Витька-Колдун

               
                Повесть о любви к тайге,
                о прекрасных людях,
                знакомство с которыми
        оставило неизгладимый след в моей душе…



                ВИТЬКА
   
   Чугуевский район Приморского края, верховья реки Уссури…  Истоки реки - на склонах горы Снежная, к северо- востоку от самой высокой вершины Приморья - горы Облачная. Удивительно красивый район, богатый и дикий! Он манил и звал меня к себе: мари, синие от ягоды голубики, тайга с голубыми аянскими елями, дороги забытые и брошенные, а ещё сами истоки Уссури с чистой, звонкой, ледяной водой -  всё это буквально снилось ночами.
    С Витькой - Колдуном я познакомилась в 1991 году в селе Архиповка.  Витька часто подрабатывал проводником у охотников, туристов и рыбаков. Невысокого роста коренастый мужичок с бородой и усами, с искрящимся со смешинкой хитрым взглядом, с первого знакомства привлёк моё внимание своими удивительными рассказами о себе, тайге и о людях, его окружающих.
     Иногда не понятно было, то ли байки это, то ли быль, но слушать всегда было очень интересно, и часто смешно до слёз.  Так как я была для него благодарным слушателем, мы быстро подружились.

 Село Архиповка как поселение было образовано в 1908 году. Верховья реки Уссури, богатые рыбой и зверьём, кедровым орехом, лимонником, актинидией, зарослями черёмухи вдоль русла реки, огромными земляничными полянами, ещё до прихода переселенцев привлекали внимание китайцев и корейцев. Здесь издавна жили удэгейцы. Это место китайцы называли Лудье, что означало "никто не знает". Китайцы там выращивали мак и арбузы, добывали женьшень. На марях собирали ягоду: бруснику, клюкву и голубику. Для хранения ягоды делали срубы из листвяка, в которых складывали ягоду послойно с ветками. После мороза, когда ягода замерзала, её по тропе отправляли на продажу в Китай - мороженную, не побитую в дороге…

    Витька родился в селе Тополёвый, что в шестидесяти километрах от Чугуевки. Китайцы называли Тополёвый Ян-Муть-Хауз, то есть Долина высоких тополей... Бабушка с дедом - староверы, прибывшие из Алтая. Мама его родилась уже в Тополёвом, была жива на момент нашего знакомства, а отец умер лет пять назад, медведь задрал на охоте. Он и научил сына рыбачить, охотиться, корневать...Мама передала сыну знание лекарственных трав. Так и ходил маленький Витька - то с отцом на охоту и рыбалку, то с мамой по ягоду да за травами... Прозвище своё - Колдун, Витя получил за умение рыбачить. Говорили мужики в селе, что из любой лужи рыбу поймает... Да ещё и отвары лекарственные мог делать, заговоры разные знал, кровь из раны шёпотом останавливал....
    Слабость у Витьки одна была - уж очень любил он чай цейлонский. После нашей первой встречи, уезжая домой из тайги, я сразу получила от Витьки спецзаказ: " Привези, Марина мне в следующий раз чайку цейлонского, что б в жестяной баночке был, страсть, как я его люблю!"  Пообещала...

      Через две недели мы поехали на гору Снежную. Заехали в Архиповку передать Витьке посылку с чаем цейлонским в баночке, галетами, папиросной бумагой для самокруток, всё, как обещала... Витька обрадовался, и не слова ни говоря жене Светке, быстро начал собирать свой рюкзак.
- Ви-и-ть, ты куда? - Света с беспокойством смотрела на мужа.
- Да, Витёк, мы приехали, а ты уходишь…В тайгу что ли? - Мы были в недоумении, что Витьку повергло в столь скорые сборы.
- Светка! Сала давай, табак, чай Маринкин в рюкзак положи, солонину и хлеба, ружо дай и сумку с мастырками (это у него так удочки назывались)...
- Ви-и-ть, да что такое, ты ж гостей обижаешь! Мы что, даже не посидим? Куда тебя несёт? Не пущу, сам знаешь! - Света растеряно смотрела на нас, а мы с любопытством на Витьку. Витька же, затянув вещмешок, встал с нами в шеренгу и торжественно произнёс:
- Света! Я еду в тайгу с Маринкой! У них же ни ружа, ни мастырок... Чего в тайге жрать будут? Помрут ведь там…Без меня.
- Вить, - говорю, - у нас тушняка полно, еда есть, не беспокойся.
- Я с вами и всё! Светка, теперь-то не удержишь ты меня!
- Ну, поехали тогда. Свет, ты как на это смотришь?
- С вами, Марина, отпущу, а одного - ни за что!
Отъехали от Архиповки. Витька молчал всю дорогу. У подъезда к Ясному его прорвало:
- Ой, ребята, спасибо! Я хоть с вами в тайгу смоюсь, заскучал совсем, а то ж не выпускает, как волчица! А всё после игривой тигры, - Витька вдруг смущённо замолчал.
- Ну, колись, Витёк, чего там за тигра   игривая? Рассказывай!

                «Игривая тигра»

- Тут, девчонки, по этой зиме история со мной приключилася.... Собрался я на охоту, оделся, харчи взял, ружо, и, думаю: «К Любане соседке через стенку забегу, самогоночки прихвачу»,- сами понимаете, ноги в тайге растереть, горло прополоскать, ну если ангина прихватит... Дворами   пошёл, что б Светку не злить, а Любка одна, сидит, без мужика, значит, скучает. Так жаль бабу одинокую стало, ажна сердце защемило! Присел я с нею поговорить, да залежался до того, что проснулся я в её постели, сам не знаю, как! Грех ведь! От угрызений совести в туалет пошёл. А туалет у нас во дворе, общий, леспромхоз ещё строил, посидел я там, задумался...- Витька закурил и замолчал...
- Вить, но не томи, расскажи, что дальше было, - развязка обещала быть интересной!
- Так вот, по задумчивости своей, возвращаюсь я не к Любке, а домой, к Светке! Время зимнее, а я в трусах и в валенках своих! Светка руки в боки у печки стоит с топором. Ну, правильно, она одна, я в тайге, а кто-то в хату прётся! С одной стороны, хорошо - дом всегда под охраной...
- А с другой, Вить? - мы уже не сдерживали смеха, но Витька, не обращая на нас никакого внимания, продолжал свой рассказ.
- Увидала она меня, да как расплачется от страху. Я ж, говорит, милый, чуть не порешила тебя! На шею мне бросилася, а топор из рук - то не выпускает. И тут, девки, страшно мне стало! Светка ж она страшнее бурого медведя порой будет, когда злая! И тут она отстраняется от моих объятий, и молча на трусы мои смотрит, а топор в руках её так и перескакивает с левой - на правую, с правой - на левую. Витька закурил снова. Мы закрыли ладонями рты, чтобы смех сдерживать, чтобы рассказу не мешать... А Витёк, затянувшись своим самосадом, продолжал:
- А чего ты в трусах? Ты ж на охоту в тайгу пошёл??? - и на меня так, знаете, со своим топором надвигается. Ох и страшно мне стало, хоть в туалет беги опять, но она мне все пути отхода отрезала. В косяке встала стоит и на трусы смотрит. А у меня тама аж всё съёжилося совсем...Я, что бы жизнь свою сохранить, своё мужское достоинство в цельности оставить, рассказал Светке историю...Про игривую тигру…
    Витя смотрел куда-то вдаль, а мы тщетно старались не прерывать хохотом его рассказ.
- Был я на охоте, Света! Был, клянусь!  Да вот по дороге домой тигра мне попалась. Стою я на неё смотрю, а она на меня. Я ей шапку свою кинул, она, как давай с ней играть, пока в клочья её не разодрала. А я ухожу, ухожу, всё ж поближе к дому, к тебе. Потом тулуп свой ей кинул - пусть играется, думаю, зверюга! А она ж его и так подбросит, и эдак, и зубьями своими погрызёт, прямо, как кошка наша с мышкой ... Свет, когда до портков дело дошло, я запаниковал, валенки свои еле забрал. Думаю, не буду больше раздеваться, замёрзну, а она наступает так на меня и порыкивает, клыки, значит, свои показывает. Так я всю одежду ей и отдал, уж больно игривая тигра попалась! И вот я у тебя...В трусах...Слава Богу, что Архиповка показалась, собаки залаяли ...Убежала она, а то б испугалася бы ты совсем, если б я без трусов пришёл,- сказал я Светке и прижался к ней, ну, чтоб с тайги согреться. А она меня в калидоре спать положила... Отвергла, значит, замерзающего... Вот, девчата, наконец-то исповедался я. Хотите, верьте, хотите, нет....
   Витька честными глазами смотрел на нас. Мы хохотали...
- Вить! А мы верим тебе! А Света поверила?
- Поверила, конечно! Только за самогоном для меня сама ходит на соседнюю улицу. У Любки, говорит, в самогоне сивухи много, вредная она для здоровья...
 
                Снежная      

Гора Снежная высотой 1684 метра над уровнем моря. На её склонах берёт начало река Уссури, её исток находится на высоте 1500 метров. У подножия горы есть живописные скалы-останцы, каменные столбы – великаны, покрытые мхом и лишайником, с растущими в расщелинах кустами рододендрона сихотинского и искривлёнными елями. Раньше Снежная была одной из самых легкодоступных вершин Приморья за счёт дороги, ведущей на самую вершину.   
     Наш ГАЗ- 66 с гулом ехал по грунтовке, а мы сидели на полке у большого окна в будке, наблюдая за дорогой. Переехали в брод Уссури. Часто видели коз и оленей, перебегающих дорогу. Заехали на старую пасеку, где у Витьки была какая-то заначка. У подножия горы встали лагерем. Витька отправился на рыбалку, а мы на машине поехали на вершину Снежной. Было пасмурно, моросил дождик, но проехав 2\3 горного серпантина, сквозь туман мы увидели солнце. На вершине оказывается, солнечный день! Вид с горы на укутанный облаками Сихотэ-Алинь изумительный! Заросли рододендрона на солнце издавали дурманящий, маслянистый аромат. А грибов вокруг! Поляны подберёзовиков, молоденьких с чёрными шляпками, крепеньких с сильными мохнатыми ножками, растущие прямо по старой грунтовке! Не удержавшись, набрали грибов по два ведра каждый. Пора было спускаться.
   В лагере был уже натянут тент над импровизированным столом, трещал костёр, в котелках кипела уха и чай, а Витька сидел у речки и ощипывал двух подстреленных рябчиков
 - Сейчас на углях запечём птичек, - Витька сглатывал слюну, предвкушая роскошный ужин.
  Наш водитель, Серёга, с голодухи уж было начал открывать банку с тушёнкой. Витька остановил его:
- Ты, Серёга, не трогай тушёнку. Видишь, какой я вам ужин готовлю - дичь в чистом виде! Потерпи, а тушёнку лучше мне отдайте, я здесь схоронку себе сделаю, зимой приду сюда на охоту, достану и на костре разогрею... Всё пользы больше будет, чем сейчас себе аппетит нетерпеливостью испортишь...
    Вкусно пахло печёной птичкой, которую Витька закопал в угли, мы быстро нарезали хлеб, сало. Торжественно Витёк выставил на стол свою заначку -  пыльную бутылку самогона:
- Вот, - он опять многозначительно поднял вверх свой указательный палец, - год на старой пасеке пролежала! Любанькин ещё... Тут сейчас выдержка, как у коньяка,- он налил в пробку свой напиток, вылил на костёр, самогон вспыхнул.
- Хорош, зараза! - Витька, потирая руки.
- Вить, а что, много у тебя таких заначек по тайге? – Серёгу заинтересовала Витькина хозяйственность.
- Серёга! Вот, что я тебе скажу: заначки – дело непредсказуемое, как порыв души, но когда их находишь, всегда праздник! Тут, понимаешь, интеллект нужен, что б сообразить: когда, с кем и где…
     Вкусный ужин разморил коллектив, все засобирались спать. Витька, гремя в темноте своими жестяными баночками, доставал из рюкзака свой любимый цейлонский чай и табак самосад. А мне ещё предстояла переработка грибов. Остальные решили подождать с этой процедурой до утра.  В ведре варились мои подберёзовики, Витька готовил чай, попыхивая своим самосадом…
   Впечатления от посещения Снежной отогнали мой сон на неопределённое время, и мы сидели у костра, тихо разговаривая. Ветер разогнал облака. Над тайгой сверкало звёздное небо.
- Всё, Маринка, чай готов, - он подал мне горячую кружку, я отхлебнула...
- Что-то, Вить, у чая вкус какой-то странный, - говорю, почувствовав во рту совсем не чайный аромат.
Витька чвыркнул, втягивая в себя горячую жидкость.
- А-а-а!!! Вкуснятина! Что ты хочешь, чай-то цейлонский, конечно у него вкус особенный! Пей, я его по-своему заварил. - Я послушно пила странный напиток.
А Витька пил, наслаждаясь церемонией чаепития и необыкновенным вкусом своего любимого чая...  Грибы сварились, мы промыли их в речке и засолили с лаврушкой, чесноком и перцем-горошком. Пора было спать...
    На рассвете меня ждал сюрприз. Народ ещё спал, когда я встала, раздула потухший костёр. Дрова весело затрещали, пора было ставить чай.  Я заглянула в котелок, где Витька заварил ночью чай. На поверхности чёрной жидкости плавали... измельчённые листья табака-самосада... 
- Так вот что за странный вкус был у чая!  Витька, вставай! Сюрпри-и-и з!  Витёк, потягиваясь, выглянул из будки 66-го.
- Ну как, чаёк готов?
- Витя! Посмотри, чего мы вчера с тобой пили. А ты всё - вкус особенный.
Я сунула ему котелок с заваренным табаком. Витя прожевал кусочки "особенной" заварки, потом выдал фразу, которая повергла меня в ступор:
  - Маринка! А кто тебе сказал, что табак обязательно курить надо. Ну, напились табака, подумаешь! Видать, я ещё и чая я в чистом виде накурился,- Витька, запрокинув голову, хохотал…
    Утром обнаружилось, что не переработанные грибы членов нашей команды в одну ночь покрылись плесенью, Серёга, наш водитель, ворчал на меня за то, что я не предупредила его о последствиях, за то, что не взяла на себя эту священную миссию - варить ему грибы.
- Ты вот, Серёга, вроде и мужик домовитый...- Витька сделал свою многозначительную паузу,- а не знаешь, что продукты нужно сразу перерабатывать, портятся они, понимаешь? Маринка вот понимает...
- Да хватит того, что меня ночью табаком напоили! - пришлось рассказать коллективу о ночном чаепитии. С хохотом мы собирали лагерь, подкалывая Витька табачно - чайными плантациями в Архиповке...

