Прелесть бесовская

    "Нет. ну какие нынче тачки офигенные пошли! Одна другой лучше!"

    Славка тащится по узкому тротуару вдоль дороги, успевая только краем глаза уловить пролетающие мимо машины. Словно разноцветные вихри - так и завихренивают, так и сверкают самыми разными цветами и оттенками. Даже какая-нибудь зачуханная яркокрасная Матиска с такой же зачуханной бабой за рулем - и та - прелесть - лучше его тарантаски Лады. Хотя, когда она в состоянии его везти, она сразу становится его "ласточкой сизокрылой". Но это редко бывает, и цвет у нее точно - сизый уже, хотя раньше был ярко-белый. Вот опять не завелась сегодня, зараза. И какая на этот раз "зараза" у нее, какая болезнь не дает возможности двинуться в путь, как все путние тачки и люди, на своих колесах на работу - черт его знает! Толи карбюратор, толи свечи, толи еще чего.

    Вот иномарочки - то ли дело! Точно как легкокрылые чайки, так и летают, безо всяких проблем! И красивые, и удобные, одно наслаждение, мечта, - хоть раз бы ощутить, узнать, что значит обладать всей этой роскошью!

    Узнать и умереть. Вот пролетает Вольво. Чудо, не машина! Мощная даже на вид. Но цвет, правда, подкачал: гламурно-розовый. И за рулем, конечно же, баба, - еле видная, мелькнула там в салоне своем среди натуральной кожи, низко пригнувшись и вцепившись в меховой руль, - редко какая из них сидит с уверенным видом, сразу видно, что права купила, да и машинка подарена за смазливую рожицу и...еще кое-что щедрым папиком...

    Большие и мощные. Длинные, хищного вида, похожие на акул. Округлые и куцые. Черные, серебристо-голубые и зеленые. Коричнево-шоколадные, синие и красные, - каких только нет! И все - чужие. И поэтому кажущиеся еще более прекрасными и привлекательными.

    Но Славик хотел бы иметь только Мазду. И именно огненно-красного цвета, чтобы сверкала она и горела, факелом проносясь по дорогам, и все улицы, проспекты и магистрали были бы открыты перед ней, и земля от края и до края принадлежала бы только им: ему, Славке, и ей, ненаглядной жар-птице!

    И летали бы они, ног, и колес не чуя под собой, все и вся шарахались бы вокруг, как от огня, боясь быть сбитыми и уничтоженными!..

    Очнулся он от громкого сигнала: забывшись, шагнул было на дорогу, и его чуть не задавило машиной: Мазда Дэмио! Огненная бестия, и номер его любимый: три девятки! И за рулем - рыжая бестия, сучка, сигналит ему и крутит пальцем у виска, и вот - газанула, сверкнула и унеслась.

    А он постоял. постоял в шоке, и поплелся дальше, перейдя на широкий тротуар, ведущий вдоль ограды Храма. Настроение упало ниже нуля. На работу все равно уже опоздал, начальник по-любому или зарплату урежет (хотя чего там резать. и так слезы одни), или вообще уволит. Домой тогда лучше не заявлляться, жена загрызет...

    И тут он остановился, как вкопанный: перед самым его носом красовалась, блестела (просто прелесть,  а не машинка!) и сверкала всеми своими грациозно-обтекаемыми боками, и тонированными стеклами, и подмигивала глазками-фарами - та самая Маздочка! Она только что припарковалась, умолкло нежное фырчание, открылась дверца... И вылезла эта пигалица!

    Чуть не запутавшись каблуком в подоле, выругалась. "И какой дурак придумал эти юбки, черт бы их побрал!" И увидела этого хмыря, который чуть не попал ей под колеса, а теперь стоит, уставившись, как баран, на ее машинку: ну и козел! Неудачник типичный.

    Достала из сумочки шарфик и, глядясь в окно машины и прихорашиваясь, надела его, красиво обернув вокруг головы и опустив концы на грудь, но так, чтобы видны были ее завлекательные формы. Ведь на крестинах босса могут быть состоятельные мужички, и можно будет завязать новые знакомства...

    Прошествовала в церковь. И... Забыла не только нажать кнопочку на пульте, но и сами ключи с пультом, как видно, оставила в зажигании...

    "Сигналу не включила! Вот дура набитая. Курица. А еще строит из себя крутую бизнесвумен. Знаем мы ваш бизнес, блин. Чем вы зарабатываете эти свои Мазды и Вульвы...Ха! Оговорился. Но прямо в тему!"- засмеялся Славка.

    А машинка-то стоит открытая. Доступная. Только садись и едь. Будь у него такая красавица, он бы ее ни на миг не оставил без присмотра. А эти твари не ценят ведь ничего, правильно: раз все дается легко, без особого труда, так чего там...

    И... тут какое-то раздвоение случилось у него: один он стоит на тротуаре, понурясь в тяжелом раздумье, а другой уже протягивает руку свою к дверце, открывает ее, усаживается в мягкое кресло, включает зажигание, и, весь из себя наикрутейший, смотрит на себя же зачуханного: ну, че встал?! Вот же он, - момент, лови его, другого не будет! Иди, садись, бери, лети!!!

