Любви все возрасты...

Николай Ильич шёл по пустынной улице и задумчиво подбрасывал носком башмака подвернувшийся под башмак камешек. Он шёл и вспоминал: это было так недавно, они с мальчишками гоняли мяч, консервные банки или просто камешки, как вот сейчас. Было весело и беззаботно.  Но он уже не мальчишка. Ему через пару лет стукнет семьдесят.  Поверить в это трудно: ведь он возвращается со свиданья и ему хочется петь, кружиться в вальсе, смеяться, читать стихи. Да, да, стихи. Раньше он знал их много, но не читал: это было никому не нужно. А сегодня их слушали и просили прочитать ещё и ещё…  Неужели такое возможно!? Сон наяву?  Нет же, не сон. Чудесная явь.
     Николай Ильич семь лет назад похоронил жену, не просто жену – друга, любимую женщину, мать его детей. Дети выросли, разъехались. Дочь вышла замуж, подарила ему внуков, но живут они далеко, в другом городе. Сын пока не женат, но он живёт ещё дальше: за границей. Николай Ильич к одиночеству уже стал привыкать и на все попытки заботливых соседушек сосватать его с «хорошей женщиной» отшучивался: «мол, пора готовиться в самую дальнюю дорогу». 
    И вдруг… На прошлой неделе, зайдя в супермаркет за продуктами, увидел молоденькую женщину, которая не могла оплатить покупку, так как не обнаружила в сумочке свой кошелёк. Женщина покраснела, заметалась и попросила отложить покупку, пока она сходит домой за деньгами. Николай Ильич, сам не зная почему, предложил незнакомке оплатить её покупку, а за деньгами они сходят вместе, она ему отдаст деньги и не потребуется возвращаться в магазин. Незнакомка согласилась, и они пошли вместе к ней домой.
     По дороге к её дому они познакомились.
    - Николай, - сказал Николай Ильич, - протягивая попутчице свободную руку.
В другой руке у него был пакет с покупками.
 - Саша, - протянула ему руку девушка.
Они посмотрели друг другу в глаза, улыбнулись. Со стороны могло показаться, что это дедушка и внучка идут и о чём-то мило беседуют.
- Вот здесь я живу, -  Саша указала на дом, возле которого они остановились.
Это была обычная панельная пятиэтажка. Они поднялись на третий этаж, и Саша достала из сумочки ключи. Николай Ильич машинально посмотрел номер квартиры – девять. Хорошо, что не тринадцать, - подумал он про себя. Саша открыла дверь, они вошли в маленькую прихожую, где напротив вешалки под небольшим зеркалом стояла тумбочка.
- Ой, вот он, воскликнула Саша, увидев на тумбочке свой кошелёк. Очевидно, она забыла его дома. Саша смутилась, достала из кошелька деньги, чтобы отдать долг Николаю, поблагодарила его, а тот, беря деньги, произнёс:
- Приятно было познакомиться.
 Почему-то покраснел и распрощался. С того дня встреча в магазине не выходила у него из головы. Он сам не понимал почему, но стал гораздо чаще наведываться в этот магазин, возможно, надеясь снова встретить там Сашу. Он ходил в магазин и утром, и днём, и вечерами, но она не появляясь. Николай Ильич догадался: после того случая, она стеснялась бывать в этом магазине.
Он ловил себя на мыслях об этой девочке, она даже стала ему сниться. Николай Ильич бранил себя «за дикие мысли», что беспокоили его голову, а  ему вновь и вновь хотелось видеть новую знакомую.
    Обычно вечерами он смотрел телевизор или читал книжку, но теперь не мог,
не мог и не хотел отвлекать себя от приятных воспоминаний. Иногда по вечерам к нему заходила соседка, одинокая женщин, примерно его возраста, она приносила, что-нибудь вкусненькое к чаю. Екатерина Петровна была ухоженной, аккуратной старушкой, очень недурно сохранившейся. Они с Николаем Ильичём обсуждали телевизионные передачи, концерты, и это ничуть не раздражало его, он даже бывал рад её приходу. Но сейчас ему меньше всего хотелось, чтобы та пришла. Он как бы тонул в своих мечтах, отгоняя мысли о реалиях.
