Глава первая
----- . . . -----
Генерал Петров Владимир Дмитриевич, позвонив в конце дня Михаилу Ивановичу Нарывайло, был, как обычно, немногословен. Ограничившись стандартным вопросом о том, как обстоят на фирме дела, сказал, чтобы утром следующего дня все были на месте, потому как он подъедет с интересным предложением.
Кратко обсудив с утра в ожидании Петрова состояние текущих дел в мемориальном комплексе, кратко – потому что с некоторых пор полностью доверив руководство фирмой Натали, и Нарывайло, и Никита не проявляли глубокого интереса к кладбищенским делам, оказывая лишь по мере необходимости требуемую помощь женщине, Михаил Иванович спросил:
– Как думаешь, Никита, что имел в виду генерал под формулировкой «интересное предложение»?
– Думаю, что начальство имеет в виду что-то конкретное, что может заинтересовать профессиональных сыщиков, – глубокомысленно изрек Никита, нахмурив лоб.
– Ой, Никита! – засмеялась Натали. – Сделай лицо проще. Коли Петров так решительно настроен на встречу с вами с утра пораньше, весь интерес ваш будет состоять в том, чтобы землю рыть, выполняя просьбу кого-то из друзей генерала. То есть, как всегда, ваш интеллект будет эксплуатироваться не за деньги, а за чью-то идею. – Но произнесла эту реплику Натали не всерьез. Она вовсе не желала обидеть мужа и его соратника, по совместительству – друга семьи, потому как знала, что мужчины – те же дети, и лишить их однажды избранного вида деятельности, все равно, что отнять у ребенка любимую игрушку.
– Я вижу, обстановка рабочая у вас с утра! – Словно по команде, все обернулись на голос. Генерал Петров, как всегда, вошел незамеченным. – Это хорошо. – Владимир Дмитриевич галантно поцеловал руку Натали и поздоровался с мужчинами. Секретарша Натали в это время принесла всем кофе, непонятно каким образом угадавшая время прибытия генерала. Между тем, Владимир Дмитриевич удобно расположился в кресле, сразу же приступив к делу.
– Ко мне обратился мой старинный приятель по не совсем обычному… – Он вдруг задумался на несколько секунд. – Нет, я бы сказал, по совсем необычному делу. – Петров назвал всем известного бизнесмена, чья фамилия периодически мелькала в списке журнала Форбс. – Так вот, на одном из российских телеканалов – НТР, кажется, – одно время периодически вниманию телезрителей предлагались сюжеты о детях с серьезными заболеваниями, для лечения которых за рубежом, главным образом – в Израиле и Германии, требовались значительные суммы денег. Демонстрировались фотоматериалы больных детишек, озвучивались поставленные диагнозы. В конце сюжета на экране высвечивался расчетный счет некой благотворительной организации, на который каждый желающий мог перевести любую сумму. А через некоторое время сообщалось об успешном проведении операции, и телезрителям представлялся счастливый ребенок, которого вернули к жизни в некой известной клинике. При этом название клиники, естественно, не упоминалось.
Генерал умолк, очевидно, дав осмыслить своим слушателям первичную информацию. Во время наступившей паузы Натали вдруг воскликнула:
– Я вспомнила! Это был, кажется, Фонд помощи больным детям.
– Почему – был? – спросил Михаил Иванович.
– Потому что давно уже о нем ничего не слышно. – Натали нахмурила свой красивый лобик, что-то вспоминая. – Да, и телеканал этот, между прочим, уже не существует.
– Вот! Это ключевые моменты в этой истории, – произнес генерал. – Именно так и назывался этот фонд. Натали, вы большая умница. А теперь перейдем к сути происшедшего. Мой приятель, посмотрев однажды очередной сюжет этой программы о какой-то малышке, проникся уважением к благородной деятельности фонда и перевел, как вы можете догадаться, совсем не детскую сумму на предложенный счет. Поскольку он человек занятой, и не мог постоянно отслеживать работу фонда, спустя какое-то время решил поинтересоваться, помогли ли его кровно заработанные денежки ребенку. Но ни фонда, ни телеканала его служба безопасности, которой он поручил это дело, не обнаружила. Но зато на одном из не очень центральных телеканалов, но достаточно раскрученном, в настоящее время мелькает аналогичная организация, созданная все для тех же благородных целей – спасения больных детей на наши с вами пожертвования. Название этой организация звучит оптимистично – «Благотворительность без границ». Приятель мой, надо отдать ему должное, поступил мудро, и не стал предпринимать самостоятельных действий, чтобы прояснить явно заинтересовавшую его ситуацию, а просто обратился ко мне за советом. И вот я здесь. Надеюсь, догадываетесь, с какой целью? – Петров почему-то посмотрел в сторону внимательно слушавшего его рассказ Никиты. – Не женился еще, Никита? – Тот отрицательно махнул головой. – Ну, ладно. Больше времени работе будешь уделять. А вообще-то не затягивай с этим.
– Мы все поняли, Владимир Дмитриевич, – произнес Михаил Иванович. – Надеюсь, приятель ваш сохранил номер банковского счета с переведенной на него суммой, а также фамилию и имя ребенка?
Генерал внимательно посмотрел на Михаила Ивановича, затем достал из кармана бумажку.
– Да, сохранил. Только я хочу убедиться в том, что понят вами правильно. Дело не только в этой сумме. Вы должны раскрутить всю цепочку, по которой действовали мошенники. А в том, что канал НТР сотрудничал с мошенниками, я почти не сомневаюсь, хотя сами телевизионщики могли об этом не догадываться. Откуда начать, решайте сами. Может быть, даже сразу с «Благотворительности без границ». Но действовать надо очень осторожно. Вполне вероятно, что данная организация не является криминальной, а в таком деле легко обидеть людей. Кстати, при успешном завершении поставленной перед вами задачи величина гонорара будет коррелироваться с указанной суммой.
Михаил Иванович взглянул на бумажку, и брови его удивленно вскинулись, что не ускользнуло от внимания Никиты, наблюдавшего за своим шефом. Он протянул руку, но Михаил Иванович, хмыкнув, спрятал бумажку в карман пиджака.
----- . . . -----
– Ну, что скажешь? – спросил Нарывайло, когда за генералом закрылась дверь, перехватив при этом взгляд Никиты, направленный на нагрудный карман пиджака. – Даже не думай. Ни к чему тебе пока знать сумму. Иначе она может тебе не понравиться, что пагубно отразится на стимуле. В общем, к концу дня план оперативно-розыскной деятельности должен лежать у меня на столе. А сейчас могу выслушать предложения.
Но Никита продолжал, словно завороженный, смотреть на пиджак начальника. Было ощущение, что он впал в ступор. Наконец, спустя не меньше минуты он спросил:
– А что такое – коррелироваться, шеф?
Михаил Иванович задумался, затем вынул из кармана бумажку, внимательно посмотрел на нее, затем опять положил в карман и авторитетно произнес:
– Не о том думаешь, Никита. В свое время все узнаешь.
– Никита, успокойся, – засмеялась Натали. – Генерал, как любой большой начальник, любит блеснуть новомодными терминами, не вникая в их суть. Скорей всего он имел в виду, что гонорар будет сопоставим с той суммой, которую бизнесмен перечислил в благотворительный фонд.
Но Никита не успокоился и открыл Интернет. Через некоторое время разочарованно произнес:
– Речь идет о каких-то случайных величинах… – Немного подумав, нахмурился. – Короче говоря, шеф, за случайную величину я не согласен париться.
– Ну, ладно – равнодушно пробормотал Нарывайло. – Хозяин – барин. Руководи Мемориалом, а мы с Натали попробуем разобраться с этими случайными величинами.
Никита озадачено почесал затылок.
– Вообще-то, еще про какие-то коэффициенты написано, которые могут быть положительными и отрицательными. При положительном я согласен. – Под дружный смех Никита сел за компьютер в надежде отыскать какую-нибудь информацию, от которой для начала можно было бы оттолкнуться, но вдруг что-то вспомнил. – Генерал сказал, будто телевизионщики могли не догадываться, что сотрудничают с мошенниками. Я бы иначе сформулировал его мысль – им не в кайф об этом догадываться. Задача перед руководством телевизионного канала стоит одна – получить бабло от рекламодателя. В этом бизнесе поговорка «деньги не пахнут» актуальна, как нигде более.
– К чему этот ликбез? – равнодушно поинтересовался Михаил Иванович.
– К тому, что решил начать с канала. Правда, сомнительно, чтобы чего-то можно от них добиться, но попробовать надо.
– Никита, ты эту организацию сходу причислил к мошенникам, – назидательно произнес Нарывайло. – И сразу можешь оказаться в своем расследовании на ложном пути. Поэтому начинать надо именно с телевизионного канала. При наличии у них телефона свяжешься с фондом. Под каким-нибудь предлогом, не раскрывая себя, приедешь в гости. Если организация легальная, все у них должно быть в порядке: учредительная документация, регистрация в Минюсте, устав и прочее. Лицензирование благотворительной деятельности, если не ошибаюсь, не требуется – уточни этот момент. И обрати внимание на то, кто является учредителем – юридическое или физическое лицо или, такое тоже может быть – иностранное. Но имей в виду – никакой инициативы на данном этапе, только сбор информации. Уловил?
– Конечно, шеф! – с готовностью ответил Никита. – А если на телеканале отсутствует какая-либо информация?
– Тем более, упаси тебя Господь, никаких телодвижений! Будем вместе решать, в каком направлении продвигаться.
Проникнув в Останкино и потолкавшись по разным этажам, Никита с трудом, но все-таки нашел рекламный отдел телевизионного канала, о котором шла речь. Более того, симпатичная молоденькая барышня по имени Юля, проверив на всякий случай документы Никиты и, созвонившись со своим начальством, сообщила ему телефон благотворительной организации и даже адрес офиса, при этом кокетливо прибавив, что впервые видит настоящего частного детектива. Чем тот и не преминул воспользоваться, чтобы выпросить номер телефона Юленьки в целях дальнейшего сотрудничества, если появится такая необходимость. А в том, что такая необходимость непременно должна появиться, опытный ловелас в эти минуты уже нисколько не сомневался – очень уж красноречивые взгляды бросала Юля в сторону Никиты, пока занималась его вопросом. Почуяв легкую добычу, Никита решил для закрепления успеха задержаться возле девушки, мысленно подыскивая для этого предлог. Но раздался телефонный звонок, и, очевидно, начальство вызвало Юлю к себе. Никите даже показалось, что на ее лице промелькнула тень легкой досады, и этот факт он воспринял в качестве отложенного руководства к действию.
Выйдя на улицу, Никита несколько раз набрал номер телефона благотворителей, но ответа так и не дождался. Взглянув на часы, решил, что на сегодня задачу-минимум выполнил, и вернулся в офис. Нарывайло, выслушав сбивчивый доклад Никиты, что-то заподозрил, и как бы вскользь спросил:
– А барышню успел рассмотреть, или всецело был поглощен выполнением задания?
– Обижаете, шеф! – расплылся в улыбке Никита. – Молоденькая стройная красавица, неотразимая брюнетка и, что мне сразу бросилось в глаза, очень отзывчивая и приветливая девушка.
– Я так себе примерно и представлял, – хитро сощурил глаза Михаил Иванович.
– Что именно? – с интересом спросил Никита, не уловив в вопросе начальника подвоха.
– Что мы в огород с капустой козла отправили, – пробормотал старый сыщик, а за спиной у Никиты раздался смех Натали, незаметно вошедшей в кабинет и слышавшей весь диалог.
– Ладно, не ворчи на парня, иначе он так никогда не женится.
– Тоже мне… парня нашла. Уже четвертый десяток за середину вот-вот перевалит, а он все в парнях ходит. Не забывай, Никита, народную мудрость: в сорок лет жены нет, и не будет! И, кстати, не показалась ли тебе подозрительной любезность этой Юленьки?
– Показалась, – глазом не моргнув, соврал Никита. – Потому и сообразил сразу насчет телефона. При случае отследить можно, если возникнет такая необходимость.
