Последний день Кали-Юги - 9

     Юле пришлось прервать свой рассказ в самом начале – проводница привела к ним вновь прибывшего пассажира, чьё место, видимо, она отдала Сержу.
     - Это ваш новый сосед. Смотрите у меня, не обижайте его! – сказала она с шутливой строгостью и ушла.
     Мужчина представился Сергеем Евгеньевичем. На вид ему было чуть больше шестидесяти. Умное интеллигентное лицо и простая добродушная улыбка вызывали расположение к этому человеку. Он уложил свои вещи и присел с краю на полку.
     - Извините, потесню вас.
     - В тесноте, да не в обиде, - отозвался Сергей. – Присаживайтесь, места хватит.
     - Кажется, я прервал вашу беседу.
     - К беседе мы вернёмся, - сказал Ярослав. – Тема очень интересная. Юля рассказывала нам про тёмную эпоху, в которую мы живём.
     Сергей Евгеньевич понимающе улыбнулся.
     - Ах, вот вы о чём! Кали-Юга. Если верить древним источникам, она подошла к своему концу, и скоро должна начаться Сатия-Юга – золотой век человечества.
     - Да-да! – оживилась Юля, встретив понимание. – Вы правильно сказали. Время Кали-Юги закончилось. Отношения станут другими. Жестокость, равнодушие, алчность, зависть – всё это уйдёт в прошлое. Люди потянутся к свету. На первый план выйдет духовность.
     Андрей смотрел на неё с плохо скрываемой насмешкой.
     - И когда же наступит это время?
     Ему ответил Сергей Евгеньевич:
     - Если я не ошибаюсь, тёмная эпоха должна была закончиться пару лет назад.
     - Что-то я этого не замечаю, - угрюмо сказал Ярослав. – Личный опыт и наблюдения за окружающими не внушают оптимизма.
     - Но эти изменения не могут произойти мгновенно, - возразила Юля. – Период Кали-Юги длился много тысяч лет. Поэтому нужно время, чтобы мир стал другим. Но люди уже меняются, просто вы этого не замечаете. Присмотритесь внимательно, и вы увидите перемены. Тёмная эпоха доживает свои последние дни.
     От её запальчивости, светлой убеждённости в переменах к лучшему у Ярослава поднялось настроение. Если среди молодёжи ещё встречаются такие чистые, не развращённые вседозволенностью души, значит, не всё потеряно. Почувствовав глубокую симпатию к этой практически незнакомой девушке, он сказал с улыбкой:
     - Ну что ж, вы нас обнадёжили. Если осталось немного подождать, то я готов потерпеть. Вот бы узнать конкретную дату, когда настанут светлые времена. Может быть, вы нам её назовёте?
     Юля заулыбалась в ответ.
     - Можно попробовать. Сейчас скажу, подождите немного, - она на полминуты закрыла глаза, после чего торжественно объявила: - До конца Кали-Юги осталось ровно два месяца. Двадцать пятое августа – её последний день.
     Сказав это, девушка весело засмеялась. Андрей с усмешкой покачал головою.
     - Как всё просто! Дождаться определённой даты, и жизнь станет лучше. Ничего не нужно делать, всё само собой образуется. Только вот каким образом это произойдёт? Можете объяснить?
     Видимо, не уловив иронии, Юля простодушно заговорила:
     - В период Кали-Юги Земля находится в зоне влияния тёмных сил. Сейчас она выходит из этой зоны. А может быть, уже вышла.
     - И что это за тёмные силы? – продолжал допрос Андрей.
     Юля слегка замешкалась.
     - Ну… Я читала, что их представителями являются люди с серой кожей и глазами цвета мрака.
     Андрей рассмеялся.
     - Вот-вот! И я про них. Только эти люди сейчас реально правят нашим отечеством. Да что там – они правят всем миром. Как же мы можем выйти из зоны их влияния? Вы, милая девушка, наслушались сказочников вроде Трехлебова и Хиневича. Но реальность, увы, куда суровее. Если мы будем сидеть и ждать, светлой эпохи нам никогда не дождаться.