   В конце концов, Николай Ильич сдался, купил букет цветов и отправился по знакомому адресу. Сердце его колотилось, как у мальчишки, а мысли одна другой безотраднее лезли в седую голову. А если у неё муж, кавалер или подруга дома?  Он ведь ничего о ней не знает. Но какая-то лихость, давным-давно позабытое озорство подталкивали его вперёд.
    Николай Ильич нажал кнопку звонка. Через минуту дверь открылась. Он смущённо передал букет Саше, открывшей ему дверь. Они поздоровались так, будто его появление было чем-то обычным.
  - Вы простите меня. Я пришёл без приглашения, -  сказал  Николай Ильич, глядя Саше в глаза.
Но её глаза излучали такую добрую улыбку, что незваный гость успокоился.
 - Я и сама почему-то думала о Вас и надеялась где-нибудь с Вами повстречаться. Наверное, глупо, мне часто вспоминается наше с Вами знакомство и то, как вы выручили меня, Николай.
Николай Ильич, едва заметно, вздрогнул, услышав своё имя из уст этой юной женщины. Их глаза встретились.  Они отражали друг друга. Синие лучистые глаза Саши и большие добрые глаза Николая.
  Так бывает, когда глаза одного человека находят себя в глазах другого человека, между ними возникает невидимая связь, какое-то невысказанное понимание, какое-то притяжение и невольное погружение. Это и случилось, когда глаза Саши и Николая встретились. Саша смутилась, предложила гостю чай и засуетилась на кухне. Николай Ильич присел в кресло, оно было старым, но чистеньким и сидеть в нём было удобно. Николай Ильич осмотрелся по сторонам.
  Всё обыкновенно: обычная комната в двушке, обычная, уже довольно старая мебель, чистенько и уютно. Отчего же так уютно? И он понял: все вещи, всю комнату озаряли синие лучистые глаза Саши. Во всём чувствовалось прикосновение её рук, её глаз.  Небольшая люстра с круглыми плафонами, должно быть, светилась мягким задумчивым светом, на стенах, кроме одной картины и  настенных часов,  ничего не было. Николай стал рассматривать картину, но в это время в комнату вошла Саша с подносом в руках. На подносе стояли две чашки, сахарница и корзиночка с сухариками.
-  Я, наверное, отнимаю у Вас время, может быть, вы кого-то ждёте? - засуетился Николай Ильич.
 - Нет, нет! Что вы? Вовсе нет. – С тех пор, как потеряла родителей, я живу одна и стараюсь ничего не менять. Ко мне редко кто заходит, и Ваш визит – приятная неожиданность. Мужа у меня нет, родственников тоже, - отрапортовала хозяйка.  Это многое меняло, и Николай Ильич успокоился.
Ему казалось, что ещё никогда в жизни он не пил такого вкусного чая.
 - А вы, наверное,  на пенсии? – поинтересовалась Саша.
 - Да, - просто ответил гость, - но не работаю только последние два года: сократили. Очень непривычно весь день быть дома, тем более, что живу я один, жена умерла, дети разъехались, - вот мы и познакомились, - улыбнулся гость.
  - Я рада нашему знакомству, - ответила Саша.
Они вдруг оба замолчали, и не потому что не о чем было говорить. Напротив, им хотелось говорить и говорить, спрашивать и отвечать. Но они, молча, посмотрели в глаза друг другу и улыбнулись из-за неловкого молчания.
 - Вы любите стихи? Хотите, я почитаю?  - неожиданно спросил гость.
- Да, - тихо ответила хозяйка, - в школе я часто читала стихи со школьной сцены, но потом…
И они снова посмотрели в глаза друг другу.
Господи, что я делаю? Старый олух, одумайся, пока не поздно. Но было уже поздно. Увидев в глазах Саши живой интерес, Николай Ильич отставил чашку с чаем и начал тихим голосом: «Мы знаем: время растяжимо, оно зависит от того, какого рода содержимым Вы наполняете его. Бывают у него застои, а иногда оно течёт ненагружённое, пустое, недель и дней напрасный счёт. Пусть равномерны промежутки, что разделяют наши сутки, но, положив их на весы, находим долгие минутки и очень краткие часы». Маршак.
 - Нравится?
- Очень.
 И они снова замолчали. Может быть, каждый думал о своём, может быть, они думали друг о друге?