                В поисках Дальневосточной мандрагоры.

«Некогда Темучин, ставший потом Чингизханом, обратился за советом к прорицателю: как ему побороть соперников, ведь они так сильны! Прорицатель повёл его по цветущим сопкам, благоухавшим весенним разноцветьем, а за советом велел через неделю прийти.
    На следующий день суховей сжёг всю цветущую степь. А через неделю посреди ржавых сопок прорицатель показал Темучину мощный зелёный росток, пробивающийся из-под жухлой травы, и попросил вырыть его. Долго Темучин разрывал кинжалом землю вокруг ростка и, когда достал всё растение с корнем, подивился его подземной мощи: корень напоминал фигуру кряжестого человека. Это был Мужик-корень.
   - Имеющий силу держит её в недрах, - сказал прорицатель.
Вскоре соперники Темучина истратили свои силы в огне междоусобицы. А Темучин, сохранивший силы, одолел их и стал Чингизханом.
    Говорят, что с тех пор Чингизхан постоянно носил с собой в качестве амулета заветный корень, придавший ему спокойствия, уверенности и силу. Пил его целебный отвар и прожил долгую жизнь.»
Такова легенда...

      Со средних веков мужик-корень, так же, как и таинственная мандрагора, был окутан ореолом легенд и сказаний. В наше время некоторые учёные считают, что мужик-корень и есть та самая таинственная мандрагора. Считалось, например, что мужик-корень можно найти только после сильной грозы, проследив, куда ударила молния,и что показаться он может только человеку с добрым сердцем. Люди приписывали этому растению и различные магические свойства, заворачивали кусочки корня в материю и носили на шее, как амулеты...

    Витька очень много знал трав и их целебные свойства, правда, называл их своими, народными названиями. Я, ботаник по образованию, называла ему научные названия, и он даже увлёкся латынью, но не в научном смысле, а юмористическом, иногда хохоча до слёз, а иногда искренне возмущаясь некорректностью языка…
- Вить, вы же живёте без аптеки, больниц, чем лечитесь-то!
- А нам здесь, Маринка, аптек не надо. Мужик-корень, прямо около Архиповки растёт. Ещё бабка моя здесь его нашла, слыхала о таком?  Он от всех болезней помогает, никаких больниц не нужно.
- Женьшень, что ли?
- Да нет! Мужик-корень! У меня дома всегда его настойка есть, мать моя её каждый год готовит.
- Вить, мне надо на месте посмотреть, что за растение, сводишь?
- Так это... Он на горе растёт, ты чего, со мной туда полезешь? Там крутой подъем и скалы, да и не каждому он покажется...
- Конечно, полезу! Должна же я увидеть воочию легендарный мужик-корень. Ну а потом посмотрим, покажется он мне или нет...
- Тогда завтра утром и тронемся, мне всё равно богородской травы на зиму нарвать надо, пока цветёт. Ну, это тимьян, по-вашему. А ты мне подмогнёшь....
      Утром я встала в семь часов, Витька во дворе уже нож здоровый точил на наждаке. Я засунула в рюкзак свою сапёрную лопатку, банку тушенки да пару бутербродов.
- Вить, а далеко до горы идти?
- Да нет, километра полтора будет...
- Так, может, на машине подъедем?
- Маринка, ты чего? Из-за какого-то километра машину гнать? Заправка только в Бреевке! Здесь каждые пол литра на вес золота! Пешком пойдём!
     В 7-30 выдвинулись в путь. Витька одел свои болотные сапоги с отворотами, и когда шёл, они смешно чавкали.
- Витя, ты чего, в сапогах на гору полезешь?
- А чего тут такого? Они у меня на все случаи. В горах главное не сапоги... - Он принялся раскуривать свою самокрутку...
- А что главное?
- А главное - закогтиться! - Жизненная логика у Витьки была убойная.
Наконец мы подошли к подножию. Это была небольшая сопка, но с крутым юго-западным склоном, как раз напротив реки Поперечки.
- Здесь полезем,- сказал Витя и принялся пробираться сквозь кусты. Взбирались метров двести преимущественно на четвереньках, цепляясь руками за кусты. На сопке пахло цветущим тимьяном, его пряный запах перебивал все остальные. Витька рвал его, складывая в льняной мешок.
- Это что бы трава дышала,- комментировал он,- иначе задохнётся и грош ей цена. Она от кашля зимой помогает, да и чай очень вкусный. Богородская травка-то, а люди просто так траву не назовут, не то, что ваша латынь... Я помогала ему наполнять тимьяном мешок, наблюдая, как Витька траву рвёт. Он срывал ветку за веткой, собирая их в букет, нюхал каждый раз, поднимая глаза к небу.
- Нельзя весь куст вырывать, корень один не перезимует, холодно ему будет. На следующий год трава хилая родится, а вот когда с каждого по веточке, видишь, сколько его здесь, а ведь больше ста лет собираем на этом месте. Ну, всё, давай перекурим и пойдём мужик-корень искать.
Витька относился к зарослям тимьяна как к своему собственному огороду.
- Вить, а сколько тебе лет? - спрашиваю.
- 32 вот стукнуло, а что?
- Так у тебя дочери 17 лет... Ты, что в 15 лет её родил?
Витька хохотал.
- Ну, родила её Светка, а зачали Клавку мы, когда мне было четырнадцать, прям на земляничной поляне за Архиповкой. Потом поженились. Сейчас у нас две дочери и сын, и внучка. Сама знаешь, душа в душу живём. (Я вспомнила его историю про «игривую тигру» и улыбнулась). Это из-за мужик-корня мужики у нас в роду ранние и плодовитые, мать-то с детства мне его давала...
Мы съели бутерброды, запив водой, перекурили и пошли вдоль склона. Бродили около получаса, пока Витька торжественно не произнёс:
- Ну, вот и он, мужик-корень,- он присел перед ним на колени, я подошла.
- Витя - это молочай ...- повисла пауза. Видать, он оценивал новое звучание своей панацеи.
-Мало-чай??? Мужик-корень мало-чаем у вас называют?
- Ну, эуфорбия  по-латыни...- я растерялась. Витька был просто возмущён.
- Маринка, давай договоримся - это мужик-корень!
- Хорошо, Вить. Как скажешь. Всё, можно копать? - я доставала с рюкзака лопату. Витька выпучил глаза и выхватил у меня лопату. - Да ты что! Вечно вам городским всё лопатами да экскаваторами рыть надо! Осторожно копать нужно, осторожнее, чем женьшень. Повредишь, хоть один корешок - ослепнешь! (Действительно, попадание сока растения на слизистую, вызывает сильнейший ожог, особенно опасен сок для глаз). Ножичком сначала вокруг куста всю землю освободить надо, потом под него подкопаться, а затем уже потихоньку осторожно выкапывать. А ты с лопатой, тьфу! - Он яростно сплюнул на землю позади себя...
 - Вить, ты ж инструкций мне не дал, что с собой брать, вот я свою лопатку и прихватила.
- Ладно, смотри, как копать мужик-корень!               
 Мужик-корень (Euphorbia pallasi - Молочай Палласа, М. Фишера, М. Комарова). " Сибирский женьшень" - редкое растение, эндемик даурской флоры, широко используется в народной медицине - китайской, тибетской, монгольской, а так же в медицине коренных народов Восточной Сибири и Дальнего востока.
Им лечат буквально всё - от туберкулёза, язвы желудка и чесотки до онкологии. Мужик-корень разжижает и чистит кровь, за счет содержания в нём селена, регулирует гормональный баланс у мужчин, стимулирует иммунитет, систему регенерации тканей, подавляет развитие злокачественный опухолей, успешно используется при лечении рака крови, саркомы и опухолей женской половой сферы.  Готовят его в виде водных настоев, отваров и в виде настойки на водке. Наружно применяют при гнойных ранах, фурункулёзе, абсцессах, ожогах и при воспалении лимфоузлов. Растение очень ядовито, и принимать его следует, строго следуя дозировке. Растёт мужик-корень на скалистых южных и юго-западных склонах сопок.

     Я наблюдала за Витькиными движениями. Разрыхляя вокруг куста молочая землю ножом, он руками вытаскивал камни, кусочки грунта. Градинки пота скатывались со лба по лицу и падали на землю. Когда вокруг куста образовалось подобие воронки, он начал ковырять камни снизу.
Показалась верхняя часть корня. Округлая корневая шейка действительно напоминала голову человека, я даже глаза и нос разглядела, а в расширяющейся корневой системе угадывался силуэт человека - богатыря... Я оглянулась по сторонам. Тут и там были видны побеги мужик-корня. Много его здесь.
- Теперь ты понимаешь, почему он называется мужик-корень! Это не ваше там "Мало-чая" или "форбия"...
- Эуфорбия, - я машинально поправила Витьку, - очень напоминает корень женьшеня, только мощнее...
- Вот-вот, он и так помощнее женьшеня будет. Мы женьшень только на продажу копаем, а сами мужик-корень пьём. Главное, когда копаешь, ни один корешок не повредить,- продолжал Витька свой ликбез, - повредишь, вся сила корня с соком вытечет, он у него белый такой, как молоко. А ещё, хочешь верь, хочешь, не верь, но мужик-корень от всякой чертовщины спасает: если в тайге там чего... - Витька опять задумался.
- А чего может в тайге такого быть? - спрашиваю.
- Вот бывает, идёшь с охоты, думаешь, близко уже, а сам в другую сторону уходишь от дома. Я однажды неделю так блуждал, Светка чуть с ума не сошла, думали всё, кранты мне. Вот что может быть! А ещё всякие там сглазы и порчи. Мать мне с детства мешочек с кусочком мужик-корня на шею вешала...
   Мы шли уже по хребту, я слушала Витьку и думала, почему до сих пор не знаю ничего об этом растении? Приеду домой, обязательно просмотрю всю литературу... Век живи - век учись. На самой высокой точке сопки Витька сел на камень.
- Смотри, как здесь красиво! - Он показывал в сторону Поперечки.  - Вон, видишь ту гору?
- Вижу, там, по-моему, каменная россыпь...
- Да, там растёт много бадана. Ты знаешь бадан?
- Конечно, Вить!  Это очень сильное лекарственное растение. Кстати, ты знаешь, что он в Красной книге? Вы его тоже заготавливаете?
- А как же! Без него никак. И порошок с корня делаем, его потом к ране приложишь, заживает, как на собаке, ещё чай из черного листа, отвары и бальзамы всякие мать делает из корня и листа, правда в бальзам ещё много всякой всячины идёт. С осени пьешь бальзам, и зиму всю не болеешь ни простудой, ничем вообще. Это у нас всё от бабки с дедом идёт, они с Алтая приехали сюда, землянку вырыли, потом дом построили в Тополёвом. Бабушка все травы знала, мать мою научила... Маринка, давай твою тушенку съедим, посидим, на красоту посмотрим.
- С удовольствием,- Витька своим ножом вскрыл банку, им и ел. А я выломала с куста две палочки и кое-как брала ими куски.
- Вить, а давай на ту бадановую сопку сходим.
- Сходим, Маринка, только завтра. Солнце уже садиться собирается, видишь, а нам еще до дому идти...
   Я думала, где же мы спускаться с сопки будем, логичнее было перевалить через хребет, чтобы не возвращаться, и оказаться примерно около Архиповки, но у Витьки были свои тропы.
- Сейчас съезжать с горы будем, - он достал из рюкзака руковицы-верхонки, - бери, одевай, а то руки в кровь поранишь, сейчас за минуту внизу будем.
Мы подошли к крутой тропе, Витька присел на корточки.
 - Делай, как я, - прокричал мне и ринулся с огромной скоростью вниз, руками держа равновесие. Я последовала его примеру. По мелким камешкам на тропе я, как на роликах, быстро съехала к подножию, где Витька, хохоча, наблюдал за мной.
- Ну и морда лица у тебя была…
 Затемно мы пришли к Витьке домой. Девчонки со Светкой пропололи уже огород, на столе стоял ужин: картошка с зеленью, грибы солёные прошлого года, капуста квашеная и таймень жареный, что Витька ещё на прошлой неделе поймал (топором рыбину рубить пришлось, Света говорила). Ждали только нас.
- Ты, Маринка, чего с мужик-корнем делать будешь?
- Ничего, Вить. Мне ж только посмотреть на него нужно было, интересно.      
- Тогда я к матери его снесу в Тополёвый. Хочешь, познакомлю тебя с ней?
- Так Вить, не любят же они чужих, не удобно как-то...
- Да ты что! Я про тебя уже ей рассказывал, что ты тоже всю траву знаешь, да ещё и по-научному.  Ещё в прошлый твой приезд рассказал, она в баню вот приглашает, поговоришь с ней о своих травках.
- Давай, на бадановую гору слазим, а потом в баню. На машине все до горы поедем.
- Договорились...
Витька раскраснелся от самогонки, глаза начали блестеть хитрецой..."Сейчас какая-нибудь байка последует", - подумалось мне...