– Хорошо – усмехнулся Михаил Иванович. – Сделаю вид, что поверил в твою искренность. Я тоже не сидел, сложа руки, и выяснил, что банк, на чей расчетный счет друг нашего генерала перевел благотворительную сумму, приказал долго жить. Банкиры в бегах в Лондоне, как это принято в их кругу. Ну, это так, к слову. Думаю, что банк к этой афере непричастен; скорее всего, имеет место совпадение. Но все-таки необходимо разыскать служащих банка, которые остались в стране. Желательно, тех, кто находится под следствием, – наверняка такие есть, и они более разговорчивы, – и пообщаться с ними. Возможно, кто-нибудь что-то вспомнит.
Немного подумав, Нарывайло задумчиво произнес:
– А знаешь, что, Никита, пожалуй, если завтра дозвонимся, я сам съезжу к этим благотворителям, или пошлем туда Натали. Есть у меня одна идея.
----- . . . -----
Утром следующего дня на телефонный звонок в организации ответили, и девушка, взявшая трубку, любезно согласилась принять посетителей, хотя призналась, что это будет сделано в виде исключения, поскольку все контакты с клиентами они осуществляют только через рекламный холдинг.
Идея Михаила Ивановича состояла в том, чтобы в офисе «Благотворительность без границ» представиться близким родственником молодых родителей, у которых ребенку с тяжелым заболеванием крови требуется лечение за границей. Посовещавшись, все-таки решили, что Михаилу Ивановичу светиться сейчас не следует, а Никита может не внушить доверия, поэтому на рандеву поехала Натали.
Без труда разыскав офисное здание в старом жилом массиве недалеко от метро «Динамо», Натали вынуждена была предъявить паспорт охраннику, и оказалась в небольшом помещении на первом этаже, где находилось всего двое сотрудников. За столом с включенным ноутбуком сидела молодая, ничем не примечательная женщина лет до тридцати пяти. Впрочем, на одну особенность – восточные черты лица, Натали обратила внимания. За другим столом мужчина лет сорока на протяжении всего разговора изучал какие-то бумаги, и на женщин, казалось, не обращал внимания. А суть разговора состояла в том, что Натали поинтересовалась, сколько времени в среднем требуется, чтобы в результате рекламной кампании собрать необходимую сумму для отправки ребенка на лечение. Женщина, представившаяся Татьяной, с сожалением уклончиво сообщила, что раз на раз не приходится, сославшись на тяжелые времена – люди, дескать, неохотно стали направлять деньги на благотворительность. После последнего объявления прошло достаточно много времени, а нужной суммы до сих пор нет. Пока же не будет реализована очередная благотворительная акция, за следующую они не возьмутся. И попросила оставить свой телефон, обнадежив, что сотрудники организации обязательно позвонят, когда возникнут необходимые условия.
Ознакомившись с правоустанавливающими документами, Натали убедилась, что с этим все в порядке. Уходя, она еще раз окинула изучающим взглядом помещение, при этом стараясь запомнить внешность мужчины. Но сделать это было практически невозможно, поскольку тот сидел прямо напротив окна, из которого падал солнечный свет, и по этой причине лицо находилось в тени. К тому же, низко наклонившись над столом, мужчина сосредоточенно копался в ворохе бумаг.
Отчитавшись перед Михаилом Ивановичем и Никитой о проделанной, так сказать, работе, Натали вопросительно взглянула на мужа, как бы спрашивая, что он об этом думает, но в ответ услышала:
– Странным что-нибудь показалось?
– Как тебе сказать? – Натали задумалась. – Офис фирмы, которая далека от процветания. Пара столов, ноутбук, шкаф с папками для бумаг. Ну, на стенах фотографии детей в рамках, явно больных. Что еще? Чистота, можно сказать, стерильная. Но меня все время не покидало ощущение, что в офисе люди – редкие гости.
– Хочешь сказать, что для нас изобразили показуху? – спросил Михаил Иванович.
– Ну, вроде того.
– Да это нормальное явление, – вставил свое слово Никита. – Сейчас ведь многие фирмы работают удаленно. У всех компьютеры, Интернет. Короче, это не показатель. Но должен сказать, что твой рассказ, Натали, оказал на меня такое же впечатление, в смысле – что-то не так. Но что, не могу понять. Кстати, как насчет учредительной документации?
– Предоставили. С этим все в порядке, Никита. Учредитель – физическое лицо, некий Кулерман Яков Семенович. Я, как от них вышла, залезла в инет, но, кроме сайта «Благотворительности без границ», нигде больше упоминаний об этом лице не нашла.
– Ну-ка, постарайся воспроизвести весь разговор, как можно подробнее, – попросил Нарывайло. – До мелочей.
У Натали от природы была цепкая память, и просьба мужа не оказалась затруднительной. Она повторила слово в слово состоявшийся разговор. Все трое задумались на некоторое время, после чего Михаил Иванович произнес, обратившись к Никите:
– Ты самый молодой из нас, поэтому должен соображать быстрей. – При этом Нарывайло изобразил на лице испуг, глядя в сторону Натали. – Извини, дорогая! Не хотел тебя обидеть – случайно вышло.
– Да ладно, чего уж там! – засмеялась Натали. – Понятно, что женушка твоя уже не первой свежести. Да и попривыкла я за время совместной жизни к твоим ляпам в отношении женщин. Солдафон, он и есть солдафон, чего с него возьмешь. Ладно, мужчины, вы думайте, а мне пора заняться делами Мемориала.
Уже от двери Натали обернулась, и как бы вскользь заметила:
– Никита, ты бы обновил наш сайт, и над текстом рекламы поработал. А то в последнее время что-то не очень к нам покойники стремятся за увековечиванием. То ли всему виной возросшая продолжительность жизни, то ли экономический кризис, вызванный кризисом в мозгах правительства. – При всей своей привлекательной женственности Натали не была лишена прагматичности в вопросах бизнеса.
Никита вдруг резко изменился в лице и пробормотал себе под нос:
– Сайт… Реклама…
Натали в это время намеревалась уже закрыть за собой дверь, но еще раз обернулась, остановив взгляд на Никите, который вдруг громко воскликнул:
– Натали, ты прелесть! Ну, конечно! Какой вопрос мы задаем клиенту, когда начинаем понимать, что он от нас хочет?
– «Как вы узнали о нашей компании?» – вдруг в один голос ответили Натали и Михаил Иванович.
– Вот! Скажи, Натали, тебя спросили об этом?
– Нет, и что? – озадаченно спросила Натали.
– А то, что они уже знали, откуда у нас их телефон. И это их прокол, потому как в вопросах конспирации эти ребята явно не профессионалы.
– Ты хочешь сказать, что это работа твоей Юлечки? – с нескрываемой иронией в голосе спросил Нарывайло, а Натали при этом с возросшим любопытством вернулась в кабинет
– Так точно, шеф! – В запале Никита не обратил внимания на интонацию своего начальника. – Пока я вчера выходил из Останкино, она предупредила о моем визите, поэтому на мои звонки они уже не отвечали. К утру выработали линию своего поведения, и были готовы к встрече с незваными гостями. Отсюда и неопределенный ответ на вопрос Натали.
– Ага! – язвительно произнес Михаил Иванович. – Размахивая ксивой перед первой попавшейся смазливой девчонкой, ты запросто сдал нас мошенникам! А я неоднократно предупреждал, что твоя слабость к женскому полу добром не кончится. Обязательно надо было выпендриваться перед сообщницей мошенников? Иначе как-то нельзя было пообщаться?
----- . . . -----
Глядя на растерянного Никиту, Натали решила вступиться за незадачливого сыщика.
– Перестань, Миша! Во-первых, откуда ему было знать, что он с первых же шагов наткнется на подельницу? Во-вторых, иначе ему не удалось бы выяснить абсолютно ничего именно по той причине, что существует «во-первых». Да и не факт, что версия эта, пусть она будет рабочей, подтвердится. Нам надо успокоиться и продумать последующие шаги.
Немного помолчав, Нарывайло пробубнил:
– Заступница… Ладно, согласен. Встает вопрос: почему мошенники не ударились в бега, если мы напали на их след? Более того, пошли на контакт с нами. Откуда такая наглость? Кто-нибудь может пояснить?
– Думайте без меня, мальчики, – произнесла Натали, и на этот раз вышла из кабинета, плотно закрыв за собой дверь. А Михаил Иванович терпеливо продолжал смотреть на Никиту в ожидании вразумительных ответов. Тот не сразу, но, спустя минуту, твердо произнес:
– Возможно, Михал Иваныч, мошенники уверены, что мы ничего не можем предъявить. Но больше я склоняюсь к мысли, что у них есть солидная крыша. Иначе так нагло они бы в сложившихся обстоятельствах себя не повели. Тот мужик, физиономию которого Натали не рассмотрела, очевидно, один из руководителей банды. Ему было очень интересно знать, что за птица пожаловала к ним в офис. И, в отличие от Натали, он ее хорошо срисовал. Отсюда следует, что Натали к этому делу теперь нельзя привлекать. И не только потому, что она засветилась, но, главным образом, в целях безопасности. Нам неизвестно, что может предпринять банда.
– Ты, кстати, тоже был засвечен в Останкино. Не припоминаешь? – На несколько мгновений Нарывайло задумался. – Так, значит, говоришь, нечего предъявить? Ну-ка, сходи к Натали и спроси, не было ли на детских фотографиях их имен и фамилий. По любому, нам надо выяснять, откуда ноги растут.
Никита вернулся через пару минут с бумажкой в руках.
– Ну, и память! Виталик Соловьев, Маша Казанцева, Оля Спиридонова и Коля Нечипорук. Остальных просто не успела рассмотреть.
– Хорошо. Только я не совсем понимаю, что нам это дает. Таких виталиков, колей, маш миллионы.
– Ничего, шеф! – с энтузиазмом откликнулся Никита. – Пороюсь в инете, все зависит от контекста, в котором будут упоминаться эти коли и маши. Только вот…
– Что? – с подозрением спросил Нарывайло Никиту, который сам себя оборвал на полуслове, и теперь красноречиво поглядывал на шкаф, за дверцами которого у начальника мог в любое время найтись коньяк отменного качества.
Заметив, что Михаил Иванович перехватил его взгляд, Никита поспешил добавить:
– Ничего криминального, товарищ начальник. Исключительно для остроты мысли.
Нарывайло улыбнулся, доставая из шкафа бутылку армянского коньяка и два фужера.
Не прошло и десяти минут, как Никита, довольно улыбаясь, посмотрел на Михаила Ивановича. Тот спокойно спросил:
– Что-то имеешь мне сказать?
– Так точно! Все четверо упоминаются на официальном сайте онкологического центра во Владивостоке. Двое из них уже вернулись в Россию после успешно проведенного лечения.
– Ничего не понимаю, – разочарованно произнес Михаил Иванович. – Выходит, они вовсе не мошенники, а люди, занимающиеся благородным делом? Мы не тот след взяли, что ли?
– Отнюдь, Михал Иваныч! – хитро улыбнулся Никита.
– Глумишься над начальством? – изобразил строгость Нарывайло. – Ну-ка, выкладывай!
– Вся фишка в том, шеф, что упомянутые мальчики и девочки лечились и лечатся в зарубежных клиниках за счет государства по квотам, выделенным онкологическому центру.
– Ах, мерзавцы! – в сердцах воскликнул Михаил Иванович. – Схема мошенничества сразу же всплыла перед его глазами. – Смотри, что придумали! Я правильно понимаю, что имена и фамилии мошенники не могли найти на сайте до того, как этих детей отправляли на лечение?
– Вы на верном пути, шеф! – торжествующе произнес Никита. – У них есть доступ к закрытой базе данных. То есть, в онкологическом центре Владивостока, по всей видимости, работает сообщник, имеющий соответствующий доступ.
– Почему – во Владивостоке, теперь понятно. Из-за большой разницы во времени маловероятно, что при трансляции рекламы кто-то мог заподозрить неладное. Риск практически сведен к нулю. Детишек лечит государство, а предприимчивые мошенники с миру по нитке зарабатывают себе на хлеб с маслом.
– И не только с маслом, – усмехнулся Никита. – Представьте, что сто тысяч человек, а это вполне реальное число тех, кто может откликнуться на человеческое горе, перевели на публикуемый расчетный счет по десять рублей. А если не десять, а сто?
– Да, сумма впечатляет, если учесть, сколько в стране больных детей. Да и взрослых. И вот, что я тебе скажу, Никита. За такие деньги преступники, при необходимости, могут пойти на самые крайние меры. Посему мы должны иметь в виду, что имеем дело не с банальными мошенниками, а с уголовниками. И торопиться не будем, тем более что и они, как видим, не спешат прикрыть свою лавочку. Крыша у них, безусловно, имеется хорошая, и она не заставит, я думаю, долго себя ждать, но при одном условии.
