Невольный бизнес

  Событие, которое я хочу описать, случилось летом 1964 года, а точнее в конце июля. Оно связано с первым моим опытом заработка денег, с бизнесом, как говорят сейчас. Лето было теплое, и год выдался грибным.  Мать предложила мне  поехать на пару недель к бабушке в деревню, и была удивлена  тому, что я безропотно согласился. Деревня называлась Сологубовка и  от городка, где мы жили, находилась всего в двадцати пяти километрах.
Я перешел в одиннадцатый класс и находился как раз в том нигилистическом возрасте, когда отношения с родителями обостряются до предела. У меня появилась масса дел, которые представлялись  значительно важнее дел семейных и просьбы родителей часто встречали сопротивление с моей стороны. В этом случае мать, конечно, не знала, что у меня созрел важный план,  связанный с деревней. По нему мне нужно было заработать на продаже грибов не менее ста рублей, а лучшие грибные места находились как раз  в деревне. Задача была непростой, ведь это  приличные деньги, равные тогда средней месячной зарплате работающего человека, но я совсем не сомневался, что решу ее. Да и бабушку свою я любил и ездил к ней с особой охотой, совсем не связанной с  прелестью жизни в деревне, хотя и это имело место быть, а именно с ней.
Бабушка моя была маленькой, худенькой, одежда на ней всегда была сильно поношенная, но  чистая и аккуратно одетая, непременные атрибуты – платочек на голове и передник. Излучала она какое-то спокойствие и умиротворение, которого в реальной жизни не было.  Сейчас, много лет спустя, я понимаю, что меня привлекало соприкосновение с прошлым через ежедневное ритуальное чаепитие из старинного самовара на углях  с обязательным присутствием подружки за столом и неспешным разговором о бытие. Тогда мне их разговоры казались слишком бытовыми и наивными. Вот только сейчас я так не думаю. А еще, укладываясь спать, я каждый раз, как мне  кажется, встречался с вечностью, через бабушкин иконостас, занимающий полстены, с постоянно горящей лампадкой и ее благоговейным стоянием перед ним с лестовкой в руках. Засыпал я всегда быстро под  молитву бабушки и ее чуть слышное бормотание «Господи помилуй, Господи помилуй, Господи поми ….».
Как же бедно и скудно жили мы в то время. Сейчас тоже живем похуже окружающих нас народов, но тогда это была жуть какая-то. Финансовых накоплений почти никто не имел,  и жили от зарплаты до зарплаты, моя семья исключением не была. Сейчас, имея объективную информацию о жизни в других странах,  слово «жуть» употребляю смело, а тогда это так не казалось, поскольку сравнить было не с чем, все вокруг жили примерно одинаково. А от стран где «человек человеку волк», а не друг, как у нас, мы были отделены железным занавесом, и мало что об их жизни знали.  Кроме того мой отец, который был большим для меня авторитетом, время от времени говорил о своем довольстве  жизнью, объясняя тем, что мы жили лучше  его родителей.
 Незаметно для близких я превратился в юношу, начал  заглядываться на девушек и страстно захотел ходить на танцы во Дворец культуры, но в той подростковой рвани, которую я тогда носил, это было невозможно. Я мечтал о костюме и приличной обуви, хотя бы туфлях чешской фирмы «Цебо». В начале лета специально съездил в Ленинград  в гости к тете, чтобы походить по магазинам и прицениться. Оказалось, что как раз сто рублей помогли бы мне решить эту задачу. Конечно, до этого была попытка добыть нужную сумму  у родителей, но они о моем желании прилично одеться и слушать не захотели.   Ответ родителей  был коротким и простым: «Заработаешь – одевайся, как хочешь».
Вот я и решил заработать. Приехав в деревню,  первым делом уговорил своего давнего приятеля Шурку, белобрысого деревенского увальня годом младше меня, живущего в соседнем доме, составить мне компанию по торговле грибами. Набрать то грибов проблем не было, но вот чтобы выгодно их продать, необходимо было ехать в Ленинград на Невский рынок, а это почти три часа дороги в один конец с двумя пересадками автобус-электричка-трамвай. Чтобы нормально заработать, нужно было везти не менее как по две корзины каждому. Мы выработали такой план, с вечера набираем по корзине в лесу за речкой, а с рассветом набираем еще по одной в месте, которое я открыл только в прошлом году и его еще никто не знал.  Место это на склоне холма, который тянется вдоль деревни.  Леса на нем нет, а всего лишь мелкий осинничек, который издалека кажется обычным кустарником. В этом году на нем особенно много маленьких подосиновиков. Утренним семичасовым автобусом мы уже едем на вокзал.