                «Медведь – шатун»

-А вот в запрошлом новом году, у нас в Архиповке случилось ЧП,- проговорил Витька, пристально смотря на жену...
- Вить, а чего такого было на запрошлый новый год? По - моему всё, как всегда, ты нажрался и лёг спать - Света, видно, провоцировала Витька.
- Да ты что! Про медведя - шатуна забыла??! Ты забыла, как вся деревня поднялась против этого людоеда? - Света молчала и загадочно улыбалась...
- Так вот слушайте. Разбудил по зиме кто-то медведя в берлоге, разбудил, а не убил. Ходил этот медведь потом по всей округе, бодрый, злой, не убитый, ни выспавшийся, голодный и на людей нападал. Двух человек в Архиповке задрал.  Ну и сидим мы со Светкой новый год празднуем, а я уже морально уставший от праздника был. Вбежали мужики в хату, кричат все, что, мол, шатун за деревней ходит, бери, Витька, ружо, без тебя нам никак с медведём не справиться. Я, конечно, быстро собрался, хоть Светка меня выпускать не хотела, шутка ли, на шатуна идти! А я отказать народу не могу, потому что без меня никак!
    Взяли мы с мужиками его в окружение, да так, что деваться шатуну некуда, только как на меня идти. А медведь встал на задние лапы, ревёт, огромный, прям два моих роста!  Я стрелять по нему - а патроны дома забыл. Это Светка меня с мысли сбила своими причитаниями, когда я на охоту собирался. Мужики стреляют в него, но, видно по причине нового года никто попасть и не может, а медведь, как ни в чём не бывало, на меня идёт, лапищами своими машет, задрать хочет.  Я думаю, как же мне деревню от людоеда спасти.  Взял, значит, ружо своё за дуло, размахнулся и медведю прям по носу ка-а-к заеду! Зашатался он и на меня всею тушей рухнул... в обморок. Лежу, значит, под ним, и думаю: сейчас он от обморока отойдёт и жрать меня будет. Слава богу мужики подоспели, медведя с меня скинули, "Витька шатуна прикладом завалил", - орут и поздравляют меня с геройским поступком... - Витька замолчал, выдерживая длинную паузу.
- А дальше, Вить, рассказывай,- не бывает у Витьки рассказов без эффектных концовок.
- А что дальше было,- Света прервала героический рассказ мужа, - домой Витя припёрся, со страху в штаны наваливши. От валенок потом две недели говном воняло...
- Да ты что такое говоришь! - Витька возмущённо кричал на жену, - какой там страх! Ты чего меня перед гостями позоришь! В штаны навалил, - передразнил он Светку, - да такая туша на меня давила, что весь праздничный ужин с меня, как зубная паста из тюбика, наружу и вывалился! А что воняло, так, извини, там было только то, что ты мне приготовила...- стало ясно, что эффектная концовка Витькиного рассказа была безнадёжно испорчена Светкиным вмешательством... Мы уже не могли сдержать хохота, глядя на перепалку разъярённого охотника с женой.
- Вить, так ты что, правда его прикладом завалил? - спрашиваю.
- Ну, фактически да, мой удар был решающим, а вот практически... - он принялся прикуривать самокрутку...
- Когда медведя притащили в деревню, (трактором волокли), шкуру снимать стали, так она у него вся в дырках была, как решето. Видать, мой удар по носу был для него последней каплей ...в жизни...
 
                Бадановая гора

      Утром мы все собирались на бадановую гору. Позавтракали и в путь. Проехав Архиповку, повернули перед Поперечкой направо.
- Витька, а куда эта дорога ведёт, - спрашиваю.
- Да в Лазовский район, только сейчас не проедешь туда. Леспромхоз когда был, дороги делали, а после тайфуна размыло всё, леспромхоз закрыли – некому дороги делать...
   Мы повернули к горе. Проехали метров двести, и взору открылась огромная поляна. Высокая непримятая трава, отсутствие троп говорило о том, что здесь давно уже никого не было. Старые кострища заросли тёмно-зелёной травой, как островки, выделяющиеся на общем салатовом фоне.
- Ну, что, кто с нами в горный поход?  - спросила я бодро свой коллектив.
- По-моему, никому не хочется куда-то ползти. Маринка, ты одна ненормальная в этом обществе, - констатировал Витька.
-Ты думаешь, что если я одна - это уже ненормальность? Есть ещё термин - массовое помутнение рассудка, вчера, если ты помнишь, только я сварила и засолила свои грибы, -  аргумент был железный.
- Я пойду, - вызвался Серёга, потерявший в походе два ведра грибов, - только кто-то пусть останется машину сторожить и сварить обед.
- Друзья, - начал торжественную линейку Витька, - сами понимаете, ружо оставить вам не могу - Маринку в горах охранять надо. При первой опасности прыгайте в будку и закрывайтесь. Сидите тихо. При всех обстоятельствах обед должен быть готов…Кстати, что у нас сегодня на обед? - Тягостное молчание провожало нас в горный поход...
   Мы вброд перешли Поперечку (в этом случае Витькины болотники сослужили хорошую службу - он был единственный с сухими ногами). Полка на другом берегу была сплошным завалом. Витька в своих сапогах смешно пыхтел, кряхтел, преодолевая препятствия.
- Как, Витёк, когтишься? - подшучивала я над ним...
- А у вас ноги мокрые, - парировал Витька. Час преодоления буреломов и подъёма по горе мы увидели просвет справа.
- Вот здесь начинается россыпь, смотри, Маринка, вот твой бадан...

Бадан тихоокеанский (Bergenia pacifica) - лекарственное растение,  семейства Камнеломковые. Корневища этого растения обладают вяжущим, противовоспалительным действием, отварами из корней бадана лечат язву желудка и двенадцатиперстной кишки, гастриты, онкологические заболевания, лист применяется при почечных заболеваниях в виде отвара, при ожогах и травмах наружно. Черный лист бадана (прошлогодний) называется "Монгольский чай" или "Чагирский чай" -  снимает усталость, стимулирует обмен веществ. Заваренный чай имеет красивый черно - красный цвет и может храниться в сухом месте до трёх лет, не теряя аромата и целебных свойств.

    Мы прошли дальше вверх по россыпи поближе к вершине, чтобы увидеть панораму долины реки.
- Маринка, в-о-н там мы с тобой вчера были, видишь сопку?
- Конечно, Вить, и с неё смотрели на эту россыпь. Это мы сейчас примерно на высоте 800 метров над уровнем моря, в гольцовом поясе, бадан ниже не растёт.
    На гольцах всегда очень красиво. Густые кудрявые кусты рододендрона растут большими куртинами, камни, покрытые разными видами лишайников, пестрят, как разнотравный луг. Между камней тёмно-зелёные розетки бадана, как будто ручьям растекаются в разные стороны по всей россыпи. Если рисовать эту картину, на палитре окажутся все цвета из набора красок! Если попасть на гольцы весной, то преобладающим цветом будет розовый - цветущий рододендрон и бадан окрасят гольцы в цвет весенней тайги.
- Витька, а как эта гора называется?
- А кто её знает... Ты ж сказала, что бадановая, пусть будет бадановая.   
 Витька увидел барсучью нору, встал на четвереньки и засунул в просвет голову.
- Эй, есть кто живой? Покажись, - крикнул он в черноту.
- Витька, тебя сейчас барсук за нос укусит.
- Не укусит, он сейчас, смотри, с запасного выхода выскочит.
- А где он?
- Смотри, вот он!
Справа послышался шорох, а потом треск сухих веток. Из-за большого камня выскочил молодой барсук, привстал на задние лапы, оценивая нас своим звериным взглядом, и юркнул в лес.
- Ты чего не стрелял? - спросил домовитый Серёга, - завалили бы - шурпу бы поели.
- А чего нам есть нечего? Пусть живёт. У них здесь целые городища под камнями, в несколько этажей. Вот он убежал вроде в лес, а на самом деле опять в свою нору вернётся по другому лазу.
   Я копала себе корни бадана. Разобрала камни у одной розетки, и осторожно вытянула пару длинных сильных корневищ. Потом с другой, оставляя на возобновление 2\3 корневой системы растения. Если брать с куста больше, можно в несколько лет просто уничтожить заросль. Бадан очень медленно возобновляется. Потом набрали в льняной Витькин мешок чёрного прошлогоднего листа на чай. На вершине россыпи сели передохнуть. Витька прилёг на мягкую подушку лишайника и прикрыл глаза. Серёга лазил выше по кустам, решив взять реванш по сбору грибов. В молодой поросли осин и берёз было их много. Вдруг из-под его ног выскользнул увесистый камень, покатился и упал прямиком на Витькину голову. Раздался глухой звук. Витька открыл глаза.
-  Серёга! Это что, из-за тебя мне сейчас в каске по тайге ходить? Твоё счастье, что у меня череп уникальный!
Я забеспокоилась.
- Вить, у тебя сотрясение может быть, голова не кружится? - Мне казалось, от такого удара искры из Витькиных глаз должны были осветить весь Чугуевский район.
   Витька снял свою белую кепку. На лысине красовался огромный старый шрам и небольшая вновь приобретённая ссадина.
- Вот видишь, это когда я в леспромхозе работал, дерево на меня упало. Прямо на голову. Каска разлетелась, шкуру всю с черепа содрало, а я в обморок упал, отключился не на долго, сутки всего…Очнулся в больнице, шкуру пришили. А потом исследовать меня стали, так как у нормального человека, сказали, череп бы, как орех раскололся. Долго исследовали, рентгенами всякими просвечивали...- Витька замолчал...
- И что, каков был вердикт?
- Да ничего. Так вот и живу я теперь с уникальным черепом, волосы только не растут на месте удара...
Пора было спускаться в лагерь, Серёга никак не хотел оставить грибное   месторождение.
- Ты бы, Серёга, внизу под горой лучше бы грибы собирал, - Изрёк Витька с хитрой улыбкой.
- А какая разница? Здесь, смотри, сколько их, молоденькие, как на Снежной. Я вон уже мешок нарезал! - Серёга с гордостью продемонстрировал итоги своей тихой охоты.
- Да, понимаешь, Серый, разница есть. В километра два, которые ты будешь идти, таща на себе этом мешок. А там еще и бурелом. Вдруг упадёшь, из грибов твоих каша будет. Вот, домовитый ты, Серёга, а не понимаешь, что продукты ближе к дому брать надо - нести меньше...
Серёга сурово посмотрел на Витьку.
- Мои грибы, я их и понесу, - взвалил мешок на плечи, а Витька не унимался:
- Их ещё и переработать надо, не забудь... - Я поняла, что если Витька зацепился за Серёгину домовитость, то это уже до конца похода. Судя по виду Серёги, он тоже это понял...
    Спустились почти до бурелома. Мы с Витькой ещё грибов набрали на жарёху, а Серёга нас только нагонял. Перешли в брод Поперечку и вышли к лагерю. Оставшийся коллектив спал на рундуках в будке, обед был готов. Я быстренько пожарила грибов на сковородке, мы сели за стол. После трапезы мы собирались покинуть гостеприимную поляну, нас ждала баня в Тополёвом, которую надо было ещё натопить, но Серёга собрался в срочном порядке перерабатывать свои грибы. Он перебирал помятые в мешке подосиновики и подберёзовики под пристальным взглядом Витьки.
- Вот домовитый ты, Серёга... - После Витькиной паузы последовал взрыв хохота.
- Витя! Иди табачку себе завари! - парировал Серёга, загружая  нарезанные грибы в ведро, но Витька не унимался.
- Вот домовитый ты, Серёга, а не понимаешь, что вовсе не важно, в каком виде ты употребляешь продукт, важен сам продукт!  Жареный, варёный, солёный, сушёный или помятый гриб - это всё равно гриб. - Витя поднял вверх свой указательный палец, а мы ждали концовку философского Витькиного умозаключения,
- Так и табак - курю я его, нюхаю или пью - это всё равно табак, Серёга!
- Вить, да ты философ, - я попыталась сгладить ситуацию.
- Философ, ни философ - но в продуктах разбираюсь, хоть и крышечки от банок путаю, - Витька задымил самосадом.
Я помогла Серёге промыть и засолить грибы, упаковать, и мы отправились в Тополёвый.

