услышал перед тем, как потерял сознание, был приказ одного милиционера другому проверить салон…

3.

Стоило Артуру, Анне и ее ребенку покинуть квартиру, как Роман пришел в себя. С трудом поднявшись, ощупывая ладонью ушибленную голову, он судорожно, одной рукой, набрал номер Валерия Алексеевича.

— Роман говорит. Беда! Артур нас кинул! Бабу и ребенка уволок с собой, не хватило духу с ними расправиться. Что делать?

Валерий Алексеевич, не смотря на поздний час, сидел в своем кабинете. Он молча положил телефонную трубку на стол, и сдавив пальцами переносицу, закрыл глаза. Роман ждал ответа, нетерпеливо сжимая кулаки, растирая рану на голове и проклинал все на свете.

— Я приму меры. Езжай ко мне, — ответил Валерий Алексеевич, прервав звонок и набрав другой номер заговорил вновь, — Федор. Нужна помощь. Артур, мой коллектор, съехал с темы. Сидорова убрать удалось. Но в квартире была жена и ребенок. Он решил поиграть в героя и спасти их. Скорее всего, он попытается сныкать их где-нибудь за городом. Есть возможность что-то предпринять?

—Напрягу своих гавриков на постах. Перекроют город, будут проверять каждую машину. Какого черта Аня и малой были дома?

— Это ты мне скажи, Федя!

— Сам не знаю. Сидоров мне сказал, что они уедут. Может у них там что-то обломалось. Ладно, если мои ребята их найдут, то что с ними делать?

— Сообщи мне, я лично приеду, хочу взглянуть этому гаду в лицо.

— Да уж, дерьмово вышло. Главное, чтобы их удалось перехватить. Ты понимаешь, сколько людей сядет, если они дадут показания?

— Не дадут! — Валерий Алексеевич повесил трубку.

Федор Анатольевич вызвал к себе нескольких своих подчиненных и раздал указания. В течение пятнадцати минут, все придорожные посты патрульной службы получили ориентировку, паспортные данные, фотографии и номер предполагаемого автомобиля. В то время как Артур еще даже не успел выехать на шоссе, его уже искал весь город.

Валерий Алексеевич тем временем нервно расхаживал по кабинету взад-вперед. Каждые пять минут секретарша Дарья приносила ему новую чашку крепкого вываренного черного чая, которую он залпом опрокидывал, заедая ее шоколадной конфетой. Он подходил к клетке с попугаем, стучал по ней ногтем, постукивал костяшками, надеясь разговорить свою птицу. Все это помогало ему отвлечься от мыслей о том, что будет, если жена убитого полковника Сидорова даст свидетельские показания. Погорят все. Валерия Алексеевича действительно переизберут на новый срок, только это будет срок положенца на зоне, а такая перспектива его не прельщала. Наконец, раздался звонок, и Валерий Алексеевич судорожно схватил трубку телефонного аппарата.

— Мои парни их взяли. Приезжай на северо-восточный пост.

— Отлично! — воскликнул Валерий Алексеевич, хлопнув в ладоши. — Скоро буду.

Робко вошла Дарья с новой чашкой горячего густого напитка.

— Валерий Алексеевич, прибыл Роман.

— Отлично. Пусть берет ключи, садится в мой джип, прогревает его. Надо съездить кое-куда.

Волнение покинуло Валерия Алексеевича, он снова принял статный вид, неспешно допил последнюю чашку чифира, накинул пальто, повязал шарф, надел кепи, попрощался с попугаем и спустился в гараж. Огромный черный джип встретил его великолепием кожаного салона и утробным рычанием двигателя. Валерий Алексеевич сел сзади и коротко сказал Роману, куда им следует ехать.

Меньше чем через двадцать минут они были на месте. Федор Анатольевич, в сопровождении тех двух милиционеров, что взяли Артура, стоял у входа.

— Тоже решил лично посмотреть на героя дня? — усмехнулся Валерий Алексеевич, подавая заместителю покойного полковника Сидорова руку.

