Наташа

               

 Жизнь  с  тобой  сделала,  что  хотела.           А.  Миллер


   1

    Никогда  не  думал,  что  буду  так  часто  вспоминать  мои бессильные   руки  за  минуту  до  начала  инсульта.  Я  пытался  поднять  неподвижную  руку  и  понял,  что  она  не  двигается.  Ужас  сковал  мою  волю. Я  хотел  встать  и  рухнул  на  пол.  Дальнейшие  движения  совершались,  как  в  тумане,  хотя  сознание  не  терял,  только  речь.  На  шум  прибежала  Марина,  сразу  догадалась,  что  произошло,  и  вызвала  скорую  помощь.

 
    В  больнице  Марина  не  отходила  от  меня  ни  на  шаг,  ни  днем,  ни  ночью.  Спала  на  одной  кровати  со  мной.  Прошла  неделя.  Врачи  разрешили  вставать.  Постепенно  мои   силы  возвращались.    Но  я  не  мог  произнести  ни  одного  слова,  просто   нечленораздельно  мычал.


    Я  лишился  речи.  Врачи  хорошо  знали  свое  дело,  но  они  не знали,  как  вернуть  утраченную  речь.  Это  было  дело  специалистов.   Больных  «лечили»  нянечки:  «скажи  Оля!».  Марина  днем  работала,  а  вечером,  возвращалась  в  больницу.  Едва  ли  я  тогда  сознавал,  что  моя  жизнь  в  одночасье   сделала  крутой  и,  возможно,  опасный  поворот.  Никогда   она  не  будет  прежней,  счастливой,  все  изменится  и  не  к  лучшему.

   
    Я  думал,  вспоминал.  А  думать  было  бесполезно,  было  похоже  на  отчаянные  попытки   вспомнить  сон,  который  забыл.  Хотелось  закрыть  глаза,  расслабиться,  отдаться  на  волю  наплывающих  волн,  но  все  было  напрасно.  Какая-то  незримая  черта  отделила  меня  от  остального  мира,  в  котором  я  жил,  мыслил,  создавал  музыку .  Навалилась  бесконечная  тоска.
 

    Какая  пытка, когда  люди  меня  не  понимают.  Пытался  объяснить, - выходит  му, му  и  только,  написать – буквы  не  поддаются  письму.  Только  Марина  понимала  меня.  И  то,  после  инсульта,  позже  это  я  узнал,  больные   впадают  в  ярость, злятся,  ругаются,  матерятся,  ломают  ручки,  пытаясь  написать  свое  имя.


    И  я  тоже  в  ярости ругался,  но  у  меня  выходило   лишь  слово  «мать».  Марина  все  понимала  и  не  обижалась.  Я  забыл,  как  называется  врач,  который  учит  детей  и  взрослых  речи,  словам.   Но  в  моей  памяти  осталась  отметина  и  она  сработала.

 
    Я  как-то  гулял  по  тоскливому  больничному  коридору  и  заметил  на  стене  выставку  фотографий,  наподобие  стенгазеты. Внимательно   осмотрел,  прочел.  На  фото  были  отчеты  врачей  и  педагогов.


    Я  понял,  что они  сотрудничают  с  педагогическим  институтом   Драгоманова.  На  одной  из  фотографий  была  женщина -  логопед.  Вечером,  когда  вернулась  Марина,  я  не  мог рассказать  ничего,  просто  подвел   Марину  к   фотографии.  Марина  сразу  же  догадалась,  лишь  прочитав   слово  «логопед».


    «Надо  найти   специалиста – логопеда, -  сказала  Марина, -  завтра  же  позвоню».   И  случилось  чудо.  В  ту  же  секунду  прозвучал  звонок.  Звонила  знакомая  сотрудница  Марины,  Мила,  которая  прежде  никогда  не  интересовалась  делами  Марины.    Звонила   узнать,  что  случилось  со  мною.


   Марина  объяснила    суть  проблемы.  Оказалось,  что   эта   Мила   имеет  родную  сестру,  логопеда,  которая  преподает  в   институте   Драгоманова.        Так  мы  чудесном  образом  узнали  о  Наташе.


   Я  выполнял  все  врачебные  процедуры,  принимал  все  лекарства  и  благополучно  выписался  из  больницы.  Разумеется,  без  помощи  специалистов,  которых   в  штате  больницы  не  положено  держать.   Вообще-то,  положено,  но  дирекция  больницы  на   всем  экономит.


    Пришла  Наташа,  важная,  элегантная,  высокая,  как  Марина.   Мы  познакомились,  и  Марина   договорилась   о   плате  за  уроки.   Помню,  $5  за  урок,  недорого.

 
    -  Наташа  красива? -  спросила  меня  Марина  на  следующий  день.  Я  до  сих  пор  не  обращал  внимания на внешность  женщины,  которая   будет  меня  лечить.  Я  занят  был тем  как  ответить  на  вопросы – кивком   головы  или  знаком  согласия,  или  отрицания.
 

     -  Кивнул.  Пожалуй,  да, - и  подумал,  что  это  неважно,  а  найдем  ли  контакт,  еще  рано  судить.  Еще  подумал,  что  я  старше   Марины  на  9  лет,  а  мне  70,  выходит  Наташе,  приблизительно,  48  или  49  лет,  она   младше  меня  на  21 или  22 года.  Мысленно,  рассмеялся  - она  в  дочки  годится.

 
     Мы  с  Мариной  привыкли  спать  вместе,  даже,  когда  я,  после  обширного  инфаркта,  а  потом  и  операции  на  открытом  сердце,  приблизительно  в  65 лет  закончил  заниматься  сексом.   Но  всегда находились  способы,  как  получать  взаимное  удовольствие  от  любимой  женщины,  тем  более,  такой,  как  Марина.  Я  любил  ее,  а  она  любила  меня,  и  мы  не  прекращали  любить  друг  друга.
 
    Но,  после  инсульта,  после  больницы,  я  выселил  Марину   из  нашей  общей  постели  в  соседнюю  комнату.  Я  не  мог  уснуть,  мне  было тяжело –   это  обычное   дело  для  больного  человека.  Это  не  связано  было  с  Наташей.
   
               
    Наташа     начала   серьезно,   методически,   со  мною  заниматься.            Принесла  кучу  материалов,  картинок,  в  основном,  для  детей.    Она  похожа  была  на  учительницу.  Я  вспомнил,  что  она  преподает  в  институте.  Она   не  сомневалась  в  успехе,  я  же   сомневаюсь  во  всем.