                Банька по-чёрному

   Вот и Тополёвый. Срубленные больше столетия назад дома стоят до сих пор, уже вросшие в землю и чуть покосившиеся. В деревне остались одни старики. Витькина мама приготовила баньку по-черному.
    Баня рубится на берегу реки или ручья. В центре помещения стоит печь с большой каменкой без трубы. Печь топится, пока каменка не раскалится до красна, когда дрова прогорят, задвигают задвижку, что бы сохранился жар. Потом проветривают помещение. Хозяйка тщательно всё моет вениками из кедра и полевых трав, ими она оттирает полоки, стены и полы. Когда заходишь в такую баню, сразу ощущаешь аромат дёгтя, хвои и трав. Мягкое тепло обволакивает тело, и этот аромат хочется вдохнуть всей силой лёгких и кожей. На печи стоит чан с запаренными травами - это что бы поддавать пар.
- Тут, дочка, всё, что нужно для здоровья и силы - и травка богородская, и зверобой, и иван-чай, - говорит хозяйка, - бывало, муж с охоты придёт, на ногах еле держится, а я ему баньку-то истоплю с травками своими, да ещё и мужик-корень добавлю. Муж из баньки выйдет, кваску выпьет и, как молодой! Глаза блестят, кожа гладкая, походка лёгкая, будто сутками по тайге не бродил. Квас мы делаем из берёзового и кленового сока, в подполе потом храним. А баньку эту ещё дед мой рубил, я в ней и родилась! Я вот уже старая, а банька всё стоит. Вот, залазь на верхний полок, ковш бери и поддавай парку себе, покуда терпеть сможешь, а я пойду блинцов вам к чайку напеку.
   Звонко зашипела раскалённая каменка, невидимый поток горячего пара вырвался, закружил по баньке ароматным вихрем, горяча тело и душу. Некоторое время сидишь без движения, наблюдая как вырываются на поверхность кожи мелкие горошины пота, превращающиеся потом в ручейки. Потом берёзовым веником погоняешь воздух, запахнет листвой, как в весеннем лесу, смолянистой и нежной. Похлопаешь себя веником и в студёный родник, что около баньки, окунёшься. Родник огорожен лиственничным срубом, прозрачный, как слеза, и вода в нем сладкая. Кожа после холодной воды огнём горит, мелкими иголочками покалывает. Стоишь на улице, и пар с тебя валит. После второй и третий раз попаришься, лежишь на полоке и петь хочется....
- Вы живы ещё? - кричит хозяйка со двора, - идёмте чай пить!
После бани не идёшь, а летишь, как на крыльях, легко и свободно. Хозяйка уже налила в кружки чай, что заваривали её предки столетия назад, из таёжных цветов и листьев, мягкий на вкус и ароматный, как лесная поляна.
      - У нас от матери к дочери передаётся знание трав и отваров, - говорит хозяйка, попивая чай со старого фарфорового блюдца. - А этому наших предков местные научили, когда те впервые сюда перебрались. Вот и лечимся здесь тайгой...Я с весны травки да корешки собираю, сушу на чердаке, так вот и себя лечу, и мужа, и людей, кто захаживает... Ну, как банька - то, проняла?
- Ещё как проняла! Такой ароматная!  Спасибо вам!
        Жаль, умирают старики, молодёжь тянется в город, поближе к цивилизации. Уходят люди - ветшают дома и после остаются заброшенные сады, развалины домов и пепелища. Когда видишь мёртвые селения, становится грустно, как будто смотришь на безымянную могилу. Когда - то здесь кипела жизнь, люди трудились, любили и рожали детей, молились, радовались и плакали. Никого здесь уже нет, но, кажется, что место с развалинами и бурьяном всё ещё хранит в себе, как эхо, былое течение жизни. Иногда кажется, что если прислушаешься, то можно услышать далёкий детский смех, колыбельную песню на сенокосе, едва различимую среди песен полевых птиц. Вот где-то треснула ветка, как удар топора, или, может, кто-то хлопнул дверью? Прислушайтесь, место пустынно, но оно живо и продолжает свою историю в каком-то своём измерении, даже если это история забвения...

 
                ЛУИЗА   
      
С Луизой я познакомилась в те же девяностые годы - годы "перестройки", когда судьба сталкивала абсолютно разных людей, объединённых одной благородной идеей - заработать деньги, чтобы выжить.  Познакомились мы на рынке, где я торговала саженцами плодовых деревьев, а Луиза где-то покупала фрукты и перепродавала их. Посмотрев, как процветает мой бизнес, она вложила свои деньги, мы закупили партию товара, продали удачно, разделили прибыль, так и началась наша дружба.

Луиза, родом из города Сочи, эффектная блондинка пятидесяти лет с кучерявыми волосами, близорукая, в очках, каким-то образом держащихся на её изящном носике. Рост - 1м 56см. Типично городской житель, за всю жизнь ни разу не выезжавшая на природу даже в пригород.
Как-то я предложила ей «сгонять на три дня в тайгу».
- Луиза! Там такая красота!
- Почему бы и нет... Но я ни разу не была в лесу, даже за город не выезжала…Я не знакома со зверями, они ж там бегают...
- Мы заедем в Архиповку, возьмём с собой Витьку - колдуна, он отстреляется от зверей. Накопаем рябины, голубики, продадим на базаре - ещё и деньги заработаем.  Последний аргумент был решающим, и в 6 часов утра мы выехали в поход за голубикой.
Для Витьки в городе запаслись его любимым чаем, а продукты решили купить по дороге. Остановились в Лубянке, где был маленький базарчик.
    Местные бабульки торговали овощами, молоком и яйцами домашнего производства.  Рядом с нами у прилавка торговались какие-то мужики, по всей видимости, так же, как и мы, собравшиеся в тайгу. Мы купили домашние яйца, причём, последний десяток, лишив тем самым мужиков удовольствия приобрести данный продукт.  Луиза передала мне пакет с покупками, дала ключи от машины:
- Открой дверцу, под панелью рычажок дёрни, откроется багажник. Туда и продукты положи.
Я подошла к машине – а их там три иномарки, и все белые, как наша.  Я подошла к одной, ключ в замке что-то заедал и не проворачивался. Хотела уже Луизу крикнуть, да тут замок поддался, дверца открылась… Созерцание содержимого багажника машины ввело меня в лёгкое замешательство: что-то подсказывало мне, что это не наше.  В это время к машине неслись мужики, матерясь и размахивая руками, занятыми бутылками с водкой:
 - Эй!!! Стой! Уйди от машины!
 – Чего так орать, - подумала я, разглядывая багажник.
 - Марина! Это не наша! – вернула меня к реальности Луиза, а вот и хозяева…
 - Как не наша! Я её твоим ключом открыла…
 - Ты открыла чужую машину! Посмотри на номер!
 Когда подбежали мужики, мы с Луизой стояли с пакетами в руках у раскрытого чужого багажника.
 - Толик! – кричал один, - эти бабы яйца наши забрали, да ещё и машину вскрыли!  Выражение их лиц не предвещало нам с Луизой ничего хорошего…
Нужно было как-то урегулировать назревший конфликт.
-  Мужики! Спокойно! Мы не собирались ничего брать у вас в багажнике! Наоборот, Марина хотела положить вам наши продукты! – Луиза, как могла, пыталась наладить человеческий контакт…
- Толик! Нафиг нам их продукты!  Зачем вообще было вскрывать нашу машину!
- Не зачем, а почему! – вмешалась я в разговор, -  ребята, дело в том, что мы тоже на белой машине с такой же обивкой кресел в салоне, только в багажнике у вас барахло другое. Я открыла её нашим ключом, потому, что думала, что это наша машина!
    До мужиков постепенно начала доходить курьёзность ситуации. Через несколько минут мы все дружно хохотали. Мужики, давясь от смеха, рассказывали, что они чувствовали в тот момент, когда увидели двух тёток у своей вскрытой машины. Расстались мы с ними друзьями, напоследок разделив поровну десяток яиц, так сказать, мужикам за моральный ущерб…


                Встреча с тигром

В Архиповке мы были уже к обеду. Витьки дома не было, в тайгу ушёл.
- Тогда, Луиза, поехали сразу на марь, там разведём костёр и заночуем.
До мари от села Ясного 17 км. Ехали долго. После тайфуна на мостах через Уссури было много промоин, и Луиза их аккуратно объезжала. На поляне устроили костёр, стол. Я поставила тент для ночёвки.
- А что, ты думаешь, мы здесь заночуем?  -  с паникой в голосе проговорила Луиза.
- Конечно! Посмотри, как здесь здорово! Последняя деревня в семнадцати километрах от нас, с другой стороны – вообще тайга! Река, поляна, мясо на костре, свобода!
  Луиза погрустнела, не разделяя моего оптимизма.
- Ты говорила, что от зверей нас будет охранять какой-то колдун…
- Витька. Он в тайге. Не переживай, если он поблизости, почует дым и придёт на костёр, я вас познакомлю…
- А у тебя в этой деревне знакомые есть?
- Конечно, там Клавка, Витькина дочь, и Серёга её муж, а зачем ты спрашиваешь?
- Марина! Мы едем спать к ним! Без охраны в лесу я ночевать не буду!
- Ну, хорошо, давай хоть мясо я дожарю, потом поедем. Тент можно здесь оставить, его никто не тронет, а завтра сюда приедем…
 Наскоро покидав всё в багажник, мы поехали в Ясное. Не проехав и километра, я увидела рыжую корову, идущую нам навстречу.
- Луиза, смотри, какие у них коровы самостоятельные: 16 км от деревни, скоро стемнеет, а они бродят…
Луиза сосредоточенно рулила, наверное, представляя   ночёвку в комфортных условиях… «Корова» повернула к обочине дороги, и я увидела полосы на её рыжей шкуре. «А ведь это тигр!» - поняла я.
«Корова-тигр» скрылась в придорожных кустах.
  - Луиза, притормози мне у этих кустиков…
      Машина остановилась, я увидела грациозное животное в двух метрах от нас. Луиза сосредоточенно смотрела куда-то вдаль…
Я открыла окно машины. Тигр лежал на придорожной траве и смотрел прямо на меня. Я вспомнила рассказы бабушки: «Тот, кто посмотрит тигру в глаза, сможет видеть то, что не видят другие люди»…Взглянула…Зверь явно осознавал, что им любуются, вернее, он позволил любоваться собой!  Как кот, он потянулся, перевернулся на спину, Огромные усы, шерсть, блестящая, искрящаяся в лучах уходящего солнца, огромные желтовато-зелёные глаза привораживали. Я зачарованно смотрела на животное, не могла оторваться. Господи! Какая красота и грация! Страха не чувствовала, скорее мною овладел благоговейный трепет пред силой и мощью…
- Ну и чего ты в кусты не идёшь? – идиллию нарушила Луиза.
- Посмотри в моё окно, - прошептала я, - это чудо! Посмотри, какой тигр красивый! - Луиза искоса глянула на обочину…
- А-а-а-а-а-а-а-а!!!  - её вопль эхом отозвался в таёжной тишине. Тигр вскочил, нервно задёргал огромным хвостом, казалось, он отбивает им одному ему известный ритм. Луиза, продолжая верещать, нажала на газ, подняв облако пыли. Шестнадцать километров исковерканной тайфуном дороги мы преодолели в рекордное время. У подъезда к Ясному, увидев корову, идущую по дороге, Луиза резко затормозила. Я ударилась лбом в лобовое стекло (к счастью, оно оказалось крепче).
- Ты чего? Я лоб разбила!
- А кто их в этой тайге знает! То тигры, как коровы, то коровы, как тигры… бродят!
Тут я поняла, что это была первая и последняя поездка Луизы в тайгу…


                Возвращение.

