Удары Судьбы

- Судьба - боксёрка! - говорил нам в баре наш хороший друг Кеша, в миру Иннокентий Саввыч, уважаемый преподаватель истории в одной из известных школ города, истинно верующий христианин, хобби-специалист по диетологии, информатике и химии, да и вообще чудесный человек. Одинокий только. Ещё бы, с тем, сколько он каждый день делал, на жену времени бы и не осталось!

- Злодейка, - тут же поправил его Романыч, наш литератор.
- Не, именно боксёрка, - Кеша оставался при своём, - она не злая, она в тонусе меня держит. Только я решу, что вот, наконец-то высплюсь, расслаблюсь - бабах - очередной удар. И снова срочно нужно что-то решать, а я ещё вчерашнее до конца не решил.
- Снова родители? - участливо спросил Осман.
- Директриса. Ей подавай возможность презентаций в переговорную.
- Ты же не завхоз... - привычно возмутился Романыч.
- Завхоз такое не потянет, всё равно мне за ним переделывать придётся. Уж лучше сразу по уму.

Что заставляло Кешу взваливать на себя заботы всего мира, не знал никто. Все только удивлялись тому, как он с ними справляется и втихую желали ему жениться, чтобы вместо забот всего мира он занимался заботами семьи, своей. Только вот и сам Кеша как-то слишком придирчиво выбирал. И красивую, и умную, и честную, и без изъянов. Так, чтобы один раз и навсегда. И все уже устали ему говорить, что так не бывает, что разводы - дело обычное, и что состарится он, покуда ждать будет.

- Извините, вам напиток за счёт вон той дамы, - официант нарушил их апатично-тоскливую идиллию. Все с удивлением посмотрели на официанта, потом на Кешу, словно, стараясь убедиться, что напиток предназначается именно ему, а не кому-то ещё. Потом вся компания с удивлением уставилась на ухоженную, модно одетую даму за барной стойкой. Кеша крякнул, прочистил горло, поправил рубашку, глубоко вздохнул, взял в руку напиток и с важным видом пошел к даме.

- Я благодарю вас за подарок, но не могу его принять.
- Если честно, я такое не пью, а Вам нравится, так что возвращать мне кружку смысла мало, - улыбнулась незнакомка.
- В таком случае, я могу вернуть Вам деньгами, - настаивал Кеша.
- А можете принять это, как подарок Судьбы. Вдруг вы зря её ругаете?
- Мне судьба подарков не дарит...
- Всем дарит. Не все принимать умеют. Вот, вы, же, отказываетесь от, по сути, такой мелочи.
- Я не приучен пить за счёт незнакомых дам.
- Возможно, тогда нам стоит познакомиться? Меня зовут Мойра, - она дружелюбно улыбнулась и протянула ему руку.
- Иннокентий Саввыч, - топорно представился Кеша, запоздало отвечая на рукопожатие.

За стойкой воцарилась тишина. Кеша угрюмо отхлебнул из кружки, как назло втянув и воздух. Получилось некрасиво, громко. Кеша начал густо краснеть. Незнакомка, поди, иностранка, с таким то именем. От этого осознания ещё неприятнее получалось. Тем не менее, она притворилась, что ничего не заметила. Надменная какая!

- Так за что вы так Судьбу не любите, а, Иннокентий Саввыч? - спросила она.
- Это она меня не любит... - пробурчал Кеша.
- Вы так решили на том основании, что сами каждый раз от её подарков отказываетесь?
- Я не отказываюсь! Видите, пью Ваш напиток...
- После дооолгих-долгих уговоров, - звонко засмеялась Мойра, - а давайте проведем эксперимент! Вы же их любите, я точно знаю!
- Какой?
- Отдайтесь на эту ночь в руки Судьбы, и посмотрим, что из этого выйдет.
- Это как?
- Пообещайте, например, до рассвета мне ни в чём не отказывать. Денег и имущества обещаю не вымогать, - игриво подмигнула ему Мойра.
- Не могу, мне завтра работать.
- Завтра же суббота! - искренне удивилась девушка.
- Ну и что. Работу то надо делать... Кто, если не я?
- И по-вашему, это очередной удар судьбы?
- Конечно!
- Ну, знаете! Вы же сами решение такое приняли! Причём здесь Судьба?!
- А что мне делать, если кроме меня некому?
- Если чему-то суждено случиться, то найдётся и тот, кому это сделать. И вообще, как вам не стыдно списывать свою собственную глупость на Судьбу? Судьба только обстоятельства определяет, а решения ваши и только ваши! Так этот мир задуман был!...
- Ну-ну, фантазировать не вредно...
- О, Боже... Хорошо, как бы выглядел ваш мир без ударов Судьбы?
- О... - Кешин взгляд впервые потеплел, - без ударов Судьбы у меня бы была жена, возможно, были бы уже дети, время на то, чтобы всеми ими заниматься. И меня бы не доставали все по всем вопросам. Я бы мог заниматься тем, чем хочу...
- Я поняла, - оборвала его Мойра, - вы - безответственный трус, который не заслужил пока что подарков от Судьбы. Вы прячетесь от жизни в своем выдуманном идеальном мирке, где тщетно стараетесь держать всё под контролем. Это безнадежно! Я честно пробовала по-хорошему, но вы так глухо спрятали голову в песок, что кроме пинка по остальным выступающим частям, вам ничто не поможет. Да будет так!