   
    Мне  было бы смешно,  если   бы  не было так  грустно.  Я  по  природе  врожденный  пессимист,  но  отступать  было решительно  нельзя.    Я  мысленно  обратился  к  ней:  Наташа,  помоги  мне.  До  сих  пор  я  обращался  только  к  Марине,  ангелу  моему,  спасающему  меня  от  всяких  передряг.  Я  взмолился  горячо,  но  безмолвно. 


    И  Наташа  взялась  за  дело.  Она  приходила  ко  мне  дважды  в  неделю.  Старательно  учила  звуки,  учила,   как  выговаривать  слова.  Мы  с  ней  писали  диктанты.  Она  диктовала  поставленным  лекторским  голосом  разные  тексты  и  смешно  ставила  оценки.


   Для  меня  голос,  тембр,  был  исключительно  важен.  Я  не  мог  даже  слышать  визгливого  или  хриплого  и  гнусавого  голоса.  Марина  тоже   обладала  мелодическим  голосом,  и  я  удивился  приятному  голосу  Наташи.


    Словом,  мы  подружились.  Марина  была  рядом.  Еще  Наташа  делала   мне  массаж  языка.  После  инсульта,  язык  мой  отвердел,  стал  негибким,  Наташа  массировала  его.  Я  называл  эту  процедуру  «оральным  сексом».  Я  смущался,  вынимая  мои  вставные  зубы,  а  Наташа  посмеивалась  и  успокаивала  меня,   и  я  чувствовал  себя  древним   стариком,  вернее,  сестрой   милосердия.

 
    А  потом  мы  гуляли,  и  Наташа  заставляла  рассказывать,  отвечать  на  ее  вопросы.  С  трудом  я  пытался  произносить  звуки  и  слова.  Наташа  не  отступала  и  добивалась   желаемых  результатов.   
 
    В  свою  очередь,  я  спрашивал  ее  о  жизни  и  работе.  Сначала  неохотно,  а  потом  все  горячее  она  начала  рассказывать  всю  несчастливую  жизнь,  не  скрывая  подробностей.  Я  активно  реагировал,  задавал  вопросы,  участвовал  в  разговоре.


2
    Отец  Наташи,  Василий,  был  художником . Но  незадолго до того как  мы  с Наташей  познакомились,  он  умер.   Я  не  застал  его  в  живых,  но  Наташа  любила  его  и  часто  вспоминала  и  рассказывала  о  его  жизни.


   Его   жестокая   история   заслуживает    внимания,  чтобы  быть  описанной.   
Когда  началась  война, они  с  матерью  жили  в  Киеве.  Он  учился   в  художественной  школе,  и  далее,  окружение,    попал  в  плен  под  Киевом.
 

   Пленные  содержались  в  лагере  в  Дарнице.   Мать  Василия  пришла  в  лагерь  военнопленных  с  документами  и  доказала,  что 17 летний  Василий   и  есть  ее   родной  сын.  Немцы  отпустили   Василия  под  честное  слово.  Под  оккупантами   все  жили,  как  могли,  словом   выживали.

 
    Как  только  Киев  освободили,   Василия  арестовали  и  дали  10  лет лагерей.  Отсидел  от  звонка  до  звонка.  Если  бы  не  способности  художника,  он  бы  не  выжил.   Удача  сопутствовала  ему,  не  встретил  конвоиров – садистов,      Он  приспособился  делать  татуировки.   Уголовникам  нравились  его  тату.  Заказы  поступали  регулярно.  Уголовники  и  лагерное  начальство  были  очень  довольны.


    Василий  оформлял  клуб,   писал   лозунги,  плакаты,  как  положено  было  в   Совке.  Его обеспечивали  всеми  материалами.  Василий  работал не покладая  рук,  не  валил  лес,  а  только  благодаря таланту,  отсидел  свой  срок  без  карцеров,  в  тепле,  постепенно    доводя   мастерство  до  совершенства.


   Вышел  на  волю  не  сразу,  работал  в  поселке,  не  выдержал  без  жены  – женился,  а  когда  вышло  разрешение,  вернулся  к  матери.  Мать  Василия,  обвиняемого  в  предательстве,   держалась  до  последнего,  и  когда  он  вернулся   с  женой,  успокоилась  и  тихо  умерла.
 

    Василий  старался  не  думать  о  прошлой  своей  жизни, забыть,  как  сон,  как  ужасный  кошмар.  Он  устроился  в  художественный   комбинат,  хорошо  зарабатывал.   Родилась  Наташа,  через  5  лет младшая,  Мила.  Постепенно  жизнь  налаживалась.   Василий   полностью  углубился  в  работу.  Главное  обеспечить  достаток   в  семье.   Он  любил  дочерей,  особенно,  старшую,  Наташу. 

    Тем  временем,  Наташа  выросла  и  превратилась  в  стройную  блондинку  с  голубыми  глазами.  Она  хорошо  училась  в  школе,  занялась  плаванием  и  еще  в  школе  выполнила  норму  мастера  спорта.    Высокая,  красивая,  она  легко  поступила  в  педагогический  институт  Драгоманова,  окончила  с  отличием,  а  потом  и  аспирантуру.  Она  была  очень  правильной.  Ее  не  привлекали  гулянки,  танцульки,  алкоголь,  а  уж  секс,  она  не  знала  и  подавно.


3
    Когда   мы  с  Мариной  познакомились   с  нею,  она  уже   защитила  диссертацию  и  работала  доцентом  на  должности  профессора  -  читала  лекции  студентам,  готовила  группу  аспирантов,   имела  15 – летнего  сына.   Никогда  не  упоминала  о  муже,  как будто его  не  было. 
 
    
     Мне  нравилась  Наташа,  простодушная,  без  хитрости,  веселая,  улыбчивая,  в  тоже  время,  деловая  по-житейски  здравомыслящая,  но  не  решительная.   Невольно  сравнивал  с  Мариной.  И   видел,  какие  они  разные.

 
    Оказалось,  что  жизнь  Наташи    сложилась   не  так,  как  можно  было  предположить  отцу,  вероятно.    Все  началось  с   затяжной  болезни  матери.  На  Наташу,  как  из  рога  изобилия,  начались  сыпаться  трудности  и  проблемы.  Она  стойко  переносила   все,  без  жалоб.


