425. Хуторская чертовщина. Спасительница Маркиза

                От громкого и внезапного стука в ворота оба конюха вздрогнули и опешили, а когда услышали за воротами знакомый голос главного конюха, то не поверили своим ушам.
                Враждебность друг к другу мгновенно улетучилась, первым пришёл в себя Пахом и издал некое  нервозное гоготание:
                -И – гы – гы –гы.

                -Хе – ге – ге , отозвался ему своим блеянием Трифон.

          -Вот так дела,
                прошептал Пахом,
                -неужели этот старый пень всё время нас дурачил?
           Трифон в знак согласия закивал головой.

          -Долго мне ещё ждать?
                раздалось за воротами.

      - Егор Пантелеич это ты?
                Не понятно для чего спросил Трифон.

       -Нет, чёрт безрогий к вам явился!

          От услышанных слов, Злотазана буквально прострелило молнией от макушки до самых пяток, он даже побелел лицом от неслыханного нахальства, но на всякий случай проверил, на месте ли его рога.
             Рога оказались на месте, а куда им деваться родненьким, торчат себе на черепушке и ни кому не мешают.
                Некое упокоение отрезвило взбудораженною голову, но вот неприятный осадочек остался.
                А как ему не остаться, когда этот старый дуралей испортил всю концовку такого важного поединка.
                Чего ему не спиться дома, какая такая забота привела его сюда.
                Спал бы себе в тёплой постельки, да грел бы старческие кости.
                Нет же, прётся на конюшню, чего здесь собственно забыл?
          Не хочешь спать в постели, так полезай на печку, там тепло и уютно.
                Видишь ли, расстучался в ворота, открывайте ему, постой маленько и потолкайся, пока здесь разберутся чё к чему.

              Егор Пантелеевич ещё разок постучался в ворота на этот раз ногою:
                -Ей, чего там копошитесь?

              -Да вот сейчас фонарь зажжём и отворим,
                нашёлся, что ответить Пахом, продолжая удерживать в своих руках вилы.
                Испуг видимо настолько был велик, что оба конюха не могли оторваться от вил, как будто это была та самая надежда на общее спасение.
          Да и кто его знает, чего они вцепились в эти вилы, прижимали к их себе и не отпускали, видимо тому причина стресс и осознание того, что вся эта нелепица в абсурдности данной ситуации.

      -А чего фонарь потушили?
                Поинтересовался за воротами старший конюх.

         - Дак мы этого, бережём керосин,
                ловко сбрехнул Трифон.

         -Умно, умно.
                Одобрительно оценил Егор Пантелеевич.

           Что произошло в умах конюхов, но они одновременно выпустили из рук вилы и кинулись на поиски фонаря, который был обронён где – то около ворот, шаря руками по полу, а со стороны это смотрелось, как ловля рыбы в мутной воде, фонарь, лежащий на боку, вскоре был найден.
                То, что из него вытекла малая часть керосина, сейчас было не так важно, главное зажечь фонарь и открыть ворота, хотя это можно было сделать и в темноте.
                Но начальство следует встречать  торжественно при свете фонаря, иначе получалась не красивая картина, будто в конюшню впускали постороннего и явно не с добрыми намерениями, типа мелкого хищения барского добра.
                Суета, спешная суета, ничего хорошего от неё не жди, вот и сейчас попытка зажечь фонарь принесло некое замешательство, чему причина дрожание рук, ни как не получалось приподнять стекло фонаря, темнота не лучшее место для такого случая.
                Работа в паре должна спорится и выполнятся быстрее в двойне, но в данном случае получалось наоборот, четверо рук не могли справиться с одним фонарём, да ещё куда – то подевались спички.

          - Ну, чего там канителитесь?
                - Шуршите как мыши  подполом, отворяйте.

            Спички найдены, фонарь зажжён, теперь и не грех торжественно встретить начальство, пусть своё, хуторское, но от него зависело многое, так что знак уважения следует преподнести с честью.
                Трифон держал приподнятый на вытянутой руке фонарь, а Пахом снял запор и приоткрыл ворота.
                Не здравствуйте вам, ни до свидания, Егор Пантелеевич с ходу задал вопрос:
                -Как там Маркиза?
                -Принесла приплод.
          Вопрос обескураживающий, как на него ответить, когда конюхи были не в курсе, всё это время они занимались совершенно не тем, чем следовало.
            Но Трифон быстро сообразил  и сказал довольно дельный ответ:
                -Егор Пантелеич, так ты сам себе перечишь.
                - Сколько раз нам сказывал, чтобы почём зря не сувались.
                -Кобыла сама знает, что ей делать, а своим присутствием ей только можно навредить.