С этими словами девушка залпом осушила своё вино, загадочно сверкнула глазами, накинула свой плащ и вихрем вылетела из бара. Кеша проводил её обиженным взглядом и вернулся к друзьям, задумчиво потягивая свой напиток.
- Ты идиот! - не вникая в подробности заключил Осман, - такая баба его пригласила, а он её за какие-то пять минут довёл до белого каления!
- Психованная она! - в сердцах ответил Кеша, - сама не знает, чего хочет, и истерит без повода! Обзывается...
- Как звать то, хоть? - флегматично поинтересовался Романыч.
- Мойра... Ещё и врушка, по ходу. Кто с таким именем ходить будет...
- Не важно кто! Вах! Такой жэнщин! - от волнения Осман перешёл на пародийно-горный акцент, обычно ему не свойственный, - А главное, сама в руки прыгала! Красивая, шикарная, умная...
- Оставь свои вечные пошлости! - возмутился Кеша, - я не такой, как вы все!

- А знаешь, кто такая Мойра? - внезапно выдал Романыч, - у греков так звались богини Судьбы. У нас - Доля с Недолей, у норвегов - Норны, а у греков - Мойры.
- Точно, Богиня, да! - важно поддакнул Осман.
- И до белого каления ты довёл не просто красивую девушку, а саму вершительницу судеб! - многозначительно заключил Романыч.
- Да ну вас с вашей ересью! - взбеленился Кеша, расплатился и выскочил из бара, на ходу натягивая шапку с курткой.

Обычная девушка была Мойра или Богиня, доподлинно никто не узнал. Можно было, конечно, следовать философии Османа, что каждая девушка - Богиня, а можно было списать всё на пустую случайность, но с этого дня Судьба и правда Кешу не взлюбила. Если раньше Кеша сам искал проблемы всего мира, то отныне проблемы всего мира искали его и только его, и приключались с ним одним.

Его сотовый упал на пол, экран растрескался, а телефон стал жить собственной жизнью, произвольно меняя и удаляя важные встречи из ежедневника. Ключи стали теряться в собственном кармане, выпадать в диван и в решетки на входе в метро. Вся годами выверенная и отлаженная инфраструктура в школе стала ломаться и Кешу стали выдергивать с уроков, дабы он всё чинил. Ученики стали писать на него коллективные жалобы. По школе поползли слухи о сексуальных домогательствах, главным злодеем в которых выступал сам Кеша, хотя он всего-то поставил заслуженную двойку одной избалованной ученице. Родители учудили продавать квартиру и переезжать в Ялту, ибо всю жизнь об этом мечтали, а сейчас поняли, что надо делать, ибо внуков уже не дождутся. У Кеши в квартире прорвало стояк, да так, что затопить он умудрился аж три нижние квартиры. Кто-то, из школы, наверное, разрисовал его дверь и кинул в окно камень с угрозами. И это был не конец.

Кеша разрывался между невероятным объемом задач, решения которым не видел, спал по три-четыре часа в сутки, перестал ходить на вечерние посиделки с коллегами, да и разговаривать с ними перестал. Он только сильнее и сильнее стискивал зубы, сжимал кулаки и стоял посреди шторма ударов судьбы из последних сил, подобно маяку на рифе или колоссу на стыке миров. Он судорожно удерживал в кулаках остатки, лоскутки привычного мира и гордо противостоял изменениям. Он осунулся и побледнел. Он не всегда успевал побриться. Он стал то и дело появляться на работе в носках от разных наборов. Он ловил ангину за ангиной. И он упорно отказывался принимать, что, возможно, он сам должен был поменять свой подход к жизни.