– Каком?
– Значит, говоришь, что эта Юленька проявила к тебе интерес?
– Да. Как я теперь понимаю, изобразила. Причем, доходчиво. А куда вы клоните?
– Ну, вот, не догадываешься. Пожалуй, я теперь засомневаюсь в твоих способностях обольстителя.
– Нет, я все понял. Назначаю встречу и прикидываюсь полным придурком, влюбленным с первого взгляда.
– Ну, насчет придурка тебе виднее, – улыбнулся Нарывайло. – Только теперь шутки в сторону, предприятие это опасное. Поскольку я остаюсь пока в тени, а Натали мы исключили из операции, тому, кто крышует банду, остается выходить только на тебя. Конечно, не сразу – за тобой установят слежку, рассчитывая, что ты приведешь их сюда. Надеюсь, Юля не сумела разглядеть в твоей ксиве название нашей конторы?
– Нет, продемонстрировал, как обычно, вскользь.
– Значит, в течение нескольких дней сюда – ни ногой. Встречайся, делай с ней, что хочешь – дари цветы, води в ресторан, трахни, в конце концов. Маловероятно, конечно, но постарайся ублажить ее так, чтобы девушка поверила в твою любовь. А я тем временем попробую все-таки выяснить, что это за птица такая – Яша Кулерман.
– Ну, вот! Сначала – трахни, а потом любовь? – Натали вошла в кабинет бесшумно, как кошка. – Никита, все должно быть наоборот. Ох, уж, эти мужики! А ты, дорогой, попросил бы у генерала парней, которые присмотрели бы за ухажером.
– Нет, Натали, ни в коем случае, – Никита улыбнулся. – Всякая возможность утечки должна быть исключена. Постараюсь не терять бдительности даже на диване.
– На каком диване? – машинально переспросил Нарывайло.
– Как – на каком? На моем. Кровати ведь у меня нет.
– Ну, да… Конечно. Только имей в виду, что в преддверии оргазма даже подготовленные ко всему разведчики, случалось, не контролировали своих действий, о чем потом долго отписывались в объяснительных своему начальству. Нет, я не призываю к тому, чтобы прерывать процесс. Просто заранее продумай, где должна быть голова, а где ноги.
– Чьи, Михал Иваныч?
– Вот, у нее спроси, она знает…
Натали, смеясь, обозвала обоих кобелями и вышла из кабинета.
Глава вторая
----- . . . -----
Никита был сильно удивлен, когда после звонка Юле та долго пыталась вспомнить, кому это она так неосмотрительно дала номер своего телефона, – сыщик, не ожидавший такой реакции, даже усомнился в правильности набранного номера. А когда вспомнила, то, вопреки ожиданию, не выразила особого восторга по этому поводу. «Ну, ничего, – подумал Никита. – Мне известны бабские штучки по заманиванию мужиков в раскинутые сети при помощи показного равнодушия». Как бы то ни было, но Юля, в конце концов, категорически отказавшись от ресторана, согласилась встретиться через два дня на Поклонной горе, где должны были проходить торжества по случаю празднования дня России.
Никита понял, что место и время встречи выбрано было с умыслом: при большом скоплении людей тяжело обнаружить слежку. Таким образом, в том, что будет предпринята попытка установить за ним наблюдение, Никита уже почти не сомневался. Договорились встретиться возле Георгия Победоносца у основания стелы.
Добирался он до Поклонной горы на метро, решив не брать машину в надежде, что все-таки увлечет девушку в какое-нибудь злачное заведение. «Истина в вине» – это латинское выражение Никита хорошо понимал, как понимал и то, что русскому человеку спиртное развязывает язык, как никому другому. Увидев у стелы Юлю в джинсах, легкой белой кофточке, с разметавшимися от сильного ветра по плечам жгуче-черными волосами, он невольно ею залюбовался и даже на миг усомнился о правильности выбранной профессии. Приветливо улыбнувшись, девушка, тем не менее, вонзила в Никиту свой пронзительный взгляд.
– А вы настойчивы, молодой человек, в своем стремлении соблазнить первую попавшуюся беззащитную девушку.
Никита вдруг понял, что между той кокетливой Юленькой, с которой он познакомился в Останкино, и пришедшей на свидание – как говорят в Одессе, две большие разницы. Но вслух произнес:
– Вот так всегда обо мне почему-то думают девушки в первые минуты знакомства. Причем, некоторые принимают желаемое за действительное. Но на самом деле я не такой, и искренне не понимаю, чем даю повод для таких категорических суждений. К тому же вы, Юленька, не создаете впечатление беззащитности.
– Вы еще и остряк, – рассмеялась девушка. Очевидно, ее позабавила фраза о желаемом и действительном. – Но признайтесь, что в Останкино вы были твердо уверены в том, что перед вами легкая добыча. Такая вся легкомысленная и глупая, молоденькая провинциалка.
– А вот это как раз и не пришло мне в голову, – удивился Никита. – Вы действительно не москвичка? Кстати, не москвичка, – предлагаю перейти на «ты».
– Идет! – охотно согласилась Юля, и бросила на Никиту такой заинтересованный взгляд, что на мгновение тот забыл о цели своей встречи с этой прелестницей.
Между тем народу стремительно прибывало, к усиливающемуся естественному шуму толпы с разных направлений примешивались различные звуки музыки, да еще с хоровым пением. И Никите захотелось вырваться на свободу из этого муравейника. Он спросил, внимательно наблюдая за реакцией девушки:
– Скажи, Юля, а чем был продиктован выбор для нашей встречи именно этого места?
– Все очень просто. Я на самом деле не москвичка, и, хотя живу здесь уже второй год, Москвы и ее достопримечательностей практически не знаю. Поэтому решила воспользоваться моментом, чтобы взглянуть на то, что здесь происходит.
– Ну, и как? Впечатляет?
– Честно говоря, я не люблю шумных мероприятий, и с удовольствием оказалась бы сейчас в каком-нибудь тихом уютном уголке.
– Ты не поверишь, но наши с тобой желания совпадают, – с готовностью откликнулся Никита, и в ответ сразу услышал:
– Только я хочу прояснить один момент. Когда я сказала – о тихом уютном уголке, я вовсе не имела в виду угловой диван в твоей квартире.
Никита сморщил лоб, пытаясь, видимо, понять, насколько серьезен ответ его, по всей видимости, непростой собеседницы. А та, в свою очередь, с неподдельным любопытством наблюдала за выражением его лица, и смеющиеся глаза ее как бы говорили: «Ну, попробуй, кавалер, угодить малознакомой даме!». Никита вдруг просиял.
– Кажется, я знаю, что тебе понравится. Но только у меня есть одно условие: пусть это будет пока сюрпризом.
– Согласна, – бодро ответила Юля. – Обожаю сюрпризы! – Она взяла Никиту под руку и с трудом они стали выбираться из толпы.
На Кутузовском проспекте, быстро поймав такси, через десять минут они оказались у причала возле моста Багратиона, а еще через полчаса – на борту прогулочного теплохода. Восхищаясь башнями района Москва-Сити, величественно возвышавшимися на противоположном берегу реки, Юля мечтательно произнесла:
– Мне кажется, это лучшее, что ты сумел предложить девушке на второй день знакомства. Можешь смело считать, что сюрприз удался.
Категорически отказавшись от шампанского, чашечку кофе Юля выпить согласилась. Предоставив ей возможность некоторое время молча полюбоваться проплывающими мимо прибрежными городскими пейзажами, Никита тихо произнес:
– Ты так и не ответила на мой вопрос.
– Какой? – удивилась Юля.
– Ну, ты намекнула на то, что вроде бы провинциалка, а я спросил, на самом деле или это шутка? – Намеренно вводя девушку в заблуждение своей забывчивостью, Никита рассчитывал на то, что она может запутаться в ответах, если с самого начала разыгрывает комедию.
– Разве не ответила? Ах, да! Никакая не шутка, я действительно не москвичка. Моя родина – Дальний Восток. А в столицу приехала после окончания юрфака университета чуть больше года назад.
– В самом деле?
– Да, а что тебя удивляет?
– Не то, чтобы удивляет… Просто в такой короткий срок найти хорошую работу в столице девушке из провинции весьма затруднительно.
– Да, я знаю. В Москве мой дядя давно живет. Он и помог с работой. Не совсем по специальности, конечно. Но это, думаю, поправимо в ближайшем будущем.
Никита решил на всякий случай больше не злоупотреблять вопросами, и оставшееся время трехчасового плавания прошло в непринужденной болтовне. Он уже начал сомневаться в причастности Юли к мошенничеству благотворительной организации. Но, когда вернулись к своему причалу и на такси подъезжали к станции метро, обратил внимание, как вслед за ними припарковалась иномарка, которую он видел во время поездки от Поклонной горы. Правда, на город уже опускались сумерки, и в ослепляющем свете многочисленных автомобильных фар можно было легко перепутать машины. Расстались они на Киевской. По словам Юли, она была в двух шагах от дома, и Никита получил категорический отказ в просьбе проводить девушку. Юля со смехом поцеловала его в щеку и быстро выскочила из вагона, бросив на ходу, что сама позвонит. Конечно, велик был соблазн проследить за ней. Но, не исключая того, что на Кутузовском проспекте все-таки был хвост, озадаченный Никита поехал домой, пытаясь подвести итоги.
Все говорило в пользу версии, по которой Юля могла быть сообщницей мошенников. Во-первых, регион ее прежнего места жительства, город которого Никита решил пока не уточнять. Да и не имело это какого-то особого значения. Во-вторых, на кой черт провинциалке, приехавшей покорять столицу, имевшей здесь, судя по всему, нехилого родственника в лице дяди, завязывать тесное знакомство с каким-то никому не известным частным сыщиком? И все же Никита поймал себя на мысли, что подсознательно ему вдруг захотелось, чтобы рабочая версия, одобренная Михаилом Ивановичем, не подтвердилась.
----- . . . -----
Выждав терпеливо два дня, никуда не выходя из дома, и не дождавшись звонка, Никита набрал номер телефона Юли. Но в ответ услышал «Абонент не отвечает или не доступен». И так в течение часа. Учитывая, что ситуация возникла непредвиденная, Никита помчался к себе в офис, предварительно хорошо осмотревшись, и по дороге не теряя контроля за обстановкой в зеркале заднего вида.
Выслушав подробный отчет Никиты в присутствии Натали, Михаил Иванович спросил:
– Ну, а сам-то что обо всем этом думаешь?
– Честно?
– Ну, хотелось бы… По возможности.
– Думаю, Михал Иваныч, что взяли мы ложный след, – выпалил неожиданно для себя самого Никита.
– Дааа? – нарочито удивленно произнес Нарывайло. – И на чем основано такое предположение?
Никита пожал плечами. Он не знал, что сказать начальнику, с лица которого удивление почему-то уже слетело.
– Слушай, а почему ты не спросил название города на Дальнем Востоке, из которого приехала наша подозреваемая?
– А может, мне надо было задать вопрос, не имеет ли она отношение к онкологическому центру? – психанул вдруг Никита.
– Ну-ну, не надо нервничать. – Михаил Иванович внимательно всмотрелся в лицо Никиты. – Слушай, что-то не нравится мне твое настроение! Что произошло? Ты не заболел?
– Вот, старый пень! – воскликнула молчавшая до сих пор Натали. – Ты что, не видишь, что наш Никита влюблен?
– Да нет, Натали! Ну, что ты говоришь! – смутился Никита. – Ну, не могу объяснить, а чувствую, что не причастна Юля к этому делу. Думайте, что хотите!
– Хорошо, – миролюбиво произнес Нарывайло, заметив знак, поданный ему Натали, который означал, что не следует сейчас раздражать Никиту своими сомнениями. – Что ты предлагаешь?
– Полагаю, надо ехать в Останкино. Если у мошенников действительно есть подельник среди рекламщиков, то ей может грозить сейчас опасность.
– Надо решить, кого мы имеем в виду, говоря о рекламщиках, – сказала Натали. – Есть на телеканалах рекламные отделы. А есть холдинг, который владеет правами на телевизионную рекламу.