— Да. Хочу увидеть спектакль лично.

— Уверяю тебя, это будет весело. Веди!

Патрульные распахнули двери перед высокопоставленными чиновниками, и вся группа прошла по узким коридорам в подсобку, где сидели связанные Артур, Анна и ребенок.

— Вся кодла приехала, — обреченно усмехнулся Артур.

— Заткнись! Значит так, — задумался Валерий Алексеевич на минуту. — Всех кладем в багажник. Я на джипе, ко мне поместятся. Едем в ближайшую лесополосу. У вас тут в подсобке есть лопата?

— Найдется, — ответил один из сотрудников.

— Отлично. И табельное возьмите, пригодится, — оскалив зубы в хищной улыбке, процедил Валерий Алексеевич.

Сотрудники стали грузить связанных в багажник джипа. Артур тщетно пытался сопротивляться, даже ухитрился укусить одного из милиционеров за ухо, и они вместе упали в сугроб. Несколько тумаков и пинков утихомирили его. Всех пленников бесцеремонно швырнули в багажное отделение. Роман сел за руль, Федор Анатольевич и Валерий Алексеевич разместились сзади, и в сопровождении патрульной машины, поехали в сторону соснового бора, что рос неподалеку от шоссе, ведущего за город. Проехав узкой тропинкой, автомобили съехали на бездорожье и углубились в чащу леса, оставляя глубокие следы на снегу.

— Тормози. Тут нормально будет, — сказал Валерий Алексеевич, хлопнув Романа по плечу.

Водители припарковали машины, милиционеры вытащили пленных из багажника и небрежно, словно мешки с мусором, бросили их на холодную твердую землю.

— Меня убейте, но их отпустите, — прохрипел Артур не своим голосом, отплевываясь от снега. — Это же просто женщина и ребенок!

— Молчать! — гаркнул Валерий Алексеевич, ударив своего бывшего подчиненного носком начищенного до блеска ботинка по лицу.

— Босс, можно я тоже ему добавлю? Он смотрите, какую шишку мне оставил, — пожаловался Роман, указывая на свой висок.

— Будет тебе. Убьешь его сразу. А я хочу с ним сперва позабавиться. — сказал Валерий Алексеевич, рывком поднимая Артура на ноги. — Ну что, собака, расскажешь мне, почему решил кинуть всех нас?

Артур получил сильную оплеуху. В глазах у него потемнело. Он оперся спиной о ствол сосны и стиснув зубы волком смотрел в глаза своего бывшего начальника:

— Валерий, я все понимаю, но как ты можешь позволить убить женщину и ребенка? Ты же человек, черт возьми!

— Молчать! — повторил Валерий Алексеевич, ударив коллектора под дых. — Это не женщина и ребенок, это свидетели. Думаешь, мне это нравится? Думаешь, я садист? Убийца? Не я такой, жизнь такая. Пойми, Артурчик, я против тебя никогда ничего не имел. Но сейчас ты перешел дорогу мне, и еще десятку людей.

— Сволочь ты... — Артур скривился и неожиданно даже для самого себя плюнул в лицо Валерия Алексеевича.

Для человека, который долгие годы провел в местах тюремного заключения, это было одним из самых серьезных оскорблений, которые пошатнули бы его позиции в иерархии. Поэтому, чиновник не стал себя сдерживать, и на следующие несколько минут Артур превратился в боксерскую грушу. Артур уже лежал и не шевелился. Кровь стекала из сломанного носа, синяки под глазами затмевали обзор. Выбившись из сил, Валерий Алексеевич предложил своим соратникам продолжить. Больше всех старался Роман. На теле Артура не осталось места, по которому не пришелся бы удар или пинок.

— Ладно. Дайте ему лопату, пусть роет три могилы.

Артур, опираясь на инструмент как на посох, с огромным трудом поднялся, и молча принялся за дело. Земля замерзла, была твердой и неподатливой. Свежие синяки и ссадины сковывали движения. Начался сильный снегопад.