Он рычал на Османа с Романычем, когда те предлагали ему свою помощь. Он рычал на директрису, когда та сообщила ему об увольнении. Он рычал на покупателей родительской квартиры. Но вскоре и на рычание сил да времени не оставалось. Мир стал превращаться в какое-то болото, выхода из которого не предвиделось. Всё окружил непонятный, жестокий мрак, беспомощность и безысходность. Оно засасывало всё глубже, душило и разминало, давило и растаптывало.

И вот, ночью Кеша сам не понял, как оказался на мосту с пачкой сигарет и зажигалкой. Он никогда не курил, но почему-то решил напоследок затянуться. Клише, конечно, но красивое. Кое-как размотав пластик (а у десятиклассников за одно движение получается), он неуклюже выудил сигарету, кое-как поджёг кончик, затянулся, закашлялся и с отвращением выкинул сигарету в реку. Подумав, следом отправил и пачку, и зажигалку. Красиво не получалось. А как тогда? За последнее время он даже не мог сказать, кто он такой, чего он стоит. Друзья, работа, семья - всё казалось каким-то далёким и почти сказочным, словно из другой жизни. Потому что эта жизнь была полна страданий и мрака.

Он потерял всё, что составляло его жизнь. Работу, которой гордился... Гордился, несмотря на то, что каждое утро ныл, как не хотел идти в школу. Друзей, которые его понимали, и... которые искренне пытались помочь. Родителей, которым он был нужен, которые так радовались его помощи, и... Страдали, что он так и не обрёл счастья. Яну, которая ему искренне нравилась, и наверное даже была той самой единственной... Которая не понимала почему он её сторонится и не делает первый шаг, а её первых шагов шарахается. Он осознал, что потерял столько иллюзий, что внутри осталась только пустота, в которой он больше не мог найти себя. Там было слишком темно.

Поэтому он стоял на мосту. Ведь он даже с сигаретой не справился - не то, что со своей жизнью. Христианство ругало самоубийства, но иного выхода он больше не видел. Жизнь стала предельно проста и ясна. Всю жизнь он думал, что поступал хорошо, но поступал плохо. Права была эта стерва Мойра. Во всём. Он трус и он всю жизнь убегал и прятался. И даже сейчас... Что есть самоубийство, как не побег от проблем. И грош цена всему его идеальному планированию, выбору места и времени, игре в скрывание этого от друзей, с которыми он так и так больше не общался. Побег. Слабость. А что же иначе? Жить без всего? Как?

Кеша повернулся спиной к перилам и внезапно увидел свет. Не фары от машины и не фонарь - всего лишь человек, но это был единственный человек, способный разогнать тьму внутри него. Яна.

- Иннокентий, вы? - поразилась она, - вот уж не думала, что вы по ночам гулять любите!
- А чем мне ещё заняться... В школу завтра не нужно...
- А я... Тут... Домой иду... Последний автобус упустила.
- Можно я вас провожу? Темно же, мало ли, какие психи ходят...
- Конечно...
- И... Яна... Я очень хотел извиниться. Я вел себя, как ребенок малолетний, хотя вы - самая чудесная женщина из всех, которых я когда либо встречал. Я принял решение больше не убегать от ответственности, поэтому, если вдруг ещё не поздно... Был бы у нас ещё один шанс?

Пару месяцев спустя ночью Кеша оказался на том же самом мосту. В этот раз, он совершенно точно знал как. За два месяца он стал настоящим любимчиком Судьбы, изменился, повзрослел и стал приглашенным лектором в ряде учебных заведений. И единственное, чего он не знал, как сделать - это как поблагодарить Судьбу, которая, вопреки его упрямству, смогла ему помочь.  Поэтому он не придумал ничего умнее, чем купить коробку "Вдохновения" и бутылку "Советского шампанского" (Женщина же она, всё таки!) и с открыткой, адресованной "Мойре" оставить это добро на том самом мосту.
- Думаешь, сработает? - осторожно спросила Яна, оглядываясь, не идёт ли по мосту легендарная модно одетая дама.
- Уверен! Те, кто дарят такие подарки, сами подарки тоже заслужили, - спокойно сказал Кеша, и ему почудился отголосок того самого звонкого смеха.

Алиса Пермякова, 11/2018