– Ну, здесь, в офисе, мы не решим сейчас эту дилемму, – озабоченно произнес Михаил Иванович. – Думаю, что пятьдесят на пятьдесят. А ты, Никита, поезжай в Останкино – ничего другого сейчас придумать не сможем. Оттуда позвонишь при любом раскладе, самостоятельных шагов не предпринимай. Мы должны помнить, что в офисе благотворителей сидят исполнители. А наша задача – раскрыть всю преступную организацию. Если мы, конечно, на верном пути. Надеюсь, что это так.
Никита набрал еще раз номер телефона Юли, но результат был тот же. После этого он вышел из офиса.
Каково же было удивление Никиты, когда он не вошел, а прямо-таки ворвался в знакомое уже помещение, напугав выходившую оттуда женщину, по-видимому, сотрудницу телеканала, – а за своим столом сидела, как ни в чем не бывало, Юля. От удивления у нее округлились глаза. Ее замечательные карие глаза.
– Никита?! Что случилось? За вами… То есть… – Юля несколько смутилась. – Извини, за тобой гонятся бандиты? Или нас кто-то хочет захватить в заложники? – Но при этом от Никиты не могло укрыться, что ее глаза радостно заискрились.
– Я подумал… – Он замолчал, не зная, что должен сказать в этой ситуации, в которую влип, как мальчишка, первый раз в жизни. А она смотрела ему прямо в глаза, и частыми кивками головы словно подбадривала: ну, не молчи, говори, я слушаю. – В общем, я звоню, а ты не отвечаешь, – пробормотал, наконец, Никита.
– Ой! – виновато воскликнула Юля. – А я только утром увидела, что аккумулятор в телефоне разрядился, а зарядку быстро не нашла. А ты подумал, что со мной что-то произошло нехорошее, да? – Она встала из-за стола и сделала шаг навстречу Никите. – Я собиралась позвонить тебе сегодня. Но вот… Сначала такая история с телефоном, потом закрутилась на работе… За двоих работать приходится, пока вторая сотрудница в отпуске.
Никита молча кивнул. Он смотрел на Юлю и теперь уже совершено был уверен, что она не связана, и никоим образом не могла быть связана с преступниками, благодаря которым он встретил эту замечательную девушку. Так и стояли они молча друг против друга, глаза в глаза, пока резко не хлопнула входная дверь. Мужчина средних лет невзрачной наружности, в темном костюме и при галстуке, положил на стол бумажную папку с какими-то документами, что-то сказал Юле и быстро вышел, не обращая внимания на стоявшего на его пути Никиту.
– Кто это был? – машинально спросил Никита.
– Да так… Сотрудник рекламного холдинга. А что? – удивилась Юля вопросу Никиты. И даже, скорее, не самому вопросу, а тому, как он прозвучал.
Никита быстро подошел к двери и выглянул в коридор. Но там уже не было этого мужчины. Вернувшись, он взял руку Юли в свои руки и спросил, как часто здесь бывает этот человек.
– Ну, практически регулярно, ведь наш отдел сотрудничает с холдингом. Кстати, когда ты первый раз здесь появился, он тоже заходил. Пока мы с тобой общались, терпеливо ждал. Но в то время ты не обратил на него внимания. А сейчас почему он заинтересовал тебя?
– А что в этой папке, ты можешь сказать? – спросил Никита, проигнорировав вопрос Юли.
– Вообще-то, бумаги предназначены начальнице. Просто, когда ее нет на месте, он через меня передает. Но, если настаиваешь…
– Настаиваю!
Юля просмотрела содержимое папки.
– Это реклама «Благотворительности без границ», которой ты интересовался. Судя по заявленному времени, реклама будет охватывать восточносибирский и дальневосточный регионы.
– Вот так, значит, – рассеянно пробормотал Никита. Затем быстро направился к выходу. Но, спохватившись, оглянулся и встретился с обиженным, как ему показалось, взглядом ничего не понимающей Юли. – Извини, Юленька, я позвоню вечером.
----- . . . -----
Никита припарковался метрах в тридцати от входа в офисное здание, где недавно побывала Натали, и стал ждать. И только во второй половине дня его терпение было вознаграждено – в подъезд вошел тот самый мужчина, который утром отдал Юле папку с документами. А буквально через пару минут он вышел и, оглядевшись по сторонам, направился в сторону метро.
«Досадно, – подумал Никита. – Был бы ты на тачке, чувачок, можно было бы за тобой проследить. Ну, да ладно, все равно никуда не денешься». Он взглянул на часы. Даже с учетом пробок времени оставалось достаточно, чтобы застать шефа в офисе.
Выслушав доклад Никиты, Михаил Иванович сразу же спросил:
– А девушка Юля?
– Что – Юля? – не понял вопроса Никита.
– Ну, где она сейчас, ты знаешь? Предупредил ее?
– О чем? – Ощутив на себе осуждающий взгляд шефа, Никита только сейчас все понял. Он мгновенно вспотел и судорожно начал набирать номер мобильного телефона, но, вспомнив, что он выключен, а Юля наверняка еще не дома, позвонил на рабочий. Но и этот телефон молчал. – Она на пути домой.
– Ну, так лети к ней, можешь успеть!
– Да не знаю, где она живет, Михал Иваныч! Когда возвращались с Поклонной горы, она не позволила провожать себя и вышла на Киевской.
На лице Никиты было столько отчаяния, что вошедшая в кабинет посреди разговора Натали, даже не вникнув, как следует, в детали, поняла, что девушке грозит опасность.
– Никита, не паникуй раньше времени. Домой она могла еще не приехать. Ну, по магазинам прошлась, да мало ли по какой причине задержалась – девушка свободна, семьей не обременена.
– Кстати, я тебя неоднократно предупреждал, – вставил свое веское слово Нарывайло, – чтобы ты не проявлял самодеятельность, а докладывал о каждом своем шаге. Чего ты поперся к офису этой чертовой «Благотворительности»? Решил засветиться?
– Но ведь все срослось, Михал Иваныч! И тогда, и в этот раз подозрительный тип слушал мой разговор с Юлей. В результате, после первого моего появления в телекомпании благотворители были предупреждены о нашем к ним интересе, а сегодня этот же субъект оказался в их офисе.
– Не факт. Спроси у Натали, сколько там всевозможных фирм, целое здание. Просто дикое совпадение.
– А исчезновение Юли? – Никита в который уже раз посмотрел на часы и набрал номер, абонент которого по-прежнему не отвечал. – Ну, вот…
– Хорошо. – Михаил Иванович встал из-за стола, давая понять, что рабочий день закончен. – Если не дозвонишься, поезжай с утра в Останкино, оттуда доложишь, не предпринимая самостоятельных действий.
И все-таки Никита поехал не домой, а в район Киевского вокзала, втайне надеясь на какое-то чудо. Но чуда не произошло. Так и проходил он до самого утра по примыкающим к вокзалу улицам и переулкам, то и дело названивая на замолчавший, как ему стало казаться, навсегда телефон. А утром, не заезжая домой, помчался в Останкино. Но ни к началу рабочего дня, ни через полчаса, ни через час Юля не появилась. Начальнице отдела, женщине бальзаковского возраста, передалось волнение Никиты, так что она не сразу сообразила, что адрес не вышедшей на работу сотрудницы известен, и первое, что надо сделать, ехать по этому адресу. «Демидова Юлия Александровна, улица Платовская…» – увидел он впервые фамилию и адрес Юли на листке бумаги, который дала начальница.
Поднявшись на пятый этаж утопающего в зелени дома сталинской постройки, Никита оказался на просторной лестничной площадке с четырьмя квартирами. Но, сколько не давил на кнопку звонка Юлиной квартиры, дверь никто не открыл. Дело принимало теперь уже на самом деле серьезный оборот. Никита тщательно осмотрел дверь на предмет взлома, но, ничего подозрительного не обнаружив, предпринял попытку поговорить с соседями. Откликнулась только одна старушка-Божий одуванчик из квартиры напротив, но никакой информацией поделиться не смогла. Не видела, не слышала, не привлекалась… Окончательно расстроенный, Никита поехал к себе в офис.
– А как насчет дяди? – выслушав Никиту, спросил Нарывайло.
– Какого дяди? – рассеянно спросил Никита.
– Так, понятно. Всю ночь не спал?
– Конечно. Не видно, что ли – взгляд осоловелый… – ответила за Никиту Натали. – Телефон начальницы есть? – Взяв у него визитку, Натали ушла к себе, а Михаил Иванович велел Никите лечь на диван и как следует выспаться. Что тот и сделал, и буквально через минуту отключился.
Но единственное, что удалось выяснить Натали, позвонившей в Останкино, Юлина начальница слышала только, как та в разговоре по телефону называла своего родственника дядей Петей. Сколько ни забивали в разных поисковых системах фамилию и имя дяди, Интернет выдавал информацию либо по известной династии, либо по людям, не подходившим к кандидатуре Юлиного дяди по тем или иным параметрам. А вот проснувшийся часа через три Никита со свежей головой сразу сделал немаловажное предположение, что фамилия дяди не обязательно должна совпадать с Юлиной, так как она наверняка носит фамилию отца, в то время как ее дядя может быть братом матери. Согласившись с Никитой и посовещавшись, решили, что с утра он разыщет сотрудников соответствующих служб и участкового, чтобы вскрыть квартиру.
----- . . . -----
Два часа ушло у Никиты на то, чтобы расшевелить работников местной управляющей компании, безрезультатно пытавшихся дозвониться до владельца квартиры, которая, по всей видимости, была арендована, и убедить участкового в необходимости ее вскрытия. Оставалось дождаться дежурного слесаря. Но, когда тот появился и начал осматривать входную дверь, из лифта вдруг вышел представительный мужчина, возраст которого на первый взгляд можно было оценить лет в пятьдесят.
– А что здесь происходит, товарищ капитан? – с тревогой на лице обратился мужчина к участковому. – Что-то случилось?
– А вы, извините, кто? – в свою очередь строго задал вопрос полицейский.
– Рязанцев Петр Георгиевич, хозяин этой квартиры, – представился мужчина и с готовностью протянул паспорт участковому. – Что все-таки произошло?
Не ответив, участковый внимательно изучил документ и, возвращая его, произнес:
– Действительно, в управляющей компании вы значитесь, как владелец этой жилплощади, но зарегистрированы по другому адресу. А в этой квартире кто-нибудь проживает?
– Да, конечно. Моя племянница, Демидова Юлия Александровна. С ней все в порядке? – с возрастающей тревогой спросил Рязанцев.
– Это мы и пытаемся выяснить по заявлению… – Участковый посмотрел в сторону Никиты, на мгновение замешкавшись, – знакомого вашей племянницы. А вы с какой целью здесь оказались?
– Очевидно, с той же. – Петр Георгиевич достал из кармана ключи. – Юля весь вчерашний день не отвечала на мои звонки, поэтому я заволновался.
В двухкомнатной квартире идеальный порядок соседствовал с любовно обустроенным уютом, и даже неискушенному в таких вопросах человеку становится понятно, что с некоторых пор мужская рука к чему-либо здесь не прикасалась. Никаких следов вторжения посторонних лиц, а тем более, следов борьбы не ощущалось. Обойдя комнаты, заглянув на кухню, Никита спросил у заметно погруженного в тяжелые раздумья Петра Георгиевича:
– Скажите, а у вас нет никаких предположений по поводу отсутствия Юли?
– Абсолютно никаких. Мы практически не общаемся, созваниваемся очень редко. Поэтому я не знаю, каков круг ее общения, чем она занимается в свободное от работы время. Да меня-то и самого трудно застать дома, поскольку отношусь к пенсионерам, которые любят путешествовать. Ну, как-то пару недель назад заходил к ней на работу. Просто мимо проезжал, интересно было посмотреть, в каких условиях трудится.
– И, тем не менее, вы проявили беспокойство, когда Юля не ответила на ваши телефонные звонки, – не отставал от дяди Никита. Почему? Поймите, я задаю вопросы не из праздного любопытства, от ваших ответов может многое зависеть – я имею в виду понимание ситуации.