— Роман, — улыбнувшись, Федор Анатольевич протянул пистолет рукоятью вперед. — Думаю, самое подходящее время, чтобы организовать четвертую могилу.

— Что? — только и успел удивиться Валерий Алексеевич. В этот же момент пуля пробила кости его лба и застряла примерно в центре мозга. Не изменив выражение лица с изумленного, Валерий Алексеевич грузно свалился на землю.

— Забавно, — усмехнувшись сказал Артур, отбрасывая лопатой ком промерзшей земли в сторону. — Зачем вы решили избавиться от старика Валеры?

— Он свое отработал, — сказал Роман, возвращая пистолет Федору Анатольевичу. — Мы давно это планировали, вот и случай подвернулся. Его место займу я. Федор Анатольевич будет главой ментовки. Вместе мы будем руководить городом.

— Конечно. Но прежде, чтобы ты вступил в должность, мне нужен общак, ты помнишь об этом? — подмигнул Федор Анатольевич.

— Да. Тут все просто, как два пальца, — Роман снял с трупа Валерия Алексеевича нательный крест. — Тут потайной ключ. Сейф находится у него в кабинете, под клеткой с попугаем. Там столько денег! На десять жизней хватит, и мне, и вам.

— Тебе-то они уже точно ни к чему, — улыбнулся Федор Анатольевич, поднимая пистолет.

— Кидалово! — это было последним словом Романа.

Раздался выстрел, и он повалился, как куль с дерьмом рядом с бездыханным Валерием Алексеевичем.

— Многовато работы сегодня выпало на тебя, Артур. Пять могил. Устроился на полставки землекопом?

Все представители закона засмеялись.

— Ладно, мальчики, я поеду за деньгами. Вы проследите, чтобы тут все было чисто. Я пока новый джип обкатаю, — Федор Анатольевич наклонился, чтобы забрать из пиджака Романа ключи. — Потом встретимся в отделении, я проставляюсь, накроем поляну. Вас двоих ждет повышение, хорошо работаете.

Федор Анатольевич сел в джип и неспешно, выруливая между соснами, поехал забирать свой приз.

— Парни, — взмолился Артур. — Хоть вы будьте людьми! Отпустите их, они никому ничего не скажут. Меня гасите, мне уже все равно. Это ведь просто девчонка и малыш.

Милиционеры переглянулись и ничего не ответили.

— Артур, — вдруг тихо сказала Анна. — Спасибо.

— Да за что там спасибо? — бывший коллектор стал неистово втыкать лопату в землю, и разбрасывать комья неподатливой земли в стороны. — Хочу, чтобы ты знала: я не гад. Я воевал за эту гребаную страну, я зарабатывал как мог. Но я никогда никого не убивал. Да, долги выбивал. Да, палку перегибал. Но чтобы такое… Это впервые. Я правда сделал все, что мог. Мне очень жаль твоего мужа. Прости меня, если сможешь.

— Ты не виноват. Я все понимаю. Я сама говорила ему, что такому честному человеку в этом улье делать нечего. Ты хотя бы попытался. Бог простит тебе твои грехи.

— Простит, простит. Но тогда ему придется простить еще и это! — Артур швырнул ком грязи в лицо одного милиционера, другого ударил острым краем лопаты в висок. Первому патрульному залепило глаза, он выхватил табельный пистолет и стал палить, куда попало. Он успел сделать два выстрела, прежде чем Артур рубанул его острым краем инструмента по кисти. Второй удар пришелся ему в кадык. Бывшему коллектору пришлось приложить усилие, чтобы выдернуть черенок обратно. Ногой он пнул второго милиционера, и уже через секунду, оба волка в погонах лежали в снегу, и удары сыпались на них градом. Артур не скоро пришел в себя. Угадать, где раньше были их лица не представлялось возможным. Все смешалось в одну алую снежную грязную кашу. Тяжело выдохнув, он отшвырнул лопату в сторону, и обернулся, дабы помочь подняться Анне и ребенку. Она улыбалась уголками губ, прижимая мальчика к себе.