Я ошибалась. Ровно через неделю приехала Луиза и торжественно объявила:
- Марина! Мы едем в тайгу!
- Луиза, а как же тигры?
- О, за них не переживай! Я себе газовый баллончик купила. Теперь меня просто так не испугаешь! Твой Витька пока патронами ружьё своё зарядит, я уже всех зверей газом уложу!
 Мне тоже хотелось в тайгу, поэтому я не стала разочаровывать Луизу непригодностью её оружия в таёжных условиях. Главное, чтобы человек верил, а вера творит чудеса. Я покидала в багажник свои вещи, сказала семье: «Пока», и через четверть часа мы двинулись в путь.
   У Осиновки мы прокололи колесо, пришлось ставить запаску. Залатали шину в деревне и двинулись дальше. В этот раз решили пойти на брусничную гору. Там особенная брусника: растёт кустиками и ягода очень крупная и сладкая даже до заморозков. Решили заехать в Архиповку, чтобы застать Витьку. Оказалось, что он пошёл в Ясное к Серёге с Клавой.
- Луиза! Ну а если его и в Ясном не застанем? Давай в тайге ночевать, у тебя ж баллончик…
- Марина! Баллончик баллончиком, а Витька с ружьём нам не помешает. Что я зря чай ему покупала? Да и весело с ним!
В Ясном узнаём, что Витька пошёл с Серёгой на рыбалку на старую пасеку. До пасеки ехать ещё десять километров, и мы, отказавшись от чая, помчались по грунтовке, надеясь догнать мужиков. Быстро начало темнеть.
    В километрах восьми от села в свете фар на обочине дороги увидели одиноко сидящую мужскую фигуру.

           Спасение заблудшего. Митрич.

- Это - не Витька, едем дальше, - с дрожью в голосе проговорила Луиза.
- Понятно, не Витька! Он бы костёр развёл! Надо остановиться, Луиза, вдруг человеку помощь нужна!
- Да ты что! Витя в прошлый раз сказал, что в тайге страшен ни зверь, а человек! А ты что мне предлагаешь? В темноте, на пустынной дороге, в тайге двум одиноким незащищённым женщинам остановиться у сидящего маньяка?!  Марина, ты сумасшедшая!
- Луиза! У тебя фобия! Ну, какие в тайге маньяки! В крайнем случае, сбежавшие зэки. И не забывай, у тебя баллончик... Хотя, если маньяк будет в противогазе, тебе хана, Луиза!
- Не глумись, Марина…
Луиза медленно подъехала к одинокому путнику, осветив его фарами.
- Ты хоть дальний свет убери.  Видишь, это не маньяк. Дед, и, по-моему, он замёрз. Я выйду,- сказала я, открывая дверь машины.
- Я подстрахую тебя баллончиком, -  прошептала Луиза.
- Привет, дед! Каким ветром тебя сюда занесло?
- Ой, девочки! – обрадовался он, - а я уж было в кусты сигануть хотел, мало ли кто в машине. Заблудился я, неделю вот по лесу хожу.
- А костёр чего не разведёшь?
- Да спички сгорели… - На глаза его навернулись слёзы.
Мы познакомились, развели большой костёр у дороги, достали припасы и кормили заблудшего.
- Митрич, ну расскажи, что с тобою приключилось-то.
- Сам я с Чугуевки. С дочерью и зятем живу. А сюда каждую вёсну на рыбалку езжу. Зять завозит на несколько дней и забирает в условленном месте. Рыбалка нынче выдалась, рыба сама на наживку кидается. Первые два дня с реки не вылазил, сам ел, солил ленков, коптил… А тут вечерочком что-то похолодало, морозец такой щипучий был, так я костерок поболя развёл у палатки, самогоночки на грудь принял…
Пригрелся, уснул…  Ночью, видать, ветер дунул, палатка моя и вспыхнула! Сам не помню, как выскочил! Пробовал тушить, так котелочком не натаскаешься воды…  Так и сгорело у меня всё: одежда, постель, даже удочки…Осталась вот рыба в рюкзаке, нож, котелок и кружка…
- Митрич, а чего ж ты в условленное место не подошёл?
- Дак часы тоже в негодность пришли, я, видать, опоздал к сроку –то…  Вот и ем всё это время солёную рыбу и кленовым соком запиваю…
   На чёрном небе высыпали звёзды, луны не было, нас освещал только костёр. Искры тонули где-то в темноте… Выслушав печальную историю Митрича, мы с Луизой прониклись сочувствием и симпатией к деду.
- Митрич! Сам понимаешь, в посёлок мы уже не поедем. Нам на пасеку старую надо, до неё километра два осталось. Здесь мы тебя не бросим, даже с костром. Поехали пока с нами, а потом мы отыщем твою родню, или прямо в твою Чугуевку отвезём? У нас еда, есть на чём спать, да и вообще – компания!
- Ох, спасибо! А я уж думал, накормили да оставите меня здесь! – С дрожью в голосе сказал Митрич и опять прослезился.
- Что ты, Митрич! Мы своих не бросаем! – Эта торжественно произнесённая фраза Луизы заставила меня расхохотаться.
- Ты знаешь, Митрич, но сначала Луиза решила, что ты маньяк! – Луиза больно пихнула меня в бок.
- Да наманьячился я уже! На девок только смотреть могу, теперь думаю, что и с рыбалкой у меня разлад намечается…  Кстати, Луиза, а почему у тебя такое странное имя?
-  А чего тут странного, Митрич! Нормальное женское имя… - ответила я за Луизу,- вот если б её Федей звали, было б, конечно, странновато…
- И то, правда, - согласился Митрич.

Около полуночи мы свернули на поросшую травой дорогу. Сверху смыкались кроны деревьев, и в свете фар казалось, что мы едем по сказочному тоннелю. Вот и старая пасека.  Во дворе догорал костёр, в старом омшанике через щель в дверном проёме пробивался тусклый свет от керосинки. Витька здесь…
- Сигналь, Луиза!
Не успела Луиза нажать на сигнал, как из избушки выскочил Витька с ружьём и Серёга. Свет фар ослеплял их, нас они не видели.
- Кто такие будете?
- Витя!!! Я чаю тебе привезла и мяса на костре нажарила! – пропищала Луиза, увидев направленное в её сторону ружьё.
- Луизка, ты, что ли? А Маринка с тобой?
- Конечно, Вить! С нами Митрич ещё, мы на дороге его нашли…
- Чего ещё за Митрич?
- Я – Митрич! Заблудился, а девчата меня нашли, обогрели у костра, накормили. Предложили с ними ехать. Я и согласился, натерпелся один в лесу-то…
Витька степенно передал ружьё Серёге и медленно, вразвалочку пошагал в нашу сторону (Перед Митричем выделывается)
- Ну, здорово, Митрич! – Витька пожал ему руку,- Серёга! Представь, я
ещё тот чай не допил, а мне уже следующий привезли! Ну, проходите, чего мнётесь! Луизка, ты ж сказала прошлый раз, что ноги твоей в тайге не будет из-за тигры, или случилось чего?
- Случилось, Витя! Приехала я тогда домой, посидела в четырёх стенах, и подумалось мне, что дорога дальняя – но такая интересная, что тигра, конечно, страшная, но и красивая…и захотелось мне опять сюда.
- Молодец, Луиза! Ох, девки, и рыбалка ж какая у нас клёвая будет! – при слове рыбалка Митрич мученически сморщился, - не дрейфь, Митрич! С нами не потеряешься! Завтра на зорьке на реку все вместе пойдём, а сейчас кто с нами мышковать на ленка?
Я сделала шаг вперёд:
- Витя на ленка я с тобой пойду, а ты меня своим рыбачим примочкам научишь, - предложила я Мастеру.
- Маринка, зачем тебе это? Я понимаю, мужики! У них в крови страсть к охоте, с древности ещё...
- У тебя, Витька, на счёт охотничьих страстей и теория какая есть?
- Теория – не теория, а вот наблюдение жизненное присутствует. Понимаешь, страсть к охоте – дело, можно сказать, от истоков человечества. Она двух видов бывает: охота за дичью, чтобы поесть, ради добычи, она почти звериная, с древних времён, ну, когда ещё мужики мамонтов копьями добывали… И вторая ещё есть – тяга до баб, это тоже охота, тоже древняя. Это страсть к размножению… Наверно, она ещё древнее, так как есть у всех – и зверей, и у птиц, и даже у растений. Вот возьми, оставь сорванный одуванчик на грядке… Он же, гад, прежде, чем свянуть, успеет созреть и семена свои по огороду разбросать… Вот так-то.
- Вить, а у женщин страсти какие древние есть?
- А вот тут сложно всё. Сама посуди: вот есть у женщин страсть к нарядам? Есть. А посмотри у зверей и птиц – у них только самцы большие и красивые. У птиц, например, утка мандаринка серенькая, невзрачненькая, а самец, как император! Что-то не так пошло в этой эволюции. По зверям и птицам получается, что не мы баб, а они нас выбирать должны, кого покрасивше…А у нас в Архиповке – всё наоборот: бабы все в магазин идут прихорошенные, а мужики – в солидоле и кирзачах…
- А страсть к размножению?
- А, тут гораздо проще, чем у мужиков: бабам любовь нужна. Если она есть, то и рамножение тебе обеспечено.
- А если нет?
-Ну, тогда не даст…Ладно, Маринка, заболтался я, пойдём заценим твой
рыбачий талант. А пока надо взять с собой мясо, что вы нажарили, чай и остальное…Остальное включало в себя Владивостокскую водку и домашнее сало моего приготовления.
- Маринка – всё на тебе!
Луиза и Митрич  с устатку и от переполняющих впечатлений слегли на боковую, а мы  трое отправились на ленка. 
 