– Молодой человек! Как уже было сказано, я люблю путешествовать. Вот и вчера я был далеко от Москвы, и решил поделиться с Юлей впечатлениями от экскурсий по Забайкалью и Дальнему Востоку – давненько там не был. Заодно хотел передать привет от мамы, то есть, от моей родной сестры, с которой встретился. Позвонил, она не ответила. Позвонил еще раз – аналогично. В общем, так и не дозвонился. В Москву прилетел буквально недавно, рано утром. Заскочил к себе домой за ключами от ее квартиры, и сразу – сюда.
– А почему сотрудники управляющей компании не смогли сегодня выйти на связь с вами? – неожиданно сменил тему Никита, и, как ему показалось, в первое мгновение Рязанцев растерялся, затем достал из кармана мобильник, чтобы проверить входящие.
– Ну, так и есть. Видите ли, я за пределами своего региона всегда меняю симку, а сегодня просто забыл вставить московскую карту по прилету. Наверное – от волнения.
– Ну, хорошо. – Никита вручил Петру Георгиевичу свою визитку. – Я вас убедительно прошу сразу позвонить мне, если вдруг что-то узнаете вы или ваши близкие.
Рязанцев утвердительно кивнул, не глядя сунув в карман визитку.
– Я живу один, мы с женой давно в разводе, и она находится далеко отсюда. С Юлей никогда не общалась, они вообще даже не знакомы друг с другом.
А Никита решил еще раз пройти на кухню, поскольку его не покидало ощущение, будто он что-то не учел. Постояв в раздумье минуту, он заглянул в мусорную корзину – она была девственно чиста. Это означало, что Юля, после того как уехала вчера на работу, в квартире, скорее всего, больше не появилась. Рачительные хозяйки, а девушка, безусловно, принадлежала к таковым, с утра обязательно выбрасывают мусор, прежде чем покинуть жилище. Конечно, не факт, но, если бы какое-то время она пробыла после работы дома, хоть что-то, хоть какая-то завалящая бумажка должна была оказаться в корзине. Следовательно, версии исчезновения Юли предпочтительно рассматривать на пути между Останкино и домом.
Никита взглянул на часы и пошел к выходу. А минут через сорок был уже в Останкино. Припарковавшись, он вышел из машины и, смешавшись с толпой, начал прохаживаться взад-вперед, наблюдая за входом. Не следуя какому-либо плану, сформированному в голове, свои действия в эти минуты Никита подчинил только внутреннему голосу, которому иногда доверял больше, чем существующим в розыскной деятельности правилам.
Интуиция, которую он называл внутренним голосом, на этот раз не подвела – не прошло и двух часов томительного ожидания, как среди людей, следующих со стороны автобусной остановки, в поле зрения попал тот самый субъект, сотрудник рекламного холдинга, которого Никита видел в офисе у Юли. Он неспешно шел к главному входу.
Решение пришло мгновенно. Быстро направившись навстречу, Никита как бы случайно сталкивается с мужчиной, выбивая из рук папку с документами. Извиняясь, сам поднимает ее, а из-под папки на ошеломленного, ничего не понимающего человека зловеще смотрит ствол Макарова.
– Следуйте со мной на парковку и не дергайтесь.
– Я не дергаюсь, – испуганно пробормотал мужчина и покорно направился в сторону, куда подтолкнул его Никита.
----- . . . -----
– Послушайте, кто вы такой, и что вам от меня нужно? – спросил насмерть перепуганный мужичек, которого Никита затолкал на заднее сидение своего внедорожника, и сел с ним рядом.
– Заткнитесь, – раздраженно ответил Никита, и вынул содержимое папки, состоящее из больших конвертов с договорами незнакомых компаний – производителей неких товаров, а также тех, которые на слуху, не сходящих с телевизионных экранов многие годы в навязчивой рекламе. Подсознательно он заподозрил какой-то подвох, и внимательно вгляделся в своего пленника, дрожавшего от страха. Это был мужчина тщедушного вида, лет пятидесяти в темном костюме и при галстуке, несмотря на летнюю жару. – Документы, удостоверяющие личность, есть?
– Есть, конечно. Вот… – Незнакомец достал из внутреннего кармана пиджака паспорт.
Ни имя, ни фамилия ни о чем Никите не говорили, как и московская прописка владельца паспорта.
– Что вы знаете об организации «Благотворительность без границ», Сорокин Геннадий Викторович? – еще раз заглянув в паспорт, строго спросил Никита.
– Ничего не знаю, – поспешно ответил Сорокин. – А в чем дело?
– Как это – ничего не знаете, если в прошлый раз привозили в Останкино документы, связанные с этой организацией? – удивился Никита.
– Да я много чего привозил, – начиная приходить в себя, ответил Сорокин. – Я работаю всего лишь курьером, и содержимое этих бумаг меня совершенно не интересует.
– Курьером? – обескуражено переспросил Никита. – А почему таким способом? Уходят от налогов, что ли? – принялся он машинально рассуждать вслух, подозревая, что очередной раз вляпался в неприятную ситуацию. – Ну, допустим, в эту версию я поверил. А что вы делали позавчера в офисе «Благотворительности без границ»?
– В каком еще офисе? – изобразил неподдельное удивление курьер.
– В районе метро Динамо на Ленинградском проспекте есть офисное здание. Лично я видел, как вы входили в это здание, и затем вскоре вышли оттуда.
– Ах, да, был я там позавчера. – Сорокин улыбнулся, как показалось Никите, с иронией.
– Ну, и чему вы улыбаетесь?
– Послушайте, молодой человек! Во-первых, я не понимаю, к чему этот допрос, и в чем меня обвиняют. Кстати, вы до сих пор не представились и не предъявили, в отличие от меня, своего документа. Хотя я догадываюсь, учитывая бесцеремонность, с которой вы меня задержали, что вы не бандит, а совсем наоборот. Но все-таки хотелось бы взглянуть на удостоверение личности.
Рассмотрев удостоверение Никиты, Сорокин почти миролюбиво произнес:
– Если я правильно понял, вы не собираетесь мне докладывать, в чем подозреваете. Ладно, Бог с вами. Так вот, я не знаю, какие там офисы вас интересуют, но я заходил к нотариусу, чтобы записаться на прием. Сразу скажу, дабы не слушать ваших вопросов: что, да как, да почему, – у меня возникли некоторые проблемы семейного характера, для разрешения которых потребовался нотариус. Вы при желании можете все проверить.
– Одну минуту. – Никита набрал номер на мобильнике. – Натали, скажи, пожалуйста, позавчера, когда ты была в районе Динамо, обратила внимания на наличие других организаций, кроме той, что нас интересует, в офисном здании?
– Сейчас… Дай-ка вспомнить. Да, я видела там указатель «Нотариус» в противоположную сторону по коридору. А что, какие-то проблемы возникли?
– Теперь уже нет. Спасибо, Натали!
Извинившись, Никита все-таки переписал паспортные данные гражданина Сорокина и отпустил его, предупредив, что разглашение инцидента, произошедшего с ним, равносильно государственной измене.
Оставшись один, он открыл контакты в своем мобильнике, чтобы еще раз рассмотреть снимок Юли, который он сделал на теплоходе. «Ну, что ж, четкое фото, – решил он. – Любой, кто случайно увидел позавчера Юлю, вполне сможет идентифицировать изображение. Ее путь домой может проходить только по одному маршруту, поскольку он оптимален, от станции улица Академика Королева монорельса до станции метро Тимирязевская, далее до кольцевой линии и по кольцевой до Киевской. Времени до конца дня было еще достаточно, и, позвонив Михаилу Ивановичу, чтобы согласовать свои телодвижения, Никита вышел из машины.
Но ни на одной станции, ни одна дежурная по эскалатору, ни один сотрудник полицейских пунктов, с которыми Никите удалось пообщаться, не опознали на фото Юлю. В подавленном состоянии Никита вернулся к своей машине, и направился на доклад к шефу.
Внимательно выслушав рассказ Никиты о событиях этого дня, Михаил Иванович решил, что без помощи генерала Петрова не обойтись, и сразу же по телефону попросил помочь в розыске человека по материалам видеонаблюдения с использованием программы идентификации, не посвящая в детали. Убедившись, что просьба Нарывайло напрямую связана с делом его приятеля-бизнесмена, генерал сразу же попросил переслать фото девушки. Никита начал настаивать на том, чтобы просить генерала организовать объявление Юли в розыск. Но Михаилу Ивановичу, хотя и с большим трудом, все же удалось убедить его в нецелесообразности этого мероприятия.
– Я тебя прекрасно понимаю, Никита. Но и ты пойми простую вещь: если преступники решили избавиться от Юли, то ее нет уже среди живых. А если этого до сих пор не произошло, то мы просто ускорим события, учитывая, что у банды могут быть информаторы в полиции. Это, во-первых…
– Я догадываюсь, шеф, что будет означать «во-вторых». Они свернут свою деятельность на какое-то время и залягут на дно.
По тональности, с которой Никита произнес последнюю фразу, Михаил Иванович понял, что творится в душе у парня.
– Я тебе обещаю, как только наше следствие застопорится, сразу объявим Юлю в розыск. А на сегодня достаточно событий, отдыхай. Завтра, будем надеяться, генерал сообщит нам о результатах поиска.
Глава третья
----- . . . -----
Но результаты анализа записей системы видеонаблюдений метрополитена поставили сыщиков в тупик – объект был обнаружен только при следовании на работу, во второй половине дня ни одна видеокамера девушку не зафиксировала.
– У нее машина есть? – сразу же спросил Михаил Иванович.
– Не помню… – Никита смутился.
– Не помнишь что? – удивился Нарывайло.
– Ну, в общем, не помню, чтобы мы с ней говорили на эту тему. Думаю, нет у нее машины.
– Не помню… Думаю… Что с тобой, Никита? Совсем девчонка с ума свела? Какие предложения будут?
В воздухе повисла достаточно длительная пауза. Но тут, как всегда, подоспела помощь Натали.
– А как насчет того, мальчики, чтобы просмотреть записи камер, установленных на здании телецентра? Или думаете, их там нет? Сапожники без сапог?
Никита подскочил с дивана, как ужаленный.
– Сидеть! – с насмешливой улыбкой прикрикнул Нарывайло. – Сейчас созвонюсь с начальником службы безопасности телецентра – когда-то мы с ним не один раз пересекались по различным делам, он тоже в МУРе работал. Без него ты, Никита, никаких материалов не получишь. А с тебя коробка самых дорогих конфет для Натали и шампанское за идею.
– Не вопрос, для Натали мне ничего не жалко.
– А мне – коньяк. Нет, лучше виски, пожалуй.
– А вам за что, разрешите поинтересоваться? – спросил удивленный Никита.
– В качестве бонуса за то, что Натали является моей законной супругой. Так понятно?
– В принципе, да. Но мне почему-то кажется, шеф, что вы злоупотребляете служебным положением. – Никита посмотрел в сторону Натали, которая засмеялась и ободряюще кивнула ему.
– Разговорчики! – проворчал Михаил Иванович, набирая номер телефона начальника службы безопасности останкинского телецентра. Переговорив и получив добро на встречу, взглянул на часы. – Через три часа там быть, сейчас он занят. Я, кстати, тоже поеду.
Чтобы не терять времени, Нарывайло сделал еще пару звонков. В результате, через полчаса на электронную почту пришли данные на курьера, которого накануне напугал Никита. Ничего примечательного в биографии Сорокина Геннадия Викторовича, коренного москвича, обнаружено не было. Раньше работал в одном из многочисленных профильных научно-исследовательских институтов, часть которых после развала Союза приказала долго жить, каким-то мелким клерком. В течение нескольких лет работает штатным курьером в рекламном холдинге. Женат, имеет двоих детей.
– В общем, обычная история, характерная для людей в возрасте, потерявших работу по специальности, – сделал заключение Михаил Иванович. – А тебе как он показался при близком контакте?
– Да как вам сказать, шеф? – Лицо Никиты приняло глубокомысленное выражение. – Показался одним из тех людей в возрасте, которые потеряли работу по специальности.
– Хамишь, значит, начальнику?
– Никак нет, Михал Иваныч! Вы очень точно охарактеризовали этого субъекта, а я всего лишь подтвердил.
– Ну, ладно. Зайди к Натали, предупреди, что уезжаем.
Лев Моисеевич, начальник службы безопасности телецентра, был рад встретиться с коллегой. Причем, настолько, что не подпустил сыщиков к мониторам, пока не угостил их коньяком. Но, как оказалось, порадовать гостей было нечем.