 Саша встрепенулась, пошла на кухню  подогреть остывший кипяток. Гость, оставшись один в комнате, вдруг почувствовал себя, как дома: уверенно и спокойно. Он ждал Сашу и думал: как странно: ещё неделю назад и представить себе не мог, что чувство одиночества вдруг покинет его. Но сейчас ему ничуть не одиноко: на кухне хлопочет молодая женщина, которая рада ему и которой рад он.
   Николай Ильич отгонял назойливую мысль: что будет дальше? Что будет, то и будет, а сейчас ему хорошо, слишком хорошо, чтобы зациклиться на этих мыслях. Он слышал, как, хлопоча на кухне, Саша что- то тихо напевала, слышал и блаженствовал. Кода хозяйка вернулась в комнату, Николай Ильич уже твёрдо решил: сопротивляться не будет и, если Саша примет его ухаживания, он постарается быть достойным её кавалером.
   По дороге домой пожилой мужчина чувствовал себя мальчишкой, счастливым и уверенным в себе человеком.  Николай Ильич не отличался спортивным телосложением,  но был строен и высок, у него сохранилась густая шевелюра седых волос, а походка не выдавала возраста.  Он зашёл в магазин, тот самый, где познакомился с Сашей, сделал покупки и, подходя к кассе, улыбнулся ему одному понятной улыбкой. Когда он вышел на улицу, то  над его головой сияло чистое синее, как Сашины глаза, небо, а цветы на клумбах у домов источали сладостный аромат.
       Дома Николай Ильич затеял уборку в надежде пригласить к себе Сашу. Он вызвал мойщицу окон из конторы «Услуги на дому», отнёс в прачечную грязные вещи. Он и раньше это делал, но исключительно перед праздниками. Сейчас же у него был праздник души.  О, какой праздник! Уже вечером в постели пришло отрезвление: и что он вообразил себе, старый пень? Но мысли прыгали от надежды и радости к печали и безнадёжности. Николай Ильич долго не мог уснуть, но всё-таки сон сморил его. Он проспал всю ночь, не просыпаясь, чего с ним давно не случалось. Утром, как всегда, заварил себе растворимый кофе, сделал бутерброд с варёной колбасой, купленной накануне в том самом магазине, позавтракал и беспричинно улыбнулся. Нужно было прожить день в приятных хлопотах, постараться, чтобы в квартире был порядок, если не идеальный, то приличный. Они с Сашей обменялись номерами мобильных телефонов, но он решил не надоедать, хотя позвонить очень хотелось. Сейчас Саша на работе в детском саду, она слишком занята, чтобы отвлекаться на разговоры. И он ждал вечера. А вечером Саша позвонила сама. Она спросила Николая Ильича о самочувствии, настроении, ходил ли он гулять, какие у него планы? Николай Ильич сначала даже как-то растерялся. Давно, уже очень давно, это никого не интересовало. Он с удовольствием ответил на вопросы, поблагодарил Сашу и, в свою очередь, поинтересовался, как прошёл у неё рабочий день. О том, чтобы встретиться разговор не зашёл.  Но ведь и он об этом не заговорил.  Два последующих дня Саша не звонила. Николай Ильич терпеливо ждал звонка, но потом до него дошло: это он должен ей позвонить. Ведь он мужчина, а последний звонок был от неё. Мужчина набрал номер телефона Саши, но номер не отвечал. Николай Ильич забеспокоился, но подождал до вечера. Вечером телефон снова не ответил. Это растревожило старого кавалера не на шутку, и утром он отправился по знакомому адресу. Было ещё рано, и Саша, пока ещё, не ушла на работу. Несколько раз Николай Ильич нажимал на кнопку звонка, но дверь никто не открыл.
  Что думать? Куда она подевалась? И он отправился в детский садик, в котором работала Саша. Было очень неловко: кем он представится? Почему она его интересует? Все эти мысли тревожили седую голову Николая Ильича. Он дождался прихода сотрудников, поздоровался и поинтересовался: работает ли Саша? Его с интересом оглядели, поинтересовались, кем он ей приходится. На что мужчина ответил:
- Я её знакомый.
- Так вот, знакомый, мы сами уже третий день понятия не имеем, где она  и что с ней. Мы звонили ей, домой ходили, но телефон не отвечает и дверь никто не открывает. У Николая Ильича стали подкашиваться ноги.
 - Вам плохо? – спросила молоденькая воспитательница и принесла стакан воды.