   Главное  это  ухаживать  за  матерью,  потом  за  Милой.  Она  справлялась.  Но  вынуждена  была  подыскать  работу   с   более  высокой зарплатой.  Отец,  чтобы  заработать  побольше,  стал  чаще  бывать  в  командировках.   Жизнь   Наташи  стала   невыносимой.


    Тогда  возник  он,  будущий  муж.  Мать  Наташи  не  подготовила  дочь  к  будущей  сексуальной  жизни,  и  Наташа  не  догадывалась,  слабо  представала,   как сложится  у  нее  жизнь  с  мужчиной.
 

    Я  никогда  не  видел  мужа  Наташи,  но  представлял  по  рассказам  ее  зрелым  мужиком,  хитрым,  оборотистым.  Он  втерся  в  доверие  больной  матери,  помогал  ей,  как  будущий  зять,  много  обещал.  Мать  назначила  его  в  женихи  дочери,  и  он  терпеливо  ждал  согласия  Наташи.  Мать  настаивала   на  скорейшем  замужестве  Наташи.


   -  Что  тебе  не  подходит? -  спрашивала  мать – солидный  мужчина,  не  сопляк.  За  ним  ты  будешь,  как  за  каменной  стеной.  Он  обеспечит  нас,  всех  нас  на  всю  жизнь.


    Наташа  старалась  изо  всех  сил  найти  что-то  привлекательное  у  жениха.   Сначала  ей  нравилась  его  внешность  -  рослый  немолодой  мужчина,  обходительный,  разговорчивый,  пожалуй,  слишком   разговорчивый.    Наташе  нравилось,   что  его  глаза  загораются  при  взгляде  на  Наташу.  Она  не  умела  отличить  похотливого  взгляда  от  любования  женским  телом.  Она  была  юна  и  невинна.

 
    И Наташа  не  решалась.  Что-то  останавливало  ее.  И  отец  выбор  матери   не  одобрял.  Тем  временем,  мать  Наташи  умерла.  Таким  образом,  последняя  воля  матери  должна была быть  выполнена,  как  полагала  Наташа.   Наташа  очень  переживала,  горько  плакала,  она  любила  маму.


     Возникла  будущая  свекровь.  Будущий  муж  говорил  и  говорил.  Наташа  поддалась  уговорам  и  согласилась  выйти  замуж.   Она   не  знала,  что  ждет  ее  ад. 

    С  первой  ночи  он  накинулся  без  слов,  без  ласк,  подобно  горилле,   зверски  изнасиловал  Наташу.  Пришлось  вызвать  скорую  помощь,  чтобы   зашивать  поврежденные   органы,  такие  деликатные  и  болезненные,    нарушенные   грубым     вмешательством.   Это  был  акт  любви  в  понимании  мужа  Наташи.
 
 
    Тем  не менее,  она  простила  его  и  напрасно.   Он  сразу  переменился.   Он  стал  не  человеком,  а   холодной,  отчужденной,  враждебной  тенью.   Я  так    и  слышу  голос  Наташи.  Она  обращалась  к  нему  и  недоумевала:


    -   Зачем  ты  сюда  явился?  Почему  ты  выбрал  меня,  так  упорно  добивался   меня,  почему  я  должна  постоянно   слышать   твой  голос.  Почему  я  постоянно   должна  плакать  и  ненавидеть   тебя.    Этот  постоянный  ужас,  что  ты  одна,  и  вот  кто-то,  молча,  приближается  к  тебе  и  кладет  тебе  на  губы  жесткую  ладонь.

 
     И насилует  каждый  день.  Он  -  животное,  бешеный  зверь,  он  15 лет  распинает   меня  своей  похотью.     Жизнь   моя  опостылела  мне.  Я  давно  с  горькой  яростью  почувствовала  свою   ошибку.  Я  подала  на  развод   тотчас,  когда  увидела,  что  насилие  продолжается.
 
    -  Получается,  что   ты  в  разводе?


    -  Да,  но  продолжаю  жить   с  ним.


    -  Я  не  понимаю.  Почему?

    -  Но  этот  человек  умел   убеждать,  и  смог  убедить   меня  жить  с  ним  ради  сына.  Любовь  прошла,  так  и  не  начавшись, -   Ради    сына   я   согласилась.  Молча,  выдерживаю.  Такая  у  нас  любовь, - добавила  со  смешком.


    Я  сказал  Наташе,  медленно,  с  трудом  подбирая  слова:


-  Ты  поверила,  что  постоянное   насилие – это  любовь.  Ты  живешь  в  разводе  15  лет,  не  зная  любви.  Твой  сын   прекрасно   понял,  а  ты  не  решаешься  понять.


     Он  ни  разу  давал  деньги  на  жизнь,  на  ребенка.  Он  не  воспитывал  сына,  предоставив  матери  заботиться  о  ребенке.  Только  подарки  по  праздникам.   А  ты  не  хочешь  принять  положенные  тебе  алименты.   Твой  сын  прекрасно  все  видит  и  все  понимает.  Он  считает  его  отцом,  который  лишь  числится  и  живет  за  счет  матери.

   
    А  под  этим,  Наташа,  скрыт  страх,  решиться.    Ты  помнишь,  как  ты  не  решалась  выйти  замуж?  Посмотри  на   твою  «счастливую»  судьбу!   Она  удалась?   Решайся  же!  Пора  исправить  ошибку!  Пора   нынче  же  вечером  выставить  его  чемодан  за  дверь.  Не  молчи.   Молчание  -  это  тоже  предательство.


   Он  таксист.  После  смены  он  ложится  на  диван  с  бутылкой  водки  и,  молча,  пьет  или  говорит  одни  и  те  же  банальности.  Словесный  хлам,  полный  гнетущей  тоски,    к  которому  сводятся  его  разговоры.


    И  добавил:
 
    -  Наташа,   я  рассматриваю   это  как  предательство   твоей  жизни.  Ты    не  понимала,  что  происходит.  Ты  просто  ошиблась,  выбрала   не  того  человека,  и   расплачиваешься  жестоко.
 
     Наташа   тогда  не  рассказала  мне,  что  больна,  и   что  болезнь  эта  неизлечима.  Я  понял  бы  такое   равнодушие  к  своей  судьбе.  Она  давно  махнула  рукой  на  себя.