Первые две наши поездки прошли без происшествий. На рынке я чувствовал себя как-то неловко и, стараясь продать грибы быстрее, кучки  делал чуть больше, чем у конкурентов, которых на рынке было предостаточно. Мои две корзины уходили  за час-полтора, может еще и потому, что  сверху я клал  молодые подосиновики, и  выглядело это очень аппетитно.  Шура немного жадничал, и мне приходилось его ждать, а иногда  помогать.
Бабушка наказывала купить докторскую колбаску или конфеты-подушечки. От себя я каждый раз покупал бублики с маком, уж очень они были вкусными с топленым молоком. Все это я там же у рынка в магазинчиках и приобретал. Двухчасовым автобусом мы с Шуркой обычно уже возвращались. Бабушка меня всегда хвалила, а заработанные деньги аккуратно складывала в Красном углу за иконкой Богородицы. В третью поездку случился небольшой инцидент, в общем-то, ерундовый, но почему-то болезненно мной воспринятый. Как всегда прошли через СЭС, заплатили за места. Только разложил на столе грибы по кучкам, как почувствовал на себе взгляд. Поднял голову - метрах в пяти от меня стоял пожилой интеллигентный мужчина в очках  и как-то очень строго, не отрываясь, смотрел на меня. Потом быстро подошел  и, размахивая пальцем правой руки буквально перед моим носом, громко произнес: «Это упущение ваших родителей!». Развернулся и пошел прочь.
Торговал я в этот раз совсем без настроения и в деревню возвращался без обычного энтузиазма. Приехав, первым делом пересчитал все заработанные деньги, их оказалось 74 рубля. Чтобы догнать до ста, необходимо было организовать еще одну поездку, а мне так почему-то этого не хотелось. Настроения не было даже идти на рыбалку, куда звал меня Шурка. После обеда я просто  посидел с ним во дворе, поговорили, а потом пошел в дом и в спальне начал читать журналы. Вдруг слышу голос матери, она, должно быть, приехала вечерним автобусом. Понятно, расспрашивает бабушку обо мне. Я прислушался. Та старается, хвалит, рассказывает, как я помогал пилить и колоть дрова, носил из колодца воду и вдруг проговаривается, очевидно, желая представить меня в самом лучшем свете:
- Ты знаешь Маша, заработал хорошие деньги!
Мать удивленно:
- Как? Где?
- В Питер ездит, грибы продает.
Я отложил журнал, насторожился, предполагая, что вот сейчас все кончится для меня плохо. Слышу голос матери:
- Грибов-то в этом году много, разве можно на них хорошо заработать.  И сколько?
- Я знаю? Но пачка толстая.
- Не верю мама, покажи?
Возникла пауза и я, поняв, что бабушка сейчас отдаст мои деньги матери, встал и быстро зашел в гостиную. Мать стояла спиной ко мне и считала  деньги, а бабушка, увидев меня, отвела глаза в сторону и стала поправлять скатерть на столе. Посчитав, со словами семьдесят четыре мать начала деловито укладывать их в свою сумочку. Я невольно удивленно воскликнул:
- Это мои деньги! Зачем ты их забираешь?
Мать резко повернулась ко мне. В ее взгляде и позе была непонятная мне агрессия.
- Я тебя родила, кормлю и пою. Твоих денег здесь нет, ты сплошь мне должен и
никогда не расплатишься.
Бабушка, всплеснула руками:
- Маша, что ж ты творишь?!
- А ты, мать, не вмешивайся. Я правильно говорю.
Свою мать я знал уже хорошо, поэтому не стал канючить, а просто пошел во двор, а потом к Шурке. Ему-то я вывалил все, разрядив свои эмоции. Деревня мне  была уже не нужна,  и на следующий день я уехал домой.
Удивительно, что моя проблема с костюмом и туфлями разрешилась буквально через два месяца. За лето я вырос на целых восемь сантиметров,  и мне естественно надо было менять гардероб, а еще  двоюродная сестра в конце октября выходила замуж и пригласила меня на свою свадьбу в Ленинград.  Мать не могла допустить, чтобы я плохо выглядел в глазах ее родни, и вынуждена была прилично одеть меня.
В дальнейшем я понял очень важную вещь. В жизни безотказно работает  закон, что если очень чего-то хочешь  то, приложив максимум возможных усилий, это что-то получишь обязательно.