– Смотрите, мужики, что получается. Машина стояла на парковочной площадке в таком ее месте, что попадала в поле зрения только одной камеры вплоть до самого выезда с парковки.
– Погоди, Лева, какая машина? – удивился Нарывайло. – Мы хотим увидеть девочку из рекламного отдела телекомпании, Демидову Юлию Александровну.
– А я о чем вам толкую, ребята? Или вы думаете, начальник службы безопасности еще не в курсе происшествия? Смотрите в монитор и слушайте сюда! Лева с Молдаванки порожняк гнать не будет.
Михаил Иванович, увидев недоумение на лице Никиты, рассмеялся.
– Не парься, Никита. Лева – не просто старый одесский еврей. Этого сыщика когда-то боялась и уважала вся одесская братва. А потом он и в МУРе успел завоевать заслуженный авторитет.
– Совершенно верно, молодой человек, – подтвердил серьезно Лев Моисеевич. – Верьте каждому слову Миши. Миша врать, как и я, никогда не будет. А теперь смотрим сюда. И что мы видим? А видим мы, что ваша Юленька – ах, какая красивая девушка, – идет к машине. Как красиво идет!
– К какой машине, к фуре, что ли? – спросил Нарывайло.
– Зачем к фуре? Фура подъехала сюда, потому что ей удобно здесь развернуться к служебному подъезду. А Юля идет к машине, которую закрыла фура. Смотрим дальше, и что мы видим? Мы видим, как машина, в которую, предположительно, села Юля, показывается из-за фуры, но уже после разворота к выезду из парковки, поэтому госномер камера не видит, поскольку снимает только правый борт. Увеличиваем изображение, но номер все равно не видим, ракурс не позволяет, но зато понимаем, что это с высокой вероятностью Тойота Камри черного цвета. Более того, я это утверждаю, потому что у меня такая же машина.
– Погоди, Лева, отмотай назад, давай, посмотрим, как Тойота въезжала на парковку.
– А не посмотрим, Миша. Был сбой в системе буквально в течение нескольких минут. В этот период она и оказалась на парковке. Жаль, конечно, мы бы сейчас воочию увидели похитителя девочки.
– А почему имеется в виду, что Юля села в Тойоту предположительно – удивился Никита?
– Ну, как же, молодой человек! Потому что мы не видим, в Тойоту она садится, или в фуру. Все очень просто.
– Так, значит, Юля могла уехать не на Тойоте, а на фуре?
– Не могла.
– Вы нас совсем запутали, Лев Моисеевич. Почему не могла?
– Потому что, когда мы узнали об исчезновении девушки, фура находилась еще здесь, на служебной парковке. Я ж говорю – все очень просто.
Молча наблюдавший все это время за ходом разговора Михаил Иванович рассмеялся.
– Ладно, Лев, кончай свои еврейские штучки, не смущай Никиту.
– Может, штучки и еврейские, – хитро прищурился Лев Моисеевич. – Даже наверняка еврейские. Но сыщик должен видеть все одновременно. И общую картину, и мелкие детали. И не утверждать, а предполагать, пока не увидит факты, и затем не свяжет их воедино. Я вам расскажу сейчас один еврейский анекдот. – Ты так зарос! Чего не пострижешься? – Да я б давно постригся, да жена не дает. – И как связаны эти два факта? – А вот еще…
– Достаточно, Лева. Я знаю, что ты можешь рассказывать анекдоты, не умолкая.
– Как скажешь. Ребята, мне жаль, что практически ничем не помог. А еще хочу сказать, Миша, напоминай о себе даже тогда, когда от меня тебе ничего не будет нужно.
У выхода Нарывайло, спохватившись, обернулся.
– Лева, дружище, чуть не забыл. Ты ведь после моего ухода из МУРа еще достаточно долго работал на Петровке. Не припомнишь, может быть по каким-нибудь делам проходил некий Яша Кулерман, полное имя Яков Семенович?
Лев Моисеевич задумался, нахмурив лоб, и через некоторое время решительно произнес:
– Нет, Миша, не знаю такого. Если вдруг вспомню, позвоню.
----- . . . -----
– Ну, как тебе Лев Моисеевич? – спросил Нарывайло у Никиты, когда вернулись в офис.
– Веселый мужик, своеобразный.
– А в чем своеобразность?
Никита задумался, припоминая детали разговора, затем не совсем уверенно произнес:
– Ну, точно не могу сказать… В общем, вроде бы открытый, и в то же время, мне кажется, он себе на уме.
– Ну, ты сказал! – весело рассмеялся Нарывайло. – Во-первых, он еврей, а во-вторых – сыщик. И эта черта, которую ты верно подметил, должна быть, наряду с другими, неотъемлемой частью характера толкового сыщика. Кстати, в тебе она тоже присутствует, только ты об этом не знаешь. Но давай оставим обсуждение психологического портрета Левы, и подумаем над тем, что он продемонстрировал. Ты можешь как-то прокомментировать увиденную картинку?
– Конечно. Можно утверждать, что Юля села в машину к человеку, которого хорошо знала.
– Поясни свою мысль.
– Легко! Во-первых, ее походка была уверенной – это хорошо видно на записи, то есть, она понимала, куда направляется. А во-вторых, я все-таки при соответствующих обстоятельствах немного узнал ее характер, Юля – осторожная девушка. Следовательно, если просмотреть ее мобильник на предмет входящих-исходящих… Твою мать! – неожиданно воскликнул Никита.
– Что ж ты так ругаешься, Никитушка? – с испугом спросила вошедшая в это время в кабинет Натали.
– Я же совсем упустил из виду, что в день исчезновения Юля не взяла с собой на работу мобильник, потому что разрядился аккумулятор. А зарядку она не нашла в спешке.
– И, конечно, ты об этом не вспомнил даже у нее в квартире! – язвительно заметил Михаил Иванович.
– Каюсь, шеф – был в сильном расстройстве. Но ведь у оператора связи все ее переговоры можно взять.
– Без официального запроса мы ничего не получим. А ты знаешь, сколько времени на это уйдет? Звони Рязанцеву, то есть – дяде, или кем он Юле на самом деле приходится. Он же наверняка после вашего ухода просмотрел всю квартиру, телефон мог забрать. Если нет, то договаривайся о встрече прямо сейчас. И моли Бога, чтобы этот путешественник оказался в Москве.
Петр Георгиевич действительно находился в Москве. Выяснилось, что он не видел телефон племянницы, и охотно откликнулся на просьбу Никиты. Встретившись через час у подъезда Юлиного дома, оба обменялись информацией о том, что, собственно, никакой свежей информацией в настоящий момент обе стороны не располагают. Перед самым отъездом Никиты из офиса Михаил Иванович решил, что сообщать Рязанцеву о поездке в телецентр и ее результатах преждевременно, поскольку вряд ли дядя, ничего не знающий о друзьях и знакомых своей племянницы, сможет как-то прокомментировать видеозапись.
Мобильник Никита сразу же обнаружил в ящике прикроватной тумбочки, а зарядное устройство нашел на одной из полок книжного шкафа завалившимся за книги. Он сразу же включил телефон, но ни в день исчезновения Юли, ни в предшествующие два дня, кроме своих многочисленных пропущенных входящих, а также входящих Петра Георгиевича, других звонков не увидел. Дядя был в подавленном состоянии, и, когда расставались, произнес:
– Никита, прошу вас, найдите Юлю! Я пока ничего не сообщаю сестре, у нее больное сердце. Но вы же понимаете, долго это молчание продолжаться не может.
– Мы сделаем все возможное, Петр Георгиевич. А вас, в свою очередь, я прошу не покидать Москву до выяснения всех обстоятельств. – Никита хотел уже распрощаться, но вдруг что-то вспомнил. – И все-таки мне представляются странными ваши отношения с родной племянницей. Не находите?
Рязанцев не сразу ответил на вопрос Никиты. Немного подумав, он усмехнулся.
– Видите ли, в чем дело… Не знаю, поймете вы меня или нет. В связи с тем, что до выхода на пенсию я занимал солидную должность в министерстве связи – был директором одного из департаментов, у меня до сих пор сохраняется обширный круг знакомств, в том числе с влиятельными людьми. В телецентр я пристроил Юлю на первое время на простую работу с той целью, чтобы она постепенно вросла в столичную атмосферу. Но вскоре во время одной из встреч она заявила, что моя протекция в дальнейшем будет ей в тягость, что всего в жизни хочет добиться самостоятельно. Я долго думал, что могло послужить причиной такого заявления. И в конце концов решил, что кто-то из ее знакомых, скорее всего, на работе, намекнул Юле на то, что она блатная, таким все дается без труда, ну и далее по тексту. Очевидно, под влиянием таких разговоров она и решила, что я не должен вмешиваться в устройство ее судьбы. В общем, гордая, характером вся в мать.
– Вы повздорили на этой почве?
– Нет, что вы! Разговор был глубоко дружеский, вернее сказать – родственный.
– Но, подозреваю, общения с Юлей сократились до минимума по вашей инициативе, исключительно в воспитательных целях. Раз не хочет вашей помощи, пусть живет самостоятельной жизнью, посмотрим, чем эта самостоятельность может закончиться. Так?
– Никита, ваше рассуждение отдает ортодоксальностью. Поймите, я не мог навязывать Юле свою опеку. Это было ее решением. И то, что произошло, не имеет отношения к нашим с племянницей взаимоотношениям. И потом, неужели вы всерьез считаете, что в трудную минуту я не оказал бы ей помощь.
– Ну, хорошо, я вас услышал. Вы на машине, или вас подвезти домой?
– Нет, спасибо, я на машине не люблю по Москве ездить. Тем более, отсюда на метро всего три остановки. Быстрее будет.
– Ну, как хотите. До встречи!
----- . . . -----
Внимательно выслушав Никиту, Михаил Иванович надолго задумался. Затем взял телефон Юли, и некоторое время в нем копался.
– Выходит, на городской телефон кто-то позвонил. Или внутренний. Не могла она просто так, без предварительной договоренности выйти, чтобы сесть к кому-то в машину.
– А почему ты решил, что договоренность могла произойти только по телефону, а не при личной встрече? Например, с кем-то из сотрудников телецентра? – спросила Натали, которая тоже выслушала рассказ Никиты от начала до конца.
– Ты, Натали, как всегда, права. – Нарывайло с интересом посмотрел в глаза Никиты, как бы спрашивая: «Ну, что думаешь по этому поводу, дорогой?».
– Ну, а что! – огрызнулся Никита. – В вакууме, в котором мы сейчас находимся, любая версия будет иметь право на существование. – Внезапно занервничав, он принялся ходить из угла в угол.
– Сядь, не мельтеши, – произнес Михаил Иванович. – Не совсем мы в вакууме. Значит, говоришь, дядя в подавленном состоянии? Умоляет найти Юлю? – В это время Никита с интересом посмотрел на шефа, не понимая, к чему он клонит. – Я за время твоего отсутствия пробил нашего дядю, и вот, что мы имеем. Рязанцев Петр Георгиевич, шестьдесят восемь лет, не женат, в смысле – в разводе с женой, длительное время находился на госслужбе, занимая различные должности в министерстве связи. На пенсию ушел три года назад. Владеет акциями нескольких крупных компаний с госучастием. – Михаил Иванович замолчал, глядя в сторону Никиты.
– Ну, еще бы, – откликнулся Никита. – Кто из крупных чиновников не подстраховался на будущее, прикупив по паре тысяч акций разных ОАО. Вот и путешествует Петр Георгиевич, ни в чем себе не отказывая. А к нашему делу это может иметь какое-то отношение?
– Вряд ли, – невозмутимо ответил Нарывайло. – Но есть еще один любопытный факт в его биографии, так сказать. Владеет на правах собственности легковым автомобилем марки Тойота Камри черного цвета. Госномер…
– Что?! – вскрикнул Никита. – Не может быть!
– Не может быть чего? – удивился Михаил Иванович. – Автомобиля марки Тойота Камри в собственности? Или не может быть, чтобы родной дядя Юли, горячо принявший участие в ее обустройстве в столице, стал соучастником преступления, похитив собственную племянницу?
В наступившей тишине, продолжавшейся несколько секунд, раздался резкий телефонный звонок, от которого все вздрогнули. Михаил Иванович снял трубку.