4
    А  пока  что,  Наташа   была  вроде  моей  сообщницы.  Оказалось,  я   уже  не  смогу,  как  прежде,  говорить  с  ней  о  Марине,  о  жизни  с  Мариной,  чем   я  восторгался  и  буду  дальше   восторгаться.  Теперь  Наташа   мне  представлялась  сестрой  милосердия   с  бинтами  для  первой  помощи  и  набором  всяческих  лекарств .

 
    Наташе  же  представлялось,  как  мы  с  Мариной  живем  в  любви  и  согласии  столько  лет,  и  нам  не  надоедает.   Она  видела,  как  я  любовно  отношусь  к  Марине  без  грубости,  без  пошлости,  доверительно,  без  оскорблений,  скандалов,   без  обид.
 

     У  нас  это  была  норма  жизни,  обычное  поведение.  А  Наташе  все  было  в  новинку.  Неудивительно,  что  Наташа,  как  показалось  мне,  влюбилась  в   меня.  И  я  размышлял,  что  делать.
 

    Как  сказать  Наташе,  чтобы,  не  дай  бог,  не  обидеть.  Как  доходчиво  объяснить  ей,   что  мы  с  Мариной  сроднились  за  нашу,   без  малого,  30- летнюю  жизнь .   Как  стали  единым  существом,  как  одинаково  мыслим,  читаем  те  же  книги,  уважаем  такие  же  ценности,  взгляды.


    Марина,  волевая,  решительная,  мудрая,  как  компьютер,   сильная  духом.   Как  часто  она  спасала  меня  от смерти!  Я  люблю  ее  и  не  собираюсь  изменить  ей!   Скорее  дам  на  отсечение  правую  руку!


    Я  не  мог  предположить  тогда,  что  Марина  знала  точно,  что  ждет  ее  в  ближайшем  будущем.   Знала  и  рассказала  Наташе,  и  Наташа,  в  свою  очередь,   рассказала,  что   тоже  лечится  от  рака,   и  просила  пока   не  говорить  мне.  Они  горько  и  долго  плакали.  И  дали  обещание  друг  другу  не  оставлять  меня  одного.  И  они  выполнили  это  обещание.


    Я  попробовал  во время  прогулки  изложить  ход  своих  мыслей  Наташе.  Она  не  удивилась,  похоже,  она  догадывалась,  каков  будет  результат.  Пока  же  я  понял,  что  Наташу  срочно  надо  спасать.


    В  свою  очередь,  я  предложил  план  действий.   Я  знал  со  слов  Наташи,  что  чемодан  с  его  вещами  приготовлен  и  стоит  рядом  с  входной  дверью.

 
    Раз  Наташа  сама  не  решается,  пусть  разрешит  своему  сыну  выставить  его  чемодан  за  дверь.  Сын   был   в  восторге  и  немедленно  осуществил  мой  блестящий  план.


    Впервые  за  много  дней  я  почувствовал  удовлетворение.   Я  победил.  Я  убедил  Наташу  принять  правильное  решение.  А  это  было  правильным  решением,  я  не  сомневался.  Я  радовался  за  Наташу  и  за  себя.  Как  будто   я  отбил  Наташу у   мужа    и  взял  ответственность   за  судьбу  Наташи   на  себя.


    Наташа   освободилась  от  рабства  и  тоже  радовалась,  как  ребенок.  Мы  с опасением  ждали  реакции  бывшего  мужа,  но  реакции  не  последовало.  Он  молча  покинул  поле  боя.


    Признал  свое  поражение.  Он   больше  не  хотел  бороться  за  Наташу.  Может  быть,  он  догадался,  что  Наташа  больна  и  со  спокойной  совестью  сгинул.  По  крайней  мере,  он  больше  не  встречался  на  моем  жизненном  пути.
 
    Наташа  повеселела.  По-прежнему,  мы  дважды  в  неделю  занимались  тренировками,  разговорами,  диктантами,    «оральным  сексом»  и  прочими  процедурами.    В  институте    по-прежнему,  она  читала  лекции  студентам,  печатала   статьи  в  специальных  журналах,  готовила  студенческие   конференции,  словом,  работала,  не  покладая  рук.


 
   Помню,  как мы отмечали  мой  день  рождения,  17  мая.  Мы  пригласили  Наташу,  моего  внука  Андрея,  в  те  времена  студента,   мою  бывшую  сотрудницу  по  Гипрограду   Лену,  с  которой  мы  проработали  свыше  20  лет,  и  которая  единственная  навещала  меня  в  больнице.
 
    Марина  устроила  шикарный  обед.  Мы  пили  итальянское  вино  Кьянти,  Андрей  снимал  на  видеокамеру,  Марина  рассказывала  анекдоты.Мы  веселились,   нам  казалось,  что  так  будет  всегда .Приближалась  весна,  Наташа  устала.  Я  подумал,  не  пригласить  ли  Наташу  отдохнуть  в  нашем  сельском   доме.

 
5
     Дело  в  том,  что  мы  с  Мариной  имели   загородный  дом  в  часе  езды  от  Обухова  и  участок  земли .  Летом,  на   выходные    с  утра   мы  с  Мариной  на  своей  машине  ездили  в  село  Красна  Слободка,  где   на  пригорке  стоял  наш  домик,  окруженный  садом.  Мы не  упускали   возможности  поработать  на  огороде  и  по  дому.


    Это  был   наш   самый  привычный  летний  отдых,  за  исключением  поездок  за  границу  с  отдыхом  на  море.  Мой  инфаркт  положил  конец  заграничным  путешествиям.
 

    После  инсульта,  когда  я  перестал  работать,  и  когда  появилась   Наташа,  мы  с   Мариной  пригласили  Наташу  провести  свой  двухмесячный   летний  отпуск   на  нашей  даче.


   Наташа,  как  преподаватель,  имела  такую   возможность  и  с  радостью  согласилась.   Марина  тоже   радовалась,  поскольку    появилась  возможность  отправить  меня  в  село  на  свежий  воздух,  а  не  ездить  по  выходным  дням.  Марина  руководила  проектным  бюро  и  напряженно  работала,  приезжая  только  по  выходным.
 

    Так  мы  прожили  3  года.   Мы  подружились,  особенно  я,  потому  что  радовался  успехам   нашего  с  Наташей  лечения.   Я уже  сносно  разговаривал,  пока  медленно,  но  отвечал  на  вопросы,  как  называла  Наташа, -  адаптировался  к  жизни.


    У  нас  началась  новая  жизнь,   и  ничто  не предвещало   беды .  Но  беда  пришла  нежданно.  Марина  заболела.  От  меня,  по  обыкновению,   все  всё  скрывали  до  последнего.