- Нет, нет, - запротестовал посетитель, но воду выпил.
Он отправился не домой, ноги привели его в отделение милиции.
Николай Ильич рассказал суть дела: исчезла женщина. Её нет дома, на работе она не появлялась два дня, и никто не знает причины.
 - А кем она приходится Вам? – спросил дежурный.
Николай Ильич смутился и сказал первое, что пришло в голову:
- Соседка.
 - Напишите заявление, укажите данные пропавшей, её адрес.
Николай Ильич написал заявление, указал данные, кроме отчества, его он не знал, оставил номер своего мобильного телефона и попросил сообщить ему, когда что-то прояснится, раскланялся и с тяжёлым сердцем ушёл.
    Он шёл и думал: как странно: он прожил столько лет и не знал Сашеньку, ему казалось, что со смертью жены уже никто и никогда не войдёт в его сердце. Но вот случилось, и сердце его заходится от тревоги за ещё совсем недавно чужую женщину, от тревоги и от любви. Да, да, от любви. Сейчас он понял это очень ясно.  Но такого быть не должно: она молода, ей нужно испытать радость материнства, а он старик, и у него всё позади. Эх, Коля,  Коля! Размечтался дед седой о невесте молодой…  Но где же она? Что с ней произошло? Почему она на работе никого не предупредила?  И мысли одна мрачней другой тревожили его седую голову.
  Что ж? остаётся только ждать.  Сколько ждать? Но он будет ждать, будет искать: жизнь без Саши, Николай Ильич уже себе не представлял. Он всё время думал о ней, она ему снилась. Её лучистые глаза заглядывали ему в душу, и казалось, шептали: не горюй, всё будет хорошо. Эх, если бы так!
  Эта молодая женщина с ярко-синими глазами, тугим пучком русых волос, чуть полноватая, с детской беззащитной улыбкой стояла у него перед глазами. Это было какое-то сладостное наваждение.
Придя домой, он лёг на диван, поворочался, поворочался и уснул.
  Разбудил его телефонный звонок. Из милиции, - встрепенулся Николай. Он нажал кнопку и услышал Сашин голос:
 - Коля, здравствуй!
Он вздрогнул.
- Коля, извини. Так получилось, я не виновата.
 - Что произошло? Что случилось? Я слушаю.
- Я очутилась в больнице, попала в автодорожную аварию, пролежала двое суток без сознания, очнулась, а мобильник забыла дома. Номера твоего не помню, позвонила на работу, ты там был и оставил номер своего телефона. Там мне его и дали.
Она говорила так быстро, как будто бы боялась не успеть сказать что-то важное.
Но самое важное она сказала: «Коля ты». О, эти два слова пели у него в груди . А главное -  она жива и говорит. Сейчас он поедет в больницу и узнает подробности.
 - В какой ты больнице? Я приеду. Жди.
Николай Ильич направился в гараж, выкатил свою старенькую «Ладу», проверил, сколько в баке бензина, завёл старушку и  по знакомым улицам направился в больницу.  Он теперь редко садился за руль, поэтому ехал предельно осторожно, хоть и спешил. Он старался не отвлекаться от дороги. По пути заехал в магазин, купил фрукты, йогурт, воду, апельсиновый сок.
   Николай оставил машину на стоянке и вошёл в здание больницы. Он посмотрел списки больных.  Сараева  Александра лежала на втором этаже в палате №3. Николай надел бахилы, белый халат и без лифта поднялся на второй этаж. Он очень волновался, боялся увидеть Сашу изувеченной, забинтованной, на растяжках.  Но всё оказалось гораздо лучше, чем он предполагал. Саша сидела на кровати, правда, возле неё стояла капельница, которую ещё не убрали, выглядела она бледной, но глаза лучились, как всегда. В палате было ещё две кровати, но женщины вышли в коридор, и Николай Ильич почувствовал некоторое облечение. Он подошёл к Саше, она протянула ему руку, и Николай её поцеловал. Минутка молчания, и Саша заговорила первой:
 - Понимаешь, я спешила на работу и на переходе выскочила на красный свет. Несущаяся машина задела меня по касательной. И я отлетела в сторону, ударилась об асфальт головой.
Очнулась уже в больнице. Говорят:  через двое суток. Позвонила на работу. Да, молодой человек, который на меня налетел, приходил ко мне в больницу, он же меня сюда и доставил.  Я считаю, что виновата сама и претензий к нему не имею.