         -Верно говоришь Тришка, но и сам должен понимать, любое дело нужно делать тайком.
                - А чего это у вас керосин пахнет?
                Спросил вошедший Пантелеич.
         -Уж не керосин подлецы сливаете?
              -Знаю вас, как облупленных, экономисты сранные, экономят они.
                -Где бутылку прячете, а?
                -Ну –ка, сказываете, иначе найду, хуже будет.
                -Знаете, какой у меня нюх на такие дела, любая псина позавидует.

           -Обижаешь Егор Пантелеич, чтобы мы, да ни за что.
                -Фонарь  завалился зараза, вот и вылилось чуток.
                -Сам знаешь, какой керосин вонюч.
                Оправдывался Пахом.

- Знаю, знаю,
                с какой- то таинственностью произнёс главный конюх, а ну кось дай –ка сюда фонарь.

              Он почти вырвал из рук Трифона фонарь и подсветил на замки дверей, а затем приподнял над самой головой и посмотрел вверх, чтоб убедиться, что и там цел замок.
                Будь у фонаря отражатель, то Пантелеич в точности бы разглядел уставившийся на него глаз хуторского чёрта с чердака, а так свет попадал и в глаза старшего конюха, что смазывала отчётливую видимость.
                На доли секунды глаз Злотазана встретился с взглядом Пантелеича, от неожиданности пришлось отпрянуть в сторону, видел ли его этот мерзкий старик или нет, но заподозрил он что – то не ладное.

           -На чердаке ни кого нет?

                -Нету, нету ни кого,
                дружно ответили в унисон конюхи.


        -Странно, может хуторские кошки, мышей гоняют?

        - Может, всё может, они любят сюда ходить.
            - А чего им стоит, ведь не далеко.
               -А мыши у нас знатные, жирные такие.
                - А с холодами и воробьи залетать станут, вот им и кормёжка дармовая.
                -Лови себе да лопай.
                Уводя от проблем, разглагольствовал Пахом.
      Егор Пантелеевич видимо ещё тот воробей, которого на мякине не проведёшь, посветил фонарём на конюхов и как – то подозрительно посмотрел:
                -А чего это вы взъерошены, как пичюги?
                -Ни как чего – то замышляли, а я вас спугнул?

         - Да нет, мы тут по – свойски размялись немножко.
              -Так сказать по - быковали.
                -Потолкались, по - пихались, кровушку по жилам разогнали.

        Надо ж было, такому случится, Пантелеич едва  не напорол себе ногу лежащими на полу вилами.
                Такого безобразного отношения к орудиям труда он на дух не переносил, его прямо затрясло, он весь побагровел, что было отчётливо видно даже при таком тусклом освещении.
                Он вскипел как самовар и разразился дикой руганью, даже сидевший на чердаке чёрт почувствовал на собственной шкуре поток не лестных слов, которые градом сыпались из уст этого невзрачного старикашки.
                Трифон суетливо кинулся поднимать вилы, да едва не споткнулся, запутавшись в плети валявшегося арапника.
                Лучше бы он этого не делал, глядишь и пронесло бы, но видимо этой ночью им выпало самое страшное испытание, куда там хуторскому чёрту, когда разбушевался сам Егор Пантелеевич.
                Старший конюх не собирался воздействовать только словом, он  шустро угнулся, ухватил в руку кнутовище и айда закручивать петли.
                Уж чем – чем,  а арапником он мог управляться на славу, Трифону и Пахому только и оставалось что, спасаться бегством и они как запряжённые в бричку кони помчались рядышком по проходу, а следом за ним семенил мелкими шажками их преследователь, выдавая при этом громогласные ругательства. 
                Спасибо Маркизе, которая услышала знакомый голос, отозвалась отозвалась беспокойным ржанием, что в свою очередь отвлекло Егор Пантелеевича от дальнейшей расправы.

20 – 21 ноябрь 2018г.