 
    Может  быть,  на  Марину  повлияла   обстановка  нестабильности.  Шел  2012  год.  На  Украине  сложилась  политическая  обстановка   неуверенности.  Выбрали  президентом  Януковича,  в  прошлом бандита.  Он  начал  назначать  бывших  своих  друзей -  бандитов  на  ответственные   посты  и   переселять  в  Киев.  Повсюду  руководили  Донецкие.   Стало  очень  трудно  работать.


    На  Украине  и  так  процветала  коррупция,  а  теперь… Марина,  как  предприниматель,  отвечала  перед  людьми.  Она  ненавидела  откаты,  поборы  чиновников.   Многократно    возросли  взятки.  Марина   стала   нервная.

 
    У  предпринимателей   снижалась  зарплата,  хорошие  специалисты  отказывались  работать.     Мы  с  Мариной  видели  это  и  не  раз  предсказывали,  что  будет  восстание  против   Януковича,  нас  ждут  плохие  времена.  Но,  когда  Марина  рассказала  о  своей  болезни,  я  забыл все  остальное. 


6
     Марина  рассказала  не  многое.  Она  обратилась  в  специальную    клинику.  Врачи  проделали  нужные  анализы   и  определили     диагноз:  Рак  на  ранней  стадии.    Будет  несложная  микрооперация  по  удалению  опухоли,  а  потом  увидим.  Может  быть  химия.


     Марина  была  настроена   по-боевому,  без  паники,   сдаваться  не  собиралась.    Больше  того,  она  собиралась  работать,  как  обычно,  без   каких-то  перерывов  на  лечение.  Может  быть,  она  и  делилась  с  Наташей,  мне  неизвестно.  Как  выяснилось  позже,  она  договорилась  с  Наташей,  что та  не  оставит   меня  одного.


    Я  только  старался  облегчить  жизнь  Марины,  мыл  посуду,  делал  уборку,  покупал  продукты.  И  пытался  не  думать,  что  ждет  меня  в  дальнейшем.  Марина  никогда  не  жаловалась,  не  плакала,  не  сетовала  на  судьбу.  Это  не  было  в  характере  ее.   Казалось,  что  ее  заботит  только  работа.  Она  была  полностью  погружена  в  архитектуру.

 

    Я  вспоминаю  весну  2012.  Как  далеко  это  время!   Марина,  Наташа  и  я  в  Красной  Слободке.  Цветет  сирень.   Андрей  со  своей  женой  приехал  и  под  руководством  Марины    вскопал  небольшой  огород.


    Мы  посадили  рассаду,  а  потом  выпивали,  ели,  веселились,  словом,  отдыхали   на  природе.  Когда  у  Наташи  закончились  лекции,  мы  с  Мариной  и  с  Наташей  приехали  в  Слободку  на  все  лето.
 

    Каждое  утро  начиналось  у  меня  с  обливания  водой  из  колодца.  Колодец  был  глубокий,  температура  воды  в  колодце была постоянной до  12  градусов  по С.

 
     Я  насосом  наполнял    ведро  и  опрокидывал  на  голову.  Эффект  был  поразительный!   Никакой  зарядки  после  этого  не  требовалось.  Наташа  наблюдала  и  только  ахала.  Она  совсем  не  переносила  холода.


     В  качестве  зарядки,  я  наполнял  водой  из  колодца  ведра  насосом  и  относил  на  кухню.  Это  наш   запас  питьевой  воды.  Воду  для  поливки  нагревали  на  солнце  и  оставляли  на  отмостке  на  вечернюю  поливку.  А  потом  мы  с  Наташей  завтракали.  Наши   вкусы  совпадали:  овсяная  каша,  творог  и  кофе.
 
 
    После  завтрака  время  работы.  В  зависимости  от  погоды,  сезона  находилась  разная  работа:  в  саду,  на  огороде,  в  доме.  Поспевал   урожай:  сначала  появлялась  клубника.   В  саду  надо  было  срочно  снимать    черешни,   вишни,  абрикосы,   летние  сорта  яблок,  алычу,  позднее  орехи  и  яблоки.   И  срочно  перерабатывать  и  консервировать.  Мы  не  успевали,  но  не  огорчались. 

 
    В  обед  Наташа  ежедневно  варила  овощной  суп.  Я  помогал  ей.  Она  чистила  овощи,  а  я  нарезал  их  в  кастрюльку.  После  обеда  -  отдых,  затем  -прогулка  или,  если  пляжная  погода,    лежать  на  берегу  озера,  плавать  и  купаться  и  загорать.  Мы  все  делали  вместе.  Наташа  ни  на  шаг  не  отпускала  меня  одного.

 
    После  ужина  мы  читали.  Наташа  набросилась  на   книги,  которые  мы  привезли  в  Слободку -  старые  литературные  толстые   журналы.  Я  обнаружил,  что  Наташа  почти  ничего  не  читала  того,  чем  интересовался  я.  И  я  подсовывал  ей  журналы,  в  первую  очередь  интересные  мне.   Каждый   вечер  Наташа   мыла  посуду.  Она,  смеясь, надевала  на  меня  фартук,   и  я  вытирал.   В  доме  царил  дух  покоя  и  мира.
 


7
    Марина  звонила  нам  каждый  день  и  приезжала  на  каждую  субботу  и  уезжала  в  воскресенье.   В  субботу   мы  с  Наташей  с  нетерпением  ждали  Марининого  звонка  и  на  нашей  машине  утром  встречали  Марину  на  конечной  автобусной  остановке.


   Ехать  до  дома  надо  было  недалеко -  15  минут.  Обычно  Марина  везла  много  вещей,  покупок,  продуктов,  гостинцев,   непременно,  кьянти.   Мы  подвозили  ее  на  машине.
 
 
    Возникало  ощущение  праздника.  Марина  рассказывала  нам  новости,  перемежая  с  анекдотами,  которых  она  знала  великое  множество.

 
    Например,  подшучивала  над  Наташей,  намекая,  что  они  обе  высокие  женщины,  а  я  ростом  не  вышел,  Марина  часто  повторяла  анекдот,  что  большая  жена  может  пригодиться  летом  для  тени,  а  зимой  для  тепла.  Мы  веселились  и  смеялись.