     - Что же нам нужно делать? – спросила Нина Аверьяновна.
     - Действовать! Мы должны бороться за своё право на достойную жизнь. Отбросить в сторону жалость, брезгливость, страх. Мы не имеем права жалеть врага, если хотим спасти свою страну, свой народ.
     Сергей Евгеньевич внимательно посмотрел на него.
     - Врагами, как я понимаю, вы считаете евреев?
     - Вы абсолютно правы. «Люди с серой кожей и глазами цвета мрака» - это иудеи, жиды.
     - Мне кажется, всё не так просто, как вы представляете…
     - Совершенно верно: всё не так просто, - говорил Андрей, всё больше распаляясь. – Они просочились в нашу жизнь, растворились в ней. Их порой не так-то легко распознать. Они берут в жёны наших женщин, присваивают себе русские фамилии. Но наши традиции они никогда не примут. Напротив, они делают всё, чтобы разрушить нравственные основы, развратить нацию, лишить её моральных устоев. Поэтому мы должны научиться распознавать врага и обезвреживать его.
     Долго молчавший Иван Соломонович неожиданно напомнил о себе.
     - Позвольте полюбопытствовать, как вы это себе представляете? Нет-нет, конечная цель мне понятна. Меня интересуют подробности. Поскольку я имею прямое отношение к ненавидимой вами нации, мне не всё равно, как вы собираетесь действовать. Железные прутья? Бейсбольные биты? Цепи?
     Андрей взглянул на него исподлобья.
     - В борьбе за спасение отечества все средства хороши.
     - Нельзя же всех грести под одну гребёнку, - вступилась за соседа Нина Аверьяновна. – Люди везде разные. Что плохого вам сделал Иван Соломонович?
     - Иван Соломонович? – Андрей презрительно хмыкнул. – А почему Иван, если Соломонович? Хоть бы легендарное русское имя не пачкали.
     - А кто вам сказал, что оно русское? – заартачился Шонберг. – Это имя изначально еврейское – Иоанн. Вы его изменили на свой лад. Теперь выражение «русский Иван» – синоним пьяницы. Сами не умеете, не хотите жить по-человечески, а виновных на стороне ищете. Пьёте, дебоширите, деньгами сорите. Кто вам виноват?
     - А вот вы и виноваты. Вы играете на человеческих слабостях, сбиваете людей с пути. Я ведь тоже немало книг прочёл на историческую тему. И везде одно и то же – где появляется ваше племя, там начинается разложение и упадок.
     Ярослав чувствовал, как у него опять портится настроение. От душевного подъёма, наступившего после победы над хулиганами, не осталось и следа. Сергей Плетнёв, судя по его виду, испытывал примерно те же чувства. Иван Соломонович отвернулся к окну. Павлуха, открыв от удивления рот, внимательно вслушиваясь в каждое слово. Василий Матвеевич сидел с опущенной головой. Ярославу показалось, что в душе пожилого уральца закипает гнев. Всё также не поднимая головы, но ещё сдерживаясь, он спросил:
     - Что же это за «исторические» книги? У каких авторов ты такое прочёл?
     Ярослав отметил про себя, что старик обратился к собеседнику на «ты». До этого такой «чести» удостоился только Серж. Потеря уважения была налицо. Андрей, как видно, не обратил на это внимания.
     - Добро! – сказал он. – Я назову фамилии, хотя не уверен, что они вам знакомы. Это Григорий Климов, Владимир Истархов. Адольф Гитлер, наконец.
     Василий Матвеевич поднял на собеседника глаза.
     - Первых двух я действительно не знаю. А вот с последним литератором хорошо знаком.
     Андрей с удивлением посмотрел на него.
     - Вы читали Гитлера? Вот уж не ожидал.