– Что, Лева? Неужели нарыл чего-то?.. Ну, спасибо, сейчас посмотрю. – Положив трубку, Нарывайло, ни на кого не глядя, открыл ноутбук. – Смотрим сюда, интересный видеофайл Лева прислал, запись камеры наружного наблюдения двухнедельной давности. Та же парковка, смотрим внимательно.
На картинке было четко видно, как Тойота припарковалась на то же место, из нее вышел Рязанцев и уверенно направился к зданию. Через некоторое время он вышел уже с Юлей, они сели в машину, и Тойота так же правым разворотом выехала с парковки.
– Ну, и что из этого следует? – спросил Никита. – Вообще-то Рязанцев не скрывал, что недели две назад заезжал на работу к Юле.
– Дело не в этом. – Михаил Иванович задумался, о чем-то размышляя. – Просто сейчас мы знаем, что Петр Георгиевич действительно является владельцем Тойоты Камри, а в нашем случае мог предварительно позвонить Юле на рабочий телефон и заехать за ней под каким-нибудь предлогом к концу рабочего дня.
– Ага! – занервничал Никита. – И, как по заказу, на парковке находилась фура, позволившая скрыть от камеры госномер Тойоты. И сбой в системе видеоконтроля произошел в нужное время. Это же, по меньшей мере, смешно. Боюсь, пока мы будем отрабатывать версию с Рязанцевым, потеряем время, и спасать будет уже некого. Натали, а ты что думаешь об этих совпадениях?
– Я думаю, уважаемые сыщики, пора бы уже проверить алиби Петра Георгиевича Рязанцева, находился ли он в это время в Москве, или на самом деле был за тысячи километров отсюда.
Михаил Иванович и Никита переглянулись.
– А мы до сих пор об этом ничего не знаем? – строго проворчал Нарывайло.
– Не было еще времени, шеф!
– А почему ты еще здесь, а не Шереметьево? Ждешь указаний?
– Понял, меня уже нет.
– Но, даже если у дяди есть алиби, на его машине мог приехать подельник. Этот момент тоже нельзя сбрасывать со счетов. Подумай, как такой след можно отработать.
– Или не подельник, а тот, кто решил подставить Рязанцева? Как вам такая версия?
– Тоже годится. – Михаил Иванович взглянул на часы. – Завтра утром сможешь доложить о результатах? Техническая поддержка нужна?
– Сам справлюсь, шеф. Если потребуется помощь, позвоню.
– Погоди, – что-то вспомнил Нарывайло. – Выдвинув ящик своего стола, он достал телефон Юли, и сразу же вскрыл его. – Не знаешь, что это?
На раскрытой ладони Михаила Ивановича Никита увидел нечто, напоминавшее микробатарейку от электронных наручных часов.
– Кажется, догадываюсь, – медленно произнес Никита. – Жучек?
– Он самый. В общем, действуй по намеченному плану, а потом вместе подумаем, каким образом жучек мог попасть в Юлин телефон.
Глава четвертая
----- . . . -----
Как и предполагал Никита, с алиби у Петра Георгиевича все было в порядке. Он на самом деле в день происшествия находился далеко от Москвы. Но надо было как-то решить еще одну задачу, поставленную шефом – выяснить вопрос о наличии возможного подельника Рязанцева, который, предположительно, мог подъехать к телецентру на его машине и обманным путем увезти Юлю в неизвестном направлении. Рискуя навлечь на себя гнев Михаила Ивановича, – шутка ли – ненароком раскрыть подозреваемому в преступлении суть следственных действий, – Никита все же решился на эксперимент, поскольку в виновность Юлиного дяди не хотел верить. Он позвонил Рязанцеву.
– Петр Георгиевич, здравствуйте! Вас Никита беспокоит. Я хотел бы попросить оказать мне помощь, если возникнет необходимость, в интересах известного вам следствия.
– Здравствуйте, Никита, я вас слушаю.
– Моя машина в сервисе. Но срочно потребовались колеса, чтобы съездить кое-куда для проверки очередной версии. Можно будет воспользоваться вашей Тойотой? – Никита намеренно назвал марку машины, чтобы посмотреть на реакцию Рязанцева.
– Не вопрос, Никита. Разумеется, вы можете брать ее в любое время. Но что-то я не помню, чтобы сообщал вам о марке своей машины. – Возникла небольшая пауза, которую Никита не стал нарушать. – Ну, да ладно, я все понимаю.
Даже на расстоянии Никита почувствовал, как Петр Георгиевич усмехнулся. Несмотря на позднее время, поскольку долго пришлось торчать в Шереметьево, Никита все-таки решил встретиться с Рязанцевым, не откладывая задуманное на завтра. Дабы не проколоться, внедорожник свой оставил в квартале от дома Петра Георгиевича, и, получив от него документы и ключ, тут же направился к гаражу. Это оказалось недавно построенное многоярусное здание в расчете не менее, чем тысячи на полторы машиномест, с серьезной охраной и системой видеонаблюдения. Объяснив сотрудникам охраны, предварительно предъявив удостоверение, что престарелому родственнику, который в силу слабого здоровья редко пользуется машиной, показалось, будто бы видел свою Тойоту разъезжающей по улицам Москвы, Никита, назвав номер стоянки, попросил просмотреть записи камер за последние несколько дней. Как и требовалось доказать, машина Петра Георгиевича все это время оставалась на своем месте.
Утром, выслушав доклад Никиты, как тому показалось, несколько рассеянно, и не выразив никаких эмоций в его адрес, Михаил Иванович еще раз внимательно начал просматривать видеозаписи, предоставленные начальником службы безопасности телецентра Львом Моисеевичем Пивником, и делал это достаточно долго. Наконец, он обратился к Никите:
– Посмотри, на столбике то ли какой-то указатель, то ли информация, под острым углом не разобрать. Что бы это могло быть?
– Так это очень просто, шеф. Там написано, что стоянка для служебного транспорта. Я обратил на это внимание, когда первый раз приехал в Останкино.
– Вот как? Теперь понятно, почему там не так много машин, как на другой половине парковки. То есть, чужие здесь не ходят. – Нарывайло многозначительно посмотрел в глаза Никиты. – Ну, такие люди, как, скажем, Петр Георгиевич Рязанцев, чужими не считаются.
В это время зазвонил телефон. Выслушав молча чье-то сообщение, Михаил Иванович с внезапно изменившимся выражением лица сказал: «Спасибо!». Затем коротко бросил Никите: «Едем!», и направился к выходу.
– На чем, шеф? – удивился Никита.
– На твоей.
– Куда?
Не услышав ответа, Никита бросился вслед за Михаилом Ивановичем. В ответ на немой вопрос Натали, вышедшей на шум из своего кабинета, Никита непонимающе развел руками.
Запустив двигатель, он повторил вопрос.
– На Ленинградку, в офис «Благотворительности без границ», и быстро!
– Пробки, Михал Иваныч, быстро не получится.
– А где твоя мигалка?
– На заднем сидении.
Но, как ни спешил Никита, создав за полчаса езды несколько раз аварийную ситуацию, к намеченной цели они прибыли с опозданием. Офис «Благотворительности» был закрыт, но Нарывайло потребовал у охранника на ресепшене запасной ключ, предъявив удостоверение. И мужчина, и женщина, которых, судя по всему, видела раньше Натали, представляли собой два трупа, сидевшие, откинувшись на спинки кресел, на своих рабочих местах. У каждого во лбу четко просматривалось пулевое отверстие, а лица были залиты кровью. Сказав остолбеневшему охраннику, который одновременно с ними вошел в помещение, чтобы тот звонил «02», Михаил Иванович стремительно направился к выходу.
– Судя по всему, трупами они стали вчера вечером.
– Куда сейчас, шеф? – спросил Никита, едва поспевая за начальником.
– В Останкино. И имей в виду, что туда мы не должны опоздать.
– Там тоже предполагаются возможные трупы? Сколько, Михал Иваныч?
– Надеюсь, нет. Но ехать мы должны быстро, не так, как ты сюда плелся.
– Да понял я, только пристегивайтесь, чтобы потом не было больно и обидно.
У телецентра остановились, не заезжая на его территорию, в тени под монорельсом. Нарывайло вынул из бардачка бинокль, и стал внимательно рассматривать служебную стоянку.
– Есть, – произнес он, облегченно вздохнув, через некоторое время.
– Что вы имеете в виду? – спросил Никита, сгорая от любопытства.
– А имею я в виду, Никита, коллегу моего и товарища, с которым ты имел честь недавно познакомиться. Тойота Камри его на стоянке, следовательно, и Лев Моисеевич на месте.
– Вот так, значит! А меня посвятить нельзя было в эту разработку? А как же подозрение в отношении Юлиного дяди?
– Ну, знаешь… Во-первых, ничего нельзя было исключать. А во-вторых, я сам сомневался до сегодняшнего утра.
– До того телефонного звонка?
– Ну, практически, да. Всё, вопросы потом, Никита. Сейчас слушай меня внимательно. Едешь за ним, видишь, Лева садится уже в машину, а я беру такси, и вслед за тобой. Будь на связи, как только дам команду, тормозишь, я выхожу вперед, а ты с большим отрывом сзади, чтобы не засветиться. Предполагаю, что дорога приведет нас в Красную Горку, там у Левы особняк имеется. Но надо быть готовыми к любым неожиданностям.
– Вас понял, шеф, все будет окей! – в предвкушении азарта от начинающейся погони за предполагаемым преступником произнес Никита. – Ну, вы, блин, даете!.. Лев Моисеевич… Яша Кулерман…
----- . . . -----
Тойота действительно выехала из Москвы на Дмитровское шоссе, устремившись на хорошей скорости на север. Поток машин, как и на всех направлениях от столицы, был плотным, поэтому Никита держался от объекта на небольшой дистанции, не испытывая беспокойства по поводу того, что обратит на себя внимание преследуемого. В зеркале он постоянно видел не отстававшее от него желтое такси. Даже, свернув на Рогачевское шоссе, Никита понял, что некоторое время может оставаться незамеченным. Но метров через двести Тойота резко свернула влево, оказавшись в начале улицы коттеджного поселка, ведущей в сторону центра Красной Горки. Никита принял вправо и остановился на обочине, наблюдая, как таксист свернул вслед за Тойотой. Тут же раздался звонок мобильника – Михаил Иванович, коротко сообщив, что дом находится в ста пятидесяти метрах от шоссе, приказал Никите оставаться на месте.
Молодому таксисту, оказавшемуся не в меру любопытным, Нарывайло заранее вынужден был сообщить, когда тот догадался о преследовании, что выполняет заказ ревнивой жены по слежке за мужем, изменяющим ей с молодой любовницей. И, пока Лев Моисеевич, выйдя из машины, открывал ворота, они проскочили мимо, свернув за угол на ближайшем перекрестке. Расплатившись с таксистом и выждав пару минут, Михаил Иванович, не торопясь, вышел из-за углового дома и направился к особняку своего бывшего коллеги, медленно приближаясь к нему по узкой пустынной улице. Он не знал, что сейчас произойдет. Впервые за время многолетней работы сыщиком Нарывайло не следовал какому-то заранее намеченному плану, направляясь на встречу с подозреваемым в преступлении. Он действовал практически спонтанно, подсознательно надеясь, что на этот раз чутье многоопытного профессионала подвело, и он ошибся, заподозрив Леву в преступлении. На несколько мгновений Михаил Иванович остановился перед калиткой в глухом высоком заборе и, взглянув вдоль улицы в сторону шоссе, где маячил внедорожник Никиты, почему-то не удивился, когда калитка внезапно распахнулась. Черная Тойота стояла в глубине просторного двора перед закрытыми воротами гаража. В руке стоявшего перед Михаилом Ивановичем Левы Пивника матово блеснул на солнце вороненой сталью ствол. Это был пистолет Макарова.
– Заходи, Миша, не стесняйся – гостем будешь, – мрачно произнес хозяин дома.
– Опусти ствол, Лева, я без оружия. – Михаил Иванович сделал шаг вперед и закрыл за собой калитку. – Чтоб соседей не напугать.
Несколькими профессиональными движениями Лев Моисеевич обыскал гостя, но пистолет продолжал держать в руке.
– Извини, мобильник конфискую – знаю вас, умников. Что привело тебя в эти края? – перехватив взгляд Михаила Ивановича, спросил Лева Пивник, сыщик, некогда наводивший ужас на одесскую шпану, затем не единожды тревоживший московских воров в законе.
