Правнуки лейтенанта Шмидта

Если дети лейтенанта Шмидта бегали вместе с Остапом Бендером по нэповской России, то правнуки успешно перебрались в Америку, уделяя особое внимание русским бизнесам.

Имя легендарного Шмидта не упоминается, легенды изобретательнее, но методы выжимания слезы вместе с долларами – те же. Их много, они разные, но общее одно: хотя бы доллар, но наличными.

Вот ко мне заходят двое в кипах и просят на восстановление Иешивы где-то в еврейском районе, доверительно переспросив "вы же еврей?" Попробуй отказать, если на восстановление Храма в далеком Иерусалиме ты пожертвовать не успел, а тут такая уникальная возможность помочь еврейским детям совсем рядом.
– И что у вас случилось с Иешивой?
– Не только у нас, это наше общее горе, что настолько прохудились стены. Могут рухнуть в любой момент и пострадают не только антисемиты. И никому до нее нет дела, кроме нас с вами, сколько бы вы ни дали нам прямо сейчас и только наличными.
– А чеком нельзя помочь ремонту вашей Иешивы. которую я никогда не видел и не увижу?
– Чеком? Ну почему не наличными, как все? Вот у нас списки, все дают понемногу наличными. Быстро и удобно.
– У меня нет столько наличных, чтобы вам помочь соразмерно вашему горю.
– А сколько вы собираетесь дать? – заинтересовано спрашивает один и прислушивается другой.
– Давайте решим формальный вопрос и тогда моя щедрость поскачет за нами: чеком можно?

Начинается совет из двух мудрецов. Они отходят в сторону, перешептываются, возвращаются и делают меня счастливым: да, можно и чеком. Как исключение только вам. Вы же понимаете.

– И на какое имя выписывать, спрашиваю я, - поднимая чековую книжку на уровень их честных глаз.
– Ну можно на мое, – произносит рыжий правнук Шмидта.
– На ваше? А почему не на имя вашей Иешивы? Где там карточка с именем и адресом? Я даже подъеду к вам позже, еще привезу, как только подкоплю в разумных пределах.
– Вы понимаете, там же сейчас разруха, ремонт, никого нет. Не на кого там выписывать. Выпишите на наше имя, мы их доверенные лица. Собираем и передаём.
– Хорошо, давайте на ваше имя. Удостоверение личности есть? Я боюсь ошибиться в написании имени на чеке?
– Нет. с собой нет. Но мы впишем имя без ошибки, вы сами – только сумму и роспись.
– И у второго нет?
– У меня есть, но я не имею права, я только помогаю, - неосторожно отвечает второй.
– Так у него и счета нет, – подсказывает первый.
– Нет, так я не могу. Мне мой бухгалтер запрещает. Кстати, тоже еврей, знает, о чем советует.
– Так, может, всё-таки наличкой? Ну сколько можете...
– Нет, наличкой никак.

Правнуки Шмидта удаляются на второе совещание, о чем-то уже переругиваются и возвращаются.

– Скажите, а сколько вы хотите пожертвовать чеком?
– А какая теперь разница? На кого выписывать? Не на кого. Тупик.
– Ну у меня есть одно удостоверение, можно его использовать?
– Ваше?
– Сколько?
– Ваше?
– Так сколько вы дадите?
– Двести. Или триста.
– Триста?!
– На имя Иешивы и с доставкой. А на вас – десять. С удостоверением.
– Десять? Всего десять? У вас нет наличными десять долларов? – поражаются они на чистом английском.

Они удаляются на третье совещание, презрительно посматривают на меня и окончательно удаляются, забыв на прилавке свои кипы. Они что-то бормочут про себя и уже с улицы до вас доносится русский мат. Нет, не может быть. Показалось.

Вот еще один. Чернявый, руки и ноги на месте, родной английский, но у него несчастье: он не может найти работу уже десять лет, и вся семья голодает, надеясь на него и меня. Вы не хотите, чтобы вся его семья погибла от голода, вы не расист, поэтому в слезах и соплях подаете ему несколько долларов, забывая спросить, какие из всех его ног и рук мешают найти хоть какую-нибудь работу. Он уходит довольный, но вы совершили ошибку. Я не знаю, на каком перекрестке Нью-Йорка правнуки лейтенанта Шмидта проводят сходку и обмен адресами, но на следующий же день к вам придёт его брат по несчастью с тем же горем. А через три другой, потом третий и т. д. Вы в списках, вы в адресах, вы в народной памяти, и вас уже не забудут.

Впрочем, есть средство: не дать следующему. Конечно, в его глазах вспыхнет справедливое негодование: как же так, здесь вчера дали Чарли, а ему не дают. И позавчера давали Джону, а ему не дают. Дискриминация. Терпите, не выгоняйте, призывайте к милости: у вас очень плохо с бизнесом, кризис, кранты, хана, людям нечем платить, и всё вдруг, как-то сразу со вчерашнего вечера. Это вам нужна помощь сегодня, чтобы вы могли помочь им завтра. Спокойно выслушайте проклятия в свой адрес ради покоя в последующие дни. Нет, не сразу, но очень скоро к вам перестанут заходить потомки лейтенанта Шмитда. Ваш адрес вычеркнут из списков надежных источников подаяния, правнуки исчезнут. Не навсегда, но на пару месяцев, пока какой-то новичок в этом районе, американский Паниковский, не забредет к вам, и вы, забыв, расслабившись, чисто по человечески опять что-то дадите. И тогда у вас снова будет поток гостей. И да не иссякнет рука дающего.

И что с этим делать? Проблема же не в том долларе, который ваши работники дают почти на автомате, чтобы вас не беспокоить. Проблема в повторении тех же и других там же у вас. И не все довольны долларом, учитывая инфляцию и высокие цены на наркотики. Они требуют больше и вы должны вмешаться лично, теряя время и здоровье уже от их внешнего вида. Они холодны и голодны, некоторые даже не ели три дня и три ночи, как они говорят. Только не вздумайте предлагать свой, только что купленный гамбургер с картошкой совершенно фри. Не за этим к вам ходят голодные и босые. Не поймут, возмутятся.

Еще популярно хоронить родственников, и на похороны надо собирать только по бизнесам, ибо соседи могут спросить, в какой именно квартире сегодня горе. А так – безопаснее: вот некто, несчастный, ни родни, ни соседей, похоронить не на что, за него и беспокоимся. Вы даже способны посмотреть фото - как выглядел покойный до похорон. Вот тут торг не уместен, похороны - это не умирать от голода, это уже факт, а не угроза. И чек тут не предложишь, ибо времени на обналичку нет и получатель уже не дышит. Даёшь, проникаясь и сочувствуя. Веришь. Опять же на следующей неделе смертность вокруг вас резко возрастает, и все какие-то неимущие, вот и собирают опять по бизнесам. И тут иногда понимаешь, что ты не в том бизнесе, если такой поток идет в другие бизнесы с твоими же деньгами . Вот интересно: в похоронные дома правнуки лейтенанта Шмидта тоже заходят? Что просят и чем там могут помочь в первую очередь?

Есть ли в Америке настоящие нищие? Конечно. И вы их видите иногда подъедающих чужие тарелки в кафе, копающихся в уличных урнах, собирающих пустые баночки в огромные тюки на ржавых велосипедах, натыкаетесь на бездомных в холодных картонных коробках, с глазами и выражением лица, которые не способен сыграть ни один актёр. Вот они почти никогда не просят, но с благодарностью принимают всё, тем более ваш, только что купленный гамбургер с картошкой фри.