    И - пошел, и сел, и утонул в мягком сидении, что сразу приняло очертания его тела, словно приобняло, лаская. И повернул ключик золотой счастья своего долгожданно-неожиданного, и отозвалась Маздочка нежным любовным мурлыканьем, точно его только и дожидалась!

    И уверенно Слава повел машину, будто век сидел за этим рулем, и рука тотчас узнала все рычажки и кнопочки, а ноги легли на педали. Кажется, ничего и делать не надо: автомобиль сам по себе развернулся, выехал на дорогу и покатил, нет - прямо-таки полетел, и везде ему был зеленый свет!

    Весь проспект впереди украсился зелеными огоньками, зовущими все дальше и дальше, за город, вот уже и автомагистраль широкой полосой ведет через поля к горизонту, и даже за самый горизонт, прямо к небу летит душа его, пойманная в сладостные сети сбывшейся мечты!..

    Никогда еще не ехал он с такой сногсшибательной скоростью, стрелка на спидометре зашкаливает, и пофиг на все ограничения и камеры вдоль трассы! Они с Маздой слились воедино: только он и она, и их полет, - только вперед, в сладостном полете на огненно-красных крыльях!

    Хотя нет, нельзя, чтобы гаишники усмотрели его на камерах, как нарушителя скоростного режима, и потом вычислили...

    "Мирослав!"- отчетливо вдруг услышал он у себя за спиной. И вздрогнул всем телом, и руки дрогнули на руле. Померещилось? Чуть повернул зеркало заднего вида и обомлел: там, на заднем сидении, он увидел...себя! Не этого, теперешнего, со счастливым и довольным видом, и не того, что остался там, у ворот церкви. А другого какого-то. Совсем не такого, какого-то... Что-то не нормальное у него в лице, во всем облике. И какой-то он... не от мира сего.

    "Ты кто такой, и откуда взялся?! Чего надо?!"

    Тот вздохнул. "Не узнал? Да Ангел я твой"

    "О как! А чего это я тебя раньше не видел?"

    "Не хотел потому что"

    "А я и сейчас не хочу",- хотел сказать Славка, но промолчал.

    "В том-то и дело, что не хочешь. Вот, глянь-ка сюда, во что мои крылья благодаря тебе превратились"

    И он повернулся так, что стали видны жалкие, облезлые, грязные крылышки.

    "А ведь когда-то они были большими и белоснежными. Что ж ты творишь с жизнью своей, Мирослав?"

    "Да че я, хуже других что ли? Никого не убил, слава Богу, не..."

    "Вот именно, - ограбил, да. Эх, вот до чего довели тебя твои зависть, гордыня, лень и иже с ними"

    "Чего-чего, лень?! Да я пашу всю жизнь, как проклятый, а толку-то, из нищеты так и не выбился"

    "Из нищеты души ты не выбился! Тебе для чего ее дали, душу, дубина ты стоеросовая? Для того ли, чтобы ты поганил ее?!"

    "Слышь ты, хранитель блин, а ты-то для чего мне нужен? Где ты-то был, чем помог?! Чем занимался, на облачке небось валялся да в небушко поплевывал, вместо того, чтобы свои прямые обязанности выполнять?!"

    "А нечего было мне исполнять. Где твои молитвы, прошения к Отцу Небесному, которые я доставлял бы к Нему?"

    "Нет, смотрите-ка, ну дает! Выходит, надо было мне на листочках заявы писать: мол, так и так, прошу выдать мне то-то и то-то. Ты такой берешь, и - почтой ангело-флота, ха-ха-ха, фюить на небо. А там, значит, штампы, печати и - на рассмотрение! А там - отказ, припечатано и подписано. А без бюрократии никак? И чего, не мог ты там похлопотать за меня, не чужой же. Мол, такой-то хочет такого-то, отломите уж вы ему от щедрот ваших!"

    "Да не было у тебя, Мирослав, ни одного желания такого, чтобы достойно было к Самому Творцу обратиться для исполнения"

    "Да че я, што ли шавка подзаборная! Как бы всегда хотелось самого лучшего иметь. Денег побольше, дом получше, бабу покрасивее, тачку покруче, - чтоб не хуже, чем у людей все..."

    "О, мой клиент! Славик, здорово живешь!"

    Мирослав так и подскочил, руль дернулся у него в руках, машина вильнула, раздался сигнал на встречке: в зеркале заднего вида нарисовался еще один пассажир! Тоже как будто на него лицом смахивает, но вид у него какой-то не понятный, вроде как добрый, но глаза зловеще как-то в сумерках поблескивают, прямо горят. Слава и не заметил, как уже стало темнеть, а магистраль закончилась, и дальше пошла двухполосная дорога.

    "Ты еще кто такой?"

