Почему, когда человек хохочет, лошадь задумчива?

- Смешной ты человек, Иванчиков. Вроде порядочный с виду, очки носишь, не обкусан комарами, ногти стрижёшь упорядоченно, стиранные носки не сушишь на батарее, три образования высших в плечах, в МГУ отсидел пять лет, кандидат наук, а бесшабашный до ужасти, чуть начало анекдота выскажешь тебе в глаза, смехом изливаешься, словно обезьянка пьяная, до рези в ушах гогочешь… иной раз расскажешь твоему слуху бородатую шутку, - уже все высмеялись и замкнулись в молчании, а ты всё бухелькаешь и бухелькаешь… даже страшно становится…, чувствуешь себя будто в психушке сидишь на скрипучей кровати и мух ловишь. - Назидательно тараторил за дворовым столом, истерзанным костяшками домино, Хлопушкин, чудаковатый долговяз, пенсионер-трёхлеток, уволенный в запас майор полиции.

Сосед Венька Иванчиков, такой же как и он – изгнанный с почестями в запас, слушал его сидя по другую сторону стола  и молчал.

- Натура у меня такая, хохотушная… - оживился и расцвёл улыбкой Иванчиков. – С детства привыкший горошиться смехом… Когда я кандидатскую защищал, так только смехом и отбился от оппонентов. Они сидят в аудитории, безмозгло таращаться на мою кандидатуру, кидаются на меня, вопросами ублюдошными осыпают, а я рыгочу в ответ… На том и обошлось…

Сзади Иванчикова что-то упало, глухо стукнулось о землю. Хлопушкин повёл глаза в сторону звука и тут - шлёп(!) – об его голову чвакнулась переспевшая жердёлка, слетевшая со съеденного гусеницами плодового дерева, разлаписто нависшим над столом. Опешив от неожиданности, Хлопушкин захлопал непонимающе глазами.

Иванчикову показалось, что Хлопушкин испытал в этот момент такое переживание, будто в него метнули комком высохшего чернозёма, и, как обычно бывает в подобных случаях, залился смехом. Звуки разлетелись по всему двору. Оборачивались и тупо смотрели на него не только дети и их мамаши, гуляющие по двору без признаков цели, но и дворовые собаки – Крошка и Щипок. Со стороны можно было подумать, что смеётся весь двор и не только скучающие под деревьями люди, но и скамейки, деревья, качели, горка, песочница и волейбольная площадка, без сетки и со сгнившими столбами.

Глаза бедного Хлопушкина нахмурились и налились гневом. Ему захотелось тыкнуть в лицо хохотуна кулаком, как он это делал не раз в отделении полиции, когда приходилось вкладывать в сознание уличных паханов правила поведения в обществе. Но обошёлся словами:

- Идиот, ты, Иванчиков, и только… Попался бы ты мне в молодые годы в камере предварительного заключения… ты б у меня под утро лошадью, задумчивой, стал или конём разумным…Даже в стаде ишаков я отыскивал умных людей.

- Конём разумным… ах-хах-хах… где ты их видел, разумных… ах-хах-хах… жердёла то по лысине расползлась… ах-хах-хах…- Хохотал истерично Иванкин.

Со спины к Хлопушкину подошёл Куроедкин, вечно пьяный мужичок в рваной майке, сквозь которую проглядывались буквы татуировки: «не забуду Веру». Кто такая Вера, он никому не рассказывал. Поговаривали во дворе, что это та Вера, бэушная жена, которая засадила его тюрьму на семь лет за издевательства над её любовником. Другие напротив говаривали, что на груди он изначально выколол успокаивающую надпись: «не забуду Веру, Надежду и Любовь». Отсидев срок в ямальских лагерях, он вытравил Надежду и Любовь. осталась одна Вера. Третьи уверяли, что Вера – новая его жена, молодая, задиристая и вертлявая. Он в ней души не чает и потому имя её увековечил у себя на груди.

Увидев смущённого Хлопушкина, Куроедкин сморкнулся, двумя пальцами сбросил сопли на землю и говорит:

- А ты, товарищ майор, дулю ему в харю покажи. Вмиг остынет…

Непонимающе покосившись на Куроедкина, Хлопушкин неодобрительно сказал:

- Вот ещё… не приучен дули крутить, а в морду въехать усиленно - хоть сейчас…

- Ну да ладно, я ему сам покажу…

Свернув из грязных пальцев фигуру, Куроедкин всунул её Иванчикову в нос:

- На !

Кандидат наук вмиг замолчал, наморщил лоб, повёл ноздрями и зашмыгал учащённо. В этот момент взвыла протяжно Крошка, а Щипок отполз в кусты сирени и заскулил.Тревожно стало на душе Иванчикова, глаза потускнели, внутри забарабанило сердце.

- Видишь, какой чудодейственный подход к ситуации, – заговорил, выгнув спину и задрав голову, Куроедкин. – От дули ещё никто не уходил, всякому дурику она только на пользу.

Хлопушкин, почуяв удачу, свернул ещё одну дулю и всунул их прямо в ноздри сконфуженному Иванчикову:

- На, выкуси!

- Такого хамства я потерплю! – Завопил Иванчиков. – За мной ответка! Икать будете хлабыстнёй и другими желудочными издержками, но не прощу!

Куроедкин и Хлопушкин переглянулись. В глазах их лучилась радость.

- Ну какая же ответка !? – усмехнулся Куроедкин. – Эх, ты, интеллигенток щипанный…

- А вот такая! Завтра же ты вытравишь с груди и слово «Вера», потому что Хлопушкин бегал к твоей Верки, пока ты в домино во дворе резался с алкашами! Видимо, учились с ней дули крутить… У меня всё на видео записано, с балкона снимал… Они окна растворили настежь и одно ржут, одно ржут, не забывая кувыркаться на диванчике… А ты как лошадь, задумчивая, играл в костяшки, ничего не чуял ноздрями.

Во дворе начался переполох, мамаши повскакивали со скамеек и кинулись к своим малышам, возящимся в песочнице, чтобы увести их домой. Бабки тоже повставали с мест, чтобы лучше разглядеть, как Куродкин носится за Хлопушкиным и пытается поймать его за шиворот. Следом за ним скакал радостно Иванчиков. Он смеялся и показывал в спину Хлопушкину две интеллигентно слепленные из пальцев дули…

- А ну стой, ах, ты, лошадь, задумчивая! - Кричал истерично Куроедкин.

- Колян…кому ты веришь… - Убегая, отбивался от рук Куроедкина Хлопушкин. – Та он сам к твоей жене бегает… я видел как он через балкон – шасть! Убери руки от меня… несправедливо страдаю…