     - Я-то? Как же, читал. Рад бы не читать, да пришлось. Он мне персональную записку настрочил. Точнее, надпись на долгую память.
     Василий Матвеевич так рванул манжету на левом рукаве рубашки, что оторвалась пуговица. Закатав рукав, он поднял руку кверху, показывая внутреннюю сторону предплечья, на котором синел шестизначный номер.
     - Вот, полюбуйся! Это от твоего кумира. Семьдесят два года прошло, а каждая цифра смотрится почти как новенькая. Качественно сделано, с немецкой аккуратностью.
     Он тяжело перевёл дух. Захлестнувшие его эмоции мешали говорить.
     - Мы жили в деревне под Орлом, когда началась война. Я мало что помню – мал был тогда, всего четыре годика. А спросить потом уже не у кого было. Но кое-что обрывками засело в памяти на всю жизнь. Так врезалось, что не сотрёшь ничем. Помню горящие избы. Толпы людей. Плач, крики, стоны. Автоматный треск. А потом лагерь. Страх перед людьми в военной форме. Оскаленные пасти овчарок. А ещё мёртвые тела. Много мёртвых тел. Запах смерти кругом. Ты знаешь, что такое запах смерти? И ненависть, лютая ненависть. Только тогда мы не евреев ненавидели. Немцев! А этих бедолаг жалели. Досталось им.
     Он буравил Андрея глазами, тяжело дыша. Андрей спокойно выдержал его взгляд.
     - Вы же должны понимать, что в мире ничего случайного не происходит. История человечества изобилует фактами гонений на евреев – изгнаний, погромов, физических расправ. Случайно ли это? И Гитлер не был исключением в своём отношении к ним. Он понимал, что жиды – не люди, поэтому стремился очистить землю от них.
     - Гитлер и славян за людей не считал, - напомнил Сергей Евгеньевич. – И уничтожил значительно больше, чем евреев. Вы привели не слишком удачный пример.
     Василий Матвеевич торжествующе смотрел на Андрея.
     - Ну, что ты на это скажешь? Или нечего сказать?
     - Есть. Мне есть что сказать, отец, - Андрей с задумчивым видом смотрел ему в глаза, словно прикидывая, стоит ли продолжать этот разговор. – Вот только я не уверен, что ты захочешь меня услышать.
     - Да уж попробую.
     - Ну, тогда скажи, кто привёл Гитлера к власти?
     Василий Матвеевич удивлённо вскинул брови.
     - Что за дурацкий вопрос? Понятно кто – немцы!
     Андрей насмешливо скривил рот.
     - Ты уверен? Тогда ответь: на какие шиши? Германия в то время была разорена жидами-демократами. А чтобы участвовать в выборах, огромные средства нужны. Где же взял их бывший ефрейтор?
     Сергей Евгеньевич озадаченно хмыкнул.
     - А ведь так оно и есть. Как ни парадоксально, но именно деньги евреев привели Гитлера к власти.
     - Что за чушь?! – взорвался Василий Матвеевич. – Они что, по-вашему – идиоты? Или самоубийцы?
     - Я не имел в виду Ивана Соломоновича и ему подобных…
     - Чушь! – не унимался уралец. – И слышать не хочу.
     Андрей шумно выпустил воздух изо рта и хлопнул себя ладонями по коленям.
     - Ладно! Не вижу смысла продолжать этот разговор. Не найдём мы понимания. Общего языка не найдём, хотя и говорим на одном языке.
     Он поднялся.
     - Ну что ж, прощайте! Не знаю, как вам, а мне приятно было познакомиться. С теми, кто вёл себя по-мужски. Не смотря на разногласия.
     Андрей ушёл. Некоторое время сидели молча. Василий Матвеевич покачал головою и сказал с горечью:
     - Жаль! Очень жаль! Так больно разочаровываться в людях…
     Он тоже поднялся.
     - Однако засиделся я с вами. А мне выходить скоро. Пойду готовиться.
     Поезд приближался к Челябинску.

Продолжение следует