— Спасибо, Артур. Позаботься о нем. Отвези его к бабушке, ты найдешь ее в поселке, в церкви, — Анна мягко подтолкнула своего сына к нему.

— О, черт…

Артур увидел, что на белой куртке Анны расползается красное пятно. Она держалась левой рукой за живот, сквозь пальцы медленно капала кровь.

— Нет, нет, нет! Как так-то, а? — Артур схватился за волосы, потом бросился к ней и надавил ладонями на рану. — Нет, я отвезу тебя в больницу. Все будет хорошо!

Но Анна таяла прямо на глазах. Ее кожа была белой как пергамент, еще белее, чем ее куртка, в тех местах, где она еще не была запачкана свежей кровью. Шальная пуля милиционера, который отстреливался от Артура, попала в нее.

— Спасибо… — прошептала она, и запрокинула голову, издав последний вздох.

Артур смотрел на растерянного и испуганного мальчика. Казалось, ребенок был где-то не здесь, сознание словно покинуло его, и все это время он молча смотрел в одну точку.

— Сейчас, сейчас, — пролепетал Артур, хватая ребенка за руку и оттаскивая его в сторону. Он вытащил из кармана одного из милиционеров ключи, завел патрульную машину и посадил ребенка в салон, греться. Затем он подбежал к вырытой могиле, отбросил еще несколько комьев земли, и осторожно опустил туда тело Анны. Времени на церемонии не было. Он не знал никаких молитв, и вообще не был уверен в том, что верит в бога, поэтому не стал ничего говорить. У него мелькнула мысль о том, что надо бы дать мальчику попрощаться с мамой, но на это тоже не было времени. Артур забрал пистолет, из которого была застрелена Анна, прыгнул за руль, и помчал к выезду из соснового бора…

4.

Федор Анатольевич вышел из джипа, запер его, включил сигнализацию. Ветер и снег словно тысяча бритвенных лезвий впивались в лицо. Быстрым шагом, почти бегом, он дошел до входа в здание городской администрации. Ступеньки вызвали у него, весящего больше центнера, почти непреодолимое препятствие, но он не сбавлял шаг. Секретарша Дарья проводила его удивленным взглядом, когда он на всех порах влетел в кабинет покойного Валерия Алексеевича.

— Так, птичка, подвинься! — милиционер навалился всем телом на громоздкую клетку и стал отодвигать ее.

— Мусор дурак! Мусор дурак! — вдруг завопил попугай.

— Что ты сказал?

Птица не ответила. Федор Анатольевич махнул рукой, и пинком ноги опрокинул клетку. Прутья погнулись, попугаю удалось вылететь, и он стал носиться по всей комнате, сбивая со стен грамоты, а с полок многочисленные награды и кубки, которые принадлежали покойному.

— Да угомонись ты! — завопил Федор Анатольевич. На секунду у него мелькнула мысль выстрелить в птицу, но вид верхней стенки вмонтированного в пол сейфа заставил его забыть обо всем на свете. — Господи!

Дрожащими руками он отвинтил деталь от золотого креста, выудив секретный ключ. Резким движением он вставил его в замок и повернул два раза. Сейф приятно щелкнул и отворился.

— Господи! — повторил Федор Анатольевич, подбрасывая вверх увесистые пачки денег.

Он счастливо рассмеялся. Доллары, евро, фунты, юани, золотые украшения, столовое серебро. Это было похоже на пиратский клад. Он выхватил из-за пазухи заранее приготовленную сумку, и с остервенением принялся её набивать. Попугай перестал бесноваться и тихо уселся на спинке кресла, где раньше принимал посетителей Валерий Алексеевич.

— Кольца и браслеты, шляпки и жакеты… — напевал себе под нос Федор Алексеевич, в тот момент, когда почувствовал холодную сталь пистолетного дула у себя на затылке, аккурат под нижней кромкой фуражки.

— Не вздумай рыпаться, — металлическим голосом произнес Артур, большим пальцем взводя курок пистолета.