    По  субботам  еду  готовила  Марина,  выдумывая  разные  блюда.   Праздник  продолжался.  Мы  пили  кьянти,  потом  гуляли  по  лесу, и  воспоминание  о  чувстве  счастливого   покоя,  испытанного  мною  тогда  не  оставляет  меня до  сих  пор.


    Перед  вечером  Марина,  вздыхая,  собиралась  уезжать.  Мы  с  Наташей  подвозили  ее  на  машине  и  ждали,  пока  приедет  автобус  на  конечную  остановку,  когда  Марина  разместится,  и  долго  махали  руками  вслед  отъезжающему  автобусу.

 
    Вечерело,  затихало  все   в  Слободке.    Мы  садились  в  машину,  но  долго  не  включали  двигатель,  стараясь  продлить  праздничное     присутствие   Марины.  Всегда  возникало  чувство   досады,  что  она мало  побыла  с  нами.
Все  время  Марина  лечилась,  не  прекращая  работы.  Ей  сделали  операцию  в  клинике,  а потом  курс  химии.

 
    В  результате   все  ее  чудные   волосы  выпали.  Ей  пришлось  заказать  парик.    Мы  с  Наташей  утешали  ее,  как  могли.  Она  стоически  перенесла   мучительные  испытания,  выпавшие  на  ее  долю.  Не  рассказывала  ничего,  даже  нам.  Сыпала  анекдотами,  смеялась,  как  ни в  чем  не  бывало.

    По  отдельным  признакам   мы  видели,  что  она  скрывает  приступы  боли,  и  жалели  ее.  Во  всяком  случае,  Наташа  догадывалась.  Я  же  находился  в  неведении  и  просто  жил  и  наслаждался    в  окружении  природы   и  Марины,  и  Наташи.   Таким  запомнилось  мне  последнее  лето  2012  года.


    Незаметно  пролетело  лето,  настала  осень.  Пора  было  возвращаться  в  Киев.   За  лето   мы    заготовили  массу  банок  с  консервацией,  и  Марина  целый  день  паковала  их  в  коробки,   а  мы  с  Наташей  складывали    коробки   в  машину.   Весь  снятый  урожай  Марина   разделила  по-братски.   Машина   оказалась   заполненной  до  отказа.
 

    Шел  небольшой   дождь.  Чувство  щемящей  грусти  охватило  меня.  Марина  заперла  наш  дом  на  ключ  и  с  Наташей  пошла  прощаться  с  соседями.  Я  сам  сел  за  руль  и  вывел   машину    из  ворот.  Марина  с  Наташей  сели  сзади,  и  мы  тронулись.  Я  привык  проводить  все  время  с  Наташей,  но  сейчас  мне  предстояло  жить  без  Наташи.  Я  загрустил.


    Марина  по-прежнему   руководила   архитектурным  бюро   и   напряженно  работала.  Врачи  сообщили  радостную  новость:  в  результате  лечения  опухоль  исчезла.  У  меня  отлегло  от  сердца.  Марина   боролась  и  победила.
 

 
8
               
    У  Наташи  начались  лекции,  и  она  приходила  к  нам  не так  часто  как  прежде,  но,  довольно  систематически.  От  платы  она  давно  отказалась,  и  мы   поддерживали   больее,  чем  дружеские  отношения.


  У  нас  сложилась  традиция  -  по  воскресеньям    обедать  у  нас  на  Печерске.
 

     Марина,  как  когда-то  в  Слободке,  готовила  еду.  Но  она  была  хозяйкой  на  этой  кухне  и  она  изготовляла   разные  блюда, даже  выпекала  любимые  мною  пирожки .


    Это  была  торжественная  трапеза  с  вином  и  с  застольной  беседой.  Я  развлекал  Наташу  моими  певцами.  В  бытность  мою  певцом,  я  собрал  неплохую  коллекцию  знаменитых  оперных  теноров,  записей  опер  и  фильмов  в  участием  итальянских  мастеров  пения.


  И  с гордостью  демонстрировал  Наташе  мои  знания  в  этой  области.   Она  живо  интересовалась  серьезной  музыкой,  и  я,  почувствовав  этот  интерес,  разливался   соловьем.  Давно  уходила   спать  Марина,  а  я  продолжал   объяснять   Наташе  разницу  между  открытым  и  прикрытым  звуком  при  пении.
 

    Так   беззаботно   мы  и  жили.  Но  я  не  думал,  что  подступает  беда.   Наступил  январь  2013  года.
 

 
    Марина,  как  обычно,  вечером   вернулась  с  работы.  Как  обычно,  мы  поужинали,  и  она  сказала,  что  болит  голова,  приняла  таблетку  и  немного  полежит.  Я,  как  обычно,  помыл  посуду  и  зашел  в  комнату,  чтобы  узнать,  не  прошла  ли  голова.  Головная  боль  не  утихала.


    Я  заволновался  и  попросил  Марину  вызвать  скорую.  Бригада  скорой  помощи  приехала  быстро,  сделали  укол  и  подождали.  Боль  не  прошла.  Новый   укол.  Безрезультатно.  Фельдшер  вызвал  специальную  бригаду.
 
 
    Марина  не  отрываясь  смотрела  на  меня.  Это  лицо  -  с  прекрасными,  печальными  глазами.    Я  ощутил  тоску  близкого  расставания.  Мы  оба  молчали,  это  было  прощание.    Врачи  старались,  делали  все  новые  и  новые  попытки.  Видя  тщетность  попыток,  они  отвезли  Марину  в  больницу.   Призрачная   надежда  оставалась.

 

   Всю  ночь  я  думал и  вспоминал.  И  лучшим  счастьем  в  мире,  если  можно  было бы,   не  оставлять    Марину.  Я   вспоминал  обычное,  сотни  раз  произносимое  слово  «жена»,  как  вспоминал  ее  всегда  в  трудные  минуты.


    Я  сознавал,   что  спасти  ее  мне  не   дано.   Это  осознание  на   миг  стало  самым  горьким  в  моей  жизни -  миг,  когда  не  умом,  не  мыслью,  а  глазами,  кожей,  костями  ощущал  я  злую  силу  и  неотвратимость  судьбы.


    Была  моя  жизнь,  моя  любовь,  моя  счастливая  судьба,  -  была  и  прошла.


    Утром  я  позвонил  Наташе  и  от  нее  узнал,  что  Марина  умерла  той  же  ночью.   Оторвался  тромб и  закупорил  артерию.  Я  впал  в  прострацию,  ничего  не  понимая  и  ничего  сознавая.   И,  как  никогда,  чувствовал  свое  одиночество   и  не  думал,  как  жить  и  надо  ли  дальше  жить.