                Уроки гуру

   Уссури в верховьях - небольшая звонкая речка с заводями и плёсами. Вода поблёскивала серебром в свете звёзд и луны. На берегу мы развели костёр, поставили котелок Митрича для чая. В свете костра Витя возился со своими мастырками...
-  Вот, Маринка, тебе первый урок рыбной ловли - теоретический: всегда помни, что рыба не дура!  Дураками бывают только рыбаки, которые думают, что дура - рыба! - Витя многозначительно поднял вверх свой указательный палец, я переваривала услышанное, а Витька накрывал стол. Постелил на речные камни кусок старой, но чистой клеёнки, аккуратно нарезал сало, нюхая с удовольствием каждый нарезанный кусочек, хлеб разложил веером, жареное на костре с Митричем мясо, перемешал с пучком лука, а рядом букетиком водрузил пучок черемши…
- Витька, да ты – эстет!
- Эстет ни эстет, но водку пить должно быть приятно, это вам не самогон! И вот тебе второй урок рыбной ловли – практический. Никогда не рыбачь на сухую!
- Почему?
- Вот ответь мне на вопрос: когда ты выпиваешь, ты расслабляешься?
- Ну…- я не понимала, к чему клонит Витёк. Его логические умозаключения могли привести к неожиданным жизненным выводам…
- Расслабляешься, факт. – Витя философствовал…- Так вот, в этот момент ты как никогда ближе к природе, типа ты – часть природы и рыба - тоже её часть…И в этот короткий миг ты и рыба, как никогда, понимаете друг друга…
- Витя, а почему этот миг короткий?
- Да потому, что если после третьей последует четвёртая, то …
Витя сделал глубокую затяжку и закашлялся. Я молчала и внимала Гуру…
- То, что после четвёртой рыбалка откладывается до следующего дня…
Настало время рыбалки. Витька дал мне свою «мастырку», болотники и торжественно сказал:
- Маринка! Настал твой час! Помни! Рыба – не дура!
- Чего делать- то?
- На конце лески, посмотри, мышка самодельная, так вот, импровизируй так, что б ленок подумал, что эта мышка настоящая, плывёт себе по реке, и в ус не дует…  Да, чуть не забыл, для этого катушка есть…Хотя ленок в основном на всплеск реагирует, но чем чёрт не шутит…Серый, наливай!
     Я слилась с природой, как советовал Учитель, представила себе, что под корягой у берега стоит ленок в ожидании бедной плывущей мышки и закинула наживку. Крутила катушку с интервалами, как будто мышка тяжело ранена… На третьей проводке вдруг почувствовала рывок, сначала подумала, что удочка зацепилась… Я машинально дёрнула леску на себя, мотаю катушку, чувствуя нешуточное сопротивление…
- Витя, - кричу, - тут эпидерсия! Кажется, кто-то поймался! - Витька сорвался с места, отбросив роковую четвёртую стопку. Схватил удочку и начал вываживать…
- Ну, Маринка! Ты поняла, что значит быть рыбой? – Я стояла на берегу ошарашенная, удилище согнулось дугой, дрожало и дёргалось в руках Витьки…
- Что-то я не такой рыбиной себя представляла.
- Ты чего, сдурела! Да тут рыбина – ого-го!!! - После тяжких трудов Витька вытащил на берег ленка, ну просто огромного на мой взгляд.
- Ни фига себе! – Серёга стоял в задумчивости… Вить, а ты мне сказал, что на старой пасеке рыбачить бесполезно…
- Серый! Пойми, даже там, где нет рыбы, она есть! Маринка, вот тебе третий урок рыбной ловли! Ну, Маринка!  Такого красавца подцепила! – Витя уже разделывал рыбку у реки.
- Вообще-то, Витя, это ты его вытащил, я б не справилась!
- А это, Маринка, уже другие уроки.  Пошли в омшаник спать, утром уху сварим…
  Утром нас ждал сюрприз. Выпал снег. Деревья с нежной молодой листвой были покрыты белым холодным покрывалом. Под тяжестью снега они согнулись до земли. Всё выглядело сказочно нереально. Витька повёл нас на рыбалку. По заросшей тропке мы прошли к реке, где на берегу ещё дышал паром наш ночной костёр. Мне была выдана удочка с наживкой.
- Вот здесь половим, - сказал Витька, с удовлетворением оглядел место рыбалки, чуть ниже по течению, - По пять рыбок на брата нам хватит, потом варим уху из мелочёвки и вчерашнего ленка.
 Я расположилась у большой коряги и заводи. Витька с Серёгой перешли на противоположный берег и стояли напротив меня. Клёв был неплохой, я поймала уже пять рыбок, когда почувствовала, что поймала что-то большое, вытащила ленка, который сорвался с крючка и упал в воду мне под ноги. Жаль было терять такую добычу, и я, сев в воду, своей пятой точкой придавила рыбу. Витька с Серёгой услышали громкий всплеск воды с моей стороны, отвлеклись от своей рыбалки и наблюдали, как я, пошарив под собой, вытаскиваю руками рыбу…
- Серёга! Глянь, Маринка задницей рыбу ловит!
- Это же какая реакция должна быть! - констатировал Сергей.
- Не юродствуйте, мужики! Просто рыба сорвалась, я её прижала, - попыталась я оправдать свой необычный способ рыбной ловли. Но Витька с Серёгой уже громко хохотали…
    Пригрело солнце, с крыши омшаника струями лилась талая вода, с ветвей деревьев падали талые хлопья снега. Звуки капели и запах ухи разбудили Митрича.               
 - Да, Митрич!  Вовремя тебя девчата нашли. Засыпало бы снегом ночью, как зайца! – Витька виртуозно разбирал по косточкам голову ленка.
- А-а-а! -  разбудил таёжную тишину вопль Луизы. Она с ужасом смотрела на красного паучка, ползущего по руке. Вот он, энцефалит! – Луиза не шутила…
- Луизка, да это ж паук, маленький совсем,- Витька скинул паука с её руки.
- Тогда почему он красный? – у Луизы дрожал голос…
- Луиза! Он страшный, потому что красный.Он же маленький, вот так и защищается. Прапорщик у меня в армии тоже клещей боялся, так с кличкой «Энцефалит», наверное, до сих пор ходит…
- Вить, расскажи про прапорщика…

                Прапорщик «Энцефалит"

- Я служил на границе, здесь, в Приморье. Пришёл к нам на службу новый прапорщик, сам родом с Москвы, наговорили там ему об энцефалите, запугали, значит, мужика. Тот нас и спрашивает:
- Ребята, как, мол, энцефалит выглядит?
- Ну, товарищ прапорщик, по сути это клещ…
- А как выглядит клещ? – Все замолчали. Как прапорщику рассказать о внешнем виде клеща?
- Товарищ прапорщик! А вы крабов когда-нибудь ели?
- Ел, конечно, камчатских, друзья угощали во Владивостоке…
- Ну, вот так клещи и выглядят, на крабов похожи…
На следующий день прапорщик просит у командира двух автоматчиков для проверки постов.
- Зачем тебе автоматчики, - спрашивает командир.
- Дак, как же, товарищ командир, зачистку делать, энцефалитных клещей отстреливать. Я вам за один день заставу от этих тварей освобожу!
Как потом оказалось, прапорщик наш так и представлял себе энцефалитных клещей: огромными и красными, похожими на варёных камчатских крабов, сидящими на ветках деревьев, вытянув клешни в ожидании добычи…И кличка эта так к нему и приросла…Так и ты, Луизка, красного паучка испугалась!
- Вить, а ты сколько собирался здесь пробыть! Мы на брусничную гору с Луизой собирались сгонять. Хочешь с нами?
-  А когда я с вами куда не хотел? Сгоняем! Только вот Митрича в семью
возвернуть надо. В Ясное к Клавке заедем, в Чугуевку позвоним. Как ты, Митрич?
- Ребята! А я б с вами еще бы попутешествовал, можно?
- Ну а почему нельзя, поехали! – Так Митрич влился в наш коллектив.


                Брусничная гора

Луиза крутила баранку, её машинку подбрасывало на ухабах старой лесовозной дороги.
- Вот, Митрич, как познакомился я с Маринкой, так уже почти весь свой район объездил, как краевед! Такие красивые у нас места! Вот, сейчас направо свернём, и в гору будем подыматься, брусника там на самой вершине растёт.
   У подножия вершины на небольшом плато разбили лагерь. Поставили палатку, натянули тент над столом. Митрич вызвался варить борщ, Витька пошёл за водой -  рядом с лагерем звенел небольшой каменистый ключик.
- Маринка! Бегом сюда!  - кричал Витька.
- Что случилось?
- Беги, говорю!
Я подошла к ключу. Витька пошурудил ногой в небольшой заводи.  И вдруг через камни запрыгала рыба, поднимаясь вверх по течению.
- Вот, смотри, как рыба прыгает - это форель. Осталась в ручье после дождей, в реку не спустилась. Редко такое бывает после быстрого схода воды! К вечеру наловим с тобой на жарёху.
- Вить, как мы её ловить будем? Здесь и удочку некуда закидывать…
- Ведром, Маринка, ведром.
Я представила, как Витька носится за летающей рыбкой, как за бабочкой, и ведром, как сачком, ловит её, и рассмеялась.
- Ничего смешного! Запомни, для рыбака не важно, чем и как он поймал рыбу - главное, поймал! Ты вот, например, пятой точкой ловила, я, заметь, даже не удивился (Да, уж. Не удивился…Я вспомнила, как они с Серёгой дружно гоготали…) После обеда пойдём ловушку делать.
    Митрич сварил вкусный борщ, все с большим удовольствием пообедали. Витька вытащил из багажника Луизиной машины кусок фанеры, взял ведро, дал мне свои болотные сапоги.
- Это всё, что нам понадобится для рыбалки. Иди вниз по ключу метров
пятьдесят, потом через минут пятнадцать начинай подниматься, топчись хорошенько в каждой ямке и рыбу вверх выгоняй, я её там встречу.  Это будет тебе ещё один урок рыбной ловли!
   Болотники болтались на моих ногах, когда я добросовестно мерила шагами расстояние, определённое Учителем. Наконец, настал момент Х.  В ямке я увидела пять рыбок и ступила в воду, нарушая их покой. Моментально население водоёмчика взмыло в воздух.  Через камни рыба переправилась в следующую яму. Оказалось, гонять рыбу очень увлекательно, мною овладело даже что-то вроде охотничьего азарта. С каждой ямой стая летучих рыб становилась всё больше.
- Как же Витька их одним ведром поймает? – думала я, но не сомневалась, что всё будет гениально простым.  Вот из-за поворота я увидела конечную точку необычной рыбалки. Витька под углом к движению рыбы держал фанеру, а рыба, ударяясь об это препятствие, падала в яму, углублённую и обложенную камнями, в которой и стояло ловчее ведро. Таким образом, мы вернулись в лагерь с хорошим уловом, осталось почистить и пережарить два десятка рыбок.
    Начало смеркаться, в горах закат – удивительное зрелище!  Мы сидели вокруг костра и любовались угасающими красками дня. Луиза с тревогой смотрела на палатку.
- А что, мы в палатке спать будем?
- Конечно, тут все поместимся, а где ж ещё?
- Я буду в машине спать, с баллончиком, - заявила Луиза, - ваша палатка - ненадёжное укрытие.
- А чего ты боишься, Луиза? Тигров, медведей или клещей, тут определиться надо. Клещ, он ведь может и в машину заползти. А медведь… - Витька сделал паузу, закурил свой самосад, глаза его смеялись, а он с серьёзным видом продолжал, -  вот ты в туалет в кусты ходишь, Луиза, в какую сторону ты лицом сидишь, к лесу или к нам?
Луиза задумалась, определяясь в пространстве…
- Вить, конечно, к вам лицом, не задницей же к друзьям поворачиваться…
- А вот это ты зря. Сидишь так, а задница - то твоя неприкрытая остаётся, беззащитная перед тёмными густыми кустами. А вдруг там медведь? А вдруг он тебя как шлёпнет по попе, да поцарапает. Никакой врач тебе её не зашьет, потому, как когти у медведя огромные! -  Луиза с огромными от страха глазами слушала лекцию о технике безопасности, а Витька уже заливался смехом.
    На небе высыпали звёзды, стало прохладно. Решили раньше лечь спать, утром предстоял поход на гору. Луиза на переднем сидении свернулась калачиком, газовый баллончик был рядом – на панели…
… Маринка, вставай! - кто-то тормошил меня, сквозь сон я услышала Витькин шепот, - вставай, к нам медведи пришли…
Через щель в палатке мы наблюдали за двумя мишками белогрудками. Они открыли котелок и с удовольствием поедали борщ Митрича.
- Вот, гады, такой борщ сожрали! И не прогонишь их, вдруг мамка рядом, - звон посуды разбудил всех остальных обитателей палатки, у щели мы наблюдали за медвежьей трапезой.
- Как там Луиза? Хоть бы ума у неё хватило не выскочить из машины…
- Не выскочит, это единственное её убежище, - Витька, как всегда, был прав…
Мишки съели наш завтрак и обед, набезобразничали с посудой, обошли, обнюхивая, Луизину машину и скрылись в темноте. Сон, как рукой сняло, выждав некоторое время, Витька пошёл разводить костёр. Вот-вот будет рассвет, я первым делом решила проведать Луизу. Теплилась надежда, что она спала и не видела ночных гостей…
    Сквозь запотевшее стекло машины я увидела глаза… Круглые, наполненные ужасом Луизины глаза! Баллончик она прижимала к груди, волосы торчали дыбом, подбородок дрожал…  Она всё видела!
- Луиза, открой дверь,- я деликатно постучала в окошко,-  пойдём к костру. Луиза, как каменная сидела в машине, у машины собрались уже все, уговаривая затворницу выйти в люди…
- Вить, надо её как-то в общество вытаскивать, она сама не своя.
- Ничего, сейчас сама выйдет, клин клином вышибать будем, - Витя, как всегда, был полон оптимизма, он прилёг у машины и принялся шкрябать и постукивать поварёшкой под днищем автомобиля. Луиза в машине засуетилась, приоткрылась дверь, на полусогнутых ногах она вылезла из машины…
- Там кто-то под машиной… - прошептала …
Сочувствующий коллектив взял потерпевшую на поруки. Митрич преподнёс Луизе кружку с водкой:
- Вот, выпей, это поможет…
Постепенно взгляд Луизы приобретал осмысленность.
- Ну, рассказывай, Луизка, кого ты так испугалась, - Витька пытался по-своему оказать ей психологическую помощь,-  везёт же тебе, второй раз в тайге, а уже и тигру видела и медведей…Ты заметила, какие это милые были медвежата? А ты их баллончиком укокошить хотела… Изверг!
   На следующий день после похода на гору отвезли Митрича в Ясное, где дозвонились до его зятя, зять на радостях привёз нам 20 литров бензина, забрал деда живого и невредимого.
   Мы с Луизой тоже засобирались домой…По дороге нам придётся ещё три раза менять колёса, ночью Луиза перепутает сворот, и мы окажемся в Раздольном, выезжая из которого машина заедет в кювет, потому, что Луиза уснёт за рулём…

                ИВАНЫЧ

В следующий раз вырваться в Чугуевский район удалось только через три года. Луиза получила в наследство от тётки дом в Сочи и уехала туда навсегда. Так и разошлись наши дороги…
     В августе созревала голубика и можно было запастись ягодой. В путь отправились на джипе, за рулём которого был Александр Иванович, который не смог отказаться  от предложения съездить в тайгу за голубикой за чужой счёт.