— Ты? Но как?

— Каком кверху. Продолжай делать то, что делал.

Федор Анатольевич осознал безвыходность своего положения. Руки стали ходить ходуном, по красным полным щекам побежали слезы. Через полминуты он не выдержал, и отбросив сумку в сторону затрясся в рыданиях:

— Я ведь просто хотел заработать! И должность занять. Рома, дурак, сболтнул, что Валерий где-то держит деньги. Я и решил избавиться от него, а заодно от Сидорова, чтобы занять его место. Представляешь, сколько добра я мог бы сделать, будучи главным ментом в городе, и самым богатым человеком, одновременно?

— Добра? — горько усмехнулся Артур, ткнув его дулом пистолета в шею. — Из-за тебя погибла невинная женщина. Ее сын остался сиротой.

— Я не хотел, клянусь! Их убивать не хотел, ей-богу, чистая правда, вот тебе крест! — пухлой, маленькой, с заплывшими жиром костяшками, рукой он схватил секретный ключ от сейфа.

— Сегодня бог покинул тебя. Продолжай набивать сумку.

Федор Анатольевич лишь тихо всхлипывал, медленно, обреченно, словно увязшая в меду букашка, перекладывал вещи и деньги из сейфа в черную дорожную сумку. Когда он завершил это делать, то аккуратно застегнул ее и отставил в сторону.

— Ну, пожалуйста. Ну, пусти меня. Я убегу, и больше меня никто никогда не увидит. В монастырь пойду!

Артур молча подошел к креслу, за которым сидел новый чиновник в обличье попугая.

— Мусор дурак! — каркнула птица.

Артур взял в руки подушечку, на которой обычно сидел, страдающий геморроем, Валерий Алексеевич. Медленно, словно рассчитывая каждый шаг, он подошел к Федору Анатольевичу, стоящему на коленях, сложившему руки в молитве. Он попытался что-то сказать, когда Артур повалил его на лопатки и приложил ему подушку к лицу. Артур не стал выливать свои эмоции, он выстрелил лишь один раз. Импровизированный глушитель сработал как надо, звук был похож на громкий хлопок, словно под действием воздуха распрямилась жестяная банка. Отбросив дымящуюся подушку в сторону, Артур полюбовался результатом своей работы. Аккуратное входное отверстие располагалось между уголком глаза и переносицей, тонкая струйка крови сбегала вниз по крыльям носа, губам и собиралась в лужицу в ямочке подбородка. Артур подобрал сумку, расстегнул ее, вытащил из нее пачку купюр. Он вышел из кабинета, и его встретил ошарашенный взгляд Дарьи.

— Кажется, с недавних пор, ты безработная. Это тебе на первый случай, — не дожидаясь ответа, которого все равно бы не последовало, он положил деньги на письменный стол и удалился. На улице уже рассветало, погода утихомирилась, снег больше не шел, намело большие белоснежные сугробы.

Артур сел в патрульную машину, где в ожидании сидел его маленький тезка.

— Ну что, малыш, поедем к твоей бабушке?

Мальчик медленно повернул голову и кивнул. Артур выжал сцепление и поехал по городу. Он понимал, что на угнанной милицейской машине далеко не уедешь, и скоро весь город будет стоять на ушах. Выбираться нужно было нестандартным способом, и он знал одного человека, который ему мог в этом помочь.

5.

Возле дома гитариста был припаркован большой черный фургон. Музыканты занимались погрузкой оборудования, инструментов и микрофонов. Артур аккуратно припарковался рядом. Рокеры остановились и недоуменно уставились на милицейскую машину. Водительская дверь распахнулась, Артур неспешно вышел и закурил. Гитарист, тот, из которого еще вчера выбивали долг, подбежал к бывшему коллектору и размахивая руками, одна из которых была перевязана, принялся причитать:

— Послушайте, мы же договорились. У меня больше нет денег. Сами можете видеть, уже собираемся ехать, чтобы их заработать, я…

— Помолчи. Дело есть. Подработаешь таксистом на полставки, — стараясь не смотреть на изувеченную кисть, прервал его излияния Артур.