   Николай Ильич слушал и смотрел на Сашу. В этот момент она казалась ему маленькой девочкой, нашкодившей и пытающейся извиниться за своё поведение.
- Я всё понял и безмерно рад, что всё обошлось так, а не хуже, - сказал Николай Ильич.
 Он держал холодные пальчики рассказчицы в своих мягких, тёплых ладонях и был счастлив, что Саша рук не отдёргивает, что она смотрит ему в глаза прямо и доверчиво.
  В это время в палату зашёл ещё один посетитель, он поздоровался, обращаясь к Саше.
- Здравствуйте, - ответила Саша, - познакомьтесь. И она представила мужчин друг другу: Николай Ильич, мой хороший знакомый, а это Сергей, которого я едва не сделала убийцей.
  Мужчины протянули друг другу руки. Они с любопытством посмотрели друг на друга, и Сергей спросил Сашу о самочувствии.
  Она ответила, что с каждым часом ей лучше и лучше и что, возможно, на следующей неделе её выпишут из больницы.
   Сергей вынул из пакета фрукты и поинтересовался: что ей принести, чего ей хочется?
 - Спасибо, спасибо. У меня всё есть. Не беспокойтесь и простите меня за мою рассеянность, которая мне едва не стоила жизни, а Вам свободы.
 - Можно я приду к Вам завтра? – спросил он раскланиваясь.
- Не утруждайте себя, но если хотите, приходите.
Николай Ильич с любопытством слушал их разговор, и ему очень понравилось Сашино: «если хотите». Он почувствовал, что Саша явно не безразлична Сергею, но он, молодой, красивый, уверенный в себе человек, не заинтересовал Сашу настолько, чтобы ей захотелось видеть его вновь и вновь.
- Сашенька, - Николай Ильич впервые так назвал её вслух, - отдыхай, я приду завтра, и может быть тебе разрешат выйти на свежий воздух.
Они простились. Николай Ильич подумал: сейчас начнут Сашу спрашивать о посетителях. Интересно, что она ответит? Он забрался в машину, несколько минут сидел, размышляя о том, что увидел и услышал, затем включил зажигание и отправился  восвояси.
    Дома ему хотелось сделать что-нибудь такое, чтобы Саше понравилось, когда она придёт к нему. В книжном шкафу за стеклом стояли в рамочках фотографии жены и детей. Он часто мысленно обращался к ним, молча, с ними беседовал. Вот и сейчас стал просить у них совета и почувствовал, что ему дают «добро». Фотографии мужчина убирать не стал: святое, он покажет их Саше, расскажет о детях.
 Николай Ильич не знал: как ему быть? Они явно симпатизировали друг другу, но разница в возрасте сводила его с ума. Что об этом думает Саша? В больнице её, наверняка, спрашивали, кем приходится ей пожилой мужчина? Что она ответила? Завтра он узнает. Завтра они выйдут в больничный сад погулять и поговорят об их отношениях. Его мучило то, что он пенсионер, а пенсия совсем небольшая. Что сможет он дать молодой женщине, которая только начинает жить? Свою любовь, своё трепетное отношение, но достойно обеспечить её он не сможет. Все эти мысли не давали ему покоя. А, может быть, он всё выдумал, и Саша вовсе не смотрит на него, как на мужчину? Завтра всё станет ясно, и он решится сделать Саше предложение.
Ночь Николай Ильич спал неспокойно. Он просыпался, включал телевизор, там вновь и вновь звучала украинская тема. Слушать было больно, больно потому, что выхода из ситуации никто не видел. Эта тема, как болото, затягивала всё глубже и глубже. Российская позиция в этом вопросе «Мировое содружество» не волновала и, казалось, что оно только и ищет повода втянуть Россию в войну, и было бы совсем хорошо: спровоцировать  Россию самой эту войну начать.
Нет, такие мысли не успокоят. А санкции? Он выключил телевизор, взял томик со стихами Аполлона Григорьева, любимого своего поэта, открыл его, и теперь с каким-то новым, до того ему не ведомым, чувством: как будто про самого себя, стал читать: «Я Вас люблю, что делать, виноват». Стихи возбуждали, но и успокаивали мужчину. Он читал, перечитывал, и сон приходил, как под ласковую музыку.