 
 
    9

    Наташа  взяла  на  себя  все  заботы  о  дальнейшем,  включая  похороны  и  поминки,  привлекла  Леночку,  давнего  моего друга  со   времен  работы  в  институте  Гипроград. 

    Я  спросил  у  Наташи:

     -  Как  мне  жить? 

     -  Я  перееду  к  тебе,  - просто  ответила  она.  И  рассказала   про обещание  данное Марине, не  оставлять  меня  одного  в  дальнейшей  жизни.

    -  Ты  не возражаешь?  -  Я  не  возражал. 

    И  добавила  негромко:

      -  Ты  помнишь,  что  я  больна  и больна  серьезно?

      -   Я  помнил.

    Не знал  только,  что  Наташе  жизни  осталось  всего  лишь  на один  год.  Наташа  была  православной  верующей,  верила  в  бога,    ходила  в  церковь  на  литургию.


    Я  же  - еврей,  атеист.  Изучал  разные  религии,  православие  начисто  отвергал.  Но  считал  религию  личным  делом  и  никогда  не  спорил  с  Наташей  на  эти  темы.


    Наташа  свято  верила,  что  не  умрёт.  Она  лечилась  у  ученого  профессора,  который     регулярно  бывал  за  рубежом  и  привозил  очень   дорогие   лекарства.


    Так  мы  начали  жить  с  Наташей  в  нашей  с  Мариной  квартире,  но  без  Марины.  Вместо  «медового»  месяца  у  нас был месяц  траура  по  Марине.   Я  уступил  мой  диван,  где  спал  в  большой  комнате,  Наташе,  а  сам  перебрался  в  маленькую  на  пустовавшее  кресло-кровать  Марины.


     Старались  заниматься  делами.   Мы  с  Мариной  являлись  совладельцами  фирмы  «АВСД»  -   архитектурного   проектного   бюро.   Марина   была   генеральным  директором.    На  текущем  счете  фирмы  остались  деньги:  невыплаченная  зарплата  бухгалтеру  и  самой  Марины.


   В  связи  со смертью  Марины,  банк,  по  правилам  банковских  операций     заблокировал  счета  фирмы  на  полгода.   Поскольку  я  остался  владельцем,  получил  право    после  разблокировки  счетов  фирмы,  снять  деньги  и  выплатить  долги.  Я  так  и  сделал.

 
    Надо  сказать,  что  без  участия  Наташи  и  бывшего  бухгалтера  Марининой  фирмы,  я  бы  не  смог  этого  сделать.  Я  не  мог  написать  толком  документа,  заявления.  Во  всем  помогала  Наташа.

 
   Когда  мы  выплатили  все  долги, остались  деньги,  которые  я  дал  Наташе  на  лечение.  По  нашим  расчетам,  казалось,  на  полтора  года  мы  обеспечены.


    Мы  вступили  в  наследство,  оставленное  Мариной:  квартира  и  машина.  Квартира  автоматически  перешла  в  мою  собственность  как  мужу.  А  с  машиной  пришлось  повозиться,  не  мне  а  Наташе.
 

     Она  среди  своих  знакомых  обнаружила  (а  она  знала  многих)   своего  человека -  начальника  МРЕО,  и  он  устроил  без  всяких  взяток  это немыслимое  дело.  Мне  пришлось  только  приехать  с  Наташей  на  своей  машине,  подождать  немного,  расписаться   и  получить  техпаспорт.

 
    Я  упоминал  где-то,  что  Наташа  оказалась  практичная  и  здравомыслящая.  Я  старался  не  сравнивать  ее  с  Мариной  -  слишком  разные  были, -  а  приспособиться  к  Наташе.  И  она  изо  всех  сил  старалась  такому  же.


     Я  хотел  ее  приучить  ко многим  вещам,  опробованным  в  жизни  с  Мариной.  Например,  не  кричать,  не  скандалить,  не  злиться,  а  наоборот,  прощать   друг  друга,  и  другим   правилам,  к  которым   мы  привыкли.  К  моему  удивлению,  Наташа  приняла  все  эти  правила,  необходимые  для  нормальной  жизни,  и  неукоснительно  их  выполняла.  Она  изменилась.


    Остался  вопрос  с  сыном   Наташи.  В  это   время  он  был  студентом   педагогического  института Драгоманова.  Наташа  пристроила  сына  к  себе,  следила  за  успеваемостью,   а  он не  замечал  ее,  или  не  хотел  замечать.


  Странный  он  был.  Я  видел,  что он  стыдился   матери,  не  слишком   любил  ее,  неохотно  помогал,  когда  просила.  Только  раз  он  одобрил  ее,  когда  она  решилась  выставить  своего  неудачного  мужа,  отца  ее  ребенка,  за  дверь.  Когда  Наташа  переехала  ко  мне,  он  остался  жить  в  квартире   Наташи  и  был  доволен  этим.
 

  10

    Тем  временем,  Наташа  обустраивала  нашу  квартиру   по своему  образу.  По-своему  раскладывала   вещи   по  полкам  и  в  кладовках,  по-своему  расставляла  фотографии в  рамках.  Мне  это  не  мешало,  не  раздражало,  лишь  бы  было  чисто.  Наташа  была  помешана  на  чистоте,  ежедневно  убирала  квартиру,   часто   вызывала   сына  помогать.

 
     Я  поближе  познакомился  с  ним:  серенький,  мало  развитой  паренек.  Он  постоянно  молчал  и  явно  давал  понять,  что  в  чьих-то  советах  не  нуждается,  и  сближаться  далее  не  намерен.    Я   почувствовал   облегчение  и  сосредоточился  на  Наташе.


    Впервые  я   подумал,  что  Наташа  счастлива,  несмотря  на   непреходящую   боль  моей  утраты.  И  я  стал  думать  о  Наташе.  Казалось ,  что  я  понимаю   ее,  может  быть,  лучше,  чем сегодня она сама  себя   понимает.

 
    Зарплата  Наташи  оставляла  желать  лучшего,  несмотря  на  должность  доцента.  Денег  катастрофически  не  хватало.  Она  постоянно  сушила  мозги,  где  перехватить,  у  кого  занять  до  зарплаты.