— Это как? — гитарист изумленно поднял одну бровь, а затем поднял вторую, когда Артур протянул ему несколько, туго перетянутых резинкой, пачек банкнот.

— Я и еще один человечек поедем в вашем фургоне. Остановите у поселка. Если кто-то, например, менты, вас остановит и попробует шмонать, дашь мне знать, стукнешь три раза из кабины. Понял?

Гитарист, бережно, словно младенца, держа купюры в руках, кивнул несколько раз. Он спрятал деньги за пазуху и подбежав к своим коллегам по творчеству, принялся живо им объяснять, какие изменения в маршруте их ждут. Музыканты с недоверием смотрели на Артура, который молча курил, вперив взгляд вдаль. Наконец, фронтмен группы вернулся:

— Хорошо, мы в деле.

— Как будто у тебя был выбор, — Артур ненавязчиво откинул подол пальто, обнажая рукоять пистолета, заткнутого за пояс. — Не вздумай проказничать.

Музыкант нервно сглотнул, и, по своему обыкновению, закивал. Бывший коллектор открыл заднюю дверь своего автомобиля, помог ребенку выйти, взял сумку с деньгами и ценностями и забрался в кузов фургона, усадив малыша себе на колени. Рокеры закончили погрузку оборудования, завели двигатель и газанули, включив на полную громкость свои песни. Незаметно для себя, Артур стал притоптывать ногой в такт. Спустя полчаса фургон остановился. Коллектор положил пальцы на рукоять оружия, но условленного стука не раздалось. Вместо этого, двери фургона распахнулись и гитарист пригласил их на выход.

— Я могу задать один вопрос? — смутившись, промолвил музыкант.

— Ты его уже задал, — отмахнулся Артур, взяв ребенка на руки. — Прощай. Ты больше ничего не должен Валерию Алексеевичу. Если наткнешься на его труп в лесу, когда будешь совершать какой-нибудь сатанинский обряд, или чем вы там, рокеры, занимаетесь, можешь на него помочиться для отдушины.

Гитарист предпочел ничего не отвечать. Он до конца не понял, была ли это шутка, ирония, сарказм, или дело обстояло именно таким образом. Видя на руках у Артура чужого ребенка и сумку, набитую ценностями, он допустил вероятность того, что под луной может случиться что угодно.

Артур и мальчик пешком пошли по узкой проселочной дороге. Через полчаса пути, им встретился покосившийся знак с названием поселка. Пройдя мимо маленьких домов из сруба, разбитых каменных колодцев, сгоревших амбаров, покрытых снегом детских площадок, они вышли к церкви, с массивным деревянным крестом. Перед входом, сам того от себя не ожидая, Артур перекрестился. Он тщательно вытер ноги и вошел в душное, пахнущее ладаном, помещение. Свет свечей играл и переливался на иконах.

— Бабушка! — тоненьким голоском заверещал маленький Артур и побежал навстречу пожилой женщине в длинном одеянии, с повязанным на голове платком.

— Артур! — она искренне удивилась, когда внук бросился на шею. — Кто это с тобой?

— Здравствуйте, — бывший коллектор с трудом совладал с языком. — Вам лучше присесть.

Запинаясь, перескакивая с темы на тему, с трудом подбирая слова, он поведал женщине о событиях последних дней. На протяжении его рассказа она то крестилась, то утирала слезы, то шепотом молилась.

— Вам с мальчиком нельзя здесь оставаться. Вас могут искать. Уходить нужно немедленно.

— Мне нужно собрать вещи, — ответила бабушка.

— Купите новые, — Артур аккуратно поставил перед ней сумку.

Женщина, словно ожидая увидеть там чьи-то отрубленные головы, испугано заглянула внутрь.

— Это кровавые деньги. Я не приму их.

— Они омыты кровью невинных. Артур остался сиротой. Ему надо на что-то жить. Вы возьмете их, — последнюю фразу бывший коллектор сказал каким-то чужим голосом, голосом не терпящим возражений, и женщина, испугавшись, судорожно схватила сумку обеими руками.