  Утром Николай Ильич принял душ, побрился, приготовил себе завтрак. По утрам он всегда пил растворимый кофе с бутербродом, а завтракал уже позже, часов в двенадцать. Это вошло у него в привычку. Спешить – то было некуда. Но сегодня он поджарил яичницу из трёх яиц с колбасой и выпил две чашки кофе. Сегодня он не знал, когда очутится дома и захочет ли он есть?
 Накануне Николай Ильич машину оставил во дворе, и идти за ней не было необходимости. Чувствовал он себя бодро, хотя и спал плохо. По дороге заехал в магазин, купил йогурт, творог, сок и направился в больницу. Приближалось время врачебного обхода . Нужно было успеть передать продукты, а после обхода поговорить с лечащим врачом и спросить разрешения на прогулку. Всё это он так и сделал. Врач, милая, уже немолодая женщина, успокоила его, сказав: У Вашей дочери (Николай вздрогнул) ушиб головы, незначительное сотрясение мозга, но она быстро идёт на поправку, и осложнений нет. А в саду вы, конечно, можете недолго погулять.
Николай  Ильич поблагодарил врача и стал ждать, когда выйдет Саша. Она вышла в халате и шлёпанцах. Они радостно поздоровались и пошли вглубь сада на скамеечку, которая стояла в беседке, увитой диким виноградом.  И, хотя день был жарким, в беседке жара не донимала. Саша выглядела лучше, чем вчера, синяки под глазами побледнели, и порозовели губы.  Они, молча, дошли до скамьи, сели и посмотрели в глаза друг другу.  Прядь волос упала Саше на лоб. Николай Ильич осторожно отвёл её своей тёплой ладонью.  Ну, почему так бывает? Слова стали не нужны, глаза всё спросили  и на все вопросы ответили. Осталось последнее: и Николай Ильич решился:
- Сашенька, выходите за меня замуж. Я постараюсь стать для Вас хорошим мужем. Не спешите с ответом, я буду ждать, хотя у меня и не так много времени впереди, зато я знаю, уверен, что люблю,- и он решился,- тебя, и жизнь без тебя теряет смысл.
- Я согласна,- тихо ответила Саша, - за эти две недели вы, то есть ты, стал для меня очень дорогим человеком, любимым человеком, - тихо добавила она.
 На скамье в больничном саду сидели два счастливых человека, которые неожиданно обрели друг друга. Они распрощались и знали точно, что теперь ненадолго. 
   Саша направилась в палату, она шла и невольно улыбалась своим мыслям: как хорошо, что ей встретился такой человек. Он, конечно, старше её. Но какое это имеет значение, если она почувствовала, что любит его? Она в своём воображении создала образ мужчины доброго, честного, заботливого, надёжного, но в жизни такого так и не встретила. И вот ей уже почти тридцать,   только ни к одному из знакомых мужчин её так не потянуло, как к Николаю. Все ухаживания она отметала, видя в них что угодно, только не любовь, а ей хотелось любить и быть любимой. И вдруг это случайное знакомство в магазине. Казалось бы, что особенного? Ан, нет. Было что-то особенное. Что? Она не понимала, просто, чувствовала: встреча судьбоносная.
   А Николай Ильич вдруг испугался своей смелости, испугался неожиданного согласия Саши. Как они будут жить? У него нет значительных накоплений, пенсия скромная, на работу уже никуда не возьмут. Саша молода и ей захочется иметь своих детей, а у них нет ни одной бабушки, и помогать будет некому. Но все эти печальные мысли развеялись, лишь только он представил Сашину улыбку, её тихое: «согласна». Эгоист, ты эгоист,- подумал он про себя и стал решать, куда бы устроиться на работу. Он много лет проработал в школе учителем литературы и русского языка, там он познакомился со своей женой, она преподавала биологию. В девяностые ушёл из школы в троллейбусное депо, окончил курсы и водил троллейбус, пока не сократили. Здоровье не подводило, но необходимости работать дальше не было: дети устроились хорошо, ни в чём не нуждались, а на подарки внукам хватало. Как же ему быть сейчас? И Николай Ильич вспомнил: у друга его сына есть свой магазин,  Надо попытаться устроиться туда грузчиком. Зарплата невелика, но вместе с пенсией -  терпимо. Только, как к этому отнесётся Саша?