– А ты как будто не догадываешься? Кстати, любопытно будет узнать, как ты сообразил?
– Ты не поверишь, я только собирался сесть в машину, чтобы заехать во двор, как вдруг проезжавший мимо таксист остановился. Он-то и проинформировал меня, очевидно, из мужской солидарности. Видать, такой же бабник, каковым ты меня представил. Честно говоря, при выезде из Москвы показалось, что меня пасет какой-то внедорожник, но, как оказалось, ошибся. Стареем, понимаешь.
– Может, в дом пригласишь, или хотя бы в гараж? Негоже гостей держать во дворе.
– Кого-то надеешься увидеть у меня в доме? Или в гараже? Понимаю, но не вижу смысла. На свежем воздухе побеседуем. – Лев Моисеевич кивнул в сторону раскидистой сосны в стороне от ворот, в тени которой стоял пластиковый стол с двумя стульями – популярная продукция супруги бывшего московского мэра.
Нарывайло согласился и сел на стул лицом к воротам, рассчитывая, что хозяин дома присядет напротив и окажется спиной к входу во двор. Этот маневр удался, но прежде Пивник достал из машины кейс, вынув оттуда бутылку коньяка и две рюмки.
– Как видишь, традиции соблюдаю, джентльменский набор всегда при мне.
– Перед тем, как пристрелить, напоить хочешь?
– Поверь старому еврею, Миша, мне страшно не хочется этого делать. Сейчас мы разопьем эту бутылочку, и вполне возможно, придем к консенсусу. Как однажды сказал Плиний, древнеримский писатель – ин вино веритас, то есть, истина в вине. Наверняка этот писатель был евреем. Только еврей мог так мудро мыслить.
После того, как выпили, при этом Пивник не выпускал из рук ствол, Михаил Иванович спросил:
– Тебе что-то не хватало в жизни? Надеюсь, не будешь петь старую, избитую песню о том, что мы, профессионалы, оказались не нужны государству, нас выбросили за борт, и так далее.
– Нет, конечно! Все гораздо проще и банальнее. Ты, конечно, уже знаешь, что я возглавлял службу безопасности банка, через который отмывались бабки, в том числе липовых благотворительных фондов. Я был, разумеется, в теме. Но не при делах, поэтому выплыл. Но понял тогда, что легко можно заработать сумасшедшие деньги. И придумал свою схему, о которой ты в курсе, иначе не беседовали бы мы сейчас здесь.
– Скажи, что с Юлей?
– Я так с ней прокололся! – не ответив на вопрос, досадливо поморщился Лев Моисеевич. – Это я сейчас понимаю, что девчонка была не при делах. Я ведь жучки в ее телефоны установил на всякий случай. Первое время прослушивал записи разговоров, потом увидел, что она ни черта не знает, регистрирует только корреспонденцию, выполняет мелкие поручения… В общем, перестал обращать на нее внимание. Но, когда на горизонте появился твой помощник, я понял, с какой целью он приперся в Останкино. А на следующий день, после появления на Ленинградке твоей Натали и ее беседы с моими гастарбайтерами, испугался. Потому и совершил ошибку. Зная твою мертвую хватку, решил срочно избавиться от барышни – был уверен, что через нее сумеете выйти на «Благотворительность без границ». Очень удобно было дядю ее подставить.
– А как ты на него вышел?
– Ну, не тупи, Миша! Петр Георгиевич протежировал свою племянницу при устройстве на работу. Просто я вовремя вспомнил о нем и его тачке. Вот и организовал в конце рабочего дня спектакль с Тойотой и фурой. Мне не сложно было это сделать, сам понимаешь. А к Юльке заглянул и сказал, что по делам еду в район, где она живет.
– Ты мне не ответил, что с ней…
Но Пивник словно бы и не слышал вопрос Михаила Ивановича, и еще раз разлил по рюмкам коньяк. Нарывайло догадывался, что бывшему коллеге по цеху захотелось выговориться и тем самым, возможно, облегчить душу. Поэтому вопросы о судьбе Юли он умышленно игнорировал с какой-то определенной целью. Выпив свой коньяк, Михаил Иванович с усмешкой заметил:
– Сценарий с подставой Рязанцева оказался очередным проколам – в спешке не учел, что у того могут иметься алиби?
– Ты прав, Миша. Я ж говорю – стареем. Спохватился, пробил его местонахождение в тот роковой день, но с опозданием. И тогда решил окончательно зачистить концы. Честно говоря, не ожидал от тебя такой оперативности.
– Не жаль было людей, которые на тебя работали?
– А что бы ты сделал на моем месте? Своя рубашка, гласит народная еврейская мудрость, ближе к телу. Да и потом… Ты же знаешь ситуацию с гастарбайтерами в нашей стране – одним больше, одним меньше… Ладно, что-то я разговорился, – Лев Моисеевич посмотрел на свой Ролекс, засунул ствол за пояс и достал сигареты. – Через три часа у меня рейс в Тель-Авив, но Шереметьево рядом, поэтому есть еще немного времени. Давай-ка покурим с тобой…
В это время с резким грохотом распахнулась калитка, оба собеседника вздрогнули от неожиданности, и в то же мгновение рядом с ними, как черт из табакерки, возник Никита со «Стечкиным» в руке. Он вынул из-за пояса Пивника пистолет Макарова и вложил его в руку немало удивленного Михаила Ивановича.
– Лев Моисеевич! Мне представляется, что времени на перекуры у вас теперь будет значительно больше, чем вы думали. – Никита вынул из уха портативный наушник, а из-под воротника сорочки Нарывайло – булавку с микрофоном. – Вы уж извините, шеф, за самодеятельность.
Не обращая внимания на признание Никиты, Михаил Иванович так взглянул на Пивника, что тот молча, безропотно достал из кармана ключ от гаража. Через минуту рыдающая Юля находилась уже в объятиях Никиты, а Михаил Иванович звонил генералу Петрову.
----- . . . -----
Генерал нагрянул в гости на следующий день, выразив одобрение по поводу результатов расследования, особо отметив роль Никиты на завершающем этапе, спасшего жизни заложницы и своего начальника.
– Несмотря на то, что не совсем оправдались ожидания в том смысле, что не Пивнику мой приятель перечислил энную сумму своего пожертвования, а совсем другому фонду, который растворился на просторах вселенной, он держит свое слово, и в течение нескольких дней на ваш счет будет переведена обещанная сумма.
– А что, товарищ генерал, Лев Моисеевич выразил желание сотрудничать со следствием? – спросил Никита. – Неужели, кроме убиенных, больше нет у него подельников?
– Насколько я успел узнать, в Москве – нет. А в дальневосточном регионе он кого-то уже сдает.
После отъезда генерала Никита с интересом посмотрел на Михаила Ивановича.
– Ну, колитесь, шеф, как вычислили своего коллегу по Петровке?
– Да, любопытствуем, – подтвердила Натали.
– Ты сначала, Никита, доложи, как у тебя мой «Стечкин» оказался?
– Да я и сам не понял в суматохе, Михал Иваныч, когда вы ломанулись к выходу после чьего-то телефонного звонка.
– Ой, Никита, не слушай ты его – как всегда, дурака валяет. Знает прекрасно, что пистолет тебе в руки сунула я, потому как поняла, что неспроста сломя голову понеслись мимо моего кабинета.
– Ладно, живи, победителей не судят. А микрофон когда воткнул в рубашку?
– По приезду в Останкино. Это легко было сделать, когда вы в бинокль парковку рассматривали. В машине все у меня имеется для таких случаев.
Михаил Иванович немного подумал, затем взглядом указал Никите на шкаф. Тот с готовностью достал коньяк и выразительно взглянул на Натали.
– Буду, – поняла та немой вопрос Никиты. – Просто обязана выпить за то, что сберег мне мужа непутевого. А ты помолчи! – прикрикнула она на Михаила Ивановича, увидев, что тот пытается возразить. – Вся нервная система не на месте из-за вашего героизма. Как будто тяжело было позвонить Петрову, чтобы ОМОН прислал. – Слегка пригубив коньяк, поставила рюмку на стол и мило улыбнулась. – Рассказывай, дорогой!
– Хорошо. Я действительно склонен был подозревать Рязанцева Петра Георгиевича. Хотя подсознательно чувствовал какой-то подвох, но не хотел говорить об этом, предоставив по умолчанию тебе, Никита, добыть доказательства непричастности Рязанцева к делу. Так вот, повторюсь – интуитивно чувствовал, что разгадка где-то близко, но не видел ниточки, за которую надо потянуть. До тех пор, пока мы не приехали в телецентр к Леве Пивнику, а если быть совсем уж точным – пока не собрались от него уходить.
– Это как? – ничего не понимая, спросил Никита.
– Помнишь, я спросил у Левы, не проходил ли по его делам на Петровке некий Кулерман Яков Семенович?
– Ну, помню. И что? Он сказал, что не слышал о таком.
– Все верно. Но как сказал? Он задумался аж на несколько секунд, и этот факт показался мне странным.
– А что, не должен был? – Натали не сдержалась от вопроса, заинтригованная вялотекущим повествованием мужа.
– Нет, конечно! Дело в том, что Лева еще на Петровке прославился своей феноменальной памятью. На любой вопрос он отвечал мгновенно, и мне показалось удивительным, что он сразу не ответил. Ну, не может быть, подумал я тогда, чтобы Лева не запомнил такую, судя по всему, колоритную личность, как Яша Кулерман. При условии, конечно, что знал его. В любом случае, знал ли Лева Кулермана, или не знал Лева Кулермана, он ответил бы на мой вопрос, не задумываясь, как это всегда делал.
– То есть, по этим признакам к вам пришла уверенность в том, что Лев Моисеевич каким-то боком причастен к деятельности мошенников?
– Только дурак может быть во всем уверенным. Ты услышал меня? Мне всего лишь показалось странным, что Лева не сразу ответил на мой вопрос. И тут я вспомнил, что одно время Пивник руководил службой безопасности какого-то учреждения, то ли банка, то ли еще какой-то коммерческой структуры. Я все-таки разыскал одного из служащих лопнувшего банка, на благотворительные счета которого переводились деньги, – он руководил кредитным отделом. И встретился с ним, прихватив с собой на удачу коллективный снимок, сделанный во время работы на Петровке по случаю дня милиции. Присутствовал на снимке и Лев Моисеевич. И что вы думаете? Служащий этот опознал в нем начальника службы безопасности банка, но скрыл от меня этот факт, засомневался в целесообразности, видите ли. Но все-таки позвонил мне на следующий день с признанием, когда мы с тобой просматривали еще раз запись камеры слежения, и увидели, что стоянка, на которой припарковалась Тойота, предназначена для сотрудников телецентра. Лева понял, что я выйду рано или поздно на его след, поэтому сделал попытку направить нас по ложному следу, прислав видеозапись двухнедельной давности. Ему надо было выиграть время. Понял это и я. Что было дальше, вам известно.
– Я только не уловила два момента, – после непродолжительной паузы произнесла Натали, – имел ли Лев Моисеевич отношение к деятельности тех мошенников, которым приятель Петрова перевел деньги, и кто такой Кулерман Яков Семенович, который числится учредителем «Благотворительности без границ»?
– Теперь уже – числился, – улыбнулся Михаил Иванович. – Нет, не участвовал Лева в прежней афере, но каким-то образом для себя вычислил мошенников, возглавляя службу безопасности банка, поскольку кто-то из сотрудников того банка был в деле. Ну, или – в доле, что одно и то же. А потом он изобрел и применил на практике собственную схему с учетом чужого опыта. В каком банке разместил счета, я не знаю, это уже не наше дело – следствие разберется. Как говорится – финита ля комедия! – Михаил Иванович увидел вдруг, что Натали недовольно нахмурилась. – Ах, да! Извини! Яша Кулерман… Ну, это совсем просто. Какой уважающий себя начальник службы безопасности не имеет несколько паспортов на случай непредвиденных обстоятельств! Да-да, именно так! Лев Моисеевич Пивник, он же – Кулерман Яков Семенович. Такие вот дела. Я всегда говорил, что не переведутся никогда на Руси остапы бендеры.
Роман с кладбищем. Благотворители
© Copyright: Вячеслав Исаев 2, 2018
Свидетельство о публикации №218112101659
Свидетельство о публикации №218112101659
Рецензии