                Голубичная марь

Знакомая дорога будила воспоминания былых похождений по тайге. Вот и Архиповка. На скамейке около дома сидел Витька. Мы остановились.
- Вить! Привет! Не ждал?
- Ну почему не ждал? Ждал! Вот на скамейке сижу, вас встречаю. А то опять будете за мной по тайге гоняться. Чай привезла? Мы куда-то едем? Погоди, рюкзак свой захвачу, - Витьку трудно было застать врасплох.
- Марина, он что, правда знал, что ты приедешь? – с сомнением в голосе спросил Иваныч.
- Может, и знал. Он ведь Витька-колдун. Шаманил, наверное, - я решила подыграть Витьке.
- Шаман, значит… - в задумчивости проговорил Иваныч.
    В Ясном заехали в Клаве с Серёгой, попили чай, Серёгу жена снарядила с нами за ягодой. А потом по пыльной грунтовке мы помчались до мари.
Иваныч рвался провести полноприводные испытания своего транспортного средства, наивно полагая, что 4WD– заветный проезд в самые неприступные уголки тайги. Мы проехали протоку вброд, практически, переплыли Уссури и оказались на большой поляне, где и начинались болота с вожделенной ягодой.
- Иваныч, бросай машину здесь, дальше нельзя, увязнем, - Витька вышел из машины и уже прикурил свою самокрутку.
- Витя! Ты можешь идти пешком, я же вижу дорогу, - Иваныч явно горел желанием прогнать своего коня по болоту.
- Иваныч, за трактором 17 км топать, ты готов? – Витя деликатно намекал Иванычу на глупость его затеи, но того уже никакая сила не могла остановить.
     Все вышли из машины. Взревел мотор и Иваныч понёсся навстречу приключениям.
Мы молча ждали, когда он застрянет, понимая, что его затея коснётся всех нас. Метров через двести от старта начиналась болотина со старой гатью, выложенной из листвяка лет пятьдесят назад, ещё в пору работы Заготконторы, а потом шла узкая тропа по краю болота. Туда-то и угодил лихач Иваныч.
   Машина быстро погружалась в вонючую жижу. Иваныч чесал затылок, в Витька ломал ветки на костёр:
- Пока Иваныч вытащит свою машину, мы чайку попьём. Маринка, где мой любимый чай?
- Витя! Какой чай! Надо вытаскивать машину!
- А я его предупреждал, нормальный водитель хоть дорогу бы прошёл прощупал…Я вообще предлагаю сначала за голубикой сходить, пока чистые и не усталые все.
- Так пока ходить будем, вдруг машину засосёт…
- Не засосёт твою машину. Здесь должно быть ещё твёрдое дно, не доехал ты до настоящего болота.
Витька выломал большой дрын и прощупал дно купели.
- Что я и говорил! Придём с мари, тогда и вытащим, если только кому-то не придёт в голову угнать твою машину, Иваныч. Представляешь, ты идёшь с ягодой, смотришь, а машину твою уже угонщики вытащили лебёдкой, грязь обтёрли и по газам!
Иваныч заметался по поляне.
- Придётся тебя оставить здесь сторожить наше имущество, - в глазах у Витьки плясали озорные чёртики.
- А вы мне ягоды наберёте, я же ради ягоды у жены отпросился.
- Пошли, Иваныч, пошутил я. Никто без тебя твою машину не вытащит, дохлый это номер…
   Дело шло к полудню, а тучи мошки-белоножки кружили над головами. Укусы её несравнимы с комариными. Белоножка «откусывает» часть кожи, после чего ещё долго зуд не даёт покоя. А уж если же она угодила в веко – опухший глаз гарантирован. Без накомарника на мари тяжко…
   Через пятьсот метров показались первые кусты голубики – синие от ягоды. Нельзя было отказать себе в удовольствии набрать и отправить в рот кисло-сладкую горсть таёжного лакомства. В дурманящем от багульника, застывшем августовском жгучем воздухе это, как глоток родниковой воды.
    Вскоре вышли на сам голубичник, казалось, не тронутый собирателями ягоды. Быстро наполнились вёдра. Ягода уже еле держалась и, достаточно было потрясти куст, что бы спелая голубика сама падала в ведро. Тропа, по которой мы шли, к востоку снова превратилась в подобие дороги. Слабо различимая в зарослях багульника и голубики, она петляла меж сухих стволов лиственницы и корявой берёзы.
- Витя, а куда эта дорога ведёт?
- Это очень старая дорога. Дед говорил, это древний путь к морю.
Потом был зимник одно время. А сейчас некоторые туристы на гору Сестра по ней ходят. Это только здесь болото. Через километр дорога поднимается в гору, идти легче, а по ключам можно выйти к Сестре, а она как раз напротив Облачной. Нужно возвращаться, наверное. Нам вытаскивать Иваныча ещё. Ночевать на болоте не хотелось бы…
А Иваныч, свернувшись калачиком, уже спал на двух огромных кочках.
- Иваныч! Подъём. Машину твою вытаскивать пора.
- Вы идите, я догоню, - пробурчал Иваныч, даже не приоткрыв глаз.
- Иваныч, ты в курсе, что если уснёшь в багульнике, то не проснёшься. Наркотический сон у тебя будет. В запрошлом году тут как раз один медведь так отключился… Дохлым нашли, - Витька любил подшутить с совершенно серьёзным видом, лишь смешинки в глазах выдавали его намерения.
Иваныч подскочил, смахнув остатки сна.
- Готовься к главному! Я за твой руль сяду, а ты толкать будешь.
- Это почему это, Витя!
- Потому, что всё, что можно было сделать плохого за баранкой, ты уже сделал…
  Солнце уже светило косыми лучами над верхушками деревьев, а машина ещё не сдвинулась с места. Облака мошкары стояли одной плотной вибрирующей стеной. Дымокур не спасал…
- Упавший духом гибнет раньше срока! – изрёк Витька, с удвоенной силой налегая с Серёгой на бампер машины.
Грязная, чумазая компания, казалось, хотела сделать невозможное. Но вот поддались первые полтора метра пути к спасению.
Мы все выбились из сил. А я думала о житейской Витькиной мудрости – после таких упражнений никому бы не захотелось идти на марь за голубикой.
 - Маринка, давай ты пойдёшь в избушку ужин готовить, костёр разведёшь, пока светло. А мы уж сами тут… - Витя, как всегда, думал на ход вперёд.
   Меня нагрузили посудой и продуктами, и я отправилась к месту нашей стоянки. Кое-как переправившись по перекату через Уссури, я оказалась на живописной поляне. Здесь стоял деревянный сруб, бывший когда-то Заготконторой, сюда раньше сдавали собранную ягоду. Взамен можно было получить вещи из Японии или деньги.
   В нём то и решили мы заночевать. Внутри были сколочены нары. Оставалось только накидать на них травы с лапником и относительный комфорт обеспечен. Срочно нужно было развести костёр. В тайге быстро темнеет, едва солнце зайдёт за сопки, как в лесу становится темно, как ночью.
   На краю поляны я нашла небольшой стожок сухой травы, и пока варился борщ, перетаскала, постелив на нары в избушку. За избушкой валялось несколько еловых чурок, их я тоже подкатила к костру. Борщ был уже готов, есть хотелось страшно, а ложки и тарелки были в машине. Длинными палочками я кое-как доставала капусту с картошкой из котелка, утоляя первобытный голод…
   Со стороны мари клубами поднимался молочный густой туман, а над костром на небе высыпали звёзды, такие близкие, что, казалось, до них можно дотянуться руками. Тишина… Лишь Уссури звенела на перекате, и звуки эти напоминали чей-то неспешный разговор, будто кто-то незримый рядом беседует с тобой. Постепенно тайга наполнялась звуками. Она жила своей первозданной жизнью…Где-то совсем близко ухал филин, хрустели ветки, лёгкий ветерок шевелил кроны деревьев и, шорох листьев был еле слышным аккомпанементом ночной песни тайги… Вдруг рядом по распадку прокатился отчаянный крик раненого зверя…
- Кого-то съели, - подумала я отстранённо, - значит, меня пока кушать не будут…- Я подбросила в костёр побольше веток, как-то жутковато становилось, а мужиков ещё не видно и не слышно…
   Внезапно свет фар вырвался из глубокой темноты ночи, послышалось урчание мотора. Машина Иваныча, казалось, прыгнула в водную пучину Уссури…
   В ночном тумане из машины вышли трое. Костёр отбрасывал их длинные тени к реке, от того их шествие казалось фантастическим и гротесковым и это было триумфальное шествие!
- Мы сделали это! – в эмоциональном трансе кричал Иваныч.
- Да, Иваныч! Без тебя этот вечер был бы скучным и унылым, - Витька,
вымазанный с ног до головы, был не менее рад счастливому исходу.
- Это было нелегко, - из уст молчаливого Серёги услышать такую тираду было удивительно. Всё говорило о том, что он тоже на пике небывалого душевного подъёма.
При разгрузке машины обнаружилось, что голубику забыли на мари…
- Завтра заберём, если медведь не сожрёт, - Витька уже переоделся и старательно привязывал верёвку к своим грязным штанам и штормовке.
- Как это сожрёт, Витя? – Иваныча волновала сохранность своей добычи.
- Легко. Ты что, Иваныч, думаешь медведи только мёд и малину едят? Они всеядны! Они едят мясо зверей и людей, насекомых, траву и едят голубику! Там, на мари кипит жизнь. Медведи едят всё! Олени, козы, приходят на марь есть сочную траву, где их поджидает тигр, чтобы пожрать их нежное мясо, с которым может подраться потом и медведь из-за добычи…Вот такой суровый круговорот в природе!
-А что ты делаешь со штанами?
- Вот, Маринка, мастырю. Все это к дереву привяжу и в реку брошу. Наутро чистая одежда будет – река сама всё постирает…
  Наконец все отмылись, пора было ужинать. Борщ восполнил суточный недостаток питательных веществ в организме. Мужики выпили водки, дабы снять напряжение. Мы сидели у костра и пили чай…Говорить не хотелось, каждый думал о чём-то своём…


                «Медведь»