  Надо было начинать что-то делать. Он нашёл номер телефона друга сына, позвонил ему.
 - Здравствуй, Виталик. Николай Ильич. Узнал? Как живёшь, как у тебя дела?
 -Здравствуйте, Николай Ильич. Спасибо, у меня всё в порядке. А что случилось у Вас?
 - У меня к тебе просьба не совсем обычная. Мне нужна работа, хочу тебя попросить взять меня грузчиком  в твой магазин, здоровье не подведёт. -
Николай Ильич набрал в лёгкие воздуха, выдохнул и прямо сказал:
-  Я женюсь.
  - Поздравляю. И кто же Ваша избранница?
- Очень молодая женщина. Познакомлю.
 - Надеюсь. А по поводу Вашей просьбы, постараюсь вопрос  решить положительно.   
 - Спасибо. Буду ждать. Здоровья тебе и успехов.
  Николай Ильич вздохнул с облегчением. Теперь ему надо снять деньги и купить обручальные кольца. Он представил Сашины пальчики и прикинул, какой размер кольца ей подойдёт, себе он купит новое кольцо, а прежнее уберёт, положит рядом с кольцом покойной супруги. Ещё надо поговорить по скайпу с дочкой, поделиться с ней новостью и попросить приехать к нему. Он не знал, как та отнесётся к новости, но надеялся, что не осудит отца, надеялся на её понимание.
  С такими мыслями он вышел из дома и отправился в банк. Часть денег Николай Ильич снял, но большую часть оставил. Завтра Сашу должны выписать из больницы, он решал, куда её забирать: к себе или к ней домой. И решил, что отвезёт её к ней домой и будет там все дни с ней, будет ухаживать за ней, пока она окончательно не поправится. На ночь он будет уходить, а когда распишутся, пусть сама решает, где им жить. Одну квартиру они смогут сдавать, всё какое-то подспорье семейному бюджету.
  Как только Саша оправилась от ушибов, они направились в загс, подали заявление. Ждать надо было три месяца. За это время Николай Ильич устроился работать грузчиком в магазин. Зарплата невелика, но всё-таки деньги, да и по магазинам ходить Саше не будет необходимости: всё, что она скажет, он принесёт.
  Три месяца прошли как-то незаметно. Саша уходила на работу, вечером они встречались и шли к ней и весь вечер были вместе. Свадьбу они не затевали, но после загса устроили застолье. Приехала дочь жениха, пригласили друга сына с женой, сын приехать не смог, но прислал поздравление и деньги, пришли сотрудницы Саши, несколько её соседок и соседи Николая Ильича.
   Сашу волновало: как дочка Николая Ильича к ней отнесётся, ведь они ровесники. Но опасения были напрасны. Наташа приняла её всем сердцем, очень была рада счастью отца. И это чувствовалось во всём: в словах, поступках, взглядах. После застолья, Наташа сразу уехала домой: ждали дети.  Она обещала электронной почтой прислать фотокарточки, которые сняла в загсе и дома.
  Когда гости ушли, молодожёны остались одни. Они уже успели привыкнуть друг к другу, но ещё никогда не ложились в одну постель. А кровать жених купил красивую, большую, и все необходимые принадлежности были великолепны. Он предложил Саше отдохнуть, она разделась и нырнула под одеяло. Николай  Ильич разделся в ванной комнате, принял душ и вошёл в спальню. Его сердце колотилось, как у мальчишки, даже уши остыли. Он подошёл к кровати, встал на колено, нежность переполняла всё его существо. Потом он что-то шептал, целовал Сашино лицо, руки. Потом…
  Нет, возраст его не подвёл, а Саша оказалась очень отзывчивой. Но вот чего он никак не ожидал так того, что Саша девственница. Это потрясло Николая, и, если такое возможно, нежность его увеличилась ещё больше.
   Начались счастливые будни. Утром они уходили на работу. Саша с работы возвращалась раньше мужа, готовила обед, ужин. Они редко включали телевизор, этот атрибут одиночества. Им было хорошо вдвоём. Николай Ильич  много знал, интересно рассказывал, а Саша была благодарным слушателем. По вечерам, перед сном они выходили на прогулку, а соседушки, раскланиваясь с ними, начинали за их спиной судачить. Но какое это имело значение? Для них -никакого.  Впереди была ночь, чудная ночь двух нашедших друг друга людей.
                ***