— Мы можем поехать к моей сестре. Она живет в нескольких станциях отсюда. Оттуда, на перекладных, доберемся до границы, у нас есть родственники на Украине.

— Хорошо, так и поступим. Далеко отсюда до станции?

Артур, бабушка и мальчик вышли из церкви и быстрым шагом пошли по заснеженным узким улочкам поселка. Через несколько минут они поднялись по ржавым, не огороженным периллами, ступеням на платформу. До приезда электрички оставалось всего несколько минут. Артур закурил, никто из троих не заводил разговора. Протяжным гудком поезд объявил о своем прибытии, вся троица села в вагон, в котором помимо них никого не было. Ехали в тишине. В какую-то секунду Артур захотел что-то сказать, даже открыл рот и поднял руку вверх, но, почему-то, осекся и уставился в окно. Бабушка что-то шептала на ухо внуку, растирала его ладошки своими сухими, морщинистыми руками, и, наконец, повесила на него свой крестик. Спустя бесконечных полчаса пути, прозвучала нужная им остановка.

— Вы идите, я поеду дальше. Сумку не забудьте, — Артур приоткрыл дверь вагона, помогая своим спутникам выйти.

— Прощай. Знай же, что Иисус с собою в рай взял и вора, который раскаялся. Быть может, Всевышний сможет простить и тебя.

Артур покачал головой, решив ничего не отвечать, и взглядом проводил бабушку и внука. Он продолжал наблюдать за ними, когда электричка уже тронулась. Потеряв их из поля зрения, он сел обратно. В вагоне прибавилось несколько человек. Спустя час пути, после нескольких густонаселенных станций, людей в поезде стало еще больше. Еще через пятнадцать минут в вагон зашли контролеры.

— Ваш билет, молодой человек, — сказал невзрачного вида парень в синей форменной куртке.

— Нет билета.

— Оплачивайте или выходите.

— Оплачу.

Артур достал барсетку, открыл ее, и не обнаружил там денег. Только сейчас он вспомнил, что потратил последнее на сигареты. Себе, из воровского общака, он не взял ни копейки.

— Наверное, мне лучше выйти.

По сути, Артуру было все равно: ехать дальше или выходить. Конечной цели его пути попросту не существовало. Каблуки его ботинок гулким эхом отозвались на пустой заснеженной платформе. Подойдя к расписанию, он понял, что до следующей электрички еще несколько часов, он попал в обеденный перерыв. Артур угрюмо уселся на холодную обшарпанную лавочку, достал последнюю сигарету из пачки и закурил. На секунду его посетила недобрая мысль, и он провел пальцами по шероховатому покрытию рукоятки пистолета. Он уже почти обхватил ее ладонью, как вдруг услышал скулеж за мусорным бачком, стоящим вплотную к скамье. Поднявшись и раскидав в стороны пакеты с мусором, которые никто не вывозил, он увидел дрожащего от холода маленького щенка. Он был серый, грязный, у него не было кончика уха. Артур усмехнулся, взял его за шкирку, посадил за пазуху, и принялся растирать его шерсть через ткань своего пальто. Песик прекратил выть, и только изредка лишь фыркал, удивленно озиралась по сторонам. Артур потрепал его за надорванным ушком, почесал шею, и щенок благодарно лизнул его руку мокрым языком.

Ощущая этот маленький теплый комок жизни на своей груди, там, где билось сердце, Артур вдруг осознал, что кто-то наверху, в этом белесом небе, может, даже тот самый Бог, решил подарить ему, разбойнику, редкую возможность начать все с нуля...

КОНЕЦ.


Рецензии
Остросюжетная история получилась, жуткая.
Но у Артура появился шанс начать всё с нуля.

Валентина Сенчукова   28.11.2018 09:30     Заявить о нарушении
На это произведение написаны 2 рецензии, здесь отображается последняя, остальные - в полном списке.