- Пойду развешу свою одежду на стирку, - Витька первым нарушил молчание,- и дров наберу ещё, - он скрылся за кустами раскидистой ивы на берегу.
- И я пойду, - Иваныч вскочил с места, сгрёб в охапку грязные штаны и куртку и, пошатываясь, скрылся в темноте.
- Я спасть, спасибо, - Серёга отправился в избушку на соломенный топчан.
Я снова осталась в одиночестве. Из избушки уже слышалось лёгкое похрапывание Серёги, моя кружка с чаем остывала на пеньке, а я слушала звуки тайги. В коллективе это было уже не так страшно…
Со стороны реки вдруг раздался сдавленный вскрик, треск веток и всплеск воды. Я вскочила, прислушиваясь. Тишина...Что-то случилось…
Минута замешательства в полной тишине…
   В зоне видимости показался Витька. Он кряхтел и волоком тащил мокрого Иваныча к костру.
- Витька, что случилось? Иваныч жив?
- Да жив, жив. В отключке просто. Шайтан этот Иваныч, напугал меня до смерти…
А случилось вот что.
Иваныч не стал себя утруждать стиркой, и, следуя Витькиному примеру, решил оставить одежду до утра в реке. Он как раз прижимал свои штаны и куртку валунами в воде, как услышал шорох гальки за своей спиной. Из туманной темноты выплыла чья-то огромная фигура. «Медведь!» – подумал Иваныч, припомнив рассказ Витьки о всеядности зверюги. Иваныч сдавленно вскрикнул…
   Витька, доверив реке стирку своей одежды, собирал по берегу плавняк.Страшная картина предстала перед Витькиным взором в ночном тумане: огромный «медведь» завалил Иваныча в реке, его ноги и руки уже безвольно болтались по течению. «Предсмертный» вскрик Иваныча заставил Витьку действовать с риском для собственной жизни. Он отбросил дрова в сторону…
    Раздался треск веток. Иваныч увидел, как «медведь», схватив огромный дрын, угрожающе надвигался на него. В темноте поблёскивали маленькие злые глазки зверюги. Губы Иваныча шевелились в беззвучном крике, язык, как будто высох. Ноги не двигались, они словно приросли ко дну реки и уже не чувствовали обжигающий холод воды. «Сожрёт сейчас…» - это была последняя мысль в угасающем мозгу, он отключился…
   Витька в реке увидел одежду под валунами, которую принял за ноги и руки умирающего Иваныча…Сам Иваныч, лежащий на мелководье, уже не казался таким огромным…
   Рассказ Иваныча и Витьки, приукрашенный их плодами воображения, разбудил Серёгу. Наш дружный хохот в ночи определённо отогнал всех проживающих по Уссури медведей в другую среду обитания.
- Иваныч! А ты оценил, что я в рукопашную пошёл на медведя, чтобы спасти тебя? Я даже не успел подумать, что это – подвиг! – Витька явно гордился своей отвагой.
- Ничего я не оценил, я думал, что ты, то есть медведь, жрать меня будешь!
- А как ты думал! Медведя в лесу встретить – это вам не шутка! Надо было кричать что-нибудь или песни петь, медведь бы не подошёл к тебе.               
А так ты и медведя к себе близко подпустил, и меня до смерти напугал! Считай, что это была генеральная репетиция. Иваныч, ты, когда домой приедешь, рассказывать будешь, что в тайге нос к носу с медведем встречался?
- Ладно, медведи. Я, пожалуй, спать пойду. – Мне нужно было успеть уснуть до того, как эта мафия начнёт дружно храпеть.
   В избушке пахло сухой травой, прелостью и дымом. Быстро навалилась усталость, завернувшись в одеяло, я уснула…
   Щебет птиц и лучик солнца через маленькое окошко избушки разбудили меня утром. Компания всё ещё пребывала в царстве Морфея. Я разожгла костёр, поставила на огонь чай. Тайга просыпалась с радостными песнями птиц, приветствующих восход. Повсюду блестели капельки росы, сверкающие на солнце. Прекрасное утро, вкусный, с дымком, чай! Отличное настроение!
    Потом проснулся Иваныч. Оторвал шмат туалетной бумаги и с песней вошёл в кусты, выполняя Витькины инструкции.
    - О, я слышу, Иваныч уже медведей пугает по лесу. Пойду-ка и я, заодно одежду со стирки заберу. – Витька бодрым шагом направился в сторону реки.
    У Иваныча обнаружился неплохой песенный репертуар, где-то в стороне ему подпевал Витька. У костра пил чай Серёга…Вскоре на горизонте появился Иваныч. Он бегал вдоль берега и что-то кричал.
- Одежду потерял, - догадался Серёга, - Пойду, искать помогу…


                Правила хорошего тона

Пропажа так и не обнаружилась.
- Что же ты, Иваныч, камушками штаны прижал? Вот речка и прибрала их себе.
- Как это прибрала?
- В природе, знаешь, всё целесообразно! И если река решила прибрать штаны, значит, так надо! Вдруг где-то ниже по течению кто-то совсем без одежды, голый, холодный. А тут глядь – твои штаны плывут по реке, как подарок судьбы! Кроме того, в тайге за всё платить нужно, хотя бы добрым словом. Ты же, наверное, голубики нахапал и спасибо не сказал! Вот с тебя плату штанами и взяли. Скажи спасибо, что сам в реке не сгинул…
- Спасибо, что штанами! Так что ли, по-твоему? – Иваныч с сомнением смотрел на Витьку, а тот уже вошёл в раж. Глаза его блестели.
- Понимаешь, Иваныч, это ты думаешь, что тайга – ничья. В тайге, как и везде, тоже есть свой Хозяин.
- И кто это? Леспромхоз что ли?
- Нет, не леспромхоз и не тот, кто взял себе охот участок… Это Духи! Они живые и следят за всем, что происходит. За человеком следят, потому как он и есть главный пакостник!
- Это, Витька, твои шаманские штучки…
- Это - не штучки, Иваныч и не шуточки! Вот, скажи, у тебя дома курятник есть или огород?
- И огород есть, и курятник…Чего спрашиваешь?
- А вот представь. Пришли друзья к тебе в гости, огород вытоптали, клубнику сожрали, картошку выкопали и всех кур ощипали…Коту твоему пинка под зад дали, дома бардак навели, посуду побили… Я про жену молчу… Ты бы обиделся?
- Не пойму я, к чему ты клонишь?
- А вот к чему. В тайге тоже правила хорошего тона должны быть, как в гостях, чтобы Хозяина не злить. Пришёл – поздоровайся. Хочешь взять чего – попроси. Взял – поблагодари. Отдохнул – за собой убери. Иначе Духи обидятся. Вот мы ягоду на мари забыли, значит не захотела тайга нам её отдавать, пока ты, Иваныч, не поблагодаришь её, как положено. А штаны твои – это как предупреждение, выходит. Думаешь, почему люди в тайге пропадают?
- Да мало ли почему! Заблудились, например, – Иваныч всё ещё не мог понять, к чему клонит Витька.
- Заблудится в тайге просто так не может человек! Он за пакости свои блуждает, пока не раскается, потому и не отпускают его Духи домой. Или грибов-ягод без меры набрал, не поблагодаривши, рыбы, больше, чем съесть может, наловил, или зверя за зря подстрелил, или ещё хуже, детёныша убил! И расплата за это приходит рано или поздно! Вот, ты, Иваныч, ловишь рыбу?
- Ну, удочкой не ловлю, сети мы ставим на красную рыбу…
- Ага! Сети – запрещённое орудие лова. Браконьер ты, Иваныч! Вот и получаются у тебя такие катаклизмы в тайге: машину чуть не утопил, медведи тебе мерещатся, штаны потерял, без голубики остался – и это только начало!               
- Ну, медведи не только мне мерещатся. Кое-кому они тоже вчера привиделись, - парировал Иваныч.
- Кое-кому, - передразнил Витька, - Да я, тебя, голыми руками от разъярённого зверя спасал! До сих пор дрожу подсознательно, а в тебе ни капли благодарности! Вот сейчас на болото за ягодой идти, кто ты думаешь, от медведя наши вёдра отбивать будет? И не вздумай на машине ехать, на этот раз точно засосёт её…
   Иваныч задумался, а я решила сменить тему, пока Витку совсем не занесло.
- Вить, а как ты думаешь, после стирки твоих штанов рыба будет здесь ловиться? Хочу ухи к обеду сварить.
- Маринка, конечно будет и ещё как! После того, как Иваныч свои штаны в жертву принёс, клёв должен быть небывалый! Считай, мы ими абонемент оплатили! – Витьку трудно было сбить с курса в словесных баталиях…


                Месть духов

 Мужики пошли отбивать у зверей ягоду, а я наладила удочку и пошла на яму, которая была рядом с нашим лагерем. Вода на глубине была изумрудно-зелёного цвета, на поверхности играли солнечные блики. Вот и первый рывок. Небольшой ленок уже бился в моей побирушке.
- Спасибо, речка, за рыбку!
    Конечно, в Витькиных утренних речах было рациональное зерно, - думала я, - Не должен человек жить без уважения и почитания к природе. Не должен грабить, разрушать то, что не им создано.Но как научить его наслаждаться ароматом цветка, не срывая его,любить животных, не пряча их в клетки, говорить спасибо не только друг другу, но и деревьям, цветам, реке, камню? Вот это вопрос вопросов...
   Клёв и правда был отменным. На уху рыбы было уже предостаточно.
За время моей рыбалки костёр погас. Я подбросила веток и раздула пламя. Вот уже и вода с картошкой кипела в закопчённом котелке в ожидании самого важного ингредиента ухи – рыбы. Лаврушка, перчик – и пища Богов готова! Осталось подождать мужиков к обеду. До мари – полчаса ходу, уже скоро должны быть все в лагере…
    А в это время на мари события развивались совершенно драматическим для Иваныча образом. Самое большое потрясение он испытал, когда нашли вёдра с ягодой. Они стояли на тропе, полные голубики, за исключением ведра Иваныча. Его ведро было опрокинуто, ягода разбросана по траве, раздавленная и совершенно потерявшая товарный вид. Витька оторвал взгляд от этого удручающего зрелища и впился глазами в Иваныча. А он с мольбой - на Витьку, чувствуя в его взгляде приговор. Утренние речи Витьки о грехах перед природой постепенно занимали всё большую часть его мозга.
- Ну что, Иваныч! Доигрался ты! Вот теперь твоё браконьерство коснулось тебя на прямую, ох, и провинился ты, видать! Мстят тебе Духи!
- Витя! Что ты такое говоришь? Это вчера мы по темноте собирались, кто-то случайно моё ведро и задел, ягоду потоптал. Просто мне не везёт… - в голосе Иваныча уже не чувствовалось уверенности.
- Не бывает в природе случайностей! Для чего-то всё происходит!  Даже если ты думаешь, что что-то случайно вышло, ничего не меняет!
- Нужно мне ягоды всё равно набрать, я без неё не могу домой. Вить, давай на марь сходим ещё раз?
- Ну что с ним делать, Серёга! Придётся ягоду идти собирать. Один пойдёт – сгинет ведь. Бери своё ведро, Иваныч!
  Ведро быстро наполнилось голубикой. Иваныч порывался набрать ещё и штормовку, но Витька остановил его:
- Ну ничему тебя жизнь не учит, Иваныч! Не жадничай, бери, сколько унести можешь! Скажи спасибо кустам, что собрал вообще ягоду. Кто тебе всё нести это будет? Там ещё Маринкины вёдра стоят. Куртку вымажешь так, что никакая жена тебе её не отстирает. И потом, мошка тебя без куртки накусает, ночью спать никому не дашь – чухаться будешь.
   На обратной дороге решили передохнуть у небольшого притока Уссури, скорее ручья, вода в котором была красно-коричневого цвета.
- Вить, а почему вода такая? Её пить можно? – Иваныч решил проконсультироваться, дабы избежать ещё неприятностей.
- Пей, она прозрачная, просто дно такого цвета. Болото, что ты хочешь. – Витька с наслаждением курил, прислонившись к дереву, прикрыв глаза от удовольствия, когда раздался истошный крик Иваныча. Он катался по траве, потом затих и только стонал, закрыв руками правый глаз…
-  Иваныч, что случилось? – Витька пытался отстранить Витькины руки, чтобы наконец увидеть, что с ним…
- Всё Витя! Умру я сейчас, задохнусь. Пчела меня укусила, а у меня от них страшная аллергия… - Иваныч закатил глаза и сложил руки на груди, готовясь к последнему вздоху…Витька рассмотрел глаз Иваныча.
- Да не помрёшь ты! От пчёл, говоришь, аллергия? Вставай, тебя оса укусила. Обыкновенная оса!
- А откуда ты знаешь? – Иваныч приоткрыл уцелевший глаз.
- Пчела бы жало оставила, а у тебя жала нет, значит, оса. Тебя, Иваныч, хоть из дома не выпускай! Видишь, ты только собирался пожадничать, а тебе уже и оса в глаз! Под колпаком ты, Иваныч!
    Вскоре троица уже была в лагере. Нужно было собираться ехать дальше, но Иваныч при теперешнем макияже стеснялся показаться на людях.
-  Видишь, Иваныч, не случайно тебя оса шандарахнула. Есть повод остаться и ягоды добрать, и рыбы половить.
- А как насчёт жадности, Витя, про которую ты мне на мари говорил? - Иваныч с подозрением взирал на Витьку левым глазом.
- Иваныч, на мари как раз была жадность, вопреки здравому смыслу. А сейчас – чистый здравый смысл без примесей жадности. Урожай у голубики хороший, что же ей пропадать на кусту? Да и рыбалка есть – можно на яме помышковать сегодня. Тем более, ты за всё уже штанами своими заплатил. Тебя, Иваныч, мы, конечно, уложим спать, а то опять что-нибудь…

                ЭПИЛОГ

Это была последняя поездка к Витьке-Колдуну. Вскоре он похоронил жену Свету, продал дом в Архиповке, и с сыном переехал в другой район…
    После мы не раз приезжали в те места… Казалось иногда, что тайга тоже скучает и грустит о Витьке-Колдуне, как будто, уезжая, он забрал с собой частичку того радостного мироощущения и гармонии, которых нам так не хватает в суете городов…
   Перебирая старые бумаги, я наткнулась на свои записи двадцатилетней давности…

2010 год.