 
 
      А  сейчас  я  могу  помочь  ей  и  помогу.  Но  неужели  это   расчет?  Полезли  нехорошие  мысли.   Я   неотрывно   думал.    Я  ощутил  себя  истерзанным   комком  плоти,  которым   и  был  ныне,  и  которого   не  раз   Марина  вытаскивала    из  лап  смерти.   То,  что  раньше   причиняло  боль,  сейчас   стало  воспоминанием.

 
    Я  вспомнил   мое  обещание  дать  на  отсечение  правую  руку.  Теперь  таких  жертв    не  требовалось,  наоборот,  Наташа  выполняла  обещание  Марины  не  оставить  меня  одного.


    Все  последние   годы  она   терпеливо  ждала  меня,  несмотря  на  то,  что  я  далеко  не  молод.  Что  я  могу  дать  50- летней    женщине,  кроме  уважения  и  любви.  Я  не  забыл  наш  «оральный  секс»,   как  мы  с  Наташей  говорили  о  жизни,  как  я  уговорил  ее  уйти  от  мужа  и  перевернуть  свою  жизнь  и,  тем  самым,  взял  ответственность  за  судьбу  Наташи  на  себя.
 

    Как  бывает  трудно  ответить   за  самые  простые  обещания,  которые,   зачастую,  мы  даем.   Я  чувствовал   безжалостное   погружение  в  глубину  странного   ощущения  противоречия,  с  одной  стороны,  предательства   по  отношению  к  мертвым,  а  с  другой  стороны,  надежды  и  жажды  жизни.  И  я  мысленно  пообещал быть  с  нею.


    Так  мы  с  Наташей  стали  жить  как  муж  с  женой.   Месячный  траур  по  Марине   закончился.  Я  ждал,  волновался   и  не  представлял,  как  сложится  наша  интимная  жизнь.


  11
   
 Наташа:   Он  какой-то  был  растерянный,  когда  утром  я  пришла  к  нему,  и   меня   поразила  острая,  режущая  жалость  к  нему.   Я понимала,  что  творится  в  его  душе,  и  пыталась  всеми  доступными  средствами   успокоить  его.
 

    Он  закрыл  глаза  и  отдался  мне.   Не  верилось,  что  это  я,  Наташа,   известная  всему  институту   честностью,  человечностью,  учёностью,  добротой.    А  теперь я  хочу  только   одного  -  любви  и  непременно  с  ним   и сейчас.


    Я  пытался  объяснить  ей,  что   физически  никак  не  смогу,  но  Наташин  поцелуй   прервал  мучительное   косноязычное  объяснение.
 

   -  Я  сама, -  прошептала  Наташа

 
    Она  несколько  мгновений  смотрела  ему  прямо  в глаза,  и  ресницы  ее  не  моргали,  а  глаза  стали  пристальными,  удивленными  и  широкими,  и  цвет их  менялся,  превращаясь  из  голубого   в  зеленый.   Как  доверчива  и  чиста.


     А  тело  у  нее  теплое,  мягкое, кожа  гладкая  и  напоминала  лунный  свет. Она действительно все  сделала  сама.  Удовольствие,  которое  мне  она  доставила  невозможно  описать  словами.


    Мне  нестерпимо  захотелось   петь. Это  пение, вероятно,  единственное, что могло  бы  выразить  мою  тоску  и  в  то  же  время  радость.   Подобно  огромному  валу  окатило  прошлое.

 
    Я  потерял  жену,  но  взамен  обрел  Наташу.   Как  жалко,  что  Наташа  никогда  не  услышит  моего  пения.  А  когда-то  я  был  певцом,   умел  петь,  обладал  певческим  голосом  и  школой   bell canto  и  мог  выразить  что  угодно,  даже  соитие.  Мой  конек  был  -  итальянские  песни  любви.


    Я  чувствовал   прилив   необычайной  нежности  к  Наташе.  Когда  она  случайно  проходила   мимо,   я  не  понимал,  чем  обжигало  меня, - теплом  и  запахом  тела  или  пристальным,  ясным   взором.


    Я  не  мог  не  дотронуться  до  ее  попы,  чтобы  не  возникало  желания.  Я, казалось,  стал  молодым.  Когда  мы  с  Наташей  гуляли  в  Мариинском  парке,  я  чувствовал  взгляды  прохожих  на  нас.  Я  не  обольщался  -  идет  старик  с  молодой  красивой  дамой,  годившейся  ему  в  дочки.

    Но  все  равно  я  гордился  Наташей,  точно  так  же, как в  свое  время  гордился  Мариной.  Наташа  продлила  мою  полноценную  жизнь,  но,  к  сожалению,   ненадолго.

    Я  люблю  одиночество,  оно   ведет  к  размышлениям  и  тем  самым  нагоняет  тоску.   Сердце  сжалось  у  меня,  так  ясно я видел  простую  и  суровую  Наташину  судьбу.


    Человеку   предстоит  умереть,   и  он   постоянно  думает  о  смерти,  но  меньше  всего  человек   верит  в  собственную  смерть.  Но  Наташа  верила  в  Бога.   Мне  вспомнилась  фраза   Ремарка  : - «Бог  страдает  близорукостью».  А  Наташа  верила  безоговорочно.
 

    Болезнь   обострила  ее  веру.  Она  по-прежнему  была  весела  и  дарила  счастье  мне . Но  я  видел  близкий  конец,  когда   глаза  наполняются  мукой.  Это  -  пытка.   Как  вторично  выдержать  смерть  любимого  человека?    Я  представил   безрадостное    будущее:  -   один,  как  перст.

   
    Не хочу  думать  о  будущем,  надо  ценить  настоящее,  его  слишком мало  остается.  Только  воспоминания:  -    она   любила   летом   расхаживать   по  квартире  нагишом,  а  я  не  мог  удержаться  и  обнимал  ее  крепче  и  крепче.  Она  отбивалась,  шутя,  и  весело   хохотала.     У  меня  перехватывало  дыхание.   Она  стала  мне  дороже  всех  на  свете.

   
    -  Все  тепло  моей   жизни,  готов  отдать  тебе,   Наташа,  только  бы  была  здоровой. -    Глаза  у  Наташи  на  миг  затуманились.

       Она  прошептала:               
    -  Держи  меня  покрепче. -  И  я  держал   ее  крепко  и  до  сих  пор ощущаю  ее  прекрасное,  гибкое  тело.

 
     Как   быстро  жизнь  пролетает.    Разве  это  не  грустно?

     Тель  Авив,  2018г