    "Догадайся с трех раз. Это ж я  только и помогал тебе, Славик, все время! Кто тебе подсобил, когда ты дом себе отсудил у сестры после смерти матери?"

    "А Галя между прочим с двумя детьми по квартирам теперь мыкается"- подала голос светлая тень справа.

    "Ты свое сказал, помолчи уже. А кто помог тебе, Слава, когда ты отбил у друга своего невесту, когда тот в Чечне воевал?! И ты женился, потому что у папы ее хоть и небольшой, но свой бизнес был"

    "Да уж. Жена оказалась красивая, но дура, и вместе с ней вы этот бизнес быстро разбазарили, влезли в долги, дом пришлось поменять на коммуналку, еще и попивать начали..."

    "Ну ты, белокрылый ты наш, тоже ведь мог бы посодействовать, а то только на словах вы все такие умные, спасу нет, а как до дела..."

    "А ведь я, в отличие от некоторых, Господу служу, Словом Его был создан мир, и Спаситель наш, Господь..."

    "Да заткнись, сказал! Одним словом сыт не будешь, а ты ничего не сделал, чтобы у нашего подопечного было хлеба насущного вдоволь, да с маслицем, верно, Слав?!"

    "А... ну да"

    "Так ведь ты же, Мирослав, и не желал ничего такого, чтобы я мог испросить для тебя"

    "Ну чего, например?"- угрюмо спросил Славка. Он уже порядком подустал за рулем, да еще снег повалил и ухудшил видимость, да и эти двое привязались, отвлекают, не дают сосредоточиться, насладиться моментом. Как бы от них отвязаться обоих?..

    "Ну, хотя бы терпения, смирения, любви к ближнему..."

    "Да пошел ты! Хрень какую-то городишь. Я чего, должен терпеть и любить вот этих вот - он повел рукой, указывая на проносящиеся по встречке фары крутых - видно даже в темноте - иномарок, приотпустив руль, и Мазда снова вильнула, чуть не угодив в лоб кому-то, и он громко взвыл сигналом вдогонку Славке, - уродов вот этих любить, которые не пойми как в люди выбились, и меня же хуже грязи считают?!"

    "Господь..."

    "Господь терпел, и нам велел, скажешь? Да плевать я хотел, чего он там вам велел!"

    "Правильно, Славик, не слушай его. Только не поминай при мне ...Его, ладно? А то не смогу помогать тебе"

    "Ладно, ладно. А чего я получу взамен?"

    "Да все, что захочешь!"

    "Правда? Круто!"

    "Не верь ему, Мирослав, за это он душу твою окончательно к рукам приберет до того, как успеешь покаяться, и окажешься там, "где тьма и скрежет зубовный"

    "Да я только-только и вынырнул оттуда, из тьмы этой. Только свет и увидал! Так что покиньте салон, пассажир бесплатный, нам с вами не по пути, дальше мы как-нибудь сами, без вас обойдемся"

    "Молодец, Славик, так ему и надо, уроду облезлому! А я тебе весь мир покажу, положу к твоим ногам весь белый свет, я тебя..."

    "Свет, говоришь? Мирослав, неужели ты еще не понял? Это же он - тот, кто искушал Господа, это сам царь тьмы са..."

    "Отстань, сказал! - Слава, не на шутку разозлившись, нажал кнопку, извернулся и открыл заднюю правую дверцу, газанул и начал крутить руль вправо-влево, надеясь, что этот, облезлый, вылетит из машины.- Я хочу увидеть мир, свет..."

    Свет! Яркая вспышка хлестнула по глазам, разрезав мир на две половины: тьма и свет.

    Свет и тьма на миг разошлись, молнией раскалывая и небеса, и сам мир, и жизнь...

    И снова сошлись,соединяясь в единое целое.

    "Хана нам всем троим",- была последняя мысль Мирослава, утонувшая вместе с ним в огне, мигом охватившем салон перевернувшейся и загоревшейся машины.

    Но, когда приехавшие на место ДТП инспектора полиции осмотрели салон почти сгоревшего автомобиля, то не обнаружили там никаких останков, кроме одного человека, вылетевшего из Мазды при лобовом столкновении.

    Им уже было известно, что это была Мазда Дэмиан, красного цвета, значившаяся в угоне. От которой остался целым только задний номерной знак, отлетевший далеко за обочину, и на нем, на фоне свежевыпавшего снега, четко просматривались во тьме три цифры: "666".

    "Вот уж поистине "Огненный Дьявол". "Мазда" переводится как "огонь", а Дэмиан - одно из имен сатаны, - сказал гаишник, занося данные в протокол с места происшествия. - Сгорела моментально, как факел. Хорошо хоть второй, водитель фуры, не пострадал"


    Долго не приезжала труповозка, чтобы забрать то, что осталось от водителя злополучной Мазды, - личность его еще нужно будет устанавливать.

    Останки его лежали на темной, вытаявшей от горения тела земле, и казалось, что это выросли у него черные крылья. А пустые глазницы упрямо буравили черное небо, словно пытаясь прожечь в нем дыру.